Забавно, что при Петре и при Анне всяких бунтовщиков (например башкир) предписывалось ссылать в Прибалтику («Остзею»), солдатами в Остзейские гарнизонные полки, на работы в Рогервик (Паалдиски) и на пашню к местным помещикам. Житье, то есть, в Прибалтике рассматривалось как наказание.URL записи
Биологи и профессиональные фотографы, используя такое техническое средство расскажут много интересного о мишках и других обитателях тундры, а также помогут сделать красивые снимки с балконов без решеток и заборов. Особо интересной обещают поездку на Гудзонов залив в сентябре, куда массового стекаются голодные медведи в поисках пищи.
Сообщается, что автопоезд прекрасно себя чувствует в пересеченной местности, а его высота не позволяет белым хищникам забираться на капот, в окна или на балкон.
( Читать запись полностью » )
Подробности
). Так вот, Суриков был его любимым художником. И вот, работая в Третьяковке, Эфрос заметил, и в "Профилях" написал, что "Иностранцы не задерживаются задерживаются у Сурикова. Они его не видят". В 1928г. к 100-летию со дня рождения Льва Толстого в Москву приехал Стефан Цвейг. Эфрос водил его по Третьяковке, Цвейг всем живо интересовался, записывал. Но когда вошел в суриковский зал, то не останавливаясь пошел дальше. Эфрос попросил его задержаться, объяснив, что Суриков - это Толстой русской живописи, и начал о нем рассказывать, но увидел "пустые глаза человека, стоявшего перед ничем". На Эфроса этот критический эксперимент подействовал, видимо, очень сильно, и он выразил свое отношение к слепоте иностранцев через очень сильные слова, относящиеся к Сурикову. "Сурикова Западу уступить нельзя. Его нельзя выдать даже потомкам. Здесь спор культур, который скоро станет спором поколений". "Суриков - "самое общее", что есть в русском искусстве". "Суриков тот, кто сообщает подлинный смысл понятию "русская живопись"".
