В чем разница между народной этимологией и антинародной нормальной?
А что вообще такое "народная этимология"? Это когда человек - не обязательно "из народа", это вполне может быть и крупный ученый, математик, например, главное, чтоб не филолог, и не историк, желательно (их за такое тоже по рукам бьют), - связывает два слова чисто по созвучию и делает логичный вывод, что одно происходит от другого. При этом созвучные слова могут быть в самом деле родственны (условно говоря, что слова "стол" и "престол" родственные, догадаться несложно, как и о том, что родственны слова "брат" и "brother"), а могут не иметь между собой абсолютно ничего общего (особенно когда речь идет о словах из неродственных языков, скажем, о китайском и русском, финском и узбекском или иврите и латыни). Так вот, народная этимология такими тонкостями не заморачивается. Раз похожи - значит, родственные! Если человек не просто случайно отметил занятное сходство, а проникнут какими-то идеями, он из этого еще и выводы сделает далеко идущие. Например, что слово "король" происходит от слова "кровь", а еще от слова "кора", из которой делались ритуальные маски (я не шучу, я об этом на лекции слышал!)
Повод ли это отказываться от интереса к этимологии? Нет, не повод, конечно. Только на самом деле это работает не совсем так. Для начала, родственные слова вовсе не обязательно на самом деле похожи. Скажем, если слова "брат" и "brother" действительно похожи, а английское слово "daughter" чисто случайно звучит почти как русское "доча" (я на это еще в шесть лет обратил внимание), то, скажем, о родстве слов "pater" и "father" или "piscis" и "fish" догадаться куда сложнее. Тем не менее они такие же родственные. А как, вообще, проверить? Вот пример из переписки в Скайпе.
читать дальше[12:01:31] NN: Сегодня ты (я, но делюсь с тобой своей догадкой) узнал, что слово "назидание" и его однокоренные слова, вероятно, происходят от слова "зид" - что сейчас на сербском означает "стена" (со мной вконтакт общается на сербском), а в прежние времена, вероятно, означало примерно то же самое и в ранних версиях прочих славянских языков получается, что назидательное что-то - это вроде как вывешенное на стену, чтобы все увидели и запомнили ))))
[12:03:49] камышовый: :-) Пойду у Фасмера проверю. (Первое, что мы делаем - ищем интересующее нас слово в "Этимологическом словаре Фасмера" vasmer.lexicography.online/ Если у Фасмера ничего похожего нету, есть еще другие этимологические словари, но вероятность, что там есть слово, которого нет у Фасмера, невелика. Разве что слово новое или старое, но такое, которое Фасмер почему-то счел неинтересным). [12:06:13] камышовый: Не, "назидания" у Фасмера нету...
[12:06:43] NN: я тоже сперва поискал происхождение слова в интернетах - ничего не нашел [12:07:02] NN: на зиду = на стене
[12:09:39] камышовый: Зид - это, по идее, корень zd-, как в "здание". Щас... (Второе, что мы делаем - пытаемся вычленить корень. Причем не как во втором классе, где в слове "улитка" корень "улитк-", потому что в современном языке слово "улитка" непроизводное, а интуитивно. Ведь -к- - это, похоже, суффикс? Отбрасываем, смотрим, что получилось, ищем, на что похоже. Все, что похоже на приставки, тоже смело отбрасываем - скорее всего, приставки они и есть - хотя в случае "улитки" это не так, но попробовать можно :-). Дробим слово все дальше и на каждом новом уровне подбираем однокоренные. Это если речь о русском/славянском слове. Если речь о другом языке, который вы хоть как-то знаете, там сложнее, но тоже небезнадежно. В конце должен остаться огрызочек из одной-двух согласных и одной-двух гласных. Скорее всего, это и будет тот самый индоевропейский корень, который мы искали. Приготовьтесь к тому, что в ходе развития языков все эти гласные и согласные меняются и отпадают самым непредсказуемым (для вас) образом. Так что без словарей вы все равно не обойдетесь). На самом деле, не думаю, что слово "назидательный" напрямую связано с "зидом". А вот с корнем как раз может...
