- В России, похоже, только земства устройствами библиотек впервые озаботились на уровне культурного стандарта. По крайней мере, печатные отчёты народных читален в 1890-х стали обычной ежегодной практикой. Но если рыться в электронном каталоге Публички на слова "бесплатная библиотека читальня", то раньше 1885 года там ничего нет.
В европах, небось, раньше нашего начали. С другой стороны, ни одна библиотека в очерке своей истории не акцентирует, что она начинала как библиотека с фейсконтролем и фильтром по имущественному цензу. Чисто теоретически, русские земские могут оказаться круче всех, т.е. реально для мужичья и с бюджетным финансированием.
- монастырские с какого-то v-vi вв., но там не думаю, что их можно назвать публичными. Университетские с появлением университетов, Болонский XI в. и тп. Но к XVI в. всего университетских библиотек - 60 штук. Кажется, о некоторой массовости можно говорить веку к XVIII - германских университетов много, в каждом библиотека. Но я все же не думаю, что это можно назвать "массовым чтением нижних классов". Думаю, бедняки стали читать, когда стали горожанами, века с XIX массово. Так что упомянутая в посте революция в чтении - примерно и приходится на это время, когда переходят от интенсивного чтения к экстенсивному.
- Наверное, надо от процента грамотных отталкиваться. Если источники по России не врут, "в 1860 г. грамотными были всего 8%, в конце 19 в. – 25%". Значит, точно не раньше 1890-х процесс пошёл, зато сразу активно. А в Европе грамотных 90% уже к 1880-м. Значит, они намного-намного раньше начали (с учётом скорости социальных процессов). Какой кошмар, мы безнадёжны
Ещё подумалось: что если параллельно с геометрическим ростом выбора шёл ещё один процесс - отказ от обращения к первоисточнику в пользу источников реферативных? Прочёл в газете рецензию, считай, знаешь о чём болтать в светской гостиной. По аналогии, такова профессиональная деформация всякого библиографа: если знаешь о существовании книги, то нет причин её читать, нет ощущения, будто что-то рискуешь упустить, оно же учтённое, поставлено под контроль.
Если проверять людей на знание текстов, а не мнений о текстах, какой из писателей окажется реально массово "прочитанным"? Большой вопрос, будет ли в списке хотя бы десяток имён (если не считать детских книжек). Боюсь, в итоге массово "прочитанными" окажутся Добролюбов и Белинский, причём оба в чужих пересказах. Библиографы называют это "сворачиванием информации". То есть, ещё одна революция в чтении - генерирование кратких письменных пересказов прочитанного.
- Кажется, там будет - для прошлого состояния, для ХХ в. - картина из ядра и периферии. Ядро - классика, которую заставляют читать в школе. Периферия - развлекательная литература, скажем, жанровая. Кому фантастика-детективы, кому фэнтези-любовные романы. Как я понимаю, в XXI в. должна редуцироваться классика, ядро должно рассыпаться, диверсифицироваться - меньше процент общности, классика у разных групп своя. Насчет сворачивания - я сомневаюсь, что это массовая штука. Толщина слоя, в в котором так важно хвастаться прочитанным, не так велика. Мне кажется, массы живут несколько проще в этом отношении. Сейчас, тем более, нечего стыдиться - ну не читал Шиллера, да, не читал, знаю и так, что тоска, а вот Лукьяненко я прочел насквозь и Пелевина еще. Так скажет современный человек, защищенный запретом на культурный элитизм.
- Да! да! "знаю и так, что тоска" - вот это оно и есть, информация свёрнута до оценочной реплики. То есть суть любого Шиллера не в глубине наблюдений и масштабе художественного синтеза, а в способности развлекать читающего. Так это люди отказывают Шиллеру в праве транслировать глубину и масштаб - или отказывают самим себе в затрате усилий на глубины и масштабы? Официальная версия, как понимаю, второй вариант. Но что-то не сходится. Склонна думать, что всё-таки дело в Шиллере, а не в людях-лентяях.
Моя версия - книги проигрывают, когда транслируют единичный опыт автора, хотя при этом всегда получают устойчивую небольшую аудиторию. То же самое и с кино: авторское кино проигрывает, хотя у него есть устойчивая небольшая аудитория.
Если брать "интенсивное" чтение до 18 века, то это циклически возобновляемый процесс, когда все по очереди поколение за поколением читают целиком одну и ту же книгу как средство социализации и набора статусных баллов.
"Экстенсивное" чтение 18 века в том виде, как оно описано в посте, оценивается как дробление опытов, идущее по линии "размежевание по социофилософским предпочтениям и темпераментам". Видимо, затем последуют большие и малые "фангруппы", а там и до единичных уникальных читателей дело дойдёт. По-моему, здесь речь о рождении такого качества как интерактивность чтения. Дробление аудитории по целевым группам - это же, фактически, форматирование книг коллективным разумом ещё до того, как они написаны лично автором. Первый ход делает читатель, а не автор.
То есть, большой вопрос, останется ли чтение процессом восприятия. Обработка и синтез вышли на первый план уже сейчас, люди отказываются принимать книгу как нечто неизменное/неизменяемое. Как если бы человечество писало википедию своих чувств, тревог и переживаний - википедию не окружающего мира, прошлого и видимого, а википедию загадочного завтрашнего себя. О чёрт, меня на лирику понесло
ivanov-p.livejournal.com/191206.html?thread=772...

@темы: рай библиомана

---

У китайцев нет пожелания "чтоб тебе жить в эпоху перемен". Эта фраза впервые появилась и была приписана китайцам, в малоизвестном американском фантастическом романе.
ivanov-petrov.livejournal.com/2173876.html?thre...
Наиболее (на мой взгляд) толково вот здесь:
istorya.ru/forum/index.php?showtopic=4187
---------------
Мне кажется, точного ответа вообще нет, именно из-за трудностей перевода.
ivanov-petrov.livejournal.com/2173876.html?thre...
Не так давно появилась еще одна версия: все три проклятия взяты из романа англичанина Эрнеста Брамы «Бумажник Кай Люня» (1900), первого из серии романов о Кай Люне. Их действие разворачивается в Китае во времена неопределенной, но древней династии.
...Зато нечто весьма похожее говорили в Америке и Европе начиная с XVIII века. Бенджамин Франклин в своем «Альманахе бедного Ричарда на 1740 год» писал: «Счастлив народ, благословен век, история которого незанимательна». Английский историк Томас Карлейль приписывал Шарлю Монтескьё изречение «Счастлив народ, история которого скучна!» («История Французской революции», 1837). Часто цитируется мысль Джорджа Элиота (Мэри Энн Эванс) из романа «Мельница на Флоссе» (1860): «У счастливых женщин, как и у счастливых народов, нет истории».
istorya.ru/forum/index.php?showtopic=4187

@темы: Вавилон-18, 19 век, СшА

---

Возникновение "советской кухни" в Беларуси

немного странная орфография, т.к. это гуглоперевод с белорусского. отсюда pawet.net/library/history/bel_history/dziarnovi...

Сладкая манная каша

Автор: Дернович Олег ,
Добавлен: 11-09-2012 ,
Источник: Дернович Олег. Сладкая манная каша: очерк истории питания белорусов в 20 в. / / Исторический альманах. Том семнадцатый 2011. С. 88-100 .

Скачать

Питание белорусов за советское время очень хорошо иллюстрирует влияние соцыя-культурных факторов на такую ​​одновременно индивидуальную и общественную явление, как еда.
В начале 20 в. традиционный образ жизни белорусского села находился уже в стадии распада, но порядок приема пищи и важнейшие блюда оставались еще старинке. Как и раньше, зимой семья харчавалася три раза в день, иногда еще обедали. Но в летнюю пору полдень было обязательным - это диктовалось интенсивностью труда главного аграрного сезона. Обычно еда в воскресенье была более разнообразной. Почти все продукты питания (мука, мясо, крупы, овощи и т.д.) были домашнего производства. Покупалась соль, а изредка, что определялось материальным положением семьи, и сахар. Сравнительный анализ рациона как бедных, так и более состоятельных семей свидетельствует, что главным продуктом оставалось картофель, второе место занимал хлеб, третье - овощи, преимущественно капуста и свекла [1] . В конце лета - начале осени наступал время фруктов. Регулярным в летний сезон было потребление молока. Довольно редко применялись творог, масло, масло. Рыба подавалась к столу только в местностях, где имелись соответствующие водные объекты (реки, озера, пруды). Наиболее бедным с точки зрения рациона была весна, когда заканчивались прежние запасы продовольствия, а нового урожая приходилось ждать.
В крупных же городах Беларуси городская цивилизация возникала со всеми признаками кансьюмерызму, гламура и разнообразия выбора. Традиционные ярмарки и рынки по-прежнему предлагали качественные местные выборы, но признаком респектабельности уже тогда считалось рестораны иностранной кухни. Если кафе или кандытэрыя, то непременно французский, венская или константинопольская. Хотя местные пиво и сыры пользовались тогда гораздо большей известностью и уважением, чем современная белорусский продукция.
Социальные катаклизмы, связанные с последствием Первой Мировой войны и революциями в России, привели к деградации всего хозяйства, в том числе и торговли, что в свою очередь повлияло на консервацию традиционной системы питания, пока она не была почти полностью уничтожена советской модернизацией 1930-х годов. Рядом же с процессами продовольственного выживания и адаптации к новым условиям жизни действовали и те процессы, которые постепенно привели к формированию советской кухни.

У истоков феномена

Советская кухня - это культурологический термин, определяющий собственно кулинарные особенности той кухне, которая сложилась в СССР с середины 1930-х и до начала 1990-х годов. Эта кухня имела такую ​​технологию кулинарной производства и определялась такой своеобразием композиции блюд, которые отличали ее от национальных кухонь народов СССР, причем на уровне вкусов [2] .
Советская кухня сложилась не сразу. За сравнительно небольшой отрезок времени она пережила несколько этапов, отражая социальную, экономическую и политическую историю СССР. Уже Первая мировая война 1914 - 1918 гг. и революционный раскол 1917 закрепили некоторые тенденции в сфере питания, которые были ощутимы и в дальнейшем. Сотни тысяч человек, который постоянно проживали на одном месте, вынужденно перешли в движение.
Прежде всего на территории Беларуси появились массы людей из других регионов и стран - военных российская (более 1,5 млн. чел.) и немецкая (около 1 млн . чел.) армий [3] . Одновременно действовала другая тенденция - около двух миллионов жителей Беларуси, иногда принудительно, стали беженцами и оказались в глубине России [4] . Одной из проявлением этого процесса стало проникновение в Россию, благодаря белорусам и украинцам, традиции употребления свиного соленого сала, раньше совсем не принятой среди российского населения севернее линии Смоленск - Тула ​​- Пенза - Самара. В свою очередь, в эвакуации белорусы познакомились с сибирскими пельменями.
Но среди населения территорий, подконтрольных Советской власти, несмотря на тяжелое продовольственное положение и рационализацию продуктов, одновременно расширялись новые кулинарные привычки. В те же годы родилась привычка, что дожила до наших дней: в больницах, санаториях и общественных ядальнях начали варить жидкую подслащенной манную кашу вместо густой и подсоленной, что было раньше. Как мог возникнуть такой обычай? Дело в том, что по карточкам выдавали небольшое количество крупы и сахара. Хозяйственники же посчитали более целесообразным не выдавать каждый продукт натурой, а соединить их в одно блюдо, да еще сильно разбавить ее водой для увеличения массы. Председатель Совнаркома Владимир Ленин крайне отрицательно отнесся к этой новой привычки и пытался воспрепятствовать подобной практике, но традиция установилась [5] . Наша сладкая манная каша, таким образом, происходит из тех голодных времен.
В 1924 г., когда наступила стабилизация системы питания, дневной рацион сельского и городского населения БССР выглядел следующим образом (февраль месяц, в граммах) [6] :

