понедельник, 10 сентября 2012

12:06

Аполлина́рия (от лат. Apollinaris — Аполлонова) — женское имя древнеримского происхождения. Происходит от притяжательного прилагательного, относящегося к имени греческого бога Аполлона. Женская форма мужского имени Аполлинарий
В русском языке распространены разговорная форма этого имени — Поли́на и просторечная Полинария. Другие производные формы: ; Аполя; Поля; Полина; Полечка; Полюня; Полюша; Поляна; Лина; Апа; Алия; Алина; Полиночка; . ( Из Вики)

читать дальше
На сайте www.behindthename.com/name/apollinaris
Ancient Greek name derived from the name of the god APOLLO. This was the name of several early saints and martyrs, including a bishop of Ravenna and a bishop of Hierapolis.

OTHER LANGUAGES: Apollinaire (French), Apolinary (Polish), Apolinar (Spanish)

Ngram Viewer

Вопрос: Какое это имя?

1. очень красивое	2	(5.56%)
2. красивое	6	(16.67%)
3. нейтральное	7	(19.44%)
4. некрасивое	15	(41.67%)
5. очень некрасивое	6	(16.67%)



Всего:	36

@темы: опрос, Ж

URL

воскресенье, 09 сентября 2012

21:11

Оригинал взят у в О революции в условиях роста экономики и повышения уровня жизни

Среди психосоциальных теорий революции наиболее популярна теория относительной депривации, делающая акцент на психологической неудовлетворенности тем, что есть, и тем, что хочется и должно быть в соответствии с представлениями социальных групп и индивидов. Еще французский политолог первой половины XIX века А. де Токвиль отмечал, что революции происходят тогда, когда материальное положение населения улучшается, репрессии уменьшаются, ограничения смягчаются, политическая ситуация облагораживается. Но хочется еще большего

Конфликт вследствие депривации

Именно относительная депривация наблюдалось в пореформенной России. Рост потребностей постоянно обгонял достигнутый уровень жизни. Все слои населения, а интеллигенция – в наибольшей степени, постоянно хотели не просто больше того, что имели, но и больше того, что реально возможно было иметь при имеющихся экономических и финансовых ограничениях, низкой культуре населения, невысокой производительности труда.

читать дальше«Положение рабочих улучшалось медленно, а сознание необустроенности развивалось быстро. Рост желаемых потребностей опережал увеличение предоставляемых возможностей. Такая диспропорция, все увеличиваясь, оставляла все меньше возможностей для мирного урегулирования», отмечалось в одном из трудов по истории рабочей инспекции в России.

С 1870-х по 1911-13 гг. номинальный средний годовой заработок российских фабрично-заводских рабочих увеличился примерно на 33% (со 190 до 254 руб.), сельскохозяйственных рабочих – на 75% (с 57 до 100 руб.), учителей земских школ – на 188% (со 135 до 390 руб., с квартирой и отоплением от школы). Однако и в 1870-е годы, и в начале 1910-х гг. все жаловались на плохое материальное положение. Особенно – учителя, считавшие свой заработок «крайне недостаточным для интеллигентного человека», хотя в 1913 году он был в 1,5 раза выше, чем у промышленных рабочих, а в 1870-е гг. – в 1,4 раза ниже. В еще большей степени сетовали на материальное положение учителя гимназий, чье годовое жалованье в 1910 году равнялось 2100 руб., то есть было в 5,4 раза выше, чем у земских учителей.

В период Первой мировой войны эти быстро растущие ожидания натолкнулись на внезапное ухудшение условий жизни, а неудачи на фронте и большие военные потери отняли у людей оптимизм и веру в конечную победу. Двойная депривация – относительно притязаний и относительно прежних достижений – оказалась особенно болезненной. Люди приобретали революционный настрой из опасения потерять то, чего им с таким трудом удалось достигнуть...

Источник: Б.Миронов, "По классическому сценарию", журнал "Экономическая политика", №2, 2012

В комментах к ЖЖ посту еще дополнено.

@темы: 19 век, деньги, 20 век: Россия и вокруг нее

URL

20:51

Оригинал взят у в Шампанские ярмарки: как вырастить и как зарезать дойную корову.

Один из главных уроков истории заключается в том, что создать что-то хорошее зачастую довольно просто, было бы желание, однако разрешить созданное ещё проще. Но не будем забегать вперёд.