[12:11:30] камышовый: Извини за длинную цитату (из Фасмера):
-здать созда́ть, созида́ть, сози́жду, стар. зи́жду, заимств. из цслав. Соврем. ф. наст. вр. создаю́ — под влиянием дать, даю́, также русск.-цслав. создаде Адама (Тихонравов, Пам. отр. литер. 2, 442). Сюда же др.-русск. зьдати, зижу, ст.-слав. зьдати, зиждѫ κτίζειν, οἰκοδομεῖν (Супр.), болг. зи́дам «строю», зид «стена», сербохорв. зи́дати, зи̑дȃм «сооружать (из камней)», зи̑д, зи́ду «каменная стена», словен. zídati «класть стену», zȋd «стена», чеш. zеd᾽, род. п. zdi «каменная стена», польск. zdun «гончар». Родственно лит. žiedžiù, žiedžiaũ, žiẽsti «формовать, лепить», лтш. zìest «обмазывать глиной», др.-прусск. seydis «стена»; с др. ступенью вокализма: лит. žаĩdаs «печь», židinỹs «очаг», далее гот. deigan «месить, мять», др.-инд. dḗhmi «обмазываю», dēhī́ ж. «вал, дамба, насыпь», др.-перс. didā «укрепление», греч. τεῖχος «каменная стена», τοῖχος «стена», лат. fingō, fictus, «мажу, мешаю, формую», оск. féihúss «mūrōs», фрак. -δίζος, -διζα; см. Буга, KS 1, 184; РФВ 67, 249; 75; 155; Траутман, ВSW 367; М.-Э. 4, 744; Мейе, МSL 14, 334; Эндзелин, СБЭ 194. Ср. прич. зьданъ : др.-инд. dihānas (Зубатый, LF 28, 29). Балто-слав. ǵheidh-, более позднее, чем dheiǵh-. Ср. здо.
[12:11:59] NN: Ееее! Ты зришь в КОРЕНЬ!
[12:12:12] камышовый: Вот тут где-то, скорее всего, и "назидание" зарыто. [12:12:55] камышовый: То есть не от "стены" как таковой, а от "строить, лепить, придавать форму".
[12:12:34] NN: Точно )))) [12:12:42] NN: Я сегодня это узнал
[12:13:17] камышовый: Ты сегодня узнал принцип, как это работает. :-)
Короче, схема такая: Фасмер - (не нашлось?) корень - родственное слово - Фасмер. Для других индоевропейских языков так, навскидку, не скажу (понятно, что для английского это "Oxford English Dictionary", www.oed.com/, но только он, увы, платный, по подписке UPD: вот мне тут подсказывают, что для английского это etymonline.com; правда, по сравнению с OED там маловато параллелей из других языков, кроме германских, но уж что есть, то есть), для других языковых семей - не знаю, ищите. Заметьте, что это еще НЕ НАУЧНАЯ этимология. Во-первых, мы еще ничего не доказали. Мы так и не знаем, действительно ли "назидательный" происходит от корня zd-, мы только уточнили гипотезу и убедились, что это действительно похоже на правду. Во-вторых, открыть таким образом какую-то новую, никому не известную этимологию у вас не выйдет. В-третьих, доказать этим способом какую-то свою идею фикс у вас точно не выйдет: этимология на самом деле ничего не доказывает (ну допустим, вы узнали, что слово "хлеб" - германское заимствование, и чо?) Зато это то, что действительно доступно любому дилетанту со полузабытыми знаниями уровня средней школы. Все действительно интересные реально существующие этимологии по большей части уже исследованы (и 90 процентов интересующих вас слов вы таки найдете у Фасмера), а если кто-то и откроет что-то новое и удивительное, вряд ли это будете вы (если вы не специалист в этой области). Зато так вы почти с гарантией не попадете впросак и не сделаетесь очередной притчей во языцех наподобие Задорнова.
