Теорема о бесконечных обезьянах гласит, что абсолютно случайным образом ударяя бесконечное количество раз по клавишам пишущей машинки, гипотетическая обезьяна рано или поздно напечатает «Гамлета» Шекспира.

В 2003 году преподаватели и студенты Плимутского университет решили проверить теорию на практике. Они оставили клавиатуру шести хохлатым павианам и транслировали в сеть то, что павианы печатали. Литературное творчество началось с того, что вожак попытался разбить клавиатуру камнем. Всего за месяц набралось пять страниц текста. В основном там была буква S. Чаще всего павианы мочились и испражнялись на клавиатуру.

via

@темы: писательское

---

Одним из самых нашумевших технических мошенничеств XIX века стал паровоз системы Холмана. Удивительную машину, получившую прозвище Absurdity («Абсурд»), разработал в середине 1880-х британский инженер, владелец небольшой паровозостроительной компании Уильям Дженнингс Холман.

 

 

В 1887 году на Нью-Джерсийской железной дороге появилось нечто совершенно необыкновенное. Новый паровоз компании Holman Locomotive вызывал у инженеров и механиков недоумение, а упростого люда- море эмоций и слепую веру в прогресс. С виду диковинка напоминала обыкновенный паровоз типа «Америкен» (2−2-0 по советской классификации или 4−4-0 по американской), но ее колеса не касались рельсов вовсе…

Собственно, это и был обычный 4−4-0, просто модернизированный предприятием Holman. Колеса удивительной машины стояли не на рельсах, а на дополнительных тележках; через фрикционную передачу они передавали вращательный момент ведомым колесам тележек, которые, в свою очередь, уже контактировали с рельсами. Ширина колеи оставалась обыкновенной — 1435 мм.

masterok.livejournal.com/4327521.html

@темы: ж/д, 19 век, СшА

---

Крупнейший в мире глобус по имени Эрта, расположен в штаб-квартире американской компании DeLorme, которая занимается выпуском картографической продукции. Находится уникальный глобус в городе Ярмут, штат Мэн.

В диаметре Эрта составляет 1250 сантиметров и весит более 2500 килограммов. Глобус настолько велик, что для детального просмотра северного полушария нашей планеты, вам понадобится подняться на второй или третий этаж. 1 миллиметр на глобусе, составляет в реальности ровно 1 километр. Глобус занесен в Книгу рекордов Гиннеса. Торжественное открытие, состоялось в 1999-м году.

Новый рекордсмен побил предыдущий рекорд на 274 сантиметра.

( Читать дальше... )

@темы: звезды, карты

---

Если каждому поэту нидерландского "золотого века" нужно собственное определение, то Константейн Хёйгенс (ака Хёйхенс) пусть будет сразу и самый умный, и самый живописный. А заодно уж и самый дилетант - ибо искусство для него всегда было хобби, а делом всей жизни стала государственная служба. И да - Кристьян Хёйгенс был его сыном, но поскольку российские технари никогда не признаются, что они глупее гуманитариев, он навсегда останется Христианом Гюйгенсом, и так вот и будет: Хёйгенс породил Гюйгенса... qebedo.livejournal.com/1134855.html

@темы: фамилии, Вавилон-18, имена

---

Дом Ландау находился примерно там, где сегодня магазин «Лакомка». Дом Курлянда -– где парикмахерская «Мечта».

@темы: 19 век

---

Пишет  Fotheringhay:

21.03.2018 в 08:27

Нари, ну надо же, даже и не думала, что американцы могут переводить британскую литературу на "американский" язык.
Ну вообще, конечно, надо быть переводчиком от Бога, чтобы сделать очень качественный перевод. Как-то слышала, что Астрид Линдгрен стала у нас так популярна только благодаря шедевральным переводам Ольги Лунгиной. Мне знакомая в 2000-х рассказывала, что купила ребенку книжку про Карлсона и обплевалась: жуткий текст, не соответствовавший её детским воспоминаниям. Фрекен Бок вместо "домомучительницы" стала "козлозлючкой"!

Мне, кажется, что кэрролловская Алиса - самая изощренная вещь для перевода. Вот где вынос мозга! Есть интересная статья Демуровой о том, как они с Орловской в конце 60-х переводили Алису. К примеру, как перевести фразочку, на которой зациклило Алису: 'Do cats eat bats?...Do bats eat cats?" И при этом сохранить смысл, рифму и шутливость. Дословный перевод на русский с этим не справляется: "Едят ли кошки летучих мышей?... Едят ли летучие мыши кошек?" В итоге родилось "кошки-мошки": "Едят ли кошки мошек?... Едят ли мошки кошек?"
Они перелопачивали кучу английской литературы, чтобы понять, что имел в виду Кэрролл, создавая тот или иной образ. Проводили настоящее культурно-историческо-литературно-лингвистическое исследование. Вот она - школа переводчиков.

"Такими же фольклорными, уходящими в глубины народного творчества, являются имена и двух других персонажей "Зазеркалья" - Tweedledum и Tweedledee. Это им посвящен старый детский стишок:
Tweedledum and Tweedledee
Agreed to have a battle;
For Tweedledum said Tweedledee
Had spoiled his nice new rattle...

Русским читателям этот старый стишок известен в переводе С. Я. Маршака {См.: С. Маршак. "Вот дом, который построил Джек". М., "Детская литература", 1968.}, сохранившего английские имена героев.

Поначалу мы решили пойти вслед за Маршаком и назвать своих героев Твидлдум и Твидлди. Но произнести эти имена по-русски нелегко. Они не "ложатся" на язык, а выговариваются с напряжением. Потом в памяти всплыл старый английский стишок - про старого короля Коля, созвавшего к себе своих музыкантов. Вот как в этом стишке заиграли разные инструменты:

Then, tootle, tootle-too, tootle-too, went the pipers,
Twang, twang-a-twang, twang-a-twang, went the harpers,
T_w_e_e, t_w_e_e d_i_e-d_e_e, t_w_e_e_d_l_e-d_e_e, w_e_n_t t_h_e f_i_d_d_l_e_r_s.
(Разрядка наша. - H. Д.)

Наконец, из "Аннотированной Алисы" Мартина Гарднера мы узнали, что в именах этих, возможно, звучали отголоски музыкальных баталий, шедших в начале XVIII в. между Генделем и итальянцем Бонончини. Возможно, Кэрролл знал шутливый стишок Байрома, посвященный этой вражде:

Some say, compared to Bononcini
That Mynheer Handel's but a ninny:
Others aver that he to Handel
Is scarcely fit to hold a candle;
Strange all this difference should be
Twixt tweedle-dum and tweedle-dee.

