Оригинал взят у в А.Дубровин

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Прикосновение. Торрес дель Пайне.

Лучик света на пару секунд задел вершины Торрес дель Пайне. Озеро Грей хоть и должно быть серым, но в предгрозовое время превратилось в зеленоватое, тут еще и отбившийся айсберг от ледника Грей.



Прикосновение

Озеро Грей, Национальный парк Торрес дель Пайне, Патагония, Чили
декабрь 2013

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Затроллили

Борцы за права эльфов объединили усилия с экологами в борьбе со строительством скоростной трассы между пригородом Рейкьявика Гардабэром и полуостровом Аульфтанес, где находится резиденция президента. Как сообщает АР, они считают, что дорога может нарушить среду естественного обитания эльфов, тем более, что она пройдет неподалеку от их храма. Вмешательство сторонников потусторонних сил привело к тому, что проект по строительству приостановили до окончательного решения Верховного суда.
АР отмечает, что сторонники эльфов так часто вмешиваются в планы по строительству и даже проводят акции протеста, блокируя дорожные работы, что чиновники уже привыкли к стандартному ответу: "с учетом протестов проект замораживается на время, за которое местные эльфы успеют переселиться на другую территорию".
Опрос, проведенный в 2007 году среди 1000 человек, показал, что 62% населения Исландии считают возможным существование эльфов.

@темы: блокнот

---

23.12.2013 в 11:26

Пишет  Diary best:

Пишет  Kasem:

материалы семинара об избегании мизогинии

"Как избегать (неосознанных) проявлений мизогинии при создании (фем)слэша"
на основе семинара на Весеннем Слэшконе 2013, вариант расширенный и дополненный

длинный текст

Мизогиния проявляется в обесценивании женщин или качеств, личностных характеристик, занятий, которые воспринимаются как «женские», а также в выстраивании иерархий, внизу которых оказываются женщины и «женские» качества.

Первое же мизогинное клише в фиках, которое приходит мне на ум, - это сумасшедшая и непонимающая бывшая в противоположность понимающему и разумному мужчине – любому мужчине – как сексуальному партнеру. Другой популярный мизогинный прием – то, что называется «подружка в холодильнике» (1) – ситуация, когда женщина вводится в сюжет только для того, чтобы показать страдания и духовный рост мужчины, вызванные случившейся с ней трагедией, вплоть до смерти. И хорошо еще если мы узнаем имя этой несчастной.

А теперь оставим в стороне столь вопиющие случаи и перейдем к тем, где нет явной мизогинии, но и феминистской мечтой его не назовешь. Итак, у вас есть слэшный фик и желание достичь равноправия во всем мире. Как соединить эти два увлечения? Тест Бехдель (2) фик наверняка провалит. Неужели все потеряно?

Самый простой путь выравнивания гендерного баланса – механический (он подойдет и для фемслэша, гета или джена). Главный герой или героиня, конечно, являются центром истории, и окружающий их мир будет преломляться через их мировоззрение или социальный опыт. Но некоторая часть мира все равно может проявляться в вашей истории, так сказать, «вне досягаемости» мировоззрения и опыта героя, пусть даже он/она и не обращают на эту часть внимания.

Механический подход (3) опирается на две вещи: 1) второстепенные/третьестепенные (или стоковые) персонажи; 2) игра на контрасте.

Представьте себе нечистого на руку полицейского. Представили? У него пивной живот, небольшая лысина, жена и двое детей? В общем, он мужчина в самом расцвете сил. Но почему не женщина-башкирка или китайского происхождения? Конечно, женщин вообще и женщин не титульной для страны национальности в полиции меньше, чем мужчнн титульной нации, но они есть. И они вполне могли оказаться в вашей истории. Ну так уж может иногда получиться.

Теперь насчет формулировок: я попросила представить «полицейского» - то есть использовала слово мужского рода. Это, естественно, повлияло на образ, который пришел вам в голову. Здесь есть несколько пластов – языковой и, назовем его, слой автоматического мышления. Оба пласта обусловлены господствующей патриархатной культурой и разделить их сложно, но схематично это можно сделать так.

Первый, языковой – связан с тем, что в русском языке мужской род используется и как непосредственно «мужской», и как «общий» (в фраза типа «Кто-нибудь видел…?» и в названиях занятий и профессий). У многих существительных, обозначающих профессии нет общеупотребительных форм женского рода (например, у слов «инженер», «автор», «химик» и т.п.) Слова типа «женщина-химик» выглядят тяжеловесно и часто воспринимаются как «отход от гендерной нейтральности» и «привлечение внимания к полу персонажа». В английском языке подобную проблему решают использованием слов типа «businessperson» или «police-officer». В русском языке аналогичного распространенного механизма пока нет. А наше сознание на слова мужского рода услужливо подкидывает нам образы людей мужского пола, и чтобы в ряду из пяти полицейских представить хоть одну женщину, часто нужно сделать сознательное усилие.

Второй слой, слой автоматического мышления, тесно связан с первым. Если вас попросят перечислить наиболее распространенные типажи стоковых персонажей (использует множественное число – без указания рода), наверняка, большинство слов там будут также мужского рода (выпивоха, скандалист, начальник, дворник и т.п.) Соответственно, см.выше, на эти слова сознание будет чаще всего отвечать образами мужчин.

В нынешней культуре, чем меньше мы знаем о второстепенном персонаже, тем больше вероятность, что он окажется мужчиной. Многие стоковые персонажи существуют только для выполнения одной конкретной функции: дать информацию, создать атмосферу. Такие герои хороши тем, что автору не надо уделять им много внимания - читатели все домыслят из пары фраз самостоятельно. Авторитетный персонаж из тех, что «семьдесят лет занимались альпинизмом»? Мужчина, лет пятидесяти, подтянутый, с элегантной сединой на висках и негородским загаром на коже. Громкоголосый пациент в приемной больницы, сломавший ногу, прыгнув с дерева на спор? Мужчина, около двадцати лет, любитель шумных вечеринок, пива и бородатых шуток. Стоковые роли же для женщин весьма ограничены. Кто из компании успокаивает своих разбушевавшихся друзей? Женщина. Кто говорит глупости невпопад? Скорее всего, женщина.

Нам не хватает женщин, которые бы занимали стоковые роли сумасшедших ученых, казанов, стереотипно гомосексуальных персонажей, застенчивых хардкорных геймеров, взяточников, воров, приключенцев. Возможно, в вашей истории они появятся.

Есть еще одно дополнительное преимущество использования именно стоковых женских персонажей в противоположность введению в сюжет связанных с мужскими персонажами женщин. Отстраивание системы отношений от мужчин – это еще одно наследие патриархатного устройства общества («шахтеры и их жены» или даже «граждане и их жены»). Отстраивая систему отношений персонажей от их функций в сюжете или даже от женских персонажей, вы разнообразите пространство возможных вариантов, разбавляя патриархатные варинт(ы). (Если когда-нибудь хотя бы в 5% всех художественных произведений система персонажей будет отстраиваться от женского – это еще не матриархат и феминацизм, хотя многие вам скажут именно об этом.)

Второй важный момент для механического подхода – игра на контрасте. По каким именно чертам выстраивается контраст протагониста и антагониста? Например, по отношению к средствам и методам. Первый придерживается определенных моральных принципов, второй – считает, что все средства хороши. Первый ориентирован на свое сообщество, второй – на личную прибыль. А вот если антагонистом является женщина – это само по себе часто считается достаточным контрастом к протагонисту-мужчине, и наоборот.

Такой провал в контрасте тесно связан с культурной установкой «Мужчины – стандартны, женщин – уникальны (просто потому что они женщины)», также известной как «Мужское = человеческое, женское = особое». Поэтому, чтобы засветиться в истории женщине нужно владеть бегом на шпильках, знать джиу-джитсу и быть гениальным психологом, мужчине – достаточно просто быть, уникальным его сделают повороты сюжета.

Есть каноны, где такое разделение оправдано: чтобы попасть в фокус приключенческой истории, разворачивающейся в 17 веке, женщина действительно должна была быть уникальной. Если такого ограничения нет, то можно обойтись обычной женщиной. Она просто хорошо умеет решать математические загадки или просто хорошо знаете какой-то мертвый язык; ну или же она просто записалась волонтеров для помощи Гаити после землетрясения. А если у вас фентезийный или фантастический канон – у вас же драконы летают! или космические корабли двигаются быстрее скорости света! Почему управлять ими не может простая, ничем больше не примечательная женщина?