Великое дело сделано - сайт http://gwar.mil.ru запущен к очередной годовщине вступления России в Первую Мировую войну.
Информация, с одной стороны, скудная - отслеживаются только факты прохождения лечения раненых участников боев, зато ее много. Обнаружил трех своих двоюродных дедов по отцу (родной родился в 1907, так что при всем желании воевать не мог), а также прадеда и его брата и еще нескольких других родственников. Имеются данные по тому, в каких частях на момент ранения находились военнослужащие и даты поступления в госпитали (в какие - тоже сказано).
В некоторых же случаях прямо указывается в каких сражениях принимал участие родственник. Например, отец моей бабушки по отцу воевал в 306 пехотном полку и участвовал в Брусиловском прорыве, когда и был ранен, а его родной брат, будучи призванным еще в июле 1914, прошел все бои начального периода войны в Австро-Венгрии, был ранен также во время Брусиловского прорыва в 1916 под Луцком и проходил лечение в Киеве.
А есть вообще интересный случай - троюродный дед воевал в Галиции, где в 1916 был ранен, а спустя 28 лет ровно там же был ранен и взят в плен бандеровцами его сын. Потом сбежал, снова воевал, снова был ранен. Правда, пока бегал, его семья дома получила похоронку, но все закончилось нормально.
Утром 1 августа скончался Иэн Грэм - одна из легенд майянистики. Последний из гигантов эпиграфики майя поколения 1922-23 гг. До него ушли Юрий Валентинович Кнорозов (в 1999) и Дэвид Келли (в 2011).
Он родился в британской аристократической семье (был внуком Дугласа Грэма, герцога Монтроз). В молодости никто не ожидал, что он свяжет свою судьбу с археологией, поскольку Иэн всегда интересовался технологией. Начал изучать физику в Тринити-колледже в Оксфорде в 1942 г., однако затем был призван служить на флот, где стал оператором радара. После демобилизации в 1947 г. поступил в Тринити-колледж в Дублине и получил степень бакалавра в 1951. Некоторое время он работал как специалист по естественнонаучным методам в искусстве в Лондоне, тогда же заинтересовался фотографией. А потом простая жизнь заканчивается и начинается натуральное кино.
Грэм описал свою жизнь в прекрасной книге "The Road to Ruins", вышедшей в 2010 г. Однако гораздо интереснее было слушать его, когда он рассказывал о своем пути в майянистику лично, в 2008 г., на Круглом столе в Паленке, организованном в его честь.
Итак, в 1957 Иэн отправляется в Америку. Но едет он туда с особой целью: продать винтажный роллс-ройс 1927 года американским киношникам-миллионерам в Лос-Анджелесе. Какое-то время он тусится в Нью-Йорке, а в мае 1958 отправляется на машине на юг. По пути он решил заехать на ранчо посмотреть настоящих ковбоев и неожиданно наткнулся на рекламу заправки: "Последняя заправка до Мексики". "Мексика, - подумал Иэн, - а что, это идея". И 12 июня пересек мексиканскую границу.
Прибыв в Мехико, Иэн решил сходить в музей и на свое и наше счастье выбрал Музей антропологии. Вышел он оттуда совсем другим человеком - по уши влюбленным в цивилизацию майя. Но поскольку он ничего о ней не знал, то решил прикупить книжек почитать. Одной из таких книг была "The Ancient Maya" Сильвануса Морли. Оценив качество материала и стиль, Грэм скептически отнесся к черно-белым фотографиям. Он-то уже хорошо разбирался в трендах современного фотоисксства и знал, что рулит цветная фотография. А ни одного альбома ин-кварто, посвященного архитектуре и скульптуре майя, в магазинах он не обнаружил. И тогдаон подумал: "Может когда я продам свой роллс-ройс, то вернусь в Мексику и отправлюсь путешествовать по древним городам, делая хорошие цветные фотографии?"
