бурятское имя Зорикто (Зоригто), в переводе «храбрый») — распространённое у бурят мужское имя

@темы: имена

---

Вспоминается прелестный рассказ Чапека "Голубая хризантема"

Генетики создали синюю хризантему

Naonobu Noda/NARO

Биолог Наонобу Нода (Naonobu Noda) из Центра исследований в области сельского хозяйства и пищевой промышленности в японском городе Цукуба совместно со своими коллегами создал при помощи методов генной инженерии хризантемы с синими цветами. Для этого японским ученым пришлось добавить в геном растения два дополнительных гена.

Истинный синий цвет встречается у цветковых растений очень редко. Синими цветками могут похвастаться, например, вьюнок или дельфиниум. В большинстве же случаев цветки, которые обычному зрителю кажутся синими, на самом деле являются фиолетовыми или пурпурными. В цветочных магазинах синий цвет лепестков часто достигается при помощи инъекций красителей.

Цвет лепестков зависит от строения пигментных молекул антоцианов. В зависимости от того, какие группы атомов присоединены к кольцевой части молекулы антоциана, окраска цветка будет красной, фиолетовый или синей. Также имеют значения условия внутри клеток лепестков.

В начале своего эксперимента японские ученые пересадили хризантемам ген синего пигмента из колокольчика среднего (Campanula medium). Но этого оказалось недостаточно, они получили лишь хризантему с фиолетовыми лепестками. Тогда был добавлен еще один ген, взятый у распространенного в Юго-Восточной Азии растения клитории (Clitoria ternatea). Белок, кодируемый этим геном, добавляет к антоциану еще один сахарид. Ученые подозревали, что им придется добавить и третий ген, но уже с двумя генами цветы хризантемы оказались синими.

Теперь японские ученые намерены создать синие хризантемы, которые не могли бы воспроизводиться и самостоятельно расти в природе. Такая модификация позволит зарегистрировать коммерческий сорт синих хризантем.

Итоги исследования опубликованы в Science Advances.

@темы: цветики-листочки, генетика и генеалогия

---

Орел Девятого легиона

Среди всех легионов Римской империи вряд ли есть более популярный, чем Девятый Испанский. Это был старый, набранный на Пиренеях еще в республиканскую эпоху легион, участвовавший во множестве кампаний и походов. Однако известность он приобрел не благодаря своим победам и подвигам, но из-за несчастной судьбы: во II в. н.э. легион пропадает, вероятно, потерпев последнее поражение.

История любит не только победителей, но и неудачников; порой даже неясно, кого больше. Девятый легион стал неотъемлемой частью современной массовой культуры, он регулярно появляется в кино, книгах и комиксах. Так, в 2010 году в прокат вышло сразу два фильма, сюжет которых был тесно связан с гибелью легиона в северной Британии — «Орел Девятого легиона» и «Центурион».


Писатели, не ограниченные строгими рамками бюджетов и производственных мощностей, смелее обращались с потерянным легионом. За последние тридцать лет он попадал в параллельную реальность (наиболее реалистичный из всех вариантов), превращался в зомби, отплывал в Африку, чтобы основать город Новый Йорк, оказывался запертым в чистилище и — пожалуй, это был апогей литературной карьеры легионеров — похищался пришельцами, задумавшими создать расу сверхсильных воинов.

Все произведения о Девятом легионе строятся вокруг примерно одной и той же истории: легион, расквартированный на севере Британии, сражается с бриттами и терпит сокрушительное поражение, после которого прекращает свое существование.

Распространение этой «легенды» в современной британской культуре связано с книгой Розмари Сатклифф, писательницы большого таланта и трудной судьбы. Ее «Орел Девятого легиона» (фильм 2010 года, кстати, является вольной экранизацией книги) был опубликован в 1954 году и со временем стал настоящей классикой, на которой выросло не одно поколение детей.

Разворот первого издания книги Розмари Сатклифф

Две ключевых для сюжета детали — захваченный орел и пропавший легион — появились в романе неслучайно. В 1853 году преподобным Джеймсом Джойсом во время раскопок в городке Силчестер (древняя Каллева атребатов) была сделана примечательная находка — небольшая бронзовая статуэтка орла. Джойс предположил, что эта статуэтка некогда украшала штандарт легиона, но потом попала в качестве трофея к бриттам и лишилась крыльев.

Орел Каллевы

Современные исследователи однозначно считают, что к легионам (и тем более, к Девятому, который никогда не стоял лагерем в этих землях) находка отношения не имеет. Вероятнее всего, перед нами не самостоятельный артефакт, но уцелевшая часть от большой скульптурной композиции, изображавшей Юпитера. Увы, других частей скульптуры пока не обнаружено, так что о том, как выглядел Юпитер Силчестера, мы можем лишь догадываться.

Пропажу IX легиона обнаружили еще раньше, чем бронзового орла Каллевы. В 1732 году вышла книга «Римские древности Британии» английского антиквара Джона Хорсли. Автор, живший неподалеку от стены Адриана, скрупулезно собирал все свидетельства о присутствии римской армии на острове — в первую очередь, надписи на твердых материалах, в обилии встречающихся на местах длительной стоянки легионов и вспомогательных отрядов. Он первым обратил внимание на то, что с определенного момента история пребывания IX легиона в Британии обрывается. Недолго думая, Дж. Хорсли предположил, что легион погиб в боях с северными бриттами.

Карта северной Британии

Эту идею поддержали ученые XIX – начала XX веков, уточнив время и обстоятельства гибели легиона. Он, как считалось, погиб в первые годы правления императора Адриана (117-119 гг. н.э.) в результате столкновения с восставшими бригантами, племена, обитавшими на севере Англии. Данная, «каноническая» версия исчезновения легиона выглядела правдоподобной; однако, как выясняется, что она (а вместе с ней и историческая основа романа Р. Сатклифф) может считаться лишь одной из версий исчезновения легиона.

Эта версия с течением времени выглядит всё менее вероятной. Чтобы понять, почему, следует пристально взглянуть на имеющиеся источники — прежде всего, сообщения античных авторов и данные надписей на твердых материалах.

Древние писатели ничего не сообщают о гибели IX легиона; благодаря произведениям Тацита мы знаем, что легион участвовал в покорении юго-востока Британии, понес серьезные потери во время восстания Боудикки (61 г. н.э.), дошел до Гравпийской горы (82/83 г. н.э.), где римская армия под командованием Юлия Агриколы разгромила союз северных племен. После этого легион в античной традиции не упоминается.

Битва у Гравпийской горы. Иллюстрация Шина О’Брогэна

Немногим лучше обстоит ситуация с предполагаемым восстанием бригантов. Свидетельства об этом событии немногочисленны и не слишком ясны. О «разрушении бригантских хижин» как возможном развлечении римского воина говорил в одной из сатир Ювенал (сообщение датируется 128-131 гг. н.э., временем правления императора Адриана). Древнегреческий антиквар Павсаний указывал, что Антонин Пий, преемник Адриана, воевал против бригантов, совершавших набеги на лояльные Риму территории. Наконец, Фронтон (II в. н.э.) и автор биографии Адриана из «Истории Августов» (IV в. н.э.) сообщали, что в первые годы правления Адриана произошли столкновения с бриттскими племенами, не уточняя конкретные племена и потери, понесенные в результате этих конфликтов.

Наиболее наглядным следствием этих волнений стало сооружение сети укреплений («вала Адриана») в 120-х гг. н.э. После визита императора Адриана на остров, римская армия начала строительство цепи крепостей, фортов и сторожевых башен, соединенных стенами, валами и рвами. Всё это должно было усилить контроль над приграничными территориями и обезопасить провинцию от набегов и волнений.

Адрианов Вал

Полного спокойствия на границах римской провинции так и не наступило: не помогли ни укрепления, ни экспедиции на север, предпринятые позже императорами Антонином Пием и Септимием Севером. Так, в надгробии III в. н.э., обнаруженном в окрестностях Эмблсайд (где некогда располагался римский форт Галава), говорится о том, что бывший легионер, Флавий Фусцин и его сын, Флавий Роман, занимавший пост актария («штабная» должность, связанная с обеспечением подразделения провиантом и фуражом), погибли от рук врагов — вероятнее всего, в результате внезапного нападения бриттов.

Надгробие Флавия Фусцина и Флавия Романа. Эмблсайд. Копия сделана по изданию «Roman Inscriptions of Britain. Vol.III»

Итак, нет никаких сомнений, на северных рубежах римской Британии в первые десятилетия II в. н.э. было неспокойно. Риму приходилось следить за лояльностью покоренных племен (прежде всего, бригантов) и потенциальными угрозами с самого севера острова. Однако нельзя сказать, что эти угрозы представляли по-настоящему серьезную опасность; масштабы восстаний и войн с местными племенами были, как кажется, весьма ограниченными — основные проблемы в этом столетии Рим испытывал за пределами Британии, на границах с германскими племенами и Парфянским царством; а самое крупное восстание против римской власти произошло в Иудее в 132-135 гг. н.э. Сложно представить, что в стычках с бриттами, меньшими по размаху и кровопролитности, мог бесследно сгинуть целый легион.

Однако появление вала Адриана, независимо от того, какие именно проблемы предшествовали его возведению, является важным маркером в судьбе IX легиона. Можно с уверенностью утверждать, что к началу строительства стен и цитаделей, его в Британии уже не было.

Об этом мы знаем благодаря массовому и незаменимому в данной ситуации источнику — надписям. Любое подразделение римской армии, от вспомогательной когорты до легиона, оставляло за собой эпиграфический след. Он включает в себя посвящения богам на алтарях и отдельных вотивах, отчеты о строительной деятельности, клейма легионных мастерских, изготавливавших кирпичи и черепицу, надгробия, поставленные офицерами, солдатами, их родственниками и наследниками. Массовое присутствие подобных памятников в одном месте недвусмысленно указывает на расположение в нем военной части.

Надгробие Луция Дукция Руфина, уроженца Виенны, штандартоносца IX легиона. Йорк

Благодаря надписям мы знаем, что к началу II в. н.э. Девятый легион обосновался в Йорке (древний Эбурак, тогда бывший легионной крепостью, позже станет колонией), контролируя тем самым северо-восточные регионы провинции. Последняя надпись из поселения, связанная с легионом, датируется 107-108 гг. н.э. и представляет отчет о строительстве крепостных ворот.

