Альтернативой портным для многих людей был не самостоятельный пошив одежды, а покупка подержанных вещей. На всех уровнях общества рынок бывшей в употреблении одежды был огромным. Не было ничего постыдного в том, чтобы носить одежду, изначально сшитую для кого-то другого; это делала даже аристократия. читать дальше
Ватсон: – Чем она живёт? Мортимер: – Френкленд вряд ли ей даёт что-нибудь, так как его дела находятся в плачевном состоянии. ..Мы хотели, чтобы она выучилась печатать на машинке... Не случайно, что с ростом женского образования, выросла и женская занятость. Прорыв в английском обществе случился с "Закона об образовании 1870г", который предоставлял школьное образование всем детям от пяти до двенадцати лет, при этом начальная школа стала обязательной в 1880г., и бесплатной - в 1891г. читать дальше
Почему у местоимений третьего лица перед предлогами в начале слова возникает звук н- (к нему вместо к ему, о ней вместо о ей...)?
Этот звук изначально был частью предлога, а потом приклеился к местоимению.
В праславянском языке существовали предлоги *kъn (из более раннего *kŭn, родственный санскритскому kám, латинскому con), *vъn (из *ŭn <*ŏn, родственный греческому ἐν, латинскому in, прагерманскому *in) и *sъn (из *sŭn < *sŭm, родственный санскритскому sam- и греческому σύν).
В определенный момент эволюции праславянского языка в нем начал действовать фонетический закон, требовавший, чтобы все слоги были открытыми, то есть заканчивались на гласный звук. Поэтому конечный согласный в этих предлогах исчез и они превратились в предлоги къ, въ и съ (напомню, что ъ — это гласный звук). Но если слово, перед которым стоял такой предлог, начиналось на *j, то последний согласный предлога не утрачивался, а утрачивался звук *j. И по требованиям всё того же закона открытого слога звук *n оказывался в начале первого слога этого слова. Чаще всего это происходило в сочетаниях предлога с местоимениями: праславянское *kъn jemu превращается в къ нему, *kъn jejь > къ ней, *vъn jemь > в немь, *sъn jimъ > съ нимь. Более того, по аналогии с этими случаями н- появился и в сочетаниях с другими предлогами, у которых этого звука никогда не было: у него, от него, при нем и так далее.
Звук н- сохранялся и в тех словах, где предлоги *vъn и *sъn выполняли роль приставки (предлог *kъn в этой функции не выступал): *sъn-jęti > съняти > снять, *vъn-jęti > въняти. Здесь тоже сработала аналогия, и этот звук возник и там, где приставки его не имели: принять, унять, отнять. Более того, в некоторых случаях звук н- сохранялся перед корнями, начинавшимися с гласной, например, в слове внушити из вън-ушити, однокоренного со словом ухо.
Подобный «подвижный н» встречается и в английском языке. Здесь сыграли роль местоимение mine “мой” и форма неопредленного артикля an. Поэтому уменьшительные формы имен Нед (от Эдвард) и Ненни (от Энн) появились из сочетаний mine Ed “мой Эд” и mine Annie “моя Энни”. Слово nickname происходит от an ekename «добавочное имя», ninny «простак» от an innocent, newt «тритон» от an ewte (из древнеанглийского efete «тритон, ящерица». В прошлом это явление наблюдалось куда чаще. Записи my naunt вместо mine aunt «моя тетя» встречаются с XII по XVII век, my nown вместо mine own «мой собственный» нередко писали с XV по XVIII век, также можно встретить написания neilond из an island «остров» (начало XIII века), narawe из an arrow «стрела» (около 1400), nox из an ox «бык» (около 1400), noke из an oak «дуб» (начало XV века), nappyle из an apple «яблоко» (начало XV века), negge из an egg «яйцо» (XV век), nynche из an inch «дюйм» (около 1400), nostryche из an ostrich «страус» ( около 1500), nidiot из an idiot «идиот» (1530-е).
