из этой подборки www.liveinternet.ru/community/1726655/post33095...

@темы: урбопейзажи

---

из этой подборки featherygold.livejournal.com/322987.html

@темы: урбопейзажи, англомания

---

Оригинал взят у в Кукурузка и кукуруза

@темы: фрукты-овощи

---

Мир математики. Том 15. От абака к цифровой революции. Алгоритмы и вычисления lib.rus.ec/b/497282

Аннотация
Алгоритмы управляют работой окружающих нас электронных устройств, благодаря которым становится возможным существование нашего удивительного цифрового мира.
По сути, компьютерная программа — не более чем алгоритм, составленный на языке, понятном компьютеру. Однако царствование алгоритмов в вычислительной технике — лишь краткий эпизод долгой и интересной истории, которая началась вместе с зарождением вычислений. В этой книге рассказывается история алгоритмов, а также описываются важнейшие особенности вычислений и вычислительной техники, начиная от первых счетных палочек и заканчивая компьютерами, без которых невозможно представить современный мир.

Мир математики. Том 2. Математики, шпионы и хакеры. Кодирование и криптография lib.rus.ec/b/497280

Аннотация
Если бы историю человечества можно было представить в виде шпионского романа, то главными героями этого произведения, несомненно, стали бы криптографы и криптоаналитики. Первые — специалисты, виртуозно владеющие искусством кодирования сообщений. Вторые — гении взлома и дешифровки, на компьютерном сленге именуемые хакерами. История соперничества криптографов и криптоаналитиков стара как мир.
Эволюционируя вместе с развитием высоких технологий, ремесло шифрования достигло в XXI веке самой дальней границы современной науки — квантовой механики. И хотя объектом кодирования обычно является текст, инструментом работы кодировщиков была и остается математика.
Эта книга — попытка рассказать читателю историю шифрования через призму развития математической мысли.

@темы: напочитать

---

Оригинал взят у в Удивительные фотографии со всего света

Подборка лучших фотографий из сети за месяц.



Эльбрус, Кабардино-Балкария, Россия






2. Миграция скатов, Баха, Мексика


3. Грозовые облака на равнинах Альберты, Канада


4. Миграция краба на острове Рождества


5. Уютный балкончик на Санторини, Греция


6. Река Влтава, Чехия


7. Холм святого Михаила, Великобритания


8. Улица в деревне Рай, Восточный Сассекс, Англия


9. Побережье На-Пали, Гавайи


10. Остров Бора Бора


11. Облака во время грозы в Ликольне, Англия


12. Вулкан Бромо ранним утром, Индонезия


13. Водопад Анхель, Венесуэл


14. Цветение рапса в Китае


15. Пляж на острове Тачай, Таиланд


16. Остров Городомля, Селигер, Россия


17. У водопада Скогафосс, Исландия


18. Необычные облака в Цинциннати, во время бейсбольного матча, вчера вечером


19. Волны у побережья Кантабрии, Испания


20. Гонконг, Китай


21. Стоянка вагонов с углем в Норфолке, Штат Вирджиния


22. Пустыня Намиб и Атлантический океан


23. Лавочка с потрясающим видом на Альпы, Швейцария


24. Ангкор Ват, Камбоджа


25. Бассейн - инфинити с видом на джунгли, Бали


26. Цвета Бурано, Венеция, Италия



27. Стреймой, Фарерские Острова

@темы: пейзажи

---

из этой подборки lipa-fv.ru/post330874656/

@темы: картины

---

Бумагу изобрели в Китае; есть сообщения, что в середине VIII века несколько китайских ремесленников были захвачены в плен арабами, но заработали себе свободу, изготовив бумагу. Ее важность поняли быстро: ведь она была гораздо дешевле египетского папируса. Визирь халифа Харуна ар-Рашида Йахья Бармакид построил в Багдаде около 800 г. первую бумажную мельницу. Затем, через Сирию и Северную Африку производство бумаги пришло на Запад, в том числе в Испанию, и получило широкое распространение. В XII в. французские паломники в Компостеллу (Испания) приносили домой листки бумаги как диковинку, однако Роджер II Сицилийский использовал бумагу еще в 1090 г. Из Испании и Сицилии применение бумаги распространилось и в другие европейские страны, но бумажные мельницы в Италии и Германии появились лишь в XIV в
У. Монтгомери Уотт. Влияние ислама на средневековую Европу. М.: Наука, 1976. C.43-46.

@темы: история вещей

---

Оригинал взят у в Watch! Watch!

Немного о средневековой городской страже

Касательно городской стражи в Лондоне на Рождество, Пасху и Троицын день.

Большая стража должна состоять из 12 человек, но по решению шерифов в обыкновении было сокращать ее до 8. Средняя стража – 8 человек, но, сходным образом, это число сокращали до шести. И малая стража – это 6 человек (или 4). Далее, должны быть избраны надзиратели (scavagers), который каждый день, с кануна Рождества до Богоявления, наблюдают за теми, кто несет стражу по ночам; это должны быть люди, способные оказывать сопротивление и должным образом вооруженные. Они должны приступать к своим обязанностям во время вечерни и расходиться по постам во время чтения Compline; всю ночь им следует мирно нести стражу и охранять улицы, пока так называемый «дневной колокол» не зазвонит к заутрене. Если же случится так, что какой-нибудь из стражников не выйдет на дежурство, надзиратель должен записать его имя и донести шерифу на первой же судебной сессии. Шериф может, по усмотрению, привести надзирателя к присяге, чтобы никто не давал ложных свидетельств и ничего не скрывал.

Об охране города, городских ворот и реки.

Каждая гильдия должна представить список всех своих членов, а равно и тех, кто так или иначе в ней трудится; также указать, где они проживают.

Первое: как вести дознание касательно подозрительных личностей. Каждый олдермен, с двумя лучшими людьми своего прихода, должен провести дознание относительно тех, кто держит постоялые дворы, а также разузнать, что за люди, старше двенадцати лет, там обитают, расспрашивая их одного за другим, дом за домом; таким образом олдермен узнает, сколько их, и кто они, и какого сословия, миряне или духовные лица. Во-вторых: каким образом охранять город. Все городские ворота должны быть днем открыты, и у каждых ворот должны стоять два сержанта, чтобы их отворять, люди опытные и красноречивые, которым надлежит надзирать за людьми, которые входят и выходят, чтобы никакое зло город не постигло. В каждом городском приходе надлежит подавать сигнал к тушению огней, как только зазвонят в Большом Мартине (St. Martin le Grand); чтобы все начали звонить одновременно и одновременно же кончили, после чего все городские ворота запрут, а тако же и таверны, где продают вино и эль, и никто не должен ходить по улицам и переулкам. Шесть человек должны нести стражу в каждом приходе ночью, избранные из числа достойнейших людей прихода; и два сержанта, которые стерегут ворота, на ночь должны ложиться либо в караульне у ворот, либо где-нибудь поблизости. Сержантам у Биллинсгейт и Королевских ворот надлежит смотреть, чтобы все лодки на ночь были привязаны со стороны города и на каждой было написано название; и чтобы никто не переплывал Темзу ночью. И у каждого сержанта должна быть своя лодка с четырьмя людьми, чтобы ночью стереть на реке, по обе стороны моста.

Стоящие на воротах сержанты получают четыре пенса в день, а лодочники по одному пенсу за ночь.

(Лондонский статут 1282 г.)

По большей части, в плане защиты средневековый Лондон полагался на выстроенные еще римлянами стены, которые четырехугольником окружали город. Большинство ворот располагались там же, где и во времена римлян, и стены не отмечали границу средневекового города – одни кварталы уже давно шагнули за эту черту, а другие и вовсе изначально строились за ее пределами. Лондонские стены лишь символически обозначали город; они изображались на городской печати, и кварталы, лежавшие за их пределами, считались «пригородом».

Помещения над воротами или вблизи ворот обычно занимали мелкие чиновники. Так, в 1375 г. один из лондонских сержантов, который тогда же взял в аренду на тридцать лет, за 10 шиллингов в год, участок земли с садом возле городской стены, получил также в пожизненное пользование домик над воротами, вместе с конюшней, примыкающей к воротам, при том условии, что он будет использовать часть своей «жилплощади» в качестве тюрьмы для арестантов, присылаемых городскими властями.



Напротив, когда Джеффри Чосер снял жилье над воротами Олдгейт в 1374 году, он должен был пообещать, что не будет пускать туда заключенных. В том же году другой сержант получил в пожизненное пользование (судя по всему, бесплатно) несколько строений, примыкающих к стене, а заодно – ближайшие ворота под свою ответственность; третий получил жилье вблизи Олдгейт, вместе с садом, и притом ему пообещали, что управляющий произведет весь необходимый ремонт за свой счет. Лишь в 1386 г. совет Общин потребовал, чтобы городские ворота, стены и примыкающие к ним участки земли не раздаривались под жилье и оставались в руках городской администрации. Но буквально на следующий день после принятия этого решения мэр Лондона дал частному лицу право пожизненного пользования домиком над воротами Олдгейт. Подобная практика длилась десятилетиями.

Как и сбор городского ополчения, где-то организация городской стражи становилась ответом конкретной угрозе, а где-то стража появлялась в ходе естественного течения жизни. Разумеется, стражников из числа горожан всегда собирали во время больших праздников, когда веселье могло зайти чересчур далеко, а повышенное скопление публики на улицах давало массу возможностей преступникам разных мастей и ставило под угрозу общественный порядок. Ок. 1215 г. мы имеем первое официальное упоминание об организации ночных дозоров в Лондоне, состав которых набирали по городским приходам. Помимо личного оружия и доспехов, защитники города получали от города и более серьезное вооружение, для которого были выстроены специальные склады – в лондонских арсеналах, например, в 1339 году хранились семь спрингалдов (больших арбалетов), вместе с запасными частями (8 луков и 29 тетив), а также 880 стрел с железными наконечниками.