Очевидно, что Tweedledum и Tweedledee - имена звукоподражательные и что соответствия им следует искать в русских словах, изображающих, и притом без особого почтения, звуки всевозможных музыкальных инструментов.

Поэтому мы дали братьям-близнецам имена _Труляля_ и _Траляля_.

Раз Труляля и Траляля
Решили вздуть друг дружку.
Из-за того, что Траляля
Испортил погремушку,
Хорошую и новую испортил погремушку.
Но ворон, черный, будто ночь,
На них слетел во мраке.
Герои убежали прочь,
Совсем забыв о драке.
Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.

В переводе этой песенки Д. Г. Орловская совместила и русское звукоподражание и имена двух близнецов."


Или ещё про муки переводческого творчества "...Алиса спрашивает у Розы, не страшно ли ей и другим цветам одним в саду.
"There is the tree iii the middle", said the Rose. "What else is it good for?"
"And what could it do, if any danger came?" Alice asked.
"It could bark", said the Rose.
"It says _'Bough-wough'_", cried a Daisy. "That's why its branches are called _boughs_".

Игра строится на омонимии слов _bough_ (ветка) и _bough_, входящего в состав звукоподражания _bough-wough_ (в русском языке ему соответствует _гав-гав_!). Дерево, имеющее _ветки_, обретает способность _лаять_ и может тем самым служить защитником цветам. По-русски _ветки_ и _лай_ не связываются воедино. Отказавшись от буквального воспроизведения содержания этого отрывка, мы решили все же не отходить от него очень далеко и обыграть название дерева. Стали перебирать различные древесные породы. Многие из них можно было как-то обыграть. Вяз, например, мог бы "вязать" обидчиков, граб мог бы сам их "грабить". Сосна и ель вряд ли сумели б защитить цветы. Сосна могла бы лишь сделать что-нибудь неожиданное "со сна"; ели только и знали бы, что без остановки "ели", и т. д. В конце концов, остановились на дубе он мог бы повести себя решительнее и мужественнее, чем все другие деревья.

"- А вам никогда не бывает страшно? - спросила Алиса. - Вы здесь совсем одни, и никто вас не охраняет...
- Как это "одни"? - сказала Роза. - А дуб на что?
- Но разве он может что-нибудь сделать? - удивилась Алиса.
- Он хоть кого может _отдубасить_, - сказала Роза. - Что что, а _дубасить_ он умеет!
- Потому-то он и называется дуб, - вскричала Маргаритка".

URL комментария

@темы: книги, Вавилон-18

---

Сертификат пожарника. Нью Йорк Сити, 1845 год.

@темы: 19 век, СшА

---

Портрет 32-летней Дороти Кэтрин Дрейпер, сделанный в 1840 году, считается первым фотопортретом снятым в Нью-Йорке.
Фотографами были брат Дороти - профессор химии Нью-Йоркского Университета Джон Уильям Дрейпер и .... Сэмуэль Морзе, который прежде чем заняться разработкой электрического телеграфа, был одним из пионеров американской фотографии. Снимали на крыше здания Университета, погода была облачной, чтобы поднять контрастность, лицо Дороти покрыли слоем муки и в таком состоянии она 65 секунд неподвижно сидела перед камерой. Дрейпер прожила очень долгую жизнь, скончавшись в 1901 году в возрасте 94 лет. Что удивительно, фотопластинка с портретом Дороти уцелела, еще в 1893 году с нее делали оттиски, в 1934 она была повреждена, а сейчас хранится в Музее искусств Спенсера в университетском центре штата Канзас - городе Лоуренс.

@темы: фото, 19 век, СшА

---

Географическая карта Соединенных Штатов Америки в 1845 году
Реальная площадь США составляет всего процентов 40 от нынешней. Техас еще независим, Орегон - спорная территория с Великобританией. Кордильеры - формально американские, но там еще нет переселенцев, власть Вашингтона поддерживается редкими военными гарнизонами, запертыми в крошечных деревянных фортах, между которыми бродят . Будущие штаты Висконсин, Висконсин и Миннесота уже начали заселяться, но еще не имеют статуса штатов, пока они "территории".

fr0005.livejournal.com/310673.html

@темы: карты, 19 век, СшА

---

Джеймс Уильям Хилл, "Вид на Восток, Юг и Запад Нью-Йорка от шпиля церкви Святого Павла", 1848.

@темы: 19 век, СшА

---

Городской музей Нью-Йорк Сити (Манхэттена) в 1845 году

@темы: 19 век, СшА

---

Траффик на Ист-Ривер в 1848 году. Кликабельно

@темы: 19 век, СшА, картины

---

С чем в Самаре всегда был полный порядок, так это с эпик фейлами. Стабильность - признак мастрества, как говорится.
С началом Первой русской революции,в 1905 году, в Самаре, как в любом приличном губернском центре, была организована боевая революционная дружина. Сформирована она была из эсдеков (эсеровские боевики в Самарской губернии феерили сами по себе, главным образом в Бузулкском и Бугурусланском уездах, и тоже ээ... по-самарски).
В ярких и значимых революционных событиях самарская боевая дружина никак себя не проявила. Все побоища, демонстрации и главную городскую тусу - битву с казаками за "Пушкинский народный дом" - тащили простые рабочие, партийные и революционные студенческие организации.

Самарская боевая дружина была организована на базе рабочих слесарной мастерской "Дрезден". Руководил дружиной тов. Борис ("Студент". Остальные кличками не заморачивались. Это были: "рабочие-марксисты" Иванов и Александров, два работника мастерской братья Бочковы, ученик слесаря Миша Бабушкин, студент Сараев, сапожник Петр, "мякиньковский" приказчик Гаврюша и часовщик Соломон.
Завхозом и поставщиком оружия был дамский портной Платон Александрович Белов. Вооружение дружины составляли: "револьверы "Смит-Вессон" 38 и 42 к., револьвер "Ивер-Джонсон" 38 к., револьвер артиллерийского образца 42 к., три брауннинка" (воспоминания Н.Бочкова "Боевые дружины". Оружие, через дамское ателье, поставил кадет, доктор Гран. Инструктором и поставщиком самодельных уральских бомб (сами мастерскую так и не наладили) был "артиллерист Яков".