Другие английские слова напротив утратили звук n-, который у них изначально был. Древнеанглийское nǣdre «змея» в среднеанглийском превратилось в naddere, затем a naddere стали воспринимать как an addere, в результате в современном английском появилось слово adder «гадюка». Такая же судьба была у древнеанглийского napperon «передник, фартук» (среднеанглийские naperoun, napron, apron, современное apron). Плотницкий бурав сейчас называется auger, а в среднеанглийском его называли nauger из древнеанглийского nafugār, от слов nafu «ступица колеса» и gār «копье». rousseau.livejournal.com/585680.html
К концу 1800-х годов многие женщины путешествовали хотя бы раз, и, конечно же, викторианский этикет не прошёл мимо этого! Первым правилом была пунктуальность, и рекомендовалось встать достаточно рано, чтобы успеть подготовиться. Во-вторых, путешественницам советовали избегать ярких нарядов, поскольку «неброская одежда и достойная манера поведения обеспечат даме уважение». Одной из величайших бед путешествий было чрезмерное количество багажа. При недолгих поездках даме рекомендовалось брать с собой только модную ковровую сумку, в которой должны были храниться: зеркало, чтиво, крекеры или сэндвичи, шаль, одежда для сна и чистое бельё, а если женщине предстояло провести ночь в поезде, то тёплый шерстяной или шёлковый чепец заменял капор. читать дальше Серьезное, но сердечное "спасибо" читать дальше
Университетская карьера Холмса – Новый взгляд Перси Меткалф Я выражаю свой интерес к этому вопросу выдвижением некоторых моих собственных идей – основанных на моей статье «Оксфорд или Кембридж или и то и другое?», опубликованной Эдгаром Смитом в «Рождественском ежегоднике Baker Street Journal 1956 года». Дела, к которым я отсылал своих читателей, это «Глория Скотт», «Обряд дома Месгрейвов», «Три студента», «Пропавший регбист» и «Человек на четвереньках». В первых двух нет упоминания Оксфорда или Кембриджа; «Три студента» с их упоминанием «квадрангла» предполагают, что действие происходит в Оксфорде; тогда как «Пропавший регбист» не представляет никаких трудностей: Кембридж. «Человек на четвереньках» - вполне возможно тоже: и в этом, как сказал сэр Сидни Робертс, состоит вероятный ответ (полагая что, в 1870-е Холмс скорее всего посещал либо Оксфорд, либо Кембридж, нежели какой-то провинциальный университет) Весьма существенно, что ни в одном из этих дел Холмс не утверждает с полной определенностью, в каком университете или колледже он учился – можно подумать , что при обсуждении с Уотсоном первых двух ранних дел какой-то конкретный ключ к разгадке был опущен – или Уотсон намеренно по каким-то собственным причинам или по желанию Холмса не сказал о нем? Обычно комментаторы группируют все эти дела вместе, но я предлагаю рассмотреть их по отдельности, а затем подвести общий итог. читать дальше
Соответственно, бульдог Тревор должен был укусить Холмса, когда он был уже на третьем курсе; в то время как в Кембридже совершенно противоположные обычаи — проживание в городе в течение первого, а иногда и второго года обучения, затем на третий год - в колледже. Она предполагает, что на самом деле Холмс сказал Уотсону следующее: "Он (Тревор) был единственным другом, которого я приобрел за первые два года учебы в Кембридже, когда я жил вне территории колледжа’. Уотсон, либо тогда неправильно это понял, либо сделал поспешную почти стенографическую запись «Единственный друг — два года вне колледжа». Однако я думаю, что, если вспомнить обстоятельства, при которых это дело было рассказано Уотсону, зимним вечером, в тишине гостиной дома 221 б по Бейкер-стрит, будет верным предположить, что Уотсон записал именно то, что сказал ему Холмс. Когда учившийся в университете человек говорит «at college», он имеет в виду время пребывания в этом конкретном колледже университета. Следовательно, ко времени действия «Глории Скотт» Холмс пробыл в университете только два года. Поскольку познания Холмса в химии были "глубокими", это может быть, как предполагает мистер Т. С. Блейкни, указанием на Кембридж, особенно, учитывая присутствие Тревора, жителя Норфолка, не имеющего, по-видимому, никаких связей ни с Оксфордом, ни с Кембриджем, за исключением того, что его "школа", вероятно, выбрала бы Кембридж, как географически более близкий к его дому университет. Полагаю, практически несомненно, что Холмс был стипендиатом — в этом случае он все время жил бы в колледже, если бы был выпускником Кембриджа, и я предполагаю, что в Оксфорде действует аналогичное правило. Что касается бультерьера, то ничто не мешало Тревору держать пса где-то поблизости, хотя он и жил «в колледже». Он мог вцепиться в лодыжку Холмса на территории колледжа, или последнему, возможно, пришлось переходить дорогу, чтобы дойти до церкви, поскольку он был студентом колледжа, здания которого расположены по обе стороны дороги. Далее, хотя общительному студенту может показаться странным, что Холмс "целыми днями хандрил в своих комнатах и не имел никаких спортивных пристрастий, кроме фехтования и бокса" , следует помнить, что он не был "типичным студентом - он был уникальным". Поэтому я выдвинул предположение, что Холмс и Виктор Тревор были членами одного колледжа, поскольку Тревор-старший называет Холмса «другом своего сына по колледжу». Утверждение мисс Сэйерс о том, что Холмс изучал курс естественных наук, является наиболее убедительным, если учесть его содержание, поскольку, по ее словам, "это почти равносильно окончательной презумпции факта". Другим интересным моментом в данном случае является фактическая местность Донниторп. Нам говорят, что это к северу от Лэнгмера в краю Бродз, где можно было отлично поохотиться на диких уток на болотах и замечательно порыбачить . Но ни Донниторпа, ни Лэнгмера на самом деле не существует. Холмс, который говорил о них, естественно, уклонялся от ответа относительно фактического местонахождения дома своего друга. Возможно, тут поможет имя врача, который лечил старого мистера Тревора — Фордхэм — это же имя носит деревня недалеко от Даунхэм Маркет в болотистой местности (Fens), хотя Бродз находится в треугольнике Норвич -Грейт-Ярмут -Норт-Уолшем. Где бы на самом деле ни находился Донниторп, в 1870-х годах Холмсу почти наверняка пришлось бы ехать через Кембридж, чтобы добраться туда, поскольку университетский городок находился на главной магистрали из Лондона (Ливерпуль-стрит) в Эли, Норвич, Ярмут и Кромер. Таким образом, независимо от того, принимаем ли мы Кембридж в качестве места действия дела "Глории Скотт" или нет, Холмс должен был быть хорошо осведомлен о его окрестностях, а также о равнинной местности Кембриджшира и болотистой местности в целом, вопреки тем выводам, что можно сделать в «Пропавшем регбисте». Обряд дома Мегрейвов Следующее дело в данном контексте – «Обряд дома Месгрейвов». Все без исключения из тех, кто занимался исследованием университетской карьеры Холмса, предполагали, что Тревор и Месгрейв учились в одном университете, если не в одном колледже. Но доказательства этого ни в коей мере не являются убедительными. В "Глории Скотт" Тревор был единственным другом Холмса, а Месгрейв совсем не упоминается. Точно так же Холмс в своем рассказе о Месгрейве не упоминает о Треворе, и если бы все трое действительно учились в одном университете, можно было бы ожидать, что Холмс заметил бы что-то вроде этого: "После ухода Тревора, я познакомился с Месгрейвом". Хотя и очевидно, что у этих двух молодых людей не было ничего общего, один (Тревор) был "сердечным и жизнерадостным", а другой (Месгрейв) - "тихим и сдержанным", они не обязательно учились в разных университетах или даже в разных колледжах, хотя замечания Холмса об этих двух студентах заставили меня признать, что