[Шано]

27.10.2020 в 14:18

Пишет  Эрл Грей:

У англичан нет тонкого различения снегов, но разработана целая
классификация дождей. Чаще всего употребляются пять-шесть терминов, но
вообще-то их известно до сорока.

Специально для этой книги я попросил своего сына Павла, живущего в
Лондоне, показать мне разновидности английского дождя. Вот что он мне
прислал: rain, shower, drizzle (моросить), downpour (проливной),
rainstorm (штормовой), sunshower (слепой), spit (легкий дождик), picking
(диалектное из Йоркшира), sleet (дождь со снегом). Все эти слова –
самостоятельные термины, без необходимости сочетать «downpour rain», но
rain shower/shower rain встречается. Вот британский гидрометцентр
объясняет, что разница между дождем и shower (дословно – душ) в виде
облаков, из которых льется дождь.

Прокомментирую: shower – это скорее даже не дождь, а некая водная взвесь
в воздухе… Некая переходная форма от тумана к дождю.

И шовер, и дриззл – дождик мелкий и редкий. Иностранец может счесть его
не заслуживающим внимания… Гуляя в лондонском Гуинсберри-парке, я как-то
решил: не растаю! Ведь дождь совсем меленький и реденький! Но дриззл –
очень коварный дождь… Я промок быстро и безнадежно.

Из названных видов (или сортов?) дождя только rainstorm (штормовой)
заслуживает сравнения со старым добрым российским дождем. Но rainstorm
обычно идет с сильным ветром, падает под углом.

Ливня, вертикально и весело хлещущего по крышам крупными каплями, вы в
Англии рискуете вообще никогда не увидеть – это немалая редкость.

...В Соединенном Королевстве гораздо дольше других стран Европы не было
профессиональной государственной службы. Везде гражданское управление
начиналось с выполнения поручений монархом тех или иных феодалов. Те и
заводили свои канцелярии… Но бюрократия быстро становилась государственной.

В Московской Руси «пути», или «приказы», даваемые боярам великим князем,
сменились государственными приказами уже в начале XVI века.

Во Франции королевская бюрократия существует с XIV века, а в городах – с
X–XI века. При короле Франциске I (1515–1547) все центральное управление
сосредоточено в королевском совете, отделы которого соответствовали
будущим министерствам. Руководителей отделов часто называют ministre –
от латинского слова minister – слуга. Эти «слуги» и множество чиновников
– одновременно слуги и лично короля, и государства.

С XVII века существуют уже министерства именно как государственные
учреждения. Знаменитый кардинал Арман Жан дю Плесси де Ришелье
(1585–1642) с 13 августа 1624 года официально назначен первым министром
французского королевства, то есть премьер-министром, главой
правительства^[55] <#n_55>.

К концу XVIII века число чиновников только центрального управления во
Франции превысило 20 тысяч человек.

В Британии и в XVIII–XIX веках все обстояло почти так же, как во Франции
XIV века или в Московском княжестве XV столетия.

Министерства в Англии появились еще с XVII веке, но их значение было
несравненно меньше, чем в любой континентальной стране Европы. На любую
государственную должность выдавался королевский патент, который
становился как бы собственностью держателя. Патент продавался, дарился,
передавался по наследству, как всякое феодальное держание от короля.

Штат министерств укомплектовывался личными знакомыми министров и их
приближенных, никакой единой системы централизованной администрации
вообще не существовало.

В Соединенном Королевстве службу не называли публичной или
государственной. Было и есть понятие гражданская служба: чиновник в
английском праве рассматривается как гражданский слуга короны, в отличие
от ее военных слуг. Гражданскую службу правили и чиновники, взятые на
работу держателем патента. Они как бы тоже слуги короля.

Интересная и важная особенность Англии: даже усложнившаяся жизнь
XVII–XVIII веков не привела к большим злоупотреблениям. То есть и
протекционизм, и взятки были просто бедствием – особенно там, где есть
что взять: в адмиралтействе, например. Но нанести ущерб делу, не только
повредить государству, но просто проявить недостаточное рвение в
преследовании государственных интересов в кругах высших английских
чиновников было чем-то совершенно недопустимым.


