Оригинал взят у в Оленно-транспортные батальоны

В конце 1941 года для защиты северных рубежей Советского Союза на Карельском фронте поступил приказ сформировать оленно-транспортные батальоны из числа местных жителей. К концу января 1942 года батальоны были сформированы. Своим ходом зимой им предстояло с оружием и припасами добраться до Архангельска. Всего на фронт ушло четыре батальона.

Задачей оленно-транспортных было доставлять на передовую грузы, в том числе продовольствие, оружие и снаряды, они также вытаскивали сбитые самолеты. В состав оленно-лыжных и оленно-транспортных батальонов вошли оленеводы - коренные жители Ненецкого округа и республики Коми. Всего с помощью оленей с линии фронта и из глубокого тыла противника было вывезено 10,142 тысячи раненых солдат. Оленные батальоны перевезли к переднему краю 8 тысяч бойцов и 17 тысяч тонн боеприпасов.

Военные части формировались в Мезенском и Лешуконском районах Архангельской области, на севере Коми АССР под Усть-Цильмой. Самая трагичная судьба ждала четвертый, самый многочисленный батальон. В первые три входило примерно по тысяче оленей и по сто бойцов. Четвертый батальон формировался на территории Ненецкого округа в Малоземельской и Большеземельской тундре. В него вошло 250 бойцов и 4,5 тысячи оленей.

(Доставка грузов)

Лучшие олени были отправлены на фронт в числе первых трех батальонов, а в четвертый пришлось брать разных по физическому состоянию оленей, многие были не объезжены.
На запад караван шел тем же маршрутом, что и первые три, и оленям уже не хватало ягеля. К тому же один отряд при формировании батальона заблудился, отклонился на север в район Волонги и затянул сроки формирования батальона в Нижней Пеше. Из Пеши батальон отправился в путь и только через месяц вышел к Рикасихе под Архангельском, откуда в товарных вагонах был переправлен на фронт.

Сформированная из батальонов 31-я оленно-лыжная бригада через Польшу дошла до Праги. А в 1947 году была направлена на Чукотку. Именно там бойцы бригады закончили свой боевой путь и смогли вернуться домой.


«Готовьте две тысячи упряжек….»
Условия фронтовой жизни на самом северном направлении советско-германского фронта были необычайно суровыми. Одной из самых серьёзных проблем, с которой в начале зимы 1941 года столкнулось командование Карельского фронта, было обеспечение транспортного сообщения на огромной по протяжённости линии боевых действий. Передвижение любого транспорта (тракторов, грузовиков, гужевого) практически невозможно из-за отсутствия дорог и глубокого снежного покрова.

(Оленный транспорт)

Надо учитывать, что впервые в истории войн длительные боевые действия велись в условиях полярной зимы такими крупными массами войск. На линии фронта одновременно находились десятки тысяч бойцов и командиров, ежедневно нуждавшихся в продовольствии и боеприпасах, связи и эвакуации раненых. В этих условиях командующий Карфронтом генерал-лейтенант Фролов отдал единственно верный приказ о формировании армейских оленьих транспортов (АОТ).


Октябрь 1941. Саамские эшелоны
В ноябре 1941-го это решение было одобрено Военным Советом 14-й армии. Главным организатором оленно-транспортных подразделений стал начальник ветеринарного отдела 14-й армии военветврач 1-го ранга Дмитрий Николаевич Тульчинский. Штаты их были разработаны ещё до войны. Каждый транспорт (рота) включал 154 человека, 1015 ездовых оленей, 15 оленогонных лаек, 237 грузовых и 76 легковых нарт. Он делился на три взвода, а те в свою очередь на отделения. В штат армейского оленьего транспорта входил штаб, хозяйственное отделение, медицинский пункт и ветлазарет.

Первые транспорты формировались за счёт поголовья Ловозерского и Саамского районов Мурманской области. Саамы-оленеводы в силу своего опыта, знания местных условий составляли ядро этих подразделений. Всего для формирования оленно-транспортных отрядов призвали 77 лучших оленеводов-саамов. Кроме того, призывались ловозерские коми и немногочисленные кольские ненцы. Например, взвод 2-го оленного транспорта возглавил ненец Алексей Иванович Летков 1909 года рождения.

В заснеженных сопках и горных ущельях Кольского полуострова, который стал зоной боевых дёйствий, на передовых позициях и в близком от них тылу, в условиях бездорожья оказался незаменимым традиционный транспорт тундры – олени. Лёгкая упряжка промчится по крепкому насту 50-80 километров за сутки.

(Эвакуация раненых. 1942 год.)

Олень сам себя прокормит в тундре и в лесу. Он не боится холода и вьюги. Не нарушит тишины, даже раненый не издаст звука. Устраивала оленья упряжка с лёгкой нартой и фронтовых медиков: быстрая, повсюду проходимая.
Один из бойцов оленно-транспортного дивизиона рассказывал: «Много раненых на войне наши олени спасли. Раненый человек много крови теряет, тепло из него выходит. Стынет человек, погибает. А вот оленья шкура тепло очень хорошо держит. Завернёшь раненого в шкуру, положишь на нарты и везёшь. Доставишь в госпиталь – человек тёплый, живой».

Сначала было создано три армейских оленно-транспортных дивизиона, потом появились ещё четыре. Ездовые олени появились в боевых порядках наших войск не только на Мурманском, но и на Кандалакшском и Лоухском направлениях. Когда в марте 1942 года образовалась 19-я армия Карельского фронта, один из отрядов передали ей.


Ненецкие эшелоны: начало формирования
Подготовка к формированию оленно-транспортных эшелонов началась в Ненецком национальном округе ещё в сентябре 1941 года. Так, 13 сентября 1941-го начальник строевого управления Северного флота письменно запросил начальника штаба Архангельского военного округа (АрхВО) призвать для нужд флота 50 оленеводов-каюров и направить их в Мурманск.

(Олени и англичане. Мурманск, 1942 год. )

17 сентября Бюро Ненецкого окружкома ВКП(б) приняло совершенно секретное решение о подготовительных мероприятиях по формирование оленных транспортов для Карельского фронта.
В конце сентября областные власти шифрованной телеграммой конкретизировали задание:«Нужно восемь тысяч ездовых оленей по колхозам и совхозам. Нужно 100-120 человек ездовых, хорошо владеющих русским языком, честных и смелых. Готовность – на 10 октября 1941 года».

В конце сентября началась подготовка контингентов ездовых оленей для РККА. Индигский оленсовхоз направил в распоряжение Архангельского военного округа 715 голов отборных быков (ездовых оленей), 77 грузовых и 19 легковых нарт с упряжью. Это была первая партия ненецких оленей, подготовленная для фронта.

1 октября главный интендант АрхВО полковник Радуто направил в Ненецкий окрисполком требование: в течение месяца «для обеспечения действующей армии» изготовить 2000 комплектов оленьей упряжи. 3 октября первый секретарь Архангельского обкома ВКП(б) Огородников телеграфировал окружным властям: «Готовьте за счёт обобществленного стада 2 тысячи упряжек, для личного пользования впредь до особых указаний не брать».
А через несколько дней, 5 октября, Архангельский областной комитет партии обратился в ЦК ВКП (б) с докладной запиской, в которой предлагал широко использовать ездовых оленей на фронте. Окружные власти вели активную подготовительную работу по формированию оленных эшелонов: отбирались олени, готовилась упряжь.
В первую очередь был проанализирован полово-возрастной состав оленного поголовья. Колхозы и совхозы округа располагали достаточным количеством ездовых оленей. Сложнее обстояло дело с упряжью и санями: не было материала, некому было их изготовить.

Вопрос решался по-военному быстро – недостающее снаряжение стали собирать у оленеводов. Одновременно в течение октября энергично шло выделение оленей для армейских нужд. Так, Ненецкий оленсовхоз к 8 октября подготовил 900 оленей, 25 легковых и 100 грузовых нарт с упряжью в сопровождении 12 пастухов; колхоз «Харп» к 13 октября сформировал стадо в 1013 оленей (из них 872 обученных ездовых). Первый секретарь Ненецкого окружкома ВКП (б) Кузин информировал областное руководство о ходе работы: «К 15 октября подготовлено 4 тысячи оленей, 685 саней, 632 упряжи, подобрано 80 чел. ездовых. Подготовка продолжается. В кооперации, в колхозах нет кожи».


Решение Сталина – оленная армия
В этот период ситуация под Москвой была катастрофической, вермахт окружил у Вязьмы войска Западного фронта. В конце ноября 1941-го бои шли практически у стен столицы. Немудрено, что Государственный Комитет Обороны (ГКО) рассмотрел вопрос о формировании оленно-лыжных частей лишь на заседании 20 ноября.
На заседаниях ГКО заслушивались важнейшие вопросы, касающиеся судеб войны. В этот день, когда танки и пехота противника находились в сорока километрах от стен Кремля, принимались решения об изготовлении опытных бронеплощадок для гвардейских минометов, об организации выпуска зажигательных бомб типа «огневые мешки», об увеличении производства гексогена, о производстве миномётов в Ленинграде. Предпоследним, восьмым, вопросом повестки дня, было предложение Военного Совета АрхВО о создании оленно-лыжных батальонов. Члены ГКО приняли его без возражений.

В тот же день вышло секретное постановление № 930-с «О проведении мобилизации оленей, оленьих упряжек и ездовых (каюров) в Коми АССР и Архангельской области» за подписью председателя ГКО и Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина. Высший орган власти предписывал Военному Совету АрхВО организовать мобилизацию из расчета:
Ненецкий округ
Ездовых оленей – 6000
Нарт с упряжью – 1200
Ездовых (каюров) – 600

Коми АССР
Ездовых оленей – 4000
Нарт с упряжью – 800
Ездовых (каюров) – 800

Всего планировалось поставить под ружьё целую армаду, невиданную доселе оленную армию для Карельского фронта в 10 000 ездовых оленей, 2 000 нарт и 1 400 ездовых. Вся эта масса оленеводов с ездовыми упряжками должна была организационно влиться в 12 лыжно-оленьих батальонов – ударную силу для разгрома врага в Заполярье в надвигающемся 1942-м году.


Принято к исполнению
22 ноября 1941 года во исполнение решения ГКО Военный Совет Архангельского ВО строго секретным постановлением обязал органы власти и военные комиссариаты Коми АССР и Ненецкого национального округа подготовить оленей, нарты и каюров для отправки на фронт. Срок исполнения установили по-военному жёстко – к 1 января 1942 года. На всю организацию, сборы и тысячевёрстный путь отводилось всего пять недель. В приказе указывалось: «Каюров направить в исправной собственной одежде и обуви, обеспечить продовольствием и фуражом до пункта назначения».

Несмотря на всю масштабность и сложность задач, окружные власти быстро определили разнарядки на поставку оленей колхозам и совхозам, назначили ответственных товарищей за организацию переходов эшелонов в Архангельск. Для отправки эшелонов подбирали людей с опытом работы в тундре, знающих оленеводство, одновременно обладающих организаторскими способностями, решительных и жёстких.

25 ноября 1941 года бюро окружкома ВКП(б) приняло решение о формировании оленно-транспортных эшелонов: «Мобилизовать из районов округа ездовых каюров 600 человек из них по районам: Канино-Тиманскому – 185, Нижне-Печорскому – 160, Большеземельскому – 40 и г. Нарьян-Мар – 215 чел. Оленей по Канино-Тиманскому району – 1400 колхозных и 1100 из Индигского оленсовхоза, по Нижне-Печорскому району – 1630 колхозных и 900 совхозных и по Большеземельскому району – 1000 колхозных и 1100 совхозных».

Автору этой публикации удалось собрать данные о 570 жителях округа, призванных по решению ГКО в ноябре 1941 года (95 процентов всего призыва). Собственно оленеводов-ненцев среди них насчитывалось всего 18,3 процентов (106 чел.).
Фронтовик Алексей Латышев вспоминал: «На войну уходили из Шойны. Мобилизовали пастухов вместе с оленями, грузовыми и ездовыми нартами отправляли на фронт. Из того, первого призыва почти никто из молодых оленеводов назад на Канин не вернулся. Почти все пропали без вести. Пропасть без вести нашим тундровикам в те годы было очень просто, русский язык наши в то время плохо знали. Очень много ненцев утонуло во время переправ через реки, плавать у нас никто не умел».

Действительно, ненцы, плохо знавшие русский язык, не понимали команд и в результате оказывались на фронте в трудном положении. Сознавая значимость оленеводов, старший политрук Панов (окружной военный комиссар) «будучи в Пёше, свыше 20 тундровых колхозников фактически в армию не призвал и медосмотра им не делал, а приказал зав. спецчастью т. Кобелеву внести их в списки призванных. По приезду в в/часть свыше 15 чел. из них оказались со свидетельствами об освобождении от воинской обязанности, несколько человек сразу были отправлены в госпиталь на излечение (Большаков Платон, Выучейский Никита, Ноготысый Сергей».

Как сообщал в феврале 1942 года начальник Ненецкого эшелона № 3 Иван Филиппович Талеев, окружной военный комиссар, не особо разбиравшийся в оленеводстве, активно вмешивался во все дела, «несколько раз публично оскорблял, называя перестраховщиком, бездельником и даже негодяем». Вообще же, вмешательство некомпетентных командиров Красной Армии, участвовавших в формировании эшелонов, вносило значительную нервозность и непродуманность в решениях.

(Оленно-лыжный батальон Карельского фронта. 1942.)

Колхозы и совхозы оперативно выделили поголовье ездовых оленей. Руководители Индигского оленсовхоза с гордостью рапортовали: «По заданию совхозом выделены 1100 отборных транспортных оленей. Полностью выделен транспортный инвентарь.… Сверх задания совхоз обеспечил пастушескую бригаду, кроме чума, лыжами, тынзеями и другим производственным и кухонным инвентарем. Выделены даже патефон с богатым набором пластинок, домино, шашки».


«Няпой имени Сталина вышел 28-го...»
В конце ноября, начале декабря 1941 года оленно-транспортные эшелоны один за другим уходили на фронт. Колхоз имени Выучейского выделил 500 пелеев, колхоз имени Сталина – 333, колхоз имени Ленина – 100, колхоз имени Чапаева – 200, колхоз имени Кирова – 284, колхоз имени Горького – 140. Именно тогда появилась эта телеграмма: «Няпой имени Сталина вышел 28-го, имени Ленина выходит 30-го».

Эшелоны уходили в спешке, не всегда продумывались вопросы организации и отправки крупных стад. Темп продвижения задавался кавалерийский – 50 км в сутки, тогда как реально стада оленей могли проходить 15-20 км. Шедший головным по хорошим пастбищам канинский эшелон Ивана Георгиевича Дитятева сообщал 3 января 1942 года: «Отсутствие кормов, олени разошлись, мох предполагается впереди 50 км. Принимаю меры по сбору и продвижению».