Дружина провела две акции - дебютную и мм... какую-то лажу.
Дебют обещал, в случае удачи (какое непривычное самарское слово), стать самой громкой боевой акцией в Поволжье - в сентябре 1905 года боевики поехали в Сенгилей грабить военный склад.
Читать дальше...

@темы: исторические россказни, 20 век: Россия и вокруг нее

---

19.02.2018 в 14:16

Пишет  IQ-sublimation:

Век живи!
Удивительные вещи и явления обнаруживаются в местах, куда попадаешь по случайности. Например, в походах по интернет-площадкам, где торгуют всевозможных барахлом, от подлинного антиквариата до ношеного нижнего белья, я узнала, что существуют специальные часы для гоночных голубей — Racing pigeon clock, которые применяются для учёта результатов на голубиных, соответственно, спортивных состязаниях. Способность человеков оптимизировать, делать предметом обезьяньего азарта с последующей монетизацией, объединять, препарировать, а затем укладывать в систему прямо-таки бухгалтерски педантичного контроля буквально всё на свете поистине безгранична и служит объектом моего неустанного восхищения. Искусство доводить до абсурда, очаровательного или не очень, вышеперечисленные занятия тоже достигло, я бы сказала, выдающихся высот. Но это к слову. Я многое читала о почте с голубями, но умудрилась ни разу не столкнуться ни с гонками, ни со способами их технического обеспечения.
Голубиные часы используют следующим образом: сперва засекается точное время вылета птиц на трассу, когда их выпускают стаей в заранее оговоренной точке, а в конце момент их возвращения домой, в питомник к хозяину. Расстояние между локациями заранее измеряется, поэтому после окончания соревнований можно вычислить скорость каждого голубя и узнать, кто куда долетел быстрее всех. Вуаля, победителя кормят пшеницей с шампанским, гордый заводчик получает призовые, по сей день весьма существенные. Специальные часы для этого спорта были изобретены в 1885 году в Бельгии, когда гонки почтовых и других пород голубей в Европе стали едва ли не чуть менее популярными, чем конские скачки. Сначала применяли обычные часы, но для специфики голубиных гонок они неудобны, способствуя лишь возникновению лишних конфликтов на почве разногласий, чей голубь чемпион, из-за дифференциала дистанции, а потому появились особые приборчики, с помощью которых можно было фиксировать до секунды разницу между участниками, поскольку каждого отмечали персонально. Часы имели пломбу ради пущей надёжности. Через три года изобрели ещё и колечки на лапки, чтобы не рисовать на подкрыльях птиц гоночные пометки и не возиться с бумажными носителями. Технология всё равно довольно заковыристая, зато справедливая и на то время прогрессивная, не требующая у всех владельцев голубей заводить собственные часы. Впрочем, они их заводили. Отдельным сюрпризом для меня оказалось то, что самыми упоротыми ярыми болельщиками были и остаются именно бельгийцы, хотя гонки устраиваются и во многих других странах, от Германии, до, разумеется, Великобритании; немыслимо, чтобы англосаксы обошли вниманием подобную затею, несмотря на увлечение лошадьми и собаками. Нескушно, в общем, люди жили до спутникового вай-фая.
Цитирую Википедию:
"...Голубиные гонки как спорт зародились, как предполагается, ещё до нашей эры, но широкое распространение получили в начале XIX века сначала в Нидерландах, затем во Франции, Бельгии и Великобритании: так, в 1820 году было проведено состязание голубей в полёте между Парижем и Льежем, а в 1823 году — между Лондоном и Бельгией. В 1875 году голубиные гонки были впервые проведены в США, став спустя три года достаточно популярными в этой стране. В 1900 году они стали «неофициальным» видом спорта на Олимпийских играх."
(с) ru.wikipedia.org/wiki/Голубиные_гонки
Выглядят данные артефакты очень по-разному, но, к примеру, старинные вот так:

2.

3.

А новейшие, с электронными датчиками и микрочипами для голубиных колечек, продаются вот такие: www.pigeonmad.com/electronic_timing_systems_for...
Разглядеть всевозможные исторические модели часов можно вот здесь, на сайте их музея, расположенного в ещё одной стране изобилия поклонников голубиных гонок, Нидерландах: www.pigeonclocks.com/index.htm
Спортивные же голуби, как всякие существа, идеально приспособленные для скоростного передвижения и сложной ориентировки в пространстве, на редкость хороши собой. Стройные, с высокой шеей, изящными головками, мощными крыльями и большими ясными глазами. Загляденье!

2.

Всем, кто желает дополнительных подробностей, рекомендую зайти на ютуб, там масса репортажей о гонках (в том числе из Украины) с наглядным применением голубиных часов.

@темы: птички

---

17.03.2018 в 21:44

Пишет  IQ-sublimation:

Тело прекрасной куртизанки в 9 стадиях разложения.
Давненько не обновлялась рубрика «пятничный труп», сегодня, представляю вашему благосклонному вниманию живописца, иллюстратора и создателя множества прекрасных гравюр – Еитаки Кобаяси, профессиональный художник, сын торговца рыбой, жалованный достоинством самурая (пусть и номинальным), будучи еще совсем молодым человеком, Еитаки получил звание официального художника дайме Хаконе, автор множества великолепных карикатур, серий гравюр с дУхами, привидениями и детскими забавами, а также не менее известными сериями гравюр с забавами совершенно недетскими. После того как его господин был убит, маэстро оставил свой пост и отправился путешествовать по всей Японии, изучая живописные техники китайской и европейской школы.
Одной из широко известных на просторах интернетов серий гравюр, является поводом для моего сегодняшнего поста. Эта серия называется «Тело прекрасной куртизанки в 9 стадиях разложения» созданная мастером в 1870г. изображения из которой, снабжены моими скромными комментариями.
Итак, разложением называется процесс, посредством которого сложно организованная органическая материя, превращается в более простые вещества.
Процесс разложения начинается вскоре после смерти и, в целом, претерпевает ряд более или менее последовательных и типовых процессов, выраженность и продолжительность которых, зависит от множества различных факторов связанных как с особенностями самого разлагающегося тела, так и с особенностями среды, в которых это самое тело пребывает.