За соблюдением порядка в городе следили так называемые констебли (где-то они назывались сержантами, где-то олдерменами), которые при необходимости могли призвать граждан к защите города и учредить дозоры. Если же в городе ловили преступника, в погоне должны были принять участие все законопослушные граждане под угрозой штрафа. Временем официального учреждения городской стражи можно считать 1242 год, когда король Генрих III издал указ, согласно которому в городах надлежало организовать стражу для поддержания порядка. Но на самом деле городская стража существовала задолго до этого указа. Так, в Ноттингеме, Йорке и Колчестере она упоминается в городских хартиях начиная с конца XII века. В Колчестере городской бейлиф собирал «честных и надежных людей», которым вменялось в обязанность патрулировать улицы в темное время суток и арестовывать всех нарушителей, которые затем представали перед городским магистратом. В Сент-Эдмунде еще в 1121-1138 гг. существовало обыкновение назначать восемь человек из числа жителей города в качестве блюстителей порядка, а в периоды особого оживления (на Рождество и в день св. Эдмунда) их количество удваивалось, чтобы стражники парами могли патрулировать город днем и ночью. Стража стояла у четырех городских ворот, и в дополнении к тому городские власти назначали привратников, каждый из которых в течение года отвечал за конкретные ворота.

Хотя жители, по большей части, сами, как в англосаксонские времена, отвечали за соблюдение порядка в своих кварталах и приходах, организация городской стражи, пусть даже нерегулярной, стало первым шагом к появлению силовых структур, в обязанности которых входило предотвращать правонарушения. В одних городах упомянутые констебли находились на жаловании, которое выплачивал им город либо приход, в других никакой платы не получали, поскольку их служба считалась исполнением гражданской повинности; они избирались из местных жителей, как правило, принадлежавших к зажиточной городской верхушке – то есть, это были торговцы, ремесленники, владельцы лавок. Занимали свою должность они, как правило, ограниченное время – от года до трех.

Начиная с 1242 года констебли были должны организовывать регулярную стражу, набираемую из местных жителей, а не только дозоры, которые патрулировали город по праздникам. Ночная стража охраняла городские ворота, следила за соблюдением приказа о тушении огней и особенно тщательно надзирала за тем, чтобы не случился пожар, что было весьма актуально в городах, по большей части застроенных деревянными домами. В случае внезапного нападения стражники должны были вовремя предупредить жителей, чтобы те успели подготовиться к обороне.

Все горожане – свободные, являющиеся полноправными гражданами города и достигшие определенного возраста (как правило, 16 или 18 лет) – должны были поочередно исполнять обязанности стражников. Все они отбывали эту повинность по нескольку дней в году, обходя дозором свои кварталы. Фактически, это была городская милиция, состоявшая из горожан, способных носить оружие, - и, несомненно, умевших с ним обращаться, поскольку еще Генрих I предписала всем свободным англичанам практиковаться во владении оружием. «Милиционеры» имели право разнимать драки и арестовывать буянов, а также преступников, захваченных с поличным. Также они являлись с ордерами на арест по указанию городских властей. В некоторых городах круг их обязанностей был шире: они принимали участие в сборе некоторых городских налогов, например налога на починку городской стены; проводили опись имущества по суду у тех арендаторов, которые задерживали выплату ренты; собирали штрафы, налагаемые на домовладельцев, которые выплескивали из окна помои или отказывались подметать улицу перед своим домом; присутствовали при заключении крупных сделок.

Время ночной стражи начиналось с ударом вечернего колокола. И, разумеется, стражника, задремавшего на посту, ждал большой штраф в пользу города.

Указ о ночной страже в Ковентри

Приказано, что сорок подходящих мужчин, честного и трезвого поведения, физических крепких, должны служить в ночной страже, еженощно неся караул и охраняя город с девяти часов вечера и до тех пор, пока не зазвонит так называемый дневной колокол. В этой время они должны честно охранять город, в чем они присягнули. Каждую ночь помянутые стражники должны выходить в дозор, должным образом вооруженные мечами, алебардами или глефами, в шлемах и кожаных доспехах. Их расположение остается на усмотрение мэра и городского совета.

Четверо из помянутых стражников должны нести караул у городских ворот; в свою очередь, эти четверо должны выбрать одного, у которого будут храниться ключи от ворот – он должен отпирать ворота каждое утро и запирать их в девять часов вечера. Хранители ключей от главных ворот получают каждый год 4 шиллинга за свои труды, а хранители ключи от всех остальных ворот – по два шиллинга.

Распоряжение о городской страже в городе Винчестере

… и из каждого прихода выбрать четырех человек, или двух, или же одного, способных нести караул ночью, и каждый пусть перед своей очередью будет предупрежден заблаговременно, а если не сможет явиться, пусть заплатит по два пенса за ночь. А на Главной улице пусть найдут шесть человек из шести домов (или же стольких домов, сколько потребуется), лишь бы эти шестеро стражников каждую ночь ходили дозором, блюдя королевский мир. ..а мэр, бейлифы, архивариус, четыре сержанта (констебля), олдермены и бидлы все освобождены от несения стражи во все время, пока находятся на своих должностях. И такова должна быть городская стража в городе во весь год; а если в каком приходе стражникам, по отбытии своего срока, подходит пора смениться, пускай заступают те, кому подошла очередь. И так да будет ради облегчения участи бедняков, до тех пор, пока не придумано лучшего.

XII-XIII вв. в Англии отмечены гражданскими войнами и многочисленными беспорядками. Когда к власти в 1272 г. пришел Эдуард I, одной из основных его забот было стабилизировать управление и обеспечить себе вооруженные силы, которые можно было быстро созвать при необходимости; иными словами, он намеревался создать сильную единую нацию с хорошо защищенным монархом во главе. Поддержание «королевского мира», там образом, предполагало, во-первых, обнаружение и задержание преступников, а во-вторых, защиту населенных пунктов от организованных нападений, как извне, так и изнутри. Таким образом, полицейские и оборонительные функции были не так уж сильно разграничены, и представители обеих силовых структур имели массу обременительных и дорогостоящих обязанностей, возложенных на плечи местных чиновников.

Гильдии, приходы и деревенские общины, разумеется, обязывали всех своих членов соблюдать закон и зорко за этим следили; для упрощения процедуры они даже зачастую получали право самостоятельно задерживать воров и грабителей. Главы этих сообществ и стали, по сути, первыми констеблями. Городские чиновники (мэры и бейлифы), наряду с констеблями, отвечали за созыв «милиции», когда в ней возникала необходимость; а в 1233 г. главам населенных пунктов было предписано назначить как минимум четырех человек, в обязанность которым вменялось поднимать общегородскую тревогу при ловле преступника.

Согласно ордонансу 1242 г., ночную стражу надлежало держать во всех городах и поселениях от Вознесения до Михайлова дня – то есть, в летние месяцы, когда всяческие правонарушители, как правило, были наиболее активны. Одни стражники охраняли ворота, другие патрулировали городские кварталы; смена продолжалась от заката до рассвета, и стражники должны были арестовывать всех незнакомцев, которые пытались ночью пройти по городу, а при необходимости преследовать их и поднимать тревогу. Если арестованный мог поутру предоставить убедительные объяснения, его отпускали; в противном случае он представал перед судом шерифа.

Разумеется, временами стражники были не склонны поднимать шум, если правонарушителем оказывался сосед или добрый знакомый; лондонские власти жаловались на то, что город превратился в средоточие порока и преступления, потому что городская стража смотрит на безобразия сквозь пальцы. Чтобы положить конец порочной практике, в том же 1242 г. вышел королевский статут, согласно которому горожане платили в казну штраф за убытки, причиненные преступниками, которых не сумели задержать (незнание, разумеется, не считалось оправданием). Городские власти не без основания полагали, что горожане, не желающие платить штрафы из-за разгильдяйства стражников, сумеют внушить своим «избранным» должные понятия о службе – то есть, действовал тот же принцип круговой поруки, что и в любой гильдии, общине и т.д. Хозяева постоялых дворов отныне несли ответственность за поведение постояльцев, а специальным чиновникам надлежало как минимум раз в две недели удостоверять личность гостей города.

Вот как выглядели обязанности стражников в Норвиче:

«Мэр города приказывает вам, от имени короля, тщательно блюсти порядок в пределах прихода, в котором вы служите. Вы не должны без специального разрешения от мэра допускать в пределах помянутого прихода, днем или ночью, сборища или беспорядки, которые могут нарушить королевские права. Если же кто-нибудь станет действовать вопреки этому приказу, вы вправе употребить всю свою силу, чтобы арестовать его как мятежника против короля и города и поместить в королевскую тюрьму. Если у вас недостаточно сил, чтобы произвести арест, вам надлежит обратиться в мэру, чтобы тот снабдил вас необходимыми средствами против всех мятежников в городе. Вам надлежит служить за совесть, под страхом лишения имущества и тюремного заключения. Стража должна арестовывать – по собственному разумению или по жалобам горожан – тех, кто ходит по городу ночью, поднимает шум, призывает к беспорядкам, играет в мяч на общественном выгоне или в азартные игры, нарушая тем самым королевский мир. Вы обязаны выполнять все распоряжения и приказы, отданные мэром, которые касаются охраны порядка, а также всего остального. Все вышеупомянутые обязанности надлежит исполнять верно и честно, и да поможет вам Бог».

Разумеется, не всем был по нраву порядок, при котором обязанности стражников по очереди исполняли все горожане, дом за домом, улица за улицей. Богатым домовладельцам, несомненно, эта работа была не по вкусу. Поэтому в некоторых городах количество стражников, не мудрствуя лукаво, просто сокращали; кое-где стали дозволяли нанимать вместо себя другого (но непременно гражданина того же города – иногородним, разумеется, не доверяли). Также при назначении стражников констебль (олдермен), разумеется, мог за взятку или по протекции обойти одних и назначить вне очереди других. Иными словами, служба стражника быстро стала считаться неприятной обязанностью, способной к тому же закончиться стычкой с вооруженными преступниками. На горожан, уклонявшихся от участия в дозорах, городские власти накладывали крупные штрафы. Так, в 1299 г. винчестерский городской суд приговорил троих горожан к уплате кругленькой суммы за то, что они «отказались выйти в свою очередь». В Эксетере между светскими властями и местным епископом разгорелась нешуточная ссора из-за того, что арендаторы епископа призваны были в городские дозоры, но отказались явиться, поскольку получили приказ «под угрозой штрафа в 40 шиллингов не вступать в городскую стражу, а если какой-нибудь городской чиновник им прикажет, так пусть разобьют ему голову».