Прежде, чем центр европейской торговли сместился во Фландрию, главной точкой пересечения купеческих дорог была Шампань. В четырёх городах-соседях шесть ярмарок постепенно стали сменять друг друга в течение года, и фактически это означало появление не сезонного, а постоянного рынка для международных сделок. Первые свидетельства о шампанских ярмарках находят с 1114 года, к 1150 году ярмарки уже вышли с местного на международный уровень, к 1170 году их регулярно посещали итальянские и фламандские купцы, а к 1190-м гг. Шампань стала, пожалуй, главным торговым местом Европы.

Секрет популярности этих ярмарок очень прост: шампанские графы давали гарантии безопасности всем купцам, желающим торговать в их землях. Значение подобных грамот в Европе можно показать примером из 1127 года, когда ломбардские негоцианты, направлявшиеся в Ипр с грамотами графа Фландрии, немедленно повернули обратно, как только узнали, что граф был убит в Брюгге и гарантии стали недействительными. Грамоты «conduit des foires» (ведения торговли на ярмарках) обещали защиту на пути туда и обратно, и выдавались в Шампани всем, а не только местным торговцам или членам определённых иногородних гильдий. При этом в тогдашней Европе подобное игнорирование гильдейских привилегий было не более частым случаем, чем оправдательные приговоры в современных российских судах. В результате купцы из самых разных стран устремились на ярмарки, и налоги, собираемые графами Шампани, постоянно росли и обеспечивали им изрядный политический вес и независимость.

читать дальше
Уже в 1148-1149 годах граф Тибо II Шампанский настолько активно заботился о безопасности торговых путей, что угрожал войной всякому французскому сеньору, который нападёт на группу «обменщиков денег» (т.е. купцов), направлявшихся на ярмарки. В этом не было ничего нового — хроника начала XI в. рассказывает, как однажды граф Фландрии захватил нескольких рыцарей, грабивших купцов несмотря на его гарантии безопасности, отверг просьбы их семей о помиловании и демонстративно повесил рыцарей собственными руками. Граф Тибо II действовал подобным образом. Однажды он написал французскому регенту по поводу очередного нападения письмо в довольно резких выражениях, что подобные грабежи являются оскорблением и короля, и регента, а для графа это прямой вред и публичное унижение, поскольку на купцов напали на королевской дороге. Тибо требовал от регента немедленно приказать сеньору-правонарушителю возместить «обменщикам денег» без промедления всё, что было у них отнято. Со своей стороны граф угрожал взять в руки оружие, поскольку безнаказанность нападающих на купцов была чревата уничтожением его ярмарок. В XIII веке графы Шампани наконец добились от соседей обещаний защищать негоциантов, направлявшихся на ярмарки. К шампанским грамотам безопасного прохода свои гарантии добавили король Франции (с 1209 г.), герцог Бургундии (с 1220 г.) и граф Булонский (с 1232 г.).

Мои почтенные читатели здесь скажут: «экое дело, что может быть проще: защищай купцов, и они к вам потянутся, принося всё больше и больше налогов!» Однако, эта немудрёная мысль чужда и некоторым современным политикам, не говоря о средневековых. В 1274 году умер последний граф Шампани, не оставив наследника. В 1285 году графство было захвачено королём Филиппом IV, большим мастером централизации Франции. Нам любят говорить, что преодоление раздробленности — это достойное и безусловно положительное занятие, однако благими намерениями порой мостят не самые хорошие дороги. Всего за пятнадцать лет Филипп IV умудрился убить шампанские ярмарки, разрушив всё, что так долго и упорно создавали вымершие графы.

Ярмарки Шампани стали осью европейской торговли прежде всего благодаря фламандским купцам, которые везли шерсть, ткани, шкуры и иное сырьё из Северной Европы, и итальянским купцам, привозившим специи, шёлк и другие роскошные товары Средиземноморья и Леванта. С ними и стал расправляться красавец Филипп IV в процессе строительства вертикали власти. В 1277 году, ещё до присоединения Шампани, французский король арестовал всех «ломбардских» (фактически всех северо-итальянских) купцов на своих территориях и отпустил их лишь после уплаты огромного выкупа. В 1291 он повторил этот казавшийся ему гениальным трюк, и на этот раз торговавшие в Шампани итальянцы тоже оказались в зоне королевской юрисдикции. За свободу и право продолжать вести бизнес во Франции пришлось изрядно раскошелиться. В 1292, 1295, 1297, 1303 и 1311 гг. их попросили повторить платежи или уехать, и в итоге итальянцев почти не осталось.