(Погонщики)

Эшелон Талеева – 1059 голов ездовых оленей, принятых из шести колхозов, – дошёл, потеряв 107 быков (10 процентов поголовья), из них пропало – 50, и забито на мясо «присталых» – 57. Командир эшелона указывал основные причины потерь: во-первых, не имелось конкретного маршрута движения и не хватало пастбищ, во-вторых, часть оленей, прибывших из малоземельских колхозов, оказались ослабленными, поэтому их пришлось выбраковать.


Вперёд – на запад!
В ноябре-декабре 1941 года Ненецкий национальный округ отправил на фронт более семи тысяч ездовых оленей. Стоит отметить, что ездовыми являются лишь самцы-кастраты, достигшие возраста трех-четырёх лет. С учётом всего поголовья в тот год мобилизовали практически три четверти ездовых оленей округа.
В некоторых хозяйствах обученных быков мобилизовали практически полностью. Колхозница Н. Ардеева вспоминала впоследствии: «Из колхоза «Северный полюс» взяли 400 быков. Многие уходили в армию, забирая своих личных оленей. А потом большинство пастухов ездило на важенках и ланчаках».

Действительно, многие оленеводы брали на фронт личные упряжки. Дочь погибшего ездового Романа Выучейского Валентина Гордеева до сих пор помнит его четвёрку прекрасных быков белее снега. Ещё в памяти осталось обещание отца свернуть Гитлеру шею и вскоре вернуться с победой. Вот как вспоминала об отце, ушедшем на фронт также с личными оленями, Евдокия Егоровна Канюкова: «Ненцы на войну в то время вместе с оленями уходили, говорили, что фронту нужен транспорт. У моего отца была прекрасная упряжка и очень красивый бык-вожак, он его сам всему научил, выпестовал и вырастил, можно сказать. И на войну ушли все вместе: ненцы и их олени».

Бригадир колхоза «Путь Ильича» Степан Васильевич Хатанзейский рассказывал: «Помню, во время войны совсем пастухов в тундре было мало. Главный оленевод была женщина. Она и детей нянчила, и обед готовила, и чум на её плечах держался, и стадо пасла».

Поражает стремительность и чёткость решений того сложного времени. В кратчайшие сроки на огромной территории округа было сформировано пять эшелонов, подготовлены команды призывников, собраны упряжь, нарты, чумы. И вся эта масса людей, сопровождая тысячные стада, ни дня не мешкая, отправилась на фронт.

Первый в России памятник оленно-транспортным батальонам был установлен 23 февраля 2012 года в Нарьян-Маре. Памятник архангельского скульптора Сергея Сюхина представляет собой композицию из ненца, северного оленя и тундровой лайки в диске солнца. Кроме того, власти округа учредили день памяти оленно-транспортных батальонов 1941-1945 годов, который отмечается 20 ноября.

Юрий КАНЕВ, член общества краеведов НАО

источник записи

@темы: 20 век: Россия и вокруг нее, лошади и телеги

---

Оригинал взят у в Из истории американской помощи России. Американские хирурги в Крымской войне.

Оригинал взят у в Из истории американской помощи России. Американские хирурги в Крымской войне.

С началом Крымской войны к российскому поверенному в делах в Вашингтоне Эдуарду Стеклю поступило несколько обращений от американских хирургов с просьбой разрешить им отправиться добровольцами в русскую армию. Стекль, понятное дело, не мог вот так взять и выдать подобное разрешение. Он запросил самого царя. Николай Палыч прислал специальное "Разрешение", где было естественное для нашей страны условие: каждый доброволец должен был приложить справку от своего правительства о "благонадежности". Стекль как мог объяснил хирургам что это такое, извинился и засел за длинное письмо в центр с некоторыми разъяснениями диких американских реалий. Ответ пришел только в марте 1855 года с высочайшим разрешением прикладывать к заявлению простые рекомендации с последнего места работы. Тем не менее, к этому сроку, больше двух десятков американских хирургов уже вовсю резали, штопали, ампутировали в госпиталях Севастополя и Симферополя. Это же американцы, упорные черти: одному рекомендацию написал аж сам экс-президент Ван Бюрен, другим, как умели, накидали характеристики морской министр Доббен, бывшие послы в Санкт-Петербурге Даллас и Браун. А потом Стекль плюнул и сам стал добровольцам характеристики строчить.
Маршрут был такой. Раз в месяц ходил прямой пароход Нью-Йорк-Бремен. Из Бремена добровольцы ехали в Берлин, где им надлежало явиться в русскую миссию. Затем, скрытно, их направляли по железной дороге в Варшаву. Каждому добровольцу Стекль советовал не брать с собой ничего, что выдало бы в нем американского врача - англичане срисовали нашу переписку, агентура в Питере сработала и добровольцев на пароходе и в Бремене пасли. Двух врачей они таки выловили и незаконно удержали, а доктор Стоун так вообще пропал без вести с парохода.
Зачем американские хирурги ехали на нашу войну? Большинство ехало с искренним желанием помочь раненым и больным (например из религиозных побуждений - квакер Чарльз Парк), а также приобрести практический опыт военной хирургии. Так, доктор Моллет из Теннесси писал жене, что поехал "не из денежных соображений", а из желания "поддержать престиж своей профессии и показать, что в Соединенных Штатах есть хорошие хирурги".
Первыми врачами, добравшимися до Севастополя, были доктора Дрейпер и Кинг. Прибыли он в августе 1854 года и сходу включились в работу. Оба попали под первую бомбардировку города. Доктор Кинг был контужен и отправлен в госпиталь в Симферополе, где, после выздоровления, остался работать до самой кончины.
Первоначально американцы жили на северной стороне, но к зиме их число увеличилось, их заметил генерал Остен-Сакен и предоставил им квартиру в своем доме. На квартиру американцы приходили только ночевать, причем посменно. Большинство из них было направлено в знаменитый госпиталь в здании Дворянского собрания, который описал Лев Толстой в своих севастопольских рассказах: "Вы входите в большую залу Собрания. Только что вы отворили дверь, вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных, одних на койках, большей частью на полу, вдруг поражает вас". Еще красочней его описал Пирогов: "в Дворянском собрании, паркет которого покрыт корой засохшей крови, в танцевальной зале лежат сотни ампутированных, а на хорах и биллиарде помещены корпия и бинты. Десять врачей при мне и восемь сестер трудятся неусыпно, попеременно, день и ночь, оперируя и перевязывая раненых. Вместо танцевальной музыки раздаются в огромном зале Собрания стоны раненых" - все это прямо про условия работы американцев.
Доктор Вильям Уайтхед стал первым помощником самого Пирогова - возможно это он молодой на картине:


Отдельным местом дежурства был приемных пункт раненых с 4-го, 5-го и 6-го бастиона.
С декабря 1854 года количество раненых все возрастает. Драйпер и доктор Турниспид в своих дневниках отмечают, что ежедневно поступает около 600 раненых военных и человек 20 гражданских, в основном из Корабельной слободки. Кроме того, на американцев вешают лечение пленных, которых чуть не ежедневно приводят по 10-15 человек, а во время "больших дел" просто толпами.
От пленных в городе открылся тиф, а потом пришла и холера. Американцы почти все переболели. Многих унесло в могилу. Но на их место прибывали все новые и новые врачи-добровольцы.
Американцы ни на что не жаловались и переносили болезнь на ногах. Только в обморок стали падать часто. Чаще наших. Это заметил Пирогов и с ужасом узнал, что обмороки - голодные! Натурально недоедают! Выяснилось, что американцам еще в Берлине кладут зарплату 60-100 рублей в месяц, а профессору из Балтимора Чарльзу Лису аж 360 рублей. Это было больше зарплат отечественных докторов и правительство рассудило, что американцы вполне себе обеспечены материально. Да цены-то осажденного города не учли! В городе американцев никто к пайковому довольствию не прикрепил! Американцы давно уже распродали свои ценные вещи и живут впроголодь. Русские медики стали делиться своими припасами с американскими товарищами, а Пирогов попросил великую княгиню Марию Николаевну хоть как-то помочь американцам. Мария Николаевна написала проникновенную записку Долгорукову, в которой указала, что американские врачи работают наравне с нашими, гибнут от бомб и болезней, ни на что не жалуются, а благодарная Россия даже накормить их не может. Долгоруков отдал приказ поставить американских хирургов на довольствие по разряду рядовых чинов. Благодаря нашей бюрократии, в действие сей милостивый приказ был приведен только 20 марта 1855 года.
В марте же прибыла основная волна врачей-добровольцев. Американцев очень заинтересовали опыты Пирогова с амбулаторными подвижными госпиталями и большинство новичков попросились на работу в них.
Работали добровольцы до самой сдачи Севастополя, а потом еще почти год в госпиталях Симферополя, Керчи и Одессы - выхаживали своих пациентов.
Всего в обороне Севастополя участвовало 43 хирурга-добровольца из США. Вот их имена: Д. Аль, Г. Боствик, Бриэли, Х.Дж. Кейт, Г. Кларк, Ч.А. Дейнинджер, Дрейпер, Э. Дж. Элдридж, Фостер, У.Ф. Фанденберг, Дж. Б. Хэнк, П. Харрис, Л.М. Харт, Ч. Генри, Дж. Холт, Галбрейтер, Д. Джонс, Э. Дж. Джонсон, К. Кинг, Дж. Кинкел, Д.Т. Килби, Ч.А. Лис, А. Дж. Лонг, А.Ф. Моллет, Х.Л. Макмиллан, У. Миллан, А.Э. Маршел, Мортон, Мэтьюс, Никлс, Дж.Х. Оливер, Дж. Орен, Ч. Парк, Л.У. Рид, Ф.Х. Райс, К. Смит, Т.С. Смит, Г.Л. Смайсер, Дж.Т. Стодард, У. Трол, Турниспид, Уимс, Уайтхед.
Погибли 10 докторов: Кинг, Дрейпер, Макмиллан, Кларк, Дейнинджер, Джонс, Маршел, Никлс, Харт и Стодард. Последний скончался от возвратного тифа уже на пути домой, в Берлине в 1856 году.
В честь американцев была выбита особая медаль:

Правда сами американцы просили наградить их как всех - медалью за оборону Севастополя.
Доктор Ч.Генри был награжден орденом Св. Анны 3-й степени, к которому был представлен за помощь раненым прямо на 5-м бастионе "во время дела". Доктора Харрис, Холт, Лис, Трол получили ордена св. Станислава.
Интересные воспоминания добровольцев, в том числе и о русской действительности, можно почитать здесь: books.google.ru/books?id=MspgCgAAQBAJ&pg=PA52&l...
Там же есть их имена в оригинале. Смог найти только портрет Уайтхеда

Было бы здорово найти еще кого-то из них.
Наши источники с ссылками на архивы:
Е.М. Двойченко-Маркова. Русско-американская дружба во время Крымской войны. "Морские записки", т. XII, №2, 1954.
Н.Н. Болховитинов, В.Н. Пономарев. Американские врачи в Крымской войне//США: экономика, политика, идеология, 1980, №6.

@темы: медицина-историческое, 19 век, СшА

---

28.02.2017 в 23:00

Пишет  EricMackay:

Когда в одиннадцатом веке в Латеранском дворце были заново обнаружены два древних мраморных туалета, высокая римская культура гигиены была давно забыта. То, что изначальная функция шикарных кресел красного камня, смахивающего на благородный порфир, была настолько тривиальной, никому и в голову прийти не могло — поэтому sedes porphyreticae аж до 16 века служили тронами во время коронации Папы Римского. Однако загадочная дыра в сиденье не могла не вызывать вопросов, и для её объяснения придумывались самые фантастические истории. Например, будто после конфуза с папессой Иоанной решили проверять пол избранника во время церемонии инвеституры, и отверстие в троне позволяло сделать это наиболее изящно.
К концу 13 века эта версия как самая популярная обросла живописными деталями: рассказывалось, что под трон с восседающим на нём без пяти минут Папой забирался священник и, проведя необходимые манипуляции, провозглашал: "Habet testiculos duos et bene pendentes!" (перевод, думаю, не нужен). В ответ раздавалось торжественное "Deo gratias", хор запевал "Te Deum", и Папа проследовал к алтарю. Короче, если кто-то вдруг решит сделать про одного из средневековых Пап комедию в духе Астерикса и Обеликса, личная просьба от меня непременно включить этот эпизод (чтобы у всех были костюмы как у Феллини и максимально серьезные лица, конечно).



vk.com/wall-126191766_1081

@темы: Сантехнически-гигиеническое

---

28.02.2017 в 12:15

Пишет  Morceleb:

Про дирижабли и стимпанк
В плане бреда, пока обед и скучно.
Пришла в голову идея, что более-менее продолжительный период эксплуатации дирижаблей в качестве бомбардировщиков/десантных и разведывательных воздушных судов в мире "условного стимпанка" мог бы быть обоснован при условии, что в этом мире развитие электродвигателей и аккумуляторов заметно опередило развитие ДВС. Даже более того - ДВС еще не изобретены, а электродвигатели уже довольно совершенны.
Попробую пояснить свою мысль.
Дирижабли стали относительно грозной военной силой, когда их скорость стала достаточной для того, чтобы они могли эксплуатироваться при ветрах средней силы, радиус применения стал достаточным для того, чтобы появилась возможность наносить удары по тылам противника, патрулирования над морем, и так далее, а грузоподъемность достаточной для того, чтобы бомбовый удар представлял опасность для противника. Все это было достигнуто благодаря тому, что двигатели внутреннего сгорания достигли приемлемых соотношений веса и мощности, а так же относительно небольшого расхода топлива.
Для примера можно взять ранние цепеллины - при массе дирижабля около 40 тонн (включая сюда 4 двигателя общим весом порядка 4 тонн и суммарной мощностью около 500 лс) и полезной нагрузке около 10 тонн он имел скорость немногим более 100 км/ч и дальность около 20000 км. Топливо на эту дальность с учетом полета на максимальной мощности - еще 20-25 тонн. То есть суммарно двигатели и топливо весят около 30 тонн.
Если менять двигатели внутреннего сгорания на электрические а топливо на серебряно-цинковые батареи (лучшее, что можно придумать без литий-ионных батарей), то двигатели мощностью в 500 л/с (4х125) будут весить чуть меньше, около 2 тонн, если оптимистично.
Остается 25 тонн на батареи. 3750 квт*ч - по факту. Примерно 10 часов на полной мощности. 1000 км дальности при максимальной скорости.
Если использовать свинцово-кислотные батареи, то запас энергии будет примерно в 2.5 раза меньше, что маловато.
Либо снижать скорость. На низких скоростях увеличение мощности потребной для увеличения скорости пропорционально кубу этой самой скорости и снижение скорости до 75 км/ч увеличит дальность полета (без учета ветра) до 2500 км. Проблема в том, что ветер будет играть огромную роль в изменении дальности (и направления, хехе) полета. 75 км/ч - это немногим больше 20 м/с, в Питере такой ветер довольно частое явление. То есть такие дирижабли будут крайне погодозависимы.
Для того, чтобы обеспечить их полеты, потребуется строительство причальных башен с зарядными станциями, то есть при каждой причальной башне должна быть нехилая такая электростанция. Это либо гидроэлектростанция, либо угольная, учитывая, что у нас тут стимпанк.
На мой взгляд применение дирижаблей в этих условиях становится делом довольно трудным - требуется дорогостоящая сеть башен - зарядных станций, сами по себе серебряно-цинковые батареи стоят огромных денег, дальность полета, а там более радиус применения не особо впечатляет. Учитывая, что зарядные станции должны бы располагаться как можно дальше от линии фронта, боевой радиус таких дирижаблей становится еще меньше.
Торговое использование представляется хоть сколько-то логичным при чудовищно пересеченном рельефе, когда строительство железных дорог обходится еще дороже, чем строительство сети зарядных станций. Если говорить о применении дирижабелей над морем, то обоснованием их применения может стать разве что чудовищная сложность навигации и наличие в зоне их применения ценных ресурсов. Например, авторским произволом, придумывается архипелаг, где 9000+++ островов, окруженных рифами, в море живут злые кракены, которые жрут шлюпки и малые суда, а на островах есть залежи брульянтов адамантита намыленных мулаток чего-то сверхценного. Тогда я допускаю мысль, что тяжелый дирижабль с грузоподъемностью порядка 100 тонн забрасывает на подходящие острова все, что нужно для строительства АЭС зарядной станции и персонал, потом с этой базы более легкие (возможно и дешевые, использующие свинцово-кислотные батареи) дирижабли окучивают окрестности. При необходимости еще одной зарядной станции большой дирижабль тащит следующую ЗС к уже существующей, подзаряжается и тащит ее дальше. Ну и так далее. Проблема будет в обеспечении зарядных станций энергоносителем, практика показывает, что на островах со сложным рельефом топлива обычно небогато, да и крупных речек нет. В принципе, альтернативный вариант - на более-менее доступные для навигации острова зарядные станции и топливо доставляют по морю, дальше действуют дирижабли.
Другим, еще более безумным, но, пожалуй, куда более занятным для мира упоротого стимпанка, являются дирижабли с двигателями, которые приводятся в действие супергмаховиками, теоретически запасающими до 500 вт*ч /кг , что в принципе втрое выгоднее, чем серебряно-цинковые батареи по плотности энергии, но труднореализуемо в реалиях 19 века, поскольку требует весьма продвинутых материалов типа углеродных композитов или хотя бы стекловолокна, а так же подшипников с максимально низким коэффициентом трения. Если и эту условность плавненько обойти, то останется еще одна занятная особенность - из-за гироскопического эффекта дирижабль с таким движителем будет весьма херово управляться.
Разгон маховика тоже потребует неслабых примочек - либо на дирижабле на каждом маховике будет стоять мощный электродвигатель, который будет подключаться к электросети высокого напряжения на стоянке, либо надо придумывать как его разгонять подключением внешнего привода (ИМХО электродвигатель проще и перспективнее).
В принципе, гиробусы вполне себе ездили в 50-60 году, хотя опыт и был не особо удачным.

@темы: дирижабли

---

Оригинал взят у в Шлейф и придворный скандал в 1886 г.

Бедная дама! А королева - мымра.

@темы: история одежды

---

Оригинал взят у в Так жить можно

В ЖЖ периодически появляются посты с фотосессиями из какого -нибудь китчевого дома. И большинство соглашается – так жить нельзя.
А вот архитектурный проект, который вызывает тоже однозначную реакцию – так жить можно.)))

В 1973 году испанский архитектор Рикардо Бофилл наткнулся на цементный завод в Каталонии, Испания, представляющего огромное соединение бункеров и зданий. Бофилл решил его купить.

Он стал вносить изменения в исходную архитектуру эпохи Первой мировой войны, чтобы создать жилое и рабочее место, объединяющее сюрреализм, абстрактны и элементы, найденные в ее промышленной форме.

Восемь из 30 бункеров решено было оставить. После того, как пыль осела от молотков и динамита, каталонские мастера добавили сады в заброшенных строениях и переходах. Сегодня завод - это "Собор" - зал под  для проведения всевозможных культурных мероприятий: лекций и выставок; макетная мастерская, номера, место жительства, и студия, рабочее пространство для фирмы.

Несмотря на более чем сорок лет, потраченных в процессе становления, весь проект до сих пор постоянно развивается, Бофилл никогда не видит его целостным, полностью завершенным.

«Жизнь в нем идет в непрерывной последовательности, с очень небольшой разницей между работой и досугом»

"Кухня-столовая расположена на первом этаже является местом встречи для семьи"

Рикардо Бофилл: «Форма и функция не зависят друг от друга. Если архитектурная форма оригинальна, а конструкция качественна, то не имеет никакого значения функциональность постройки. Здание легко может стать как фабрикой, так и жилым домом».        

сайт

@темы: история зданий и мебели

---

Оригинал взят у в Кофе: свобода, равенство, братство. Часть 2

Разговорчики

XVII столетие было для Англии очень живеньким с точки зрения событий временем. В 1642 году вражда между парламентариями и монархом вспыхнула гражданской войной. Первые не желали жить в условиях абсолютной монархии, в то время как второй – желал того всем сердцем, за что и поплатился головой. В 1649 году его казнили как врага государства, и в Англии была установлена республика, вернее, пуританская диктатура (то есть духовность без границ), возглавляемая Оливером Кромвелем. Но в 1658 году «великий лидер» скончался, и островитяне, поразмыслив, решили, что лучше возвратиться к старым порядкам. В итоге 1660 году на пустовавший в течение десятилетия трон взошел Карл II.

Карл II во время коронации

Однако возвращение к старым порядкам вовсе не означало, что парламент передает королю страну в безвозмездное пользование: государь должен считаться с мнением «большинства», утверждали строптивые аристократы. Карл, естественно, думал иначе. Ведь он был кузеном Людовика XIV, правившего Францией на самую что ни на есть полную катушку, и ему тоже не терпелось повелевать и властвовать. Но будучи человеком умным, Карл не решился пойти на открытую конфронтацию с парламентариями и принялся  играть с ними в перетягивание каната, то беря верх, то давая слабину, не переставая при этом довольно искусно маневрировать. А вот с народом ему играть не хотелось. От народа ему хотелось любви и почитания…

На этом живописном фоне в стране начали распространяться кофейни – места массового скопления людей, склонных к беседам о серьезных материях, в том числе о политике. Разговоры подобного рода в тавернах и пивных опасными не считались. Ведь о чем бы там ни шла речь, сказанное в конце концов растворялась в выпитом, вольные думы уступали место инстинкту, и все заканчивалось славной дракой или походом в по гулящим девкам. Более того, власти, то есть сторонники государя, поощряли пьянство во славу отчизны. Поднимать тосты за здравие короля и процветание монархии считались правильным тоном. «Верный подданный беспробудно пьет и не помышляет об измене» (the loyal subject, as it is reason, drinks good sack and is free from treason), - пелось в одной из песен тех времен. «Безродный пьянчуга – пример безропотнейшего подданного Его Величества» (The honest drunken curr is one of the quietest subjects his majesty has), - говорилось в одном из памфлетов той эпохи…

Крестьяне в таверне, 17 век

Однако в кофейнях, где подавали тонизирующие напитки, царила полная неблагонадежность. Уже в начале 1660-х годов владельцы заведений смекнули, что на вéсти, да из высших сфер, клиентура слетается, как мухи на варенье. Одно дело писать на меловой доске расписание прибытия и отправления кораблей и совсем другое - подпитывать любопытство посетителей сведениями о решениях парламента и сплетнями о жизни двора. Первое интересовало лишь предпринимателей, но второе – все слои населения. Поэтому содержатели кофеен принялись распространять у себя нелегально напечатанные памфлеты скандального свойства и написанные от руки сводки новостей. Ведь согласно Акту о цензуре от 1662 года (Licensing Act), писательская деятельность строго контролировалось, и все достойное внимания производилось в подполье.

Известия часто получали из «первоисточников». В парламенте или городском совете без особого труда отыскивались служащие, готовые за определенную плату поставлять сведения. Говорят, даже посыльные самого короля были не прочь положить в карман несколько лишних монет. Но вскорости в Лондоне развелось великое множество писак, рыскавших по городу в поисках слухов и происшествий. В конце 1660-х годов итальянский дипломат и философ Лоренцо Магалотти отметил, что в английских кофейнях постоянно обретаются журналисты, обсуждающие «свежие и не очень новости – правдивые и ложные».

Английская кофейня, гравюра 17 века

Такая периодика наносила порой весьма ощутимый ущерб бизнесу и даже государству. В 1676 королевский флот планировал провести операцию против алжирских пиратов, которые доставляли предпринимателям большие неприятности. Однако ее пришлось отменить, потому что секретная  информация просочилась в лондонские кофейные дома, и об этом узнал весь город. Примерно в то же время по заведениям циркулировал памфлет, в котором сообщалось о неминуемой войне с Испанией. Причем автор настаивал на том, что военные действия начнутся со дня на день. Это, естественно, всколыхнуло деловое сообщество, особенно тех, кого с Иберийским полуостровом связывал корыстный интерес. Так что некоторые негоцианты даже приняли решение задержать свои корабли с товаром в порту до полного выяснения обстоятельств.

Но кофейная публика была от этого в восторге. О, с каким энтузиазмом подхватывали  развязанные на язык англичане свежие известия вперемежку со слухами и сплетнями, с каким упоением обсуждали они тонкости внутренней и внешней политики Англии и других государств, личности вельмож, придворных и даже самого короля и многое, многое другое, безжалостно при этом зубоскаля, язвя и не скупясь на словечки и выраженьица!

Кофейня Lloyd's, 18 век

Правда, за слишком усердное злословие можно было поплатиться здоровьем. Авторы скандальных памфлетов, в которых затрагивались честь и достоинство дорожащих своей репутацией джентльменов, нередко бывали нещадно биты нанятыми оскорбленной стороной громилами.

Его Величеству такое положение вещей не нравилось категорически. Жизнь Карла и без того была обильна приправлена склоками и дрязгами с парламентом, так что всплеск народной политики был ему совершенно ни к чему. Поэтому уже в 1666 монарх начал подумывать о том, чтобы объявить неблагонадежности войну и закрыть кофейни. Лорд-канцлер граф Кларендон (Эдвард Хайд) короля поддержал, заявив, что в этих заведениях слышатся «чудовищные обвинения в адрес правительства… Людям кажется, что эти дома имеют некие привилегии, которые позволяют посетителям совершенно безнаказанно говорить все, что им вздумается».  

Граф Кларендон, портрет работы Питера Лели, 17 век

Но член Тайного Совета сэр Уильям Ковентри убедил государя в нецелесообразности такого шага, указав тому, что, во-первых, в кофейнях собираются не только зубоскалы, но и друзья монархии, а во-вторых, кофе облагается акцизным налогом, то есть приносит казне доход. Первый довод, возможно, не показался королю достаточно весомым, но второй – звучал убедительно. Так что вопрос временно сняли с повестки.

Курьез
Нечто похожее произошло много лет до описываемых событий с табаком. Его Величество Яков I (1566-1625) был ярым противником этого зелья, утверждая, что оно «омерзительно для носа, вредно для мозга и опасно для легких». И когда группа смельчаков, основавшая в 1607 году в далекой Америке первую английскую колонию Вирджиния, объявила о желании выращивать там табак, король ответил решительным «нет». Однако умные люди растолковали монарху, что табачок, конечно, омерзителен, вреден и опасен, но пользуется при этом недюжинным спросом и может принести казне немалых денег. В итоге Яков был вынужден согласиться, в очередной раз доказав, что когда речь заходит о деньгах, принципы отступают на второй план.

Тем не менее власти не намеривались оставлять все, как есть. В 1672 году Карл потребовал от своих дражайших подданных воздержаться от «публикации и распространения ложных сведений, касающихся государственных дел, а равно персоны Его Величества, его советников и министров».  Особого эффекта это «обращение к народу», видимо, не возымело, и два года спустя требование прозвучало снова, но и на сей раз безрезультатно. Поэтому 29 декабря 1675 года монарх объявил, что начиная с 10 января 1676 года, в стране будет введен запрет на розничную продажу кофе, какао, шербета, чая и проч. Это означало, что у кофеен отзовут выданные прежде лицензии и заведения придется закрыть.

Дело запахло керосином. Хотя скептики были уверены, что власти ничего не добьются. «Англичане не потерпят запрета на собрания, которые не преследуют противозаконных целей. Я полагаю, что люди будут встречаться, как и прежде. Вместо кофе или чая они будут заваривать шалфей, буквицу и розмарин. А так как эти травы произрастают у нас и не облагаются налогами, то проигравшим в этом деле будет корона. И вообще, люди будут собираться вместе, даже если им дозволят только курить табак», - заметил член парламента сэр Ральф Верни.   

Сэр Ральф Верни, портрет работы Питера Лели, 17 век

Спокойствие этого господина вполне обоснованно – ведь решение властей не затрагивало финансовых интересов посетителей кофеен. Однако владельцам заведений оно сулило банкротство. Поэтому 6 января 1676 года группа держателей кофейных домов удостоилась аудиенцию у короля. Предприниматели утверждали, что этот запрет крайне несправедлив, так как они вложили в свое дело большие деньги (покупка кофе-какао-чая, аренда помещений, наем обслуживающего персонала  и т.д.) Карл призадумался и буквально на следующий день собрал совет для обсуждения правомочности своего решения.

Ремарка
Эти события прекрасно характеризуют Англию как страну, где законы уже тогда имели практическую силу, с которой должен был считаться даже монарх. Представьте себе что-нибудь подобное во Франции Людовика XIV или петровской России…

Одним словом кофейни закрыть не удалось, и все ограничилось преследованием лиц, распространяющих ложные и порочащие честь и достоинство важных персон сведения. Хотя и это исполнялось без особых последствий для кого бы то ни было. Ведь времена стояли тревожные, и лишний раз провоцировать возмущение народа было по меньшей мере небезопасно.

