Оригинал взят у в часть той силы

Интересный рассказ о том, как фантазии, страх и мнительность нескольких человек привели к изменению представлений человека о дьяволе и процессам над ведьмами.



Современная христианская демонология возникла не в позднее средневековье, о котором принято говорить как о времени охоты на ведьм. Демонологические идеи возникли очень рано. Первая относительно полная теория об отношениях человека с дьяволом возникла в IV веке нашей эры в трудах блаженного Августина. Он развил в своих работах идеи лионского епископа Иринея, который во II веке ввел само понятие дьявола в христианскую экзегезу.

Именно Августину принадлежит мысль о том, что люди заключают союз с дьяволом или с его приспешниками – демонами. Но для Августина влияние дьявола на человека представляло собой иллюзию. Он считал, что демоны, в отличии от ангелов, не могут создать ничего реального, но зато они творят фантазии. И именно этим фантазиями и питаются люди, которые вступают с ними в контакты. До XIII века позиция Августина по этому вопросу считалась основополагающей. И она вошла в декрет Грациана.




Для Грациана колдовство являлось иллюзией. Люди верили в то, что им показывали демоны, но на самом деле никаких ночных путешествий с демонами, никакого обмена опыта не происходило. Все это людям лишь снилось.



Все изменилось XIII веке. Прежде всего, благодаря трудам Фомы Аквинского, который первым ввел понятие сознательного контакта человека с дьяволом. И человек выступал уже не жертвой происков дьявола, а активной стороной этого союза – этот человек искал встречи с дьяволом и заключал с ним договор. И использовал демонические силы в своей жизни. И именно из концепции Фомы Аквинского следовало, что это реальное преступление и оно причиняет реальный вред окружающим людям.



С этой точки зрения особенно интересен понтификат Иоанна XXII, человека крайне мнительного, который не просто верил в колдовство, но постоянно опасался, что на него наведут порчу. В 1322 году состоялся процесс против епископа Эро, которого обвиняли в том, что он злоумышлял против Папы и заключил для этого договор с дьяволом. И именно мнение одного Иоанна XXII оказало влияние на всю христианскую демонологию – в его понтификат была проведена консультация с ведущими европейскими теологами. Было опрошено 10 человек по вопросу нужно ли отличать колдовство от ереси. И 9 из 10 согласились с тем, что это самостоятельное преступление. В 1326 году Иоанн издал знаменитую буллу, в которой утверждалось, что все случаи колдовства должны быть расследованы инквизицией.

И колдовство стало материальным. Появились восковые фигурки, освещенные в церкви, которые протыкали иголками, различные снадобья, подозрительные записки, которые потом превратятся в договор с дьяволом.



Один из самых знаменитых французских демонологов судья Жан Боден в конце XVI века попробовал объединить концепцию блаженного Августина и Фомы Аквинского – он считал, что вред, который наносят ведьмы реален, но их магические знания это иллюзии, насланные демонами. Эта точка зрения сохранилась в европейской демонологии до середины XVII века, когда процессы над ведьмами сошли на нет и были вытеснены процессами об одержимости, при которых отношения между человеком и дьяволом воспринимались совершенно иначе. Это уже был не договор двух равных субъектов, это было порабощение дьявола человеком, когда дьявол проникал в человека и изнутри управлял его мыслями и поступками. И таким образом посредник в виде ведьмы в этих отношениях был уже не нужен и ведовские процессы на этом закончились.

p.s.
Интересно также наблюдать, как увеличивалось количество демонов.

Максим Тирский во II веке считает, что существует 30 000 демонов.

Альфонс де Спина в 1459 году, ссылаясь на то, что от Бога отпала ровно треть небесного воинства, назвал число демонов - 133 306 608.

В XVI веке, взяв за основу библейское "число зверя", насчитывалось 66 адских князей, командующих 6 660 000 дьяволами.

Чуть позднее Иоганн Виер в "De Praestigius Daemonum" утверждал, что в аду живут 7 405 926 демонов, управляемых 72 князьями. Демоны формируют 1111 отрядов по 6666 в каждом.

А лютеранские богословы называли фантастическую цифру - 2 665 866 746 664 демона.

запись создана: 12.10.2012 в 09:31

@темы: кладовка мифов, средние века

---

Edward William Cooke (1811-1881)— английский живописец-маринист, график,
иллюстратор, учëный, академик (1864) Лондонского королевского общества.




Edward William Cooke (1811-1881)-'a calm day on the Scheldt'- -1870 Private collection

( Читать дальше... )

@темы: картины, англомания

---

Сегодня не стало замечательного советского актера Сергея Юрьевича Юрского. Он не дожил до 84-го дня рождения какой-то месяц… Мы все помним его замечательные работы в кино и театре: Остап Бендер, ВикНикСор, Сидней Рейли, Огюст Дюпен и множество других. И уход такого актера - это невосполнимая утрата для всех нас....
Но казалось бы, какое отношение, он имеет к теме Шерлока Холмса. А то, что в списке ролей этого талантливейшего актера был и гениальный сыщик с Бейкер-стрит. Эту телевизионную постановку ленинградского телевидения мы уже вряд ли когда ни будь увидим, а сам Сергей Юрьевич никогда не говорил об этой роли. Но факт остается фактом и сегодня от нас ушел первый отечественный телеХолмс. Скорбим и будем помнить всегда!

ru-sherlockiana.livejournal.com/465956.html

@темы: фильмы, ШХ

---

24.09.2012 в 19:44

Пишет  Ася Ватная:

"Первое упоминание о зомби было в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Именно тогда известный репортёр «New York Times» Вильям Сибрук написал и издал книгу «Остров магии», вышедшей в серии «Путешествие не вставая с кресла». В своей книге «Остров магии» Сибрук описал жизнь на Гаити в общем, и отдельно — в джунглях Гаити в доме Маман Сели, весьма известной колдуньи. Благодаря её доверию Сибрук смог своими глазами увидеть большое количество вудуистских обрядов. Однако в книге, состоящей из четырёх частей, о магии написана лишь одна. Называется она «Мертвецы работают на плантациях сахарного тростника» и в ней рассказывается преимущественно о зомбировании."

утащено отсюда

Интересно, а откуда пошла идея про "Brains, brains!" ?

запись создана: 08.10.2012 в 15:51

@темы: Вавилон-18, кладовка мифов

---

Оригинал взят ув 1 октября казнен доктор Джекил и мистер Хайд

  

Два «Я» декана Броди. Лицевая и обратная сторона одной вывески у входа в паб в Эдинбурге

1 октября 1788 года в Эдинбурге был повешен «доктор Джекил». Ну а «мистер Хайд», надо думать, так и остался на свободе

Жуткая новелла Стивенсона не плод писательского воображения. В ее основу легла подлинная история человека, который 224 года назад взошел на эшафот и, нужно заметить, вполне заслуженно.

В доме Стивенсона в Эдинбурге предметом особой гордости была мебель, сделанная известным краснодеревщиком Уильямом Броди. Писатель заинтересовался судьбой мастера и его изыскания привели к открытию, итогом которого стала знаменитая повесть «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1886 г.)

Уильям Броди — декан гильдии ремесленников, выражаясь современным языком, возглавлял профсоюз, был депутатом городского совета и занимал очень почетное место в городской иерархии. Днем это был почтенный джентльмен и благообразный представитель привилегированного общества. Но не ночью.

Уильям родился 28 сентября 1741 года. Кроме него в семье было десять детей, но все они умерли в младенческом возрасте. Выжили только две сестры. Броди-старший был плотником и обучил сына своему ремеслу. Броди оказался смышленым юношей и уже в 22 года был принят в гильдию краснодеревщиков, а когда в 1782 г. умер его отец, в руках Уильяма сосредоточился весь семейный бизнес и немалый капитал. Он унаследовал большой дом и несколько других строений, участок городской земли и 10 000 фунтов. В одночасье он превратился в видного и уважаемого предстателя местного общества — членом городского совета и деканом (главой) гильдии мастеров. С этого времени все называли его только декан Броди.