С фламандскими купцами французская корона обошлась ещё жёстче. 2 января 1297 года в начале первой из ежегодных шампанских ярмарок королевские слуги арестовали всех фламандских купцов, конфисковали их товары и продали, передав прибыль королевскому казначею. Хотя фламандские купцы, понятное дело, держались в стороне от последующих ярмарок 1297 года, корона конфисковала также все товары, которые они собирались купить и уже оплатили, все долговые расписки перед ними и всю их общую недвижимость вроде гостиниц и таверн. Один только город Ипр в этот год насчитал потерь на 26 тысяч ливров (если грубо, эквивалент стоимости 5000-9000 дойных коров). Такое уважение частной собственности не могло остаться без последствий.

В результате последующих актов экономической войны, следовавшей за обычной войной с Франции с городами Фландрии, к 1315 году фламандские купцы перестали посещать шампанские ярмарки. Французские короли решили восполнить нехватку фламандских товаров и торговцев с помощью привилегий, продаваемых их соперникам из Брабанта, при условии, что брабантцы не будут подставными лицами фламандцев. Однако, это уже не могло спасти ярмарки, поскольку брабантцы тоже учли особенности правосознания французских королей. В качестве последнего штриха добавился и протекционизм: последовали законы, за принятие которых королям платило лобби французских купцов. Например, в 1303-1315 и 1316-1360 гг. было запрещено экспортировать из Франции необработанную шерсть и недоделанную одежду. Тем самым подрывалась европейская специализация шампанских ярмарок на торговле тканями и участии в транзите английской шерсти и фламандской одежды.

После 1300 года и итальянцы, и фламандцы стали перебираться во фламандские города, используя дороги Священной Римской Империи, которые оказались безопаснее французских. Гент, Брюгге, Ипр соревновались в обеспечении защиты прибывающих туда торговцев. С 1309 года генуэзцы и венецианцы стали регулярно слать флоты галер морским путём — через Гибралтарский пролив на север к Брюгге.

Брюгге тоже предлагал безопасность всем купцам независимо от национальностей и гильдий (впрочем, в будущем отдельные льготы всё же возникли, например, у венецианских купцов с 1332 г., однако сильного лобби, ограничивающего других купцов, всё равно возникнуть не могло). Благодаря этому с 1300 гг. он заменил Шампань в качестве средоточия международной европейской торговли. Кроме того, там развился рынок капитала (предшественник настоящего рынка ценных бумаг), на котором правители и городские советы могли занимать не только у местных, но и у чужеземных финансистов. По всей Фландрии гарантии безопасного ведения бизнеса, развитие представительских органов, налоговой бюрократии и изощрённых финансовых инструментов позволило правителям получать намного больший доход от налогов и займов иностранных негоциантов, чем французы получили от их грабежа. Далее Брюгге сменился Антверпеном, в котором от иностранных купцов даже не требовали членства в национальной гильдии, а Антверпен сменился Амстердамом, в котором купеческие гильдии были и вовсе запрещены (при том, что в то время они были обязательны во всей остальной Европе, и в ряде стран сохраняли силу вплоть до XVIII в.). Франция же больше не имела для европейских торговых и финансовых сетей и доли такого значения, каким обладала Шампань в период независимости.

В заключение надо только упомянуть, что Брюгге и другие фламандские города действовали не только экономически. Так, в 1320 году продавцы Слойса захотели расширить собственную торговлю вместо перевоза товаров в Брюгге, чего требовали законы о монополии купцов Брюгге. В итоге купеческая гильдия надавила на городской совет Брюгге для сбора армии, и в ходе вооружённого конфликта Слойс был сожжён. После этого Брюгге опять получил привилегии от графа Фландрии, включая обязанность всех купцов, ввозящих товары по реке Звин, продавать их только в Брюгге через местную гильдию. Однако, сами по себе подобные конфликты конечно не принесли бы долгосрочных плодов, если бы не общая направленность экономики города на привлечение торговли.

@темы: средние века

URL

19:04

09.09.2012 в 18:04

Пишет Касиопея:

Home by the sea by ~PascalCampion

URL записи

@темы: картины

URL

12:54

Оригинал взят у в Christian Bothner и его сказочная природа

Christian Bothner и его сказочная природа

@темы: пейзажи

URL