«Томас Котлер, один из винчестерских констеблей, целиком и полностью отказался выполнять свой долг; не желал он и исполнять его в канун дня св. Иоанна Крестителя. Он поднял шум, подстрекая многих других не сопровождать мэра Джона Вила во время праздника. За сие помянутый Томас Котлер был оштрафован мэром на 40 шиллингов, из которых двадцать он выплатил, а еще двадцать ему отсрочили. Посему, если Томас Котлер еще пренебрежет своими обязанностями, нарушит общественный порядок или другим образом выкажет неуважение к Джону Вилу или любому другому действующему мэру, тогда помянутые двадцать шиллингов будут с него взысканы и употреблены на пользу города. Также и Томас Бол, другой констебль, сходным манером отказался выполнять свои обязанности и хотел арестовать Джона Вила, мэра. Тогда на него был наложен штраф в сотню шиллингов, из которых он выплатил в городскую казну пятьдесят, а еще пятьдесят были отсрочены на тех же условиях».

Этот Томас Котлер, кажется, был беспокойной личностью: за несколько лет до ссоры с мэром он предстал перед городским судом за распространение лживых слухов, нарушение общественного порядка и сеяние раздоров между городскими властями и какими-то землевладельцами, а также за то, что, вопреки городскому «кодексу чести», он судился со своими соседями в других городах, вместе того чтобы обратиться в винчестерский суд. Тогда Котлера наказали, лишив прав гражданства. Но год спустя он успешно подал встречный иск, прося восстановить его в правах и обещая уплатить штраф в 100 шиллингов; после испытательного срока, во время которого он вел себя безупречно, Котлер был прощен, и большую часть штрафа ему скостили. И вот несколько лет спустя мы встречаем его в должности скандального городского констебля…

«Стражники охраняют город как в дни войны и прочих опасностей, так и в дни мира. Всю ночь они должны быть бдительны и ходить по своим кварталам, оставив хотя бы одного человека у ворот. Также они должны присматривать, чтоб все было тихо и спокойно, а если в каком-нибудь доме они увидят свет в неположенное время, они должны велеть его погасить, если только на то нет особой причины; и если они увидят огонь, который угрожает какому-нибудь строению, им надлежит поднять тревогу и позвать надзирателей, констеблей и прочих, чтобы потушить пожар. Также если они увидят каких-нибудь людей, бродящих по ночам, игроков, буянов, пьяниц, подозрительных лиц и так далее, они должны задержать их и отвести в караульню или в иное удобное место, а наутро предъявить городскому совету. И если явится какой-нибудь гонец, стражники должны его принять, если его цель честна, и проводить до ночлега либо отвести в городской совет. И каждый понедельник они должны являться к мэру в ратушу и докладывать, какие были происшествия».

@темы: средние века

---

...Юридическая граница детства, с другой стороны, была установлена достаточно четко. Как светское, так и церковное право не выделяло отрочество как отдельный период; мальчики старше двенадцати (как вариант, четырнадцати) лет становились полноправными налогоплательщиками, подростки обоего пола в том же возрасте наравне со взрослыми отвечали за преступления, потому что – предположительно – уже обрели способность сознавать незаконность своих поступков. Таким образом, подросток, едва выйдя из детства, начинал нести ответственность как взрослый; никакой «ювенальной юстиции» средневековье не знало. В то же время возраст вступления в права наследства – это двадцать один год, для мужчин и для женщин. Молодые женщины могли наследовать при вступлении в брак, если им было не меньше шестнадцати; девушки имели право вступать в брак с двенадцати лет, юноши с четырнадцати. Можно сделать вывод, что церковь способствовала заключению ранних браков, побыстрее «выталкивая», таким образом, подростков во взрослый мир. Но документы показывают, что пары, вступившие в брак в раннем возрасте, до совершеннолетия продолжали оставаться под контролем старших и не имели права самовластно распоряжаться имуществом.

...Для многих средневековых подростков – преимущественно, мальчиков – переход от детства к отрочеству сопровождался поступлением в услужение или в обучение. В начале XIV в. четырнадцать лет – обычный возраст для поступления в обучение; городские ордонансы обозначали 13 как минимальный возраст, хотя сирот зачастую отдавали на выучку раньше – в некоторых случаях даже в 11 лет. Но постепенно, к концу XIV в., возраст подмастерьев, даже сирот, вырос с четырнадцати лет до пятнадцати и шестнадцати. В XV в. планка отодвинулась еще дальше – в Лондоне в подмастерья не брали раньше шестнадцати лет; нормой стало начало обучения в восемнадцать. Иными словами, социальная зрелость возобладала над биологической. Причин тому было несколько. Многие элитные гильдии – торговцы тканью, ювелиры, кузнецы – начали требовать, чтобы подростки непременно получили школьное образование, прежде чем поступать в обучение. Таким образом, мальчики стали проводить больше времени в школе, чем их сверстники двести-триста лет назад. Родители же деревенских подростков зачастую отпускали их учиться ремеслу лишь после того, как те успевали несколько лет поработать на земле и внести некоторый вклад в семейный бюджет; уход сыновей в город неизбежно означал для семьи потерю рабочей силы (что было особенно актуально в годы после Великой Чумы, когда население значительно сократилось). Таким образом, из деревень юноши стали приходить в город не в 13-14 лет, а в 18, 20 и даже позже. При сроке обучения в шесть, восемь, а иногда десять лет подмастерье в конце XIV-XV вв. получал статус самостоятельного (то есть, «взрослого») человека, имеющего право распоряжаться своей судьбой, имуществом, досугом, свободным временем и т.д.… как минимум в 23 года, а то и позже!
Девушки поступали в услужение и обучение раньше юношей; так, некий моряк по имени Джон Эрмайн утверждает, что его дочери было десять, когда она поступила в обучение к мастерице. Отец другой девушки, Кэтрин Лайтфут, напротив, жаловался, что ее отдали в мастерскую к плотнику против ее воли; плотник, в свою очередь, заявлял, что девушке исполнилось четырнадцать и она сама хотела заключить контракт. Отец утверждал, что на самом деле Кэтрин младше; когда он предстал с дочерью перед судом, мэр «после долгих расспросов и тщательного расследования» решил, что девушке действительно нет еще четырнадцати, а потому контракт надлежит расторгнуть.
Не имея необходимости непременно давать дочерям школьное образование, родители, возможно, и впрямь предпочитали переложить расходы по содержанию девушки на семью мастера. Возможно также, что девушки поступали в обучение достаточно рано, чтобы закончить его и заняться устройством личной жизни в возрасте 17-19 лет, а не в 25. После обучения у них появлялась возможность заключить приличный союз, имея за душой полезные профессиональные навыки и, вероятно, некоторую сумму денег. К XVI в. средний возраст подмастерья-новичка колебался от 18 до 22; некоторые гильдии даже официально запрещали принимать подростков младше 16.
В услужение порой поступали достаточно рано – иногда даже в семь лет – но, как правило, хозяева предпочитали брать детей постарше, что вполне логично. Сведения о возрасте маленьких слуг, в основном, можно почерпнуть из жалоб родителей на то, что их дети слишком малы, чтобы работать. Так, Джулиана Чемберлен подала в суд на Уильяма Клерка за то, что он незаконно забрал у нее дочь Элен, семи лет, и сделал служанкой в своем доме – на срок, опять же, в семь лет. По итогам Элен была отослана обратно к матери. Но в целом слугами становились раньше, чем подмастерьями: в услужение, преимущественно, шли дети, чьи родители не могли заплатить гильдии за обучение ремеслу; для слуг же предварительного обучения и школьного образования не требовалось. Городская и деревенская беднота, ищущая не обретения профессиональных навыков, а заработка, обычно вступала в жизнь рано и, как правило, переходила из детства в отрочество, не дожидаясь наступления физической зрелости.

полностью здесь tal-gilas.livejournal.com/216978.html

@темы: средние века

---

Оригинал взят у в Меч и прялка

"Когда Адам пахал, а Ева пряла..."
Прядение, в отличие от ткачества, оставалось полностью женским занятием вплоть до Нового времени, даже когда изобретение колесной прялки позволило значительно ускорить дело. Процесс был практически непрерывный, женщины пряли повсюду и в любую свободную минутку; крестьянки зачастую брали прялку даже в поле, где, казалось бы, им и без того хватало работы наравне с мужьями. Пряли и простолюдинки, и аристократки. Буквальная "одержимость" женщин прядением нашла отражение даже в пародиях: так, в одной из мистерий Уэйкфилдского цикла жена Ноя отказывается войти вместе с семейством в ковчег, посколько-де она оставила дома пряжу.


 

 
 Прядение зачастую становилось дополнительным заработком, причем усердная пряха, по словам современников, существенно пополняла семейный бюджет. В случае неурожая, вдовства или неудачного замужества женщина, во всяком случае, могла заработать хотя бы на кашу для детей - до тех пор, пока на пряжу находились покупатели. Для одиноких женщин прядение нередко становилось главным источником доходов; само слово spinster - "старая дева" - этимологически происходит от spin, т.е. "прясть". Держа левой рукой прялку с намотанной на нее шерстью, а правой вращая веретено, женщины часто сучили нитку на ходу или совмещали прядение с другими домашними делами - например, пряли, присматривая за стоявшим на огне котелком или качая в колыбели ребенка. Прялка - почти непременный атрибут средневековой женщины, признак рачительной и добродетельной хозяйки, тогда как веретено, лежащее без дела, и провисшая нить символизируют лень и распущенность. Рождение, жизнь и смерть средневековые авторы нередко описывают при помощи метафор, упоминающих прядение и ткачество; незаконного ребенка пословица сравнивает с дурно спряденной пряжей (ill-spon weft).  Прядение предписано Еве Богом после изгнания из Рая; иными словами, женщина с прялкой содержит как положительные, так и отрицательные ассоциации: прядение – это, с одной стороны, знак добродетели и покорности, а с другой – напоминание о первородном грехе.