...Серьезные исследователи не допускают и мысли, что важные законопроекты
могут приниматься без обсуждения в клубах.

Существует легенда, что первый клуб был основан еще в самом начале XVII
века фаворитом Елизаветы I – знаменитым мореплавателем, поэтом и
политиком сэром Уолтером Рэли. Считается, что среди прочих знаменитостей
в клубе состоял и Уильям Шекспир. Лондонцы до сих пор верят, что «клуб
Рэли» собирался в таверне «Русалка». Существовал ли он на самом деле,
достоверно не известно, но первоначально многие английские клубы и
правда собирались по тавернам.

Первый клуб, имевший собственное помещение, возник в 1615 году – клуб
драматурга Бена Джонсона.

Впервые же слово клуб применили к клубу любителей кофе некого
Кретона…Когда его выгнали из Оксфорда, он с друзьями с 1659 года стал
собираться в кабаке некого Тильярда. Этот сомнительный делец тесно
общался с контрабандистами, и у него всегда был кофе…

Кофе имел репутацию грубого мужского напитка, «арабского вина» или
«турецкого вина». Пили его люди решительные и буйные. Правительство
неодобрительно относилось к питью кофе. В 1675 году король Карл II даже
попытался запретить кофейни, поскольку в них «измышляются лживые,
злоумышленные и скандальные сплетни и затем распространяются к поношению
правительства его величества, что нарушает мир и спокойствие королевства».

Король не случайно беспокоился: с 1675 года в лондонской таверне «Голова
короля» (уже – очень смелое название) начал собираться «Клуб зеленой
ленты», члены которого обязательно носили на шляпе что-нибудь зеленое.
Это был клуб оппозиционной партии вигов.

Неудивительно, что свое сообщество опальный оксфордский студент назвал
клубом – от слова club, то есть дубинка. Члены общества стали называть
себя клубменами.

В 1702 году в Лондоне было две тысяч кофеен, а во всей Англии – больше
трех тысяч. Здесь посетители могли выпить чашку крепкого кофе с
традиционным свежайшим бисквитом. Кофе считался несколько грубоватым
мужским напитком, который не следует пить дамам. Из-за скверной воды
тогда пили невероятно много пива и вина – до пяти литров в день.

В «кофейный дом», кафе, приходили для того, чтобы заключить сделки,
узнать последние новости, почитать свежие газеты, пообщаться с друзьями.
За чашкой кофе вели дискуссии, говорили о литературе, политике,
искусстве. Фактически кафе стали мужскими клубами. У каждого кафе
складывалась собственная клиентура – от дельцов и политиков до поэтов и
священнослужителей. Некоторые из этих заведений положили начало успешным
и долгоживущим учреждениям. Знаменитое страховое общество «Фирма Ллойда»
в Лондоне, которое и сегодня является мировым лидером на рынке страховых
услуг, выросло из кофейного дома Эдуарда Ллойда, в котором с 1688 года
собирались торговцы и морские страховые агенты. Другой кофейный дом,
«Джонатан», положил начало первой английской фондовой бирже.

Появилось даже название – «университеты пенни», потому что и вход в
кафе, и чашка кофе стоили один пенс – пенни. Сумма, кстати, немалая –
посидеть всего с одной чашкой стоило 1/6 часть шиллинга… Но для тех, кто
мог себе это позволить, регулярное посещение кофеен становится отличным
способом получить неформальное образование – слишком уж образованная и
умная публика там собиралась.

Дамы не любили кофейни, и в 1674 подали в парламент петицию с просьбой
их закрыть: их мужья «чрезмерно потребляют отвратительный языческий
ликер под названием кофе, который… сделал наших мужей евнухами и
искалечил наших милых галантных кавалеров… они приходят домой выжатые,
как лимон, и во всем их организме нет ничего влажного, кроме сопливых
носов, ничего твердого, кроме костей, ничего стоячего, кроме ушей».
Разумеется, кофейни не закрыли.