Дела шли хорошо. Примечательно, что заказы декан Броди получал не только от частных лиц, но и от властей. Он обставлял государственные учреждения и дома богатых представителей эдинбургской элиты. Декан всегда одевался дорого и со вкусом, отличался изящностью, хотя по воспоминаниям, оставленными современниками, у него был бледный нездоровый вид лица. Но этот недостаток с лихвой компенсировался живым умом и общительностью. Декан Броди дружил с поэтами Робертом Бернсом и Робертом Фергюссоном, художником Генри Реберном. Очень часто посиделки в компании друзей заканчивались лихими попойками.

Но существовали у представителя благородного собрания страсти, о которых на протяжении многих лет никто не догадывался. Во-первых, это женщины. Декан Броди никогда не был женат, но помимо множества увлечений он имел двух любовниц, от которых у него в общей сложности было пятеро детей, причем женщины до самого конца даже не подозревали о существовании друг друга.

Во-вторых, Броди увлекался азартными играми: картами, игрой в кости и петушиными боями. И если в приличном обществе в игре в карты не видели ничего предосудительного, то в кости можно было играть только в притонах. А большая игра начиналась только ночью.

Через несколько лет такой жизни отцовское наследство растаяло, а порочные увлечения требовали все больших денег.

Однажды один из приятелей сообщи Броди, что вынужден покинуть Эдинбург на несколько дней. Уильям смекнул, что дом останется без присмотра и решил воспользоваться этим. Интересно, что замок в дверь дома приятеля декан Броди ставил самолично! Впоследствии Уильям не единожды воспользуется этим. Ведь очень многие богатые дома Эдинбурга обслуживал именно он.

За полночь, надев маску, прихватив фонарь и вооружившись отмычками Броди отправился на свое первое дело. Дверь поддалась легко, и он без труда проник в дом. Пожива оказалась небольшой, но Уильям радовался своей удаче, как ребенок. Когда же приятель вернулся из поездки, он первым пришел к нему, чтобы выразить свое сочувствие и поддержку. Декан Броди даже выступил на заседании городского совета с пламенной речью, о необходимости борьбы с преступностью!

Потом он вспомнил еще об одной своей клиентке — богатой старушке. На этот раз, Броди действовал совершенно иначе. Он заявился в дом к жертве, когда она задремала после церковной службы в своем кресле с библией в руках. Он беззвучно возник в комнате в маске и связкой ключей в руках. Женщина проснулась, но от ужаса оцепенела и не смогла проронить ни слова. Декан Броди спокойно вскрыл бюро, выгреб всю наличность, поклонился и был таков, оставив старушку сидеть с открытым ртом. Когда шериф потом спросил ее, как выглядел преступник, она казала, что тот был похож на декана Броди. Ее подняли на смех.



Эти успехи окрылили Броди и очень скоро грабежам в Эдинбурге было не счесть числа. Как-то декан Броди чуть было не обобрал мужа родной сестры, но вовремя остановился. Не от угрызений совести, а чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание полиции.

После того как Броди поставил грабежи на поток, он решил, что пришло время подыскать себе сообщников. Заниматься долгими поисками не пришлось и вскоре декан Броди начал «работать» с Джорджем Смитом, слесарем из Бирмингема, и Эндрю Эйнсли, бывшим сапожником, а теперь профессиональным картежником и Джоном Брауном, недавно приговоренным к восьмилетнему сроку на каторжных работах за воровство, но бежавший из мест заключения.

Осенью 1786 г. наспех сколоченная банда с уважаемым горожанином во главе совершила первое пробное ограбление скобяной лавки. Дело прошло легко и Броди с тех пор держал нос по ветру, высматривая, где можно поживиться. Нужно заметить, что особого труда это не составляло. Декан Броди был прекрасно осведомлен, какие замки врезаны в двери состоятельных горожан, ведь многие из них он установил лично! К тому же, многие неосмотрительно оставляли ключи на гвоздике перед входом. Так что улучить момент и сделать оттиск — всего лишь дело техники и везения. В кармане у Броди всегда лежал кусок мягкой замазки. Умелец Смит изготавливал копии ключей, а если это не помогало, в ход шли отмычки. Наладил декан Броди и реализацию награбленного. Скупал товар некий Джон Теккер из Честерфилда.

Грабежи продолжались около полутора лет. 8 января 1788 г. банда Броди совершила удачное ограбление мануфактуры Энглиса и Харпера, прихватив дорогих тканей на 400 фунтов — внушительную сумму по тем временам. На этот раз хозяева мануфактуры подняли такой шум, что его отголоски докатились до самого Лондона. Правительство быстро отреагировало и назначило за поимку преступников солидную сумму, а также проявило изобретательность, пообещав прощение тому из бандитов, кто донесет на своих подельников.

Но Броди с сообщниками не слишком горевали по этому поводу. Они от души резались в кости и карты. И делали это с некоторой долей изящества. Слесарь Смит смастерил чудо-кости, которые ложились так, как было надо их хозяевам.

Не забывали компаньоны и о преступном промысле. Одним из громких преступлений, совершенных, ими была кража из библиотеки Эдинбургского университета. Как говорил один из современников, если бы грабители обчистили кафедральный собор, то проклинали бы их значительно меньше. В тот раз они утащили церемониальную булаву, с которой ректор выходил во время торжественных случаев. И снова Броди потешался тем обстоятельством, что все двери в университете монтировали его люди.

За полтора года Броди превратился в ночного короля Эдинбурга. Расходы на азартные игры постоянно росли, и он решил замахнуться на Главное акцизное управление Шотландии, куда стекались налоги со всей страны.

Броди не раз бывал в здании управления и хорошо знал расположение помещений. Смиту удалось сделать оттиск от замка входной двери. Трудность представляла массивная дверь, ведущая в хранилище. Но по мнению Смита и с ней можно справиться с помощью лома.

Браун и Эйнсли несколько дней наблюдали за управлением и окрестностями. Им удалось выяснить, что служащие покидали рабочие места около семи часов вечера. В восемь часов сторож запирал входную дверь и относил ключ управляющему домой. Около десяти часов около особняка проходил полицейский патруль. Броди предположил, что у сообщников есть два часа, чтобы провернуть ограбление.

Согласно разработанному плану грабители дождались, пока сторож закроет дверь и удалится. После этого они сразу приступили к делу. Входная дверь не стала для них серьезным препятствием. Без особых трудностей они справились и дверью, ведущей в хранилище. Но каково же было их разочарование, когда они обнаружили всего лишь несколько пятифунтовых банкнот, шесть гиней и немного серебряных монет различного достоинства. Грабители потратили на поиски денег около получаса, но так и не смогли найти потайной ящик кассира, в котором, как потом выяснилось, было шестьсот фунтов.

Вдруг воры услышали, как отпирается входная дверь. Броди бросился на второй этаж, к окну, а его перетрусившие помощники, побросав лом, отмычки и маски. Ничего не подозревающий чиновник прошел в один из кабинетов, взял какие-то бумаги, с которыми намеревался поработать дома и спокойно ушел, заперев за собой дверь.

Несмотря на то, что Броди был уверен в своих сообщниках, Браун затаил недовольство. Добыча была не настолько велика, а расходы постоянно росли. Кроме того, весь город по-прежнему пестрел листовками с обещанием прощения сообщнику бандитов. И, наконец, Браун со своей долей от последнего ограбления в кармане отправился к шерифу. В ту же ночь Смит и Эйнсли были схвачены.

