В один апрельский день мы уехали в Австралию, и там, в городе Сиднее, Сиднейской области, месяца через два отыскали себе съёмное жилье – чудную квартиру на улице, ведущей прямо к морю (ну, слегка вертикально ведущей, но зато все как положено – красные крыши, зеленые деревья, серая, синяя и зеленая вода внизу, а в октябре начинает цвести жакаранда и улицу заливает светло-фиолетовыми облаками).
У квартиры обнаружилось множество достоинств, два объективных недостатка и один субъективный. Во-первых, она нам оказалась мала. Во-вторых, она коварно располагалась прямо над школьным двором… начальной школы. О чем агент, сдавший нам квартиру, не менее коварно промолчал. Когда мы осматривали жилье, стояли каникулы – а вот в первый день занятий мы, скажем так, услышали… звук. Нет. ЗВУК. Если бы Иисус Навин подошёл к Иерихону вот с этим, рухнуть должно было минут за пять. Наш дом клали много прочнее всякого там Иерихона – два с половиной старых красных австралийских кирпича, не шутка. Постучишь – звенит. Цунами не берет (проверено цунами). Поэтому даже за большую перемену стены испортиться не успевали, портились исключительно мы.
А ещё в доме жил домовой. Ярко выраженный. Во-первых, по квартире ползала мебель. Во-вторых, по дороге из прихожей в кухню исчезали продукты, обнаруживаясь потом в самых неожиданных местах, с точностью до платяных шкафов и телевизора. И главное – кто-то решительно неизвестный каждую ночь отъедал пол-яблока из яблочного ящика на балконе. Огромные сочные кислые зелёные яблоки «Бабушка Смит» покупались ящиками - но каждое утро у какого-то яблока отсутствовала половина. Причём, если оставить надъеденное, на него уже не польстятся, новое начнут.
И никакое волшебное «имейте совесть, Кеннеди» действия не имело. ( Свернуть
У квартиры обнаружилось множество достоинств, два объективных недостатка и один субъективный. Во-первых, она нам оказалась мала. Во-вторых, она коварно располагалась прямо над школьным двором… начальной школы. О чем агент, сдавший нам квартиру, не менее коварно промолчал. Когда мы осматривали жилье, стояли каникулы – а вот в первый день занятий мы, скажем так, услышали… звук. Нет. ЗВУК. Если бы Иисус Навин подошёл к Иерихону вот с этим, рухнуть должно было минут за пять. Наш дом клали много прочнее всякого там Иерихона – два с половиной старых красных австралийских кирпича, не шутка. Постучишь – звенит. Цунами не берет (проверено цунами). Поэтому даже за большую перемену стены испортиться не успевали, портились исключительно мы.
А ещё в доме жил домовой. Ярко выраженный. Во-первых, по квартире ползала мебель. Во-вторых, по дороге из прихожей в кухню исчезали продукты, обнаруживаясь потом в самых неожиданных местах, с точностью до платяных шкафов и телевизора. И главное – кто-то решительно неизвестный каждую ночь отъедал пол-яблока из яблочного ящика на балконе. Огромные сочные кислые зелёные яблоки «Бабушка Смит» покупались ящиками - но каждое утро у какого-то яблока отсутствовала половина. Причём, если оставить надъеденное, на него уже не польстятся, новое начнут.
И никакое волшебное «имейте совесть, Кеннеди» действия не имело. ( Свернуть