Строительная надпись 107/108 гг. н.э.

В сооружении укреплений Адрианова вала легион участия не принимал. Строительные работы легли на плечи солдат Шестого Верного легиона, базой которого после передислокации с континента стал Йорк. Девятый легион к этому моменту навсегда Британию покинул.

Его следы были обнаружены в окрестностях Неймегена (Нидерланды). Здесь, в постоянном легионном лагере в Гунерберге в первые десятилетия II в. н.э. появляются черепицы и посуда с клеймами Девятого легиона; он пришел на смену Десятому легиону, ушедшему на территорию современной Венгрии. Присутствие Девятого Испанского в регионе подтверждается и другими находками. На вилле в Эвийке, расположенной в 10 км от Гунерберга были обнаружены элементы конской упряжи с выдавленным указанием на легион, в котором служил ее владелец. На лечебных водах в районе Аахена побывал и поставил алтарь в честь бога Аполлона Луций Лициний Макр, занимавший пост префекта лагеря Девятого легиона. Поскольку в сферу ответственности префекта лагеря (третьего по старшинству офицера в легионе) входила разбивка легионного лагеря, поддержание повседневной дисциплины и регулирование вопросов снабжения, трудно допустить, что Макр оказался на континенте один, без легиона, рутинную жизнь которого он должен был контролировать.

Фрагмент конской упряжи. Эвийк, Нидерланды

Известны имена нескольких офицеров легиона, служивших в нем уже после ухода из Британии. Источником этой информации оказываются надписи, содержащие cursushonorum (перечисление основных этапов карьеры) представителей имперской элиты, своеобразные «трудовые книжки», высеченные в камне, по которым можно реконструировать, когда, где и кем служил заказчик надписи.

Так, Луций Эмилий Кар, наместник провинции Аравия в 142 г. и консул 144 г. н.э., начинал свою карьеру в должности военного трибуна Девятого легиона (которую занимали обычно 20-летние молодые люди) — учитывая, что на момент наместничества ему было 35 лет, то его служба в IX легионе приходится на 127 г. н.э. Младший современник, Луций Новий Криспин Марциал Сатурнин, консул 150 г. н.э., а до этого наместник провинции Африка, также был военным трибуном Девятого легиона — годы его службы приходятся на конец 120-х и начало 130-х гг. н.э. Наконец, известно, что консул 160 г., Квинт Нумизий Юниор, тоже начинал свою службу в Девятом легионе, следовательно, сам легион существовал в 130-140х гг. Более того, современным исследователям удалось установить имя одного из командиров легиона после 119 г. н.э. — им был Луций Анней Секстий Флоренций, который в конце 120-х гг. н.э. получил сначала должность наместника Нарбоннской Галлии, а потом — Аравии.

Таким образом, Девятый легион не погиб в Британии, но был переброшен на континент и существовал до 130-х гг. н.э. Известно также, что через тридцать лет, при Марке Аврелии, легиона уже не было: в большой надписи, перечисляющей действующие части римской армии он не упоминается, нет его и в более позднем (III в. н.э.) списке подразделений из «Всеобщей истории» Кассия Диона.

К сожалению, ничего больше о последних десятилетиях жизни легиона мы сказать не можем. Неизвестно, куда он был переброшен после Неймегена, где и с кем он воевал (если воевал вообще), по какой причине и когда именно был расформирован. Одной из существующих сейчас версий представляется «восточная»: после кратковременного пребывания в Гунерберге легион двинулся на восток, где мог принимать участие в подавлении иудейского восстания Симона Бар-Кохбы (и там погибнуть), а позже (в случае выживания в войне с иудеями) — в войнах с парфянами. Рассказывая о последних, Кассий Дион сообщает, что парфянский полководец Хосрой окружил и уничтожил целый римский легион. Увы, историк не счел нужным упомянуть номер и название этого легиона.

Существующие источники не позволяют дать ответы на большинство вопросов, касающихся судьбы Девятого легиона. Нам остается лишь надеяться, что находки новых источников — будь то надгробие, черепица с клеймами или «секретные документы имперского генштаба» — прояснят, почему легион исчез со страниц истории.

polit.ru/article/2015/08/18/ps_ix/

@темы: кладовка мифов, античность

---

В археологическом музее Университета Дарема выставлен первый найденный на территории Великобритании диплом, выданный при увольнении со службы моряку римского военного флота. Он датируется II веком нашей эры. Сейчас известно более 800 римских военных дипломов, на территории провинции Британия их нашли 30, но все принадлежали солдатам сухопутных войск.

Такие дипломы в императорскую эпоху получали те, кто служил во вспомогательных частях и на флоте, то есть не имевшие римского гражданства жители провинций. Полноправными римскими гражданами они становились, только отслужив положенный срок, обычно 25 или 26 лет. Полученные ими права и подтверждал диплом – две прямоугольные бронзовые таблички (высота 10 – 20 см, ширина 9 – 16 см). На табличках имелись отверстия, через которые пропускалась веревка или проволока, скреплявшая их. На обеих табличках помещался текст, описывающий предоставленные отставнику права и привилегии. Затем диплом складывался так, чтобы текст на одной табличке оказывался на внешней поверхности, а текст на другой – внутри, и прочитать его можно было, только разрезав скрепляющий шнур. На шнур накладывали свои печати семь свидетелей, имена которых также вырезались на дипломе.

Затем сложенный диплом вставлялся в деревянную рамку и хранился в семье отставного воина. Обычно подтверждением прав владельца диплома служил текст с наружной стороны. Если же возникало подозрение, что он решил посягнуть на дополнительные привилегии и подправил надпись, диплом можно было вскрыть и проверить, что написано внутри.

Тексты на дипломах представляли собой сокращенный вариант императорских указов, касавшихся отправляемых в отставку военнослужащих из войск определенной провинции. Полные указы, содержавшие в том числе и полные списки всех солдат, которых они затрагивали (то есть многие сотни имен), вывешивались на больших бронзовых листах в Риме на Капитолии, а с 90 года – рядом с храмом Божественного Августа. Там они демонстрировались некоторое время, а потом заменялись более новыми и помещались в архив.

Диплом, попавший в музей Даремского университета, был найден в феврале 2016 года археологом-любителем Марком Хьюстоном. Он с металлоискателем исследовал местность в деревне Ланчестер, в 13 километрах к западу от Дарема. У Марка были основания надеяться на интересные находки, ведь на месте деревни в I – V веках находилась римская крепость Лонговиций (Longovicium). Металлоискатель помог Марку обнаружить лежавшую на глубине около 20 сантиметров под поверхностью почвы стопку медных листов. Марк сначала подумал, что наткнулся на остатки аккумулятора от мотоцикла, но все-таки очистил находку от земли и взял домой. Там он положил позеленевшие от времени пластинки на подоконник, где их ярко осветило солнце, и тогда заметил надписи. Разглядев их буквы в лупу, Марк понял, что это латынь и что его находка, вероятно, древняя. После этого он связался со службой Portable Antiquities Scheme, созданной Британским музеем для обеспечения сохранности и попадания в руки ученых исторических находок.
Так диплом попал в руки Роджера Томлина (Roger Tomlin) из Оксфордского университета и его коллег, которые занялись его реставрацией и изучением. Две бронзовых пластины за века разделились на восемь фрагментов, часть текста повреждена или написана неразборчиво, но в итоге написанное удалось восстановить:

«Император Цезарь Тит Элий Адриан Антонин Август Пий, сын божественного Адриана, внук божественного Траяна покорителя Парфии, правнук божественного Нервы, великий понтифик, на 13 году своей трибунской власти [150 год н. э.], дважды провозглашенный императором, четыре раза консул, отец отечества дарует всадникам и пехотинцам германской армии, которые служат в четырех алах и четырнадцати когортах – [а именно] Noricorum, Sulpicia, Africorum Veterana, I Thracum, I Flavia Hispanorum, I Latobicorum et Varcianorum, I Pannoniorum et Dalmatarum, II Civium Romanorum, I Raetorum, VI Brittonum, II Asturum, I Classica, III и VI Breucorum, I Lucensium PF, II Varcianorum, VI Raetorum, IV Thracum – в Нижней Германии под командованием Сальвия Юлиана, чьи имена записаны здесь, по прошествии 25 лет службы, а также моряком флота по прошествии 26 лет службы, почетную отставку и римское гражданство тем из них, кто такового не имел, подтверждает законность брака с женами, которых они имели на момент получения гражданства, или с женами, которых они возьмут в дальнейшем, но только по одной жене каждый.

В 13-й день до декабрьских календ [19 ноября], в консульство Гая Курция Юста и Гая Юлия Юлиана.

[Дано] Вельвотигерну, сыну Магиотигерна, бритту, служившему на Германском флоте под командованием Марка Ульпия Ульпиана».

Имена хозяина диплома и его отца (Velvotigernus и Magiotigernus) явно кельтские. Оба имени содержат корень *tigerno- «господин, владыка, хозяин», который сохранился в ряде современных кельтских языков: бретонское tiern «правитель, суверен», валлийское teyrn «монарх, король», корнское tern «правитель», ирландское tiarna «лорд» (также в значении «Господь» в библейских текстах). Первый корень имени отца, возможно, означал «великий». Он сохранился в дошедшем до нас галльском имени Magios и в редком среднеирландском прилагательном maige.

Находка Марк Хьюстон попадает в лазейку, имеющуюся в британском Законе о кладах (Treasure Act). Поскольку римский диплом сделан из бронзы, а не из драгоценного металла, на его приобретение не распространяется преимущественное право государственных музеев. Ранее уже бывали случаи, когда ценные артефакты, например, бронзовый шлем с лицевой маской, попадали на аукционы. Но в данном случае Марк Хьюстон согласился продать найденный диплом археологическому музею Даремского университета. По действующему закону, оплата будет разделена между ним и владельцем земельного участка. А диплом с 20 июля выставлен в постоянной экспозиции музея
отсюда polit.ru/article/2017/07/23/ps_2/ там и картинка есть, во что оно превратилось

@темы: история оружия, флот, античность, имена

---

Оригинал взят у в Занимательная арифметика из 1621-го года...