Полный цикл

Разложение начинается вскоре после того как сердце перестает биться, кровь премещается под действием силы тяжести в нижележащие участки тела, где обуславливает появление обширных участков красно, или сине-фиолетового цвета – так называемых, трупных пятен, сосуды в вышележащих участках тела запустевают и кожа приобретает мертвенную бледность и восковой вид. В период от 3 до 6 часов мышцы уплотняются и теряют способность к расслаблению, как бы «запоминая» позу в которой находился перед смертью человек, это называется трупным окоченением. Также сразу после смерти организм перестает вырабатывать тепло и температура тела уравнивается с температурой окружающей среды, то есть, как правило – охлаждается, вода начинает испаряться и труп несколько подсыхает, особенно подсыхание заметно на слизистых оболочках, например слизистой оболочке полости рта, конъюнктиве и роговице глаз, а также - коже, особенно в местах где есть осаднения, также заметно подсыхает кожа кончиков пальцев, отчего ногти кажутся длиннее.

После того, как сердце остановилось, клетки тела перестают получать кислород и питательные вещества, элиминировать углекислый газ и, в разные промежутки времени (длительность которых зависит от индивидуальной чувствительности ткани к кислородному голоданию) от момента остановки кровообращения, начинают умирать. Клетки коры головного мозга умирают, в среднем, через 5 минут после остановки сердца, сердечная мышца – в течение 1.5 –2часов, почки и печень – 3-4 часов, мышечная ткань и кожа, могут оставаться жизнеспособными до 6 часов, костная ткань – самая инертная к отсутствию кислорода ткань и сохраняет жизнеспособность до нескольких суток. После того как клетка умерла, все ее содержимое, в том числе и внутриклеточные ферменты, вываливаются из ее цитоплазмы, и начинают переваривать все вокруг, включая сами остатки своей бывшей хозяйки, этот процесс называется аутолизом, то есть самоперевариваением, более всего аутолизу подвержены те органы и ткани, которые занимаются перевариваением профессионально, в их цитоплазме навалом ферментов, переваривающих все подряд, в первую очередь к таким органа относятся поджелудочная железа и желудок. После того как остатки кислорода «доедены» умирающими клетками и кислородпотребляющими бактериями, наступают условия просто идеальные для бактерий предпочитающих отсутствие кислорода – анаэробных бактерий, таких особенно много в толстом кишечнике они, почувстовав волю, начинают выбираться из сдерживавших их размножение и расселение при жизни человека органов по всему организму, лопать халявную вкусноту из самопереваренных клеток, неистово размножаться и, выделять газы. Гемоглобин крови присоединяет вместо кислорода, выделяемые бактериями соединения серы и, превращается в сульфгемоглобин - соединение гемоглобина, обладающее грязно зеленым цветом, что придает трупу характерную зомбиокраску.

Наконец, газов становится так много, что труп начинает в буквальном смысле раздуваться, первым раздувается живот, а у мужчин и мошонка, у женщин, может наступить выворот матки и у обоих может произойти выпадение кишечника, с эти же эффектом связан феномен посмертных родов. Глаза выпячиваются из глазниц, а язык – из полости рта. Наконец вздутие достигает той степени, когда кожа в некоторых местах начинает лопаться, а гнилостные газы и начинают выделяться в окружающую среду. Иногда давление гнилостных газов достигает таких значительных величин, что труп буквально взрывается.

Дальше гниение протекает не менее активно, при благоприятных условиях, в теплое время года, труп активно заселяется личинками насекомых, в первую очередь это, конечно, мухи
Благодаря их стараниям, труп начинает активно терять свою биологическую массу. Раньше всего труп заселяется личинками в тех участках, в которых нежным личинкам будет проще всего добраться до вкусной еды, к таким участкам относятся рот, глаза и раны, если они имеются. Благодаря все более и более увеличивающимся дефектам кожных покровов, кислородолюбивые бактерии вновь оживают и также подключаются к пиршеству.

Таким образом, гнилостное разжижение тканей, продолжается и труп в большом количестве выделяет газообразные продукты разложения, обычно, это самый зловонный период, в этот момент покойников особенно часто находят именно по запаху. В один прекрасный момент, личинки понимают, что хватит жрать, пора и окукливаться, они отваливаются от стола и уползают от тела прочь, совершать свои паоморфозы патоморфозы и обустривать свои уютные пупарии.

Часто к членистоногим присоединяются любители мертвечины и более высокого номенклатурного порядка, но делают они это на самых разных стадиях и совершенно неорганизованно, к великому огорчению судебно-медицинских экспертов.

Здесь активное гниение прекращается, и, начинаются куда более затяжные процессы, способные заинтересовать только сухой искушенный в науках мозг. Цветочки и травка под трупом погибают не найдя в глубинах своей нежной цветочной души достаточно сил, для того чтобы вынести все это безобразие растягивающееся на месяцы, в зависимости от условий. Но, почва в том месте, где лежит труп богато унавоживается полезными для биосферы продуктами распада, образуя так называемый «островок разложения» (cadaver decomposition island, уж простите мне мой корявый перевод) – эдакий плодородный оазис, который примерно через 80 дней пышной растительностью скрывает полусгнивший труп, сигнализируя начало «сухой» стадии декомпозиции.

В числе последних, из мягких тканей, разлагаются связки и сухожилия и, если этому не поспособствовали ранее веселые пушистики – труп распадается на отдельные кости, долее всех из твердых тканей сохраняются зубы, нижняя челюсть и диафизы длинных трубчатых костей, ну уж, а если случилось так, что разложились и они, то если человек не написал ни строчки в своей любимой жежешечке (ну или в чужой, для разнообразия), незамедлительно отправляется в небытие.

Спокойной ночи, дорогие читатели!
©

@темы: ШХ, медицина-историческое, иллюстрации

---

20.03.2018 в 18:14

Пишет  -Bait-:

20.03.2018 в 17:38

Пишет  QVall:

[Фото]

Книжный магазин в Китае (x)