В Лос-Анджелесе все-таки продал роллс-ройс игроку в американский футбол (кстати,хороший был бизнес, так как он выручил в 4 раза больше денег, чем потратил на покупку в Англии), и вернулся в Лондон. Но майянистский вирус уже не отпускал, поэтому первым делом он записался в библиотеку Британского музея, чтобы прочитать еще что-нибудь про майя, затем осмотрел сам музей и с удивлением обнаружил, что там есть оригиналы, а также слепки с монументов майя, сделанные неким Альфредом Маудсли. Затем Нью-Йорк, оттуда Мехико, где легенда мексиканской археологии Игнасио Берналь выписал ему разрешение снимать древние руины и памятники со штативом, а потом тур по всем землям майя. Чьяпас - Белиз - Гватемала - вновь Чьяпас. Так он впервые попал в Йашчилан.
Голова статуи царя Йашун-Балама IV (752-771) с попугаем
В ходе второго путешествия в 1961 г. Грэм одним из первых посетил руины Агуатеки и там впервые нашел ранее неизвестную стелу. Эта находка окончательно определила его дальнейшую судьбу: не просто карсивые фотографии, а документация монументов майя и их публикация.
Стела 3 из Агуатеки - первый монумент майя, найденный Иэном Грэмом.
Не обладая ни профильным образованием, ни академической аффилиацией, Иэн своей работой в 1960-е гг. продемонстрировал такое высокий уровень профессионализма, что в 1968 г. именно ему предложили осуществить программу по документации всех известных надписей майя. Так появился "Корпус иероглифических надписей майя", директором которого Иэн Грэм был более 40 лет.
Изоляция пираха проистекает из их отчетливого чувства превосходства и презрения к иным культурам. Они вовсе не чувствуют себя ущербными из-за того, что не умеют считать, они полагают свой образ жизни наилучшим и не проявляют интереса к заимствованию чужих ценностей.
У них есть интересный жизненный принцип – «никакого принуждения». Это одна из самых важных ценностей для пираха: вы не можете говорить другим, что им делать. Изначально я приехал на Амазонку, чтобы обратить пираха, чтобы они все стали христианами – и чтобы перевести Новый Завет на их язык. Мое скудное образование исчерпывалось степенью бакалавра Библейского института Муди в Чикаго, откуда я вынес знание новозаветного греческого языка и некоторых основ антропологии и лингвистики. Впервые начав работать с индейцами пираха, я понял, что нуждаюсь в более фундаментальных лингвистических знаниях, если собираюсь освоить их язык. Когда я стал излагать им библейские истории, те не произвели на них особого впечатления. Меня взяли сомнения – правильно ли я рассказываю их? Наконец, один пираха как-то спросил меня: «Ладно, а какого цвета волосы у Иисуса? Какого он роста? Когда он говорил все эти вещи?». И я ответил: «Ну, знаешь, я его никогда не видел. Я не знаю, какого цвета у него были волосы и какого он был роста». «А если ты его никогда не видел, зачем ты нам все это рассказываешь?».
Я стал думать о том, как я жил до этого, о моей социальной среде, где я мог говорить о вещах, подтвердить которые в действительности ничем не мог – высказываться о религии, излагать свою веру в библейские тексты… И поскольку я был окружен такой социальной средой, которая давала мне возможность говорить на подобные темы, я никогда по-настоящему не спрашивал себя, знаю ли я то, о чем говорю. Существуют ли какие-нибудь доказательства моих утверждений.
читать дальшеПираха – люди в высшей степени эмпирически настроенные, им нужны свидетельства, подкрепляющие любое ваше высказывание – помогли мне понять, что я не отличался особо научным подходом к своим верованиям. В это время я начал обучение на факультете лингвистики Университета Кампинас в южной Бразилии и оказался в среде очень умных бразильских интеллектуалов, которые были изумлены, что кто-то в университете, претендующий на получение степени PhD, может вообще верить в то, во что, по моим утверждениям, верил я. Так что тут был целый комплекс событий, включая и изучение пираха, приведший меня в конце концов к пониманию того, что я не только не имею доказательств, подкрепляющих мою веру, но такая вера совершенно не подходит этим людям, как и моя картина мироздания.