Деву Марию часто изображают за прялкой или ткацким станком; один из апокрифических текстов повествует, что Марии, после ее обручения с Иосифом, вместе с шестью другими девушками было поручено напрясть шерсти для храмовой завесы. Девушки разделили работу по жребию, и Марии досталось прясть пурпурную шерсть (несомненный намек на царственное происхождение ее Сына и грядущее мученичество). «Когда все девушки вытянули жребий, они сказали Ей: «Поскольку ты самая скромная из нас, а еще моложе всех, ты заслужила право прясть пурпурную шерсть». И стали они называть ее Царицей дев, и так исполнилось пророчество. И тогда ангел Господень появился посреди них, сказав: «Не годится говорить сии слова в насмешку, ибо это истина». Девы затрепетали при виде ангела и попросили у Марии, чтобы Она их простила и впредь молилась за них».






Именно за прялку посылают женщин, желая указать им их место. "Оставь мужские забавы, ступай в комнату и поучись-ка прясть", - наставительно говорит Природа в Roman de Silence, желая наставить свое любимое детище на путь истинный.

...И именно туда уходит Silence в конце концов, после своего вынужденного разоблачения. Примечательны ее последние слова в романе: "А теперь я замолкаю". Помимо законно восстановленных прав наследования, Silence получает в мужья короля, который отказался покарать предполагаемого насильника бывшей жены из страха испортить свою репутацию, предал верного вассала, охотно - и не раз - поверил клевете и отплатил герою, спасшему ему жизнь в бою, публичным унижением.  Это счастливый финал для героини, обретшей свое предназначенное место в мире, по мнению автора, или злая ирония?..  Однозначный ответ, пожалуй, дать трудно. Может быть, Roman de Silence - это произведение не только о mulier fortis, сильной женщине, но и - в той же мере - о недостойном мужчине.













 



 

@темы: женский вопрос, история одежды

---

Оригинал взят у в post

ИВсе-таки каждый средневековый судебный прецедент - это история. За что и любимо, любимо
.

Энтони Понтсбери был взят в ученики «в нежном возрасте» семь лет назад, на срок в девять лет. Как обычно бывало в подобных случаях, при заключении контракта он пообещал не вступать в брак во время ученичества, однако нарушил условия и женился. Энтони объяснял свой проступок тем, что запрет на брак «противен законам Божьим и влечет за собой многочисленные прелюбодеяния и блуд». И далее: «Полюбив молодую женщину, которая живет в этом же городе, и убедившись, что она любит его, он порешил, что обоим надлежит любить друг друга, не нарушая законов Божьих… а потому он взял в жены помянутую молодую особу». Хозяин Энтони, однако, добился, чтобы юношу арестовали за нарушение условий контракта и отправили в тюрьму.

Томас Хорсман, виноторговец, принял в ученики Джона Колмана, сына покойного Реджинальда Колмана, с условием, что тот не станет причинять своему хозяину ущерба больше, чем на 12 пенсов в год. Однако, будучи отправлен вместе с другим, более старшим, учеником в Бордо для закупки вина, Джон взломал шкатулку, в которой хранились деньги и забрал оттуда двести фунтов. Будучи допрошены поодиночке, оба ученика подтвердили, что преступление задумал Джон, однако второй подмастерье получил сорок фунтов из краденой суммы. Джон был отправлен в тюрьму, но долг хозяину был слишком велик, чтобы покровители Джона могли его выплатить. В сентябре юноша так расхворался, что хозяин упросил его выпустить и даже сам заплатил за Джона залог; спустя пять дней, немного оправившись, злополучный ученик вновь отправился в тюрьму. В декабре он вновь разболелся, и хозяин вновь сжалился и стал хлопотать об его освобождении. Это сочетание доверия, суровых наказаний и человеческого милосердия весьма характерно для средневековых мастеров, которых приходилось иметь дело с непокорными учениками и подмастерьями.
.

Еще один случай, когда гильдия предпочла не обращаться в суд и решить проблему кулуарно – это дело Эдварда Боудена, ученика из гильдии золотых дел мастеров, который «без всякой причины» напал на свою хозяйку, избил ее и попытался задушить. Члены гильдии созвали совет из числа «людей, достойных уважения», чтобы решить, как поступить с юношей. Они пришли к выводу, что в тюрьме он только испортится; наказание было проведено на кухне здания гильдии – юношу «раздели и выпороли, так что потекла кровь», во искупление того, что он пролил кровь своей хозяйки. (Зная средневековую тюрьму, замечу, что это, возможно, и впрямь было гуманней, чем отправлять нарушителя за решетку, где, скорее всего, он не протянул бы долго.)
.
Ричард, сын Джона Маршалла из Смитфилда, был виновен в прелюбодеянии с женой Стивена из Херефорда. Когда Стивен уехал в Винчестер на ярмарку, Ричард в очередной раз пришел к его жене, и соседи и друзья Стивена решили положить беззаконной связи конец. Они ворвались в дом и обыскали все комнаты, но не нашли Ричарда. Наконец они потребовали, чтобы неверная жена открыла запертый на замок сундук, и внутри обнаружили любовника. Ричард спешно уехал из Лондона и больше не виделся со своей возлюбленной. Когда женщина узнала, что ее муж возвращается, она сбежала из дома, прихватив немногочисленные пожитки. В конце концов она обратилась в церковный суд, надеясь добиться примирения со Стивеном.
.

Родители Элизабет Мэпплтон пожаловались, что некий испанец по имени Фрэнсис Дербьет более года снимал у них комнату, после чего решил переехать и уговорил их дочь идти с ним. Он «склонил ее к порочной жизни, вопреки законам Божьим, и довел до сильного истощения». Дербьет водил девушку в разные районы города, где, вероятно, вынуждал заниматься проституцией; девушка наконец пожаловалась родителям, но единственный способ, каким они могли уберечь дочь, был запереть ее дома; однако же, таким образом, они лишились возможности посылать ее с поручениями, как бывало раньше, и вдобавок Дербьет угрожал им судом (которая, видимо, была старше 21 года, а потому обладала некоторой независимостью от родителей), однако же не собирался и жениться на Элизабет.

Характерно, что в судебном прошении девушка названа maiden, что отражает, скорее, семейное положение, нежели физическое состояние. Сексуальный опыт, как показывают документы, не менял статус подростка и не превращал его во взрослого; обрести этот статус девушка могла исключительно благодаря замужеству.
.

Томас Райверс был принят в ученики к торговцу тканью Томасу Шелли, однако же сбежал из хозяйского дома и попросил убежища в Вестминстерском аббатстве. Главы гильдии, в свою очередь, потребовали, чтобы никто из членов гильдии не смел садиться с беглым Райверсом за стол, общаться с ним письменно или устно, вступать с ним в сделки, а также предоставлять ему приют под страхом штрафа в пять фунтов. И это «отлучение» принесло свои плоды: Райверс обратился в королевский суд, прося посредника, и королевский чиновник ходатайствовал перед мэром от имени беглого ученика. Он предложил, что Райверс «попросит на коленях прощения у мэра, олдерменов и глав гильдии за свои гневные слова», а те, в свою очередь, разберут его жалобы, свидетельствующие о том, что с Райверсом дурно обращались. Когда Райверса попросили присягнуть на Библии, что его претензии обоснованны, он это сделал, после чего состоялось примирение, и хозяину юноши было предписано возместить ему ущерб и впредь не обижать.
.

Роберт Тренендер и его жена пожаловались, что Филипп Ричард обесчестил их дочь. Ричард согласился выплатить в качестве компенсации двадцать фунтов деньгами (или, что интересно, вместо денег отдать полторы бочки вайды), а также впредь не беспокоить семью. Еще один мужчина, обвиняемый в попытке изнасилования четырнадцатилетней девушки, должен был заплатить сорок фунтов, которым предстояло оставаться в ведении городской администрации до тех пор, пока девушка не достигнет совершеннолетия или не выйдет замуж. Преступника же лишили гражданства, изгнали из города и запретили возвращаться.
.

История под названием "Глядите, что подписываете", отнюдь не утратившая актуальности. Служанка по имени Мария-Мориана, по происхождению итальянка, объявила, что служила Филиппу Сейну в течение двадцати лет только за кров и стол. Затем Филипп обеднел и лишился возможности содержать себя, свою жену и служанку, поскольку жил только за счет доброхотных даяний. Филипп предложил продать Марию за двадцать фунтов некоему Доминику, торговцу из Генуи, но женщина решительно этому воспротивилась. Тогда Филипп от имени Марии составил долговое обязательство на двадцать фунтов, а женщине объявил, что в благодарность за многолетнюю службу простит ей весь ущерб, который она успела причинить, живя в хозяйском доме, если только она подпишет документ. «Будучи простушкой и не зная ни слова по-английски, она согласилась поставить свою подпись на долговом обязательстве», после чего Филипп немедленно добился ее ареста и помещения в тюрьму за долги. Единственным способом освободиться было продать себя в кабалу Доминику за упомянутые двадцать фунтов.
.

И случай отчасти комический: «Эмма, дочь Уильяма Уирдрауэра из Йорка, была обнаружена на улице, после сигнала к тушению огней, причем одежда была не на ней, а в узле, которая она держала в руках».
.

Изабелла, служанка Уолтера Солмена, жалуется, что, поступая на службу, принесла с собой в дом и отдала Солмену на хранение три пары простыней, одно стеганое одеяло, матрас, покрывало, наволочку, одно легкое одеяло, кусок ткани в восемь ярдов, две овчины и прочее добро, общей стоимостью в 47 шиллингов 10 пенсов. Хозяин обещал платить ей по марке в год, и Изабелла прослужила семь лет, однако же Солмен отказался выдать ей жалованье, а равно и вернуть имущество, вынудив служанку обратиться в суд. Упомянутое имущество составляло приданое Изабеллы, к которому она рассчитывала присовокупить изрядную сумму в семь марок, а потому становится понятно, отчего женщина с такой энергией взялась его отстаивать.
.