В ловушку женщины-на-все-руки-мастера можно попасть из благих намерений: избегая ловушки стереотипных женских персонажей. Действительно, ну нельзя же, чтобы единственная женщина была машиной возмездия без друзей и личной жизни? Конечно, нельзя, если один-единственный женский персонаж несет на себе груз представлять всех женщин на свете. К счастью, вы как демиург ваших фиков можете добавить в них много больше одного женского персонажа. И каждый из них сможет представлять только самого себя.

А теперь возьмем еще более сложный случай: в вашем слэшном фике нет буквально ни одного женского персонажа. Возможно, это даже pwp. Как мизогиния может прокрасться сюда?

Главная лазейка – гетеросексизм, то есть система представлений, полагающая патриархатные моногамные гетеросексуальные и т.п. отношения нормой. Гетеросексизм действует как линза, преломляя личности, качества и действия героев так, что они попадают в одну из двух категорий: «мужское» или «женское».

Ну например, один из героев не решается на секс/отношения и все мнётся, и меняет свое мнение. Тогда другой герой может взять дело в свои руки, настойчиво добиваться благосклонности и не принимать «нет» за ответ. Ну, с женщинами же так часто поступают. Если вокруг – культура изнасилования, то да, поступают.

Естественно, ни один ваш герой может так не считать. Если он провинциальный парень или республиканец из Техаса, написать иначе будет означать погрешить против канона и перейти на территорию ООС. Но в других случаях стоит задумать, что в вас говорит: персонаж или усвоенные вами культурные установки. Этот дисклеймер действует и для следующих трех примеров.

«Если член никуда не вставляют, значит это был не секс». Если вдруг в ваших фиках подозрительно часто встречаются сцены, где сначала идет взаимная мастурбация/минет, а потом герои наконец «занимаются сексом» (именно в таких формулировках), задумайтесь, что именно вы называете «сексом», а что нет – и почему. Патриархатная традиция настаивает на том, что секс – это только проникающий секс, причем только такой, при котором проникает именно член (страпон или пальцы – «не считаются»). Это представление основывается на представлении о том, что активным участником, и главное, субъектом в сексе является мужчина, который свой член куда-то вставляет, остальные участники – пассивные объекты.

Slutshaming и то самое слово «шлюха». Если вдруг в запале возбуждения, в шутку или в порядка reclaiming’а слово «шлюха» употребляется исключительно по отношению к принимающему партнеру при проникающем сексе или по отношению к нижнему в БДСМ-сексе, это тоже повод задуматься, чье установки вы транслируете.

Фразы типа «он меня трахнул» могут отражать реальность, а могут – и мизогинные стереотипы. Если принимающий партнер при проникающем сексе находился сверху и двигался в основном он, то, наверное, если кто и трахал, так это тоже он.

Еще один случай, когда мизогиния может подкрасться незаметно, – вы пишете фемслэш (видимо, о женщинах, которые вам нравятся). Здесь главная лазейка – тот же гетеросексизм, который в фемслэше часто принимает форму «Не такая, как другие женщины»: «неженские» занятия и интересы оцениваются выше, чем стереотипно женские. Другая форма – привязывание личных качеств, культурно воспринимаемых как «мужские», к соответствующему поведению в отношениях и в постели. Если новая девушка супергероини радостно делает в ее квартире уборку на вторую неделю знакомства, а сама супергероиня регулярно «спасает» ее от бытовых неурядиц, проверьте, пишите ли вы там, потому что это вхарактерно или потому что так вам нашептывают усвоенные патриархатные установки.

В фемслеше есть где разгуляться и мизогинному смысловому разделению понятий «девушка»/«женщина» (где «женщина» - это оскорбительное обращение/обозначение, намекающее, что человеку скоро пора на свалку). Если слова «женщина» и «девушка» встречаются в тексте не как возрастные категории, а в каком-то ином смысле, или, что вероятнее, слова «женщина» в тексте не встречается в принципе (а пишете вы совсем не о школьницах), проверьте, что вы транслируете.

Отдельный вопрос – употребление слова «девушка» в смысле «girlfriend». Детско-юношеские коннотации этого слова отражают представление о том, что быть не-женой (и не «старой девой») можно только в очень юном возрасте. Несмотря на то, что в обществе уже произошли массовые изменения в этом плане, язык их еще не отражает (и в силу своей инертности, и в силу того, что слова существуют только вместе с понятиями – а понятие о том, что пребывание «не-женой» - это не переходное/временное состояние, а вполне себе отдельная форма отношений, формируется медленно и вызывает сопротивление со стороны патриархатной системы представлений). На нынешнем этапе развития языка подобрать замену с нейтральной окраской слову «девушка» очень сложно, поэтому проще смириться с его использованием с отношении женщины, ну допустим, после тридцати. Это лучше, чем застопорить весь фик из-за каких-то семи букв. В конце концов, надо выбирать свои битвы, рассчитывая силы, но если вдруг ваш канон или чистая случайность подбросит вам более уместный вариант, воспользуйтесь им и поделитесь с другими.

Другим препятствием, которое ставит мизогинная патриархатная культура на пути написания фемслэша (да и гета), являются особенности языка. К слову «член» все привыкли, и особенно вульгарно оно не воспринимается. Ругательство «Отсоси!» - всего-навсего неприлично, а вот «Отлижи!» - уже вульгарно. Описывая секс между женщинами, приходится лавировать между теми словами, которые звучат вульгарно, медицински, и теми, что звучат по-детски не к месту (всякие «киски» и «дырочки» - последнее доставляет много проблем и при написании разнополого секса со страпоном, и при написании слэшных НЦ-сцен). Получается, что нет более-менее нейтральных стилистически обозначений не только деталей женской физиологии, но и деталей мужской (если это, конечно, не член). К сожалению, у меня нет ни одной внятной идеи того, как выйти из этого заколдованного круга в рамках отдельного текста. Если смотреть глобальнее и обладать смелостью, можно рискнуть и использовать те слова, что звучат грубо или по-медицински, в нейтральном смысле. Некоторое непонимание для читателей будет обеспечено, но, возможно, со временем оно сойдет на нет.

И об «антирекламе секса между женщинами». Когда я слышу/читаю, что секс между женщинами - это нежное, спокойное и про чувства, моя реакция: унесите это, я такой секс не заказывала. Потому что, по этой логике, секс мужчины и женщины – это про агрессию, секс женщины и женщины – это про нежность, а когда же будет про секс? (Вот и получается, что «про секс» может быть только, если все участники – мужчины.)

Естественно, для ваших конкретных героинь привлекательность секса с женщинами может состоять именно в отсутствии агрессии и борьбы за доминацию. Но повод задуматься все равно есть. В конце концов, утверждение «женщинам не нужен секс, женщинам нужны чувства» - это освященная веками мизогинная традиция.

И чтобы поиграть адвоката дьявола: как раз секс между женщинами – может стать "просто секс". Разнополый секс часто не про секс, а про статус и объективацию (из-за дефолтной социализации мужчин) или про "гендерно правильные" позы и действия (из-за отсутствия культуры согласия, наличия дилеммы "шлюха или святая", гегемонной маскулинности и т.п.). И в разнополом сексе все это приходится сознательно преодолевать или отсекать.

Подводя итог всех этих длинных рассуждений, можно составить такой список приемов для снижения количества мизогиннных стереотипов:
1. наличие стоковых женских персонажей;
2. отстраивание системы персонажей от их ролей в сюжете или даже от женского, а не мужского персонажей;
3. отказ использовать «женскость» персонажей как черту для контраста;
4. использование вместо одной идеальной сверхженщины нескольких просто женщин;
5. отслеживание гетеросексизма и патриархатной нормативности там, где нет никакого «гетеро-» и «-нормативности»;
6. отслеживание патриархатных гетеросексистских языковых штампов;
7. отслеживание связанных с сексом патриархатных представлений (активность/пассивность, субъект-объект, «женщинам нужны чувства, а не секс»).
------------------------------------------

Примечания:

1. На самом деле, троп называется “women in refrigerator” (http://en.wikipedia.org/wiki/Women_in_Refrigerators). Название для него придумала авторка комиксов Гейл Симон. Первоначально относилось к случаю в комиксе «Зеленый Фонарь» №54 (1994), в котором Кайл Райнер, главный герой, обнаруживает в своем холодильнике останки Алекс ДеВитт, своей девушки. Криогенно замороженная жена Мистера Фриза, Нора – просто еще одна вариация на эту тему.