Как-то я сидел с одним пираха, и он сказал: «А чем занимается твой бог? Что он делает?». Я ответил: «Ну, он сделал звезды и Землю. Что ты скажешь на это?». Он ответил: «Ты же знаешь, что никто их не делал, они были всегда». У них нет концепции Бога. У них есть представление о духах, но они уверены, что лично видели этих духов и что видят их регулярно. Ведь если разобраться, эти духи – не те бесплотные существа, какими мы привыкли их воображать. Они вполне себе имеют форму привычных вещей окружающего мира. Пираха могут назвать духом некоего ягуара или дерево, в зависимости от качеств объекта. Для них «дух» означает вовсе не то, что для нас, так что все, о чем они говорят, они должны оценить эмпирически. Я – нет, поэтому это обстоятельство встало в противоречие с той верой, которую, как мне казалось, я имел, и так я пришел к пониманию, что было бы нечестно пытаться заставить кого-то поверить в то же, во что и я, при том что я сам осознавал, как мало усилий предпринял для исследования природы того, к вере во что призывал.
Я приехал в Бразилию в 1977 г. в качестве миссионера. В университет я поступил в 1979 г., а к 1982 г. понял, что больше не верю в догматы христианства, как и любой другой религии или мировоззрения, предполагающих наличие сверхъестественного. Но когда вы миссионер, вокруг вас существует определенная социальная структура, которая обеспечивает вам и вашей семье доход, а также отношения, выстроенные вами в течение многих лет. Все люди, с которыми вы знакомы, которых любите и от которых зависите, крайне религиозны и – в рамках своей религии – фундаменталисты. Очень трудно открыться и сказать: «Я в эту ерунду больше не верю». Когда я действительно так сказал – а это случилось на 13 лет позже – это имело серьезные последствия для меня. Для каждого такое решение легко не дается. У меня есть пара друзей, которым я сказал, что это, вероятно, похоже на то, чтобы признаться, что ты гей – сообщить своей семье, что твои ценности очень сильно отличаются от их.
Моя жена все еще миссионерствует у пираха в Бразилии – мы разошлись три года назад, и мои взгляды вряд ли совместимы с ее. Это нелегко – я имею в виду, что я не появляюсь в той деревне, когда она там. Я не прихожу туда и не начинаю убеждать пираха не верить в Иисуса или что-нибудь подобное. На самом деле в этом просто нет необходимости, потому что нет никакой опасности, что они когда-нибудь поверят. Они просто находят эту концепцию – наши верования – бесполезной.
На них вряд ли бы произвел впечатление и сам Папа – они нашли бы его одеяния непрактичными и очень смешными. Я как-то привез одного пираха в Бразилиа, столицу Бразилии, для лечения в больнице, и повел его к Президентскому дворцу. Так как в этот день президент совершал выезд, мы стали свидетелями всей этой помпы, и я сказал: «Это вождь всех бразильцев» – «Угу. А где бы нам поесть?». Его это совершенно не заинтересовало – вся эта кутерьма казалась ему просто глупой.
Когда я в первый раз взял пираха на борт самолета, реакция была примерно такой же. Его племянница нуждалась в операции, и он ее сопровождал. Мы летели над облаками, и я, естественно, знал, что он никогда до этого не видел облаков сверху, так что я указал ему вниз и сказал: «Это облака там внизу» – «Угу». Он не испытал совершенно никакого интереса. Он вел себя так, как будто летал на самолетах каждый день. Индейцы пираха не интересуются ничем, что есть у нас. Они не выказывают интереса при виде множества вещей, от которых другие примитивные сообщества – включая амазонские – вступив в контакт с цивилизацией в первый раз, испытывали изумление. Последние пару сотен лет у пираха были регулярные контакты с представителями цивилизации, но они не переняли у пришельцев практически ничего.