Джон Лангрейк, цирюльник, «сжалился над Джоан, служанкой Уильяма Уэста, сборщика пошлин». Ей было всего двенадцать, но даже сам Лангрейк описывал ее как «закоренелую бродяжку», которая уже несколько раз сбегала от хозяина «Бог весть по какой причине». История началась с того, что, вернувшись домой вечером, он обнаружил девушку у себя на пороге. Она дрожала от холода. Лангрейк спросил, как ее зовут, где она живет и отчего сидит здесь. Джоан сказала, что живет в Смитфилде и что хозяйка избила ее и выгнала из дому. Ей некуда было идти. Джон, посоветовавшись с женой, с согласия супруги впустил Джоан в дом и накормил ужином вместе с остальными слугами. Он позволил ей переночевать в цирюльне, а поутру, добившись наконец от девушки ответа, где она живет, лично взял за руку, отвел обратно и посоветовал хозяйке обходиться со служанкой помягче. Он вернулся домой, будучи уверен, что сделал доброе дело, однако через десять дней Уильям Уэст, сборшик пошлин, подал на Джона Лангрейка в суд, за то, что по словам Джоан, цирюльник «приставал к ней». Лангрейк поклялся, что во время пребывания в его доме Джоан все время находилась на глазах у его домочадцев, и отказался платить за «ущерб».
.

@темы: деньги, исторические россказни

---

Оригинал взят у в Multicoloured world

Когда мы думаем о средневековых простолюдинах, то зачастую представляем людей, одетых в грубую серую и коричневую холстину. Однако на самом деле в Средние века цветную одежду носили представители всех сословий. Посмотрите на иллюстрации – это очень яркий, красочный мир.

(Ну и для сравнения – картинка из фильма

Вопреки распространенному мнению, яркие цвета (в том числе пурпур) не были под запретом для всех, кроме знати (мы говорим о времени ДО введения законов на роскошь в Англии, т.е. в XII-XIII вв.). Конечно, классический "королевский пурпур", изготовлявшийся из особого вида моллюсков, был доступен далеко не всем, но даже крестьяне вполне могли сделать неплохой краситель из марены и вайды или некоторых лишайников, которые росли на камнях. Иными словами, для простых людей были доступны многие цвета – пускай не настолько яркие и стойкие, как цвета, полученные в результате обработки дорогими красителями, но тем не менее. У многих крестьянских семей были собственные делянки, на которой рос лен; многие также держали овец, которых стригли один или два раза в год, а шерсть пряли. (Мне доводилось читать, что колючесть современной шерстяной ткани связана, скорее, с химикатами, которыми пользуются на фабриках для окончательной обработки ткани, а не с качествами самой шерсти - знающие люди, скажите, это правда?). То, что сходило с ручного станка, по качеству вовсе не обязательно напоминало дерюгу; историческая практика показывает: как из шерсти, так и из льна можно было изготовить множество типов ткани, от толстой и плотной до нежной и тонкой. И, разумеется, ткань не обязательно должна была оставаться того же цвета, что и изначальное волокно. Из самых простых садовых и полевых растений крестьяне и горожане готовили разнообразные красители, окрашивавшие ткань в красный, синий, желтый, лиловый и даже зеленый цвета. Иногда полотно действительно оставляли некрашеным, но в большинстве случаев красили или хотя бы отбеливали.

Поскольку лен легко поддается воздействию солнечных лучей (а крашеный лен легко выгорает добела), его отбеливали, раскладывая полотно на солнце – и шили из льна, преимущественно, нижнюю одежду. Если льняная одежда желтела или пачкалась, достаточно было развесить ее на солнце, чтобы она вновь сделалась белой. Шерсть, напротив, хорошо удерживает краску. Верхнюю одежду преимущественно шили из шерстяной ткани и окрашивали в разные цвета, причем нежные пастельные оттенки, преобладающие в наши времена, в Средние века встречались гораздо реже. Окрашивали ткань, окуная ее в чаны, стоявшие на открытом огне (и, не могу не заметить, изрядное количество бытовых несчастных случаев связано именно с этими чанами, особенно если красильню устраивали на дому). Что характерно, получить коричневый и серый цвет – с которыми обычно ассоциируется наряд средневекового простолюдина – было сложнее, чем синий, красный или фиолетовый. Иными словами, одежда из необработанной (неокрашенной) ткани – достаточно четкий маркер либо низкого социального положения, либо крайнего смирения . «Глуп тот, кто носит некрашеную одежду», - намекает один из участников йоркских мистерий – член гильдии красильщиков.

Символика цветов всегда представляла собой обширную область знания, причем, как и ныне, единогласия в ней не существовало. Так, в разных европейских странах красный цвет в эпоху Средних веков мог означать следующие вещи:

- высокий социальный статус, принадлежность к королевскому роду, к аристократии, к судейскому сословию (в Англии его носили судьи, пэры, члены городских магистратов, во Франции – королевские канцлеры, в Венеции и Флоренции – чиновники, занимавшие высокие правительственные посты)

- символ власти и силы

- в церковной традиции красный цвет означал огненные языки, явившиеся апостолам в день Пятидесятницы, кровь Христову, мученичество, распятие, христианское милосердие. С другой стороны, алый цвет символизировал и гордыню, и адское пламя.

- в университетах Падуи и Болоньи алый цвет ассоциировался с медициной

- «влюбленный носит алое, цвета крови»

- знак потусторонней силы, а также способ защиты от нее (алая нитка, которую повязывали, чтобы отпугнуть ведьм, алое коралловое ожерелье, защищающее от болезней и сглаза)

- символ доблести и военных успехов

- символ богатства

Оранжевый и желтый цвета

- «красный для бедных»: крестьяне и представители среднего сословия, подражавшие представителям высших классов, могли имитировать «благородный красный», окрашивая свои одежды более дешевыми красителями в оранжевый

- почти во всех итальянских городах в Средние века женщины легкого поведения обязаны были носить желтые платья; и во многих странах евреев обязывали нашивать на одежду желтый кружок или условное обозначение скрижали

- в Англии этот цвет символизировал баланс между алым цветом правосудия и белым цветом сострадания

Зеленый:

- молодость и весна (all in green наше-все)

- целомудрие

- любовь и радость

Синий:

- «цвет Богоматери» (особенно во Франции), вообще цвет, который подобает носить молодой девушке; цвет целомудрия, светлого начала

- в Англии синий считался традиционным цветом для прислуги; служители в гильдиях и административных учреждениях зачастую носили синие (или серые) ливреи

- «бирюзовый – цвет ревности»

- «влюбленный носит синий в знак верности»

Черный

- серьезность, сдержанность.

- траур (так, бургундский герцог Филипп Добрый носил черное платье после смерти своего отца в 1419 г. в знак скорби и памяти)

- цвет одежд знати и богачей, символизирующий утонченность и вкус

- черные ливреи носили королевские министры в знак своего подчинения воле короля

- символ униженности, смирения, поражения

- с XV в. черный цвет начинает символизировать мудрость, достоинство, величие; поскольку добиться при окраске чисто черного цвета можно было лишь при помощи недешевых красителей, этот цвет предполагал еще и высокий социальный статус. Этот цвет нередко носили торговцы

- черный был очень популярен в Венеции, где символизировал набожность и добродетель; черные одежды носили венецианские сенаторы, в Генуе – дож

- «черное носит влюбленный, изнемогающий от любви»

- в VIII в. приказом Карла Великого черный был «назначен» цветом крестьянской одежды

- папа Иннокентий III ок. 1200 г. объявил черный цветом скорби и покаяния; его уместно было носить во время Великого Поста.

Белый

- цвет чистоты и целомудрия

- «влюбленный носит белое в знак чистоты»

- по словам того же папы Иннокентия III, белый – это цвет непорочности, его уместно надевать во время праздников в честь Богоматери

- символ сострадания

- во Франции – цвет скорби и траура

В общем, символика цвета во многом напоминала нынешнюю – в том числе, в некоторой внутренней противоречивости. Так, в современной европейской культуре черный цвет обычно ассоциируется с трауром, но маленькое черное платье для коктейля – это символ утонченности и элегантности. Синий символизирует грусть – но первый приз на выставке, как правило, снабжен синей розеткой из лент. И так далее. Сходным образом, символическое значение цветов в Средние века менялось с течением времени, в зависимости от местной культуры и географических особенностей; у французов, англичан и испанцев «язык цвета» был закономерно разным. Единой системы символов не существовало, а разные системы нередко противоречили одна другой: так, королевский пурпур Христовых одежд был тем же самым, что и алый цвет греха. Некоторые общие заключения можно сделать лишь в зависимости от того, какие цвета – в силу экономических причин – считались более «статусными», а какие менее.

Рассказ о красителях – это очень обширная тема, которая заняла бы множество страниц. Приведу хотя бы несколько примеров (несомненно, люди, занимающиеся реконструкцией, способны составить гораздо более широкий список J ).

Красную краску получали из марены, которая была значительно дороже синего красителя, сделанного из вайды. Корни марены собирали только раз в год, тогда как листья вайды можно было обрывать несколько раз в году, а потому, разумеется, синий краситель был гораздо доступнее. Особенно щедрой землей в отношении природных красителей была Фландрия – Страна Ткачей. Там в изобилии росли растения, используемые для окраски тканей, и неудивительно, что первые сборники инструкций – именно фламандского происхождения.

Коричневого оттенка добивались при помощи ржавчины; черного – при помощи скорлупы незрелых орехов, которую толкли и оставляли гнить на протяжении семи дней, или же при помощи чернильных орешков, сваренных с квасцами и, пардон, мочой. В красный цвет ткань окрашивали также при помощи киновари, растертой на твердом камне и смешанной с квасцами; для получения темных оттенков красного киноварь смешивали с черной краской или с медянкой, после чего смесь кипятили в известковой воде или уксусе. Еще один оригинальный рецепт красного красителя заключался в том, что требовалось отварить крабов, истолочь их панцири и полученный порошок смешать с квасцами.

