[Шано]

24.06.2019 в 03:02

Пишет  tes3m:

«И молода была: на четырнадцатом году и замуж отдали. Куклу в первые дни замужества под подушкой держала. Покойный Лукьян Аркадьевич так меня "ребятишкой" и звал. Бывало, пора спать: возьмет меня на руки и несет в спальню. "Спать, спать, ребятишка, пора", а сам меня на ходу целует. Нечего сказать, очень любил меня, хоть и был на двадцать лет старше.

— ... Деспот ее Лукьян Аркадьевич был и развратник. Тридцати пяти лет женился он на четырнадцатилетней девочке, изнасиловал ее и держал потом, как в гареме, немного лучше крепостных любовниц. Все они, наши деды, таковы были: татары в душе с европейской полировкой снаружи. Пикнуть она перед ним не смела, двух старших сыновей так и загубил он своим деспотизмом. А у нее, у жены-рабы, убита всякая воля, остановилось всякое развитие; атрофия умственных способностей явилась. Должно быть, не весело вам слушать ее вечные гимны и песнопения в честь прошлого» (Шеллер-Михайлов).
Лукьян Аркадьевич женился в конце XVIII века. Напомнило историю, которую рассказал Лесков в очерке "Синодальный философ": «Мне никогда не приходилось занести на бумагу один удивлявший меня в молодости рассказ препочтенной орловской дамы, которая была в свое время замечательнейшею красавицей и имела не более не менее как "две дюжины детей, а начала с куклы". ... Расстояние в летах между кирасирским полковником и его невестою, вероятно, было порядочное, но по тогдашним взглядам не препятствовавшее расчетам на возможность счастья. Ей, -- она говорила, -- "еще не вполне исполнилось шестнадцать лет" (поп приписал четыре месяца), ну, а ему, можно предполагать, лет тридцать пять, тридцать семь или что-нибудь около этого.
-- Только он был очень красив, -- говорила А. Н-на, -- и так силен, что носил меня на ладошке и вертел над головою как перышко.
"Противности никакой к нему, -- говорила она, -- я не чувствовала и даже любила слушать, как он рассказывал про войну. Так бывало заслушаюсь, что и усну в уголке на диване, и он меня относил в мою спальню, где меня девушки, не помню как, и раздевали". ... нас обвенчали, а я все это время ничего о предстоящем не думала и в куклы играла».

О куклах

«Он мне на ярмарке много новых кукол накупил, которые мне нравились. Особенно одна очень была похожа на нашу соседку Марину Карповну: совсем портрет вылитый, и с пуговичным носиком. Я ее так и прозвала "Мариной Карповной", и все смеялись. Мама только говорила, чтобы я не показала эту куклу настоящей Марине Карповне и чтобы та за это не обиделась. А он говорил: "Это ничего", -- и дарил моей Марише разные материи; я ей из них шила платья и одеяла и все приданое, потому что тоже вместе со мною замуж выходила.
А женихов у Марины Карповны было два: "один красный гусар с саблею и один заграничный садовник в пестрой камзолке, с лопаткою".
Алекс. Н-на никак не могла решить: за которым именно из них быть Марине Карповне, и раз ее обручала с одним, а потом с другим, и благодаря такой нерешительности пришло так, что саму Ал. Н-ну одели и повезли к венцу с кирасиром, а вопрос о брачной судьбе ее куклы был еще не решен.
Вследствие этого на брачном пиру своем молодая не раз убегала посадить Марину Карповну то с гусаром, то с французским садовником...
Когда полковник занес ногу, чтобы садиться в возок, молодая заметила, что он, "совершенно как комедиант, держал под мышкою обоих женихов Марины Карповны -- гусара и французского садовника, а самую Маришу держал в руке".
Невесту это сразу утешило: теперь она чувствовала, что была не одна, а с своими.
Она взяла поскорее свою Маришу и сказала: "Вы ее измяли".
А он говорит: "Что ж такое, мы ее сейчас оправим", -- большую медвежью шубу с себя сбросил и стоптал в ноги и стал не такой большой, страшный, как прежде, и начал Марише в платье дышать и расправлять ей рюш на оборках, да не умел. Я его стала учить, и мы не заметили, как на Неручь приехали. Тут он говорит: "Вы берите вашу Маришу, и чтобы она со мной не боялась, а я этих кавалеров возьму. Нынче из них выбор будет". Он пошел в одни комнаты, а меня няня провела прямо в другие и уложила в спальне, и Марина Карповна была со мною рядом. Потом пришел муж, в халате, -- мне показалось, совсем как папа, и принес гусара и садовника, только их нельзя было различить, потому что он их раздел и они оба были в одинаковых рубашках
Я говорю: "Фуй, зачем вы их раздели? Я не знаю теперь, который гусар, который садовник". А он говорит: "Мы предоставим самой Марине Карповне, -- пусть к кому она обернется, тот ее мужем и будет"
Я подумала: какие он глупости говорит, -- разве Марина Карповна может сама к кому-нибудь обернуться, -- ведь она кукла.
А он в это время их положил между нами так, что около меня мужчинка-кукла, и около него другой мужчинка, а посередине их Марина Карповна, и вдруг она перевернулась к моему мужчинке, а потом к другому... Я это понять не могла, а это он ее из-под подушки рукою поворачивал... И очень смешно это делал. Я стала смеяться и Марину Карповну придерживать, чтобы она не переворачивалась, и начали мы силиться и бодяшкаться, и бросаться подушками, и я и сердилась, и смеялась, и даже его оцарапала, и сама не стала ничего помнить от усталости. А утром папа с мамой приехали и говорят, что вчера еще драгун был и требует мужа сейчас в Орел к графу Каменскому. Он и уехал, и два года не возвращался, а мама мне скоро стала говорить, чтобы я с девушками в жмурки не играла и на качелях не садилась, а я ничего не понимала, как у меня родилось дитя».

@темы: женский вопрос