Населения	Хлеб ржаной	Картофель	Сахар и сахарные вещества	Мясо разное	Рыба	Молоко	Чай, кофе	Калорий на 1 человека в день
Деревенское	590,9	955,4	2,0	88,5	6,6	173,2	0,8 (вместе с суррогатами)	4086
Городское
Минск	507,8	537,7	25,8	106,5	12,2 (в т.ч. сельдь - 6,1)	92,5	2.0	3201
Витебск	451,7	296,1	19,7	119,2	24,2 (в т.ч. сельдь - 4,5)	164,2	2.5	2648

Цифры, приведенные в этой таблице, взяты из "Статистического ежегодника» за 1923 - 1924 гг. Центральной Статистической Управы БССР, и кажутся очень интересными. Мы видим, что белорусский единоличная деревня еще могла поддерживать высокий уровень потребления, а наилучшая система питания была совсем не в столице Советское Беларуси. По мясу, рыбе, молоке, фруктах, чае и кофе лучший выбор был в Витебске. Совсем не случайно в этом городе возник такой культурный феномен, как Витебская художественная школа. В городе на Двине находились провиантские склады еще царской армии, а сам город не переходил так активно из рук в руки, как, к примеру, Минск. Соответственно инфраструктура и система обеспечения в Витебске сохранилась лучше, и сюда потянулись художники из голодного Петрограда. Минск же набирал калорийность за счет сала, которого здесь потребляли в 3,16 раза больше, чем в Витебске. Также в Минске заметно больше ели хлеб и картофеля.
Кулинарные изменения тогда происходили на уровне заимствований. С Наварасии в города других регионов СССР, в том числе и в Восточную Беларусь, в 1920-е годы был внесен обычай готовить куриный суп с лапшой, который со временем стал общесоюзных "сталовскай" пищею. Из одесских ресторанов был привнесен бефстроганов, который со блюда узкого круга любителей превратился в очень расширенную [7] ; петербургские новамихайлавския котлеты из меню ресторана Купеческого клуба во времена гетмана Скоропадский в 1918 г. попали в Украину и через несколько лет превратились в "котлеты по- киевский ", и как" новая блюдо "попали в общесоюзном ресторанное меню. Из Украины пришли вареники и, особенно, борщ. Наконец, большинство яйкавых, молочно-мучных и малочнараслинных блюд, названными "диетическими", которыми в 1920 - 1930-х годах называли все паровые, нясмажаныя протертые, отварные блюда из мяса, рыбы и овощей, пришли в общественное питание с прибалтийско-немецкой и особенно еврейской кухни, что было связано с широким проникновением на восток евреев вне бывшей "черты оседлости" (линия Рига - Могилев - Гомель - Киев - Херсон).

Новые разочарования

1920-е годы были отмечены в Восточной Беларуси (БССР) попытками глубокого реформирования самой структуры сельского хозяйства, что неизбежно имела повлиять на рацион жителей края. Дело в том, что в нашей климатической зоне товарное растениеводство по многим позициям является убыточным, что наглядно продемонстрировал жесткий аграрный кризис 1880-х годов.Еще тогда началась болезненная перапрафилёвка белорусского аграрного хозяйства - через расширение животноводства, мясомолочных ферм, одновременные процессы хутарызацыи да создания добровольных кооперативов. Молочные артели сохранились в Восточной Беларуси, пока не были уничтожены коммунистической коллективизацией. Во время НЭПа происходил даже их количественный рост: с 1924 число таких артелей в БССР увеличился с 14 до 65, и они составляли 8% всех сельскохозяйственных кооперативов - тогда еще добровольных. В первые годы Советской власти сельское хозяйство Беларуси шла путем западноевропейских стран. В этот короткий момент благополучие восточно крестьян немного обогнал уровень жизни их соотечественников по ту сторону границы. Хозяйства, основанные к насильственной коллективизации, организовывались на основании разработанной белорусскими экономистами - А. Смолич, Е. Кисляков, С. Жданович - теории организации белорусского крестьянского хозяйства и концепции развития "Беларусь - Дания". В 1920-е годы среди экономистов БССР действительно была популярной идея развития сельского хозяйства по образцу Дании [8] . Впрочем, эта концепция имеет истоки в начале 20 в., Когда по итогам поездки в Данию член Вильнюсского Общества сельских хозяйств С. Ванькович выступил со своей отчетом на общем собрании Общества. С. Ванькович заявил, что выходом из аграрного кризиса в северо-Западном крае должен стать переход из зерновой хозяйства на животноводство и молочное хозяйство [9] . Нарком же земледелия БССР Дмитрий Прищепов даже говорил: "Беларусь в развитии сельского хозяйства должно стать Данией на Востоке Европы". В сентябре 1929 Прищепов был снят с поста народного комиссара земледелия по обвинению в "правом уклоне", а массовое создание колхозов поставила крест на проекте белорусских экономистов.
Успехи же НЭПа в течение второй половины 1920 - начала 1930-х годов проявились, в том числе, в открытии в городах новых ресторанов, расширило ассортимент блюд и повысила требовательность людей к качеству и вкусу пищи. Газета "Звезда" 13 ноября 1923 г.: сообщала: "Внимание! универмаге Красного Креста. С 12-го ноября поступила в продажу огромная партия всяческих товаров лучшей качеству и свежести: икра паюсная, балык, семга, кефаль, Керченский селедка, шпроты, кильки, бычки, лимоны; московские водочные изделия - ликер, запеканка, рабинавка, спотыкач, допель-кюммель, иностранное шампанское и лекарственные вина "Дэпрэ" разлива мирного времени; духов зарубежные "Бракара" и проч. (новинки). Качество и свежесть товара гарантируем. Продажа всем. Цены вне конкуренции ". Но одновременно действовала и другая тенденция - расширение советской системы общественного питания диктовала сведение меню к стабильному составу из десятка «проверенных» блюд. А активное строительство фабрик-кухонь в 1930-х привела не только к минимизации меню, но и к упрощению композиции и технологии блюд. Крупнейшая в БССР фабрика-кухня начала действовать в Минске в конце 1934 г., одновременно с соседним Домом правительства. Фабрика имела возможность накормить днем несколько тысяч человек. Уже с 1935 г. она начала ежедневно развозить завтраки по школам Минска - на собственных автомашинах с фирменной символикой [10] . В рецептуре фабрик-кухонь прежде обрубались приправы и другие "экзотические" элементы. Победоносной технологией оказался восточнославянский прием варки. Вареная капуста, грачнёвая каша с маслом с добавлением мяса, кисель или чай с лимоном стали наиболее расширенном советским меню 1920 - 1930-х годов. Сами рабочие иногда очень низко оценивали качество наличных в рабочих столовых: "В ресторане кормят отвратительно: дают пареную картофель, к тому же скисшее. Свежую капусту падбельваюць молоком. Соли не кладут ... Когда варят рыбу, то все мясо обрезают до головы, оставляя одну голову " (С тайной докладной записки в Секретариат ЦК КП (б) Б, сентябрь 1934 ) [11] . Вкусовые же стереотипы еще сохранялись от традиционного общества: жирная пища = вкусная еда. Об этом очень ярко свидетельствовало частную переписку, в котором новые горожане именно таким образом характеризовали питание, которое им нравилось в городах [12] . Но даже в городах, чтобы продержаться зимой, рабочие обеспечивали себя с индивидуальных огородов [13] . Советские власти старались по-своему, административными методами сбалансировать питание своих граждан, признаком чего стало введение во второй половине 1930-х, похоже что по инициативе Анастаса Микояна, "рыбного дня" на всех объектах общественного питания СССР. Позже, 26 октября 1976 г. ЦК КПСС закрепил для всего государства единственный "рыбный день" - четверг. Предположительно, в пику христианским верующим, для которых постные днем была пятница. Все предприятия общественного питания не включали в "рыбные дни" в меню никаких мясных блюд, что вызывало Досада рабочих и служащих. В Западной Беларуси, которая находилась в составе Польши, аграрная хозяйство развивалось очень противоречиво. С одной стороны, там не было принудительной коллективизации, но действовали преференции для колонистов и поощрение камасацыи - хутарызацыи. В целом, в западнобелорусской деревне, что не претерпела катаклизмов БССР 1930-х годов, система традиционного питания хранилось более полно. Прежнему основными пищевыми продуктами были картофель, капуста и хлеб. Но сельские хозяева, как и прежде, занимались приготовление различных мясных изделий - копченых и вяленых. Соль применялась невысокого сорта, сахар же был редкостью в крестьянской избе и везде заменялся сахарином, который контрабандисты переправляли в Польшу через литовскую границу [14] . Разнастайвала небогатое крестьянское меню рыба, которая в большом количестве водились здесь в многочисленных речках, озерах, прудах. Во все 1920-е годы урожайность была невысокая. Но в предвоенные годы экономического подъема (1937 - 1939 гг.) Виленское, Новогрудское и Полесское воеводства достигли по урожайности зерна и картофеля показателей Франции [15] .

Умереть с голоду?

В период Второй Мировой войны многие белорусы были мобилизованы в армию, где оказалось и абсолютное большинство профессиональных поваров Советского Союза. Военные довольно регулярно получали горячую пищу из двух блюд. Таким образом, война приучила массы людей к общественной кухне. Красная армия обеспечивалась гораздо лучше советский тыл.
На оккупированной же территории немецкие власти, заинтересованные в функционировании местного хозяйства по требованию вермахта и Рейха, достаточно быстро наладили систему продовольственного снабжения в городах, организованную по жестким принципам карточного рацыянавання. Карточных нормы были очень, очень скромными. Так, зимой 1941 - 1942 гг. минчане получали 200 г хлеба в день. В белорусском же деревне с 1942 г. немецкие власти начали постепенный переход к индивидуальному хозяйствования на земле. Несмотря на немецкие и партизанские реквизиции, белорусский деревня в продовольственном обеспечении жила лучше за город. В городах же процветал "черный рынок". Западная Беларусь и здесь выглядело лучшим образом - немногочисленные колхозы распались здесь еще летом 1941 г., сразу после отступления Красной армии. Позже белорусские деятели, которые сотрудничали с немцами, наладили вывоз воспитанников детских домов, чтобы спасти их от голода, в западно-белорусские регионы.
Как свидетельствуют документы и воспоминания жителей Беларуси, самым голодным был не военный период, а послевоенные 1946 - 1947 годы. Дело в том, что в Восточной Беларуси власти начали восстанавливать колхозную системы, а на эти же годы пришлась засуха - результат был кумулятивный. Все же замечено, что не только климатические катаклизмы привели к голоду, потому что он затронул только восточные регионы края. Чтобы достать продукты, жители бывшей "малой" БССР потянулись в Западную Беларусь[16] . Власти обвиняли в спекуляции тех людей, что скупают продукты в западных областях и перепродавали их в восточных. Пайкава-карточная зависимость горожан от государства, отсутствие нормированным обеспечения питанием сельской местности усиливали страх людей перед голодом, искусственно усложняли криминальную обстановку [17] .