2. Тест Бехдель (или тест Бехдель-Уоллас) – тест на отсутствие гендерной предвзятости в художественных произведениях. Впервые упомянут в комиксе авторства Элисон Бехдель «Dykes to Watch Out For», а придуман ее подругой Лиз Уоллас. Чтобы пройти тест Бехдель, художественное произведение должно соответствовать трем критериям:
• в нем есть, как минимум, два женских персонажа;
• они разговаривают друг с другом (как минимум, один раз);
• они разговаривают не о мужчине (как минимум, один раз).

3. Идея и основные принципы механического подхода описаны человеком hradzka по имени в посте «the Bechdel Test: mechanical approaches» http://hradzka.dreamwidth.org/412402.html

Cвое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: писательское

---

Оригинал взят у в Будущее

Одно время мне казалось, что надо в "Гадких лебедях" сделать другой финал. Хотя время уже прошло... Финал такой: герои все выходят, стоят и ждут Будущее. Ветер, поле бесконечное, степь, пыль... Тут мы видим - и Сахаров стоит, и Стругацкие, и режиссер, и Славу Рыбакова я хотел поставить, - и мы все ждем это будущее, которое мы так звали. Вдруг из этой пыли появляется толпа бритоголовых братков с цепями, и эти братки говорят: «Папики, а вот они мы!..» Это вот Будущее. Из квадрата. Ох, хотелось мне это снять... Но потом я подумал, что это будет слишком публицистично. Хотя, может, и надо было...

Из интервью с Константином Лопушанским.

@темы: книги, фильмы

---

Оригинал взят у в Richard Mravik (Oil on Panel)

Удивительно, но этот Мравик - самоучка. Никогда бы не сказала.

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Что должно быть в доме книжного маньяка

Книги… Cейчас в 21-ом веке они уже почти стали чем-то «старомодным», «устаревшим». Сейчас модно читать на планшетах и других электронных устройствах или вовсе слушать аудиоверсии книг. Но, согласитесь, как же приятно взять в руки вкусно пахнущую новую или зачитанную до дыр старую любимую книгу, вдохнуть запах ее страниц, сесть в удобное кресло и окунуться в мир фантазий и переживаний главных героев. Что ж, если вы, как любой умный человек, любите читать, предлагаем вашему вниманию вещи, о которых вы нет-нет да и мечтали увидеть в своем доме.

1. Книжная полка в виде слова «Читай».

2. Книга-кровать.

3. Нечего почитать в ванной? Занавеска-книжка займет мозг, пока вы моетесь.

4. А в такой ванне всегда есть, что почитать.

5. Книга-скамейка.

6. Уникальный коврик.

7. Книжные полки на лестнице – удобно и компактно.

8. Еще один вариант.

9. Яркое место для чтения.

10. Уютный уголок книголюба.

11. Неплохой вариант для дворика.

12. Если у вас много книг, их можно расставить по цветам!

13. Шезлонги в виде обложек для книг.

14. Книжные полки со встроенной горкой – взял, почитал, скатился.

15. Необычные полки в стиле занавесок. Кто сказал, что книги обязательно нужно ставить или класть?

16. Удобное кресло для чтения.

17. Книжное изголовье кровати.

18. Кресло-кабинет.

19. А представьте, сделать целую библиотеку в своем доме, и обязательно с большими окнами.

20. Кресло-подсолнух.

21. Изумительный книжный уголок.

22. Еще один уголок, в котором будет приятно окунуться, скажем, в мир Толкина.

@темы: рай библиомана, архитектурно-фрагментарное

---

Оригинал взят у в "Дом его многооконный очень просто выискать по гарцующему пони на огромной вывеске" (с) Mews

"...после чего достал карточку полковника и прочитал: "Полковник Энстратер, 47, Белл Мьюз, Саут-Кенсингтон." <...>
Белл Мьюз оказался коротким тупиком с булыжной мостовой и четырьмя домиками на каждой стороне. Но что такое — номером 47 были обозначены двери сразу четырех строений! Откуда мне было знать, что все они принадлежали полковнику, что он соединил их вместе и с присущей военному человеку страстью к порядку присвоил им один номер. Помешкав, я постучался наконец в ближайшую дверь и стал ждать, что из этого выйдет. А сам в это время думал о том, как это нелепо: в тупике длиной от силы двести метров четыре дома значатся под одним номером 47-и где все остальные номера? Видимо, разбросаны по разным улицам и переулкам по соседству. "Да, — сказал я себе, — несладко приходится почтальону в Лондоне." Тут дверь, в которую я постучался, распахнулась, и я увидел перед собой полковника. На нем была бутылочно-зеленая домашняя куртка с лацканами из муарового шелка, и в одной руке он сжимал огромный нож."
Джеральд Даррелл. "Филе из палтуса"







Средневековому увлечению английских королей соколиной охотой мы обязаны тому, что в центре Лондона сохранилось столько природных ландшафтов и маленьких улочек - мьюз.



<lj-cut>

Самые первые восходят к 1377 году, находились в районе сегодняшнего Чаринг Кросс и Стрэнда. В те времена в специально построенных домиках держали клетки с охотничьими птицами, в период их линьки или тренировок. Но однажды, во время правления короля Генриха VIII, в королевских мьюз случился пожар, и тогда помещения для содержания птиц были переоборудованы в конюшни и с тех пор назывались Королевскими конюшнями.
В XVIII-XIX веках мьюз уже не имели ничего общего с птицами, это были настоящие конюшни, построенные сзади городских домов аристократии, на боковых улочках, обычно мощенных булыжниками. На нижнем этаже находилась собственно конюшня, слуги и конюхи жили на верхних этажах.

































































































Все мьюз давно перестроены в жилые дома и, поскольку большинство из них находится в престижных районах, адреса считаются также довольно престижными.

@темы: история зданий и мебели

---

Оригинал взят у в Richard Mravik. Winter glow (oil on panel)

@темы: картины

---

Вот будете смеяться, а у меня при просмотре этих интерьеров возникло чувство, что обложки книг подбирали к обоям. то исть, конешно, к фрескам и всем прочим красивостям.

Аббатство Admont Abbey в Австрии

bar-guzin.com/post304236411/

Аббатства всегда отличались необычайной красотой, роскошью и величием.

Сегодня речь пойдет об аббатстве Admont Abbey. Расположено оно в Австрии в городе Адмонт на реке Enns.

Это, пожалуй, один из самых старых сохранившихся до наших дней монастырей. Знаменит он еще и тем, что здесь находится самая большая монастырская библиотека в мире.

Но большая часть путешественников и туристов приезжает сюда не ради этих старинных книг, а чтобы полюбоваться архитектурой, выполненной в роскошнейшем стиле барокко.

Библиотека же состоит из 3-х залов, имеющих общую длину 70 м, ширину 14 м и высоту в 11 метров.

Потолки украшают 7 фресок Bartolomeo Altomonte на библейские темы, а библиотечные залы украшены роскошными скульптурами от Josef Stammel.

Самые известные фигуры, до сих пор привлекающие внимание общественности – это четыре скульптуры, которые символизируют смерть, страшный суд, ад и рай.

Бесценный фонд библиотеки состоит из 200 000 томов, из которых 1400 - это рукописи, датированные 8 веком до н.э. !!!

Несмотря на бесценность аббатства как архитектурного памятника истории, собор для посетителей открыт с 24 марта по 31 декабря ежедневно с 10: 00 утра до 17:00 вечера.

Приятного просмотра!

1.





2.





3.





4.





5.





6.





7.





8.





9.





10.

@темы: рай библиомана

---

20.12.2013 в 23:20

Пишет  MirrinMinttu:

Кое-что о средневековом женском образовании в Англии
Культ св. Анны, обучающей деву Марию чтению, пришёл во Францию из Англии. Культ, изображающий моменты обучения в иллюстрациях, в скульптурных группах, на витражах. Откуда и почему?

 

Идея явно не была взята из библейских источников, потому что по ним Анна и Иоахим отвели Марию в храм, когда той было всего три года. Тем не менее, алтарная картина в доминиканском приорате в Тетфорде, включающая сценки из жизни девы Марии, показывает св. Анну обучающей дочь читать – причём, на латыни. Скорее всего, заказчиком и патроном работ был Генри Ланкастерский, и дело было в 1335 году.