Подельников поприжали и они выдали имя предводителя. Когда власти узнали его, то испытали шок. Уважаемый господин, вхожий в лучшие дома Эдинбурга, добропорядочный горожанин днем, грабитель и вор ночью. Им, конечно, не поверили, но обыск дома у декана Броди, к тому времени предусмотрительно ударившегося в бега, указывал на обратное. Обнаруженные маски, отмычки и кое-что из награбленного указывали на причастность Уильяма Броди к преступлениям.

Броди бежал в Лондон, и собирался перебраться в Голландию. Он даже успел сесть на корабль, но пассажиры опознали его. Броди был арестован и отправлен в тюрьму Эдинбурга.

Судебный процесс начался 27 августа 1788 г. Зал был набит битком и на улице стояла толпа народа. Председательствовал на суде лорд Браксфилд, прозванный «судьей-вешателем». Адвокат обвиняемого Генри Эрскин, лучший в городе, пытался повлиять на исход дела из всех сил. Любовница декана Броди, Энни Грант, пыталась составить ему алиби, но все их усилия разрушились о неопровержимые доказательства. Улики и показания сообщников были неоспоримы.

Судей особенно возмутило то обстоятельство, что человек из высшего общества предал идеалы этого самого общества и опорочил имя джентльмена. Так, например, судью Браксфилда особенно возмутило, что на свое последнее дело Броди отправился в отцовском парике. На что Уильям парировал, что он надел бы и его судейский парик, не будь он так приметен!

Декана Броди и Смита приговорили к повешению, Эйнсли — к каторжным работам, а предатель Браун получил прощение.

Смерть Броди, как это часто бывает с одиозными персонами, окружали множество легенд. Например, довольно долго считалось, что первая виселица, возведенная в Эдинбурге, не только была сконструирована самим Броди, но именно он стал ее первой жертвой.

Также рассказывали, что предприимчивый Броди проявил недюжинную смекалку, чтобы избежать смерти. Так, он надел стальной ошейник, дал взятку палачу, чтобы тот набросил петлю так как надо и, наконец, вставил в горло серебряную трубку, если, вдруг, идея с ошейником провалится. Но плач оказался парень не промах: приговоренного привели к месту совершения казни с обнаженной шеей. Так что необходимость в дыхательной трубке отпала сама собой.

Приговор был приведен в исполнение 1 октября 1788 г.

Новелла Роберта Л. Стивенсона опубликована в 1886 г., то есть через 98 лет после описанных событий.



en.wikipedia.org/wiki/William_Brodie
borisakunin.livejournal.com/35178.html
www.sovsekretno.ru/magazines/article/2507

запись создана: 02.10.2012 в 22:48

@темы: Шотландия, книги

---

Мнимая Жанна д’ Арк




Жанна дез Армуаз — незнакомка, выдававшая себя за Жанну д’ Арк и похожая на нее, как две капли воды. Кто же она такая? Самозванка и аферистка или все же настоящая «Орлеанская дева»? Какую цель она преследовала, объявив себя Жанной д’ Арк? Ради чего было придумано это воскрешение? Давайте попробуем в этом разобраться.
Мало кому известно, что историю «Французской девственницы» продолжила Жанна дез Армуаз. В 1436 году, спустя 5 лет после сожжения настоящей Жанны, в Лотарингии появилась женщина , назвавшая себя Клод. По воспоминаниям очевидцев, выглядела она не лучшим образом — в старом и потертом одеянии, верхом на изможденной кляче и без средств к существованию.
Приехав в эту местность Клод обратилась за помощью к сиру Николя Лув, прекрасно знавшему подлинную Жанну, так как присутствовал вместе с ней на церемонии коронации в Реймсе и, благодаря её хлопотам, получившему рыцарское звание. Вельможа узнал в ней подлинную Жанну и ссудил ей денег на дальнейшее путешествие.
По свидетельству летописи — «и поведала она сиру Николя Луву многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама Дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом , когда его короновали Реймсе».
Здесь же она встретилась со своими братьями и другими знатными людьми, знавшими Жанну д’Арк. Все узнали в ней подлинную Жанну. Молва о возвращении «Орлеанской девы» моментально облетела город. Народ толпами шел для того, чтобы посмотреть на героиню Франции.
Клод повсюду выступает как Жанна д’ Арк. Вскоре она встречается с местной знатью-герцогами и графами и начинает плести интриги, пытаясь ссылками на «Божью волю» добиться, чтобы граф Ульрих был назначен епископом трирским. Поднимается шум. Девушкой начинает интересоваться инквизиция, обвинившая ее в ереси и колдовстве. Это охладило ее деятельность . Она предпочла не искушать судьбу и спешно вернулась в Арлон.
Братья пригласили её в свой дом, где она гостила какое-то время, и чуть позже вместе с братьями отправилась в Марвиль, на праздник Троицы, где местными сеньорами ей были подарены мужское платье, доспехи и боевой конь, которого она тут же уверенно оседлала.
В дальнейшем она посетила герцогиню Елизавету Люксембургскую и смогла убедить ее в том, что является действительно той, за кого себя выдает. Сторонники «новой версии» обращают внимание, что герцогиня видела подлинную Жанну во время плена, и также могла не задумываясь разоблачить обман. Но не разоблачила.
В замке герцогини Жанна остаётся в течение 5 месяцев, во время которых в её честь дают балы и обеды, затем отправляется в в гости к графу Ульриху Вюртембергскому, где её принимают с не меньшей пышностью. «Когда она прибыла, граф, возлюбив её всем сердцем, тотчас же повелел выковать для неё добрые доспехи».
Она выходит замуж за Робера дез Армуаза, сеньора. Этот человек, тоже встречал Орлеанскую девственницу при жизни. Но и он принимает Жанну дез Армуаз за Жанну «Орлеанскую деву.»
Была отпразднована пышная свадьба. Брачный контракт утерян, но в XVII веке в журнале «Mercure Galant» была опубликована его копия. Известна также дарственная, в которой сеньор Робер передаёт своей супруге «Жанне, деве Франции» часть своих владений. При составлении брачного контракта, Жанна дез Армуаз получает от мужа часть земель, их гербы соединяются в один. Герб Жанны был дарован ей самим королем.
В течении следующих трех лет женщина родила супругу двух сыновей и ее жизнь и деятельность в течении этого времени не известна. В это время жители Орлеана продолжали платить за мессы за упокой души своей героини, не понимая, верить ли слухам о ее чудесном спасении или нет.
И вот 24 июля 1439 года Жанна и ее братья появились в Орлеане, вызвав всеобщее воодушевление. Гостье был оказан исключительно пышный прием, улицы, по которым она проезжала, были увешены хоругвями, Жанну и её братьев приветствовали огромные толпы народа. В их честь двумя городскими патрициями, Жаном Люилье и Теваноном де Бурж, был дан огромный пир «за добрую службу, оказанную ею указанному городу во время осады».
Она продолжает триумфальное шествие по городам. Но оказавшись в Париже, Жанну дез Армуаз арестовывают, признают самозванкой и приговаривают к позорному столбу. Протоколы допроса Жанны дез Армуаз не сохранились, однако, из более поздних источников известно, что она якобы рассказала о своем путешествии к папскому двору с целью испросить прощения за побои, нанесённые родителям.
Для безопасности она якобы переоделась в костюм солдата и затем принимала участие в боевых действиях, что привело её к мысли выдать себя за Деву Франции. Как раскаявшаяся самозванка, Жанна была освобождена, и в дальнейшем, вернулась к мужу и детям.
Однако до сих пор ведутся споры, была ли мадам дез Армуаз настоящей Жанной или нет. Сама она ничего не рассказывала ни о том, как избежала костра, ни о проведенных до появления на публику пяти лет жизни. Сам факт казни героини окутан тайной, возможно англичане, следуя каким-то своим целям, и сохранили жизнь Жанне.
Исследователей смущает тот факт, что слишком многие узнали героиню, не преследуя при этом никаких своих интересов. Существует явное сходство между барельефом Жанны д’Арк и портретом Жанны дез Армуаз, однако это могло быть сделано специально, дабы подтвердить легенду.
Умерла Жанна дез Армуаз, по всей видимости, в 1446 году, впрочем, существуют достаточно сомнительные упоминания, будто она пережила Робера дез Армуаз и вышла замуж за некоего Жана Луийе. Впрочем, иногда считают, что речь идет о другой женщине — Жанне де Сермез, и путаница вызвана сходством имён.
По одной из версий считается, что супругой Робера дез Армуаза была сестра Жанны Катрин, урождённая Дарк. Сведения о её судьбе неясны, считается, что она умерла или исчезла вскоре после присвоения Жанне и её близким дворянства. Если так, то и Катрин была графиней Лилии и имела право на тот же титул. И, разумеется, для братьев Жанны она была сестрой.
Вполне вероятно также, что она сильно походила на Жанну и могла иметь такие же родинки. Соратники Жанны были заинтересованы в путанице, так как она избавляла их от ответственности за то, что они оставили Жанну в беде.
Данная история так и остается до конца нераскрытой, историки ищут новые свидетельства и факты, а семейство дез Армуаз почитает Жанну как самого славного своего предка. Род дез Армуаз существует во Франции и поныне.
Робер и Жанна дез Армуаз. Медальоны в замке Жолни. http://misspopova.com/woman/xit/vgfvbh.html/