Желтый цвет можно было получить при помощи ягод барбариса, сваренного в воде с квасцами; зеленый – из яри-медянки или бузины, также в сочетании с известняковой водой и квасцами. Синий, помимо вайды, также получали из бузины – а также из пигмента ляпис-лазури (что было, разумеется, недешево). Вдобавок было отмечено, что, если производить окрашивание в медном чане, медь также придаст ткани синевато-зеленый цвет.

Кому из англофанатов интересно - список упоминаемых в среневековых источниках разных (в том числе устаревших) названий разных цветов и оттенков:

abraham/abram - коричневый

aurnola - оранжевый

bowdy - пунцовый

brassel/ bristol - красный

brun - коричневый

brunetta - светло-коричневый

burel - темно-красный

carnation - ярко-красный

carsey - желтый

cendre - темно-серый

celestrine - светло-синий

ciclaton - золотистый

cramoisy - ярко-красный

cyclas - фиолетовый

falwe - желтый

gingerline - фиолетовый

goose-turd - желтовато-зеленый

graine - красный

grisart - светло-серый

gros de dos d'asne - серый (как ослиная шкура)

herbal - коричневато-зеленый

incarnate - красный

isabelle - желтый или светло-коричневый

lincoln - зеленый

lustie-gallant - ярко-алый

maidenhair - коричневый

mezereon - розовато-лиловый

milk-and-water - голубовато-белый

paonace - павлинья расцветка

pers - темно-синий

plombes - свинцово-серый

plunket - серовато-синий

popinjay - сине-зеленый

puce - фиолетовый

roy - желто-коричневый

sad - темный оттенок любого цвета

sanguin - кроваво-красный

stammel - красный

tenne - желто-коричневый

toley - ярко-красный

turkils - бирюзовый

verdulet - синевато-зеленый

vermel - ярко-красный

watchet - бледный зеленовато-синий

woad - синий

@темы: история одежды

---

Оригинал взят у в Средневековая кухня: некоторые факты и некоторые мифы

Для любителей аутентичной средневековой кухни заметим, что помидоры, тыквы и уж тем более картофель в Англии XIII-XIV вв. еще не известны, морковь – изрядная редкость; из овощей наиболее распространены капуста, брюква, репа, свекла, из круп – рожь, пшеница, ячмень, овес. (Ячмень в первую очередь употребляется, естественно, в пивоварении.) Зелень отваривали или ели в сыром виде (лук, салат и т.д.); морковь часто варили вместе с мясом. Горох и бобы были известны с давних времен и поедались в больших количествах (зачастую в вареном виде), из фруктов особой популярностью пользовались малина, клубника, смородина, кизил, яблоки, груши, вишни и сливы.

Вообще, говядина, свинина, пиво и хлеб (в том числе пироги с мясом и сыром) – самые распространенные продукты того периода. Знать ела белый хлеб – плоские круглые караваи, которые выпекали из пшеничной муки. В деревне ели в основном ржаной и ячменный хлеб; в голодные годы пекли из овса, гороха, бобов, чечевицы и даже желудей. Молоко и молочные продукты (сыворотка, пахта) были скорее едой сельских жителей, нежели горожан; это же касалось и сыра.

Крестьяне и горожане обычно ели три раза в день, садясь завтракать сразу после восхода. Обедали в полдень, а ужинали в пять-шесть часов вечера. На фермах слуги и батраки ели вместе с семьей. Завтрак среднего городского ремесленника обычно состоял из хлеба, рыбы или холодного мяса, сыра и эля, обед – из горячего мяса, супа, пирожков (и эля), ужин – опять-таки из холодных остатков (и эля).

Богатые могли позволить себе большее разнообразие в еде. Говядина, баранина, свинина, дичь, разнообразная птица – утки, лебеди, цапли, дрозды, голуби, зяблики… Поскольку среда, пятница и суббота были постными днями, мясо есть запрещалось, и богатые люди обычно употребляли в пищу рыбу – щуку или карпа. Радикально настроенные современники по этому поводу отзывались: «Богатый человек, у которого в постный день весь стол уставлен рыбными блюдами, спасет свою душу, а бедняк, которому не на что купить рыбы и который поел солонины на два пенса, чтоб сохранить силы для работы, попадет в ад». Специи, по большей части, также были недоступны беднякам (хотя вполне доступны среднезажиточным горожанам), в том числе и недавно привезенная с Востока редкость – тростниковый сахар (одно из утонченных удовольствий для богатых – пить подслащенное «белым» сахаром вино). Самым популярным «подслащивающим» средством был мед, который использовался для изготовления разнообразных сладостей. Перец, гвоздика, корица, миндаль и прочие экзотические специи стоили недешево.

Бедняки-крестьяне питались куда проще и однообразнее – мясо, в том числе домашней птицы, появлялось на их столе далеко не каждый день. Ели, в основном, свинину и баранину; при везении, удавалось разжиться крольчатиной. Значительную часть деревенского рациона составляли ржаной хлеб и сыр (чаще из овечьего молока), сыр, овощи, фрукты, орехи. Горячую еду в крестьянских домах готовили раз в день: на обед хозяйка варила похлебку из зерна и овощей, куда, от случая к случаю, добавляла свинину или рыбу, а утром и вечером обходились холодными остатками.

В Средние века завтрак не считался необходимым приемом пищи; по современным меркам, мы не назвали бы его сытным. Съесть поутру кусок хлеба, иногда поджаренного, с вином (или вымоченного в вине) считалось вполне достаточно (заметим, что крестьяне и ремесленники, которым предстоял трудовой день, обычно завтракали более плотно, чем аристократы). Основных приемов пищи в день было два, и первым из них был обед. Поскольку его приготовление требовало изрядной возни, особенно в богатых семействах, обычно обед подавали не раньше полудня – к тому времени половина дневной работы уже бывала выполнена. Завершался рабочий день второй трапезой, гораздо более простой, которую подавали в пять-шесть часов. Ужинать полагалось снедью, необременительной для желудка. Иоанн Миланский, верный заветам медицинской школы в Салерно, советовал: «Вставай в пять, обедай в девять, ужинай в пять, ложись спать в девять и проживешь долго».

Почему же вполне достаточными считались два приема пищи (а строго говоря, всего один), а не три-четыре? Ответ, несомненно, кроется в сугубо практических соображениях (лишний раз разводить огонь в очаге и возиться на кухне – чересчур трудоемкое занятие), а также и в наставлениях средневековых врачей, заверявших, что садиться за стол надлежит только на голодный желудок. Приступать к трапезе до того, как предыдущая порция еды успела перевариться и покинуть организм, считалось весьма неблагоприятным для здоровья.

По мере того как процесс приготовления обеда усложнялся, он начал появляться на столе все дальше за полдень. Ужин, в свою очередь, стали подавать не раньше 7-8 часов, но он по-прежнему оставался менее значим, чем обед, а потому и блюда за ужином были проще и неприхотливее. К концу Средних веков в обиход наконец вошел и привычный нам завтрак: возможно, людям совсем нестерпимо стало полдня обонять аппетитные запахи готовящегося обеда, которые начинали витать по дому с самого рассвета, и они предпочитали перебить себе аппетит небольшим перекусом с утра. Впрочем, еще в конце XV в. придворный штат короля Эдуарда IV обходился без завтрака – завтракать обитателям дворца дозволялось лишь по специальному разрешению! И если крестьянин или ремесленник завтракал, чтобы не трудиться до обеда на голодный желудок, аристократ делал это, чтобы утолить голод в ожидании трапезы, достойной его статуса. Сначала этот «прото-завтрак» представляет собой лишь кусок хлеба и кружку разбавленного водой вина; затем в меню начинает появляться рыба (анчоусы, английская селедка, копченый лосось и форель). Даже признавая за собой впадение в грех чревоугодия (ибо завтрак есть несомненная поблажка желудку), аристократ мог оправдаться тем, что ел рыбу, а не мясо! И, в любом случае, завтракали дворяне только после мессы.

Считалось, что три полноценных приема пищи в день допустимы для рабочего человека, а остальным надлежит довольствоваться двумя; средневековые авторы писали, что завтракают только рабочие и маленькие дети. В 1289 г. крестьяне-возчики из поместья Ферринг в Сассексе едят на завтрак ржаной хлеб с сыром и элем. Прислуга «высшего разряда» и стражники Нортумберлендского замка получают краюху домашнего хлеба, пиво и кусок вареной говядины, а в постные дни – соленую рыбу; привратники и конюхи там же получают только хлеб и пиво.

Одной из примечательных черт средневекового застолья были т.н. «тренчеры» - тарелки из хлеба. На них не только клали еду и насыпали соль, но и даже ставили свечи! Специальной обязанностью некоторых слуг было нарезать и подавать тренчеры (разумеется, лучшие подавались хозяевам и почетным гостям). Использованные «хлебные тарелки», вместе с остатками соусов и объедками, бросали собакам или отдавали беднякам, которые ждали милостыни на улице. Само слово trencher восходит к французскому глаголу trenchier/trancher, т.е. «резать». Гостям подавали новые тренчеры во время перемены блюд, когда слуги убирали со стола «все корки, кости и тренчеры, перед тем как принести второе блюдо». Съедать тренчер было не принято, тем более что, как правило, краюхи для тренчеров пеклись из муки грубого помола и выдерживались по нескольку дней – прочности ради («Хлеб трехдневной давности лучше всего годится для тренчеров», - пишут в поваренной книге XIV в.). Один парижский автор добавляет, что тренчер должен быть «полфута шириной и четыре дюйма высотой».
         

Рядовые гости сами отрезали себе тренчер от ближайшей краюхи, садясь за стол, тогда как высокопоставленные особы ждали, когда их обслужат. Опять-таки, хлеб становился показателем статуса; сборники по этикету, в разных вариантах, оговаривали, сколько тренчеров положено хозяину дома, его сыну, прочим домочадцам и гостям в зависимости от их статуса.

