Как маски и перчатки появились в медицине

[Шано]

Началось преображение хирургов и медсестер с любовного романа.

В Балтиморе, в новом Госпитале имени Джонса Хопкинса, медсестре по имени Каролина Хэмптон выпало работать с хирургом Уильямом Холстедом.

Он был выходцем из богатой семьи, студентом бил баклуши, учился плохо, зато возглавлял первую в Штатах студенческую сборную по американскому футболу. Под конец курса вдруг ощутил интерес к медицине и даже поехал стажироваться в Европу к великому Теодору Бильроту.

По возвращении Холстед проявил свой талант. В 1881 г. спас родную сестру, потерявшую много крови при родах, введя ей шприцем свою собственную кровь (о переливании во время операций тогда и не думали); потом выручил свою мать, удалив ей желчные камни (первая в Америке холедохотомия – операция рассечения желчного протока).

Через четыре года узнал об открытии местной анестезии раствором кокаина и стал экспериментировать на себе с группой однокурсников. Все они попали в зависимость и погибли – кроме Холстеда. Он лечился, на год оставил хирургию и затем вернулся в профессию, но попечители больницы не верили в полное избавление от зависимости. Опасаясь, что рука Холстеда дрогнет не вовремя, как бывает у врачей-наркоманов, его никак не назначали главным хирургом госпиталя и не допускали до некоторых операций.

Одевался Холстед экстравагантно: сюртуки заказывал только в Лондоне, а сапоги и сорочки – в Париже. Грязные сорочки отправлял стирать на их родину в Париж, утверждая, будто в Балтиморе нет нормальной прачечной. В общем, для покорения девичьих сердец загадочности хватало.

Каролина быстро нашла с Холстедом общий язык, научилась довольно ловко ассистировать ему. Однажды после операции она заметила, как шефа пробирает сильная дрожь. Он быстро вышел, заперся у себя в кабинете, а потом вернулся умиротворенный. Несложно было догадаться, в чем дело: бросив кокаин, Холстед перешел на морфий. Оказалось, каждый день он колет себе по 180 миллиграммов. Каролина не выдала его. Так они стали заговорщиками.

Хирург-морфинист из кожи вон лез, чтобы обмануть попечителей. За 1890 г. он провел сразу две первые в мировой практике операции – удалил пораженную раком молочную железу и справился с паховой грыжей, которая прежде считалась неизлечимой. Руководство сочло, что наркоману подобное не под силу, и Холстед все же получил должность главного хирурга. Но тут Каролина заболела, у нее развился контактный дерматит. Возникла угроза, что придется брать другую сестру, и в этом случае неизбежно разоблачение.

Для дезинфекции хирурги мыли руки раствором сулемы с фенолом и в нем же замачивали инструменты. Кожа Каролины слишком сильно реагировала на антисептическую жидкость. Тогда Холстед заказал для своей медсестры резиновые перчатки.
В таких перчатках уже работали гинекологи и проктологи, но никому не приходило в голову внедрить их в операционной. Теперь сестра-сообщница подавала инструменты в перчатках.

Дело пошло так славно, что через полгода сыграли свадьбу.
Наблюдая этот опыт, коллеги по хирургическому тоже стали беречь свои руки, работая в перчатках.

Когда 450 операций грыжесечения прошли у них без единого случая сепсиса, Холстед сказал: «Куда ж я раньше смотрел!» – и перенял эту практику. Да еще сообщил о нововведении своему близкому другу Яну Микуличу-Радецкому, который во время европейской стажировки Холстеда был главным помощником Бильрота. Микулич к тому времени сам стал мировой звездой. Родился он в Черновцах, на территории Австро-Венгрии. Отец был из Польши, мать – из Австрии. Первый язык – польский, но также свободно говорил Ян по-немецки, по-русски и по-английски. На вопрос о национальности отвечал: «Хирург».

Оперируя в клинике Университета Бреслау (ныне польский Вроцлав), впервые надел перчатки на Пасху 1896 г. и несколько месяцев работал благополучно, пока один пациент не умер от заражения крови, явно в результате операции.
Эффективность перчаток вызвала сомнения.

В том же Университете Бреслау кафедру гигиены возглавлял профессор Карл Флюгге, одержимый странной по тем временам идеей воздушно-капельного пути распространения инфекций. Зимой 1897 г. к нему на стажировку приехал из Харькова гигиенист Павел Лащенков, и вместе они проделали важный опыт. Флюгге изучал так называемую бактерию чудесной крови (Bacterium prodigiosum). Она плодится на богатой крахмалом среде и выделяет алый краситель. Весьма впечатляюще выглядит облатка для церковного причастия, окрашенная такими бациллами. Вот секрет фокуса, который некогда проделывали в церквях, рассказывая о чуде пресуществления – превращения хлеба и вина в тело и кровь Христа.

Лащенков полоскал рот культурой таких бактерий (они считались безвредными; только позднее стало понятно, что Павел Николаевич испортил себе зубы). Затем входил в комнату, уставленную чашками Петри с питательной средой (агар-агаром). В молчании не происходило ничего. Когда же Лащенков чихал, кашлял, насвистывал или просто говорил, на агар-агаре возникали красные колонии «его» бацилл.

Флюгге понял, что происходит. Во время разговора, чихания, кашля и даже при дыхании через отекшие от насморка ноздри воздух движется мимо слизистой со скоростью более четырех метров в секунду. Воздушный поток увлекает с собой капельки жидкости с бактериями. Мелкие невидимые глазом капельки разлетаются вокруг. Там, где они попадают на агар-агар, бациллы размножаются.

Еще не оформив статьи о своем открытии, Флюгге помчался к Микуличу и объяснил, как стал возможен тот фатальный случай сепсиса. Оказывается, разговаривать хирургам нельзя, а врачу с насморком вообще нет входа в операционную. Однако трудно в конце февраля собрать такую бригаду, чтобы ни у кого не было насморка.

Решили обвязать рот и нос марлей, надели реабилитированные перчатки.
И так 1 марта 1897 г. всемирно известный хирург Ян Микулич-Радецкий сделал первую операцию в перчатках и маске. Операционная бригада обрела привычный внешний облик. Была открыта новая эра в хирургии. www.facebook.com/groups/1693914424181178/permal...

@темы: медицина-историческое, история одежды

Comments

[jultschik]

интересно))

[AxisNk]

Спасибо! Это было очень интересно!

[Идари]

Хохо, читаю сейчас Барри, про испанку, он там очень много места посвятил Уильяму Уэлчу, даже старательно упомянул все гомоэротичные эпизоды из его жизни, правда. настаивал, что Уэлч ни с кем не поддерживал интимных отношений, ни с мужчинами, ни с женщинами - но сделал оговорку именно для Холстеда )) Думаю, подробности оставит за кадром, Холстед же за кадром пандемии испанки, но было интересно прочитать и про него Хм, если он был женат, то откуда слухи... а впрочем, кому когда жена мешала ))