Текст, который изучает св. Мария, представлен на картине и отдельно. Это очень интересный текст из псалма 45:10, текст обращения к дочери и наставления в том, что дочь должна быть посредником между своей семьёй и мужем: «Hearken, dauther, and see and inclin thine ear, for the king has desired thy beauty”.

Интересным его делает то, что в нем отсутствует призыв забыть своих людей и дом своего отца, который есть в оригинальном текстве псалма: «Hearken, O daughter, and see, incline thine ear, And forget thy people, and thy father's house, And the king doth desire thy beauty, Because he [is] thy lord -- bow thyself to him». То есть, в «Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твоё, и забудь народ твой и дом отца твоего, И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему» отсутствует фраза «и забудь народ твой и дом отца твоего». В варианте Тетфордского приората, св. Анна наставляет св. Марию, таким образом, выступать посредником между человечеством и небесным супругом, энергично указывая на слово «царь» в тексте.

На миниатюрах того периода действительно книги находятся именно в руках женских персонажей, не мужских. Дева Мария часто держит в руках книгу, и на миниатюре 1220 года одна из женских фигур, изображающая Истину, тоже изображена с книгой в руке.



В церкви Всех Святых в Йорке сохранился витраж, подаренный сэром Николасом Блэкбурном, мэром города, в 1420 году, где тоже изображается св. Анна, обучающая деву Марию, причём, моделью для образа св. Анны послужила леди Маргарет Блэкбурн, а моделью для девы Марии – одна из дочерей сэра Николаса, Изабель или Алис. Эта семья интересна тем, что Маргарет Блэкбурн не была по рождению ни леди, ни, тем более, принцессой. Маргарет Ормшед, как и ее муж, была из семьи богатых землевладельцев в графстве Ричмонд – и, тем не менее, была основательно образованной женщиной.

 

Тем не менее, мы не можем знать, являются ли изображения, о которых шла речь выше, отражением широко распространённой в жизни практики, или они были задуманы в качестве образца для подражания матерям, наставляя их на путь образованности, которую они должны были передавать своим детям. Возможно, они были и тем, и другим, представляя собой моральный идеал общества того времени.

 

Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что ничто не появляется из пустоты. Если в истории сохранилось огромное количество документов, свидетельствующих о чрезвычайной образованности представительниц английской аристократии и джентри в эпоху уже ранних Тюдоров, то эта образованность просто не может не быть результатом ранее существующей, работающей, и хорошо развитой системы образования.

 

Можем ли мы сделать из всего этого вывод, что люди Средневековья вполне отдавали себе отчёт в том, что знание – это добродетель, и что невежественный человек не может соответствовать требованиям времени? Разумеется. И, хотя здесь идёт речь о представительницах «привилегированных классов», как говорится, для полноты картины нельзя не упомянуть о том, что работа по распространению грамотности среди населения велась на всех уровнях.

При всей неоднородности городского социума, и дети буржуа, и дети ремесленников в двенадцатом – четырнадцатом веках начинали своё образование одинаково, в элементарных школах, куда ходили и бедные, и богатые, и мальчики, и девочки. Некоторые получали это образование дома, у профессиональных учителей, но чаще всего, все-таки, в обычной школе, хотя бы и сопровождении наставника. Известно, что все программы элементарных школ были практически идентичными, обучение проводилось без разделения школьников, и женщины преподавали в этих школах наравне с мужчинами, что уже говорит о наличии хорошо образованной прослойке среди женского населения средневековой Англии.

Практика частных школ была введена во Фландрии и Италии только во второй четверти четырнадцатого века. Оттуда она распространилась по другим странам. Школы, таким образом, разделились на муниципальные и частные, и именно тогда начали раздаваться голоса о необходимости разделения детей.

О том, получали ли хоть какое-то формальное образование крестьянские девочки, не осталось никаких записей. Но здесь вопрос был не только и не столько в том, кого и чему учить, сколько в государственной политике. Потому что тенденция оттока образованного населения из села на работы в замки, в города и в бюрократический аппарат существовала уже в Средние века, а необходимость обеспечить сельское хозяйство достаточной рабочей силой была очевидной для всех.

В принципе, за образование на селе в первую очередь отвечали местные священники, но есть предположение, что крестьянам знания передавали нарративно, устно, как это было принято ещё в одиннадцатом веке во всех слоях населения. Во всяком случае, в крестьянских хозяйствах вообще не существовало никаких разделений обязанностей для детей на женские и мужские, и трудно предположить, чтобы девочки были исключены из существующей системы образования, в каком бы виде она ни существовала.



Но академическая грамотность – это всего лишь часть того, что мы называем образованностью. Для того, чтобы успешно занять место хозяйки замка или поместья, девушка должна была, как минимум, иметь практические навыки ведения обширного хозяйства, управления штатом, умения развлекать гостей и свою семью, а также уметь «поставить себя», что называется. Однобокость образования и тогда не считалась хорошим делом. Достаточно заглянуть в роман Хельдриса Корнуэльского «Тишина», чтобы понять, какие требования общество и обстоятельства уже того времени предъявляли к женщине, и насколько сложно было совместить одно с другим, чтобы получить удовлетворительный результат.

 

Роман был написан в тринадцатом столетии, и определить его по жанру можно как средневековое фэнтези. Это роман о девушке, которую родители вырастили, как юношу. Дело было в том, что в романе король запретил девушкам наследовать за родителями, поэтому история и закрутилась. Тишина, Сайленс - такое имя было дано девушке, которая, подрастая, думала отнюдь не о любви и замужестве, а о том, сможет ли она стать добрым рыцарем. И, если закон о наследовании будет изменён, и ей больше не придётся скрывать свой пол, сможет ли она быть хорошей женщиной, не умея ни шить, ни вышивать?

По литературным обычаям того времени, Обучение, в паре с Рассудком, и Природа ведут длительные дебаты, показывающие полный хаос в душе Сайленс. Она знает, что умение махать мечом – это, конечно, дело славное и нужное, но от того, что её воспитали мальчиком, её женская составляющая никуда не делась. Девушка подспудно понимает, что не сможет всю жизнь прожить в образе мужчины, что никакое состояние не стоит потери своего «я». И чётко осознаёт, что составляющие воспитания для её истинного «я» ей преподаны не были. Её научили стремиться к совершенству как рыцаря, и ей больно от того, что как женщина она от совершенства далека.

Чтобы разорвать порочный круг, Сайленс принимает радикальное решение. Она убегает с менестрелями, потому что менестрелем может быть и женщина, и мужчина. И потом одерживает всяческие победы, и как менестрель, и как рыцарь, и попадает, в конце концов, ко двору того самого короля, глупое распоряжение которого превратило её жизнь в постоянное сражение самой с собой. Под личиной славного рыцаря и искусного менестреля, Сайленс становится настолько популярной, что этого рыцаря (вернее, образа рыцаря) начинает добиваться королева Юфимия, которая, в конце концов, лживо обвиняет всеобщего любимца в изнасиловании.

Поскольку Сайленс не может рассказать, что она никак не могла изнасиловать даму, ей приходится принять наказание: отправиться на поиски Мерлина, которого, как известно, могла поймать и пленить только женщина. И, разумеется, Сайленс Мерлина поймала, но он всем открыл, что храбрый рыцарь – это, на самом деле, храбрая девица, а вот королева Юфимия водит шашни с мужчиной, который притворяется монахиней. Так что король, в конце концов, не просто отменил свой несправедливый закон, но и женился на Сайленс.

Это, возможно, и есть то самое, для чего написан весь роман: король, имея в жёнах склочную, лживую и порочную женщину, потерял уважение к женщинам вообще, и поэтому запретил наследницам наследовать за родителями (хотя в романе явной причиной выводится смертельный поединок между двумя рыцарями за руку наследницы). Встретив создание талантливое, чистое и благородное, он отменил несправедливый закон. Заметьте посыл: поведение твоего мужа отражает твоё совершенство или отсутствие такового.

Так что да, для того, чтобы с достоинством зваться дамой, средневековая девочка из аристократической семьи должна была пройти такую школу, перед которой трудности современных бизнес-вумен как-то меркнут. А может быть, и не меркнут. И в наше время социально успешные женщины являются объектом наветов и сплетен. Женщин, преуспевших в карьере, небрежно обвиняют в том, что они не умеют шить и вышивать. Женщин, отличившихся на войне, с гнусной ухмылкой обвиняют в распущенности. И в наше время женщина разрывается между семейными, профессиональными и социальными требованиями, и ни на минуту не может достичь того идеала, который устанавливает масс-медия, всё время поднимающая планку. Нельзя даже сказать, что в наше время над женщиной хотя бы не висит опасность в любой момент оказаться вовлечённой в локальную войну. Висит, к сожалению. Разве что наше образование меньше подготавливает нас к сюрпризам реальной жизни, а Мерлин, который мог бы всё расставить на свои места, похоже, наглухо забаррикадировался в своей пещере.