Триумф столовых

В 1960-е в БССР окончательно победило общественное питание. Но тогда же произошло резкое снижение поварском искусства в общественной сфере - ушли старые профессиональные кадры, а новые воспитывались уже полностью в советским канонам.Произошла резкая замена мужского персонала преимущественно женским, который научили только элементарным навыкам приготовления несколько простейших блюд. В традиционном образе приготовлением пищи занимались исключительно женщины, для которых хорошо приготовленная пища была свидетельством ее хозяйственности [18] . Но профессия поваров исторически возникла как мужская.
Таким образом, в развитии системы питания в Беларуси на протяжении второй половины 20 в. сошлось три тенденции - развитие и расширение советской кухни, остаточное сохранение и частичная канонизация отдельный компонентов национальной кухни, проникновение глобализационных влияний.
Одной из характерных черт советской кулинарии 1950 - 1970-х годов стало очевидное преимущество мясных блюд в меню общественного питания. Потому, что российская кухня, на базе которой возникала советская, практически не знала мясных блюд на "второе", в меню столовых и ресторанов прочно вошли западноевропейские котлеты, эскалоп, бифштексы, шницэли, лангеты, рулеты и изделия из фарша [19] . Эти блюда стали "советскими".
Настоящим провалом в советском общепите стало приготовление рыбы. Океаническая рыба хранилась в замороженном и брыкецираваным виде в течение длительного периода, иногда 10 - 15 лет. Неумелое ее приготовление в столовых вызвало отрицательное отношение к рыбным блюдам, прежде всего у молодого потребителя, привыкшего к мясному питания.
Еще одна новация - появление на белорусском (и вообще, советском) столе рядом с традиционными соленьями куда в больших масштабах маринадов и консервированных овощей и фруктов, что не было распространено ранее. В минских, гродненских и витебских квартирах хозяйки, с помощью своих мужей, в конце лета и начале осени значительную часть своего свободного времени или отдыха отдавали домашнему консервированию. Эта привычка развивалась под влиянием композиции консервно промышленности социалистических Болгарии, Венгрии и Югославии, что поставляли на отечественный рынок консервы из овощей и фруктов, в которых уксус, разные ингибиторы, перец да и самая стерилизация использовались в качестве технического средств. Объективной причиной необходимости домашнего консервирования стал хронический дефицит свежих продуктов в советском торговле. На сегодня же эта привычка продолжает свое существование в Беларуси, как дачно-городская традиция.
1970 - 1980-е годы были отмечены резким повышением применения блюд из яйца, использованием домашней птицы - бройлеров-кур, уток, индеек, а также колбасных изделий как полуфабрикатов горячих блюд на "другое". Упрощение состава и технологии приготовления в домашних условиях диктовалось самим ритмом городской жизни, когда на кухню не хотелось отдавать слишком много времени. Птица, к примеру, варилась или смажылася полностью, реже кусками, но очень редко фаршыравалася. В таких условиях колбасы стали очень популярной едой, своего рода символом советского достатка, что подогревалась их перманентным дефицитом в торговле.
Колхозные рынки в крупных городах сделали для белорусов доступными в сезоны свежие овощи и фрукты, что завозилось из южных регионов СССР. Также восточные сухофрукты и орехи вошли в городской рацион относительно обеспеченных людей. Возникновение новых торговых площадей на рынках, где относительно свободно и без сокрытия продавали продовольственные товары лучшего качества, цены на которые, конечно, были выше, чем в государственных магазинах, отражало эту тенденцию. Крупнейшим в крае стал крытый Комаровский рынок Минска, построен в 1979 г. и сдан в эксплуатацию в 1981 г. Площадь торгового зала крытого павильона составляла 13 тыс. кв. м.
В целом потребление продуктов питания в Беларуси росло очень быстрыми темпами. В 1972 г., по сравнению с 1960 г., белорусы стали потреблять мяса в 3,5 раза больше, рыбы - в 2,5 раза, молока и молочных продуктов - в 3,2 раза, сыра - почти в 5 раз [20 ] .Росло количество и населения - в ​​1974 г. Беларусь наконец достигла довоенного демографического уровня - свыше 9 млн. человек. За два десятилетия (60 - 70-е годы) численность населения выросла на 1,4 млн. человек, или на 18,5% [21] . Таким образом, рост уровня потребления так или иначе значительно опережал рост численности населения. Все же относительная (сравнительно) бедность белорусов выражалась в том, что пищевые продукты составляли свыше 50% краевой товарооборота - 51,1% в 1960 г. и 53% в 1972 г.[22] Абсолютным лидером здесь были культовые для советского человека мяса и колбаса - 8% всего товарооборота! Обувь, к примеру, занимал 5,7%, а вся одежда - 10,5% [23] .
принципиальные изменения, произошедшие в течение 20 в. в белорусском кухни, можно назвать широкое распространение пшеничной муки, а вместе с тем и изделий из нее. Раньше же из пшеничной муки выпекали только праздничные булки или пироги [24]. Но отличия здесь все же были - в Беларуси из пшеничной муки вне фабричного производства готовили изделия без дрожжей, используя в качестве разрыхлителя соду [25] .
Также менялись и принципы приготовления традиционных природных продуктов. К примеру, белорусский кухня еще до второй половины 20 в. не знала жарки грибов, ведь раньше их только варили или тушили. В общем, грибы не применялись как совершенно самостоятельное блюдо, а использовали в качестве добавки - "сдобрить" к основному блюду. Установление такой урбанистической явления, как ежегодные каникулы, привело к тому, что белорусские гарадчуки стали наезжать в деревни своих родителей, а сбор грибов расцениваться как вид отдыха. Началась эпоха индустриальных каникул. Также в 20 в. расширился обычай жарить рыбу, так как традиционно в Беларуси рыбу или запекали целиком, либо сушили [26] . Подобное было и с яйцами, которые традиционно спажывалися сырыми, или как компонент приготовления блинов и легкого завтрака [27] . Теперь же их начали жарить - как в городе, так и на селе.
Некоторые блюда становились общими и даже знаковыми для всего СССР, значительно изменяя свою рецептуру - как это произошло с салатом Оливье. Сама салат была создана французским поваром Люсьеном Оливье, который в 1860-х годах держал в Москве ресторан французской кухни "Эрмитаж". Секретом салата был специальный соус, а в качестве основного ингредиента использовалось постное мясо. Начав свой ​​восстановленный путь из советских ресторанов, "салат Оливье" превратилась в смесь отварного картофеля, соленых или маринованных огурцов, зеленого горошка и вареной колбасы (иногда курицы). Соус был заменен просто майонезом.Таким образом, сейчас для приготовления салата использовались доступные, но относительно престижные для советского времени продукты. Конечно, до настоящего Оливье эта салат отношений не имеет, является его имитацией. Но такая "салат Оливье" во второй половине 20 в. стала непременный атрибут праздничного стола городских белорусов. Наиболее характерным было приготовление "салата Оливье" на новогодний ужин.
Этот праздничный ансамбль дополняла "Советское шампанское", которое стало в Беларуси совсем доступным благодаря открытию в 1978 г. Минского завода шампанских вин (ныне - завод игристых вин). Сама же марка пенистого вина "Советское шампанское" была разработана в 1928 г., а ее производство началось с 1936 г. значительно объемы производства были достигнуты благодаря использованию технологий и аппаратуры резервуарного способа выпуска вина, разработчик которого А. М. Фролов-Багрэев в военное 1942 получил Сталинскую премию. Очевидно, это было сделано и из пропагандистских соображений - хотя немцы были совсем недавно отброшены от Москвы, но страна живет и прочим, не только военным жизнью. "Советское шампанское" стала известным брендом алкогольной продукции СССР и Беларуси.