Английская кофейня, 18 век

Краткое описание тревожных времен
Вторую половину XVII века называют эпохой Людовика XIV, который стремился подчинить себе всю Европу и насадить везде католицизм. Англия же была протестантской страной, где к католикам относились с нескрываемой неприязнью. Однако Карл имел на этот счет свое личное мнение. Как сообщалось выше, английский король был кузеном Людовика XIV и получал от него финансовую помощь. В благодарность за это он обещался при первой возможности вернуть Англию в лоно католической церкви. Общественность в эти планы, естественно, посвящена не была. В 1672 году в качестве первого в этом направлении шага Карл издал Декларацию веротерпимости (Declaration of Indulgence), предоставляющую католикам и диссентерам (членам протестантских сект) право на свободное удовлетворение своих духовных потребностей. Однако парламент настоял на отмене этого документа и принял Акт о присяге (Test Act), который предписывал всем сотрудникам госаппарата и армейским чинам присягнуть на верность англиканской церкви и поклясться в том, что они не верят в пресуществление святых даров (когда хлеб и вино превращаются в тело и кровь Иисуса – протестанты это явление не признавали). Католики на такое пойти не могли и были вынуждены подавать в отставку,  демонстрируя тем самым свою религиозную принадлежность. На этом фоне выяснилось, что законный наследник престола, брат короля Джеймс (супруга Карла оказалась неспособной к деторождению), – католик. В результате в стране разразился кризис, расколовший английское общество на два лагеря: тори (за кандидатуру Джеймса и профранцузскую внешнюю политику) и вигов (против кандидатуры Джеймса и профранцузской внешней политики)…

Да, тревожные были времена. Но кофейные дома очень успешно вписались в контекст. В 1680-х годах многие заведения стали штаб-квартирами новоиспеченных партий. Тори и виги, собираясь в своем кругу, беспощадно поносили оппонентов, писали язвительные пасквили и… короче говоря, закладывали фундамент политической журналистики.

Английская кофейня, начало 18 века

Заключение

Английская кофейня XVII-XVIII веков – явление уникальное. Конечно, на континенте кофейные дома тоже имелись, но в значительно меньшем количестве и совершенно иного свойства. Лондонцы приходили в заведения поговорить, а, к примеру, парижане – просто выпить кофе или какао: французские власти держали народ в узде и не допускали публичного вольнодумства. Исключение составляла Голландия, где, как и в Англии,  царила изрядная, по тем временам, свобода слова. Однако в 1700 году в Амстердаме было всего 32 кофейни, в то время как в Лондоне они исчислялись сотнями.

Карта кофеен одного из районов Лондона, 18 век (?)

Таким образом английские кофейные дома стали своего рода площадкой, на которой будет возведено здание гражданских свобод, и садом, где в XVIII столетии зацветет журналистика, ведомая такими мэтрами пера, как Даниель Дефо, Джонатан Свифт, Джозеф Аддисон, Ричард Стил и т. д.

Правда, вот что примечательно: подготовив, так сказать, почву для дальнейшего развития общества, кофе уже в 1720-х годах уступил место чаю. Но это совсем другая история.

Удачи!

(С) Денис Кокорин
________________________________________
Подписывайтесь на Занимательную Англию в соцсетях:
https://www.facebook.com/enjoyenglandblog
http://vk.com/enjoy_england
https://www.instagram.com/enjoy_england

@темы: Арафа, Арагарта, пьем и будем пить, англомания

---

Оригинал взят у в Кофе: свобода, равенство, братство. Часть 1

Вступление

«Кофейня – это место для общения, куда может прийти всякий: бедный и богатый, ученый и невежда. Кофейня – это… кладезь всяческих наук, ибо любознательный человек, желающий просветиться, может за один проведенный там вечер почерпнуть больше, чем за целый месяц усердного чтения книг. Ведь он без труда отыщет такую кофейню, где собираются люди, сведущие именно в интересующей его области… Один мой приятель, достойный и ученый человек, сказал как-то, что, по его мнению, в кофейнях можно получить не меньше знаний, чем в университетах…»  


Вполне, на мой взгляд, сносное вступление для завершения «кофейного цикла»… Обернемся на мгновение назад. В первой истории я рассказывал о виртуозах, которые еще в начале XVII века заинтересовались горьким восточным напитком и принялись расхваливать его целебные и тонизирующие свойства. Во второй - речь шла о коммерсантах, которые к середине столетия рассмотрели в кофе торговый потенциал и стали возить его из Мохи в Англию. В результате на Альбионе распространились кофейные дома, которые преобразили общественную жизнь страны, так что в 1680-х годах аптекарь Джон Хоутон написал, что «кофейня – это место для общения, куда может прийти всякий» и так далее и так далее. Об этом мы и поговорим в этой, заключительной, серии. Итак…

Двери открыты для всех

В старые добрые времена – до середины XVII века - любознательные англичане имели обыкновение собираться в домах богатых и знатных покровителей наук и искусств для обсуждения всевозможных материй, проведения экспериментов, обмена опытом и проч. Счастливый билет в такие цитадели учености доставался не каждому, что вполне объяснимо: мало нашлось бы благородных мужей, готовых принимать у себя всякий, пусть и склонный к просвещению, сброд. Ничего дурного в этом, конечно, нет, потому что общаться среди своих – много приятней и, что немаловажно, безопаснее: ведь устроители этих встреч часто владели обширными коллекциями картин, старинных книг, редких манускриптов, а равно тонкой дорогостоящей аппаратурой, подпускать к которой следовало только проверенных и сведущих людей. Опять же репутация… Совершенно естественно, что подобная замкнутость не позволяла знанию просачиваться в массы. Так что представители народа, в среде которого, как известно, можно отыскать немало талантов, оказывались не у дел.

Однако с появлением в стране многочисленных кофеен все изменилось. Первая из них возникла в 1650 году в Оксфорде, и ее тут же облюбовали университетские преподаватели и студенчество. А как же иначе, ведь заведение открыли специально для них. Оксфорд славился своими ориенталистами, усердно изучавшими историю и языки, культуру и обычаи, флору и фауну восточных стран. И среди них было немало любителей мусульманского напитка. А где как не в кофейне можно было славно посидеть в неформальной обстановке, не требовавшей соблюдения изнурительного этикета, и поговорить об интересующем предмете?!

Английская кофейня, гравюра 17 века

При этом кафе, в отличие от частного дома, было публичным пространством, открытым для каждого желающего выпить чашечку кофе и послушать умные разговоры. Таким образом люди, не имевшие отношения к университетской среде, получили возможность приобщиться к высокому.

В Лондоне первая кофейня появилась в 1652 году. За ней последовали другие. И тут история повторилась. Заведения охотно посещали виртуозы, которые под кофейный аромат с энтузиазмом обсуждали научные теории, философские трактаты, произведения искусства, заморские диковины, торговлю, политику, религию, литературу и многое другое. Интересующиеся посетители могли просто посидеть рядом, благоговейно внимая мудрым речам, а при наличии некоторой доли дерзости даже вставить свое слово.

Положение дел прекрасно иллюстрируют «Правила поведения в кофейнях» от 1674 года. Текст написан в стихах, но я переведу его грубой прозой: «Наши двери открыты для всех; каждый садится, где хочет независимо от титула или чина; если в зал входит важная особа, вставать не нужно».  

«First Gentry, tradesmen, all are welcome hither,
And may without affront sit down together:
Preeminence of place, none here should mind,
But take the next fit seat that he can find:
Nor need any, if finer persons come,
Rise up to assigne to them his room».

В этой связи стоит упомянуть и примечательное высказывание светоча английского Просвещения Джозефа Аддисона, который в начале XVIII века отметил, что: «Раньше общение, как и римская религия (католичество), было до такой степени перегружено церемониалом, что потребовалась Реформация, дабы убрать все лишнее и восстановить естественную красоту и здравый смысл. Поэтому сейчас под хорошим воспитанием подразумевается непосредственность поведения и открытость. Фешенебельное общество стало свободней и проще. Мы больше не придаем такого значения манерам…»

Джозеф Аддисон, портрет работы Готфрида Кнеллера, 1712 г.

Примечание
Не стоит, однако, думать, что этот великий человек поет оду бесцеремонности и нахальству: напротив, он говорит о том, что общество освободилось от бремени громоздкого этикета и усвоило культуру естественного, но вежливого обхождения. То есть речь идет о возникновении polite society.   

Поэтому неудивительно, учитывая такой уровень свободы, что кофейни стали излюбленным местом всех стремящихся к личностному росту людей. Ведь возможности там были поистине безграничные. Алчущий знаний человек мог найти себе наставника по любому предмету: современным и древним языкам, танцам, фехтованию, верховой езде, поэзии, математике, астрономии и… список может продолжаться до бесконечности. Так что кофейные дома совершенно заслуженно назывались «penny universities», где всего за один пенни ты получал чашку кофе, газету и море сведений.

Кроме того, многие кофейни специализировались на определенной сфере, что, согласитесь, очень удобно. К примеру, литераторы и острословы предпочитали собираться в Will’s (основано в 1671 Уильямом Урвином). Среди его завсегдатаев был многоуважаемый поэт, драматург и т.д. Джон Драйден (1631-1700). А много лет спустя туда будет частенько наведываться звезда английской словесности Сэмюел Джонсон (отчасти специально для того, чтобы посидеть за столиком великого Драйдена).

Деловым людям атмосфера кофеен тоже была по вкусу. Из заведений, где господствовали холодный расчет и жажда прибыли стоит выделить три: Garraway’s (основано в 1669 Томасом Гарвейем) и Jonathan’s (основано 1680 Джонатаном Майлсом) - где спекулировали акциями, а также Lloyd’s (основано в 1688 Эдвардом Ллойдом) - где можно было купить с молотка корабль и застраховать груз. 

Кофейня Garraway's, 19 век

Курьез
Еще при жизни Эдварда Ллойда его кофейня, а впоследствии организация, стала полноценной страховой компанией. После его смерти в 1713 году бразды правления взял на себя Юлиус  Ангерштейн, которого считают отцом корпорации «Ллойд», так как он придал этому бизнесу изрядный размах. Примечательно то, что последний родился в Санкт-Петербурге от отца англичанина и русской матери. Так что мы можем смело утверждать, что у истоков страхового дела стоял наш соотечественник.

Кофейня Lloyd's, 19 век

Одним словом, во второй половине XVII века в Лондоне развелось невероятное по тем временам количество кофейных домов на любой вкус, в которых выработалось правило сродни русскому «в бане генералов нет». И пар в этих банях был хоть куда!

Хамам

Во второй половине XVII века в Англии (да и вообще в Европе – ведь не даром же Монтескье написал свои «Персидские письма» в 1721 году) в моду начали входить восточные мотивы. Факт этот, на мой взгляд, чрезвычайно интересен. Ведь с одной стороны, увлечение культурой врага (последняя битва христиан с Османской Империей на европейской территории произошла в 1683 году) кажется довольно странным. Но с другой - уж больно притягательной силой обладала экзотика, устоять перед которой было просто невозможно.

Венская битва 1683 года, картина работы Франца Геффельса

Тут, конечно, не обошлось без влияния на общественное мнение виртуозов, которые рьяно нахваливали восточную мудрость, уверяя, что никакого вреда, от того что мы воспользуемся их опытом, не будет. Кроме того, океанские воды неустанно бороздили корабли Ост-Индской компании, которая поставляла в Англию не только специи и пряности, но также персидский шелк, индийский хлопок и много историй о богатстве и великолепии восточных земель.

Владельцы кафе, естественно, не отставали от тренда, скорее, наоборот, были в его авангарде. К концу XVII века в Лондоне было более тридцати заведений, носивших название «Turk’s Head» и различных вариаций: «Sultan’s Head», «Sultaness’ Head» и так далее. Кроме того, использовались имена правителей Оттоманской Империи, например, Murad the Great. На вывесках в этих случаях была изображена голова человека с восточными чертами лица и в тюрбане. Для пущего эффекта помимо кофе в таких местах подавали шербет – прохладительный напиток из фруктовых соков, экстрактов цветов или трав.

Однако самым ярким примером ориентализации приятного времяпровождения в Англии стало распространение турецких бань. В средние века помывочные и парильные заведения были в Европе довольно обычным явлением. Говорят, что в XIII столетии в Париже имелось не менее тридцати бань, а в Сазерке (Southwark), что на южном берегу Темзы, их насчитывалось восемнадцать. Однако к XVI веку они исчезли из городского ландшафта.  В 1526 году Эразм Роттердамский писал: «Двадцать пять лет назад самыми популярными местами в Брабанте были общественные бани… Сейчас не осталось ни одной – из-за чумы люди перестали туда ходить».

Средневековая баня

Но дело не только в чуме. Многие «потельни» превращались в публичные дома, где цвели венерические заболевания, в первую очередь сифилис, и городские власти предпочитали закрывать заведения. Однако уже в начале XVII столетия некоторые медики, то есть виртуозы, начали поговаривать о целебном воздействии горячего пара на человеческий организм, приводя в пример древних римлян и современных мусульман. Правда, для того чтобы возобновить эту практику, потребовались годы. В 1640-х годах английский парламент отказал доктору Питеру Чемберлену в выдаче патента на открытие турецкой парильни. Но энтузиасты рук не опускали, и в 1679 году в Лондоне появились хамамы.

Ох как славились эти заведения своим восточным колоритом! В 1710 году немецкий путешественник и ученый Захарий Конрад фон Уффенбах, пребывая в британской столице, счел необходимым посетить Royal Bagnio, ибо ему рекомендовали ее как «лучшее и чрезвычайно элегантное место, устроенное совершенно на турецкий манер».

Хамам

Помимо наслаждения целебным паром и волшебным антуражем посетители банных домов (которые нередко содержались при кофейнях) могли воспользоваться услугами массажиста (rubber), цирюльника (barber), специалиста по кровопусканию (cupper) и, естественно, выпить кофе. Правда, под невинной вывеской бани частенько скрывались дома терпимости, но об этом мы сейчас распространяться не будет, потому что есть кое что поинтересней, а именно…

Кофеборцы

Проникновение в повседневную жизнь англичан «басурманского зелья», конечно же, нравилось не всем. Сторонники отечественных продуктов и традиций усматривали в распространении кофе и прочих турецких штучек признаки стремительной деградации. Многие, указывая на опыт Древнего Рима, утверждали, что увлечение роскошью и излишествами приводит к падению нравов и последующему развалу государства. К тому же английский обыватель был наслышан о том, что в кофейнях Константинополя якобы царствует грех мужеложства, мол, владельцы заведений держат у себя симпатичных мальчиков для привлечения клиентов…    

Турецкая кофейня

В многочисленных памфлетах, наводнивших прилавки книготорговцев, остряки писали следующее: «Англичане, как обезьяны, подражают повадками других народов… Словно рабы подчиняются они обычаям даже турок и индусов». При этом кофе они называли «потом негров», «кровью мавров» и частенько сравнивали напиток, пардон, с экскрементами.