@темы: рай библиомана

---

Фирочке Хаймович таки очень сильно повезло. Вы будете смеяться, но она наконец вышла замуж. Нет, сначала ей, конечно не то чтобы не везло, сначала Фирочку Хаймович никто за невесту не считал. Когда выдавали замуж ее двоюродную сестру Хасю и пришло время бросать букет невесты, Фирочка даже не подняла свой тухес от стула и продолжала кушать куриную ножку.
- Ай, я вас умоляю, мне почти сорок и за всё это время если мужчины и смотрели на меня, то только за спросить сколько стоит эти биточки.
Фирочка работала в столовой камвольной фабрики и таки знала за биточки всё, включая цену.
Фирочка жила со своей мамой Броней Яковлевной и швейной машинкой, которая все равно не работала. Хотя Броня Яковлевна тоже не работала. Из работающих во всей квартире была только Фирочка.
И все бы продолжалось так, как оно есть, если бы Фирочке не повезло.
И ей таки таки так повезло, что все не понимали как. Фирочка вышла замуж не за какого-то гоцн-поцн с рынка, а за настоящего доктора в белом халате и золотом пенсне. Доктора звали Самуил Абрамович Шварц, но Фирочка звала его Муля и он откликался.
За этим доктором до Фирички целых пять лет охотились все более или менее приличные незамужние невесты и даже Роза Шуйт вздыхала о нем высокой грудью, а Розе Шуйт таки есть чем вздыхать, чтоб вы себе там не думали.
Одним словом пока все портили себе нервы и хотели сделать себе личную жизнь, эту жизнь сделала себе Фирочка Хаймович, невысокая полная девушка тридцати семи лет с незавидной жилплощадью и двумя табуретками имущества. И кто бы мог подумать!
Вы меня конечно спросите, как эта самая Фирочка смогла сделать всем больную голову, а себе семейную радость? Так я вам отвечу, как Фирочка смогла сделать всем беременную голову, а себе семейную радость. Я вам, конечно же, отвечу. И я знаю, что я вам отвечу правду, а вы можете думать себе что хочите.
Однажды доктор Шварц зашел к Фирочке по поводу сердца. Не ее сердца, а сердца Брони Яковлевны, ее мамы, которая не работала, как и их швейная машинка. У мамы немного схватило сердце, а доктор Шварц пришел ее лечить по линии горполиклиники. Но получилось, что он пришел за мамино сердце, а получил Фирочкино. Когда доктор Шварц зашел с жары потный, как портовой грузчик, снял свою белую шляпу и выписал маме валокордин, Фирочка предложила ему холодный красный борщ, которые вы все называете свекольник, и за это название моя бабушка побила бы вас вениками и не давала бы плакать.
Но если вы хотите так его называть, делайте что хочите, можно подумать мне есть за это дело.
Так вот, Фирочка накормила красным борщом доктора. И доктор понял, что это то, что он искал всю свою докторскую жизнь. В смысле это холодный красный борщ и Фирочка. И когда он вытер рот салфеткой, он захотел жениться на Фирочке и стал ходить к ней с цветами и крепдешиновыми платьями в подарок.
Фирочка не то чтобы ломалась, в ее возрасте это смешнее цирка, поэтому согласилась и теперь ей завидует даже Роза Шуйт, несмотря на объемы и томные вздохи.
Ну, так вы хочите узнать что за такой красный борщ давала Фирочка доктору? ну, так я вам расскажу. Можете тоже приготовить и сделать себе счастливую жизнь, главное будьте здоровы и вовремя кушайте.
Вам нужна ботва. Берете буряк, отрезаете ботву и она у вас есть. Положите ее в сторону, а сами помойте под проточной водой сам буряк, поставьте вариться в каструльке. Когда сварится, очистите от кожуры и натрите на терке. Главное не выливайте отвар, надо процедить его через марлю и пусть себе остывает молча.
Пока вы трете свеклу, сварите яйца в крутую. Потом очистите и нарежьте кубиками.
Промываем и нарезаем перышками ботву, которая до этого была в стороне. Нарезаем свежие огурцы, зеленый лук и укроп.
Когда таки все уже готово, смешиваем все это вместе: свеклу, яйца, зелень, ботву, огурцы. Солим, перчим, не стесняемся.
Потом все проще некуда. Положили ложкой по тарелкам получившееся и залили холодным отваром, в который предварительно выжали лимон.
Кладем в каждую тарелочку сметанку, нарезаем черный хлебушек и ждем подходящего доктора, чтобы осчастливить его этим вот покушать и личной жизнью.
И чтоб вы мне были здоровы.
(Александр Гутин)

От Шано: отвар нечищенного бурака? Он таки пробудил во мне антисемитизм. На мой взгляд, вода из-под крана и то лучше (но это смотря какой кран, разумеется). Некоторые эстеты предпочитают отвар щавеля. Я не эстет, я щавель не люблю, я предпочитаю ревень. А если вы сидите на даче, ревень вы приберегаете для киселя, и вам в лом тащиться в магазин за лимоном, то есть красная смородина и белая смородина, только добывать из нее сок лучше в отдельном посуде, а то выковыривать из зубов косточки - это отдельное удовольствие и лучше его с удовольствием от холодника не смешивать.
И, замечу, это должен быть темно-бордовый, почти черный буряк, ярко-красный не годится.
А укроп я не люблю, фенхель лучше. И еще туда же неплохо бы молоденьких сельдерейных листьев. Можно добавить кресс-салата или листьев настурции, но это для любителей.
Да, и когда вы уже разложите по тарелкам, и положите туда много-много сметаны, можно выйти в сад, ободрать с ноготков лепестки и посыпать в тарелках для красоты.

@темы: рецепты

---

20.03.2018 в 12:10

Пишет  Нари:

А это точно не про наши дни?
…Давай лучше про КИНО.
– «Мне, говорю, Михал Иваныч, конечно,
все равно,
Но ведь, собственно, у нас не картины,
а… говорить не хочется, –
прямо язык не ворочается.
Это, говорю, не КИНЫ,
А прямо высшие курсы для воспитания шпаны.
Вы посмотрите, что показывают:
(Да, еще как размазывают)
Убийства, грабежи,
Револьверы, ножи,
Взломы, взрывы, сыщики
А вот такие сопляки и прыщики
Смотрят и мотают на ус, как говорится:
– «Дескать такая кино-наука и нам пригодится».
Наглядное, так сказать, руководство…
Запиши, Михал Иваныч,
заодно про наше кинопроизводство:
По идеологии картины убогие,
А если исторический сюжет возьмут,
То все переврут.
Говорю не зря,
Вспомни фильм «9-го января»,
«Декабристы» – ведь тридцать тысяч
метров засняли,
А что нам показали?..
«Шинель» Гоголя так перекроили,
Что тот десять раз перевернулся в могиле…
А сколько на это вылетает тысяч…
(Вот бы крапивой по голу месту высечь,
Да приговаривать:
– «Не смей народные деньги разбазаривать!»)
Калиныч выслушал и сказал:
«Это я, милый, давно в блокнот записал.
За это мы не гладим по головке,
И за такие кино-постановки
Мы киноспецов с растратной повадкой
Угощаем кинопосадкой…»

Сергей Вронский, 1928 год, юмореска «Блокнот Калиныча» (т. е. М. И. Калинина, в то время Председателя ЦИК СССР), где сатирик (как бы во сне) говорит с "всесоюзным старостой".