@темы: женский вопрос

---

jaerraeth.livejournal.com/462817.html

@темы: фото, хи-хи

---

Оригинал взят у в Ted Blaylock

@темы: картины

---

Оригинал взят у в "Подъехав к Лоусерскому пассажу, я пробежал через него со всей быстротой, на какую был способен" (с)

"Итак, слушайте. Свой багаж, не указывая на нем станции назначения, вы должны сегодня же вечером отослать с надежным человеком на вокзал Виктория. Утром вы пошлете слугу за кэбом, но скажете ему, чтобы он не брал ни первый, ни второй экипаж, которые попадутся ему навстречу. Вы сядете в кэб и поедете на Стрэнд, к Лоусерскому пассажу, причем адрес вы дадите кучеру на листке бумаги и скажете, чтобы он ни в коем случае не выбрасывал его. Расплатитесь с ним заранее и, как только кэб остановится, моментально нырните в пассаж с тем расчетом, чтобы ровно в четверть десятого оказаться на другом его конце. Там, у самого края тротуара, вы увидите небольшой экипаж. Править им будет человек в плотном черном плаще с воротником, обшитым красным кантом. Вы сядете в этот экипаж и прибудете на вокзал как раз вовремя, чтобы попасть на экспресс, отправляющийся на континент."
Артур Конан-Дойл. "Последнее дело Холмса"





Lowther Arcade на Стрэнде, 1890-й год.
Сохранилось ее описание -"красивая торговая галерея со стеклянной крышей и элегантными магазинами, среди них множество магазинов игрушек, настоящий рай для детей."
Была снесена в 1904 году. Сейчас на ее месте находится здание банка "Coutts".

@темы: ШХ

---

Оригинал взят у в Греческий огонь

Оглянись в века: не было крепче секрета

Помянёт потомство
Еще не раз ―
Византийское вероломство
Ваших ясных глаз.
          М. Цветаева. Царю - на Пасху (1917)

Знал ли кто-нибудь, помимо византийцев, секрет греческого огня?

Снова обратимся к хроникам. Проследим, что Феофан Исповедник рассказывает нам о случаях употребления греческого огня в первые несколько десятков лет после его изобретения (напомним, что первое использование его по версии Феофана пришлось на 673 год, будем придерживаться и дальше византийской эры). Феофан пишет, что в 713 году Анастасий II, готовясь отразить атаки мусульман на Константинополь, наряду с обычными кораблями построил для своего флота огненосные диеры (διήρεις.

Когда же аравитяне вооружились против римлян и на суше, и на море, то царь послал правителей в Сирию к Уалиду переговорить с ним о мире и особенно Даниила Синопита, патриция и градоначальника, которому приказал с точностью наблюдать за всеми движениями и силами сарацин в Романы. Даниил отправился и возвратившись объявил царю, что против его столицы составилось великое вооружение и на суше, и на море. Царь приказал, чтобы всякий приготовил для себя содержание на три года, а кто не мог заготовиться, тот удалился бы из города. Тогда же назначил он строителей и начал строить быстрые корабли и двухпалубные, и возобновил приморские стены. Поставил также на суше метательные орудия, пращницы и другие снаряды на башнях; по возможности укрепивши город, наполнил хлебом царские житницы и с своей стороны принял все предосторожности.
          Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта (пер. с греч. В. И. Оболенского и Ф. А. Терновского. 1884 г.)

Использовать этот флот, когда в 717 году арабы подступили под стены Константинопаля, пришлось уже императору Льву III. Арабские войска под командованием Масламы обложили Константинополь. Арабский флот вошел в Босфор, чтобы отрезать столицу империи от Причерноморья. Византийцы в страхе насчитали 1800 арабских кораблей. Но арабам пришлось узнать горечь поражения:

Изображение взято с сайта sahibulsaif.files.wordpress.com

Благочестивый царь тотчас послал против них огненные корабли из Акрополиса, и с Божьею помощью истребил их: одни из них, объятые огнем разбросаны остались у приморских стен, другие потонули в глубине морской и с людьми. Многие унесены были до островов Оксии и Платии.
          Там же

Блокировать город с моря не удалось. Наступила суровая зима 717-718 г. Оторванные от своей базы, арабы не могли наладить снабжение, начался голод.

Весною прибыл Софиан с флотом своим, сооруженным в Египте, имея до трехсот грузных с хлебом и быстрых кораблей, но узнав о силе римского огня, уже проплывши Вифинию, обратился в пристань прекрасного поля. Спустя немного времени прибыл Изид с другим флотом, построенным в Африке, имея триста шестьдесят больших кораблей с оружием и припасами, и этот равным образом, узнавши тоже о морском огне, пристал к Сатиру, Врии и до Карталимена.
          Там же

Иными словами, уже одно упоминание о возможности встречи с греческим огнем селило страх в сердцах даже таких храбрых людей, как арабские моряки.

Царь, узнав чрез них [перебежчиков g._g.] о двух скрывшихся в заливе флотах, приготовил огнебросательные сифоны, поставил их на быстрые двухпалубные корабли и послал против двух флотов. С Божьею помощью молитвами пречистой Богородицы неприятели на том же месте были потоплены и наши, взяв добычи и съестные запасы их, с радостью и с победою возвратились.
          Там же

Следующее применение греческого огня отмечается в 726 году, когда поднялся мятеж против Льва III, вступившего на путь иконоборчества и начавшего преследовать иконопочитателей.

Это случилось при Леоне, богоборце, который, толкуя в свою пользу гнев Божий, воздвигнул самую бесстыдную войну против святых и досточтимых икон, пользуясь советами и содействием богоотступника Висира, поверенным своего нечестия… При сих обстоятельствах, подвигаемые божественною ревностью, восстали против него и вступили в великое морское сражение соединенными силами жители Эллады и Цикладских островов избравшие себе в вожди и царем некоего Козму; войском предводительствовал Агаллиан Турмарх из Эллады и Стефан. 18 числа апреля 10 индиктиона они приплыли к царствующему граду, но в сражении с византийцами побеждены посредством искусственного огня, которым сожжены корабли их. Одни из них потонули на самой глубине, в числе их утонул и Агаллиан во всеоружии.
          Там же.

Возможно первым случаем применения греческого огня не на византийских судах, а на кораблях других флотов, следовало бы рассматривать эпизод 743 года. К этому времени Лев III умер и престол перешел к его сыну Константину, иконоборцу-фанатику. В византийских источниках нет более презренного имени, чем Константин V. Его вступление на престол отозвалось многочисленными мятежами и заговорами. Во главе одного из них стоял зять Льва III Артавасд. Он предательски напал на Константина во время похода против арабов. Константинопольское население тут же провозгласило Артавасда императором. Однако против засевшего в столице Артавасда выступили фемные войска империи, началась 16-месячная осада города. «… Жители города начали терпеть недостаток в съестных припасах. Артавазд послал секретаря Афанасия и Артавазда своего служителя привесть на суднах съестные припасы. Флот Кивериотов, встретивши их за Абидосом, удержал их и привел к царю; припасы роздали по своему войску, Афанасия и Артавазда тотчас лишили зрения.» И вот далее в тексте хроники Феофана, переведенном на русский язык, переводчики допустили, на мой взгляд, принципиальную ошибку. Они пишут:

Артавазд, изготовя судна с морским огнем, послал их к святому Маманту против флота Кивириотов и прогнал его.
          Там же.

Однако в подлинном греческом тексте хроники говорится совсем о другом.

Во-первых, суда с морским огнем впервые в хронике Феофана называются kakkabopyrphoroi. Этот термин по использованию и происхождению народный, засвидетельствованный только у Феофана (κακκάβα –чан, котелок, и расширительно здесь трактуется как сифон для греческого огня). Видимо, эти средства доставки отличались от штатно стоявших на вооружении императорского византийского флота средств и, скорее всего, были изготовлены кустарно. Во-вторых, из подлинного текста вовсе не следует, что флот Артавасда «прогнал» кивирреотов. Совсем наоборот. Слово ἀπήλαοεν здесь скорее всего означает «был отогнан, отступил». Это, впрочем, явствует и из дальнейшего текста хроники: осада города не была снята, а еще более ужесточилась.