Впрочем, ничего необычного в этом нет. Людям консервативно склада требуется долгое время, чтобы привыкнуть к новшествам, однако привыкнув, они уже воспринимают чуждый некогда элемент как нечто естественное, без чего и жизнь представить себе нельзя.

Тем не менее об одном событии, немало позабавившим современников, упомянуть просто необходимо. Дело в том, что согласно научным воззрениям тех времен, кофе считался горячим и сухим напитком, то есть обладал качествами, свойственными фену для волос, и следовательно иссушал в потребителе все полезные соки, лишая организм функции размножения. Это обстоятельство очень взволновало женщин, которые принялись жаловаться на то, что их мужья, забыв про хозяйство и семейные обязанности, все свое свободное время проводят в кофейнях, а вернувшись домой, усталые, заваливаются спать. В этой связи в 1674 году по Лондону начал гулять прелюбопытнейший документ  под названием «Петиция женщин против кофе» (The Womens Petition Against Coffee).

«В свое время наши мужчины по праву считались самыми мужественными во всем христианском мире. Однако к нашей несказанной печали в настоящее время мы наблюдаем очевидный упадок исконной английской силы… Никогда еще мужчины не носили таких широких штанов, под которыми бы скрывалось так мало пыла… По нашему разумению, причина этого кроется в чрезмерном употреблении этого нововведенного,  отвратительного басурманского напитка, называемого кофе… который, иссушая жизненные силы, делает из наших мужей евнухов… столь же бесплодных, как и пустыня, где, как говорят, произрастают эти ягоды (кофе)».

В ответ на эти обвинения со стороны задетых любителей «нововведенного напитка» тут же был предложен памфлет, в котором утверждалось, что «кофе - безвредный и целебный напиток, который всемилостивый Творец ниспослал нам в тот момент, когда наш народ был опьянен духом мятежа и фанатизма (речь идет о революции и протекторате Кромвеля), дабы мы вкушали бодрость и веселье».

На мой взгляд, выпад женщин - много веселей и остроумней. Однако есть мнение, что его написал кто-то из мужчин-кофеборцев, причем, что весьма вероятно, сидя в одной из кофеен…

Но как бы то ни было, эта перепалка никаких последствий не имела, оставшись в истории кофе веселым разноцветным пятнышком. А вот что имело последствия, так это…

Читайте продолжение в нижеследующем посте.

(С) Денис Кокорин
________________________________________
Подписывайтесь на Занимательную Англию в соцсетях:
https://www.facebook.com/enjoyenglandblog
http://vk.com/enjoy_england
https://www.instagram.com/enjoy_england

@темы: пьем и будем пить

---

27.02.2017 в 17:29

Пишет  Sindani:

27.02.2017 в 20:10

Пишет  ирваго:

Как ирландцы говорят по-английски
Как известно, английский — это полицентричный язык, то есть у него есть несколько литературных стандартов. Разумеется, носители каждого из них считают свой язык правильным и естественным и удивляются речи друг друга примерно так, как в фильме Snatch: «Вы, англичане, этот язык придумали – что ж вы так на нём разговариваете?». Самые известные среди вариантов английского — это, конечно, британский и американский, однако есть и много других. Отличий между ними много даже на уровне лексики: например, англоговорящий житель ЮАР никогда на скажет traffic lights ‘светофор’ или barbecue ‘барбекю’: для него это, соответственно, robots и braai (в переводе с языка африкаанс — это потомок нидерландского, сильно изменившийся с XVII в. — это слово означает ‘жарить’). Но, во-первых, эти отличия не сильно мешают взаимопониманию, а во-вторых, такие отличия встречаются в пределах одной страны (в русском языке это тоже есть — сравним петербургские слова поребрик и латка и их условно-московские синонимы бордюр и утятница).

Есть разновидности английского, которые широко известны — не потому, что на них говорит много народу, а потому, что уж очень они колоритно звучат. Один из таких вариантов языка — английский в Ирландии, или гиберно-английский (Hiberno-English, от латинского названия Ирландии — Гиберния, «Страна холода»).



Небольшая историческая справка: в Ирландии два государственных языка. Первым по списку идет ирландский (гойдельская ветвь, кельтская группа, индоевропейская семья), однако на самом деле из трех с половиной миллионов человек им владеет около сотни тысяч. Вторым — английский, язык большинства. Связана эта ситуация с восьмисотлетним господством британцев — «старых» (норманнов, англичан и валлийцев, многие из которых ассимилировались и стали родоначальниками ирландских семей де Бург / Бёрк, Фицпатрик, Фицуильям, Фицгиббон и т.д.; фиц (fitz) — это старофранцузское слово, которому сответствует современное фис (fils) ‘сын’) и «новых». Нельзя сказать, что английский чужой язык: все-таки он активно используется уже около 800 лет. Англичане вводили карательные законы против католицизма, регулярно обнуляли население Ирландии в ходе войн, в XVII в. начали массовое заселение северной оконечности острова выходцами из Британии (т.н. Plantation of Ulster). Постепенно носителей английского языка становилось всё больше. Что характерно, уже в давние времена они оправдывали свои дела тем, что покоряемые ирландцы — это вобще дикари, недавно слезшие с деревьев. Это ничего, что эти «дикари» раньше приняли христианство, занимались среди англосаксов миссионерской деятельностью и создали очень серьезную литературную традицию — главное объявить соседа недочеловеком и нести бремя белых.

Однако английский язык стал языком большинства только в 40-е гг. XIX в. Тогда в Ирландии случился большой неурожай, но британские власти быстро свернули программу государственной помощи (она, к слову, была и так небольшой и направлена была, прежде всего, жившим в Ирландии англичанам и ирландцам-протестантам). Как сказал секретарь британского казначейства сэр Чарльз Тревельен, сторонник невидимой руки рынка, «Этот голод — кара божья и урок диким и буйным ирландцам». В результате из 8 миллионов жителей острова половина не вписалась в рынок, погибнув от голода и эпидемий или эмигрировав в США и британские колонии; до сих пор во всей Ирландии, включая шесть графств, принадлежащих Великобритании, живет меньше народу, чем в середине XIX в.

После этого ирландскоговорящих в Ирландии стало меньше, чем англоговорящих, и с каждым новым поколением их число уменьшалось. В независимой Ирландии (с 1921 г.) языку оказывается всесторонняя поддержка, но число мест, где на нем еще говорят как на родном (т.н. Gaeltachtaí, читается как «Гэлтахты»), невелико. Тем не мене, ирландский язык жив и — что немаловажно! — постоянно влияет на местный английский. По-научному это называется «ирландским субстратом».

Субстрат этот проявляется на всех уровнях языка, и мы расскажем о них по порядку.

Особенности фонетики

Вот, к примеру, как говорит уроженец Дублина Брендан Глисон, известный нам по фильмам «Залечь на дно в Брюгге», «Однажды в Ирландии», а также кинокартинам о Гарри Поттере (не считая великого множества короткометражек на английском и ирландском языках).



Прежде всего, ирландцы постоянно произносят [r], как в большинстве диалектов США и Канады, а также кое-где на западе Англии. При этом hard они часто произносят как «хэрд», а turn как «торн». Долгий звук [i:] может звучать как «эй», а дифтонг [ei] кое-где переходит во что-то вроде «ие»: great читается почти как «грьет».

Бросается в глаза отсутствие межзубных звуков. Они переходят в t, d, так что the звучит как de, а three — как tree. В современном ирландском таких звуков нет. В общем-то, языков, где они есть, не так уж много: например, в Европе это, кроме английского, исландский, испанский, греческий и албанский. В целом ряде диалектов есть тенденция к его исчезновению: негры в США превращают его в t и d, как и ирландцы, а лондонцы-кокни и многие белые англоговорящие южноафриканцы говорят vis, free.

В английском языке есть два звука [l] – твердый (dark l) перед согласными и на конце слова и мягкий между гласными и в начале слова. В Ирландии употребляют только мягкий (к слову, так же обстоит дело в Уэльсе). Вообще, это странно, потому что в ирландском языке твердые и мягкие [l] есть.

Кроме того, в ирландском английском под влиянием ирландского языка (тот самый кельтский субстрат) между сонорным ([l], [m], [n]) и звонким согласным, или между [j] и сонорным ставится нейтральный звук (как er в better). Например, film произносится как «филем», имя Colm – как «Колем». Тут явно повлиял первоначальный язык ирландцев, где это явление широко распространено и получило название gúta cunta /гута кунта/, что значит «скрытый гласный». Например, одно из поэтических прозвищ Ирландии – Seanbhean bhocht ‘бедная старушка’ – читается как «шанэвян вохт».

Ирландцы, как правило, не произносят сочетание звуков [tj] (tune, Tuesday, Tube). У них получается чистое «ч»: чун, чуздей, чуб. Эта особенность фонетики встречается и в других вариантах английского и проникла в северные диалекты ирландского (там вместо мягких «ть» «дь» употребляются «ч» и «дж»).

Особенности грамматики

Немало отличий и в грамматике гиберно-английского. Я уже говорил, что ирландский постоянно влияет на местный английский язык. Не будет сильным преувеличением, если я скажу: чтобы говорить по-английски как ирландец, нужно переводить ирландские грамматические конструкции дословно или почти дословно.

К примеру, ирландец никогда не спросит: Do you speak English? Он скажет: Do you have English? Дело в том, что по-ирландски эта фраза будет звучать так: An bhfuil Béarla agat? (читается примерно как «ан уыль Биарла агат»). Буквально она переводится как «Есть ли английский у тебя?». Кстати, исторически, слово Béarla означало ‘бормотание’ — точно так же греки противопоставляли себя «бормочущим» варварам, а славяне — «немцам» (так первоначально называли всех иностранцев). Сейчас Béarla — это обозначение исключительно английского языка. Англия будет называться Sasana (то есть «земля саксов»), англичанин — Sasanach (сасанах). Что характерно, в английский это слово тоже проникло — Sassenach.

An bhfuil — вопросительная форма глагола bí ‘быть’ — да, в ирландском нет глагола «иметь» (зато есть целых два глагола «быть», но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз), и принадлежность ирландцы выражают с помощью конструкции «у меня есть», так же как и русские. Agat — это ‘у тебя’: в этом языке предлоги меняются по лицам и числам.

Еще одна характерная особенность местного варианта английского — особая форма перфекта. Прочитав книгу, ирландец вряд ли скажет: I have just read a book. Вместо этого он скажет так: I am after reading a book. Британец решит, что речь идет о намерении, но на самом деле так обозначается только что завершенное действие. И это опять-таки почти буквальный перевод ирландской конструкции, сравним: Táim / tá mé tar eis leabhar a léamh (тамь/та ме тар эшь ляурь а лиав/, буквально — «есть я после книги в чтении».

Следующая особенность гиберно-английской грамматики — ответы на общие вопросы.

Британцы, американцы, австралийцы и многие другие скажут: Do you speak French? – Yes I do / No I don’t.

Ирландец, скоре всего, просто ответит: I do, I don’t. Связано это всё с тем же субстратом: в ирландском языке нет отдельных слов, означающих «да» или «нет», есть лишь утвердительные и отрицательные формы. Например, An bhfuil Fraincis agat? /ан уыль франькишь агат/ — Níl (Níl Fraincis agam) «Есть ли французский у тебя? — Нет французского у меня». Или: An Rúiseach tú? ‘Ты русский?’ (Ан рушях ту?) — Is ea (Is Rúiseach mé ‘да, я русский’ /Ишя. Ис рушях ме/. Буквально: «Есть ли русский ты? (это, кстати, второй глагол «быть») — Есть это. Есть русский я».

Еще одна чисто кельтская особенность — совпадение форм первого и третьего лица у глагола to say: I says (а под влиянием ирландского порядка слов — Says I to him), he says. По-ирландски будет deirim, deireann tú, deireann sé /деримь, дерян ме, дерян ше/. Кроме того, в ирландском можно, чтобы подчеркнуть что-то нужное и важное по смыслу, повторить глагол: déireann an t-seanbhean, déireann sí /дерян ан танэвян, дерян ши/ ‘а старушка-то и говорит’ (буквально «говорит [артикль] старушка, говорит она»). По-английски ирландцы передают это как And the old lady she says. Правда, это вряд ли можно считать чисто ирландским явлением, потому что так говорят малограмотные люди во всех англоговорящих странах.

Нужно отметить, что в гиберно-английском с ирландского буквально переводятся и многие выражения. Например, в городах (Дублин, Корк, Лимерик) можно часто услышать: What’s the story? How’s a story? Это значит: «Что нового»? По-ирландски этот вопрос звучит как Aon scéal? /эн шкиал/ ‘одна история’, и слово scéal, помимо основного значения ‘рассказ о событиях’, имет производное ‘новость’.

Особенности лексики

Многие слова заимствованы из ирландского, многие — переведены буквально.

Например, кельтское происхождение имеют некоторые междометия, такие как mhuise ‘ну’ (читается почти как русское «ваще», только с ударением на первый слог) или ara/aroo ‘ага, ай, ах’ (ara/arú. Идиота ирландец может назвать eejit (т.е. idiot), но есть ещё слово amadawn, ommadhawn (ирл. amadán, ударение на последний или на первый слог — в зависимости от диалекта). К близким друзьям обращаются так: a chara (ирл. "о друг"), к любимым людям — achree (акри, от a chroí /а хры/ 'о сердце'). Веселье, радость называется craic (по-ирландски это читается как кракь, по-английски ближе к crack).

Благодаря отличному фильму с Бренданом Глисоном мы узнали, как в Ирландии называются полицейские — Gardaí /гарды/. Полиция по-ирландски — Garda Síochanna /гарда шихана/ 'стража покоя', полицейский — тоже garda. В быту по-английски их называют garda/gardaí или guard/guards.

Кроме того, отдельные лозунги так и говорятся и пишутся по-ирландски – например, болельщики на гэльском футболе подбадривают свою команду криком: «[Имя команды] abú!» (abú – навсегда).

Буквальный перевод слов приводит к тому, что они начинают сочетаться с другими словами по-особенному и означать что-то своё. К примеру, I will give that paper to you again означает "Я тебе отдам эту газету как-нибудь в другой раз" (калька с ирл. arís /аришь/ 'снова, заново, в другой раз'). Или, например, слово bring начинает означать 'брать': I can bring it in my hand. Просто потому, что по-ирландски beir /берь/ — это и 'брать', и 'нести' (вернее, "бери" и "неси": в этом языке неопределённой формой глагола считается 2-е лицо единственное число повелительного наклонения).