@темы: фильмы, 20 век: Россия и вокруг нее

---

О германских грамматических конструкциях во французском языке.

Для начала пояснение: французский – язык романской группы, потомок латыни. Но из всех романских языков он больше всего «германизировался». Но о каком именно французском идет речь? А что, бывают разные французские, спросите вы? Ну сейчас после нескольких веков единого французского государства, которое всячески насаждало единый язык, французский остался практически один, но еще пару веков назад во Франции было пара десятков так называемых «патуа» (считать ли их языками или диалектами – не суть важно для нашей дискуссии). Разбираться во всех тонкостях различий между «патуа» нам ни к чему, но главное, что их можно было разделить на две группы: «ланг д’ой» (langues d’oïl) на севере и «ланг д’ок» (langues d’oс) на юге. (Название провинции Лангедок происходит от названия «патуа», а не наоборот.) Названия эти связаны с тем, как в разных «патуа» произносилось слово «да»: «ой» (из которого получилось современное французское «уи») или «ок». Но различия этим не ограничивались, и как мы увидим чуть дальше, германское влияние наблюдалось в северных «патуа». А современный французский, который мы знаем по учебникам, песням Эдит Пиаф и Джо Дассена и фильмам Клода Лелюша и Франсуа Трюффо – этот французский образовался на основе «патуа», на котором говорили в районе Парижа (назывался он «франшьен»), и поэтому в нем тоже наблюдается германское грамматическое влияние. Южные же «патуа» дали нам лангедокский и провансальский, гасконский и даже каталанский. И во всех этих языках/диалектах германского влияния нет или во всяком случае оно намного меньше.
Итак, какие же грамматические конструкции из германских языков есть во французском? Я расскажу о трех. Первая затрагивает порядок прилагательного относительно описываемого им существительного. В русском языке прилагательные обычно идут перед существительным: «русский язык», «Красная площадь», «молодой человек» и так далее. (Есть некоторые исключения, но мы не будем в них углубляться.) В германских языках та же петрушка, например в английском: English language, young man, big dog… В романских же языках характерен обратный порядок слов. Например, сравним названия зданий, где работают американский и аргентинский президенты: White House (Белый Дом) и Casa Rosada (дословно: Дом розовый). Однако, по сравнению с романскими братьями (или сестрами?) во французском больше конструкций, где прилагательное идет перед существительным, причем иногда это меняет значение фразы, а иногда это единственно возможный вариант. Например, Наполеона можно назвать “un grand homme” (дословно: «большой человек», т.е. великий), но не “un homme grand” (дословно: «человек большой», т.е. высокого роста, крупный в физическом плане). А некоторые прилагательные могут быть только перед существительным: например, “une jolie fille” (хорошенькая девочка), но не “une fille jolie” – так сказать нельзя. Эта довольно частая постановка прилагательного перед существительным считается германским влиянием.
Вспомним, что такое влияние произошло только в северных «патуа», и оказывается, его результат до сих пор виден на карте Франции. На приложенной карте показано расположение населенных пунктов, название которых обозначает «новый город». Их, как мы видим, много. Обычно они дополняются чем-то вроде «на такой-то реке» и т.п. Но нас интересует только часть, обозначающая «новый город». Вариантов два: Neuville (Neu+ville, дословно: «новый город») и Villeneuve (Ville+neuve, дословно: «город новый»). В первом случае прилагательное идет перед существительным, по германскому образцу, а во втором наоборот, по романской модели. Теперь давайте посмотрим, где эти города находятся: населенных пунктов с Villeneuve в названии полно по всей Франции, а вот всяческие Neuville находятся практически только в северной части страны, к северу от (приблизительной) границы двух типов «патуа». К югу от этой границы только две красные точки, причем одна практически у самой границы.
Что еще попало во французский язык из германских? Вторая грамматическая конструкция связана с обязательностью или необязательностью использования подлежащего перед глаголом. В английском языке без подлежащего никак. Даже если мы знаем, что речь идет о Джоне, даже если тыкнуть в него пальцем, все равно нельзя сказать “Speaks English” – вот это как раз и будет не «инглиш» никак. Даже с глаголами, которые не требуют никакого подлежащего по смыслу, так называемыми «погодными глаголами» (примерами в русском языке являются «моросить», «морозить»), в английском нужно хотя бы бессмысленное, «пустое» подлежащее “it”, которое ничего не выражает: “It rains. It snows. It drizzles.” (дословно: «оно дождит», «оно снежит», «оно моросит»). Короче, хоть убейся, но используй подлежащее. А в романских языках не так. Например, в итальянском, если речь идет о Джованни или если тыкнуть в него пальцем, то можно сказать “Parla italiano.” (дословно: «говорит по-итальянски»), а погодные глаголы употребляются сами по себе, без подлежащего: “Piove.” (дословно: «дождит»)... И так не только в итальянском, но и в испанском, португальском, сицилийском, сардинском, румынском и даже каталанском. Единственным исключением является французский. Там, как и в английском, без подлежащего нельзя. Вспомним хотя бы строчки из стихотворения декадентского поэта Поля Верлена: “Il pleure dans mon coeur / Comme il pleut sur la ville.” (дословно: «оно дождит в моем сердце, как оно дождит над городом»). Тут с погодным глаголом “pleure” употребляется «пустое» подлежащее “il”, и без него никак нельзя. Древнефранцузский язык был в этом отношении похож на своих романских родственников, но впоследствии он «переметнулся» на германскую сторону.
Третий пример германского грамматического влияния на французский (который, как мы помним, на самом деле лишь потомок одного из нескольких северо-французских «патуа») – это образование вопросов с помощью инверсии. Вспомним, что в английском вопросы образуются с помощью инверсии глагола вокруг подлежащего: например, John can dance, вопрос: Can John dance? Такой способ образования вопросов свойственнен германским языкам, но не романским. А вот во французском языке две основных модели образования вопросов: с помощью вопросительной частицы “est-ce que” и с помощью... ага, инверсии глагола вокруг подлежащего. Если утвердительное предложение “Il peut danser” («Он может танцевать»), то вопросом может быть “Est-ce qu’il peut dancer” (дословно: «Ли он может танцевать?) или “Peut-il danser?” (дословно: «Может-он танцевать?»). Второй вариант и есть пример германского грамматического влияния. Правда, в отличие от германских языков, во французском инверсия работает только с подлежащими-местоимениями, но не существительными. Но если подлежащее является существительным, то можно заменить его местоимением, сделать инверсию, а само смысловое подлежащее отнести в конец предложения: например, “Jean peut danser.”, вопрос: “Peut-il danser, Jean?"…
Итак, кто ж были эти самые германцы, которые так «обработали» французский язык? В основном германское грамматическое влияние приписывают франкам, которые к тому же дали Франции, французам и французскому языку их названия. Франки – это группа племен, говоривших на германских наречиях, которые расселились на территории современной Франции в позднеримские времена и впоследствии какое-то время контролировали почти всю эту территорию. Только согласно археологическим и историческим исследованиям, поселились франки не на всей территории, которую контролировали, а только в северной ее части. Ага, к северу от границы между «ланг д’ой» и и «ланг д’ок». И собственно разделение на эти две диалектные зоны определялось именно их присутствием (и влиянием на язык) на севере и отсутствием на юге.
И последний сюжет, связанный уже не с Францией, а с ее южной соседкой, Италией. Там, как известно, тоже не обошлось без германских племен, главным из которых были «лонгобарды» (или «ломбарды», дословно: «длинные бороды»), имя которых носит современная область Ломбардия (Милан как раз там). Лонгобарды тоже контролировали значительную часть современной Италии, но селились преимущественно на севере. Почему же в итальянском, в отличие от французского, не наблюдается германского грамматического влияния? Тут опять надо сначала разобраться, что же именно мы называем «итальянским языком». Это относительно новая штука, возникшая только в эпоху объединения Италии, т.е. примерно полтора века назад. Это был стандартизованный (т.е. несколько искусственный) язык, целью которого было объединение (или даже создание?) итальянской нации. Для нас существенным является то, что в основу этого итальянского, который вы будете учить, если пойдете на курсы итальянского или самостоятельно проштудируете учебник, лег тосканский диалект. Данте, знаете ли, Петрарка и прочий культур-мультур. (В большинстве других европейских национальных государств в основу стандартизованного языка лег столичный диалект, а вот Риму не повезло, впрочем он и не сразу стал столицей объединенной Италии.) Так вот, тосканский диалект лежит вне северо-итальянской диалектной зоны, т.е. тех земель, где в местном наречии ощущается германское грамматическое влияние. Но в отличие от Франции, в Италии или не сумели, или не успели, или не захотели полностью искоренить местные диалекты (некоторые из которых можно вполне считать самостоятельными языками, но это для нас сейчас не важно). Например, в Венеции можно услышать типично венецианский диалект, в Тоскане тосканский (близкий, но не абсолютно одинаковый со стандартным итальянским), в Сицилии сицилийский, а в Альпах – целый ряд местных диалектов. Итальянцы их узнают, но понимают плохо, так же как лондонцы узнают, хотя и не всегда хорошо понимают, диалект жителей Глазго или Манчестера. И вот в северо-итальянских диалектах вполне себе можно обнаружить германское грамматическое влияние, например, там вопросы образуются при помощи инверсии, а подлежащее не может быть опущено. www.facebook.com/groups/iznakurnozh/permalink/1...