Исходя из результата морского боя между флотом Константинополя и флотом фемы кивирреотов, делаются предположения, что кивирреоты также обладали греческим огнем. Однако прямых свидетельств этому нет.

Первая явная информация о том, что греческий огонь попал в руки врагов Византии, относится к 812 году. К этому времени наиболее опасным противником империи становится Болгария, во главе которой с 1803 года стоял энергичный хан Крум. Потеряв в бою с императором Никифором свою столицу Плиску в 811 году, Крум не впал в отчаяние, а организовал преследование возвращающихся домой византийцев , загнал из в ловушку и уничтожил. В том бою пал и Никифор, императором Византии был провозглашен Михаил I. Война с Болгарией была продожена, хотя все так же безуспешно. Хан Крум захватил город и крепость Дебелт на берегу Черного моря, где в качестве трофея ему досталось 36 бронзовых сифонов (σίφωνας χαλκοὺς и большое количество самих горючих веществ. Однако нет ни одного свидетельства о том, что болгары когда-либо использовали греческий огонь в своих операциях на море или на суше.

Продолжим в следующий раз.

@темы: история оружия

---

Форт Уильям на берегу Лох-Линне в Шотландии

из этой фотоподборки frend.org.ua/post303626850/?upd

@темы: Шотландия

---

Оригинал взят у в Крытеги и критики. 8 вариантов. Кто больше?

Тема критики на СИ – одна из самых обсуждаемых. Главный вопрос, который интересует авторов: как к ней относиться? Второй вопрос, который обычно возникает по ходу обсуждения: а что это вообще такое и зачем ее, критику, пишут?
Обычно споры такие, что пыль столбом стоит. Причина – в том, что слово «критика» можно понимать по-разному, даже если речь идет только о критике литературного произведения, а не, скажем, поведения соседа.
Под словом «критика» кроются очень разные явления, которые относятся даже к разным сферам человеческой деятельности. Разница – в том самом вопросе «зачем?». Зачем пишут критику? Что движет автором критических текстов?
Единственно правильный ответ – ответ вопросом на вопрос: «А о какой критике идет речь?»
Цели авторов могут быть разные, но их можно объединить в несколько групп, выделив, соответственно, виды критики.

1. Критика как жанр публицистики.
Ага, именно то, что изучали в школе: Белинский, Добролюбов и так далее.
Ее особенность в том, что, во-первых, критик исходит из тезиса, что автор – профессионал и умеет адекватно выражать свои мысли. Автора не нужно учить, как писать. Что написано – то написано. Автор выразил художественными средствами мысль – будем обсуждать мысль. Во-вторых, предполагается, что критик – тоже не Вася Пупкин и умеет читать, умеет понимать то, что хотел сказать автор. Задача критика – показать, как явления реальности, пройдя через мировоззренческие фильтры писателя, отразились в произведении. Такой подход идеально отражен в названии ленинской статьи «Лев Толстой как зеркало русской революции». Речь не только и не столько о Толстом как о литераторе, а о революции (в которой на тот момент Ленин разбирался лучше, чем кто бы то ни было в России) и о том, как эта революционная ситуация в обществе отражается в произведениях писателя. Фантастика в этом отношении очень слабо поддается анализу, но все же вполне можно проанализировать, как настроение в обществе отражается в повышении или понижении популярности тех или иных идей в массовых произведениях. «Вау-фактор», который поднимает произведение на гребень популярности, отражает именно ожидания читательских масс, которые формируются не под воздействием литературы, а под воздействием социальных процессов в реальности.
Зачем пишется такая критика? Во-первых, интересно – изучение литературы помогает понимать процессы, происходящие в реальности. Во-вторых, функция публицистичности, то есть пропаганды или, наоборот, осуждения, опровержения тех идей, которые отражает в своем произведении писатель.
Как относиться к такой критике? Радоваться, даже если по поводу произведения написаны отнюдь не комплименты. Произведения большинства СИшников такой критики не удостаиваются. Они не дают предмета для разговора.

2. Литературоведческий анализ.
Тут тоже автор анализа подходит к произведению с уважением. В отличие от критики как жанра публицистики, произведение рассматривается не во взаимодействии с реальностью, а во взаимодействии с общим литературным потоком. Исследуются истоки, влияния более ранних произведений, исследуется культурное поле, в котором существует автор, выделяются те моменты, которые являются новаторскими. Если речь о произведении, созданном достаточно давно, то указывается, какое влияние оно оказало на последующее развитие литературы. Естественно, речь идет не только и не столько об идейном содержании произведения, а о форме, о тех приемах и методах, которыми пользуется автор. О языке, композиции, образном ряде и всем том, что составляет «техническую» сторону литературы.
Цель такого анализа – чисто научная. Есть явление – литература. Раз есть – надо изучать. Литература как объект для изучения ничем не хуже, скажем, полярных льдов или финансовых структур.
Как относится? А никак. Если кто-то сказал про вас, что у вас глаза карего цвета, то как можно к этому относиться? Они действительно карие – это факт, который у их обладателя редко вызывает какие-то эмоции. Нужно иметь слишком много тараканов в голове, чтобы гордиться цветом своих глаз или, наоборот, переживать, почему они не голубые.
Так и тут. Определил критик текст как «техно-фэнтези» - и прекрасно. Прекрасно. Конечно, автор сам может сильно удивиться, узнав, что у того, что он пишет, есть какое-то специальное название, но это не суть важно.
Главное, чтобы критик был квалифицированным и аргументировано доказал, что сближает данное конкретное произведение с другими, относящимися к «техно-фэнтези». А то часто бывает, что ошибка в определении направления приводит к неверной оценке произведения. К сожалению, люди, способные сделать квалифицированный литературоведческий анализ, на СИ заглядывают нечасто.

3. «Обучающая» критика.
Вот здесь, наоборот, отношение к автору произведения как к ученику, который может совершать ошибки, чего-то не знать, в чем-то заблуждаться.
Цель такой критики – на примере конкретного произведения передать критикуемому те знания, которые есть у учителя. В «обучающей» критике обязательны указания как на недостатки, так и на сильные места текста, и, главное, объяснение, почему критик посчитал тот или иной момент ошибкой.
Но самое важное в ситуации «обучающей» критики - автор критикуемого текста должен признавать критика учителем. Тот должен быть для него авторитетом.
Кто может быть авторитетом для обучающегося автора? Во-первых, хороший писатель. Не обязательно знаменитый, но тот, чьи произведения признаются критикуемым автором образцовыми. Правда, далеко не каждый хороший писатель способен быть хорошим учителем. Во-вторых, знаток литературы. Последнему труднее, его аргументация – не передача собственного опыта, а на основе примеров других авторов.
От таких учителей можно вытерпеть и менторский тон, и язвительные замечания. Однако по-настоящему авторитетных учителей, хороших писателей, готовых возиться с чужими текстами, исчезающее мало. По большому счету, можно назвать только тех, кто ведет семинары на конвентах. С тех пор, как из-за недостатка средств разрушена система литобъединений, «школ», в которых можно поучиться, осталось очень мало. Фантасты оказались тут в более выгодном положении: они и при советской власти многое делали на голом энтузиазме, у них не было тех льгот, что у членов СП, для которых ведение литобъединений было неплохо оплачиваемой работой. Так что семинары фантастов кое-где выжили. Говорят, сейчас что-то начало шевелиться и у реалистов, но я не в курсе.
На СИ таких учителей просто нет.
Как относиться?
Ну, если вам удастся попасть на «Партенит» или на питерский семинар Балабухи, - поделитесь радостью.

4. Конкурсная критика
По форме и по методам может быть очень похожа на обучающую, однако имеет совершенно другую цель: обосновать, почему тот, кто пишет критические заметки, выставил тому или иному произведению на конкурсе ту или иную оценку.
Тоже необходимо выделить и достоинства, и недостатки текста. Но вот автор текста не обязан воспринимать мнение критика как истину в последней инстанции. На конкурсах все участники воспринимают друг друга как ровню. Поэтому в таких критических заметках недопустим ни менторский тон, ни грубое ёрничание, ни переход на личности. Тот, кто позволяет себе хамство в конкурсной критике больше вредит самому себе, чем тому, кому он нагрубил. В конце концов хам просто оказывается в изоляции, его начинают игнорировать.
Как относиться? К корректной – «статистически». Один читатель может ошибиться, но если указание на ту или иную особенность текста есть в нескольких конкурсных разборах, то это, видимо, соответствует действительности. Хамов – игнорировать.