Причина, по которой я считаю, что пираха именно таковы, – это их жесткие культурные ценности – целый набор культурных ценностей. Один из таких принципов – непосредственность опыта. Они не интересуются чем-то, история чего от них скрыта, если они сами не видели, как это происходило. Но есть в их культуре и сильный консервативный элемент – они не меняются сами и не изменяют окружающую их среду. Они не строят каноэ. Живя на реке, они нуждаются в каноэ для повседневных дел – постоянно кому-то требуется ловить рыбу, кому-то – пересечь реку для охоты или собирательства, но каноэ они не делают. Если у них нет бразильских каноэ, они просто сдирают кору с дерева, садятся в нее и гребут через реку. На один-два раза такого плавсредства хватает.
Я как-то взял с собой мастера по изготовлению бразильских каноэ и провел несколько дней с ним и с ними в джунглях. Мы выбирали дерево и делали долбленое каноэ. Всю работу выполняли пираха – так что они умели изготовлять каноэ, а я дал им инструменты. Но они пришли ко мне и заявили, что нам нужно купить еще одно бразильское каноэ. «Да ведь у нас есть инструменты, - сказал я, - так что вы можете сделать лодку сами». Но они ответили: «Пираха не делают каноэ». Всё, разговор окончен. Они не сделали ни одного каноэ типа бразильского, хотя я точно знал, что у некоторых из них достаточно навыков для этого.
В XVIII веке первая католическая миссия в Амазонии наткнулась на пираха и родственное им племя мура, а через несколько лет покинула их как самых упорствующих в своих заблуждениях людей, которых миссионеры когда-либо встречали. После этого и другие миссионеры пытались работать с пираха. Протестанты трудятся на этой ниве с 1958 г., и до сего времени – ни одного обращенного, ни крупицы интереса. Многие говорят, что я просто плохой миссионер. Многие миссионеры говорят, что я потерпел фиаско – моя бывшая жена полагает, что я проповедник-неудачник – и все они видят причину этому в недостатке веры. Если у тебя достаточно веры, то дело пойдет, и Бог преодолеет все препятствия. Но если вы так думаете, то знайте, что Богу противостоят серьезные культурные барьеры. У пираха существует культурное табу на то, чтобы говорить о мире определенным образом, и христианская проповедь это табу нарушает.
Есть у них и еще одна культурная установка, о которой я уже упоминал, - отвращение к принуждению. Религия – это сплошное принуждение, это диктат в отношении образа жизни, это свод правил, которым необходимо следовать. А пираха не знают принуждения в подобной форме. Если кто-то из них на самом деле проявляет насилие и нарушает всю жизнь сообщества, его могут изгнать. Его могут даже убить. Но это было бы в их культуре чем-то из ряда вон исключительным. В общем и целом, они спокойно относятся к различиям, и даже детям не говорят, что они должны делать. Жизнь и так трудна. Если дети не делают того, что им следует, они просто будут голодать. Здесь в принципе нет места для западной концепции религии.
...
Питер Гордон и я были коллегами в Университете Питтсбурга, при этом Питер получал свою степень PhD на факультете психологии МТИ, специализируясь на количественных и числовых аспектах. В разговоре с ним я как-то упомянул, что есть такое сообщество людей, которые ничего не считают – я работаю с этим племенем, не умеющем считать – на что он заметил, что в это трудно поверить, поэтому он сам хотел бы провести кое-какие эксперименты. Он приехал, и я помог ему войти в курс дела. Он провел свои эксперименты, однако его выводы состояли в том, что пираха не умеют считать, потому что у них нет слов для обозначения чисел. У них есть только одно определение количества – «много». Я же утверждаю, что на самом деле для них не существует самих чисел. По его идее, отсутствие счета у пираха имеет под собой «ворфианское» объяснение – то есть лингвистический детерминизм: если у вас нет обозначения чисел, нет и счета – а это значит, что отсутствие слов обусловливает отсутствие концепций. Но это не объясняет множества фактов.