Забавно, что своей истинно ирландской чертой ирландцы считают слова yous, ye, y'all и прочие, которые распространены по всем англо-говорящим странам: хотя английский язык, как все мы знаем, сравнительно недавно "потерял" местоимение ты (Thou) (вернее, не то чтобы потерял, просто ограничил его употребление обращением к богу в молитве), но в просторечии быстро возникло новое деление на "ты" и "вы".

В заключение я перечислю несколько ирландских прозвищ.

Прежде всего, вот как ирландцев зовут англичане: Падди (Patrick, ирл. Pádraig /падрэгь/), Шон (Seán — заимствованное John; исконное ирландское имя — Eoghain, или Eoin /онь/, которое в английском языке превратилось в Owen), Шеймас (англ. Seamus, Seamas, ирл. Séamus, Séamas /шемас/ — это то же, что и Джеймс; в звательном падеже звучит как a Shéamais /а хемэшь/, и эта форма превратилась в редкое английское имя Hamish), а в Северной Ирландии – еще Тейг/Тиг/Тим (англ. Teague/Tim, ирл. Tadhg /Тайг/).

Ирландец, не говорящий по-ирландски и презирающий народную культуру, называется West Brit 'западный британец' (замечу, что даже в ирландских текстах это словосочетание будет написано по-английски: Is West Brits iad anseo /ис уэст бритс иад аншё/ 'Они тут — "западные британцы"').



Ирландец, который не говорит по-ирландски, называется Johnny или Seánín (/Шанинь/ маленький Шон).

Ирландец, который не говорит по-ирландски, но невпопад употребляет отдельные слова из него, — Seoinín (Шёнинь). Слово многосмысленное: в нём соединены слова Seínín и seo (шё) 'вот этот'; подразумевается, что человек без ошибки не может произнести даже имя Seán (Шан с долгим «а», близким к «о»). Как сказано в учебнике ирландского для средней школы: "Как ты назовешь ирландца, который не говорит по-ирландски? — Шёнинь. — А вот ты – шёнинь? /An seoinín tusa?/ — Нет. /Ní hea/".

Ну и, наконец, ирландец, который не то что не говорит по-ирландски, но и по-английски говорит без ирландского акцента (например, если он уроженец Британских островов или один из миллионов американцев ирландского происхождения), — это plastic Paddy.


oper.ru/news/read.php?t=1051613145

@темы: Вавилон-18

---

Оригинал взят у в медленно падают на землю листовки

В коробочку к Нострадамусу



Одна из самых действенных листовок, сброшенных на японцев, была подго­товлена при участии сотрудников Бруклинского ботанического сада. Согласно японской традиции, преждевременное опадание листьев с почитаемого в Япо­нии дерева кири* несет неминуемую беду. Суе­верие особенно закрепилось после выхода в 1902 году пьесы «Листья кири» японского драматурга Сёё Цубоути. Сотрудники сада помогли выбрать наиболее правильный цвет опавшего листа.

Текст лицевой стороны гласит: «ПАДАЮТ ЛИСТЬЯ КИРИ. Их падение — дур­ной знак, предрекающий скорый закат милитаризма. Падение лишь одного листа кири несет боль и печаль». Фраза на обратной стороне отсылает к попу­лярной цитате из пьесы Цубоути: «Еще до прихода весны дождь из американ­ских бомб, так же как листья кири, ложащиеся на землю, принесет разрушения и несчастья». via

___
* Другое название дерева кири — павловния. Интересно, что немецкие ботаники дали растению название по отчеству дочери императора Павла I Анны Павловны: назвать род Anna они не могли, поскольку такой род уже существовал, а отчество они приняли за второе имя.

@темы: 20 век, цветики-листочки, имена

---

переводы имен на разные-разные языки

мужские: en.wiktionary.org/wiki/Appendix:Translations_of...
женские: en.wiktionary.org/wiki/Appendix:Translations_of...

@темы: имена

---

@темы: Дэн, медицина-историческое

---

мечтательное

хочу картинку на обложку к "Доктору Маклауду и мистеру Холмсу". Че нить этакого девятнадцативекового, и чтобы в случае чего правообладателей не было. Пока не подворачивается, хнык

@темы: Дэн

---

Оригинал взят у в Мега-цитадель "Линии Мажино" в разрезе. Франция, 1939 год.

Оригинал взят у в Схематека. Мега-цитадель "Линии Мажино" в разрезе. Франция, 1939 год.

"Внутри цитадели статической (статичной?) войны.
Один из бастионов могучей Линии Мажино"
Из публикаций в английской (американской?) прессе за декабрь 1939 года.

В-принципе, английские подписи не должны смущать людей, знакомых с военным делом, но не владеющих английским языком - все очевидно.


Из Википедии:

Ли́ния Мажино́ (фр. la Ligne Maginot) — система французских укреплений, на границе с Германией от Бельфора до Лонгийона. Была построена в 1929—1934 годах (затем совершенствовалась вплоть до 1940 года). Длина около 400 км. Названа по имени военного министра Андре Мажино.

В её состав входили 39 долговременных оборонительных укреплений, 75 бункеров, 500 артиллерийских и пехотных блоков, 500 казематов, а также блиндажи и наблюдательные пункты.

Линия Мажино была построена для выполнения нескольких целей:

• Для того, чтобы избежать внезапного нападения и дать сигнал к началу оборонных мероприятий.


• Чтобы защитить Эльзас и Лотарингию (эти территории были отданы Франции в 1919) и их промышленный потенциал.


• Чтобы быть использованной в качестве стратегического плацдарма для контрнаступления.


• Для того, чтобы сдержать наступление противника на время проведения мобилизации и до тех пор, пока основная часть армии могла бы быть подведена к линии.

Французы предполагали, что немцы будут действовать так же, как и в 1914 году — предпримут обход французских войск через Бельгию с северо-востока. Поэтому их план обороны предполагал отражение немецкого нападения на реке Диль и пассивную оборону на укреплённой линии Мажино.

На строительство линии Мажино было затрачено около 3 млрд франков (1 млрд долларов в ценах тех лет). Общая численность войск на линии достигала 300 тыс. человек. В подземных многоуровневых фортах были оборудованы жилые помещения для личного состава, электростанции, мощные вентиляционные установки, узкоколейные железные дороги, телефонные станции, госпитали, комнаты отдыха, недосягаемые для снарядов и авиабомб. В верхних наземных этажах располагались снабженные лифтами орудийные казематы. Они представляли собой вкопанные в землю бетонные «коробки» с толщиной стен и потолка 3,5—4 метра. Наверх выступала бронебашня-турель.

Перед первой линией обороны были вырыты противотанковые рвы и выставлены заграждения из противотанковых ежей. За первой линией обороны располагалась сеть опорных точек — бетонных площадок для пехоты, артиллерии, прожекторов и т. д. У этих точек на глубине около 50 метров под землей находились склады боеприпасов и снаряжения, снабженные лифтами. Еще дальше размещались позиции дальнобойных крупнокалиберных орудий на железнодорожном ходу. Была также модернизирована старая оборонительная линия, состоящая из фортов Бельфор, Эпиналь, Верден и др. Глубина обороны Линии Мажино составляла 90—100 км.

Французские военные стратеги считали линию Мажино неприступной. После ввода войск Вермахта в Польшу в 1939 году Франция и Великобритания решили, что быстро помочь Польше они уже ничем не смогут и вместо этого начали планировать длительную войну. В начале сентября Франция нерешительно двинула свои войска в Саарскую область, но 4 октября, после поражения Польши, вновь отвела их за линию Мажино (так называемая Странная война). В 1940 году германские войска стремительно обошли линию Мажино с севера через Арденны. После капитуляции Франции гарнизон линии Мажино сдался.

14 июня 1940 года 1-я и 7-я пехотные армии группы армий «С» генерал-полковника Вильгельма фон Лееба (19 июля 1940 года произведён в генерал-фельдмаршалы) атаковали линию Мажино и прорвали её. Оборонительные сооружения линии Мажино были прорваны за несколько часов в результате наступления пехоты даже без танковой поддержки. Германская пехота наступала при мощной авиационной и артиллерийской поддержке, широко применялись дымовые снаряды. Вскоре выяснилось, что многие из французских дотов не выдерживают прямых попаданий артснарядов и авиабомб. Кроме того, большое количество сооружений не были приспособлены для круговой обороны, и их легко можно было атаковать с тыла и фланга гранатами и огнемётами.

Многие историки считают, что в условиях современной войны такие высокозатратные фортификационные сооружения довольно уязвимы и не обеспечивают эффективную защиту. Однако справедливости ради следует отметить, что по большей части линия Мажино, как она была задумана создателями в 1920-х годах, выполнила свою основную задачу, которая состояла в ограничении масштаба атак на позиции, защищённые линией. Главная и качественно выстроенная часть линии была построена до 1936 года, когда Бельгия отказалась от союзнического пакта с Францией, объявив нейтралитет, что вынудило последнюю спешно достраивать линию вдоль бельгийской границы до Атлантического океана. Эта новая часть линии была построена в спешке и не была доведена до должного уровня защиты. Поэтому, когда говорится о прорыве линии Мажино, то имеется в виду прорыв новых участков линии, построенных в болотистой местности, где строительство подземных сооружений было очень затруднено. Поражение Франции в 1940 году не было результатом недостатков центральной части линии (которая, несмотря на многочисленные попытки германской армии, была прорвана лишь в двух местах, что произошло уже после падения Парижа и отступления большей части французской армии), а произошло в результате многочисленных стратегических просчётов правительства Французской республики, не сумевшего воспользоваться теми преимуществами, которые создавались существованием этой мощной оборонной линии.

После войны часть сооружений линии Мажино передана под склады военного имущества. Своеобразной видеоэкскурсией по линии Мажино в XXI веке может служить французский фильм 2004 года «Багровые реки 2: Ангелы апокалипсиса».

@темы: 20 век

---

Внутренний вид «Пассажа», впервые освещенного электричеством, 1900 - 1903 гг.
Фотограф: Карл Булла.

@темы: Дэн, наука в истории

---

Оригинал взят у в Красота британского правосудия.

После поста о хитром маневре Красина по легализации и прорыву "золотой блокады" (d-clarence.livejournal.com/139237.html) посыпались разного рода технические вопросы и хрустящие сомнения. Самый интересный вопрос, который мы обошли в этой истории, - это Как проходил процесс Сейгор-Лютер.
Напомним, что Сейгор купил у РСФСР через Красина фанеру, национализированную у Лютера. В августе 1920 года Лютер вчинил иск в лондонский суд. Суд первой инстанции рассматривал дело ДО заключения торгового соглашения РСФСР-Англия. Поэтому дело происходило так.
Адвокат озвучил позицию истца следующим образом: "В 1919 году какие-то русские (certain Russians), именующие себя комиссарами и претендующие на звание агентов республиканского правительства, незакономерно захватили завод истца в Старой Руссе и незаконно захватили склад досок при заводе. Истец утверждает, что никакого республиканского правительства не существовало ни фактически, ни по закону, и что подобное правительство не признано правительством Его Величества. Эти русские были просто разбойники и насильники (экие большевики-затейники)".
На этом основании истец просил о возвращении фанеры и возмещении убытков.
Адвокат ответчика возразил, что завод истцов в Старой Руссе был национализирован в силу декрета правительства РСФСР от 20 июня 1918 года, суверенная власть данного правительства распространялась на Старую Руссу и в силу этого декрета правительство РСФСР имеет право распоряжаться предметом разбирательства - сей фанерой.
В суд притащили этот самый декрет Совнаркома во французском переводе.
Судья сэр Рош декрет прочитал. Ну да - национализация. Сэр Рош попробовал идти по логике: принятие декретов - суверенное право правительств, иностранный суд не может входить в рассмотрение законности правовых актов суверенных правительств, значит признать декрет РСФСР незаконным английский суд не может.
Истец поднял вопрос о суверенности правительства РСФСР: "Раз Советская Россия не признана британским правительством в качестве независимого государства, то она не может быть признана судами Англии, которые в этом случае обязаны рассматривать прежнее положение вещей неизменными!".
Ответчик парировал тем, что РСФСР - объективная реальность, что британское правительство вело переговоры с Литвиновым об обмене военнопленными - значит оно признает РСФСР де факто!
Но у истца был хороший адвокат, он подготовился. Он заявил, что то, что происходит в России - это революция. Согласно международной практике, революция считается оконченной, когда вышедшее из революции правительство признается другими державами. Правительство РСФСР правительством Его Величества не признано, значит там еще продолжается революция. Далее адвокат вытащил прецедент времен революции в Американских колониях, а именно решение Верховного суда Соединенных штатов, согласно которому "суд обязан считать старый порядок вещей неизменившимся до признания нового правительства, вышедшего из революции".
Типа бах - шах и мат.
Но не на тех напали.
Адвокат ответчика заявил, что в таком случае суверен России - Николай Второй. А он мертвый, совсем, убили его. А труп ни правительство Англии, ни английский суд действующим сувереном признать никак не могут. Абсурд сие.
Адвокат истца сделал "эээ...". Кто-то сказал: "Временное правительство".
Стали рассуждать все вместе: признавала Англия Временное правительство? Если признавала, то Россия вышла из революции и правопреемник - Временное правительство. Но! Временное правительство действовало до созыва Учредительного собрания. Учредительное Собрание было созвано? Было. Но оно было распущено 13 декабря 1917 года большевиками. Большевики пришли к власти в результате переворота, который Англия не признает: значит суверен России - Учредительное собрание. Но его нет! Вот фактически нет! И в отношения с ним Англия не вступала.
Аааааааааа! У судьи сломался мозг и он объявил недельный перерыв.
Неделя не помогла. На втором заседании суд принял поистине мудрое решение - запросить британский МИД: признает ли Англия правительство РСФСР и является ли делегация Красина его законным представителем.
МИД выпал в осадок на месяц.
22 сентября суд получил совершенно запутанный и абсурдный ответ от секретаря МИД: "По поручению графа Керзона сообщаю Вам, что правительство Его Величества изъявило согласие на требование делегации мистера Красина представлять в Англии правительство России. Мне поручено сообщить Вам, что правительство Его Величества в известных пределах (for a certain limited purpose) рассматривает мистера Красина, как изъятого из юрисдикции судов, а также изъявило в известных пределах согласие на требование, чтобы то, что представляет в Англии мистер Красин, рассматривалось как правительство России. Но Его Величество никогда не признавало официально Советского правительства".
Можно убиваться об стену. А тут еще адвокат ответчика спросил, а кто тогда по мнению Англии привез фанеру в Лондон и откуда?
Думали что делать еще неделю, пока судья Рош не вынес решения считать РСФСР "иностранным сообществом, находящемся вне пределов Англии". А на фанеру он просто наложил арест и отправил всех в суд высшей инстанции.