5. Читательский отзыв.
По сути, чаще всего – усеченный и упрощенный вариант или публицистической критики, или литературоведческого разбора. И, главное, не предполагается, что тот, кто пишет читательский отзыв, достаточно хорошо разбирается в литературе.
В случае, если отзыв – «рабкоровский» вариант публицистической статьи, то в нем речь идет о том, какие эмоции и мысли произведение вызвало у самого читателя.
В случает, если делается попытка литературоведческого анализа, тоже ничего страшного нет. Любительское литературоведение имеет такое же право на жизнь, как и самодеятельная литература. Таких «недолитературоведов» и даже «почти литературоведов» на СИ найти можно. Кое-кто из них превращается в профессиональных рецензентов – как из СИшников вырастают публикующиеся МТА.
Цель читательского отзыва точно такая же, как цель самодеятельного писателя: самовыразиться, сказать «городу и миру» о том, что думаешь, позаниматься интересным творческим делом, пусть – на любительском уровне.
Довольно часто читательский отзыв – нечто вроде цитаты из читательского дневника: «Прочитал. Понравилось (или не понравилось)». Всего лишь фиксация факта того, что он, читатель, ознакомился с книгой. Часто читательские отзывы больше говорят не о книге, а о самом читателе. Например, «ненавижу таких марти-сью!» Да, ненавидит – его право. И право читателя сказать о своих вкусах в интернете. Но о самом произведении такие отзывы не говорят ничего, кроме того, что данный конкретный читатель классифицировал героя произведения как марти-сью. Тут тоже возможен только «статистический» подход. При достаточно большом числе отзывов можно понять, как воспринимается произведение тем или иным типом читателей, уточнить адресную группу.

6. Бета-тестинг
Тут все ясно. Поклонник творчества самодеятельного писателя берет на себя функцию такого же самодеятельного корректора и литературного редактора, выискивая «блох» - грамматические, стилистические, иногда – фактические или структурные ошибки.
Бета получает удовольствие от ощущения со-творчества и собственной полезности, автор получает помощь в наиболее трудоемком из дел – вычитке и правке.
Спасибо бетам за то, что они есть на этой земле!

7. «Коммерческая» критика.
Анонсы и рецензии в популярных изданиях, аннотации в рекламе. Как правило, усеченный вариант 1 или 2 вида критики. Цель – дать понять читателю, чего ждать от данной конкретной новинки. Как относиться? Чисто коммерчески. Если рецензент неверно позиционирует произведение, обращается не к той аудитории, то оно может хуже продаваться. То есть тут и поругаться можно. Впрочем, для СИшников ситуация редкая.

8. Критиканство
Критикан – вампир. Его цель – покрасоваться на фоне автора, показать свой ум и образованность, в наиболее удачном для критикана случае – вызвать у автора негативную эмоцию и попитаться за счет автора. Для этого в ход идут все психологические методы воздействия. При этом критикан мимикрирует под любой из видов критики.
То он пытается «учить» автора, словно автор записался к нему на семинар. В этом случае критикан обычно пытается действовать с позиции «авторитета»: «я – историк!», «я – филолог\искусствовед\знаменитый писатель\я все знаю!» Такая настойчивая демонстрация собственной значимости должна насторожить автора критикуемого текста: а не гонит ли господин критик? Чаще всего оказывается, что гонит, преувеличивая свою значимость на порядки.
Второй прием – утверждение «я – читатель, и я имею право высказать мнение». Право-то читатель, конечно, имеет, но если не успокаивается после вежливого «спасибо, ваше мнение будет учтено», то за попыткой донести свое мнение стопроцентно кроется желание критикана повампирить авторских эмоций и обид.
Еще одна из отличительных черт критикана – громкие заявления о том, что он, дескать, судит с позиции Настоящей Литературы и ее, Настоящую Литературу, защищает от грязных поползновений всяких разных графоманов.
На самом деле «защищать» литературу от кого бы то ни было невозможно, как невозможно защищать, например, звезды. Или – Солнце. Они существуют, живут по своим законам, и им глубоко плевать на мнение каждого конкретного критикана.
Довольно надежный признак критикана – это навязчивая ирония, смехачество. Критикан получает удовольствие от того, как он хлестко высмеивает ошибки (а иногда и не ошибки, а неправильно понятые фичи) автора.
Еще один, очень распространенный – неконкретность обвинений, отсутствие аргументации. «Текс НН – графомань». А почему? Нет ответа. Особенно забавно это выглядит, когда никому не известные сетевые критиканы пытаются писать что-то негативное в отношении известных и действительно хороших авторов. В определенных тусовках вообще считается хорошим тоном писать гадости про всех издающихся авторов – только за то, что они – издающиеся.
Еще один признак – «переход на личности».
Хороший учитель никогда не назовет ученика «тупым», он скажет «Вася неправильно решил задачу». Цель учителя – чтобы Вася научился решать те клятые задачи, а если Вася ненароком поверит учителю и будет считать себя тупым, то он и не будет пытаться их решать – все равно не получится, эти задачи не для тупых.
Так и в критике. Если тот, кто разбирает произведение, хочет, чтобы автор исправил ошибки и больше их не совершал, самое глупое, что можно сделать, - обзывать автора графоманом (или любыми другими аналогичными эпитетами). Реакция наверняка будет обратной: «Ах, я – графоман? Значит, мне ничего править не нужно, графоманы ничего не правят».
Еще один прием – принижение читательской аудитории данного произведения. «Книга для тупых хомячков, для дебилов, для озабоченных домохозяек». «Кто ЭТО может читать? Только какие-нибудь тупые домохозяйки\школота\неудачники – нужное подчеркнуть».
Как относится? Ну, тут самое правильное отношение – не корми тролля.
И пожалей бедолагу: у него нет другого способа поднять ЧСВ, как через попытки унизить других людей.

Да, последнее. В чистом виде те или иные виды критики встречаются довольно часто, но бывают критические тексты, в которых сочетается несколько вариантов. Например, небезызвестный ныне покойный Виктор Топоров умудрялся сочетать в себе свойства грамотного литературоведа и критикана-тролля.

@темы: писательское

---

ПРОБЛЕМА ПЕРИОДИЗАЦИИ ТВОРЧЕСТВА АРКАДИЯ И БОРИСА СТРУГАЦКИХ

А.В. Фролов

три странички текста здесь lib.rus.ec/b/464954

@темы: книги

---

Оригинал взят у в По фене ботаешь?

Этим вопросом, кстати, частенько встречал нас и на лекции, и на экзамене, и даже случайно в коридоре наш лектор по стилистике русского языка проф. Белоусов. Еще не успевшие обнаглеть первокурсницы, мы краснели и терялись, не зная, что и ответить. Гхм.

В довоенные годы воровской язык, я смотрю, всерьез занимал ученых и общественность, причем как с воспитательной, так и исследовательских позиций. Покажу-как я тут несколько статей про это, в хронологическом порядке. Проследить мысль оказалось очень интересно. В самой ранней работе ничего особо знакомого я не вижу, кроме фамилии Каверина.

С. Н. КРЕНЕВ : «По блату» (1926)

Толчок к возникновению разговора о блатном языке дал рассказ В. Каверина "Конец хазы" (&hellip в этом рассказе имеется масса "блатных" выражений, выхваченных из быта той именно среды, с которой мы ведем систематическую сложную борьбу. (&hellip автор местами совершенно жизненно изобразил "быт" преступных типов, которые нам известны не по рассказам, а практически, в обстановке подчас невыносимо жуткой. Хорошим диагнозом была бы мысль автора "Конца хазы", если бы действительно такой, вполне естественный конец наступил, но в том-то и дело, что "Хаза", как таковая, у нас все еще держится и ее необходимо нужно изучать.

... как пример, я привожу выдержку из письма старого рецидивиста, которое он пересылал через верных людей "на волю". Эта маленькая записочка показывает своеобразный вымысел заключенного. Привожу здесь выдержку дословно. После первых обычных слов приветствия, он пишет: "Нахожусь внизу" под липами" в мастерской, у портного, который шьет костюм. Примерка не подходит. Думаю переселиться выше, а ты держи нос по ветру. Я оборвусь, но костюм не приму". Здесь на первый взгляд вовсе нет замысловатых фраз, все как бы обычно и просто, но смысл этих слов большой, если добавить, что писавшему было предъявлено обвинение в крупном преступлении, которое грозило до 5-ти лет изоляции. Здесь подборка костюма означает дознание, переселение выше — перечисление за следственной властью; оборвусь— мысль о побеге; непринятие костюма — отказ от сознания.