К началу XVIII столетия клубное движение, уже независимо от питья кофе,
охватило всю английскую аристократию, а также всех тех, кто мечтал быть
на нее похожим. И даже подонков общества! В Лондоне был клуб воров, клуб
безносых (то есть сифилитиков) и клуб убийц.

Во всех клубах традиционно разобщенные англичане могли неформально
общаться. В клубах заводились полезные знакомства, поддерживались
профессиональные и деловые связи. Разумеется, далеко не все клубы играли
роль в политике.

Некоторые джентльменские клубы тоже больше походили на сборища
хулиганов. Члены клуба весельчаков ломали фонари и устраивали в Лондоне
поджоги. Клуб очистителей ставил цель очистить улицы Лондона от тех, кто
не нравился его членам. Клуб мохоков назвал себя в честь индейского
племени, «прославленного» особой отмороженностью и жестокостью. «Мохоки»
в Лондоне нападали на прохожих – на тех, чья жизнь, по их мнению, была
«бесполезна и беспутна». А часто без всяких причин. Кого «только»
сбивали с ног в грязь, кого еще и пинали ногами, случалось и резали
ножами. Особо славились среди «мохоков» джентльмены, способные «убить
льва», то есть одним ударом расплющить человеку нос и выдавить глаз.

Естественно, такие нравы могли процветать только там, где «джентльмены»
находились над законом и никогда не привлекались к ответственности. В
сравнении с Британией XVIII века Российская империя была правовым
государством, где человеческая жизнь, честь и достоинство охранялись
намного более строго.

Конечно же, в политической жизни играли роль не сборища одичалых
бездельников, а аристократические клубы, где собирались знать, богачи,
высшие чиновники, верхушка армии. Первым таким клубом стал знаменитый
Уайтс-клуб.
...Уайтс-клуб стал почти официальным органом власти. В 1814 году клубмены
принимали российского императора Александра I и устроили в его честь
обед стоимостью 9849 (девять тысяч восемьсот сорок девять) фунтов
стерлингов, два шиллинга и шесть пенсов. Стоимость небольшого поместья
или двух океанских кораблей.

В том же 1814 году в другой клуб, Альмакс-клуб, не пустили… Герцога
Веллингтона. Да, этот национальный герой разгромил лучших маршалов
Наполеона, позорно бил его самые элитные войска… Но герой был одет в
длинные брюки вместо положенных по уставу панталон, и ему указали на дверь.

В исторической перспективе победили именно чопорные аристократические
клубы, бравшие пример с Уайтс-клуба. Дух снобизма и осознания своей
элитности был присущ и клубам людей более скромного общественного положения.

Аристократам стремились подражать все слои общества. Иногда члены
какого-нибудь клуба лакеев начинали хоть в чем-то вести себя подобно
графам и герцогам. В 1898 году произошел раскол в клубе газетных
рисовальщиков. Часть клубменов потребовала, чтобы ужин подавался
горячим, в то время как консервативное большинство настаивало на том,
что ужин всегда был холодным и должен таким оставаться во веки веков.
Раскольники покинули клуб, чтобы основать свой собственный.


...Высшая аристократия Соединенного Королевства имеет строжайшую иерархию.
Конечно же, герцоги намного важнее маркизов. Герцогов всего 35, а
маркизов – 45. Маркизы важнее графов: графов 121 в Великобритании, из
них 51 – в Англии. Графы важнее 110 виконтов. Виконты важнее 200 баронов.

Герцоги тоже не равны.

Герцог Англии – это самый важный титул, присвоенный английскими королями
в период с 1337 по 1707 год.

Герцог Шотландии чуть менее важен. Он присваивался шотландскими королями
в период с 1398 по 1707 год.

Герцог Ирландии – этот титул присвоен в период с 1661 по 1868 год.

Герцог Великобритании тоже очень почтенен, но меньше первых двух. Он
присвоен в период с 1707 по 1801 год.

Титул герцога Соединенного Королевства присваивался с 1801 года по
настоящее время.

Чем важнее титул, тем ближе к королю будет стоять носитель титула на
официальных приемах и торжествах.

Из книгн Василия Сидорова "Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона"

@темы: ШХ, Вавилон-18, англомания