Поиски национальной кухни

Все же вместе с унификацией общественного питания в СССР, с конца 1960х, а особенно с середины 1970-х, как в профессиональных поварском, так и среди широких кругов потребителей, появилась тенденция интереса к национальным традициям и кухонь. В ресторанном меню и в формате пикников расширялись новые блюда, прежде всего из тех кухонь, которые сумели наилучшим образом сохранить свою самобытность - Закавказской и среднеазиатской. Привычными стали такие названия, как шашлык, цыплята-табака, лагман, плов, правда, в очень упрощенных вариантах и часто без учета традиционного пищевого сырья (свинина вместо баранины в шашлыку!). Об истинных вкусов этих блюд нельзя было судить по их приготовления в белорусских ресторанах. Собственно же белорусские (как "старобелорусские", "старолитовский,« Старопольская " кулинарные традиции в своем остаточной виде хранились только в семейном обиходе.
И вот тут, в условиях расширения относительного достатка в БССР, а также с принятием в идеологическое обращение еще ​​сталинского тезиса о советскую культуру - "интернациональную по сути и национальную по форме", начинается процесс разработки и кодификации новой национального белорусского кухни.
Общая мысль о кулинарии формулировалось в то время следующим образом: "Трудно какой-либо стране в мире соперничать с Советским Союзом в многообразии кулинарных рецептов, которыми пользуются народы, что населяют его территорию. По-разному готовят в Сибири и Средней Азии, в республиках Прибалтики и Закавказья, но везде вкусно, потому что национальные кухни создавались столетиями, впитывая в себя все самое лучшее из опыта многих поколений " [28] . За признанием ценности национальных кухонь шло восхваление взаимопроникновения : "Не случайно народы с общей исторической судьбой имеют много общих черт в национальных кулинарии ... В нашей стране, благодаря прочным экономическим и культурным связям между советскими республиками, процесс взаимовлиянии и взаимопроникновения национальных кулинарий продолжается" . И далее делался вывод о создании новой, советской кухни : "Сегодня мы с полным основанием можем говорить о советском кулинарию, которая вобрала в себя все лучшее, что создано национальными кухнями" . И в этих словах была большая доля правды - советская кулинария, по крайней мере в Европейской части СССР, была создана.
Но одновременно подчеркивался и прогресс белорусского кухни: "Белорусский кухня имеет давнюю историю. Из глубины веков дошли до наших дней многие самобытные блюда. Но, сохранив традиционные названия и основные компоненты, они испытали значительные изменения, в первую очередь за счет обогащения состава припасов и совершенствования технологии приготовления. Разве можно сравнить великолепные драники, фаршированные мясом или грибами, плавающие в масле и сметане, и которые предоставляются сегодня на стол в белорусских семьях, с постными картофельными оладьями из рациона питания дореволюционного крестьянина. А щавель - осенняя еда бедняков старой деревни? На основе этого традиционной крестьянской блюда готовится сейчас самый вкусный окрошку с огурцами и зеленью, обогащенный сметаной и яйцами " [29] .
Эти утверждения также частично верны, но замечено, что за "эталон" национальной кухни бралась этнографическая наследие крестьянство, зафиксированная в период распада его традиционного образа жизни. Можно возразить, что крестьяне являлись наиболее многочисленной общиной предреволюционной Беларуси. Но приведенные примеры развития продуктов на самом деле являются отсылки к традициям богатого крестьянства и мелкой шляхты. Кухня городской цивилизации при такой кулинарно-социальной практике совсем не учитывалось .
Также в течение 1960 - 1970-х годов произошла "канонизация" картофеля, как основы питания белорусов [30] : "Главной отличительной особенностью белорусского кулинарии есть широкое использование картофеля ... Картофель практически не исчезает со стола белорусов во время всех времен года" [31 ] . Безусловно, для этого были и исторические основания - картофель распространилась в Беларуси на сто лет раньше, чем в России, а природно-климатические условия способствовали выведению высокакрухмальных сортов картофеля. Вот почему иногда белорусские картофельные блюда не получаются такими же вкусными за пределами Беларуси, так как для их приготовления использовались водянистые сорта картофеля, содержащие мало крахмала [32] . Закреплены тогда рецепты дальнейшем в значительной степени используются в настоящее время, даже на уровне нормативным [33].
Указанный процесс отразился и на внешних формах - в ресторанах с 'являлись национальные или псевданацыянальныя интерьере, вводились наименования блюд с национально-территориальной привязкой: салат "Минский", суп молочный по-белорусски, печень, фаршированная по-Гомельской и т. д. [34] В Минске возникли такие отличительные кафе, как "Охотничье", "Вертеп", "Картофельная". Но остаются вопросы: действительно ли колбаски по-могилевски были изобретены именно в Могилеве, а фаршированная печень по-гомельских в Гомеле?
Последнее двадцатилетие принесла значительные изменения в рацион белорусов. Заметно сократилось применение мяса (с 76 кг в 1990 г. до 58 кг ​​в 2003 г.), молока (с 428 кг до 265 кг), яиц (с 325 шт. до 224 шт.), рыбы (с 19,6 кг до 15, 5 кг), сахара (с 49 кг до 32,7 кг), а также хлеба (с 127 кг до 97 кг). Зато выросло потребление на душу населения масла (с 8,6 кг до 13,2 кг) и, что позитивно, овощей (с 78 кг до 107 кг) и фруктов (с 38 кг до 44 кг). Почти не изменилось потребление картофеля (171 кг и 172 кг) [35] . Многие экзотические продукты стали доступнее на столах белорусов, а в городах довольно стремительно расширяются рестораны кухонь далеких народов. Вместе с тем, очень скромно и ограниченно, но проявляется желание восстановления национальных традиций в системе питания - через популяризацию рецептов блюд, открытие отличительных ядалень, выпуск соответствующей литературы и т.д.
На протяжении 20 в. стратегии питания белорусов претерпели различные, иногда противоположные, направления - между традиционализмом, унификацией, упрощением, глобализацией и конструированием национального своеобразия. Были также периоды, когда просто приходилось бороться за продовольственное выживание. При этом надо помнить, что согласно критериев Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации ООН голод в современную эпоху не ест результатом природных явлений, а свидетельствует о неподходящую политику властей.
Все же, анализируя различные культурные тенденции, следует отметить, что белорусы выработали достаточно адекватен для социальных условий 20 в. тип питания. размывание же позитивных черт этого типа питания стремительно происходит в наше время и в этом процессе сошлись две очень разные явления - глобальная унификация пищевых традиций, а, одновременно, недостаточная развитость сферы услуг и мелкого бизнеса. Результаты этого процесса не до конца понятны.

запись создана: 23.09.2012 в 23:15

@темы: история кухни

---

"Кондуит и Швамбрания" Льва Кассиля – одна из любимых книг моего детства. Я помню её по иллюстрациям еще с дошкольного возраста. Это было довоенное издание.
Первая часть - "Кондуит" была издана в виде книги в 1930-м году. "Швамбрания" была впервые опубликована отдельным изданием в 1933 году. Под одной обложкой (и под одним названием "Кондуит и Швамбрания", как они потом издавались всегда) книга вышла в 1935-м году.
В 1937 году, в год ареста Иосифа Кассиля (Оськи), книга вышла в последний раз. После этого много лет не переиздавалась, но изъята из массовых библиотек не была.
Именно в библиотеке, в конце 40-х или начале 50-х, моя мать взяла книгу "Кондуит и Швамбрания" в истрепанном и подготовленном к списанию состоянии, а мой дед, любивший в свободное время этим заниматься, ее переплел. Исходные типографские данные, воспроизводимые на первых и последних страницах печатных изданий, были утрачены еще в процессе библиотечной эксплуатации книги, и года ее выпуска я не знаю.
Видимо между 1935 и 1937 годом.
Следующее издание вышло только в 1955-м году, после доработки в соответствии с веяниями эпохи "оттепели", но с учетом предыдущей кампании по борьбе с космополитизмом (во время которой слегка досталось и Кассилю - одна из рецензий на "Кондуит и Швамбранию" конца 40-х называлась "Это не нужно детям").
В составе изданного "Детгизом" в 1955 году толстого тома "Повести" Льва Кассиля, "Кондуит и Швамбрания" в новой редакции появилась в нашем доме. Я ее прочел, но прежнее издание мне нравилось почему-то больше.
Сейчас, находясь уже на пенсии, я решил отсканировать и воспроизвести на своем сайте этот первоначальный вариант. Но сканирование – занятие унылое, и решил я стащить с lib.ru основу и дополнить совпадающие тексты выдержками из первоначального варианта.
Однако, начав работу, я понял, что окончательная редакция на lib.ru не совпадает не только с первоначальной, но и с детгизовской – она содержит главы, отсутствующие в детгизовской.
Уже после того, как я почти закончил работу по сопоставлению текстов в имевшихся под рукой изданиях, в Интернете мне попалась статья профессора Шадринского педагогического института С.Б. Борисова «Книга Л.А. Кассиля "Кондуит и Швамбрания": проблемы текстологии». Он проводил анализ текста, имея на руках отдельно изданную повесть "Швамбрания", датированную 1935 годом. И в этом издании имеются отличия от имеющегося у меня, что означает, что редакционную работу Кассиль проводил над "Кондуитом и Швамбранией" еще в довоенные годы.
Я решил полностью воспроизвести тексты и первоначальной и окончательной редакций, отметив их разными размерами шрифтов:

на материке Большого Зуба (Courier New размер 10) - текст, совпадающий и в первой и в окончательной редакциях

на материке Большого Зуба (Courier New размер 12 жирный) - текст, присутствующий только в первой редакции

на материке Большого Зуба (Courier New размер 10 жирный) - текст, присутствующий только в окончательной редакции

на материке Большого Зуба (Courier New размер 8) – текст в окончательной редакции, когда имеется и первая.

далее здесь georfed.narod.ru/texts/Konduit_and_Shvambraniya...

запись создана: 21.09.2012 в 15:58

@темы: книги

---

07.02.2019 в 11:54

Пишет  amhran:

"Люди, говорящие по-валлийски, запоминают меньше чисел, потому что на то, чтобы произнести вслух названия ряда чисел по-валлийски, требуется больше времени, чем на то, чтобы произнести названия тех же чисел по-английски."

"40 звуков английского языка могут быть записаны 1120 способами. В итальянском языке звуков 25, а способов их записи 33. В результате люди, выросшие в англоговорящих странах, пользуются при чтении несколько иными участками мозга, чем люди, выросшие в Италии."

(Крис Фрит, "Мозг и душа: как нервная деятельность формирует наш внутренний мир"

@темы: медицина, Вавилон-18

---

6 фераля 1862 года в ходе американской гражданской войны состоялось сражение за Форт Генри - важное укрепление на берегу реки Теннесси, владение которым обеспечивало контроль над западной частью одноименного штата. В этом бою северяне впервые наглядно показали южанам свое техническое и промышленное превосходство. Форт одновременно атаковали четыре броненосца, построенных (точнее - переделанных из речных колесных пароходов) на северных верфях всего за несколько месяцев.

Это было первое в мире сражение, в котором принимали участие не отдельные блиндированные корабли, а целая броненосная эскадра под командованием адмирала Эндрю Фута. Помимо броненосцев, в нее входили три деревянных безбронных канонерки.

( Читать дальше... )

@темы: 19 век, СшА

---

6 января 2019 года отметила 90-летний юбилей доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент Российской академии естественных наук, заслуженный врач РФ, научный консультант отделения лучевой диагностики НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского Эра Арсеньевна Береснева.


Эра Арсеньевна Береснева родилась 06.01.1929 г. в городе Горьком (Нижний Новгород) в семье военнослужащего, комиссара полка в дивизии под командованием И.С. Конева. В выборе имени участвовал сам И.С. Конев, т.к. необходимо было выбрать имя, соответствующее революционной эпохе.
rucont.ru/efd/502411

@темы: имена

---

06.02.2019 в 22:15

Пишет  EricMackay:

Прекрасные деревянные мосты на Николаевской железной дороге, 1855 - 1864 гг. (кликабельно)





















Отсюда - sudilovski.livejournal.com/76734.html

@темы: мосты, ж/д

---

06.02.2019 в 13:10

Пишет  Эрл Грей:

В середине XIX века изумрудно-зеленый цвет по-прежнему был заоблачно популярен. Акварельный портрет королевы Виктории 1855 года демонстрирует государыню, одетую в блистательное изумрудно-зеленое бальное платье на пике моды. Тридцатишестилетняя королева позировала своему любимому придворному художнику Францу Ксаверу Винтерхальтеру, мастеру светского и придворного портрета. Винтерхальтер особенно искусно изображал роскошные наряды и прически принцесс и аристократок. Ему, в числе прочих особ королевских кровей, заказывали свои портреты супруга Наполеона III Евгения и супруга императора Франца Иосифа Елизавета Баварская. На этом менее официальном акварельном портрете королева Виктория одета в зеленое вечернее платье, отороченное кружевами. Закрученные нитки жемчуга украшают ее шею и запястья, а голову венчает драгоценная диадема. Примечательны украшения прически королевы: венок из листков искусственных растений и венчиков цветов, оплетающий ее каштановые волосы. Цветы, как живые, так и искусственные, издавна считались «женственными» украшениями для платьев и особенно прически, а во второй половине 1850-х годов, как о том свидетельствует портрет королевы Виктории, они оказались на пике моды. Разумеется, подобные шелковое платье и венок были недоступны широкой публике, чего не скажешь о более дешевом, но не менее ядовитом американском повседневном платье из хлопка, сшитом около 1855 года. Его модный зеленый цвет сочетается с цветочным набивным орнаментом. Если вы все же могли позволить себе последние парижские моды, то к вашим услугам была мастерская мадам Тильман на Рю де Ришелье в Париже, поставлявшая искусственные цветы ко дворам королевы Виктории и императрицы Евгении. Головные украшения (или parures de bal – бальные гарнитуры), цветы и перья от мадам Тильман широко рекламировались с 1854 по 1868 год. Одна из таких рекламных иллюстраций опубликована в журнале Les Modes Parisiennes от 24 января 1863 года. Венок, изображенный по центру, назывался «Дриада» – лесная нимфа: «артистическая куафюра из водяных растений, смешанных с полевыми травами и опаловой бабочкой на диадеме». Этот тип стелющегося травянистого украшения для волос стал настолько модным, что уже следующей зимой Punch спародировал моду на «растительное» платье в вымышленном письме лондонской модницы своей провинциальной кузине:

Вечерние наряды и званые ужины были восхитительны. Я видела платье цвета семги, обшитое зеленым горошком, и еще одно, телесного цвета вечернее платье, украшенное луком, цветной капустой, морковками и молодыми побегами сельдерея. Овощи, зелень, солома и сено сейчас очень в моде. Чепцы по-прежнему высоки, но теперь их обрамляют редисом и луковицами молодые замужние дамы… а вдовствующие – луковицами и репой. Камыш модно носить молоденьким девушкам, а чертополох и другие сорняки – вдовам.