Самолично отрезать тренчер для кого-либо – знак почтения. На иллюстрации в Холкэмской Библии мальчик Иисус нарезает хлеб для Марии и Иосифа. Если новой перемены блюд не ожидалось, чистые тренчеры подавали, когда разносили сыр и сладости. В Babees book об этом говорится так: «Когда принесут сыр, возьми чистый тренчер, на который чистым ножом положи себе сыру». По одной из версий, именно от таких «десертных» тренчеров берут свое начало миниатюрные десертные тарелочки XVI-XVII века.

Мифы о средневековой кухне

1. В Средние века использовали много соли и специй, чтобы скрыть вкус испорченного мяса.

Это невозможно по многим причинам. Во-первых, всякий, кто имел дело с тухлятиной, знает, что вкус и запах испорченного мяса нельзя скрыть никаким количеством специй. Во-вторых, в Средние века люди не забивали скот без необходимости, поэтому свежее мясо не лежало так долго, чтобы успеть испортиться. Во всяком случае, оно было свежЕе, чем мясо, которые едят сейчас люди в большинстве европейских стран J. А поскольку специи были дороже мяса, с какой стати тратить пряностей на 10 шиллингов, чтобы улучшить вкус протухшего цыпленка стоимостью в 2 шиллинга? Гораздо проще купить нового. И, наконец, кушанья, для приготовления которых мясо не использовалось, приправлялись специями столь же обильно, как и мясные блюда. Даже в отсутствие холодильников было множество общеизвестных способов заготовить и сохранить мясо впрок (его вялили, коптили, солили).

Корни этого мифа – в книге Дж. Драммонда «Английская еда: пять столетий английской кухни» (1939), где впервые было объявлено, что в Средние века люди обильно приправляли мясо, чтобы скрыть привкус тухлятины. Драммонд – не историк, а профессор биохимии – отнюдь не называл себя экспертом-медиевистом, но, впрочем, это помешало ему сделать ряд весьма спорных утверждений, которые долгое время считались неопровержимыми фактами.

2. Перец – на вес золото.

Перец, конечно, в Средние века был дороже, чем сейчас – примерно в десять раз – но все-таки уступал золоту в цене. Шафран, во все времена остававшийся одной из самых дорогих пряностей, в XV веке стоил 183 пенса за фунт. Золото – для сравнения – стоило 240 пенсов за фунт. Перец, корица, мускатный орех и гвоздика, пускай в небольших количествах, были вполне доступны людям среднего достатка.

3. Хлеб был грубым и исключительно ржаным.

В средневековых текстах есть многочисленные описания того, как надлежит просеивать муку сквозь льняную ткань, чтобы она сделалась белой и чистой. Существовали законы, оговаривающие состав разных сортов хлеба, от грубого черного до пышного белого. Бедняки, возможно, и ели преимущественно ржаной хлеб, но средние и высшие сословия вполне могли позволить себе пшеничный.

4. Бедняки голодали и не ели мяса.

Мясные блюда на столе бедняков, несомненно, были менее обильными и разнообразными, чем у дворян, но, даже не имея возможности пополнять свое меню дичью, как дворяне, крестьяне и горожане держали свиней и овец, что позволяло им по крайней мере раз в неделю есть мясо. Пища крестьян состояла из свинины и домашней птицы, овощей, фруктов, а также яиц, молока и молочных продуктов; к их услугам также были мед, некоторые специи, свежие травы. Мяса потребляли много, а на зиму обычно заготавливали солонину. Даже записи из средневековых тюрем и приютов для бедных свидетельствуют о том, что тамошние обитатели получали порцию мяса от трех до четырех раз в неделю.

5. Средневековые трапезы состояли из хлеба, жареного мяса и вина (эля).

За этот миф нужно поблагодарить Голливуд. Но, в отличие от соответствующих сцен из фильмов, средневековые пиры предполагали многочисленные перемены замысловатых блюд, для приготовления которых использовались не только разные сорта мяса, но и овощи, фрукты, зелень, злаки. Также, помимо съедобных, на столе могли присутствовать и чисто декоративные композиции.

Этот миф возник в связи с тем, что сохранившиеся меню придворных пиров представляют собой, в первую очередь, перечень мясных блюд. Да и в обычных домашних записях не всегда зафиксирована покупка овощей. С другой стороны, сохранились многочисленные свидетельства о наличии обширных огородов, а в поваренных книгах описывались разнообразные способы приготовления овощей.

6. Еда была простой, скверно приготовленной и состояла из немногочисленных ингредиентов.

Средневековые рецепты были полны экзотических специй и «ароматизаторов», кушанья нетривиально сервировались – причем не только при дворе. Даже самые простые блюда предполагали немало компонентов; некоторые из них, состоящие из весьма незамысловатых продуктов, доступных обычным людям, тем не менее, включали до тридцати ингредиентов, в том числе таких, которые теперь совсем вышли из обихода (амарант, любисток, бурачник). Средневековые повара с большим энтузиазмом использовали специи; да, обыкновенное жареное мясо во все времена пользовалось популярностью, но также кулинары готовили и блюда, обладавшие сложным «букетом», в состав которого входили имбирь, сахар, уксус, вино, изюм, гвоздика, мускатный орех, тмин, кардамон, корица, перец и мед. Так, популярное блюдо под название mawmenny состояло из мелко нарезанной говядины, свинины или баранины, сваренной в вине, которую затем подавали в густом винном соусе с измельченным цыплячьим мясом, свежим и жареным миндалем и гвоздикой (в богатых домах к соусу еще добавляли пищевой краситель, чтобы придать ему ярко-красный цвет). Можно сказать, что по степени остроты средневековая кухня напоминала индийскую. Порой средневековые пиры превращались в настоящую демонстрацию кулинарных талантов: жареных павлинов заворачивали в предварительно снятую с них кожу с перьями, дабы подать на стол «в натуральном виде», из животных делали своеобразные матрешки – внутрь жареного поросенка помещали жареного петуха, которого, в свою очередь, фаршировали орехами. Существовало блюдо под названием «пилигрим»: оно представляло собой щуку, варенную с головы, жаренную в середине и испеченную с хвоста (подавалась вместе с жареным угрем, символизировавшим посох пилигрима).

7. В зимнее время овощи и фрукты были недоступны.

С развитием торговых путей стало возможным доставлять овощи и фрукта с юга Европы, где господствовал мягкий средиземноморский климат и где они вызревали с марта по ноябрь. Также фрукты сохраняли, высушивая их или держа в холоде в погребах, так что они были доступны даже в разгар зимы. Экзотические плоды, наподобие лимонов и апельсинов, держали в оливковом масле; другие фрукты помещали в уксус или в вино.

8. Еда хранилась неправильно и была некачественной.

В Средние века люди хранили еду теми же самыми способами, как это делалось по всему миру до изобретения холодильника в ХХ в. – в том числе, в подземных погребах и в коробах со льдом. Хотя специи не в состоянии отбить вкус и запах тухлятины, они могут предотвратить быструю порчу продукта. А средневековые рецепты, в которых упоминается испорченная еда, обычно начинаются с того, что повару советуют отрезать и выбросить испорченные части продуктов. J

НЕСКОЛЬКО РЕЦЕПТОВ

Фриттеры с травами

8 ст.л. мелко нарезанных трав – чабрец, петрушка, майоран и т.д.

2 стакана муки

1.5-2 стакана теплой воды

0.5 чайной ложки соли

1 ст.л. дрожжей

Растительное масло для жарки

Мед

Развести дрожжи в небольшом количестве воды, смешать с мукой, травами и солью. Добавлять воду, пока не получится достаточно густое тесто. Накрыть и оставить в теплом месте, пока, подойдя, тесто не увеличится в объеме примерно вдвое, после чего, набирая в ложку, бросать в горячее масло и обжаривать до золотистой корочки. Подавать с медом.

Постные фриттеры

1 стакан миндального молока

¾ стакана муки

2 ст.л. оливкового масла

1 стакан смородины

Смешать миндальное молоко с мукой, сделав тесто консистенции блинного (если получилось слишком густое, разбавьте миндальным молоком, если слишком жидкое, добавьте муки). Разогрейте масло на сковороде; когда нагреется, вылейте туда половину теста, высыпьте ягоды, залейте сверху оставшимся тестом. Готовьте, пока не поджарится, после чего переверните и поджарьте вторую сторону. Подавать целым или нарезанным, можно с медом.

Булочки

3 ст.л. размягченного масла

¼ стакана сахара

3 яичных желтка

1 ст.л. розовой воды

По четверти чайной ложки соли, гвоздики и мускатного ореха

Щепотка шафрана

1.5 стакана муки

Смешать масло и сахар, добавить яичные желтки, затем розовую воду, соль и специи. Наконец, добавить муку и вымешивать тесто, пока из него не получится шар. Раскатать на посыпанной мукой доске примерно до четверти толщины. Нарезать на квадратики или прямоугольники, вилкой проделать отверстия и положить булочки на противень. Выпекать при 300º ок. 15 минут.

А ТАКЖЕ

Меню обеда, устроенного герцогом Ланкастером в честь короля Ричарда в Лондоне, в 1387 г.

Первая перемена

Оленина с зернами пшеницы. Мясной бульон. Кабанья голова. Жареная говядина. Жареные лебеди. Жареный поросенок. Ломбардский пирог, с сушеными фруктами и сладким кремом. Т.н. sotelte (блюдо-сюрприз, это могли быть сделанные из сахара фрукты, пирог в виде в крепости, павлин в собственных перьях, извергающий огонь, и т.д.).

Вторая перемена

Суп из телячьих ножек. Белый суп. Жареный молочный поросенок. Жареный журавль. Жареный фазан. Жареная цапля. Подрумяненные цыплята. Рыба. Пирожные. Мясо, нарезанное мелкими ломтиками. Жареный заяц. Снова sotelte.

Третья перемена.

Суп с миндалем. Ломбардское рагу. Жареная оленина. Жареные цыплята. Жареные кролики. Жареные куропатки. Жареные перепела. Жареные жаворонки. Хлебный пирог. Желе. Milk fritters (не знаю, как перевести, это вот такая штука: http://www.academiabarilla.com/italian-recipes/liguria/ligurian-sweet-milk-biscuits.aspx).