Ключевой пункт здесь в том, что пираха не переняли никаких названий для чисел – а ведь они хотели изучить счет. Они просили меня устроить им уроки с помощью бразильских числительных, так что восемь месяцев подряд каждый вечер по одному часу я пытался научить их считать. Но у нас так ничего и не вышло, разве что у нескольких детей. Некоторые из ребят демонстрировали кое-какой прогресс, но как только у них начинало что-то получаться, они тут же переставали ходить на занятия. Это было просто веселое времяпрепровождение – есть попкорн и смотреть, как я что-то там рисую на доске. Так что я не думаю, что отсутствие в их языке числительных можно объяснить с помощью лингвистического детерминизма в духе Бенджамина Ли Ворфа – то есть что язык определяет наше мышление – мне действительно не кажется, что дело обстоит именно так. Это также не объясняет недостаток у них слов для обозначения цветов, самую простейшую систему терминов родства из всех когда-либо описанных, отсутствие рекурсии, отсутствие квантификаторов1 и все подобные свойства языка. У Гордона нет объяснения отсутствию всего этого, и ему остается только заявить: «Я не могу это объяснить, так что всё это просто совпадение».
Кое-кто высказывал мысль, что поскольку это очень маленькое сообщество, то есть смысл в предположении, что в нем высока доля близкородственных половых связей, и из-за этого какой-то конкретный ген в этом обществе получил гораздо большее распространение. Меня просили провести исследования ДНК, но мои исследования и так уже подвергались нападкам за то, что они отдают расизмом, раз я показываю, что люди – настолько разные существа. Так что последнее, с чем я хочу ассоциироваться – это исследования ДНК. Пусть еще кто-нибудь приедет и сделает это сам. Я не думаю, что у этих людей особенно близкий набор генов только потому, что они живут в маленьком сообществе. Сюда часто заезжают речные торговцы, и для пираха вполне обычное дело расплачиваться сексом за различные товары, которые они хотят получить с их лодок. Так что не знаю, релевантна ли здесь генетика вообще.
Большинство жителей Бразильской Амазонии – потомки бразильских индейцев, но сейчас они уже считают себя бразильцами. Те бразильцы, которых пираха видят чаще всего, имеют лодки и приезжают по реке, чтобы купить бразильских орехов. В обмен на это они привозят мачете, порох, сухое молоко, сахар, виски и т.п. Пираха часто заинтересованы в приобретении этих вещей. Они не запасаются западными товарами, но если у вас есть какие-нибудь припасы, пираха могут купить, например, пару фунтов сахара, насыпать его в миску и съесть весь за один раз. Они не станут прятать и хранить его, они просто его съедят, как только получат.
Все зависит от желания конкретного речного торговца, но секс – очень распространенный способ оплаты. Так что, как вы понимаете, у пираха много детей со стороны. Обычно сделку совершает муж. Одинокая женщина может договариваться с торговцем самостоятельно. Замужняя не может предлагать подобную оплату, пока ее муж не договорится об этом с продавцом. Но внебрачные связи для пираха не проблема. Они не расходятся с их системой ценностей.
Помню, однажды я сидел в хижине с пираха, и они сказали: «Мы понимаем, что ты хочешь рассказать нам об Иисусе, а Иисус говорит нам, что жить надо определенным образом. Раз ты любишь Иисуса, то это ваши американские дела – но мы не хотим жить, как ты. Мы хотим жить как пираха, мы умеем много такого, чего не умеешь ты, и мы не хотим быть таким, как ты». Они поняли эти различия, но предпочли держаться тех ценностей, которые им свойственны.
В седьмой главе Watchmen эпиграфом стоит цитата из Иова: "I am a brother to dragons and a companion to owls".
Открываю Библию (Иов, гл. 30, стих 29) и вижу: "Я стал братом шакалам и другом страусам". Я совершенно не в курсе насчет истории переводов Библии на разные языки (эпиграфом взята цитата из King James Bible, английские варианты с шакалами и страусами тоже есть). И уж подавно не знаю, что там было в оригинале. Очень может быть, что для такого мощного разночтения имелись довольно серьезные причины. Но все же не удержался и воскликнул: "Надмозги за работой!""