так оно и было. Мы знаем, что это совет Тревора старшего впервые заронил в голову Холмса идею о том, что из своих исключительных способностей он может сделать профессию: " по-моему, все сыщики – как реальные, так и вымышленные - по сравнению с вами младенцы. Это - ваше призвание, можете поверить человеку, который кое-что повидал в жизни. " Затем давайте скажем, что Холмс уже два года изучал курс естественных наук, и, поскольку мы знаем, что он не получил диплома ни в одном из университетов, то ничто, на мой взгляд, не мешало ему поступить в Оксфорд, чтоб закончить свое образование. Ученая степень была ему больше не нужна, поскольку он определился со своей будущей карьерой и последовал совету Тревора старшего. Если бы он захотел избрать какую-то профессию, то был бы вынужден продолжить обучение, особенно если , как я уже сказал, он был стипендиатом своего колледжа. Для стипендиата было бы трудно изменить курс обучения, пройдя его уже на две трети. Конечно, существует проблема, примет ли Оксфордский колледж, в том числе и в качестве стипендиата того, кто не закончил предыдущий курс обучения. Но я хочу выдвинуть предположение, что Холмс не был стипендиатом в Оксфорде (но я ни на секунду не собираюсь утверждать, что уровень образования в Оксфорде – сейчас или был прежде, - выше чем в Кембридже!). У Месгрейва был домашний учитель, и, следовательно, он не посещал подготовительную или, как бы добавила мисс Сейерс, частную школу. Если это не так, то он учился бы в Итоне, Хэрроу или Винчестере, вероятнее всего в первом. И если он был выпускником Итона, то в Кембридже есть только три колледжа, из которых в то время мог бы выбирать такой человек, как Месгрейв: Кинг, Магдален и Тринити. Первые два были тогда практически эксклюзивны для выпускников Итона – Кинг – для стипендиатов, а Магдален, в котором было мало стипендий и они были не слишком велики – для богатых бездельников. Тринити был комбинацией первых двух. 
Но исходя из слов Холмса в «Пропавшем регбисте», я не думаю, что он учился в Тринити. Сторонники Оксфорда единодушно указывают на Крайст Черч, как наиболее вероятный колледж – «склонность, к которой не может придраться ни один выпускник Кембриджа» - как сказал сэр Сидни Робертс. Если процитировать Уотсона, у Холмса были основательные практические знания английских законов (под которыми, я полагаю, он подразумевал английское общее право)и огромные знания сенсационной литературы. Это предполагает официальное изучение права, а не зубрежку непрофессионала. Поэтому не исключено, что, приняв решение относительно своей будущей карьеры, Холмс покинул Кембридж, не получив ученой степени, и отправился в Крайст Черч, чтобы сдать экзамен на степень бакалавра, хотя так и не удосужился ее получить. Возможно ли, что так как, что у него не было стипендии, денежные средства семьи иссякли, или, что Майкрофт еще недостаточно хорошо обосновался на государственной службе, чтобы дать ему взаймы? Это были бы три экзамена — по иностранному языку (французскому или немецкому), праву (с акцентом на криминальную составляющую) и одной из естественных наук. ‘Greats’(выпускные экзамены на степень бакалавра искусств по классическим языкам и философии) его бы не заинтересовали. 
Если это предположение верно, то хотя он технически был новичком, в реальности Холмс был бы студентом третьего курса и как таковой, вероятно мог бы сойтись с Месгрейвом, который в то время тоже был третьекурсником. Это тем более вероятно, что студенты в университете строго придерживались общества своих однокурсников (обычай, который был смягчен только после двух мировых войн, когда возраст первокурсников мог варьироваться от 18 до 26 лет). Мы можем предположить, что Холмс применял этот принцип на практике, и что " в последние годы моего пребывания в университете там немало говорили обо мне и моем методе "; то есть он