Практическая задачка из задачника "Sommaire de la pratique des nombres, ou Arithmetique vulgaire", 1621 года издания за авторством некого Henrion Didier, думаю, больше всего понравится уважаемому user="thor_2006" /> в его "обычаи войны"... Но и другим сгодиться, уж больно характерная для своего времени. Для не владеющих языком поэзии, изысканности, романтики, шарма и обаяния переведу:Захватив город, шесть жандармов (тяжелых кавалеристов), 8 карабин(ер)ов (легких кавалеристов) и 16 солдат (пехотинцев) зашли в дом, разграбив который они в среднем получат 50 000 ливров, которые надо разделить на всех, при этом каждый жандарм претендует на долю двух карабин(ер)ов и солдата, а каждый карабин(ер) на полторы солдатские доли. Сколько каждому достанется?

@темы: история оружия, деньги

---

Этот текст не только о литовцах и евреях. Это, в принципе, любой войны касается. И еще. Холокост, конечно, Холокостом, но когда евреи в Беларуси кончились, сошли и неевреи. У меня в родне евреев нет, а семья моей матери спаслась чудом.

Оригинал взят у в Речь Руты Ванагайте в литовском посольстве в Минске

В 2016 году вышла книга Руту Ванагайте "Наши", посвященная судьбе судьбе литовских евреев. Точнее, не так. В ней говорится о литовцах, которые устроили в Литве Холокост.



Вот выступление писательницы в литовском посольстве в Минске.



Послушайте. Ну, или прочитайте. Я лично не очень люблю ролики, но этот посмотрела. Для тех, кто спешит, текст:

"Официальная Литва не очень хочет меня признать. Меня не приглашают ни на конференции, ни в школы, ни на мероприятия в Литве, потому что у нас остается этот нарратив, будто наших евреев убила горстка выродков, которые сотрудничали с нацистами, а вся остальная большая Литва, наши предки, наши родственники ни при чем. К сожалению, это остается, это меняется медленно. Но будет меняться. Если Германии понадобилось пятьдесят лет, чтобы они признали свою вину, вину простых немцев, ординарных людей, Литве понадобится еще двадцать – тридцать лет.

Поэтому я удивлена и очень рада, что литовское посольство предоставило это помещение. Я даже не представляла, что при таком отношении официальной Литвы к этой книге это может произойти. Это очень смело, замечательно с вашей стороны. Если вам не понравится, что я буду говорить, уважаемый посол, — уходите. [Улыбается, видимо, послу] Я не обижусь.

Почему я эту книгу написала? Почему у женщины средних лет (мне было 59 лет, когда я написала эту книгу) отсутствует чувство самосохранения? Почему я пишу книгу, из-за которой на меня будут нападать?

В первую очередь, я не знала, что эта книга вызовет такой ажиотаж. Я думала: какие-то две тысячи экземпляров, какие-то ультрапатриоты прочтут, будут ругать меня, что я такая-сякая, сама, наверное, еврейка и все такое (я не еврейка, кстати, — ни капли еврейской крови).

Мой дедушка был замечательный человек, он пострадал от советской власти — его арестовали, сослали в Карлаг, и он там умер. Я прочитала его дело в архивах КГБ. В отличие от Белоруссии, у нас архивы КГБ открыты, и ты можешь идти и читать любое дело, их там десятки тысяч. Можно читать все допросы, что там с ним происходило.

Я прочитала, что когда пришли немцы в 1941 году, и он стал в маленьком городке Каварскасе участником нацистской комиссии, которая составляла списки советских активистов. Эти советские активисты были, конечно, евреями. Потом этих евреев через пару дней расстреляли. А ему дали двух советских военнопленных для работы в полях.

Ну, как-то расстреляли и расстреляли.

Мой другой родственник был высоким начальником — комендантом города Паневежис и начальником полиции. И когда русские пришли в 1944 году, он убежал в Америку, и все советские годы мне, моей сестре, моим родственникам присылал джинсы. Он был такой замечательный дедушка! Но я не знала, почему он уехал, почему он скрывается под чужой фамилией — знала, что там что-то с евреями. Где-то он в чем-то участвовал.

Но ведь какое у нас было советское образование? Евреев не было, слова «Холокост» не было. Были простые советские мирные жители, которые пострадали. И сейчас по всей Белоруссии вот такие памятники, к ним 9 мая пионеры приходят, потому что это были мирные советские жители. Я не знала. Откуда я могла знать?

В независимой Литве был другой нарратив. Оказывается, литовцы были жертвой, всю жизнь кто-то их угнетал — то советы, то поляки, то немцы. И мы, смелые люди, сбросили гнет и стали героями, потому что разрушили Советский Союз. Мы выпрямились, стали героями, и так мы и остались: жертва / герой. Признать, что мы, наши нормальные люди участвовали в убийствах нормальных людей — детей, стариков… Нет, это просто невозможно.

В школах нам преподают Холокост, моим детям преподавали Холокост: один урок в десятом классе, один урок в одиннадцатом. 200 тысяч человек погибли, выродки их убили, потом выродков тоже не стало и сейчас мы жертвы и герои.

И тут в 59 лет я оказалась в одном семинаре для учителей. Вышел литовский историк и сорок минут он рассказывал, как было на самом деле. Когда пришли немцы, литовское правительство решило, что немцы дадут нам независимость. Поэтому надо бороться против Советов и помогать Гитлеру во всем. Вся немецкая пропаганда была взята литовским правительством на вооружение.

Литовское правительство восстановило все структуры в 1941 году, всю гражданскую администрацию — двадцать тысяч человек работало на немцев. Были созданы батальоны — полицейские, армейские, это еще двадцать тысяч человек. Вся пирамида была подчинена убийствам. Я слушала этот рассказ и думала: «Боже мой, значит, мой дедушка был частью этого». Мой другой родственник тоже был частью этого.

Когда 200 тысяч евреев погибли, вся Литва пошла за их имуществом. Ведь дома-то остались! Кровати остались, полотенца — все осталось. И я подумала: «Боже мой, когда моя бабушка умерла, у нее в доме осталась антикварная кровать, антикварный шкаф и часы — откуда они? Купила? А может быть, эти вещи с 1941 года?»

Я не могу пойти в антикварный магазин [видимо, чтобы продать], потому что не знаю, откуда эти вещи. Литовцы-то были крестьянами. Любой литовец должен себя спросить, откуда у него дома антикварные вещи.

Мало того, те люди, которые убивали евреев, не получали [зарплату]. Потому что немцам нужно было отдавать золото, кольца. Что осталось? Зубы остались. Они шли в эти ямы и вырывали зубы. Один из этих убийц, который убивал в Каунасе, в седьмом форте, одном из первых мест массового убийства, десять лет после войны работал зубным техником. Сколько наших бабушек и дедушек умерли и пошли на католические кладбища с еврейскими зубами во рту?

Представляете, какой это для меня был шок?

Я подошла к этому историку: «А можно я вас на обед приглашу? Я хочу больше об этом знать. Можете мне рассказать?» А что мой дедушка делал?

Он говорит: «Хорошо, встретимся, но только не в кафе — в парке».

Через день мы встретились в центральном парке Вильнюса, он подошел с одной стороны, я с другой. Он принес пластмассовый мешочек, где были списки убийц, они были изданы в Израиле. Знаменитый список Меламеда, называется «Преступление и наказание». Там есть пять тысяч имен. Мы посидели в этом парке, он сказал: «Я тебе дам на несколько дней, ты сделай копии, в понедельник вернешь в этом же парке». И мы разошлись в разные стороны.

Когда-то я уже бывала в таких ситуациях: вот также в парках мы получали на один день книги Солженицына или Оруэлла. И сейчас, через 26 лет независимости я с кем-то в парке встречаюсь? Думаю, этого я так не оставлю.

Потом я стала интересоваться. Историки литовские правду пишут. В исторических книгах, статьях, в огромных академических талмудах эта правда есть. Как они потом мне сказали: «Мы можем писать потому, что нас никто не читает». Это тексты профессионалов для профессионалов. А широкая общественность не знает, в школах не преподают, на телевидение, в большие аудитории они не вхожи. И когда я сказала историкам, что буду писать книгу, они ответили: «Оказывается, эти лекции читать очень опасно. Мы больше этого делать не будем».

Вы не будете уходить, амбассадор? [Улыбается послу] Он сидит — кто-то держит его за руку.

До этого я написала одну книгу, которая в Литве у женщин моего возраста очень популярна. Называется «Не бабье лето». Это бестселлер и все такое. И самое большое издательство Литвы мне сказало: «Ну, давай, Рута, еще что-нибудь напиши — про женщин, про мужчин, про любовь». Говорю: «Скоро будет, но другая, про Холокост». Они: «Только не это. Ведь геополитическая ситуация такая, ты что, не знаешь? Путин, Россия, угроза».

Говорю, вы знаете, Путин только и ждет, когда Ванагайте напишет книгу, что литовцы тоже убивали. И сразу будет инвазия. А с другой стороны, когда эта геополитическая ситуация изменится? В Литве вообще нет гражданского общества, потому что если мы что-то скажем против своей власти — сразу Путин воспользуется. Если бы Путина не было, надо было его выдумать. Потому что он удобен. Он держит мою страну в тишине и спокойствии.

И тогда мой издатель согласился, что я могу эту книгу писать, и он даже заплатит мне 1500 евро. Я заработаю на Холокосте 1500 евро.

Я полгода писала эту книгу — сидела в архивах, читала дела, допросы. Историки встречались со мной в парках и других местах, указывали, что читать, куда идти, какие самые скандальные вещи. Они мне давали информацию. Я не могла их угостить даже кофе. Они мне говорили: «Вот когда все уладится, стихнет, тогда мы с тобой и кофе выпьем, и пообедаем. А пока нет».

Что я нашла в этих архивах? Люди были нормальными, убийцы были нормальными людьми. Поскольку правительство пригласило их защищать родину от Советов, и это начало новой литовской независимой армии, они пошли в эти батальоны. Студенты, учащиеся ремесленного училища в Вильнюсе, восемь человек, после окончания учебного года в 1941 году решили, что должны где-то поработать. Оказывается, есть работа в зондер-командах, нужно ехать в Панару евреев стрелять.