Это письмо высмеивает зернобобовые фасоны и каламбурно употребляет название женского траурного платья: оно называлось widow’s weeds – буквально, «вдовьи сорняки». Однако комически «съедобные» наряды действительно существовали. Венок французского производства из музея Бостона, привезенный в Америку в середине XIX века, свидетельствует о тщательно продуманном эффекте, производимом украшениями. Натуралистично исполненные плоды, цветы и зелень буквально произрастают из проволочного каркаса, охватывающего голову. Нежные розовато-белые цветки превращаются в сочные спелые клубники, которые так и хочется положить в рот. Грозди налитых соком красных и пурпурных виноградин будто приглашают их сорвать и попробовать на вкус, а свешивающиеся тут и там красные восковые черенки служат остроумным намеком на то, что некоторые виноградины уже были сорваны и съедены. Пусть клубника плодоносит в начале лета, а урожай винограда собирают по осени, их сочетание несет в себе несколько эротизированный посыл: женщина, украшенная таким венком, соблазнительна и аппетитна.

Примерно в то же самое время стихотворение Кристины Россетти «Базар гоблинов» (1862) рассказывает историю девушки Лауры, соблазненной магическими гоблинскими фруктами. Лаура обменяла свой золотой локон на плоды и, выпив их сок, зачахла, когда у нее не хватило денег, чтобы купить новую порцию... В странном соответствии с болезненной главной героиней стихотворения, которая «высасывая сердцевину, / Опустошила бы корзину», в том же 1862 году девочка пятнадцати лет по имени Элизабет Энн Абдела из района Шордитч в лондонском Ист-Энде умерла, слизнув зеленую краску с сочных на вид стеклянных виноградин. Ее тринадцатилетняя подруга Элизабет Холл работала на галантерейщика, занимавшегося продажей украшений для шляп. Его юная работница получила виноград, который девочка в качестве подарка преподнесла своей старшей подруге. После гибели девушки оставшийся искусственный виноград и листья отправили на химический анализ: хотя голубые и розовые плоды оказались безвредными, зеленые ягоды содержали мышьяк, и судебный эксперт заключил, что «количества яда в одном зеленом листе, возможно, достаточно, чтобы отравить ребенка». Увешанный плодами головной убор должен был быть пиром для одних лишь глаз. Не все ягоды винограда были ядовиты, но его изящные просвечивающие листья были способны погубить здоровье мужчин и женщин, занятых в производстве искусственных цветов.
...Мы провели тщательный анализ изумрудно-зеленого шелкового платья, хранящегося в частной коллекции в Австралии... Результаты анализа показали наличие в ткани меди, цинка, свинца, железа, брома, калия и серы, а также небольшого количества мышьяка. В исследованных нами туфлях из Музея обуви Bata также обнаружилось большое количество олова, что вполне объяснимо, ведь плавление олова было основным источником белого мышьяка. Мы до сих пор не знаем наверняка, что стало с мышьяком за эти 150 лет: вымылся или улетучился; содержали ли когда-то эти предметы одежды достаточно мышьяка, чтобы представлять угрозу для здоровья их создателей и владельцев. Безусловно, зеленый цвет местами выцвел и пожелтел, а более светлый образец ткани содержит меньшее количество мышьяка, чем яркий. Другое зеленое платье, сшитое в 1860-х годах, из коллекции отдела исследований моды университета Райерсона также содержало медь и мышьяк. Думаю, что многие предметы модной одежды того времени, скорее всего, показали бы не менее интересные результаты. Вопрос о количестве мышьяка в одежде XIX-XX веков требует дальнейшего исследования и научного анализа.
...Зеленый цвет подвергся настолько массированному давлению, что некоторые его оттенки были отвергнуты обществом и, в конце концов, вышли из моды. В 1870 и 1880 годах инженер-строитель Генри Карр, автор книги «Наши домашние яды», выдержавшей три переиздания, отмечал, что публика узнавала этот особый тон и потребители, «как правило», заявляли: «Это не мышьяковый зеленый». Гендерная политика, сама заметность мышьякового цвета как такового и вызываемые им уродующие красные коросты и нарывы на коже вскоре лишили его былой популярности и привели к забвению. Врачи, химики, женские инициативные группы и пресса смогли в полный голос заявить о вреде использования соединений мышьяка в производстве товаров широкого потребления, что подняло волну арсенофобии, которая впечатляет нас и по сей ден. Ко второй половине 1860-х годов оттенки более темного синевато-зеленого заменили собой яркий изумрудно-зеленый цвет. Например, в 1859 году был запатентован минеральный зеленый пигмент Vert Guignet (зелень Гинье), или виридиан, вскоре ставший безопасной альтернативой мышьяковой зелени. Однако история мышьяка и других токсичных красок на этом не кончилась. На бельгийской модной иллюстрации начала 1860-х годов рядом с красавицей в в буквальном смысле ядовитом зеленом наряде изображена женщина в платье с элементами только что изобретенного оттенка фиолетового, который, по иронии судьбы, в ранней своей рецептуре тоже содержал мышьяк.


...В 2009 году дизайнер Александр Маккуин выпустил линейку аксессуаров с шипами в стиле панк. Три года спустя шипы по-прежнему оставались в моде. Женская обувь, сумки и пояса были утыканы крошечными металлическими остриями, что создавало агрессивный, но вместе с тем декоративный образ. Бунтарская остромодная одежда, ощетинившаяся шипами, заключала в себе еле уловимую угрозу насилия, которая, в действительности, не была безосновательной. Один такой пояс-баска из черной кожи, декорированный 801 шипом, мог навредить внутренним и репродуктивным органам своего обладателя. Пояс, произведенный в Индии и поставлявшийся британским интернет-магазином ASOS в 14 стран мира, оказался радиоактивным, так как в его шипах содержался металл кобальт-60. Изделие представляло угрозу здоровью владельца, если его «носили на протяжении более 500 часов». Угрозу обнаружили при прохождении радиационного контроля на границе Соединенных Штатов в декабре 2012 года, через несколько месяцев пояса отозвали и поместили в специальное хранилище. Владельца индийской компании не допустили к проведению экспертизы товаров, так как службы по борьбе с терроризмом сочли это угрозой безопасности, и его работники потеряли свои рабочие места.

Ирония заключается в том, что кобальт-60 – это металл, который используют, чтобы исцелять и защищать. Он содержится в радиационных головках медицинских приборов для лучевой терапии рака, а также убивает болезнетворные бактерии при «холодной» пастеризации специй и некоторых продуктов, но иногда кобальт-60 находят в составе металлических штырьков для наручных часов, сделанных в Китае, и в других потребительских товарах. Источники радиоактивного излучения для медицинских и промышленных целей «случайно» теряются или же их крадут, затем такие «бесхозные» источники разбирают на металлолом и переплавляют, так как местное население не знает значения «трилистника» – символа радиационной опасности. Индийский представитель глобального профсоюза IndustriALL предупреждал, что и другие предметы одежды и аксессуары индийского производства могут излучать радиацию, потому что его страна превратилась в полигон для захоронения радиоактивных отходов из западных стран. Запад сам создал эту проблему, однако первой реакцией правительства Великобритании было обвинить производителя и заподозрить его в терроризме.

...У радиоактивного ремня был свой предшественник: первые два десятилетия XX века, еще до того как мир в полной мере осознал опасность радиации, отмечены повальным увлечением радием. Считалось, что таинственный светящийся элемент, открытый Марией Кюри, может придавать жизненные силы, бодрость и мужественность. Это чудодейственное лекарственное средство ценилось дороже платины, и производители использовали (или утверждали, что использовали) драгоценный элемент в удивительно широком ассортименте потребительских товаров. В их число входили смертоносные стрелки наручных часов, кувшины для воды «Ревигатор», крем для лица «Радиор», обещающий сияние кожи, фабричная краска марки Undark, использовавшаяся для выключателей света и окрашивания глаз у кукол и игрушечных животных, и презервативы. Федеральная торговая комиссия США даже ввела запрет на товары с радием, обладавшие «недостаточными радиоактивными свойствами, чтобы оправдывать заявленный состав». Изделия текстильной промышленности, в частности шерсть марки «Орадиум» и вязаное белье марки «Ирадия», рекламировались как идеально подходящие для детского гардероба, так как они излучали «мягкое целебное тепло». Шерстяное одеяло марки «Радиум», изготовленное в Англии и купленное в Канаде, датируется 1920-ми годами и, возможно, использовалось в больнице или санатории для лечения пациентов (ил. 1). Мы протестировали его в физической лаборатории университета Райерсона и не обнаружили каких-либо следов радиоактивности или содержания радия, но в наши дни кажется немыслимым, что теплое изделие для создания комфорта рекламировалось как обладающее целебным радиоактивным действием.



Из книги Э. М. Дейвид "Жертвы моды"

@темы: медицина-историческое, история одежды

---

Как стирали кружево в старину

Как ухаживали за кружевом в старину

Белила галантного века

Пудра для волос галантного века

Джентльмены Ренессанса предпочитали блондинок

Фонтанж - локоны и кружева

@темы: история одежды

---

@темы: птички

---

@темы: птички

---

29 декабря 1675 года британский король Карл II подписал «Прокламацию о запрещении кофеен» («Proclamation for the Suppression of Coffee Houses»). Кофейни были объявлены «пристанищем недовольных существующим порядком лиц и просто бездельников», в которых «порождают ложные, скандальные слухи, которые распространяются за границей, вредят репутации правительства Его Величества, нарушают мир и спокойствие в королевстве. Его Величество считает нужным… чтобы упомянутые кофейни были закрыты».

Это вызвало мощнейший публичный протест. Когда стало ясно, что прокламация будет проигнорирована, а авторитет правительства подорван, вышел еще один указ, по которому продавцы кофе получали возможность остаться в бизнесе, если заплатят 500 фунтов и присягнут на верность короне. Но плата и временные ограничения были вскоре отменены с довольно странным пожеланием – кофейни не должны были обслуживать шпионов и других подозрительных личностей.