несколько перерос свою сдержанность и стал более общительным, поскольку еще в университете у него было более чем поверхностное знакомство с Месгрейвом: " Время от времени нам случалось беседовать, и, помнится, всякий раз он живо интересовался моими методами наблюдений и выводов ". Три студента Этот случай произошел в 1895 году, примерно через 20 лет после того, как Холмс закончил университет. Холмс и Уотсон провели несколько недель в университетском городке, о котором идет речь (Оксфорд в то время считался большим городом, Кембридж – университетским городком), когда Хилтон Сомс пришел к ним со своей проблемой. Я склонен думать, что Сомс был другом Уотсона, поскольку последнему были известны его манеры, а Холмс поначалу не хотел браться за это дело. Не исключено, что два друга не раз обедали за преподавательским столом в колледже Св. Луки в качестве гостей Хилтона Сомса, после чего проводили время в комнатах своего хозяина. Этим можно было бы объяснить (если нужно таким образом освежить память) откуда "проницательный наблюдатель" знает о том, что в комнатах колледжа были двойные двери (как еще можно было "показать, что вход воспрещен"?) — обычное явление как в Оксфорде, так и в Кембридже. К 1895 году Холмс стал человеком, известным всей стране, поэтому было естественно, что Сомс сразу же обратился к нему. Теория мистера Брэнда о том, что Холмс знал количество магазинов канцелярских принадлежностей в Оксфорде и окружающую местность, не убедительна, поскольку, независимо от того, учился он в Кембридже или нет, среди тех недель, проведенных за изучением хартий – в Бодлеанской библиотеке? – должно было остаться какое-то время для неспешных прогулок по городу. Еще одним необычным моментом в этом деле является поведение Сомса — он знал, что трое претендентов на стипендию Фортескью живут в одном здании с ним (что само по себе является экстраординарным совпадением), и все же он оставил гранки лежать открытыми на своем столе, хотя перед уходом запер дверь. Теперь в Кембридже всегда есть дубликаты документов, подготовленные на случай такой возможности. Они печатаются только за ночь до экзамена — в Оксфорде наверняка действует аналогичная схема, поэтому трудно понять, почему он тихо "не совершил подмены ", предварительно уведомив о случившемся своих коллег-экзаменаторов. Возможно, он думал, что это нанесет ущерб репутации его колледжа? Это правда, как предполагает сэр Сидни Робертс, что Холмс совершенно естественно говорит о четырехугольном дворе (квадрангле), но то же самое делает и Уотсон. Они, должно быть, слышали это слово бесчисленное количество раз за недели своего пребывания здесь. Тем не менее, я склонен думать, что местом действия «Трех студентов» был Оксфорд. Мистер Т. С. Блейкни в своем примечании к моему первоначальной статье в Рождественском ежегоднике B.S.J. за 1956 год (S.H.J. Vol. 4. № 1. стр. 14 — “Местность «Трех студентов&rdquo
Как указал сэр Сидни Робертс, выражение «running down» в Кембридж весьма существенно; но еще более странен тот факт, что ни Овертон, ни Холмс не упоминают станцию «Ливерпуль стрит» - более быструю и прямую дорогу в Кембридж, чем с вокзала Кингс Кросс. Когда два друга прибыли в Кембридж, семестр был окончен и город был безлюдным, только те, кто остаются в нем по окончании семестра, могут понять, каким пустым и , возможно, негостеприимным может быть университетский город в такое время. Так что в замечаниях Холмса по этому поводу не обязательно есть что-то роковое. Человек на четвереньках. Это дело датировано 1903 годом. Кэмфорд снискал расположение Холмса. «В гостинице "Шахматная Доска", если мне память не изменяет, очень недурен портвейн, а постельное белье выше всяких похвал. Право же, Уотсон, наша судьба на ближайшие несколько дней складывается куда как завидно.» Я могу подписаться под подобным же отзывом о «Митре» в Оксфорде. 