Сначала никто не стрелял — они их охраняли, конвоировали. Немцы были умные, понемножку втягивали. Эти 16-летние ребята, восемь человек, каждый день ездили в Панару, стреляли людей. Они отработали лето и вернулись на учебу.

Шесть человек — почтальоны Главпочтамта тоже поработали. Некоторым работа не нравилась, и они перешли в другие батальоны.

Самое страшное для меня открытие: они все были волонтерами. И весь этот официальный литовский нарратив, что если бы ты не стрелял в еврея, то сзади стоял немец, который бы тебя застрелил — это неправда. Во многих местах массовых убийств вообще не было немцев, или они лишь фотографировали. А работали литовские офицеры из независимой армии, которые хотели служить своей родине.

Мало того, я узнала, что стреляли не только батальоны, стреляли полицейские. За три месяца было убито 150 тысяч человек. Какая банда выродков могла бы это сделать? Это было возможно, потому что была сделана пирамида убийств. Это очень трудно признать.

Мало того, наши ребята так хорошо работали, что стали привозить евреев из Австрии, из Франции, из Чехословакии. В Каунасе есть Девятый форт, там один наш батальон стоял. Чешским евреям сказали, что их везут в Аргентину или Бразилию, и нужно прививку сделать. Им всем велели закатать рукава, и они шли в эти ямы для прививки. Их всех там расстреляли.

Почему эти ребята стреляли? Одно дело, что их постепенно к этому вели. Другое дело, они немножко заработали. Третье — это антисемитизм, который и католическая церковь, и наше государство, правительство развело тогда. Когда я читала сны этих убийц, письма детям этих убийц, то заметила, что они не называли их «евреи» или «советские люди». Они их называли «обреченные». «Я стрелял в обреченных», «Обреченные»… В их сознании сидело: эти люди были обречены до них — правительством, нацистами, гражданской администрацией. Им осталось нажать на курок. Если я не буду стрелять, рядом со мной кто-то будет стрелять. Их спрашивали [на допросах]: «Вы не чувствуете вины?» Они отвечали: «Нет, это же была работа моя такая грязная. Это Бог позволяет такие убийства. Нас правительство послало». И когда они рассказывают про все эти убийства…

Видео есть, где один парень рассказывает, как они убивали в Руденске, в Белоруссии — батальон, 457 человек работали в Руденске целых полгода. 15 тысяч человек убили здесь. Он рассказывает: была вырыта яма, и евреи идут, как бараны. Он удивлялся: «Почему они так тихо идут, не сопротивляются? Тихо, спокойно, как овцы. Ложатся рядком, мы их расстреливаем». У них разрывные пули были. Там все горит, головы горят, одежда горит. И на эти горящие тела ложатся следующие.

Корреспондент у него спрашивает: «А если отец с сыном ложатся на эти горящие тела, кого вы стреляете первым — отца или сына?» Он отвечает: «Да вы что, мы же не звери, чтобы на глазах у отца ребенка расстрелять. Конечно же, первым стреляем отца. Потому уже ребенка, он же ничего не понимает». Человек верит в то, что говорит.

Это и было самое страшное, что я узнала: люди были нормальными. Просто несчастные обстоятельства, вот они и дошли до такого.

Что интересно, этот мой родственник, с джинсами своими замечательными, потом он умер в Америке в замечательном красивом доме в Майами. Я потом поехала туда к тете моей, его вдове. Она прекрасный человек, доктор, нежная, маленькая женщина. Но однажды речь зашла о евреях, ее затрясло, настолько она их ненавидела. Этот антисемитизм был в них так силен, что они убивали не людей — они убивали евреев. Клопов давили.

Это все шло от правительства, от той пропаганды, которая была переведена на литовский язык и была без меры.

Почему Литва так трудно это признает? Все просто. Наш первый президент Витаутас Ландсбергис, который вывел нас из проклятого Советского Союза, завоевал нам независимость — его отец был в первом правительстве Литвы. Его отец был членом кабинета министров, который создал первый концентрационный лагерь в Литве. Может быть, если бы мой отец был таким, я бы тоже говорила, что мы только жертвы и не хотела бы признавать преступлений. Хотя я думаю, что признала бы.

В общем, написала я эту книгу. Потеряла многих друзей. Когда я писала, я рассказывала некоторым своим друзьям, очень интеллектуальным, о Холокосте — они вскакивали с места и начинали кричать: «Ты что? Ты продаешь свою родину! Что эти евреи тебе сделали хорошего? Они же все нквдисты. Сколько они тебе платят?» Моя близкая подруга сидела у меня дома и спросила: «Рута, сколько ты получила денег от евреев? Смотри мне в глаза» Я смотрела и боялась моргнуть, потому что она бы решила, что мне платит Путин, евреи, я не знаю кто.

Потеряла я друзей. Потеряла родственников, которые мне напомнили: «Ты джинсы брала. Когда он джинсы тебе присылал, ты их носила. Почему ты сейчас наговариваешь на человека, который не может себя защитить?»

Только потому, чтобы другие посмотрели в свои семьи, посмели это сделать, рассказать. Чтобы мы посмотрели на вещи, на свои зубы — откуда это? Чтобы мы просто задали эти вопросы себе.

Мои дети мне сказали: «Мы тобой очень гордимся». Уже ради этого стоило эту книгу написать. Мой сын учится в университете, его друзья просят заплатить за пиво, потому что мама столько денег от Путина получила.

Сначала я боялась физической расправы. Когда была книжная ярмарка, издательство наняло мне трех охранников, потому что были угрозы: «Она евреям продалась».

Книга издана тиражом 19 тысяч экземпляров — огромный тираж для Литвы. И постепенно стало меняться отношение к Холокосту. Старшие по-прежнему полны предрассудков, а среди молодежи, которая мыслит по-европейски, стало модно жалеть евреев. И даже политики стали проговариваться, мол, не только изверги стреляли.

Центр Визенталя пригласил меня в Париж, и меня наградили медалью за смелость. На выступление у меня было две минуты. И я сказала:

«В Литве есть 227 мест, где совершались казни евреев. Каждый литовец может доехать до места, где совершались массовые расстрелы, за полчаса. Но я думаю не о статистике, а о тех людях, которые там лежат слоями, — четыре слоя, пять слоев. Я думаю об этом отце, который лежит, обнимая своего сына. Обычно, согласно протоколам эксгумации, бывает так: входное отверстие в голову 0,8 сантиметров, выходное — от 8 до 15 сантиметров. Значит, эти пули были разрывными. Они разрывали головы этих образованных людей, которые читали с детства, которые могли стать цветом нашего общества. Я думаю о том ребенке, который лежит рядом с ним уже 75 лет и у которого наверняка голова целая — многих закапывали живыми, потому что в них очень трудно попасть. Я думаю о том, что 75 лет спустя отец все еще обнимает своего сына. И всегда будет обнимать. Вы сейчас, когда будете пить шампанское, вообразите этого отца и сына. Они навсегда там останутся».
И некоторые даже заплакали."

Расшифровка текста сделана Павлом Шпилиным, она лежит здесь:
pikabu.ru/story/skeletyi_v_antikvarnyikh_litovs...
pavel-shipilin.livejournal.com/711874.html

За наводку спасибо

@темы: 20 век, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Бой, в котором ранили Ватсона

Оригинал взят у в Было дело при Майванде

Сегодня - годовщина сражения при Майванде в котором афганцы под командованием 20-летнего военачальника Мохаммеда Аюб-Хана наголову разгромили английскую сводную бригаду генерала Джорджа Бэрроуза. Это сражение стало переломным моментом англо-афганской войны 1878-80 годов, когда англичане вторично пытались захватить Афганистан (первая попытка была в 1838-42 годах) и снова им пришлось оттуда убраться.

27 июля 1880 года Бэрроуз во главе отряда численностью 2476 человек при 18 орудиях выступил из недавно захваченного Кандагара в направлении Газни. До этого ему удалось одержать ряд побед над афганцами и он не сомневался, что очередная битва закончится аналогично. Недооценив противника, он пренебрег разведкой и боевым охранением, а в результате - завел свою армию в оперативный мешок, умело организованный молодым афганским полководцем.

В долине между двумя горными речками англичане попали под перекрестный огонь и были атакованы пехотой и конницей с трех направлений. Армия Аюб-Хана насчитывала примерно 8,5 тысяч профессиональных воинов с тридцатью старыми пушками и несколько тысяч ополченцев из местных племен. Их яростная решимость и многократное численное превосходство оказались сильнее европейской выучки, дальнобойных нарезных орудий и казнозарядных винтовок солдат Бэрроуза. Первую атаку британцам удалось отбить, но за ней последовали вторая и третья.

Примерно через полтора часа сраженияя у английских артиллеристов закончились боеприпасы, и четвертую атаку англичане отразить уже не смогли. Сперва рухнул правый фланг, а за ним и центр британской позиции. Попытка Бэрроуза контратаковать конницей оказалась безуспешной.

Английские части, зажатые с трех сторон и осыпаемые пулями, смешались, запаниковали и обратились в бегство в юго-западном направлении, - единственном, не перекрытом афганцами. Но бежать удалось не всем. Значительная часть британской пехоты попала в окружение была перебита. В садах у деревни Хиг почти в полном составе погиб один из батальонов 66-го Беркширского пехотного полка. Пленных афганцы не брали.

Бригада Бэрроуза потеряла около половины своего состава. В основном, это была пехота, а почти все кавалеристы и конные артиллеристы доскакали до Кандагара и укрылись за его стенами. Общий урон составлял 970 убитых (в том числе 909 пехотинцев и 61 всадник) и 177 раненых. Такое соотношение говорит о том, что раненых, неспособных передвигаться, британцы просто бросили, а афганцы их добили.

Потери афганцев - неизвестны. Англичане умозрительно оценивают их в диапазоне от 2050 до 2750 убитых и раненых, однако сложно сказать, насколько объективны и реалистичны эти оценки. Чтобы подсластить пилюлю, англичане заявили что в сражении участвовало от 25 до 30 тысяч афганцев, однако это явное преувеличение.