Том Стендейдж «История мира в шести бокалах»

@темы: пьем и будем пить

---

"Во времена моей молодости считалось вульгарным одеваться по последней моде, и Эми Силлертон всегда мне говорила, что в Бостоне существовало правило прятать парижские платья на два года. Старая миссис Бэкстер Пеннилоу — она всегда соблюдала этикет — каждый год заказывала дюжину платьев — два бархатных, два атласных, два шелковых, а остальные шесть из поплина и тончайшей шерсти. Это был постоянный заказ. Перед смертью она два года болела, а когда она скончалась, у нее нашли сорок восемь вортовских платьев, даже не вынутых из папиросной бумаги, и по окончании траура ее дочери смогли надевать на симфонические концерты платья из первой партии, не боясь опередить моду."
Эдит Уортон. "Век невинности"

@темы: история одежды

---

Морозильники нынче такая повседневность, что нам и в голову не приходит, как дорого стоил в доэлектрическую эру лёд, каким предметом роскоши это было, и как дорого и сложно было его добывать и доставлять.

Именно "добывать". Изготавливать лёд не умели, его, словно горные ископаемые, рубили кирками из природных источников воды.

К. Айвазовский. 1877. Изображена река Нева


Понятно, что у нас, русских, проблем с тем, чтобы наполнить свой хозяйский ледник подручными средствами на полгода, которые не зимние, обычно-то не бывало. А вот более тёплым странам приходилось серьезно вкладываться и экспортировать.

( Читать дальше... )

@темы: история кухни, история бытовой техники, картины

---

Существует две основных причины, по которым после постройки здание может прослыть невезучим. Первая причина - когда красивая картинка становится более важной, чем технологические расчёты. Тогда получаются здания типа лондонского Walkie Talkie или бостонской башни Хэнкок. Вторая - когда жадность заказчика приводит к таким изменениям в проекте, что недавно построенное здание приходится чинить за сравнимые со стоимостью постройки деньги. Иногда и чинить бесполезно, как в случае, описанном в моём старом старом посте в нью-йоркском небоскрёбе-дистрофике.

Сегодня я собрал несколько примеров, как новенькие небоскрёбы становятся источниками проблем для своих хозяев.

Здание библиотеки W.E.B. дю Буа (на фото выше)- одной из трёх библиотек университета Массачусетс Амхёрст. Здание было построено в 1973 году, и при облицовке должны были использовать плиты из природного камня. Но, как всегда, в смету не вписались, и решили облицевать здание кирпичом. Облицовочный кирпич не был рассчитан на нагрузки, создаваемые стеной 23-этажного здания, и практически сразу после открытия библиотеки стал трескаться, куски кирпича стали вылущиваться из стены и выпадать. Студенты распустили слух, что происходит этот из-за того, что при расчете здания не был учтён вес хранящихся в нём книг, тем более усилившийся после того, как администрация университета перенесла более 60.000 томов в другое хранилище. После того, как растрескивание облицовки не прекратилось, запустили новый слух, что здание стоит на болотистой почве и скоро утонет или перекосится. Так продолжалось более десяти лет, пока не был проведен ремонт облицовки.
( Читать дальше... )

@темы: история зданий и мебели

---

на подумать

Из одного закрытого поста, поэтому ссылку не даю:

Может это конечно только мое наблюдение, но чего-то в такие совпадения верится с трудом.
У нас каждый кузнец своего счастья, поэтому советы как жить, как лечиться, я даю редко, разве что на тему, как правильно опохмелиться. Но совет дам. Если вы человек не очень молодой, если не дай бог заболели пневмонией, никогда не принимайте Амброксол, или Амбробене, или как там еще эта хрень называется. Если только не решили покончить с собой, захлебнувшись в своей харкотине. Я уже сбился со счету, сколько народа благодаря ему вывезли из палаты в коридорчик. В основном все за 65-70, но есть подозрение, что у троих померших за последний месяц от пневмонии в возрасте около 50-ти, без него тоже не обошлось. Уже не спросишь. Препарат реально работает, и порой так усиливает продукцию мокроты, что человек, ее не откашливая, начинает хрюкать, как при отеке легких. И на рентгенограмме картина отека легких. Обычно, постояв рядом с хрюкающим организмом, ты по звуку пузырей определишь, отек это или аспирация, или стридор, но тут бывает, что и ошибешься. А после того, как товарищ получит по всем стандартам от души фуросемида, а особенно если его до этого терапевты лечили мочегонными, мокрота по вязкости начинает напоминать пластилин, забивая бронхи наглухо. И тебе еще час слушать матюги эндоскописта, который выковыривает эти слепки из бронхов. А потом объяснять родственникам, что и от пневмонии можно умереть в 21-м веке. И большое желание отхерачить того мудака из рекламного ролика, в шортах, который развозит эту хрень на своем велосипеде.

@темы: медицина

---

Недавно в одной дискуссии о военных расходах в конце XV – начале XVI ст. разговор как-то плавно коснулся так называемой Революции цен и, прежде всего, времени, когда она началась. Тема на самом деле очень интересная, поэтому я сохраню тут свой ответ, немного расширив его и углубив.

Строго говоря, принято считать, что оная революция пришлась на вторую половину XV – первую половину XVII в. и была вызвана огромным потоком серебра (в первую очередь) и золота (во вторую очередь), хлынувших в Европу из испанских владений в Новом Свете. Вообще, конечно, хотя эти самые серебро и злато и пошли из-за океана сразу же после открытия Колумба Индий, но изначально их было относительно немного и для того, чтобы, фигурально говоря, ручеёк из драгоценных металлов превратился в полноводную реку, потребовалось замечательное стечение целого ряда обстоятельств (подробнее – тут) и время. В итоге, именно на вторую половину XVI века приходится резкий всплеск импорта заморских благородных металлов и, соответственно, резкий всплеск розничных цен.



Но это традиционный взгляд на проблему, ибо есть ещё и другой, который связывает начало Революции цен с иными факторами и отодвигает её на несколько десятилетий вглубь истории. Собственно, вот сжатое изложение этого мнение, почерпнутое тут, со ссылкой на статью Джона Манро (J.H. Munro) – “Patterns of trade, money, and credit”:
( Хотите узнать больше? )

@темы: деньги

---

В коробочку к «Счастливым Ангелам»



Интересна история персонального кольца «Мертвая голова». Это кольцо выдавал лично Гиммлер и только членам СС. За особые заслуги. Его делали из серебра и носили на безымянном пальце левой руки черепом к себе. Кольцо было украшено несколькими рунами

( ххх )

@темы: кладовка мифов, камешки

---

04.02.2019 в 20:17

Пишет  Sindani:

04.02.2019 в 19:00

Пишет  N.K.V.D.:

Французская колониальная морская пехота Канады

С момента основания английских и французских колоний в Северной Америке прибывшие из Европы колонисты вели между собой жестокие войны, сражаясь между собой и индейцами на пустынных и безлюдных территориях. В большинстве своём эти войны были спровоцированы конфликтами между Англией и Францией в Европе.

Однако в середине 18-го века пограничные конфликты в Америке между французскими и английскими колонистами, впервые привели к широкомасштабному вооружённому конфликту, в результате которого Англия и Франция были вынуждены прислать регулярные войска в свои заморские колонии. Расширение конфликта вскоре привело к войне между Англией и Францией. Впервые война между этими странами началась не из-за споров в Европе, а из-за пограничных конфликтов в Северной Америке. Начавшаяся война получила название «Семилетней», участие в войне приняла, в том числе и Россия. В ходе Семилетней войны русские войска впервые взяли Берлин.

Все заморские колонии Франции принадлежали к военно-морскому ведомству, так называемому министерству моря (ministre de la Marine). Губернаторами в колониях назначались бывшие и действующие адмиралы, а так же старшие офицеры французского флота.

В 1622 году кардинал Ришелье для службы на кораблях, охраны военно-морских арсеналов, защиты французского побережья и заморских колоний создал первые 100 «обычных рот моря» (compagnies ordinaires de la mer), в дальнейшем эти роты были сведены в полк. Так же в период с 1626 по 1669 год во Франции с аналогичными целями было создано несколько полков. Однако, из-за конфликта министра флота Жана-Батиста Кольбера с министром обороны (военным министром) Франсуа Мишель Ле Телье маркизом де Лувуа , все они были переданы военному министерству «Ministère de la Guerre» и перешли в пехоту с сохранением своей серо-белой униформы.

Полки, переподчинённые министерству обороны, имели следующие наименования: полк ля Марин (La Marine), Руаяль-Марин (Royal-Marine), Руаяль-Вессо (Royal-Vaisseaux) и так называемый Адмиральский полк (le régiment de l'Amiral), позже переименованный в полк Вермандуа (Vermandois). После 1791 года вышеупомянутые полки получили следующую нумерацию: 11, 60, 43 и 61.

В 1671 году, министр Кольбер снова создал 100 рот «солдат охраны» (soldats-gardiens), но и их в 1673 году переподчинил к себе маркиз де Лувуа. В 1682 году по просьбе Жана-Батиста Кольбера де Сеньле, заменившего своего отца в качестве министра флота, в морских портах Франции создаются новые полувоенные подразделения, так называемые «охранники порта» (gardiens de port). Из-за боязни того, что новые подразделения будут снова переподчинены маркизу де Лувуа «охранники порта» были полувоенным подразделением, служили на половине оплаты, имели отпуск 4 месяца в году, ночевали дома и т.д.

В 1683 году из Ля Рошели в Канаду прибыли первые три роты «охраны порта» для защиты колонии от враждебных ирокезов. После нескольких реорганизаций, 16 декабря 1690 года роты «охраны порта» были реорганизованы, в колониальную морскую пехоту с полным окладом в сompagnies franches de la Marine, дословный перевод означает «независимые или вольные роты военно-морского флота». В период с 1683 по 1688 год в Канаду было доставлено 35 рот, но высокая смертность личного состава привела к реорганизации имеющихся в Канаде рот до 27.

В 1722 году в связи с высокой нагрузкой на офицеров, участвующих в бесконечных походах по лесной глуши, и желанию многих молодых канадских дворян связать свою жизнь с армией, король ввёл дополнительную офицерскую должность 2-й энсайн за счёт сокращения численности роты на одного солдата.
Таким образом во французской колониальной роте морской пехоты было 4 офицера - капитан, лейтенант, 1-й энсайн и 2-й энсайн (энсайн– младшее офицерское звание в колониальный период, дословный перевод означает «знаменосец») и 29 солдат.

В 1731 году численность рядовых снова сократилась на одного человека, когда король решил добавить дополнительную должность - кадет c аксельбантом (cadet a vaiguillette). В 18-м веке отсутствовали офицерские училища, в которых будущие офицеры могли бы учиться воинскому искусству.

Поэтому в полках имелись специальная должность кадет, для молодых людей, желающих связать свою судьбу с военной службой в качестве офицера. Канадские офицеры, как правило, привлекали в качестве кадетов своих сыновей, живших с ними в отдалённых фортах и сопровождающие их в походах против индейцев или англичан. Таким образом, в морской пехоте Канады насаждались крепкие семейные узы между офицерами.

Роты морской пехоты были «именные», то есть они именовались по имени своего капитана. Рота состояла из 1-го капитана, 1-го лейтенанта, 2-х энсайнов, двух сержантов, трёх капралов, двух барабанщиков и солдат. Также в роте имелось два кадета – дворянина, обучающихся искусству офицера и получающих зарплату рядового солдата, то есть 9 ливров в месяц.
Роты колониальной морской пехоты были самостоятельными боевыми единицами, капитан - командир роты подчинялся лишь губернатору, морскому министру и королю. В Канаде роты были сведены в три гарнизона – гарнизон Монреаль, Труа-Ривьер и Квебек, но солдаты редко находились в гарнизоне, постоянно служа где-то на границе.