"В русской (синодальной) Библии 13 раз упоминаются шакалы. Однако в славянской (елизаветинской) Библии в 6 случаях на этом месте стоят "змии", в 3 случаях - "сирины", в одном случае - безымянные "птицы" и в одном случае - "львы". В английской Библии (короля Иакова) в 11 случаях - dragons, в одном случае - lion и в одном - wild beasts of the islands."
Любопытно. Действительно интересно посмотреть оригинал.
В русской (синодальной) Библии 13 раз упоминаются шакалы. Однако в славянской (елизаветинской) Библии в 6 случаях на этом месте стоят "змии" АААААААА!!!! это же явная аллюзия на шакалов, которые в форме змеи!!!! держите меня семеро!!!
А что за шакалы, которые в форме змеи?
Из "Двенадцати стульев" же! Ну вы даете.
"- Что Гаврила? Ведь это же халтура! - защищался Ляпис. - Я написал о Кавказе. - А вы были на Кавказе? - Через две недели поеду. - А вы не боитесь, Ляпсус? Там же шакалы! - Очень меня это пугает! Они же на Кавказе не ядовитые! После этого ответа все насторожились - Скажите, Ляпсус, - спросил Персицкий, - какие, по-вашему, шакалы? - Да знаю я, отстаньте! - Ну, скажите, если знаете! - Ну, такие... В форме змеи."
Обязательной судебной присяги для сторон в римском процессе предусмотрено не было. Причины я уже писал в посте "Еще раз о дурах". Римлянам показалась бы такая идея очень странной. Однако присяга была. Одна из сторон могла на стадии "перед претором" предложить другой стороне принести присягу (iusiurandum in iure), подтверждающую ее заявления. Противная сторона могла отказаться от этого - это совершенно не считалось признанием собственной вины. Однако могла и принять такое предложение. В случае, скажем, если ответчик приносил присягу, что его утверждения верны, дело тут же заканчивалось его оправданием. Иск по этому делу консумировался, и истец более не мог его подать, так как res iudicata est - по этому делу решение суда уже вынесено. Так что присяга в Риме была "тяжелой артиллерией" права.
Что же гарантировало, что ответчик просто не соврет? Дело в том, что, принося присягу, он фактически шел ва-банк. Потому что истец теперь не имеет возможности возбудить процесс по тому же делу, но он имеет другой иск - иск о нарушении присяги. А это уже штрафной иск. В обычном иске дело идет только о наличествующих обязательствах. Но если истцу удастся доказать, что ответчик сказал под присягой неправду, то ответчик заплатит кроме спорной суммы еще и огромный штраф - обычно он платил вчетверо. Так что ответчик хорошо подумает, приносить ли ему присягу, даже если уверен в своей правоте - ведь возможно не только вранье, но и добросовестная ошибка с его стороны.
А вот кто решительно не мог врать суду, так это свидетели (testes). Их никто ни к какой присяге не приводил, потому что и так понятно, что амплуа свидетеля - говорить правду. И если свидетеля уличали во лжи, это становилось крахом всей его жизни. Потому что он объявлялся intestabilis. Шишков, прости, но перевести это на русский трудно - что-то вроде "несвидетельствуемый".
Это значит, что, во-первых, он больше никогда не сможет выступать свидетелем. Но это полбеды - он никогда больше не сможет привлекать кого-либо свидетелем. А это означает, что он фактически выброшен из жизни. Все римские дела, все сделки - все происходило устно и в присутствии свидетелей. Позже появились литтеральные (письменные) контракты, но их был весьма ограниченный набор. Таким образом, человек более не мог покупать, продавать, давать в долг, получать в долг, составлять завещание, получать наследство - он терял возможность судебной защиты. Это была гражданская смерть.