@темы: деньги, история кухни

---

"Когда Роберт Брюс, вернувшись из крестового похода, отправился с визитом к вдове Кэррика (собссно, к Марте, или Марджери) с известием о гибели ее мужа, то повстречал ее на охоте. Марта, сочтя его достойной добычей, взяла Брюса в плен и насильно увезла к себе в замок, где спустя несколько дней он на ней женился. Поскольку брак был заключен без согласия сюзерена, Марте пришлось заплатить штраф"

tal-gilas.livejournal.com/222357.html, в коментах

@темы: женский вопрос, исторические россказни

---

Оригинал взят у в Astride or sidesaddle?

Мозга нет, посему пишу о чем попало

                                                               При моем появлении тетушка вынырнула из бумаг и в знак приветствия издала                                                                          громкое "улюлю", как в былые времена на травле лис, когда она считалась самой                                                                      заметной фигурой в "Куорне". "Пайтчли" и других охотничьих обществах, из-за                                                                            которых лисы стали чувствовать себя в Англии довольно неуютно.

                                                               -- Здорово, чучело, -- произнесла она. -- Зачем пожаловал? (с)


ЖЕНЩИНЫ В СЕДЛЕ

Как правило, средневековый выезд на охоту представлял собой торжественное мероприятие, занимавшее целый день, от завтрака до т.н. mort – финального сигнала охотничьего рога, знаменующего смерть добычи и, следовательно, конец охоты. Трудно сказать наверняка, кем в большинстве случаев были присутствующие на охоте женщины, восседавшие на лошадях в своих роскошных нарядах и головных уборах, - участницами или зрительницами, но в рукописях нередко изображается, как женщины наблюдают за приготовлением т.н. curee – пищи для собак, состоящей из внутренностей свежеубитой дичи, перемешанных с хлебом. А в Тэймутском часослове есть множество иллюстраций, изображающих женщин как непосредственных участников охоты. Они охотятся на кроликов, уток, кабанов, оленей, белок и даже спускают гончих. Наконец, на одном из рисунков четыре женщины весьма умело разделывают убитого оленя. Судя по документам, представительницы высших сословий участвовали в охоте достаточно активно, причем не только мирянки; так, в 1221 г. позволение охотиться на лис было выдано… аббатисе Баркингской обители.

Известны случаи, когда женщины не только принимали участие в охоте, но и браконьерствовали; так, некая Матильда де Мортимер в 1280 г. была сначала оштрафована, а затем прощена вместе с неким «Уильямом и прочими своими домочадцами за убийство оленя и оленихи в лесу Уитлвуд». В Пикеринге в 1334 г. леди Бланш де Уэйк и ее люди «отправились в лес 28 сентября и убили одного молодого оленя и двух ланей»; в том же году леди Алисия, жена Стивена де Сегрейва, заодно со своими домочадцами была оштрафована за охоту с гончими в королевском лесу. И, наконец, в 1271 г. шотландка Марта, дочь и наследница графа Кэррика, охотясь со своими домочадцами и прислужницами, «повстречала и захватила в плен своего будущего мужа, Роберта Брюса».

Поначалу женщины сидели в седле по-мужски: на рисунках изображаются женщины в длинных платьях, сидящие в мужских седлах, иногда даже с детьми. В широкий обиход манера сидеть в седле боком входит лишь в XV в., и то в первую очередь во время официальных процессий, двигавшихся медленно и торжественно (лошадей тогда вели под уздцы слуги и пажи). На охоте же и во время путешествия дамы продолжают ездить по-мужски. Историки утверждают, что Анна Богемская (1366-94), жена английского короля Ричарда II, была первой, кто ввел в обиход ранний вариант дамского седла – нечто вроде подушки с подставочкой для ног. Несомненно, это изобретение было связано с необходимостью ездить верхом в длинных, сковывающих движения платьях.  Характерно, что в т.н. Эллсмерской рукописи батская ткачиха, героиня Чосера, сидит в седле традиционно по-мужски, а более тонная аббатиса едет в дамском седле.
Первые дамские седла представляли собой подушки либо неуклюжие «скамейки» с подножкой и высокой лукой (иногда они устанавливались позади обычного мужского седла, и женщина, сидя боком, ехала за спиной у своего спутника). Лишь в XIX в. изобретение усовершенствованного дамского седла позволило женщинам не только безопасно ездить, сидя боком, но и даже брать препятствия на скаку.

В середине XVI в. рисковые любительницы скачки и охоты по-прежнему ездят верхом по-мужски – в высоких сапогах и длинных, специально разрезанных по бокам юбках. (Впрочем, серьезному обучению женщин верховой езде уделялось мало внимания до конца XVII в.) Однако, даже несмотря на все трудности, связанные с ездой в дамском седле, находятся подлинные энтузиастки. Испанская королева Изабелла (1451-1504) однажды проделала в таком седле долгий и утомительный путь через всю страну, чтобы ознакомиться с жизнью своих подданных. (Известная любительница хороших лошадей, она основала несколько конских заводов в Андалусии.) Екатерина Медичи (1519-1589) также внесла некоторый вклад в развитие женской верховой езды. После нескольких неприятных падений во время охоты Екатерина усовершенствовала посадку в дамском седле: она начала сидеть, развернув плечи по ходу движения и обвив правой ногой луку седла (которую специально для этого пришлось увеличить). Широкие бархатные и шелковые одеяния для верховой езды, также введенные ею в обиход, не выходили из моды более 200 лет. А королева Елизавета, даже когда его перевалило за шестьдесят, могла проехать верхом десять миль, что однажды и продемонстрировала одному из своих придворных, посоветовавшему престарелой королеве сесть в экипаж. В молодости для Елизаветы выписывали лошадей из Ирландии – королеве казалось, что английские лошади недостаточно быстры и сильны. Летом 1560 г. советники ее величества сетовали, что королева настолько увлекается верховыми прогулками, что совершенно пренебрегает государственными делами…

@темы: женский вопрос, лошади и телеги

---

Оригинал взят у в Праарбузы

@темы: фрукты-овощи

---

Elizabeth Patterson, colored pencil

@темы: картины

---

из этой подборки vexitam.ru/post330768333/?upd . пост почему-то не переносится

@темы: фото, птички

---

Первые русские телефонные станции www.liveinternet.ru/users/dejavu57/post33075832...

13 июля 1882 года в России начали работу первые телефонные станции.

Еще ранее, 25 сентября 1881 года русское правительство утвердило «Основные условия устройства и эксплуатации городских телефонных сообщений в России».

Первый контракт был заключен 1 ноября 1881 года между Министерством внутренних дел, в ведении которого находились средства связи, с одной стороны, и частным предпринимателем, инженером фон-Барановым, с другой. Однако строить сеть фон-Баранов не захотел, а продал свои права Международной компании телефонов Белла. Таким образом, компания Белла на многие годы стала монополистом в эксплуатации телефонных станций в крупных российских городах.
Что же касается самой компании Белл, то ее основоположником являлся американский изобретатель Александр Белл. Именно он в 1876 году получил патент, описывающий «метод и аппарат для передачи речи и других звуков по телеграфу с помощью электрических волн». Фактически это и был телефон. В 1877 году Белл вместе с двумя партнерами основал компанию «Белл телефон», а год спустя в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, представил работу первого телефонного коммутатора.


Телефон стал самым знаменитым из изобретений Белла, которое сделало его еще и богатым. Но большая часть научных трудов и изобретений Белла была посвящена усовершенствованию средств общения для глухонемых. Он читал лекции и занимался с глухонемыми учениками, многих из которых научил говорить.

Ну а мы вернемся к России, и так, в июле 1882 года в Петербурге, Москве, Одессе и Риге заработали первые телефонные станции. Через несколько лет, в 1885-1886 годах были оборудованы и открыты телефонные сети в Нижнем Новгороде, Либаве, Ревеле, Ростове-на-Дону и Баку.

Первые телефонные станции в России работали с однопроводными абонентскими линиями и выполнялись с использованием досок системы Гилеланда емкостью 50 номеров каждая.
На каждой станции работали одновременно несколько телефонисток, соединявших абонентов. Вследствие громких разговоров, на станции царили шум и неразбериха, часто возникали ошибки в соединении.

Позже устаревшие доски Гилеланда были заменены на коммутаторы шкафного типа, оборудованные индивидуальными абонентскими гнездами и вызывными бленкерами. Каждый коммутатор был рассчитан на 200 однопроводных абонентских линий, что давало возможность расширить станцию и уменьшить число телефонисток.

Осенью 1901 года, к окончанию срока концессии компании Белла, Петербургская сеть обслуживала уже 3,8 тысяч абонентов, а Московская – 2,86 тысяч.



Источники - http://www.opoccuu.com/

@темы: история бытовой техники

---

Оригинал взят у в к книге

В XVII-XVIII веках омары были настолько распространены в Новой Англии, что любой человек мог спуститься к морю и набрать себе полную корзину омаров. Их называли «морскими тараканами» и ели только в случае сильного голода. А слово лобстер происходит от староанглийского loppe – паук. В основном омаров использовали в качестве удобрения.

Потом омары стали пищей рабов, преступников, прислуги, бедняков и солдат. Омары стоили так дешево, что их стали использовать как корм для скота. В начале XVIII века состоялся судебный процесс, на котором прислуга жаловалась на жестокое обращение хозяев. Одним из аргументов было то, что прислугу слишком часто кормили омарами. И суд вынес специальное постановление – в меню омары могут быть не чаще трех раз в месяц. В конце XVII - начале XIX веков из омаров стали делать кошачий корм.

Репутация омаров стала улучшаться только после Гражданской войны в США. И сделали это железнодорожные компании.


Омаров стали включать в меню вагонов-ресторанов в тех штатах, у которых не было выхода к океану. И там не знали о плохой репутации омаров. И омаров «распробовали». Повара стали экспериментировать с омарами и придумали множество новых блюд. Спрос на них резко вырос – и, следовательно, резко увеличилась добыча омаров (еще в XIX веке омар весом в 2,5 кг считался небольшим). Омары стали встречаться все реже и скоро перешли в разряд деликатесов.

via

@темы: история кухни