Подробный разбор по "свежим следам" в статье Виктора Игельстрома "РСФСР перед буржуазным судом"- Международная жизнь, 1923,#1.

@темы: исторические россказни, 20 век: Россия и вокруг нее

---

26.02.2017 в 22:47

Пишет  Arvenever:

Шахтерские предохранительные лампы

26.02.2017 в 23:41

Пишет  manyak:

Несколько месяцев назад я откоментировал пост про шахтёров у  Arvenever.
И пообещал рассказать про предохранительные лампы, обширно применявшиеся в шахтёрском промысле.

Встреча с рудничным газом издавна пугала людей: он не имеет запаха, цвета, вкуса, тяжелее воздуха, при высоких концентрациях достаточно одного вдоха, чтобы наступила потеря сознания, в низких концентрациях он взрывоопасен. Долгое время, шахтёры полагались лишь на авось, спускаясь в забои. Позже начали использовать клетки с канарейками - эти птички чрезвычайно чувствительны к малейшим концентрациям газа во вдыхаемой атмосфере и мгновенно гибнут, при концентрациях, не опасных для человека. А так как птички эти голосистые, то внезапное наступление тишины служило сигналом к экстренной эвакуации трудящихся. Для освещения же в те годы использовали обычные коптилки, называемые в народном фольклоре "Бог в помощь". Лампа эта представляла из себя металлический резервуар с отверстием для фитиля. В верхней части крепился примитивный металлический отражатель и крюк для подвешивания на стену или крепи.

Света эта лампа давала очень мало, требовалось их много, а открытое пламя оставалось чрезвычайно взрывоопасным, особенно на угольных шахтах, где к метану примешивалась ещё и угольная пыль(ею, кстати, Рудольф Дизель, хотел питать ранние экземпляры своих двигателей).

С этих ламп зародилась уважаемая профессия Лампоноса - человека(обычно подростка), в обязанности которого входило обеспечение светом шахт. В их обязанности входила переноска свежих ламп, сбор выгоревших, обслуживание, и прочие подсобно-осветительные работы. Без света под землёй смерть.

На следующем этапе появились предохранительные лампы системы Дэви, где пламя было отделено от окружающей атмосферы несколькими слоями мелькой металлической сетки, которая препятствовала распространению фронта горения изнутри лампы. Дело в том, что газы, проходящие сквозь сетку, теряют необходимую для воспламенения температуру, и уже безопасны. Сама же сетка пропускает газовую смесь внутрь. С этого момента начинается эпоха, так называемых, предохранительных ламп, которые кроме обеспечения светом, спасали тысячи канареек, так как позволяли анализировать газовый состав по длине и форме пламени.
Для этого, пламя уменьшали до минимума, чтобы убрать фоновую засветку, лампу поднимали к потолку и наблюдали за пламенем. Если присутствовал метан, то пламя удлинялось, во круг него появлялся голубоватый ореол. Такая лампа позволила безбоязненно работать в угольных шахтах, не опасаясь взрыва угольной пыли. Эти лампы шахтёры прозвали "благодетельницами". Лампоносы носили их на матерчатой петле. Петля перекидывалась через плечо, и с двух сторон на неё навешивались крючьями лампы. Вес одной такой лампы составлял примерно 1 кг. Лампонос, обыкновенно, переносил до 40 штук, что делало работу не сильно легче шахтёрской.
Но эти лампы давали совсем уж мало света, гораздо меньше, чем коптилки и требовалось их совсем уж много.

Ввиду этого появилась лампа Вульфа и различные ее модификации. Их объединяло одно: толстое стекло в нижней части лампы, которое пропускало свет, но было, тем не менее, прочным, чтобы избежать его разрушения. Стекло было прямое и не имело линзового эффекта. Примерно в это время, лампы начали заправлять не керосином, а бензином, который в те годы стоил гораздо дешевле и давал более яркий свет. Мне встречались упоминания, что в былые времена бензин считался отходом и выжигался в ямах. Так вот, бензин, в отличии от керосина, летуч и взрывоопасен. Пролитый керосин, равно как и солярку, не поджечь без фитиля, да и с фитилём они не очень то и горят. А вот бензин полыхает легко и радостно при первом же случае.
Во избежании этого, резервуар лампы стали заполнять губчатым веществом. На ранних этапах это была пенька, позднее асбестовая вата. Она уложена плотными валиками и заполняет весь бачок, за исключением небольшого колодца под заливной горловиной. В виду взрывоопасности бензиновых паров, требовалось исключить образование искр. По этому лапы изготавливались из мягких металлов, например из латуни и бронзы, за частую покрывая сверху оловом или свинцом.

Оригинальные лампы Вольфа имели "защиту от дурака", то есть замок, не позволявший открыть лампу под землёй. То есть, в случае потухания лампы необходимо было подниматься на поверхность для ее зажигания(хотя редкие экземпляры оснащались механизмом кремневого поджига, как на зажигалке(опять же, возможно только с бензином, керосин так не воспламенить)). Для открытия лампы Вольфа использовали могучий магнит, массой около 11, вроде, килограмм. Большинство реплик не имели такой защиты.
В 1935году производство таких ламп осваивает харьковский завод "Свет шахтёра".

Так сложилось, что ко мне по наследству досталась лампа аналогичной конструкции, произведённая , судя по всему, за рубежом, о чём говорит плохо читаемое клеймо на латыни. Путь этой лампы прослеживается очень туманно, до тех пор, пока она не попала в начале 30-х на один из уральских рудников. Оттуда, через родственников, она дошла и до меня в неизменном виде. Дальнейший рассказ буду иллюстрировать её фотографиями.
Общий вид: Обратите внимание на металлический крюг продолговатой формы, который позволял крепить ее на стены или деревянные крепи. Острый конец и характерные замятины на изгибе крюка говорят о том, что его не раз забивали в стену молотком.

Лампа разбирается на части:
Верхняя часть с крюком. На нижней латунной гайке выбит номер. Такой же номер выбит и на резервуаре. Это личныйномер шахтёра. Спускаясь в забой, он брал из специального гнезда лампу, с фиксированным номером, которой и пользовался в ходе работы. В случае ЧП, по отсутствующим лампам учитывали количество горняков, оставшихся под землёй.

Резервуар латунный, внешние его части лужёные. Этого небольшого объёма бензина хватала на одну смену шахтёра, что косвенно служило ему часами. Обратите внимание на тот же самый номер на крышке. витки резьбы на резервуаре имеют трапецевидное сечение, что исключает закусывание, но позволяет плотно и без люфтов соединить детали.

на дне резервуара расположен винт регулировки длины фитиля

Ну а это - оставшиеся части. Обратите внимание на 5 мм стекла!

я очень хотел сфотографировать то, как скудно она освещает окрестности и замерить уровень освещённости,, но произошло досадное недоразумение - на даче кончился бензин. Так что в следующий раз!

@темы: история вещей

---

Оригинал взят у в Веселенький ситчик. Ткани Советского Союза 1920-1930-х годов

Никогда раньше не понимала, почему в народе какой-нибудь материальчик в цветочек назывался веселеньким. Теперь понимаю)). Походишь в платье с узором в тракторы, закутаешься шарфиком с пионерами, дома тебя ждет фланелевый халат с сумасшедшими фигуристами - черный ситец в мелкий цветочек покажется веселеньким.

В 1920-х и 1930-х годах советские заводы Союза стали производить материал с пропагандистскими трафаретами. Товарищи должны были ходить достойно для повышения коллективной гармонии. Эти ткани носили как шарфы, платки, шарфы, шили из них платья и скатерти, занавески и рубашки. И не было никакого спасения от коммунистической пропаганды.

Но есть некоторые образцы, которые смело можно считать великолепными, правда, не для быта.

фигуристы, фланель

@темы: 20 век: Россия и вокруг нее, история одежды

---

Оригинал взят у в Несколько пунктов о женской литературе

0. В нашем городе есть такое некоммерческое начинание, как интеллектуальный парк "Академия" - бесплатный лекторий. И там есть такой формат - "библиотечный день", т.е. лектор, вернее два лектора, рассказывают о книгах на определенную тему. Последний (начало декабря) был посвящен женской литературе, не в смысле "для женщин", а "написанной женщинами". Одним из выступающих был в.п.с., а второй была М. - актриса, режиссер и, пожалуй, феминистка. Наши точки зрения значительно различались, что вполне естественно, но мы оба отметили саму возможность темы, что не совсем очевидно. Можно ли представить подобное выступление на тему "мужская литература", т.е. "написанная мужчинами"? Разумеется, нет - слишком уж обширно, авторов-мужчин, даже если брать выдающиеся книги, много, абсолютное большинство. А вот женщин, написавших выдающиеся книги, мало - относительно мало. Потому-то и возможны книгоиздательские серии типа амфоровского "Гербария" (действительно интересные книги, надо отметить, причем часто специально переведенные для этой серии), потому и оказался возможным библиотечный день, посвященный женской литературе.

1. Мой набор книг был: И. Бахман, К. Бликсен, В. Вулф, Х. Девитт, Н. Саррот, М. Юрсенар (я обо всех них здесь писал, кроме, разве что, Юрсенар - ее читал еще до жж). Мне нравится читать женщин - они устроены иначе, проза, написанная из женского тела, несет в себе опыт иной физиологии, иные, непредсказуемые для меня, реакции. В какой-то мере это как если бы написано инопланетянином.
Поясню на примере из русской поэзии.
Вот есть Цветаева - написано женщиной и для женщин. Я ее читать не могу, слишком экзальтировано. Как сказала одна жж-знакомая, "каждая девушка должна в юном возрасте переболеть Цветаевой, как корью".
И есть Ахматова - ее стихи написаны женщиной, из женского тела, но интересны не только женщинам, но и мужчинам; более того, во многом мужчинам они интересны тем, что написаны именно из женского тела. "Я научила женщин говорить" - она понимала, чем пишет.
Немного в сторону - а про кого из мужчин-поэтов можно сказать, что их стихи написаны именно из мужского тела? Пожалуй, однозначно Гумилев и Маяковский - при всем их несходстве. А, к примеру, стихи Пастернака не несут отпечатка мужского тела, могли бы быть написаны и женщиной. Но мне след мужского тела автора разглядеть сложнее - ровно потому, что сам мужчина.
И, наконец, есть поэты, стихи которых написаны вообще не из тела - как Ольга Седакова или Елена Шварц; там вычтена вообще телесность, сама постановка подобного вопроса неуместна. Но это большая редкость вообще.
В общем, я свое выступление построил в соответствии с этой шкалой - на одном конце плоучилась Девитт с "Последним самураем", на другом - новеллы Бахман.

2. Моя содокладчица начала свое выступление с зачитывания отрывков из программной статьи Элен Сиксу "Смех Медузы". Это такой манифест фрейдистско-марксистского феминизма - все внутри меня сразу же ощетинилось мыслями "ну что за бред!!". Но доверять первому впечатлению от кусочных цитат - дело ненадежное; так что я нашел эту статью и прочел, заодно сверив перевод по английскому тексту - местами там такая деррида, что понять невозможно. Но ничего, прорвался.

3. Центром "Смеха Медузы" является концепция "женского письма":

Я буду говорить о женской литературе, о том, что она должна делать. Женщина должна писать о себе: должна писать о женщинах и привести женщин к литературе, от которой они яростно отучались, как и от своего тела – по тем же причинам, по тому же закону, и с той же фатальной целью. Женщина должна погрузиться в текст – а заодно в мир и историю – своим собственным движением.

Я пишу женщину: женщина должна писать женщину. Мужчина — мужчину. Поэтому здесь ты найдешь лишь намек на мужчину; пусть он сам говорит о своей мужественности и женственности: нас это будет касаться только в случае, если мужчины откроют глаза и посмотрят на себя без шор.

Собственно, главное тут уже сказано - есть женщины и мужчины, но нет человека. Поясню на примере. Возьмем буддийскую мудрость "человек рождается, страдает и умирает" и попробуем переформулировать ее на том языке, что предлагает Сиксу. Итак, "женщина рождается, страдает и умирает". Полагаю, феминистки это провозгласят верным, имея ввиду социальное положение женщины и всяческое ее утеснение со стороны фаллократического социума. Теперь рассмотрим мужскую версию: "мужчина рождается, страдает и умирает". Полагаю, ей тоже можно подобрать контекст, в частности - героический. Но! Но обратите внимание - обе эти версии, и мужская, и женская, не передают и доли того смысла, что несет в себе изначальна буддийская мудрость.
Собственно, позиция, отменяющая человека, это приговор и можно было бы не терять времени на чтение дальше. Но это было бы неучтиво, потому продолжим.

4. Разумеется, весь текст написан с позиций "мужское капиталистическое общество боится и гнобит женщин":

Мужчины совершили величайшее преступление против женщин. С помощью хитрости и насилия, они научили нас ненавидеть женщин, быть их врагами, мобилизовать свою огромную силу против себя самих, быть палачами своих живых потребностей. Они сотворили для женщин анти-нарциссизм! Нарциссизм, который любит себя только за то, чего нет у женщин! Они сотворили бесславную логику анти-любви.
Мы скороспелые, мы подавленные культурой, наши прекрасные рты заткнуты пыльцой, из нас выбили ветер, мы лабиринты, лестницы, истоптанные пространства, стадо женщин – мы черные и мы прекрасные.

Я утверждаю, что есть такая вещь как меченная литература, и что до сих пор, в гораздо более масштабном и репрессивном отношениях, чем это признается, литературой управляла либидоносная и культурная – а, следовательно, политически типично маскулинная – экономика; и это место, где женщины подавлялись снова и снова, более или менее сознательно, и самым страшным образом, поскольку эти репрессии часто скрывались или украшались мистифицирующим очарованием выдумки; это место, где грубо преувеличиваются все признаки полового противостояния (а не полового отличия), где женщине никогда не дают слова; еще более непростительно то, что литература – то самое место, где возможны перемены, пространство, служащее платформой для подрывной мысли, предтеча трансформации социальных и культурных структур.

Тут вот что интересно - перед нами в явном виде идея-зомби (в смысле Е. Шульман): то, что было когда-то верно, но давно умерло и теперь живет посмертной зомбовой не-жизнью. Понятно, что женщины действительно были ущемлены в правах, и относительно недавно - еще в начале XX века, даже в 1950-х годах, по крайней мере в США. Но! Но вот как раз к литературе это не имеет отношения - Джейн Остин и при жизни была Джейн Остин, а это, на минутку, первая половина XIX века. В предреволюционной России выходила цела куча поэтических альманахов, в которых было полно девичьих стихов. Каково бы ни было положение женщин в обществе, но как раз в литературе у них было гораздо больше возможностей, чем в остальной жизни.

