Широко известно, что в "Рассказе о семи повешенных" Леонид Андреев изобразил реальную особо опасную группу эсеров, которая убила немало чиновников высшего звена, хорошо конспирировалась, не контролировалась ЦК партии, но вот руководитель БО товарищ Азеф был все же в курсе. Дальнейшее понятно.
На школьном уроке литературы нас спросили: "А кто из героев ближе всего Андрееву?" -- все сказали: "Вернер". Такой бесстрашный ницшеанец.
Прототипом Вернера был довольно нетривиальный персонаж, которую Андреев знал лично: будущая жена писателя брала уроки итальянского с носителем, и носителя звали Марио Кальвино. За своей новой секретаршей вдовец Андреев только начинал ухаживать, и, естественно, ему хотелось посмотреть, что там за итальянец такой.
Вскоре, в феврале 1908 года, в ходе подготовки покушения на министра юстиции Щегловитова учителя (и по совместительству журналиста) задержали, всего увешанного взрывчаткой. Кальвино грозился взорвать всю улицу вместе с полицейскими, но его всё же как-то удалось разминировать. При нем был паспорт иностранного подданного, по всем признакам, настоящий.
читать дальшеВ Италии начался политический скандал. От правительства требовали избавить согражданина от смертной казни. В интернете на каком-то непонятном хостинге есть сканы переписки Извольского со Столыпиным по сему поводу. Извольский написал, что это важный международный вопрос, что в Италии казнь отменена, что это вредит престижу, что нельзя ли отложить. Столыпин ответил, что не понимает этой просьбы, и если каждый разбойник или убийца будет теперь выдавать себя за иностранца, то и не вешать никого, что ли? И вообще, у правительства должна быть единая позиция, а премьер пока что я.
(Сейчас министр внутренних дел написал бы "каждый террорист", но тогда это не было ругательным ярлыком: они сами так называли себя с гордостью. Еще даже Бегин, как известно, говорил: "террорист -- это я, а Арафат бандит").
Представитель посольства кавальер Керси посетил Кальвино в камере смертников и нашел, что он не тот, за кого себя выдает. Разговор шел по-русски (!). На прощание Кальвино сказал с легким римским акцентом: «Grazie ugualmente e tante belle cose» и в ту же ночь отправился на виселицу на Лисий Нос.
Столыпин и Керси были правы. За Кальвино выдавал себя русский по имени Всеволод Лебединцев (действительно на четверть итальянец, и родственники там у него были). Нечто вроде Александра Ульянова (железная воля, золотая медаль за астрономическую работу, "пошел не туда") и стандартного декадентского юноши (пытался, как водится, утопиться в Тибре; напрашивающуюся шутку один журналист уже пошутил). Помимо Андреева, из писателей с ним был знаком Жаботинский, его одноклассник по одесской гимназии, который вывел его в повести "Пятеро" и написал о нем отдельный очерк (спасибо Александре Енбековой и Валерию Дымшицу за указание в комментариях в фейсбуке у Елены Грачёвой). В Риме Лебединцев взял для будущих подвигов настоящий загранпаспорт у агронома-анархиста Марио Кальвино и отбыл с ним в Россию. В те времена фотокарточек в загранпаспортах не было, и это существенно облегчало подобные махинации.
У настоящего Марио Кальвино на родине возникли сложности с законом: за поднятую политическую волну пришлось отвечать. Он уверял, что паспорт потерял, а потом не сообщил в полицию из-за занятости другими делами, но ему не верили.
Прецеденты такие, тем более, уже были. В феврале 1905 года в гостинице "Бристоль" на Исаакиевской площади ночью взорвался эсер Швейцер, собиравший бомбы на Трепова, Булыгина и Дурново сразу; от детонации такого заряда напротив опрокинуло часть ограды собора, а в сквере потом нашли пальцы героя (но не ухо, как неправильно пишет В. В. Набоков). Так вот, у этого Швейцера был чудом уцелевший после пожара в номере британский паспорт на имя реально существовавшего в Ньюкасле шотландца Мак-Куллоха, большого друга русской революции. Суд приговорил шотландца за передачу паспорта к штрафу, полностью оплаченному русским землячеством (дело есть в решениях короны за этот год на гуглбукс).
У настоящего Марио Кальвино из Сан-Ремо таких поручителей, видимо, не было, да и штрафом он мог бы не отделаться, так что пришлось ему эмигрировать в Штаты, оттуда в Мексику (где повоевал в армии Панчо Вильи), а потом на Кубу.
Там-то в 1923 году и родился сын Марио, известный писатель Итало Кальвино, кажется, ничего об этом не знавший, кроме того, что его отец был "анархист-кропоткинец".
Признаться, давно хочу запостить эту историю с фразой про путника: совпадение фамилий мне казалось забавным. Но потом решил погуглить по-итальянски и обалдел, что ЭТО НЕ СОВПАДЕНИЕ. mitrius.livejournal.com/998931.html