запись создана: 02.10.2012 в 08:33

@темы: женский вопрос

---

Оригинал взят у в Кисейные барышни

«…Давайте откроем дамский магазин», – сказал однажды знаменитый литературный персонаж.

Действительно, почему бы нам не последовать его примеру? Только пусть на этот раз там будет не одежда («готовое платье», как он бы выразился), а… ткани. В конце концов, в куске материи кроется огромный потенциал – ведь сшить из него можно всё, что угодно. Яркие и бледные, однотонные и узорчатые, мягкие и жёсткие, прозрачные и плотные – словом, они там на любой вкус. Или это нам кажется?

Итак, что на полках? Шёлк, атлас, тафта, парча, бархат и даже панбархат; шерсть, сукно; бязь, фланель; органза, шифон. Ещё десятка два названий. А вот уже совсем неопределённые «плательные» и «костюмные» ткани…

И всё?!

Скучно, дамы. Скучно. Поневоле начинаешь вспоминать «маркизеты» и «крепжоржеты» наших бабушек. А ведь и они – ничтожная часть богатств наших прапрабабушек.

Не верите?

Тогда давайте откроем одну из пьес Островского, где героиня, Олимпиада Самсоновна, со знанием дела перечисляет свои платья: «А вот считай: подвенечное блондовое на атласном чехле да три бархатных – это будет четыре; два газовых да креповое, шитое золотом – это семь; три атласных да три грогроновых – это тринадцать; гроденаплевых да гродафриковых семь – это двадцать; три марселиновых, два муслинделиновых, два шинероялевых – много ли это? – три да четыре, семь, да двадцать – двадцать семь; креп-рашелевых четыре – это тридцать одно. Ну, там ещё кисейных, буфмуслиновых да ситцевых штук до двадцати. Да вот недавно из персидской материи сшила».

Кажется, для половины названий нужен переводчик… Или, скорее, историческая справка.

Но обычно у нас не находится времени (да и желания) углубляться в сложные материи.

Так что давайте прогуляемся по нашему воображаемому магазину, разглядывая рулоны – углубляться в материи таким образом куда занимательнее.

Начнём с чего-нибудь знакомого, но не будем удивляться, если оно обернётся незнакомой стороной (матовой или блестящей, а может быть, даже с цветочками!).

Вот атлас, особенно гладкая и блестящая ткань; он, оказывается, мог быть таким… разным!

«Самыя богатыя материи для платьев суть – атласы а ля Помпадур с вытканными узорами; великолепные пекины а ля Нинон Ланкло с вытканными узорами; атласы с пёстрыми печатными узорами; атласы каштанового цвета с золотыми вышивными цветами, непостижимо нарядные; атласы Луксорские печатные, атласы Турецике, атласы королевские, атласы Польские, атласы Арабские»,– сообщал модный журнал в 1835 году.

А тремя годами ранее в газете «Молва» писали: ««В одном только магазине мы заметили более двенадцати сортов атласа; именно Левантский атлас, Варшавский, Португальский атлас, Ориентальский атлас, который отличается от Левантского своими узорами».

Разные сорта атласа отличались друг от друга материалами (скажем, «луксорский», или «люкзорский» делали из шёлковых и шерстяных нитей), плотностью и рисунком. Упомянутый атлас Помпадур – «тёмных цветов, по нём затканы гирлянды шёлком золотого цвета, которые при свете кажутся как бы вышитыми золотом; материя эта прилична для придворных платьев».

Героини романа Золя «Дамское счастье» умирали от жадного восторга, бродя по отделу шёлковых тканей: «Сначала брызгами падали блестящие атласные ткани и нежные шелка: атлас а ля рэн, атлас ренессанс, с их перламутровыми переливами ключевой воды; легкие кристально прозрачные шелка – «Зеленый Нил», «Индийское небо», «Майская роза», «Голубой Дунай». За ними следовали более плотные ткани: атлас мервейе, шёлк дюшес, – они были более теплых тонов и спускались вниз нарастающими волнами».

Шелка? Они тоже только кажутся знакомыми. Неудивительно.

О, XIX век, вершина текстильного искусства! Время, когда, благодаря техническому прогрессу, появились десятки видов и сотни разновидностей тканей, которые, к тому же, стали куда более доступными, чем раньше.

«Выставка летних шелков, расположенная в центре отдела, освещала, словно восходящее солнце, весь зал сиянием зари и переливалась самыми нежными цветами радуги – бледно розовым, светло желтым, ясно голубым. Тут были фуляры прозрачнее облака; сюра – легче пуха, летящего с деревьев; атласистые китайские шелка, напоминающие нежную кожу китайских девушек. Были тут и японские понже, индийские тюсоры и кора, не говоря уже о легких французских шелках, полосатых, в мелкую клетку и в цветочках всевозможных рисунков, – шелках, вызывавших мысль о дамах в платьях с оборками, вышедших майским утром погулять под раскидистыми деревьями парка».

И всевозможные «гро-что-нибудь» – это тоже шёлк. Гроданвер, гро-д-Анвер, шёлк из Анвера – шёлк в полоску, гродешин, гро-де-Шин – китайский шёлк (ах, так значит, хорошо знакомый крепдешин – это креп-де-Шин, китайский креп?), и вот уже можно догадаться, что гродефлоранс – из Флоренции, а гродеберлен – из Берлина. Вернее, это сорта шелков, которые изначально возникли в этих городах, а уж потом их могли делать и в других местах, как, к примеру, гроденапль – это плотная шёлковая ткань, появившаяся в Неаполе. А ещё был шёлк из Тура, гродетур, который делали из менее толстых нитей, чем гроденапль, но всё равно плотный, и всегда однотонный, чаще всего – тёмных глубоких оттенков.

Гродетур очень уважало русское купечество (ещё бы – качественная, в меру дорогая ткань, и, что важно, маломнущаяся), и название постепенно исказилось, гродетур превратился… в «гарнитур». Так что не следует удивляться тому, что Алёша Карамазов ходил в «гарнитуровых» штанах. А самым дорогим сортом был грогрон, шёлковая ткань куда более лёгкая, чем все остальные «гро-», но не менее прочная.

А ещё ведь были пу-де-суа – плотный шёлк в цветочек или же, наоборот, гладкий, или бур-де-суа – скажем прямо, недорогой, поскольку делался из не очень хорошего сырья.