Остатки армии Бэрроуза просидели в осажденном Аюб-Ханом Кандагаре до 1 сентября, пока к ним на выручку не подоспела дивизия генерала Робертса. Но это уже другая история. А на заставке - бегство англичан с поля сражения при Майванде.



Британские военные - участники Второй англо-афганской войны. Слева - направо: генерал-майор Фредерик Робертс; командир 72-го шотландского полка, подполковник Фрэнсис Браунлоу, сипай из 5-го полка непальских гурков и военврач Джон Уотсон.



Солдаты и офицеры 3-го Бомбейского туземного кавалерийского полка. В битве при Майванде этот полк потерял 27 человек убитыми и 18 - ранеными.



Британская артиллерия в Афганистане использовала в качестве тягловой силы индийских слонов и мулов.

.
Английские офицеры - участники Афганской кампании.



Афганские моджахеды, воевавшие с англичанами в 1880 году, внешне мало отличались от своих далеких потомков времен советско-афганской войны.



Схема битвы при Майванде. Британцы - красные, афганцы - черные.



Еще одна картина, изображающая драп английской конницы от афганцев у Майванда.



Слева - пафосная английская картинка "Последний рубеж 66-го полка". Справа - победитель британцев Мохаммед Аюб-Хан.

@темы: 19 век, ШХ

---

старинный футляр для книг

@темы: рай библиомана

---

Карта средневековой англии alcuinofyork.files.wordpress.com/2012/03/mediev...

@темы: карты, англомания

---

Схема гражданской воны в сша www.slate.com/content/dam/slate/blogs/the_vault...

@темы: карты, 19 век, СшА

---

самоназвания индейский племен www.npr.org/assets/news/2014/06/Tribal_Nations_...

@темы: карты, индейцы

---

27.07.2017 в 14:57

Пишет  Grissel:

Никогда не говори "никогда"
... или дело о горшке и квартплате
В 1310 г. случился в Венеции мятеж. Не народный, совсем наоборот. Политика дожа Градениго вызывала недовольство нескольких знатных семейств. и решено выло дожа скинуть. В предводители был избран представитель аристократического рода Тьеполо.
Хотя фамилии Градениго и Тьеполо здесь названы, о них ничего не будет сказано в этой саге.
Итак, вооруженные отряды сошлись, народ сидит по домам. И в этот момент какая-то женщина ( ее фамилии историк не называет, хотя рассказ в основном про нее)высунулась в окно ,и то ли случайно,то ли намеренно уронила то ли горшок, то ли ступку. Важно то, что этот предмет попал в голову знаменосца Тьеполо. Тот от неожиданности выронил знамя. Мятежники. потеряв ориентир, смешались, и люди дожа быстро их вынесли. Мятеж был подавлен малой кровью.
Героиня дня, трезво оценивая свою роль в событиях, попросила скромную награду - разрешения вывешивать в окне по праздникам знамя с символом святого Марка. Умиленные домовладельцы поклялись никогда не повышать ей квартплату.
Прошло более ста лет, и потомки домовладельцев спохватились: героическая дама давно померла, и дети ее померли, а может, и внуки! И в 1426 г. квартплату подняли. Потомки дамы с горшком обиделись и подали в суд.
Тяжба завершилась в 1468 г. Не в пользу домовладельцев. Никогда - значит никогда.

@темы: деньги, исторические россказни

---

27.07.2017 в 10:23

Пишет  Sindani:

23.07.2017 в 18:29

Пишет  Кеиннари:

Властелин колец на карте
1 фрейм = 1 день

@темы: книги, карты

---

из этой подборки mi3ch.livejournal.com/3840880.html

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Новый Филеас Фогг

" - Товарищ лейтенант, у вас ус отклеился!"


Все здесь прекрасно, я считаю. Лично мне больше всего нравится кованая петля на двери со стороны ручки (- Фиг откроете теперь, сатрапы, палачи!..) и окошечко, закрывающееся изнутри (заключенный тоже имеет право на личное пространство, в конце концов!)
Вот за что я люблю современную иллюстрацию - за свежесть решений.

@темы: книги, иллюстрации

---

Оригинал взят у в Тяжела и неказиста Жизнь парижского таксиста

В Париже 1920-х — 1930-х гг. было официально зарегистрировано около 4 тыс. русских шоферов. Все они были объединены в несколько профсоюзов — «Союз русских шоферов», «Всеобщий союз русских шоферов», «Национальный союз русских шоферов-комбатантов» (лишь в 1938 году они совместно создали Русскую секцию Объединенного Синдиката шоферов) [см.: В. Успенский. Воспоминания парижского шофера такси // Диаспора. Вып. I. Париж; СПб., 2001. С. 8 (вступ. заметка А. Серкова); см. также: [Б.п.]. Шоферы (эмигрантский репортаж) // Наш Союз (Париж). 1936. № 4. С. 18–19].

Самым многочисленным из них был «Союз русских шоферов» (1200 человек).



Большинство русских таксистов были бывшими военными. Первыми таксовать в Париже стали члены Русского экспедиционного корпуса, прибывшего во Францию в 1916 г. После Гражданской войны к ним присоединилась масса русского офицерства и эмигранты из других социальных слоев. Русский таксист получал вдвое больше своего соотечественника, устроившегося, скажем, рабочим на заводе Рено.

«Союз русских шофёров» находился в доме 179 по ул. Конвансьон, где имелись библиотека, столовая, парикмахерская, буфет, спортивный зал и аптека, продававшая лекарства со скидкой. Каждый вторник в Союзе бесплатно принимал врач. Также для членов Союза была бесплатная юридическая консультация с французскими адвокатами русского происхождения. С 1927 г. у Союза был собственный дом отдыха и палаточный туристический лагерь с душем и электричеством на Ривьере.

«Союз русских шофёров» издавал два периодических издания: «Русский шофер» и ежемесячник «За рулём», в которых, помимо специальных статей, публиковались художественные произведения К. Бальмонта, А. Куприна, А. Ремезова, Гайто Газданова, Ив. Бунина, Б. Поплавского и других писателей русской эмиграции.

Как видим, в статистических описаниях жизнь профсоюза русских таксистов выглядит весьма неплохо. Но шоферы — выходцы из образованных слоев русского общества тяжело переносили поражение в социальном статусе и разлуку с Родиной. Приведу отрывок из романа Р.Гуля «Я унес Россию», описывающий повеседневность русских таксистов в Париже:

«…Кто только в Париже не сидел тогда за рулем: генералы, адвокаты, инженеры, но масса — белое офицерство.

Отель, где жил Жорж Леонтьев, жестоко-иронически назывался “Золотая лилия”. Улица, где цвела эта “лилия”, — как кишка узкая, вонючая, грязная арабская толкучка: здесь жили уличные торговцы-арабы (алжирцы) и русские эмигранты-шоферы.

Я был благодарен Жоржу Леонтьеву не только “за приют”, но и за то, что он открыл мне мир русского шоферского Парижа. Когда поздно вечером мы шли обедать, моим Виргилием был Жорж. Вокруг Ля Мотт-Пике в дешевых русских ресторанах и в грязноватых “бистро” сходилась русско-шоферская братия. Тут больше пили, чем ели. Пили много потому, что “замело тебя снегом, Россия...” И эту трагедию “заливали пинаром”. Конечно, не все русские шоферы пили вмертвую. Многие жили семейной жизнью. Многие выбились из шоферства, войдя во французскую жизнь, многие скопили деньги, купили свои машины. Из шоферов, например, вышел талантливый писатель Георгий Газданов, автор “Вечера у Клэр”, “Ночных дорог” и др. Многие как следует встали на ноги. Но Жорж-то показал мне тот русско-шоферский мир, который, пия, шел ко дну, не хотя никуда “выбиваться”. “Хорошо, что никого,/ Хорошо, что ничего,/ Так черно и так мертво,/ Что мертвее быть не может/ И чернее не бывать,/ Что никто нам не поможет/ И не надо помогать”. Эти строки Георгия Иванова как списаны с Жоржа и его собутыльников».

@темы: 20 век: Россия и вокруг нее

---

Оригинал взят у в Шопинг в Минске сто лет назад

    Немногие помнят тот Минск, каким он был полвека назад, совсем мало тех, кто знал послевоенный и, тем более, довоенный город. И уж никто из ныне живущих не видел своими глазами Минск начала двадцатого века. Сто лет назад город был совсем другим, от него мало что осталось, но остались книги, газеты, фотографии, а значит, осталась память. Есть возможность посмотреть, чем занимались минчане той поры – где работали, как развлекались, что покупали, у кого лечились. Посмотреть и спроецировать это на современный город.
    Попробуем? Чтож, #словоминску начала прошлого века!

***

    Первую прогулку совершим по магазинам давних лет и начнем её на площади, которая сегодня называется площадью Свободы, а в обсуждаемый нами период – Соборной. Путепровод, ведущий на проспект Победителей – детище шестидесятых годов. Сто лет назад здесь начиналась Школьная улица.

    Узкая, мощённая камнем, она круто спускалась к Немиге. Если вернуть её в сегодняшний Минск, то получилось бы примерно такое:

    Улица была торговой. В доме №1 размещалась

суконно-мануфактурная торговля А.З.Царфина, вывеску которой мы видим на старой открытке.
    Кое-что в этом рекламном тексте современному читателю нужно, наверное, пояснить.
    «Цены без запроса» – в магазине не торгуются, цены объявлены заранее, скидку вам не сделают.
    «Минск губ.» означает Минск губернский. Польша тогда входила в состав Российской империи и в нескольких сотнях верст от нашего Минска, центра одноименной губернии, был еще один – тот, который мы сейчас называем «Минск Мазовецкий».
    Перейдем теперь на другую сторону площади. Несколько лет назад был восстановлен крупнейший до революции отель Минска. Восстановлен не вполне аутентично – здание подросло на этаж и сместилось в сторону нынешней консерватории – но представление о прежнем облике может дать.
Судите сами.



Шикарная была гостиница, о ней мы поговорим отдельно. А пока обратите внимание на надпись над угловым подъездом: А.М.Левин.

