Из записок очевидца.
«13 июня 1850 года в 12 часов дня ветер был порядочный, как вдруг ударили тревогу, раздался ужасный крик «Пожар!» Сперва горел хлебный амбар. В это время поднялась ужасная буря, которая в одно мгновение обхватила своим пожирающим пламенем все. Весь народ бежал к реке Самарке, но вихрь с пламенем мчался туда же и много несчастных жертв задохнулось в пламени. Люди, спасаясь, кидались в воду и тонули. Баржи на воде горели. На одной из барж взорвался порох, взрыв которого произвел оглушительный удар. Земля как бы затряслась, а баржу швырнуло в другой берег. Люди полагали, что пришел конец света. Все сгорело. У людей не было даже куска хлеба, который теперь негде было купить. В городе было ужасное зрелище. Кругом лежали сгоревшие люди, лошади, собаки, кошки и множество кур. Повсюду – огненное море, нигде не видно конца. Везде догорающие развалины. Отчаяние народа, истошные крики, рев вернувшегося стада коров – ужас, да и только! За рекой Самаркой тоже все сгорело, неисчислимые потери народа ужасны!»
При пожаре 1850 года сгорело 486 деревянных и 35 каменных жилых домов, все административные здания города, все имевшиеся тогда больницы, тюрьма, 49 хлебных амбаров из 55 построенных на берегу Волги, а также все 77 таких же амбаров, возведенных на реке Самаре. Кроме того, пламя уничтожило грузовую пристань и более 20 судов для перевозки пшеницы. Никакой борьбы с огнем практически не велось, особенно после того, как стихия уже поглотила больше четверти города. Пожар затих только через несколько дней, когда в городе сгорело почти все, до чего смог добраться огонь.
Ситуация была такова, что в декабре 1850 года городе долго не могли найти здание, в котором можно было бы разместить только что образованное губернское правление, а также 1 января провести торжества по случаю открытия Самарской губернии и назначения на должность первого губернатора С.Г. Волховского. Лишь после переговоров с симбирским купцом И.И. Макке была достигнута договоренность о снятии в аренду принадлежащего последнему каменного дома на Казанской улице (ныне Алексея Толстого), который даже после пожара находился в неплохом состоянии.
Общий убыток, нанесенный разбушевавшимся пламенем, тогда был оценен в 291 551 рубль 60 копеек серебром.
«А сколько было мелких пожаров, не перечтешь: иногда в день по два и по три раза загорался город, а однажды в день их было до 6... Частые пожары во время лета ставили жителей в такое положение, что они каждый час ожидали их. Что ни делали, а все прислушивались, не бьет ли набат. Раздавался звук его на соборной колокольне – панический страх поражал их; в одну минуту покрывались крыши домов людьми, и, усмотрев огонь, они принимались выносить пожитки, если пожар близко и если дом стоял под ветром, хоть и далеко. В таком положении люди зажиточные при домах устраивали каменные со сводами кладовые, где спасали, впрочем, не всегда, ценное имущество, не внося его в дом целое лето; бедные запасались телегами или увозили имущество из города на пчельник, хутор или в чужую деревню. Зимою не страшились пожаров, да они редко и бывали» (Леопольдов, «Исторические заметки о Самарском крае»).
Воркута, начало 1960-х.
1965. Автоматы для просмотра порнографии, США
) и уже не вступаю с ними в какие-либо дискуссии на эту тему... 
. Как видим, места для ушу там вроде и не было. Что же поменялось в жизни Поднебесной?