@темы: Вавилон-18

---

Итак, Великий сдвиг гласных (по-английски: Great Vowel Shift, или GVS). Это действительно принятый в лингвистике термин, типа Великого переселения народов в истории. Само название вызывает три вопроса: почему «Великий»? что куда сдвинулось? и почему это происходило именно с гласными? Разберемся по порядку. «Великим» этот процесс называется по двум причинам. Во-первых, он занял примерно 350 лет, со времен Чоссера до аж после Шекспира. (Само по себе это не удивительно, так как общие изменения в языке, не связанный с тем или иным словом, занимают очень долгий период времени.) Во-вторых, изменения затронули не какой-то один звук, а все долгие гласные. А было их в среднеанглийском, к началу Великого сдвига гласных, аж 7 штук. Кроме них были еще и краткие гласные, но у них была своя история, которая напрямую с Великим сдвигом гласных не связана. И куда же сдвигались гласные? Для этого надо разобраться с тем, что такое положение гласных. Когда мы произносим гласные звуки, воздух, выдыхаемый из легких, проходит через ротовую (а иногда и носовую) полость, а «качество» звука, то есть «а» это, или «у», или «и», зависит от положения нижней челюсти и языка. Гласные звуки могут быть открытыми (т.е. для их произношения рот наиболее открыт), как «а», или закрытыми (т.е. рот только чуть-чуть приоткрыт), как «и» и «у», или посредине, как «э» или «о». Кроме того, язык может выдвигаться вперед, как для «и» или «э», или отодвигаться назад, как для «у» или «о». Ну и губы могут округляться как для гласных заднего ряда или не округляться. Все это вы можете почувствовать, произнося тот или иной гласный.
Итак, все началось с семи долгих гласных: закрытых «и» и «у», среднезакрытых «э» и «о», среднеоткрытых (т.е. чуть более открытых, чем предыдущие два звука) «э» и «о» и открытого «а». Большинство гласных сдвинулось наверх, например среднезакрытое «э» в слове see превратилось в закрытое «и» (т.е. теперь это произносится как «си:», а двоеточие тут обозначает долготу гласного). Некоторые звуки продвинулись вверх аж на два «этажа», как например среднеоткрытое «э» в слове sea, которое по произношению как бы нагнало see. Оба слова сейчас произносятся идентично, а во времена Чоссера они звучали по-разному. Открытое «а» как в слове name (раннее произношение «намэ») продвинулось вперед и вверх аж на два «этажа» и получилось «нейм». (Тут еще вмешался процесс дифтонгизации, т.е. добавился «й».) Ну а закрытые «и» и «у» были уже выше некуда, поэтому они могли сдвигаться только вниз, и в итоге стали дифтонгами «ай» (как в слове night) и «ау» (как в слове mouth). То же самое произошло и с гласными заднего ряда; подробнее можно прочитать на множестве сайтов, и я не буду застревать на деталях.
Почему это вдруг все гласные куда-то задвигались, почему именно гласные, почему именно в английском и почему именно тогда? Причиной перемещений гласных в английском языке (а продолжаются они и по сей день, в том числе и там, где я сейчас живу, в северной Калифорнии) является прежде всего большое количество гласных в этом языке. Большинство языков мира обходится тремя или пятью гласными, а семь одних только долгих гласных – это много! Представьте себе автобус, в котором едут три пассажира. Они рассядутся по своим углам и никак друг с другом не будут взаимодействовать. Так и гласные в языках с тремя гласными. Обычно это три гласных «по углам» треугольника носиком вниз: то есть «и» (верх впереди), «у» (верх сзади) и «а» (внизу посредине). И они никуда не сдвигаются. А теперь представим себе тот же автобус в час пик, набитый пассажирами: они толкаются, налетают друг на друга и перемещаются относительно друг друга. Так и в английском: гласные все никак не угомонятся и сдвигаются, как игроки в музыкальные стулья.
Почему такой «Великий» процесс, в корне изменивший произношение всех гласных, произошел именно тогда? Считается, что его непрямым катализатором явилась бубонная чума в середине 14-го века, которая выкосила много населения на юге Англии. Народ стал перебираться в опустошенные районы (где было мало рабочих рук, а значит платили больше) отовсюду, а с ними в кучу оказались смешаны разные акценты и диалекты английского языка. И вот это смешение диалектов и повлекло за собой Великий сдвиг. А раз начавшись, эти «музыкальные стулья» продолжались до логического завершения уже на рубеже 17-го и 18-го веков. Так что если бы Чоссер и Шекспир могли бы оказаться в одной комнате, то на слух они бы плохо понимали друг друга (если вообще!), а вот мы с Шекспиром по произношению гораздо ближе (хотя произношение и с тех пор изменилось; тут советую поискать на Ютюбе видео Ben Crystal & David Crystal про Original Pronunciation).