Да, магазин Левина, торговавший всякими интересными вещами.
    И здесь требуются пояснения: что такое, например, Фребелевские игры и занятия? Фребель (хотя правильно говорить Фрёбель) – немецкий педагог, создатель первого детского сада. Один из элементов его воспитательной теории – развивающие игры, которые в легкой форме учили маленьких детей вполне серьезным вещам. Вот этим-то товаром и торговали в магазине Левина.
    В те времена фребелевская педагогика была в большой моде, о чем свидетельствует это, например, объявление в газете «Минский голос»:

    Дом, в котором остановилась специалистка из Варшавы, находился примерно там, где сегодня размещается Минский областной суд, Коломенская – это сейчас улица Свердлова.
    Загадочный «патефон, играющий без иголок и без шума» – это новейшее изобретение фирмы «Пате». Металлические иглы очень быстро изнашивались, их хватало лишь на несколько минут воспроизведения пластинки. Вместо них в новой модели использовали сапфировые и тем самым повысили и долговечность, и качество звучания.

    Теперь давайте прогуляемся по Губернаторской улице – так cто лет назад называлась улица Ленина.

Посмотрите внимательно, вас ничто не удивляет? Да-да, вывеска магазина Левина висит, кажется, на совсем другом здании. Впрочем, другом, да не совсем: так выглядела гостиница «Европа» в 1907 году, до того, как ее владелец Вениамин Поляк перестроил ее, возведя здание, которое мы видели выше.
    Вот та же картинка в пересчете на сегодняшние реалии. Учтите, что улица тогда была много у’же, красная линия проходила заметно правее, там, где сегодня граница сквера.

Чуть дальше, в доме 5 торговал всякой всячиной магазин Гурвича. Старая открытка сохранила нам его вывеску

а старая книга – рекламу:

Всё, что хотите – от мебели до фильтра для воды (уже тогда!). Несгораемую кассу сегодня мы назвали бы сейфом. А шапирограф – это изобретенное в 1902 году устройство для копирования и размножения текстов; в наши дни аналогичные функции выполняет работающий, конечно, по совершенно иному принципу ксерокс.
    Как у вас с финансами? Если хорошо, то в магазине Изгура можно купить золото, серебро, бриллианты и часы «Омега».

Да-да, уже тогда в Минске торговали швейцарскими часами. А если с деньгами не очень, ничего страшного – зайдите к господину Розовскому и купите, например, тетрадку или карандаш.

    Как известно, сто лет назад нумерация домов еще не вошла окончательно в обиход, адреса нередко писали так: «Губернаторская улица, дом Борща».

Так именовался дом №13, на открытке он примерно там, где навстречу нам движется лошадь, запряженная в телегу. Фотограф, сделавший этот снимок, стоял на Захарьевской – на проспекте, говоря сегодняшним языком – и смотрел в сторону соборной площади, вдали высится башня костела.
    Попробуем переместить эти здания в современный Минск:

    Ещё раз напомню, что улица Ленина много шире старой Губернаторской, дома по нечетной стороне располагались заметно левее современных.

В доме Борща располагался универсальный магазин (заметьте – слово «универмаг» вовсе не изобретение советских времен). Белье, дамская конфекция (т.е. готовая одежда). Отдел зонтиков и палок!
    И славившееся в те времена трикотажное белье профессора Егера. Штутгартский естествоиспытатель, гигиенист и зоолог Густав Егер предложил как наиболее гигиеничное трикотажное белье из высоких сортов шерсти, оно и получило название «егерского». Ученым была организована выставка под лозунгом «Кто мудр, тот выбирает шерсть».
    Уважаемые читательницы, обратите внимание: если вы собираетесь замуж, то здесь можно купить и полное приданое! Впрочем, если вдруг чего-то из «дамской конфекции» в продаже не окажется, всегда можно обратиться к мадам Малиновской, чья мастерская находится в этом же доме.

А по соседству, в доме Малявского, мебельный магазин Годера.

 Самый большой, как тогда было принято выражаться, в Северо-Западном крае. Товар работы «лучших заграничных и варшавских мастеров» – Польша тогда не была заграницей, но, как в советские времена Прибалтика, и вполне «своей» не казалась.
    Владелец дома и сам держал магазин, который сегодня мы назвали бы «Хозтоварами»:

Обратите внимание на энергосберегающие «экономические» лампы. И, конечно же, на эту детскую пишущую машину с опцией выбора языка:

Большие и тяжелые, они назывались тогда «машинами», «машинками» их станут звать позже.
    Дом Пржиемского (приблизительный современный ориентир – арка с общественным туалетом возле «Макдональдса»). Здесь покупают мануфактуру:

И снова кое-что нуждается в пояснении.
    «Депо жирардовских изделий». Слово «депо» сто лет назад не обязательно относилось к железной дороге. Как писал словарь Брокгауза и Ефрона, «депо— склад, магазин, запас предметов известного рода для государственных и общественных надобностей». Владимир Гиляровский в одной из книг о Москве упоминает даже «депо пиявок», которых парикмахеры держали для медицинских целей.
    Теперь о самих изделиях. Согласно тому же словарю, «Жирардов (Zyrardow) — посад Блонского у. Варшавской губ. Огромные фабрики полотняная и бумаготкацкая, с несколькими тысячами рабочих и производством до 6 млн. руб. Получил название от имени франц. инженера Филиппа Жирара (Phylippe Girard), изобретателя механического прядения льна, основавшего здесь фабрику в начале текущего столетия». Сегодня мы назвали бы это «брендом».
    А вот название жесткой бельевой ткани мадаполам родом из Индии: Мадаполам – пригород города Нарсапура, расположенного в центре полуострова Индостан.
А ещё Тироль, Польша, Силезия… Глобализация налицо!
    Перейдем теперь на противоположную, четную сторону улицы. На углу Губернаторской и Преображенской (перевод: Ленина и Интернациональной) в доме Фельдмана (его номер 2) находилась граверная мастерская Изакова:



На фоне сегодняшних домов картинка смотрелась бы примерно так:

    А вот вывеска мастерской немного крупнее:

Обратите внимание: на изготовление маркогасителей, предназначенных для казенных, т.е. государственных, ведомств, Изаков получил особое разрешение «Господина Минского Губернатора».
    Чуть дальше, в доме 10 (на этом месте сейчас магазин «Связной»), находилась техническая контора С.А.Анцелиовича:

    Здесь, конечно, тоже торговали, но товаром специфическим – чего стоят только «ремни чистой верблюжьей шерсти марки «ГЕРКУЛЕС». В те времена электрические станки были совершенной экзотикой, в цехах стояли мощные паровые двигатели, от которых во все стороны шли приводные ремни – вот эти изделия и продавала контора Анцелиовича.
    При этом известна она была и собственным производством. На недавней выставке в Музее истории города Минска демонстрировался прелюбопытный экспонат:


     Табличка гласила:

    Нагреватели воды, системы отопления, электрическая проводка – вот так приходил в наш город технический прогресс!
    Реклама конторы относится к 1913 году. А за пять лет до этого дом принадлежал иному владельцу, г-ну Ерохову:

    Здесь, конечно, непонятны «саратовские сарпинки». Эта лёгкая хлопчатобумажная ткань, обычно клетчатая или полосатая, получила свое название по месту, где их стали впервые производить – основанному в середине XVIII века немецкими колонистами городку Сарепта-на-Волге, находившегося на юге Саратовской губернии (сегодня эта местность входит в состав Волгограда). 
    Обратите внимание и на имя Саввы Морозова – владельца известной мануфактуры. И не удивляйтесь «бумажным товарам» – это не писчие принадлежности. Фабрики Морозова производили хлопчатобумажные ткани, а слово это сто лет назад писалось через дефис: «хлопчато-бумажный». Это и подразумевается в рекламном объявлении.
    Немного ближе к Захарьевской, в доме Этингера, мы видим сразу несколько магазинов.

Снова пишущие машины, снова бесшумные граммофоны. Снова «Геркулес», но на сей раз уже не прочные ремни, как у соседа Анцелиовича, а прочные сейфы – что поделаешь, мождное имя. При этом покупателям предлагается по сути беспроцентный кредит – «рассрочка платежа без повышения цен».
    Там же торгует Г.А.Раскин – конкурент Изакова.

Штемпели разных видов и не названные, но нарисованные нумераторы.
    Б.З.Поляков, как и его визави с противоположной стороны улицы Розовский, продает канцтовары:

    А еще в доме Этингера размещалось музыкальное училище Рубинштейна, о котором стоит поговорить подробнее.

Выпускник Петербургской консерватории Натан Рубинштейн дело свое знал и поставил серьезно. Сохранился интереснейший документ: «Правила и программы музыкального училища свободного художника Н. Рубинштейна» (Минск: Типография Д. Форина, 1907), но прежде чем прочесть его, попробуем разобраться в том, почему Рубинштейна называют именно так.
     Как сказано в «Музыкальном словаре» Гуго Римана, опубликованном на русском языке в 1901 году, свободный художник – это звание, даваемое обеими русскими консерваториями (Московской и Петербургской) лицам, окончившим полный курс музыкального образования по специальному предмету изучения (пение, игра на инструментах, композиция) и по ряду обязательных предметов (общенаучные предметы, история и теория музыки, сольфеджио и др.). Иными словами, это музыкант-профессионал высокого уровня. Что ж, Натан Рубинштейн был награжден серебряной медалью Петербургской консерватории и звание это заслужил.
     А теперь вернемся к документу:

Правила и программы музыкального училища свободного художника Н. Рубинштейна
     Минское музыкальное училище свободного художника Н.Рубинштейна имеет целью дать основательное художественное образование лицам, желающим изучить инструментальную и вокальную музыку.
     Предметы преподавания: специальные (главные) – игра на фортепьяно, скрипке, виолончели и пение; обязательные (вспомогательные) – элементарная теория музыки, сольфеджио, гармония, инструментовка и история музыки, а также для учащихся по классу скрипки, виолончели и пения – элементарная игра на фортепьяно.
     В училище принимаются лица всех сословий, как взрослые, так и дети не моложе 8 лет – приходящими учащимися. От поступающих не требуется музыкальной подготовки. Лица же относительно подготовленные могут быть приняты прямо в курс, соответствующий их техническому и музыкальному развитию.
     Прохождение учащимися полного объема каждого специального предмета соответствует программам консерваторий Императорского Русского музыкального общества и делится на три курса: низший, средний и высший.
     Классы специальных предметов посещаются учащимися два раза в неделю. В этих классах преподающие занимаются с каждым учащимся отдельно. Классы обязательных предметов посещаются раз в неделю.
     Для учащихся по фортепьяно и струнным инструментам устраиваются классы совместной игры (ансамбль) раз в неделю.
     В продолжение учебного года устраиваются публичные музыкальные собрания.
     Для удобства учащихся занятия делятся на утренние и вечерние.
     Плата вносится по полугодиям вперед. В особых случаях допускается рассрочка.