Но зато как звучит!..

Тончайшие полупрозрачные ткани из шёлковых или хлопковых нитей, разные сорта газа, были столь же воздушны, как и их названия: «Они <…> заботливо окутали шею шарфами из газ-марабу или газ-риса; атлас и газ-иллюзион, густо опушенный блондами».

Относительно жёсткий газ-марабу, названный в честь золотистых перьев птицы марабу, и нежный, мягкий газ-рис, прозрачный газ-иллюзион – иллюзия ткани. Были ещё газ-кристалл с радужным переливающимся блеском, газ-шамбери – «по белому полю цветные атласные полосы, точно ленты, а в промежутках некоторые вышивают цветочки цветными шелками, что делает сей газ еще более нарядным»; газ-сильфида – «название сего газа совершенно с ним сходно; материя эта чрезвычайно легкая и воздушная, она бывает столь различных цветов и так разнообразна, что нет возможности исчислить».

Исчислить и в самом деле невозможно. Белый газ, расшитый узорами в виде султанов из перьев – gaze á plumes, газ «Донна Мария» (тоже белый, но затканный серебром), газ «Céphise» – «по затканному ветвистым узором полю разбросаны большие листы á jour, которые по своей легкости и прозрачности составляют прекрасную противоположность и разнообразие с самою тканью».

А что надевает на свой первый бал Наташа Ростова?

«Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что-то обдувая и потряхивая, выказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала».

По всей видимости, дымка была разновидностью газа, так что, конечно, платье из дымки непременно должно было быть на чехле.

Одна мемуаристка описывала нарядное платье, которое носила совсем юной девушкой в 1826 году: «Белое дымковое, вышитое серебром и пунцовой синелью».

А в романе Лескова описан маскарадный костюм: «Люба была одета Зарею: на ней был легкий эфирный хитон из расцвеченной красками в тень дымки».

Что ещё могла носить юная барышня?

Конечно же, муслин!

Впрочем, в конце XVIII – начале XIX века платья из этой тонкой ткани (название которой, заметим, происходит от города Мосул в Ираке) носили не только девицы.

Героини одного из романов Джен Остен ведут увлекательную беседу об этой популярной материи:

«– Вы разбираетесь, сэр, в муслине?

– Превосходно. Я всегда сам покупаю себе шарфы и считаюсь в этом деле знатоком. Моя сестра часто поручает мне выбрать ей платье. Как-то раз я ей купил одно, и все видевшие его дамы единодушно признали, что я совершил прекрасную покупку. Я заплатил всего по пяти шиллингов за ярд, а это был настоящий индийский муслин.

Миссис Аллен была восхищена его способностями.

– Мужчины обычно так плохо разбираются в этих вещах! <…>

– Вы знаете, сударыня, муслин всегда может на что-нибудь пригодиться. Мисс Морланд сможет сделать себе из него платки, чепчик или накидку. Он никогда даром не пропадает. Моя сестра говорила мне это не раз, покупая материи больше, чем требовалось, или неудачно разрезая ее на куски».

Муслин как нельзя лучше подходил для струящихся платьев эпохи ампир с их завышенной талией, но любили его и позже.

Из муслина сшито и одно из самых знаменитых платьев в литературе, платье, в которым первый раз появляется перед читателями героиня романа «Унесённые ветром»: «Новое зеленое в цветочек платье Скарлетт, на которое пошло двенадцать ярдов муслина, воздушными волнами лежало на обручах кринолина, находясь в полной гармонии с зелеными сафьяновыми туфельками без каблуков».

Хлопок, шерсть, лён, шёлк – при изготовлении муслина могли использовать разную пряжу.

Близкой родственницей муслина была кисея, тонкая хлопчатобумажная ткань.

В эпоху ампир, когда самым модным цветом был белый, и муслин, и кисея в основном были белого цвета, ну а уже потом стали популярными цветные, а то и с вышитым или вытканным узором, ткани.

«– Думаю надеть кисейное, то есть не простой кисеи, а цветной. Хорошо ли будет?

– Пристойно, очень пристойно.

– Не надену ни за что!

– Что ж так?

– Слава Богу, я уже не девочка, не 14 класса, чтоб показаться в люди просто в пристойном платье».

Кисея пристала именно юным: «И теперь ещё не могу без трепета вспомнить, как замирало моё бедное сердце во весь этот памятный для меня день 1 января 1829 года. Я провела его, глядясь в зеркало и любуясь первым своим бальным нарядом; платье моё было белое кисейное, обложенное сверх рубца а la grecque из узеньких атласных руло, и с огромным бантом на груди; мне казалось, что никто не мог быть наряднее меня».

Да, автор этих мемуаров, Екатерина Сушкова, в которую некогда был влюблён Лермонтов, была истинной кисейной барышней!

Итак, кисея, муслин…

Буфмуслин, как ни странно, не муслин, а, скорее, разновидность кисеи, а муслинделин только напоминал муслин переплетением нитей, но это была шерстяная, довольно рыхлая ткань. Правда, тонкая.

Тонким был же и тарлатан (некоторые источники считают его разновидностью кисеи), и другая героиня «Унесённых ветром» гордо выступает на балу в своём «яблочно-зелёном тарлатановом платье». При этом тарлатан сильно крахмалили, так что он как нельзя больше подходил для необъятных юбок 1860-ых годов, в которых «талия казалась неправдоподобно тонкой».

Тонкие ткани в ту прихотливую эпоху любили…

«В нарядах их вкусу была пропасть: муслины, атласы, кисеи были таких бледных модных цветов, каким даже и названия нельзя было прибрать (до такой степени дошла тонкость вкуса)», – издевался Гоголь в «Мёртвых душах».

Впрочем, когда мода ушла от псевдоантичных платьев начала века, которые шили из тонких тканей для всех возрастов без исключения, началось разделение: юным девам платья шили из воздушных материалов, ну а дамам постарше – из более плотных.

В середине века модные журналы писали: «Лампас, муар-антик, дрогеты и другия материи, затканныя богатым узором шёлком и золотом, вот главные элементы дамских туалетов. Девицы носят тарлатановыя и креповыя платья jardiniaire, шитыя шелками и соломкой гирляндами полевых цветов и колосьев; платья stella, шитыя по крепу золотом и серебром звездами, и наконец, гренадиновыя платья, затканныя атласными полосами яркаго цвета».

Или: «Материи бальных платьев, для особ, которыя приближаются к любимому возрасту покойнаго Оноре де-Бальзака, – тяжелыя, массивныя: брокатель-Помпадур, моаре-антик, или вышитый гро-де-тур; цветущей весне жизни предоставлены газ, цветной тарлатан и блестящая тафта».

Так, а что это за муар-муаре-моаре?

Главная примета этой ткани – переливающаяся разводами поверхность, чего добивались с помощью обработки специальными валиками. Обычно предпочитали мелкие разводы, но популярными были и крупные волны – именно такой муар и называли «антик».

А вот если муар делали из шёлка, причём высшего качества, появлялось уже знакомое нам «гро-», громуар.

Если повезёт, вы отыщете в шкафу бабушкино муаровое платье или блузку. А то и прапрадедушкину муаровую же орденскую ленту!

Креповые, чуть шероховатые ткани нам не так уж и не знакомы – крепдешин, крепшифон… И нелюбимый некоторыми крепсатин, притворяющийся гладким красивым шёлком, но стоящий, а, главное, выглядящий куда дешевле.

А крепрашель? Имя ему подарила французская актриса Рашель, чей пик карьеры пришёлся на середину позапрошлого века – тогда же вошёл в моду и золотисто-бежевый крепрашель.

Ну а о чём щебечут кокетливые девицы в пьесе «Горе от ума»?

«3-я княжна: Какой эшарп cousin мне подарил!

4-я княжна: Ах! да, барежевый!