Письмо другого блатника, извлеченное во время обыска из тайника, более замысловатое, но в то же время более и понятно. Он пишет так: "Послал через "своего в доску парнишку"... Только стабунились и сука продала... Сижу под жабами, если можно, пришли лату. Сенька пошел на клей, а мы купили паутинки у крепкого "понта". Жара дядя. Жарь по "блату" в "Хепру", остав гандель. Надо марафет паводить. Думаю кукушку слушать". В этом письме видно полное сознание в краже, обращение к соучастнику, укоры, советы и, наконец, подготовка к побегу.

***

Е. Д. Поливанов : «Стук по блату» (1931).

...мы находим в числе блатных слов, наряду с многими еврейско-немецкими, даже английские слова. Напр. шкет (scout), плашкет (play-scout), шопошник (вероятно от английского shop — магазин, значит «вор по магазинам», т. е. является синонимом к «городушнику».

Выше приведен был, между прочим, пример «подавать на высочайшее имя» — в смысле «заниматься онанизмом». Но я уверен, что никому из нас в голову не придет та подлинная цепь ассоциаций (если только, разумеется, не быть о ней осведомленным по разъяснениям самих представителей блатного языка и блатной психоло
гии), которой соединены здесь: 1) представление об «онанизме», 2) представление об императрице, императоре и в конце концов о «прошении на их имя». К сожалению, нет возможности изложить этот ассоциационный процесс, оставаясь в рамках печатных, т.е. элементарно приличных выражений.

Е. Д. Поливанов. «О блатном языке учащихся и о «славянском языке» революции» (1931)

В двух разных организациях (и в разное время) меня просили как-то, чтобы я высказал свое мнение по поводу двух отрицательных явлений нашей языковой действительности. В первом случае речь шла о «снижении штиля» современного языка учащихся в сторону языка социальных низов: хулиганского и блатного жаргона (и языка беспризорников — прежде всего).

Нисколько не отрицая его своевременности, я должен указать все-таки, что он не совсем нов, т. е., что зачатки бурно разросшегося сейчас («речевого хулиганства» присущи были русской средней школа уже довольно давно — в частности и в ту эпоху, на которую падают мои гимназические годы (т. е. годы вокруг первой революции — 1905 г.). Я помню, как нам во втором-третьем классе, напр., в голову не приходило употребить в разговоре между собою слово «угостить»: оно регулярно заменялось через «фундовать», «зафундовать»; вместо «предприятие» или «задуманный план» всегда говорилось «фидуция»; совершенно не употреблялось и слово «товарищ» в таких, напр., случаях, как «он — хороший товарищ»: надо было сказать кулей; «хороший товарищ» — штрам кулей.

...заимствованные ими у языка беспризорников, из хулиганского словаря «свои слова» отнюдь не идут в замену общепринятых для данных значений терминов. Слово «нафик» вовсе не вытесняет из языкового сознания слов «зачем?» или «на что?», а становится рядом с последними. Действительно разве можно было бы допустить себе, чтобы школьник — пусть даже самый «развращенный» в языковом отношении — стал бы в таком, напр., случае как посещение школы т. Луначарским, держать ответную последнему речь в следующем «штиле»: «Нафик, братишки, прихрял к нам сюда миляга Луначарский? Он прихрял позекать как мы тут вола вертим...» и т. д. и т. д. И потому слишком преувеличивать значение школьного «развращения речи», представлять себе это как бедствие, способное заразить все русло предстоящей эволюции общерусского языка, не следует; эти слова («нафик» и т. д.) не вытесняют из мышления учащихся знания нормального общерусского словаря (и в худшем случае вплетут в него несколько пахучих вариантов): это не замещающие, а становящиеся рядом — для специальных функций — элементы словарного мышления.

...во время гражданской войны матросская «братва» (позволяю здесь употребить слово именно из ее жаргона) оказалась подлинным авангардом революционного энтузиазма; о ее политической роли — притом на всей российской территории — распространяться здесь излишне; но это командное положение «морской братвы» именно и обусловило ее первенствующую инициативную роль в языковой культуре данного момента: этим и объясняется переход «Даешь!» в общерусский язык, а вместе с тем и ряд других заимствований лумненпролетарско-матросских слов в разные другие социальные диаменты (в том числе и в студенческий, между прочим, словарный обиход: «братишка», «братва», «шамать» и «шамовка», «брось шлепать», «топать» и т. п., столь частые у нынешнего студента слова идут именно отсюда). Кроме всего этого надо заметить, что до известной степени и рабочая масса сама но себе становится иногда средой, в которую просачивается словарное влияние лумпенпролетариата: точек соприкосновения с последним у нее, конечно, больше, чем у буржуазных родителей чистеньких гимназистов прежней школы.

Д. С. Лихачев : «Черты первобытного примитивизма воровской речи» (1937)

Материал, на который опираются положения данной работы, собран на Беломоро-балтийском строительстве.
Темпы, которыми шли за последние годы расслоение и распад воровской среды — в условиях Беломорстроя, убыстрились до чрезвычайности. Наиболее социально близкая по своему происхождению пролетариату группа правонарушителей решительно порвала с прошлым, увлекая за собой остальных. (&hellip Не только с каждым годом — с каждым месяцем исчезают остатки когда-то грозного воровского «блата».
Воровская речь полна слов и выражений, которые только слегка видоизменяют обычное русское значение, о смысле которых легко догадаться и которые нельзя объяснить простым «засекречиванием». Эти слова, чрезвычайно интересные для исследователя, в словари совсем не попали. Следующие примеры обычных русских слов, только видоизменивших свое значение в воровской речи, подтвердят сказанное:
1) «глубоко» 'совершенно', 'вполне', 'полностью';
2) «грубо» 'хорошо', 'сильно';
3) «жулик» 'хороший, опытный вор' ;
4) «нахально» 'насильно';
5) «обратно» 'снова';
6) «по новой» 'снова', 'вновь';
7) «правило» 'воровской закон', 'воровское правило поведения';
8) «бедный» 'несчастный', 'жалкий', 'глупый';
9) «даром» 'без усилий', 'без подготовки';
10) «рискованный», «рисковей» ‘смелый'.

Такое основное для вора понятие как 'тюрьма' имеет на всех языках сходный образ для своего обозначения: у Irwin’a (имеется в виду «American Tramp and Underworld Slang», 1931) — «academy», «college», «big school»; в русской воровской речи — «академия», «университет». 'Преступление': у Irwin'a — «job»; в русском — «дело». 'Быть преследуемым': у Irwin'a — «to be in hot water», «heat» 'арест'», «hot», ‘преследуемый полицией', 'обнаруженный полицией', 'опасный' «hot stuff», 
'украденные вещи', «to burn up» 'обмануть', 'выдать'; в русском — «погореть» 'быть пойманным', «пожар» 'арест', «печка» 'опасное место', «баня» 'допрос', «сжечь» 'выдать'

***

Последняя статья любопытна, особенно списочек. Глубоко, по новой, бедный, рискованный - по-моему, это все с нами уже в повседневной речи и без задней мысли. 

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

на правдорубе. ну и комменты к нему.

16.12.2013 в 19:04

Пишет  Дежурный Правдоруб:

Правда №5264
Пишет Гость:

05.12.2013 в 18:01

Жалко, что многие старые красивые имена уже не в тему и звучат смешно. Особенно когда на Западе они вполне в ходу и звучат нормально. Джеремайя, Закари, Томас... ага, держи карман шире! Ерёма, Захар, Фома! Уже чувствуете скрип недоваренной репы на зубах? В Париже живёт француженка Лаура, а у нас живёт только её брат Лаврентий. Точнее, доживает. Досиживает на завалинке с лаптем в зубах. Так не то что ребёнка — так уже персонажа не назовёшь, если только не хочешь специального комического эффекта. А имя-то крутое, если отвлечься от ассоциаций(
Анону вот абстрактно нравится греческое "Афанасий". Это ж "бессмертный", однокоренное с Танатосом и прочей сакральной красотищей, но первым на ум всё равно придёт старичок на завалинке. Грустно!

@темы: имена