    Позже Рубинштейн создал симфонический оркестр, артистами которого стали преподаватели и учащиеся училища. Оркестр не раз давал в нашем городе концерты, а во время Первой мировой войны выступал в госпиталях и лазаретах.

***

    Мы дошли до Захарьевской. Губернаторская улица продолжается и дальше, там тоже много интересного – «Ново-Московская» гостиница, гимназия, еврейская больница – но это уже темы для отдельных разговоров. Так что закончим на этом нашу первую прогулку по Минску столетней давности, а в следующий раз пройдемся по Подгорной, Петропавловской и Крещенской улицам.
 

@темы: история вещей, письменные принадлежности, деньги, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Оригинал взят у в Добрый мохеганин Самсон Оккам - индейский апостол.

Самсон Оккам (также известен как Альком и Оккум) (родился в 1723 – умер 14 июля 1792) – американский пресвитерианский священник из племени Мохеган (мохеган не стоит путать с могиканами, это два разных, хотя и родственных народа), проповедник христианства среди индейцев. Оккам был первым священником индейского происхождения, опубликовавшим свои труды на английском языке.

Оккам, подобно другому знаменитому проповеднику Джону Элиоту, много сделал для приобщения индейцев к европейской культуре, для искоренения вражды и примирения в духе христианской любви коренных американцев и американцев европейского происхождения. Ему пришлось претерпеть скорби и гонения от своих бледнолицых собратьев по вере, но его труды не остались напрасными и дали свои щедрые плоды.

Самсон Оккам родился недалеко от нынешнего Нью – Лондона (штат Коннектикут) в христианской семье. Считается, что он был дальним потомком знаменитого мохеганского вождя Ункаса (Анкаса). Родителей Самсона звали Джошуа Томачам (Tomacham) и Сара.

В возрасте 20 лет Самсон услышал проповедь евангелистских проповедников из движения Первого Великого пробуждения (Great Awarkening) и почувствовал своё призвание к духовной карьере и проповеди Слова Божьего. В течении 4 лет, начиная с 1743 года, изучал теологию в школе «Латтин» под руководством конгрегационалистского священника Элеазара Уилока (Wheelock). Единственной книгой, бывшей в собственности, была Библия. Он её изучил «от и до». В школе Оккам овладел древнееврейским, латинским, греческим и английским языками.

С 1747 по 1749 проходил служение и обучение под руководством преподобного Соломона Уильямса в Нью – Лондоне, Коннектикут.

С 1749 года подготовленный к самостоятельному служению стал проповедником, учителем и законодателем в индейском племени Пекотов (Pequot) в Монтоке (Montauk) в Восточном Лонг Айленде. В конце 1751 года женился на местной жительнице Мэри Фоулер (Fowler). Оккум непрестанно работал над приобщением новообращённых индейцев к европейской культуре: учил строить дома в европейском стиле, носить европейскую одежду, прививал вкус к европейской литературе и искусству.

30 августа 1759 года возведён в священнический сан пресвитерием Саффолка. И тут же ему пришлось испытать на себе политику дискриминации по расовому признаку. Ему всегда платили жалование намного меньшее, нежели священникам европейского происхождения. «Шотландское общество распространения христианского знания» правда, назначило ему дополнительную стипендию. Но всю жизнь Самсон жил в нужде и страдал от нехватки денежных средств.


Пастор Элеазар Уилок.

В 1761 и 1763 годах Самсон совершил путешествие в земли шести ирокезских племён. Обратив в христианство нескольких человек, он вернулся к своим соплеменникам – мохеганам в Коннектикут.

Наставник Оккама пастор Уилок предложил своему ученику поехать в Англию для сбора пожертвований на нужды Индейской благотворительной школы, основанной им в Лебаноне (Коннектикут) в 1754 году. Путешествие Оккама в Англию продолжалось с 16 февраля 1766 по 22 июля 1767 года. Во время своего пребывания на туманном Альбионе, пастор Оккум произнёс от 300 до 400 проповедей, имевших большой успех и привлекавших множество благодарных слушателей. Ему удалось собрать 12 тысяч фунтов стерлингов. Сам король Георг III пожертвовал 200 фунтов на благое дело. Но по возвращении в Северную Америку Оккума ждал удар, откуда он не ожидал. Пастор Уилоку, пообещавший Оккаму заботиться о его семье, не выполнил своего обещания, и жена и дети Оккама пребывали в крайней нищете, почти без средств к существованию. Более того, Уилок уехал в Нью – Гемпшир и использовал полученные средства на постройку Дармутского колледжа, предназначенного для обучения англичан, а не индейцев (хотя несколько коренных американцев всё же смогли пройти там обучение).

В 1768 году Оккум написал 10 страничное «Краткое повествование о моей жизни» (A Short Narrative of My Life, сейчас хранится в архиве Дортмутского колледжа; впервые опубликовано в 1982 году). Содержит короткую биографию автора, написанную им до своей поездки в Англию. Другие опубликованные работы «Проповедь на казни Мозеса Пол» (Sermon at the Execution of Moses Paul) и «Избранная коллекция гимнов и духовных песнопений» в 1774 году. Его произведения дают красочную картину взаимоотношений между колонистами и индейцами.

Особенно интересна работа "Проповедь на казни... ". Вкратце история произведения такова. Один из новообращённых индейцев, которого звали Мозес Пол как-то напился и по пьяному делу ненароком убил человека по имени Мозес Кук. За своё преступление Мозес Пол был приговорён к смертной казни через повешение. Мозес Пол осознал всю тяжесть совершённого им преступления и попросил пастора Оккама присутствовать на казни и прочесть проповедь о душепагубности греха пьянства, приводящего порой к таким ужасным последствиям. Что Оккам и сделал. Потом записал свою проповедь и опубликовал. Мощная проповедь Оккама в поддержку трезвости стала классическим миссионерским аргументом против пьянства.



Текст проповеди:

После возвращения из Англии и предательства Уилока Оккум жил среди мохеган. Стараниями пастора Самсона половина его племени - около 300 человек обратились ко Христу. Успех, который европейским миссионерам и не снился. После чего заботой Оккама стало объединение всех индейцев – христиан Новой Англии и Лонг Айленда в новый народ, местопребыванием которого был бы штат Коннектикут.

Но тут грянула Американская революция, принесшая новообращённым христианам новые трудности и испытания. Усилилось давление и нападки со стороны англосаксонских поселенцев. В 1875 году индейцы, находившиеся под пасторским окормлением Оккама получили приглашение от своих братьев по вере из племени Онайда поселиться в их резервации в штате Нью – Йорк. Под предводительством Оккума, его приёмного сына Джозефа Джонсона и брата жены Дэвида Фоулера (Montauk), мохегане совершили переселение на означенные земли, где ими был основано поселение Бразертаун (Brothertown, изначально по соседству с Уатервиллем, Нью – Йорк). Индейцы племени Онайда пригласили также других своих собратьев – Могикан из Стокбриджа (западный Массачусетс) и две группы народности Ленапи из южного Нью – Джерси. Могикане основали Нью – Стокбридж возле Онейдского озера (вот обратите внимание, могикане отнюдь не были истреблены англосаксами, а приняли христианство, окультурились и их потомки живут в Стокбридже и по сей день и известны как "Стокбриджские индейцы". Оккум не только добился гражданских привилегий для этих поселений, но и сделал так чтобы все белые поселенцы, претендовавшие на земли индейцев, были удалены из Бразертауна.

Оккум умер 14 июля 1792 года в Нью – Стокбридже

Память его в календаре Епископальной Церкви США празднуется в этот день.

В 1820 – е году многие Бразертаунцы и Онейда продали свои земли в Нью – Йорке и переселились в город Бразертаун в округе Кальюмет, штат Висконсин. В наше время бразертаунские индейцы безуспешно пытались признать себя отдельным племенем.

Во II Мировую войну один из кораблей свободы (liberti ship, тип грузового корабля) был назван в честь Оккама.

Его имя носят многие географические объекты и учебные здания в Ганновере, Нью – Гемпшир, в районах, прилегающих к Дортмундскому колледжу.


Мост Оккама.

Составлено по:

1. en.wikipedia.org/wiki/Samson_Occom
2. www.wisconsinhistory.org/turningpoints/search.a...
3. www.common-place.org/vol-04/no-04/brooks/3.shtm...

@темы: индейцы

---

Оригинал взят у в Джон Нортон - вождь ирокезов.

Портрет Джона Нортона кисти английского живописца Матера Брауна. Дата создания - около 1805 года.

Джон Нортон (родился в 60 – е годы XVIII века – умер после 1826 года) – знаменитый вождь и военный предводитель ирокезов в Англо – американской войне, авантюрист, переводчик Библии на язык ирокезов.