5-я княжна: Ах прелесть!

6-я княжна: Ах! как мил!»

Бареж, шёлковую ткань, лёгкую и тонкую, изготовляли по той же технологии, что и газ, а название ей дал французский город Бареж. Но если в первой половине века это была дорогая ткань (княжна вправе радоваться – кузен сделал ей действительно роскошный подарок), то затем бареж стали делать не из качественных шёлковых нитей, а из отходов… И вот уже героиню одного из чеховских рассказов укоряют, мол, нечего было надевать сегодня шерстяное платье: «Могла бы нонче и в барежевом походить». Ну а затем бареж и вовсе вышел из моды, и одна из бунинских героинь донашивает старый наряд дома: «Вместо халата на ней было теперь старомодное барежевое платье». Так проходит слава мира, так прошла слава барежа.

А переливающийся шанжан? А всевозможные шине – ткани, где узор наносился на основу, а уж затем основа переплеталась с утком, за счёт чего рисунок получался слега размытым? А шерстяные ткани?

«Тут были кашемир, саржа, вигонь, и он клялся, что ничего лучшего не найти, что этим тканям износу не будет. Но все это не удовлетворяло покупательницу. На одной из полок она увидела голубоватый эско. Тут ему пришлось взяться за дело; он вытащил эско, но она нашла его слишком грубым. Затем пошли шевиоты, диагонали, вигони, все разновидности шерстяной материи; она трогала их из любопытства, ради удовольствия, решив в глубине души взять первую попавшуюся. Молодому человеку пришлось добраться до самых верхних полок; плечи у него ломило, прилавок исчез под шелковистыми кашемирами и поплинами, под жестким ворсом шевиотов, под пухом мохнатых вигоней. Все ткани и все оттенки прошли здесь».

А… да что там говорить. Иных уж нет, а те далече – а то, что остаётся, прячется за скучным названием «плательная ткань». Ведь у нас и так много дел, нам и так нужно много всего запомнить, и если вы не специалист по тканям, то, казалось бы, зачем забивать голову всем этим?

Но вот уже читая стихи Цветаевой, написанные, казалось бы, не так и давно, мы начинаем… не понимать.

«Мы были: я – в пышном платье

Из чуть золотого фая,

Вы – в вязанной черной куртке

С крылатым воротником».

Фай… шёлковая или шерстяная ткань в мелкий рубчик. Ничего особенного, фай носили не только феи, но для нас он уже не менее загадочен, чем они.

Язык тканей – сложный язык, и лучше знать его, чем не знать.

Ну или хотя бы получать удовольствие от таинственно звучащих названий: дамассе, дамаскет и дамаскин, левантин, вельвертин, «люстрин, гро-де берлин, поплин, гляссе, шине, муаре, термолама, гулишалама»…

Дориан Грей, главный герой романа, написанного Главным Эстетом XIX века, Оскаром Уайльдом, собирал множество прекрасных вещей и роскошные материи были в их числе: «В течение целого года Дориан усердно коллекционировал самые лучшие, какие только можно было найти, вышивки и ткани. У него были образцы чудесной индийской кисеи из Дели, затканной красивым узором из золотых пальмовых листьев к радужных крылышек скарабеев; газ из Дакки, за свою прозрачность получивший на Востоке названия «ткань из воздуха», «водяная струя», «вечерняя роса»; причудливо разрисованные ткани с Явы, желтые китайские драпировки тончайшей работы; книги в переплетах из атласа цвета корицы или красивого синего шелка, затканного лилиями, цветком французских королей, птицами и всякими другими рисунками; вуали из венгерского кружева, сицилийская парча и жесткий испанский бархат; грузинские изделия с золотыми цехинами и японские «фукусас» золотистозеленых тонов с вышитыми по ним птицами чудесной окраски». 

Красиво?

О, да.

И не по-современному избыточно.

И чтобы добавить ложку дёгтя в это бочку мёда, вспомним ироничного Шварца и его пьесу о голом короле:

«Король: Ну это черт знает что! Дайте тогда мой обеденный наряд. Да не тот, осел! Номер восемь тысяч четыреста девяносто восемь. Глядите, вы! Это что?

Генрих: Штаны.

Король: Из чего?

Христиан: Чего там спрашивать? Из гра-де-напля.

Король: Ах ты бессовестный! Что же, по-твоему, гра-де-напль это пустяки? А камзол? Чистый гро-де-тур, и рукава – гро-грен. А воротник – пу-де-суа. А плащ – тюркуаз, на нем рипсовые продольные полоски. Да ты восхищайся!»

Восхищайтесь, господа. Восхищайтесь.

   

  Sweetstyle.ru

запись создана: 01.10.2012 в 15:59

@темы: история одежды

---

Оригинал взят у в "Для"

Наверное, по совокупности откликов, мне стоит сделать добавление к http://crusoe.livejournal.com/255178.html, то есть дать развёрнутый комментарий к вариантам фразы «Религия есть опиум народа» / «Религия есть опиум для народа», тем более, что история эта хороша и в некотором роде поучительна.

1. Широкий обиход фразы в варианте «Религия есть опиум народа» начинается от Карла Маркса: это работа «К критике гегелевской философии права», напечатана в 1844 году. Смысл марксова афоризма (неразрывного с прочим текстом этой работы) в том, что народ – не находя счастья в окружающей действительности – ищет его в мире иллюзий, то есть в религии; тем самым, религия – продукт, изделие, снадобье самого народа, и чтобы пресечь таковую генерацию иллюзий надо переменить действительность.

2. Затем, эту фразу цитировал Ленин в двух работах и цитировал в точности, как написано у Маркса.

3. Полагаю, что фраза с «для» вошла в обиход образованных слоёв русского общества с началом массового переиздания «Двенадцати стульев». Это 1956 год.

Остап наклонился к замочной скважине, приставил ко рту ладонь трубой и внятно сказал:
- Почем опиум для народа?
За дверью молчали.
- Папаша, вы пошлый человек! -- прокричал Остап.

Затем, Маркс и Бендер прочно слились в сознании образованных слоёв русского общества в некоторого коллективного автора опиума, который для.

4. Однако Остап не цитирует ни Маркса, ни Ленина. Он просто читает надписи на стенах.

«Если у нас возле Иверской часовни на стене написано: „религия—опиум для народа", то я бы предложил возле ВСНХ повесить вывеску: „эмиссия—опиум для народного хозяйства".
Это 1922 год, Протоколы XI съезда РКП(б), выступление Сокольникова.

Вообще, в 20-х афоризм с «для» был нарасхват. Произошла переделка марксовой фразы. Автор переделки мне неизвестен, но смысл прозрачен: завет германского философа исполнен, действительность стала иной, а религия никак не исчезает – в чём дело? Народ уже не производит опиума, за ненужностью, но зловредные пережитки прошлого – попы – продолжают фабриковать наркотик для безвинного теперь народа, а значит надо их…

Язык легко отразил политическую перемену. Маркс замахивался на всю действительность; люди 20-х – на попов.

Итак, краткие правила для употребления этого афоризма:

1.Цитирование фразы с «для» означает цитирование лозунга разрушителей церкви в 20-е. К Марксу не относить. Смысл – замочить всех попов, разрушить церкви, спеть на руинах похабные куплеты. Цитату относить к большевикам 20-х или к О.Бендеру (понимая, что Бендер – литературный герой. Можно ссылаться на Ильфа-Петрова. В последнем будет видна некоторая учёность).

2. Цитирование фразы без «для» означает цитирование К.Маркса. К О.Бендеру не относить. К В.И.Ленину тоже. Смысл: необходима социальная революция. Затем религия исчезнет сама по себе, силою вещей.

3. В любом случае, опасаться точных библиографических ссылок. Ограничиваться словами "как известно", "кто же этого не знает", "пишут", "легко найти".