К 1750 году года число рот было увеличено до 30, а численность самой роты до 50 солдат, помимо офицеров и кадетов. В марте 1756 года численность роты, снова была увеличена до 65 человек. Король, увеличивая численность роты лишь солдатами, экономил на содержании офицеров, в результате стоимость роты не так сильно увеличивалась в случае, если бы ему пришлось формировать новые роты.
В 1757 году в ответ на просьбы губернатора Канады о подкреплениях, король снова увеличил число рот морской пехоты в Канаде до 40, а так же на дополнительную роту морской артиллерии, доведя число артиллерийских рот морской пехоты в Канаде до двух.

В морской пехоте отсутствовали элитные подразделения, в виде гренадёрских рот имеющиеся в каждом французском пехотном полку, поэтому артиллерийские морские роты Канады воспринимались в качестве гренадёрских и туда старались подбирать наиболее дисциплинированных и физически крепких военнослужащих.

В 1757 году возникла необходимость в крупных соединениях и впервые 7 рот морской пехоты были сведены в один батальон. Командовал батальоном старший капитан. В 1760 году появился второй батальон, состоящий так же из рот морской пехоты. В том же 1760 году, когда положение французов было катастрофическим, губернатор де Водрё́й с целью поднятия боевого духа ввёл в каждом батальоне по дополнительной роте гренадёр, которыми командовали наиболее достойные и свободные офицеры, находившиеся на тот момент в Канаде. Обе гренадёрские роты были практически уничтожены в ожесточённой битве при Сент-Фуа в 1760 году.

В 1759 году из морских пехотинцев и добровольцев из молодых канадских дворян было создано временное кавалерийское подразделение из двух эскадронов, хорошо проявившее себя в сражениях за Квебек в 1759-1760 годах.

До 1755 года единственными регулярными подразделениями французской армии, находящимися в Канаде, были так называемые «вольные или независимые роты моря» (Compagnies Franches de la Marine) или «отдельные роты морской пехоты» если интерпретировать их название на русский язык.

«Отдельными ротами» данные подразделения назывались потому, что каждая рота была отдельной боевой единицей, и капитан роты юридически напрямую подчинялся королю и писал ему офицерские доклады и отчёты. В пехотных полках отдельной боевой единицей считался полк, и вся переписка велась через полковника. Офицерские комиссии в ротах морской пехоты в отличие от сухопутных войск не продавались. Решение о продвижении офицеров принималось лично министром флота на основе анализа ежегодных докладов об успехах и неудачах своих офицеров морской пехоты.

Таким образом, несмотря на то, что высшим офицерским званием в отдельных ротах морской пехоты являлось капитан и служба, как правило проходила в заморских колониях в крайне тяжёлых условиях, данное подразделение привлекало в свои ряды не только богатых или обедневших дворян Франции, а также обеспеченных колонистов, стремившихся реализовать себя на военном поприще.
Французская колониальная морская пехота привлекла в свои ряды не только бесстрашных и обнищавших дворян, о которых было принято говорить «беден и честен», но и в большинстве своём полуграмотных офицеров, многие из которых не умели читать и писать, пользуясь для этого услугами клерков.

В частности комендант французского форта Босежур, находящегося на границе современных Канадских провинций Нью-Брансуик и Новая Шотландия, Луи Ду Понт Душамбон де Вергор был неграмотен. Всю переписку за него вёл главный клерк форта Томас Пишон, в чьи обязанности ни коем образом работа писарем не входила. Всё бы ни чего, однако Томас Пишон был британским агентом, завербованным комендантом соседнего английского форта и получившим псевдоним «Томас Тайрелл» .

Действия Томаса Пишона, прозванного в дальнейшем «Иудой Акадийским» (Акадией французы называли сегодняшние провинции Канады Новая Шотландия и Нью-Брансуик), повлекли за собой сдачу всех французских фортов в Акадийском регионе форты - Босежур, Гаспаро, Менагуэ.
В своих письмах Томас Пишон указывал, что к предательству его подтолкнула не только материальная выгода и отсутствие перспективы служебного роста, но и неприязненные отношения, сложившиеся с офицерами колониальной морской пехоты, бывшими, по его мнению, грубыми и неграмотными людьми, активно участвующими в различных коммерческих сделках с индейцами и канадцами.

В период с 1755-1758 годы году в Канаду прибыло несколько батальонов регулярных пехотных полков, переданных в военно-морское министерство на время боевых действий в Канаде. Данные пехотные батальоны перешли на снабжение и заработную плату, выдаваемую министерством флота. Почти сразу между офицерами, прибывшими из Европы, и колониальными офицерами морской пехоты возникли конфликты и недопонимание.
Офицеры, прибывшие из Европы, считали недостойным для королевского офицера заниматься коммерцией с местными индейцами, в которую были так или иначе вовлечены почти все колониальные офицеры. За страсть к грабежу неприятельских укреплений некоторых колониальных офицеров прозвали пиратами, так как находясь на службе короля они забирали себе в личное пользование все захваченные трофеи, передавая на склады короля лишь то, что было невозможно увести.

Например, после капитуляции английской крепости Освего в 1756 г. на склад короля было передано всего 730 трофейных мушкетов, остальные 1070 разобрали между собой канадские ополченцы, союзные индейцы и королевские морские пехотинцы. Один из участников осады Освего офицер пехотного батальона полка Беарн капитан Пушо писал, что колониальные офицеры забрали себе весь «завтрак», найденный в крепости.
Под завтраком подразумевались лёгкие закуски, употребляемые господами офицерами как английской, так и французской армии - сладости, чай, сахар, вино, печенье и так далее, предоставляемые королём для господ офицеров своих полков. Пушо писал так же в своих мемуарах: «короче говоря, для короля там не осталось ничего за исключением того, что было трудно увезти».

Как один из примеров воровства капитан Пьер Пушо де Мопа указывает следующий: «Войдя одним из первых в неприятельский форт, Пушо заприметил прекрасный невод для ловли рыбы, протянутый по дну бухты этого форта (форт располагался на берегу озера Онтарио), который он хотел забрать себе для форта Ниагара, комендантом которого он был в то время. В форте Ниагара этот невод мог бы очень пригодиться, так как солдаты этого гарнизона в зимнее время часто голодали. Невод был обещан капитану, однако в скором времени он бесследно исчез, как и многое другое из того, что можно было бы легко увезти. В 1758 году Пушо, к своему удивлению, увидел этот самый невод в форте Карильон, комиссар которого приобрёл для форта за 1200 или 1500 ливров этот ранее украденный у короля в Освего невод».

В Канаде процветала практика передачи Королевских постов в ренту колониальным офицерам, переоборудовавшим королевские форты в торговые посты с индейцами, а также различные коммерческие товарищества с вовлечением в них королевских офицеров. Наиболее доходные посты «дальнего запада» к середине 18-го века фактически стали семейным делом колониальных офицеров и, можно сказать, передавались от отца к сыну.

Практически все колониальные офицеры были вовлечены в ту или иную коммерческую деятельность. Королевские склады, лодки и другие видов транспорта использовались для транспортировки частных грузов офицеров или торговцев, которые за вознаграждение примыкали к королевским конвоям, иногда это приводило к потоплению перегруженных лодок и катастрофическим задержкам в пути, что тяжко ложилось на плечи королевской казны.

Колониальные офицеры, стремясь получить прибыль и занимаясь лишь получением денег, пренебрегали своими обязанностями. Отсутствие опыта и образования препятствовало написанию и сдаче любых отчётов. Для выполнения своих служебных обязанностей канадские офицеры были вынуждены полагаться на помощь частных торговцев.

Прибывшим из Европы офицерам регулярных батальонов претила такая деятельность, считавшаяся недостойной для королевского офицера. Помимо этого, в 1759-60 х годах вскрылись значительные хищения, совершённые на дальних постах, в которые, помимо офицеров, были вовлечены сотрудники интендантских служб и частные поставщики.

После капитуляции Канады и возвращения в Европу, несколько офицеров колониальной морской пехоты оказались в Бастилии. Суть предъявленных обвинений сводилась к тому, что объёмы поставок продовольствия, якобы приобретённых клерком форта у частных лиц, а затем потреблённых индейскими союзниками французов, были значительно ниже, чем проходили на бумаге, и приобретение данных товаров происходило по явно завышенным ценам, при этом каждая сделка заверялась комендантом форта.
Колониальные офицеры не отрицали своей подписи, но утверждали, что, участвуя в боевых действиях, путешествуя по лесам и ведя переговоры с дикими индейцами, они месяцами не находились в своих фортах, поэтому оставляли клеркам чистые бланки со своими подписями и сами стали жертвами мошенничества, а что касается свободной торговли на военных постах, в которую были вовлечены офицеры, то она не была запрещена и фактически была единственным стимулом для несения службы в захолустных гарнизонах.

Эдиктом от 1669 года благородному сословию было разрешено заниматься торговлей, если это было на пользу государству, и особенно морской коммерцией. Статья первая Постановления Флота провинции Бретань от 8 ноября 1684 года, постановляла, что лица благородного сословия могут «строить или покупать суда, оснащать их, предоставлять другим, торговать морем самим или через посредника, без того, чтобы эти дворяне имели репутацию «отступивших от благородства» (Dérogeance).

В 1701 году король Франции, дабы подстегнуть развитие заморских колоний, разрешил дворянам оптовую торговлю любого вида, как морем, так и нет. В самой Канаде двумя декларациями Высшего Совета Квебека было позволено всем офицерам Канады осуществлять оптовую торговлю. Король учёл заслуги колониальных офицеров и помиловал ветеранов колониальной морской пехоты Канады, чего не скажешь о клерках и интендантах, получивших многомиллионные штрафы и сроки в Бастилии.

По сути торговля с индейцами и канадцами мало походила на оптовую торговлю, на разрешение которой ссылались бывшие Канадские офицеры и интенданты. Несмотря на то, что офицеры нанимали себе в помощь работников, ордонанс короля от 1560 года твёрдо запрещал благородным лицам под угрозой лишения благородного титула само занятие торговлей, держать в руках товар, предназначенный для торговли и даже находится рядом с торговым местом, то есть выполнять функции приказчика. Однако суровые и специфичные условия Канады вынудили губернаторов Канады не только закрыть глаза на занятие колониальных офицеров «не благородным делом» но и всячески поощрять данный вид коммерции.

Малочисленность французской колонии в Канаде не привлекала торговцев из Франции, ищущих надёжные рынки сбыта для товаров из Европы, слабое сообщение с метрополией и островами Вест-Индии, отсутствие необходимых товаров приводило к инфляции и дороговизне. Фактически, в Канаде любые товары и труд стоили крайне высоко, со слов колониальных офицеров Канады их жалования едва хватало на еду и одежду.