Джон Нортон родился в начале 60 – х годов XVIII века в Шотландии. Его матерью была шотландка по фамилии Андерсон, а отцом – индеец из племени чероки. Отца Джона ещё ребёнком подобрали английские солдаты в селении Киовии (ныне штат Теннеси), сожжённом в ходе боёв Франко – индейской войны (североамериканский театр военных действий Семилетней войны). Мальчика забрали в Британию и отдали на воспитание в британскую семью. Детство нашего героя прошло в городке Думфермлин, где он закончил школу

Джон Нортон в юности работал учеником в типографии (предположительно принадлежавшей его отцу), но однообразная работа его не привлекала. Хотелось приключений и воинских подвигов. Он вступил в армию Его величества. Проходил службу в Шотландии, где первый раз женился, потом в Ирландии. В 1785 году, вскоре после окончания Войны за Независимость США, получил назначение в Нижнюю Канаду (Квебек). В Ниагаре Джон самовольно оставил расположение части и был уволен из рядом Вооружённых Сил. Видимо, армейская муштра ему тоже осточертела, но полученный армейский опыт оказался весьма кстати. Дал о себе знать и голос крови – его потянуло к родным пенатам, в индейские селения (замечу, чероки и ирокезы состоят в отдалённом родстве, так что ничего удивительного). Джон какое –то время живёт в ирокезском поселении Tyendinaga, изучает индейский образ жизни. В 1791 году он в качестве бродячего торговца путешествует по Огайо, обзаводясь нужными связями среди аборигенов. В 1794 году мы его видим уже в Форте – Ниагара переводчиком с индейских языков на английский. Видно, что Нортон был полиглотом, имел талант к быстрому овладению языками. Потом ему данный навык очень пригодится при переводе Священного Писания, но об этом чуть ниже.

К времени пребывания в Форте – Ниагара относится знакомство Нортона с прославленным вождём Союза Шести Народов Гранд Ривер – Джозефом Брантом (индейское имя Thayendanega). Расскажу немного кто это такой.


Джозеф Брант — портрет кисти художника Гилберта Стюарта, 1776 год.

Ирокезский вождь Джозеф из племени могавков был весьма незаурядной личностью. Он отличался несокрушимым мужеством на поле боя и мудростью государственного деятеля, а также, увы и жестокостью к врагу. Во время Войны за Независимость США, ирокезы под его руководством, союзники английского короля, устраивали расправы над безоружными поселенцами и пленными американскими солдатами. Особенно известна в истории «Резня в Черри - Велли» («Вишнёвой долине», когда воины Бранта жестоко убили 30 нонкомбатантов.

В делах государственного управления Брант много сделал для экономического развития ирокезских земель на берегах реки Гранд Ривер. Тогда ирокезы окончательно перешли к оседлому образу жизни, перенимали элементы европейского образа жизни, в чём встречали понимание и поддержку королевских властей. Желая увеличить численность ирокезских поселений на Гранд Ривер, Брант решил переселить американских ирокезов в Канаду, ликвидировав резервации ирокезов – сенека Буффало – Крик (Buffalo Creek) в штате Нью – Йорк, ирокезов - могавков Tyendinaga в Bay of Quinte. Далее – он решил проблему пустующих родовых земель, которые ирокезы не имели возможности самостоятельно обрабатывать. Брант стал сдавать эти земли в аренду белым поселенцам за плату. Данная инициатива вождя встретила поначалу сопротивление британских властей. Английские чиновники, такие как Джон Грейвс (John Graves) Simcoe, губернатор Канады и его суперинтендант Уильям Клаус, занимавшийся вопросами взаимодействия с Союзом Шести Народов, считали индейцев примитивными дикарями, не способными самостоятельно заключать коммерческие сделки и требовали от них делегировать британским властям право распоряжаться земельными ресурсами. Начальству, мол виднее. Брант после многих препирательств, доказал вышеупомянутым господам их неправоту и самолично заключил в 1798 году выгодные сделки с белыми колонистами, причём ирокезы начали получать доход от своих земель и в Канаде и в США. Вырученные деньги Брант положил под большие проценты в Британско – Канадский банк, ещё больше увеличив богатство своего народа.

И такой мудрый и уважаемый человек обратил внимание на бродягу Нортона, увидев в нём перспективного парня, способного принести пользу ирокезам. Где – то в 90 – е годы XVIII века Джон был принят в ряды племени могавков с наречением имени Teyoninhokarawen (простите, я не знаю как это непроизносимое имя транскрибировать кириллицей) и поселился в резервации Гранд Ривер. Здесь же он женился во второй раз на ирокезской женщине. Брант стал его приёмным дядей, а Джон соответственного его приёмным племянником (видимо у ирокезов так было принято – не усыновлять, а «уплемяннивать». Позднее Джона возвели в «сосновые вожди» (Pine Tree Chief) - очень почётный титул у могавков.

Переводчик Библии.

Весной 1804 году Джон – Teyoninhokarawen посетил Туманный Альбион для ведения переговоров с британскими чиновниками и представителями деловых кругов в интересах своего народа. Там он познакомился с христианскими миссионерами из «Британского и Зарубежного Библейского общества», ставившими, помимо прочего, своей целью распространение библейских знаний и христианской веры среди неевропейских народов. По просьбе «Библейского общества» Джон принялся за главный труд в своей жизни – перевод Евангелия от Иоанна на язык могавков. Он успешно справился с задачей: перевод был представлен участникам «Библейского общества», отпечатан в типографии и отправлен в Новый Свет для распространения среди ирокезов.


Королевская часовня Могавков - внешний вид.


Королевская часовня Могавков - внутренний вид.

В Королевской Часовне Могавков в Брантфорде (Brantford), Онтарио можно увидеть витраж, на котором запечатлены сцены из истории евангелизации ирокезов. Внизу витража помещено изречение Нортона, коим он предварил свой перевод Евангелия от Иоанна: «Let us strictly adhere to what the Lord has transmitted to us in the Holy Scriptures, that thereby the unbelievers may know that love we bear the commandments of God» (Будем точно придерживаться того, что Господь передал нам в Священном Писании, дабы неверующие могли знать, что мы несём любовь согласно заповедям Божьим).

В землях чероки.

В 1809 – 1810 годах Джон Нортон совершил длительное путешествие по юго – востоку США, по землям народа чероки в поисках родственников своего отца. Ему удалось встретиться со своей роднёй и чероки признали его за своего. Свой отчёт о поездке, содержащий ценные сведения о городах чероки, их культуре и обычаях времён их «Золотого века» (до депортации в Оклахому), Джон поместил в своём «Журнале майора Джона Нортона», опубликованном в 1816 году.

Война 1812 года.

После смерти вождя Бранта, Нортон стал самым авторитетным вождём Союза Шести Народов. Ему пришлось иметь дело с упомянутым выше Уильямом Клаусом, который возглавлял «Индейский департамент Верхней Канады». В те времена резко обострились англо – американские взаимоотношения, и Клаус теперь искал взаимопонимания с ирокезами, стремясь заручиться их поддержкой в назревавшем (с 1807 года) вооружённом конфликте с американцами. Который вскоре и грянул – началась англо – американская война. Эта война воспринималась как освободительная не только англо – канадцами, хранившими верность короне и не желавшими присоединения к США, но и многими индейцами по причине того, что британцы относились к ним гораздо гуманнее и справедливее, нежели власти США и не занимались отжимом их родовых земель в отличие от янки. Первое столкновение с американцами в котором участвовали ирокезские отряды под предводительством Нортона произошло в 1811 году – битва при Типпекану. Когда начались основные боевые действия войны 1812 года, Джон Нортон со своими отрядами тотчас присоединился к армии британского генерала Исаака (Айзека) Брока (Isaac Brock), несмотря на официальный нейтралитет Союза Шести Народов. Взятие генералом Броком Детройта вызвала всплеск энтузиазма, и много ирокезcих воинов, известных своей храбростью и бесстрашием вступило в ряды британских войск. Ирокезы под командованием Джона Нортона, Джона Бранта (сына Джозефа Бранта) и лейтенанта Уильяма Джонсона Керра (Kerr) из «Индейского департамента» внесли решающий вклад в победу англичан над американцами в битве на Куинстонских высотах. Кроме этого сражения, Нортон и его воины участвовали во многих других битвах той войны. Воспоминания о тех славных днях майор Нортон изложил в своём «Журнале…».

В 1813 году Джон в третий раз женился на красивой и умной девушке – индианке из племени делаверов по имени Катерина. Что стало с его первыми двумя жёнами - не знаю.

В 1815 году Джон вместе со своей женой Катериной и сыном от предыдущего брака, которого тоже звали Джон, индейское имя Tehonakaraa (к слову, у него были и другие сыновья), посетил Великобританию, конкретно – Шотландию, где жена и сын поступили в школу в Данфермлине и выказали себя очень способными к овладению науками.

В 1816 году он вышел в отставку в чине майора Британской королевской армии (хотя его все уважительно именовали полковником), вернулся с семьёй в Гранд Ривер, где занялся земледелием, а попутно перевёл на язык могавков Евангелие от Матфея.

Последние годы жизни Джона Нортона окутаны туманом таинственности. Похоже, на старости лет его вновь потянуло на приключения и он, оставив семью, мирную спокойную жизнь на реке Гранд Ривер и направил свои стопы куда – то в сторону южных широт. Причиной его отъезда была семейная ссора (около 1823 года). Он сильно ревновал свою жену Катерину (ей было 16 лет, а ему около 50 – разница в возрасте как понимаете очень большая) и даже случайно убил в драке одного из своих предполагаемых соперников – молодого индейца. Последовало судебное разбирательство, причём Джон повёл себя очень достойно. Он не стал предавать огласке супружескую неверность жены, назначил ей денежное содержание, но, несмотря на её мольбы и просьбы о прощении, заявил, что уезжает и никогда больше не желает её видеть.

Один из друзей Нортона сообщал, что получил от него письмо в ноябре 1825 года. Обратным адресом значился городок Лоредо в Техасе, тогда принадлежавшем Мексике. Друг утверждал, что Джон якобы очень хотел вернуться домой. Но нет никаких свидетельств того, что он осуществил своё намерение. В 1851 году племянник и наследник Нортона обещал доказать в суде факт смерти своего дяди в октябре 1831 года. Но сделано это так и не было.

В одном можно не сомневаться – помер Джон Нортон явно не от скуки.

И немного о его потомках.

Самый известный из его потомков программист Питер Нортон, один из создателей Нортон коммандера.

Кто – нибудь из молодого поколения компьютерных пользователей помнит что это такое?)

Составлено по:

1. en.wikipedia.org/wiki/John_Norton_%28Mohawk_chi...
2. www.warof1812.ca/norton.htm

@темы: 19 век, СшА, индейцы

---

Оригинал взят у в Tim Packer (Canada) Pines carpet

При копировании просьба указывать автора картины

оригинал поста ЗДЕСЬ.

@темы: картины