В начале своего отчета Уотсон говорит нам о том, что неприятный характер этого дела требует соблюдать известную сдержанность и осмотрительность: мы можем поздравить его с тем, как удачно он с этим справился. Сперва я подумал, что Холмс мог слышать лекцию профессора Пресбери; но очевидно последний был совершенно ему незнаком. Странно также, что дом Пресбери был неизвестен Холмсу: можно было бы ожидать, что доктор Беннетт дал адрес, когда так подробно описывал дом профессора (или это еще одна иллюстрация такта Уотсона?)Поездка вдоль ряда старинных колледжей предполагает либо Хай-стрит в Оксфорде, либо Тринити-стрит в Кембридже. Когда я перечитал этот случай еще раз, мне в голову пришло еще одно решение: если бы можно было идентифицировать любой университет с кафедрой физиологии, а также с кафедрой сравнительной анатомии, то вопрос, наконец, был бы решен. Исторические реестры как Оксфорда, так и Кембриджа до 1910 года показывают, что в обоих университетах были кафедры физиологии — Оксфордская кафедра была основана в 1877 году, ее патроном с 1885 по 1912 год был Фрэнсис Готч, магистр медицины, научный сотрудник Мертона; Кембриджская - в 1883 году, когда ее первый патрон, сэр Майкл Фостер, научный сотрудник Тринити, оставался профессором до 1903 года. В Кембридже нет кафедры сравнительной анатомии как таковой, но в 1866 году была основана Кафедра зоологии и сравнительной анатомии, ее первый патрон, Альфред Ньютон, А. М., из Магдален колледжа, все еще был профессором в 1903 году. С другой стороны, в Оксфорде в 1903 году существовала кафедра сравнительной анатомии, которую с 1899 года возглавлял У. Ф. Р. Уэлдон, магистр медицины из Мертона, некогда служивший в колледже Святого Иоанна, в Кембридже. Эта кафедра, первоначально основанная как кафедра человеческой и сравнительной анатомии Линакр-колледжа, была изменена в 1893 году на Линакрскую кафедру сравнительной анатомии и снова в 1915 году,на кафедру зоологии и сравнительной анатомии. Несмотря на благоразумие Уотсона, это еще раз указывает на Оксфорд как на место действия «Человека на четвереньках». Гостиницы «Шахматная доска» нет нигде, но я склонен считать , что рекомендации Холмса относятся к Оксфордской «Митре». (Шахматная доска – это подобие настольной игры с клетчатым полем, а епископская митра может напоминать шахматного слона) 
В заключение я бы предположил, что «Глория Скотт» указывает на Кембридж, «Обряд дома Месгрейвов» - на Оксфорд, «Три студента» - на Оксфорд, «Пропавший регбист» - на Кембридж и «Человек на четвереньках» - на Оксфорд. Кембриджским колледжем Холмса, на мой взгляд, мог быть Гонвилл-энд-Киз, поскольку этот колледж известен своей связью с естественными науками и медициной. Ниже я представляю хронологию колледжской карьеры Холмса и его современников следующим образом: 1853 (или 1854) Родился Шерлок Холмс Октябрь 1871 или январь 1872 Холмс поступает в Кембридж. Тревор поступает в Кембридж. Месгрейв поступает в Оксфорд. 1872(1873) Холмс знакомится с Тревором 1873(1874) начало июля Холмс посещает поместье Треворов 1873(1874) конец сентября Умирает Тревор старший, конец дела «Глории Скотт». Тревор покидает университет. 1873(1874) Октябрь Холмс решает закончить свое образование в Оксфорде 1874 (1875) О Холмсе начинают ходить разговоры среди студентов. Месгрейв сдает экзамены на получение степени бакалавра и оставляет университет. 1875(1876) Холмс оставляет Оксфорд, не получив ученой степени и поселяется в комнатах на Монтегю-стрит в Лондоне Летние каникулы 1874, 1875, 1876 Холмс проводит за границей во Франции, Германии и Италии 1878,1879 или 1880 Обряд дома Месгрейвов В вышеупомянутой небольшой монографии я высказал свою точку зрения, основанную на доказательствах, о студенческой карьере Холмса, когда я писал ее в 1956 году. Время не заставило меня изменить свои взгляды. Я хочу совершенно ясно дать понять, что я пришел к вышеуказанным заключениям, не зная о том факте, что мистер Элмер Дэвис пришел к тем же самым выводам в 1933 году, и только после января 1957 года великодушный Уильям Баринг Гоулд прислал мне дарственную копию своего «Хронологического Холмса», прочитав уже упомянутую мою статью в «Baker Street Journal» с надписью «искренне согласен, что это был ни Оксфорд, и ни Кембридж, а оба они вместе» Если моя гипотеза верна, то все предыдущие и будущие аргументы по этим дискуссионным вопросам представляют сбой только академический интерес. Однако, я надеюсь опубликовать результаты дальнейших исследований этих вопросов, как только представится удобный случай. 