5. Да и вообще, как из ограниченности прав женщин в обществе следует ограниченность их возможностей в литературе? В конце концов, если мы рассматриваем высшие достижения литературы, т.е. не неразличимую массу сочинений, а те книги, которые преодолели некую довольно высокую планку, то почему эти исключительные самим своим отбором случаи должны подчиняться тем же законам, что управляют общей массой, даже не приблизившейся к этой планке? Т.е. разве социальность автора определяет качества выдающихся произведений? Или его личная гениальность, к примеру? Литература как раз та область, где по крайней мере вот уже больше сотни лет половая принадлежность автора намного менее значима, чем где бы то ни было.

6. Если хочется прочесть про действительные ущемления женщины, то стоит прочесть эссе Вирджинии Вулф "Своя комната". То, что описано там, не смертельно, но несомненно, что это унизительно - унизительно для женщин, и унизительно для мужчин такое отношение к женщинам, если брать по современным меркам. Но, заметим, при всем этом Вирджиния Вулф была и так и расценивалась современниками как один из выдающихся писателей Великобритании.
"Суфражистки" - так назывались женщины, которые боролись за свои права. И, если обратиться к их целям, то они были полностью справедливы и сейчас уже в западном обществе (российское включая) достигнуты. Наследовал суфражизму феминизм, но с достижением разумных целей появилась всякая борьба с "сексизмом" и прочая маловразумительная херь. Но не будем об этом.

7. Вернемся к эссе Сиксу, к ее концепции "женского письма". Концепция весьма оригинальна. Для Сиксу центральным моментом является женская сексуальность. На самом деле любая сексуальность - когда она называет современное общество фаллоцентрическим, то тем самым она говорит о том, что оно вращается вокруг мужской сексуальности. И противопоставить она хочет сексуальность женскую - именно она должна воплотиться в женском письме:

Писать. Действие, которое не только отменяет запретное отношение женщины к своей сексуальности, к своей женской сути, освобождая природную силу; но и возвращает ей ее ценности, ее удовольствия, ее органы, ее огромные территории тела, которые были запечатаны; оторвет ее от супер-эгоистичной структуры, в которой она занимала место, зарезервированное для виновных [...] – оторвет ее с помощью этого исследования, этой аналитической и просветляющей работы, этого эмансипирующего текста о себе самой и заставит заговорить. Женщина без тела нема, слепа, не может достойно сражаться. Она сведена к тому, чтобы служить воинствующему мужчине, быть его тенью. Мы должны убить фальшивую женщину, которая не дает живой натуре дышать. Напиши о дыхании цельной женщины.

Благодаря литературе женщин и для женщин, бросая вызов речи, управляемой фаллосом, женщины обретут место, отличное от того, которое им условно предоставлялось, т.е. место, отличное от молчания.

Нас отлучили от наших тел, стыдливо научили игнорировать их, заставили задыхаться в стыдливой сексуальной скромности; мы стали жертвами старой дурацкой игры: каждый должен любить противоположный пол. Я дам тебе свое тело, ты дашь мне свое. Но кто отдаст женщинам тело, которое они слепо отдали другим? Почему так мало текстов? Потому что еще слишком мало женщин отвоевали свое тело. Женщины должны писать с помощью своих тел, они должны изобрести пронизывающий язык, который разрушит барьеры, классы, и риторику, правила и предписания.

Не нужно бояться, что язык скрывает непобедимого врага, потому что это язык мужчин и их грамматика. Мы не должны оставлять им ни одного места, где они будут чувствовать себя хозяевами.

Что это за "женское письмо" такое? Обратим внимание на последнюю фразу - традиционная литература по своей форме считается "мужской", т.е. получается, что Сиксу и не предполагает, что результат получится не хуже, чем у мужчин. Это противоречит началу ее эссе, когда она обосновывает малое количество заметных написанных женщинами книг социальным давлением - нет, оказывается сама форма не предназначена для женщин. По ходу получается, что она обесценивает и Вирджинию Вулф, и Джейн Остин - полагаю, даже не замечая того. На самом деле "женское письмо", по Сиксу, вообще не ориентировано на результат - самоценен сам процесс письма. А результат - так, побочный продукт.
Вывод: "женское письмо" вообще не является литературой, поскольку литература все же предполагает, что результатом является текст, что все - ради него. Если же акцент на процессе, то это больше похоже на танец - это может быть интересно, но это другое.

8. "Женское письмо" предназначено для раскрытия женщиной себя - по сути, это терапевтическая задача. Терапевтическое выговаривание, вариант самоанализа - или психологического анализа, если с участием терапевта. В этом смысле "женское письмо" вполне может оказаться действенным. Собственно, почему "может"? Уже - см. "письменные практики", которые развивает Дарья Кутузова (в жж ). У нее, впрочем, нигде не сказано, что это только для женщин, но по факту, если посмотреть состав комментаторов ее жж, в основном это женщины. Наверное, им это больше легло.
Не знаю, как отнесется Сиксу к этой идее - все же мелковато для чаемого ею революционного переворота.

9. На этом Элен Сиксу и ее "Смех Медузы" оставляем. Впрочем, еще одно. В вики написано, что Сиксу поэт, и да, это чувствуется. Текст постмодернистски-трескуч, но местами все же проглядывает поэзия - даже через двойной перевод с французского через английский на русский:

Она выпустила на волю другие 1000 языков, не знающих ни преград, ни смерти. Она ни в чем не отказывает жизни. Ее язык не вмещает, он несет дальше; он не сдерживает, он делает возможным. Когда она провозглашает свое странное эго – чудо иметь их несколько – она не защищает себя от этих неизвестных женщин, которых удивляет, но получает удовольствие от этого дара переменчивости. Я просторная, поющая, более или менее человеческая плоть, на которую я пересажена, живая.

Смысла в том мало, но вполне образно; примерно это сейчас называется современной поэзией - можно домыслить, что в оригинале это звучит поэтичней.

10. И все же, почему так мало выдающихся женщин-писателей? Если брать только XX век, когда социальных препятствий практически не стало (с самого начала века!) - почему? А те, кто есть - что они писали?
И тут мы замечаем, что есть несколько жанров литературы, где неожиданно господствуют женщины. Жанры не "высокие", но никак не "женские" - к примеру, классический английский детектив. Агата Кристи, Дороти Сэйерс, Джозефина Тей, Дороти Филис Джеймс - сплошняком женщины, мужчин я, поднапрягшись, смогу тоже вспомнить, но обычно они хуже. Почему вдруг классический английский детектив вдруг оказался женской вотчиной? Загадка.

11. Другой такой же женский жанр - саспенс и газлайтинг, тот жанр ужаса в обыденном, в котором столь сильна Дафна Дюморье и вообще несравненна Ширли Джексон. Если Лавкрафт или Стивен Кинг хотят напугать читателя, то они вытаскивают какую-ньть херь из ада - они просто не умеют напугать без этого, литературно слабы. Выручают также маньяки - но ты попробуй увидь ужас в обыденном, в случайном разговоре, в мимолетной встрече. А таковы рассказы Ширли Джексон или, к примеру, Джойс Кэрол Оутс.
Но тут у меня есть теория, почему именно женщины. Это, как ни странно, следствие их подчиненного положения. Мужчинам стыдно бояться, а женщинам можно. Поэтому мужчинам, чтобы напугать, надо вытаскивать что-то инфернальное и ктулхуобразное, а женщина может увидеть ужас там, где мужчине стыдно его видеть. Поэтому такую книгу от женщины принять можно - женщина же, пуглива! Безопасно пугаться хочется всем, и мужчинам тоже.

12. И последнее - о поэзии. Хотя я начал с иллюстрации идеи на женщинах-поэтах, но, на самом деле, поэзия это та область, где женское/мужское в письме максимально снято. Выше я упоминал Гумилева как пример "поэзии, написанной из мужского тела". Другой такой пример - поэзия Киплинга. Вот уж кто писал из мужского тела! Но! Но самые лучшие, самые известные переводы - "день-ночь, мы идем по Африке", "Мэри Глостер" (прям-таки квинтэссенция мужского) - чьи они? А перевела все это Ада Оношкович-Яцына.
Недавно я заинтересовался, а что она своего написала. В сети нашлось только это четверостишие:

Я иду с своей судьбой не в ногу
На высоких каблучках французских;
Я устала, села на дорогу
Пусть судьба проходит, мне не жалко.

Эта версия содержится в воспоминаниях Одоевцевой "На берегах Невы". Недавно знаток поэзии серебряного века прислал мне текст этого стихотворения, как оно было напечатано во втором Альманахе Цеха Поэтов:

Как найти мне, как найти дорогу?
Я запуталась среди тропинок узких
И иду с своей судьбой не в ногу,
На высоких каблучках, французских.

Износились тонкие подошвы,
А идти без них — одно страданье.
А судьба смеется: «Где вы? Что ж вы?
Торопитесь, милое созданье».

На песок я сяду под сосною,
Улыбнусь неведомой свободе
И глаза усталые закрою.
Будь, что будет!.. Пусть судьба уходит.

Симпатично - и очень по-девичьи. Хотя от сокращенный вариант, каким он отложился в памяти Одоевцевой, круче. Но все равно - и она ведь переводила такого мужского Киплинга, причем "Мэри Глостер" после нее никто не брался переводить.
Поэты, они умеют не из тела писать. Особ статья, поэзия.

@темы: писательское

---

Оригинал взят у в Пусть его величество поцелует меня в те уста, которыми я не говорю по-фламандски

Такую невыполнимую задачу поставил Тиль Уленшпигель перед императором Священной Римской империи Карлом Пятым, благодаря чему и не был повешен. Но Карл поступил абсолютно правильно, отказавшись выполнять пожелание Тиля. И не только по соображениям монаршей чести. Мылись в ту пору западноевропейцы редко, антибиотики отсутствовали, остальное понятно.

А подробнее - в материале под катом. Абзац про мытьё пробиотиками убираю, ИМХО - рекламная заказуха, а я рекламу размещаю только за деньги и только с конкретным указанием, что это - реклама.



Человек - обитаем, населен множеством бактерий. Это, конечно, не новость. Но до недавнего времени никто толком не проводил тотальную "перепись населения". О местах компактного проживания отдельных его групп были лишь смутные представления. Равно как и о "этническом" составе.

Восполнили пробел ученые Национального исследовательского института генома человека (США) под руководством доктора Джулии Сегре (Julia Segre). В их интерпретации человек предстал огромной империей, территория которой охватывает зоны с различным климатом - от засушливых пустынь до влажных джунглей. Со своими, соответственно, обитателями - коренными и приезжими.

Цель генетиков-демографов - сугубо научная: больше узнать о том, насколько населяющие человека бактерии связаны с кожными и прочими заболеваниями. Но в составленной карте есть и простой житейский смысл. Ведь далеко не все наши жильцы добродушны - готовы к взаимовыгодному сотрудничеству. Хватает воинственных "племен" - настоящих террористов. Есть и такие, которые из "братских", в зависимости от окружающих условий, быстро могут превратиться во "вражеские".

Логика подсказывает: от потенциальных изменщиков и врагов лучше бы держаться подальше. Не импортировать их из чужой "империи" в свою. А подобный риск многократно возрастает, когда человек начинает без разбору покрывать поцелуями тело партнера. Тем самым вместе с добропорядочными эмигрантами приобретает и злобных от природы, которые могут повести себя совсем дико вдали от "родины".
Вывод: безопаснее лобызать те места, на которых в основном живут "друзья".

Понаехали тут

Исследователи брали пробы с 20 точек на телах - от головы до пяток. И оказалось, что человека в среднем населяют 205 видов бактерий. Но наиболее многочисленны из них всего четыре.

Хорошая новость: больше половины (51,8 процента) это Actinobacteria - дружественный вид, по сути защитники "империи". Четверть (24,4 процента) - Firmicutes - в меру полезные бактерии, среди которых, правда, иногда попадаются "отбросы" вроде возбудителей столбняка.

Отъявленных и непримиримых "негодяев-фанатиков" Proteobacteria меньшинство - около 17 процентов. Но в их рядах возбудители многих неприятных болезней, включая коклюш, менингит, гонорею, сап, сальмоннелез, язву желудка. И чуть больше 6 процентов насчитывают Bacteroidetes - с виду друзья или те, кто поддерживает нейтралитет. Но при ослабленном иммунитете они могут стать врагами - болезнетворными микроорганизмами.

Слегка упростив карту Джулии Сегре, мы нанесли на тело человека метки тремя цветами. Зеленым обозначили места, в которых преобладает дружественное население. В желтых - толерантность одних обитателей примерно поровну соседствует с экстремизмом других. Красные - это своего рода "очаги напряженности", в которые лучше не соваться.

Соответственно: зеленые места можно целовать смело, долго и настойчиво. Это даже полезно. Желтые - с осторожностью. А красные - на свой страх и риск.

Самое чистое место

Увы, по какой-то причине исследователи не провели перепись населения половых органов. И в этом смысле они остались секретными объектами. Вроде закрытых городов. Но известно, кто живет в окрестностях. Например, в паховых складках. Там - в основном друзья. Можно целовать смело. Как и пупок, который вообще оказался чуть ли не самым чистым местом. В пупке, на удивление, живут от силы 3-4 безобидных вида бактерий. К пупку по чистоте можно приравнять лишь кожу за ухом и около носа.

Обнаружилось и самое грязное место - предплечье со стороны ладони. Тут и в примыкающей локтевой ямке живут 44 весьма агрессивных вида. Да еще и несколько неопознанных. Но больше всего их в подмышках - порядка 6 процентов эдаких инопланетян.

Тем не менее, открытия Джулии Сегре и ее соратников не должны сильно повлиять на наши интимные пристрастия. Вполне безопасно выглядят излюбленные места для поцелуев, как то грудь, спина, лицо, уши. Да хотя бы тот же пупок. Жаль, что из списка выпадают ягодицы. Но что уж тут поделать? Наука не рекомендует. Хотя и оставляет допустимым близлежащее место - так называемую ягодичную складку.

КСТАТИ

ТУТ ПУСТЫНЯ? ОРИГИНАЛЬНО…

Ученые Национального исследовательского института генома человека делят наше тело на три "климатические" зоны - засушливые пустыни, влажные джунгли и так называемые масляные.

Самая большая пустыня - это ягодицы, поменьше - ладонная сторона предплечья.
Джунгли у нас подмышками, в паху, в пупке, в ягодичной складке, под коленками и на пятках. На остальное территории держится мягкий - масляный климат, сдобренный сальными железами.

@темы: медицина