Например, капитан Раймонд (Raymond), офицер колониальной морской пехоты, в 1754 году задавался следующими вопросами: «Разве заработная плата неженатого французского и канадского капитана, составляющая 1062 ливра, достаточна, чтобы заплатить 1200 ливров за пансион (съёмная комната с питанием) без слуги и 1600 ливров со слугой? Общеизвестно, что стоимость [пансиона] именно такова. Где они могут получить средства, чтобы заплатить за пансион или за содержание, когда у них нет никакого другого ресурса, кроме маленькой зарплаты в стране, где стоимость всего и даже самой жизни является крайне высокой? Что мы должны делать, что бы оставаться в живых и иметь одежду? А ведь это наименьшее из того, что должны иметь люди. Однако даже старшие, отличные и хорошие офицеры не имеют самого необходимого, чтобы иметь всё это, что они должны делать? Украсть? Нет. Что должно быть сделано при такой страшной потребности?»

Основной причиной долгой живучести французской Канады, продержавшейся период с 1755 по 1760 против многократно превышающих англо-американских сил, явилась помощь, оказанная французам местными индейскими племенами. В принципе в США, Семилетнюю войну называют «войной с французами и индейцами».

Дефицит и дороговизна товаров делали не конкурентоспособными французские товары для торговли с индейцами, многие индейские племена, вовлечённые в союз с французами, одновременно торговали с англичанами, причём даже во время военных действий. Однако, не смотря на высокие цены на товары, французам удалось навязать индейцам именно свои товары и соответственно вовлечь их в сферу влияния Франции.

Во многом это получилось благодаря удачному расположению Канады, через которую проходят мощные водные потоки: река Святого Лаврентия, система «Великих озёр», реки Миссисипи, Иллинойс, Миссури, Саскачеван, позволяющие проникать глубоко в Североамериканский континент и доставлять европейские товары прямиком в индейские деревни, помимо этого отличные знания «индейской политики» позволяли нейтрализовать действия британских торговцев, вынудив их не покидать свои посты.

Служащие английской пушной компании Гудзонова залива жаловались, что каждую весну регион заполняют французские торговцы, ведомые колониальными офицерами, скупающими наиболее ценные меха напрямую в индейских деревнях, а в английские форты компании индейцы приносят те меха, которые отказались приобретать французы, часто крайне низкого качества. Служащие компании считали, что всему виной более высокое качество французских товаров и отчасти это было правдой. Французы так же умело подстраивались под требования индейцев, вручную вышивая одеяла, предназначенные индейцам, то же самое касалось оружия, и вещей любого вида, требуемых индейцам.

Многие французские офицеры прошли процедуру «усыновления» среди индейцев, процедура давала офицеру «родственников» среди усыновившего его племени, индейцы стремились «усыновлять» французских и английских офицеров с целью получения материальных выгод от нового родственника, взамен обещая своё покровительство и защиту.

Офицеру, согласившемуся на «усыновление», наносили татуировку на открытые части тела (обычно бёдра или грудь) и с этого момента он мог полагаться на защиту и помощь со стороны тех, кто носит аналогичный знак тотема, при этом индейцы считали родственником любого человека, состоявшего в одном с ним клане, например, черепахи или волка, несмотря на то, что он мог быть членом совсем другого племени, всё равно они считались родственниками, и любые межплеменные браки были запрещены.

Таким образом французский офицер мог получить защиту от индейцев даже в глубине Североамериканского континента. Любой индеец мог совершенно свободно покинуть племя или клан, в котором он вырос, в таком случае его бывшие соплеменники сообщали ему, что они не будут мстить за его смерть, если с ним что-то случится. С этого момента жизнь человека была только в его собственных руках и, фактически, до тех пор, пока он не найдёт новых защитников, не стоила ничего. Французские колониальные офицеры, в отличие от своих британских противников, активно пользовались преимуществом «родства».

Например, в 1720 году британцы планировали установить форт в стратегическом месте недалеко от Ниагарского водопада, тем самым отрезая французов от «верхних постов» на западе. Губернатор Канады поручил французскому офицеру Луи-Тома Шабер де Жонкьеру, ранее взятому в плен враждебным племенем сенеки и усыновлённого ими, дипломатическим образом урегулировать проблему и добиться установления на этом месте французского форта, при том, что местным индейцам было более выгоден именно английский форт.

Жонкьер собрал вождей племени и обратился к ним с просьбой разрешить ему построить дом, совет вождей сообщил ему, что так как он является их сыном, то он может построить дом где пожелает на земле племени, Жонкьер немедленно отправился в форт Фронтенак, откуда вернулся с рабочими и солдатами, и построил большой укреплённый дом, в дальнейшем переросший в мощную французскую крепость Ниагара.

В 1711 году в период войны с Англичанами Жонкьеру и другим офицерам удалось вовлечь индейцев в войну с британцами. В критический момент, до принятия решения советом вождей, они ворвались в центр круга размахивая топорами, танцуя и распевая военные песни, постепенно вовлекая остальных индейцев, и тем самым вынудив их начать войну с англичанами.

В 1755 году в сражении на озере Джордж погибло два известных французских офицера, усыновлённых индейцами. Губернатор Канады немедленно использовал этот факт в переговорах с индейцами, вынудив их идти мстить за их смерть.
Таким образом, используя личные контакты полученные от торговли с индейцами, психологии, а так же отличные знания языков и наречий индейских племён Северной Америки, офицерам французской колониальной морской пехоты удалось превратить войну Семилетнею войну в «войну с французами и индейцами» (French and Indian War) как она теперь известна В США.

Мушкеты, состоящие на вооружении колониальной морской пехоты, значительно отличались от мушкетов французской и британской регулярной армии. Они были значительно легче и короче, что позволяло лучше применять их в военных действиях в лесу. Аналогичным оружием французы снабжали своих союзников индейцев.

Лёгкие французские мушкеты производства Тюля настолько высоко ценились Британцами, что они вооружали трофейными мушкетами специально созданные подразделения «лёгкой пехоты», в задачу которых входило ведение боевых действий в лесу, «глубинная разведка», диверсии в тылу врага, действия в авангарде основных войск. Трофейными французскими мушкетами британцы так же вооружали своих союзных индейцев, предпочитающих французское оружие.

Униформа в колониальной морской пехоты Канады значительно отличалась от аналогичных подразделений морской пехоты в Европе, занимающихся охраной побережья Франции. Дело в том, что частые перебои с поставками, а во время войны постоянные блокады колонии, создавали условия для большого разнообразия в униформе и отхода от официального стандарта.

Например, морские пехотинцы Канады часто носили индейские мокасины, легины (кожаные чулки), кожаные куртки или даже набедренные повязки на индейский манер. Дополнительным стимулом для перехода одежды на индейский манер являлось, то что в лесу одежда из ткани очень быстро превращалась в лохмотья, поэтому французские морские пехотинцы предпочитали одежду из кожи на индейский манер или вовсе ходили обнажёнными. Во время вторжения французов в долину реки Огайо в 1753-1754 годы, местные индейцы, ранее не сталкивавшиеся с французскими войсками, увидев столь пёстрое сборище, прозвали их «оборванцами».

Тесак (укороченная сабля) был заменён более удобным для леса топором, ещё одной особенностью, выявившейся при осаде французами крепости Освего в 1756 году, было полное отсутствие палаток в данном подразделении.

Оказалось, что палатки никогда во Франции не заказывались и солдаты морской пехоты в походе спят под тентами из елового лапника. Обустройство лагеря так же было очень своеобразно. Стандартный военный лагерь того времени и до сегодняшних дней- это компактное размещение часто квадратной или прямоугольной формы, где все солдаты на виду у своих офицеров.

Лагерь солдат морской пехоты, был на индейский манер, то есть хаотично расположенные хижины на значительном удалении друг от друга, при котором управление лагерем было минимально, а офицеры были вынуждены полагаться на инициативность своих подчинённых. Такое расположение лагеря не позволяло обеспечить его нормальной охраной, быстро собрать солдат в случае нападения на лагерь, и делало его крайне уязвимым при нападении противника.
Косвенной причиной падения крепости Освего как раз-таки послужил лагерь канадцев, состоящий из индейцев, местного ополчения и колониальной морской пехоты. Разбросанные по всему лесу хижины создали видимость гораздо большего лагеря, чем он был на самом деле. Переоценка сил осаждающих привело к падению морального духа британцев и ускорило падение крепости.

Храбрость и высокая инициативность солдат и офицеров морской пехоты неоднократно подчёркивалась современникам той эпохи, та же осада крепости Освего французами прошла без какой-либо нормальной предварительной разведки, численность защитников крепости была установлена не верно и значительно занижена, и если бы не цепь случайных обстоятельств, французы могли бы понести поражение. Достаточно характерен бой сводного французского отряда из около 500 человек, состоящего из индейцев, ополченцев и морских пехотинцев, попытавшийся напасть на английский конвой, возвращающийся из Освего, численностью от 1500 до 2000 человек.

Французы как всегда атаковали противника, не зная его численности и достаточно быстро разметали авангард англичан, медленно поднимающийся на лодках вверх по реке. Командир французского отряда капитан Луи Кулон де Вилье (Louis Coulon de Villiers) отдал приказ возвращаться в лагерь, но прибыв туда с пленными и захваченной добычей он установил, что часть его солдат и индейцы, увлечённые перспективой разграбить брошенные британцами лодки, его приказ проигнорировали и втянулись в перестрелку с англичанами, к слову сказать, у индейцев был дополнительный интерес остаться на месте боя- это сбор скальпов с убитого неприятеля.

Капитану де Вилье пришлось вернуться на место боя, продолжавшегося свыше 6 часов до наступления темноты. С темнотой, разведя ложные костры, де Вилье отступил, с трудом собрав своих людей, разбрёдшихся и заблудившихся за время боя в лесу. В бою канадцы и индейцы показали себя инициативными, но недисциплинированными солдатами.

Расстреляв первые лодки, де Вилье отступил, при этом часть его солдат и индейцев, и даже офицеров, разбившись на мелкие группы, продолжали бой с англичанами и грабёж оставленных лодок. В результате де Вилье пришлось вернуться, чтобы им помочь, сражение растянулось на несколько миль вдоль реки, что привело к тому, что часть его солдат, просто заблудилась в лесу.

В своём отчёте де Вилье указал, что он потерял убитым своего лейтенанта Жана-Батиста де Ганн де Мондидье и четырёх солдат пленными из-за увлечения ими грабежом, что было далеко не лестно для французского офицера. Канадский исследователь Анри-Раймон Касгрейн в своей книге «война в Канаде 1756-1760. Монкальм и Леви» считал, что де Ганн мог быть застрелен по ошибке огнём с противоположного берега своими собственными людьми, принявшими его за врага в то время, когда он перебрался на западный берег реки с целью ограбления брошенных врагом лодок.

Нападение французов на столь большой конвой послужило причиной для отмены любых конвоев в Освего, в результате крепость не дополучила 24 орудия, задержанных в одном из фортов на пути к крепости, и жалование защитников крепости, что так же послужило причиной её капитуляции месяцем позже.

По мнению британских и американских исследователей, именно результаты «войны с французами и индейцами» стали причиной великой Американской революции. В какой-то мере та бесшабашная удаль, проявленная канадцами, индейцами и солдатами «отдельных рот морской пехоты» (Compagnies Franches de la Marine) под командованием колониальных офицеров по защите Канады, послужили причиной появления Соединённых Штатов Америки.

Степкин А.А. "Французская колониальная морская пехота и союзные индейцы Канады середины 18-го века"

@темы: индейцы