запись создана: 30.09.2012 в 15:14

@темы: книги, Вавилон-18

---

1. Nature: «Может ли ребенок получать первичную микрофлору, еще находясь в утробе матери?»
Источник: https://go.nature.com/2ETJZEx
2. Cell: «Пробиотики скорее вредят, чем помогают в восстановлении кишечника после антибиотикотерапии».
Источник: https://bit.ly/2DL5QR6
( Читать дальше... )

@темы: медицина

---

@темы: хи-хи

---

Греция 3-2 вв до н.э.

@темы: камешки

---

Недавно, переводя мемуары Сиприана Бриджа, затормозил на фразе:
"В ту пору(1854 г.) вполне обычным для офицеров было вместо форменной фуражки с тульёй и золотым околышем носить цилиндр (tall hat), чёрный или белый. У кадровых офицеров на цилиндре сбоку имелась вертикальная полоска золотого галуна, у мичманов галун заменялся витым золотым шнуром".
Tall hat - как правило, цилиндр, но иногда так обзывали и двууголку. Но поскольку форменные двууголки были только чёрные, да и вообще никуда не исчезли ко времени написания мемуаров, я решил, что речь о цилиндре.
И правильно решил. На литографических картинках 1820-х 30-х годов мы в находим унтер-офицеров, волонтёров и мичманов в таких цилиндрах. Как вариант головного убора, наряду с двууголкой и фуражкой.


Картинка из коллекции Национального Военно-морского музея в Гринвиче. Витой золотой шнур на тулье точно соответствует описанию Бриджа.
Правда, капитанов в цилиндрах я на картинках пока не встречал, но уж в этом-то адмиралу Сиприану можно поверить. callmycow.livejournal.com/406710.html

@темы: флот, история одежды

---

Ну и эпилогом к истории "первой и последней черной революции в Америке" могут служить жизнь и удивительные приключения "последнего императора" Фостена II. В 1896 году в Польше родился Фаустин Виркус, перебравшийся в США, получивший гражданство и поступивший в морскую пехоту. В 1915 году он принял участие в оккупации Гаити - раздраженые постоянными фокусами местных "пЕРзидентов", которые "хотели - продавали США ресурсы, хотели - не продавали", американцы решили "сами принести им уже закон и порядок" (проявив потрясающаю наивность). В 1919 году Виркус дослужился до сержанта и стал командовать в одном из округов смешанными американо-туземными жандармами. И всё бы ничего, но "полоно-америкос" не на шутку зантересовался вуду и его "цитаделью" - островом Гонав. В 1920 году его туда послали арестовать тамошнюю "королеву" Ти Меменн. А в 1925 году как "спеца по Гонаву" командование сделало Виркуса главой администрации острова.


"Император Фостен II" Виркус

Администратором он был хорошим, сделав округ образцово-показательным. Но в том же 1925 году "королева" вернулась на Гонав и... объявила, что Фаустин Виркус - реинкарнация императора Фостена I Сулука. Правоверные вудуисты послушно преклонились пред новым "императором Фостеном II", который... "не стал это отрицать". В итоге сложилась комичная ситуация - частью Гаити управлял самопровозглашенный император-вудуист, который был до кучи сержантом морпехов США. Особенно переживали "натуральные" президенты Гаити, бесившиеся и давившие на американское начальство - в 1929 году "императора" перевели в Порт-о-Пренс, а в 1931 году вообще отправили в отставку. С тех пор Фаустин Виркус жил в США, став экспертом по Гаити - написал книжку мемуаров (разошлась тиражом в 10 млн) и консультировал документальный фильм "Вуду". В 1939 году вернулся на службу в морпехи, трудясь начальником военкомата до 1945 года, в котором и умер. Наверное, он единственный вудуист и император, похороненный на Арлингтонском кладбище ветеранов... qebedo.livejournal.com/1543551.html

@темы: исторические россказни

---

Процесс облачения дамы в какой-нибудь старинный костюм все наверняка видели неоднократно. А вот мужик облачается в костюм эпохи Тюдоров. И все бы ничего, но когда дело дошло до гульфика...

( Читать дальше... )

@темы: история одежды

---

Burton Ale. Это – напиток с очень длинной историей. Но я буду краток. Его начали изготавливать монахи бертон-апон-трентского монастыря то ли в 11, то ли в 13 веке. То есть очень давно. В первой половине 16-го века его величество Генрих VIII монастыри разогнал, но к тому времени пиво в Бертон-апон-Тренте варили уже не только служители культа. Правда, пока производство имело исключительно местный характер. К началу 18-го столетия напиток видимо приобрел неплохую репутацию, потому что его уже поставляли небольшими партиями в Лондон. Далее, по мере развития в стране речного транспорта, его начали привозить в другие города, в частности Манчестер и Ливерпуль. Ну а затем пришел черед выходить на мировой рынок.

( Читать дальше... )

@темы: пьем и будем пить

---

Состав эликсира Тэриака или, точнее, териака менялся в зависимости от эпохи и врачевателя, его использовавшего, что, впрочем, не мешало докторам приписывать ему свойства универсального противоядия. По слухам, автором зелья был понтийский царь Митридат VI Евпатор, славный, среди всего прочего, ещё и тем, что, боясь быть отравленным, всю жизнь принимал противоядия. Изначально эликсир носил в честь своего создателя имя митридациума и был переименован в териак через добрую сотню лет личным лекарем императора Нерона, Андромахом.

Изначальный состав зелья представлял собой однородную пастообразную массу трав или настойку на винной или медовой основе и включал более полусотни ингредиентов. Андромах творчески обработал Митридатову первооснову, обогатив её мясом гадюки, опием, гиацинтом, бобровой струёй и ещё Бог весть чем. С течением времени состав эликсира усложнялся – к XVI-му столетию он включал в себя около 300 ингредиентов!



Изготовление териака в Венеции. Гравюра Иеронима Брауншвейгского. 1512 год.

Впрочем, интересно даже не то, какие элементы использовались для производства териака, а то, каким образом использовалось зелье для лечения ран. И тут следует предоставить слово Амбруазу Парэ:

«… Хирургам досталось много работы: я был тогда ещё новичком, и мне ни разу не приходилось видеть, как лечат раны, нанесённые огнестрельными снарядами. Но я читал у Джованни Виго в 8-й главе первой книги “О ранах”, что огнестрельные раны отравленные и что их следует выжигать кипящим самбуковым маслом с небольшой примесью териака. Я знал, что это средство вызывает страшную боль, и, чтобы не впасть в ошибку, я хотел узнать, как поступают другие хирурги в таких случаях, и я увидел, что они вливают сильно кипящее масло в самую рану…». grid-ua.livejournal.com/126469.html

@темы: медицина-историческое

---

Насчет стенфордского эксперимента не знаю, а эксперимент Милграма перепроверялся. Как-то включил TV на одном из научно-популярных каналов и увидел передачу, в которой просто повторили этот эксперимент. В передачу были включены видеозаписи изначального милграмовского эксперимента (т.е. их уж точно смотрели неоднократно). Вывод был неутешительным: если у Милграма около 30% испытуемых отказывались повышать напряжние и вообще наказывать "допрашиваемого", то в повторенном в передаче эксперименте эта доля существенно снизилась - там только одна женщина отказалась и прервала участие в эксперименте (участников было около десятка, емнип).
Так что я бы не списывал этот эксперимент со счетов. Хотя популярное мнение "каждый будет пытать допрашиваемого" - это ложь, и всегда было ложью: даже у Милграма треть испытуемых отказались. Обычная ложь сми и поп-психологии: превратить большинство во всех. timur0
- Вот да, как-то не особо убедительно выглядят претензии к Милграму. С сочетанием "испытуемые не верили в достоверность эксперимента" и "испытуемым это нанесло глубокую травму". Были, кстати, похожие эксперименты в менее жёстком варианте - например, когда младшему медперсоналу врач давал заведомо ошибочное и опасное указание.
- Были еще эксперименты, когда заведомо опасное предписание давал компьютер, так медсестры с гораздо меньшими сомнениями выполняли эти предписания, чем если их давал врач. К примеру, сделать инъекцию с заведомо летальной дозой. При этом экспериментатор потом (после того как буквально за руку поймал медсестру, готовую сделать смертельный укол) спрашивал, знает ли она размер летальной дозы. Знала, но это знание не включилось, ведь "компьютер не ошибается".
- При переисследовании, кстати, обнаружился очень интересный момент. Отказаться смогли, в частности, те, кто сумел словами сформулировать, почему он не может и не будет это делать. Это к вопросу о механистичности и осознанности.
https://ivanov-petrov.livejournal.com/2174451.html?thread=130717171#t130717171