Ну и раз мы заговорили о Чоссере и Шекспире, отвечу на возможный вопрос: а как мы вообще знаем, как звучал английский в тот или иной период, ведь никаких CDs или хотя бы грамофонных пластинок нам с тех веков не осталось? Тут нам помогают те же самые Чоссер и Шекспир: мы смотрим, как слова должны были произноситься, чтобы соблюдались рифма и размер стиха. Например, сегодня breath и heath произносятся по-разному (с «э» и «и» соответственно), а у Чоссера они явно рифмуются. В сочетании с другими «уликами», включая правописание, это позволяет нам заключить, что во времена Чоссера они произносились с одинаковой гласной, среднезакрытым «э». Впрочем, и у Шекспира попадаются такие примеры, где для нас слова не рифмуются, например, в пьесе «Макбет»: то же самое heath и Macbeth. Для нас это долгое «и» и краткое «э», а во времена Шекспира оба слова произносились с «э».
Почему какое-то закончившееся почти триста лет назад изменение в языке нам до сих пор так важно? Потому что оно повлияло (а точнее, совсем не повлияло!) на правописание (spelling). Дело в том, что правописание в английском языке стали стандартизировать с появлением первых печатных станков во второй половине 15-го века. Правописание еще долго после этого «плавало», но в итоге установилось по большей части именно правописание, соответствующее произношению ДО Великого сдвига гласных. Печатников из 15-го века, которые взялись стандартизировать правописание, тоже можно понять: большинство изменений, составляющих Великий сдвиг гласных, тогда еще и начались, и сама «великость» происходящего у них на глазах (или «на ушах»?) процесса, причем очень медленного, тогда не была для них очевидна. Вот и решили писать и печатать по старинке. И до сих пор мы пишем «как Чоссер», а читаем или произносим «как сейчас». Другими словами, произношение убежало вперед, а правописание так и застряло на полдороге.
А вот вопрос, с которого и завертелась наша дискуссия о Великом сдвиге гласных, касался скорее изменения согласных, которое произошло намного раньше. В словах, где сейчас пишется, но не произносится gh (eight, daughter, night и т.д.), раньше (точнее, в древнеанглийском, века за четыре до Чоссера) писалось только h, и произносилось оно наподобии русского «х». То есть night произносилось «нихт». Потом звук «х» из английского языка исчез. Но не совсем. Как улыбка Чеширского Кота, от него осталось... время! То время, которое уходило на произношение «х», перешло к предшествующему гласному, который в результате стал длинным: «ни:т». Ну а дальше, через несколько веков, когда никто уже не помнил, что долгота этого «и» – сувенир от изчезнувшего «х», с этим долгим «и» произошло то же, что и с другими долгими «и»: оно стало... правильно «ай». И хотя звук «х» исчез, но на письме добавилось еще и g. Получилось: пишем две буквы, а не произносим ни одного звука. (Хотя в других словах gh произносится как «ф»: laugh, tough…)
Почему по-разному читаются гласные и их сочетания в одинаковых ситуациях как: war & far и т.п., спрашивает Dina Blaivas? Тут у каждой пары слов немножко своя история, но общая тенденция такая: слова эти в результате исторических случайностей «встретились» на письме (а написание тоже меняется, причем часто более идиосинкратично, в каждом слове по-разному, так как является искуственной тенденцией, т.е. как решим, так и будет писаться). А вот произношение их различается и сейчас, различалось и раньше. Например, war происходит от позднедревнеанглийского wyrre или werre (с кратким «и» или «э», или возможно было и так, и так), что было кстати заимствованием из древнефранцузского (через норманнов) werre, которое в современном французском превратилось в guerre («а ля гер ком а ля гер»!). А вот современное английского слово far происходит от древнеанглийского feorr. Произносилось это eo как «эа» (как в современном слове pear с британским акцентом). В обоих словах гласные были краткими, поэтому под Великий сдвиг не попали, но стали объектом других исторических-фонологических процессов.
Расскажу напоследок об одном таком историческо-фонологическом процессе, который называется bred-bread merger. Хотя эти слова пишутся по-разному (что, как мы уже знаем, говорит о том, что они когда-то произносились по-разному), сейчас они произносятся (в стандартном британском или американском английском) одинаково. Произошло это потому, что перед соответствующим этапом Великого сдвига гласных, долгое среднеоткрытое «э» (обозначаемое на письме сочетанием букв ea) укоротилось до краткого «э», которое уже не будучи долгим гласным, не подпало под Великий сдвиг. Именно поэтому, хотя see и sea произносятся одинаково, breed и bread (или deed и dead) произносятся по-разному. Но есть одно «но»: не все эти историческо-фонологические процессы произошли во всех диалектах английского! На северо-востоке Англии, а точнее в районе города Ньюкасл, укорочения «э» не произошло, поэтому остававшееся долгим «э:» превратилось, как и полагается, в «и:». Там, в диалекте Джорди (Geordie) dead произносится как «ди:д». Послушайте, как говорят персонажи из рабочего класса в британских детективных телесериалах Inspector George Gently и Vera: у них все время кто-то обнаруживается вполне «ди:д».

www.facebook.com/groups/iznakurnozh/permalink/1...

@темы: Вавилон-18