@темы: блокнот

---

https://kiri2ll.livejournal.com/1154887.html

@темы: пейзажи

---

- В России, похоже, только земства устройствами библиотек впервые озаботились на уровне культурного стандарта. По крайней мере, печатные отчёты народных читален в 1890-х стали обычной ежегодной практикой. Но если рыться в электронном каталоге Публички на слова "бесплатная библиотека читальня", то раньше 1885 года там ничего нет.
В европах, небось, раньше нашего начали. С другой стороны, ни одна библиотека в очерке своей истории не акцентирует, что она начинала как библиотека с фейсконтролем и фильтром по имущественному цензу. Чисто теоретически, русские земские могут оказаться круче всех, т.е. реально для мужичья и с бюджетным финансированием.
- монастырские с какого-то v-vi вв., но там не думаю, что их можно назвать публичными. Университетские с появлением университетов, Болонский XI в. и тп. Но к XVI в. всего университетских библиотек - 60 штук. Кажется, о некоторой массовости можно говорить веку к XVIII - германских университетов много, в каждом библиотека. Но я все же не думаю, что это можно назвать "массовым чтением нижних классов". Думаю, бедняки стали читать, когда стали горожанами, века с XIX массово. Так что упомянутая в посте революция в чтении - примерно и приходится на это время, когда переходят от интенсивного чтения к экстенсивному.
- Наверное, надо от процента грамотных отталкиваться. Если источники по России не врут, "в 1860 г. грамотными были всего 8%, в конце 19 в. – 25%". Значит, точно не раньше 1890-х процесс пошёл, зато сразу активно. А в Европе грамотных 90% уже к 1880-м. Значит, они намного-намного раньше начали (с учётом скорости социальных процессов). Какой кошмар, мы безнадёжны
Ещё подумалось: что если параллельно с геометрическим ростом выбора шёл ещё один процесс - отказ от обращения к первоисточнику в пользу источников реферативных? Прочёл в газете рецензию, считай, знаешь о чём болтать в светской гостиной. По аналогии, такова профессиональная деформация всякого библиографа: если знаешь о существовании книги, то нет причин её читать, нет ощущения, будто что-то рискуешь упустить, оно же учтённое, поставлено под контроль.
Если проверять людей на знание текстов, а не мнений о текстах, какой из писателей окажется реально массово "прочитанным"? Большой вопрос, будет ли в списке хотя бы десяток имён (если не считать детских книжек). Боюсь, в итоге массово "прочитанными" окажутся Добролюбов и Белинский, причём оба в чужих пересказах. Библиографы называют это "сворачиванием информации". То есть, ещё одна революция в чтении - генерирование кратких письменных пересказов прочитанного.
- Кажется, там будет - для прошлого состояния, для ХХ в. - картина из ядра и периферии. Ядро - классика, которую заставляют читать в школе. Периферия - развлекательная литература, скажем, жанровая. Кому фантастика-детективы, кому фэнтези-любовные романы. Как я понимаю, в XXI в. должна редуцироваться классика, ядро должно рассыпаться, диверсифицироваться - меньше процент общности, классика у разных групп своя. Насчет сворачивания - я сомневаюсь, что это массовая штука. Толщина слоя, в в котором так важно хвастаться прочитанным, не так велика. Мне кажется, массы живут несколько проще в этом отношении. Сейчас, тем более, нечего стыдиться - ну не читал Шиллера, да, не читал, знаю и так, что тоска, а вот Лукьяненко я прочел насквозь и Пелевина еще. Так скажет современный человек, защищенный запретом на культурный элитизм.
- Да! да! "знаю и так, что тоска" - вот это оно и есть, информация свёрнута до оценочной реплики. То есть суть любого Шиллера не в глубине наблюдений и масштабе художественного синтеза, а в способности развлекать читающего. Так это люди отказывают Шиллеру в праве транслировать глубину и масштаб - или отказывают самим себе в затрате усилий на глубины и масштабы? Официальная версия, как понимаю, второй вариант. Но что-то не сходится. Склонна думать, что всё-таки дело в Шиллере, а не в людях-лентяях.
Моя версия - книги проигрывают, когда транслируют единичный опыт автора, хотя при этом всегда получают устойчивую небольшую аудиторию. То же самое и с кино: авторское кино проигрывает, хотя у него есть устойчивая небольшая аудитория.
Если брать "интенсивное" чтение до 18 века, то это циклически возобновляемый процесс, когда все по очереди поколение за поколением читают целиком одну и ту же книгу как средство социализации и набора статусных баллов.
"Экстенсивное" чтение 18 века в том виде, как оно описано в посте, оценивается как дробление опытов, идущее по линии "размежевание по социофилософским предпочтениям и темпераментам". Видимо, затем последуют большие и малые "фангруппы", а там и до единичных уникальных читателей дело дойдёт. По-моему, здесь речь о рождении такого качества как интерактивность чтения. Дробление аудитории по целевым группам - это же, фактически, форматирование книг коллективным разумом ещё до того, как они написаны лично автором. Первый ход делает читатель, а не автор.
То есть, большой вопрос, останется ли чтение процессом восприятия. Обработка и синтез вышли на первый план уже сейчас, люди отказываются принимать книгу как нечто неизменное/неизменяемое. Как если бы человечество писало википедию своих чувств, тревог и переживаний - википедию не окружающего мира, прошлого и видимого, а википедию загадочного завтрашнего себя. О чёрт, меня на лирику понесло
ivanov-p.livejournal.com/191206.html?thread=772...

@темы: рай библиомана

---

У китайцев нет пожелания "чтоб тебе жить в эпоху перемен". Эта фраза впервые появилась и была приписана китайцам, в малоизвестном американском фантастическом романе.
ivanov-petrov.livejournal.com/2173876.html?thre...
Наиболее (на мой взгляд) толково вот здесь:
istorya.ru/forum/index.php?showtopic=4187
---------------
Мне кажется, точного ответа вообще нет, именно из-за трудностей перевода.
ivanov-petrov.livejournal.com/2173876.html?thre...
Не так давно появилась еще одна версия: все три проклятия взяты из романа англичанина Эрнеста Брамы «Бумажник Кай Люня» (1900), первого из серии романов о Кай Люне. Их действие разворачивается в Китае во времена неопределенной, но древней династии.
...Зато нечто весьма похожее говорили в Америке и Европе начиная с XVIII века. Бенджамин Франклин в своем «Альманахе бедного Ричарда на 1740 год» писал: «Счастлив народ, благословен век, история которого незанимательна». Английский историк Томас Карлейль приписывал Шарлю Монтескьё изречение «Счастлив народ, история которого скучна!» («История Французской революции», 1837). Часто цитируется мысль Джорджа Элиота (Мэри Энн Эванс) из романа «Мельница на Флоссе» (1860): «У счастливых женщин, как и у счастливых народов, нет истории».
istorya.ru/forum/index.php?showtopic=4187

@темы: Вавилон-18, 19 век, СшА