вторник, 02 декабря 2014

10:36

Оригинал взят у в Крым с первого взгляда

Наконец-то наступил тот момент, когда можно все бросить и уехать. Правда, не больше, чем на две недели. Другие две уж минули по весне в Испании. И несмотря на то, что мы в целом стараемся не сидеть на месте, такого похода у нас еще не было. Занятно пробовать что-то новое, особенно когда ум неустанно тянется к стабильности и безопасности. Занятно выйти в дверь на свежий воздух сразу на 14 дней, оставив дома однообразную жизнь, хлам в шкафу и пыль по углам. Занятно попробовать на вкус ту волю, свободу, о которой лишь читал у кого-то, и в тайне мечтал. И вот, пусть опять ненадолго, я снова ухожу в неизвестность. И со мной верные спутники: фотик, ботинки, рюкзак, палатка и пара забавных друзей...

@темы: пейзажи

URL

понедельник, 01 декабря 2014

22:42

В конце концов выяснилось, что успехи Артура в учебе вовсе не так плохи, как это казалось в младших классах. Во всяком случае, он оказался в числе успешно сдавших выпускные экзамены, а потом, совершенно неожиданно для себя, сдал и приемные экзамены в Лондонский университет, которые можно было сдать прямо в Стоунихерсте по присланным из университета экзаменационным вопросам. Правда, в 1875 году в университет он так и не попал: ему объявили, что он еще не дорос до начала профессионального обучения и отправили доучиваться – главным образом совершенствовать знание немецкого языка - в Австрию, в иезуитсткую школу Стелла Матутина, которая располагалась в городке Фельдкирх. Здесь оказалось, что не все иезуитские школы на один, весьма суровый лад: в австрийской школе и спальни отапливались, и еда была получше, да и с контролем учеников было куда свободнее. Тут-то, без ежечасного воспитательского давления, и обнаружилось, что Артур вовсе не неукротимый бунтарь, а вполне добропорядочный юноша. Правда, с углубленным изучением немецкого у Артура как-то не сложилось: учителя, конечно, предпринимали все силы, чтобы британские ученики больше общались с немецкоязычными, но это плохо срабатывало, так как англоязычные предпочитали общаться между собой.
Обратная дорога из Фельдкирха планировалась Артуром как турне по Франции, но деньги как-то нечаянно закончились еще в Страсбурге, и юный выпускник отправился прямиком в Париж к двоюродного деду Майклу Конану, куда и прибыл без гроша в кармане. С двоюродным дедом они до того ни разу не встречались, хотя и активно переписывались, но встреча, судя по всему, не принесла обоим разочарования друг в друге. Три недели спустя, так и не совершив запланированного турне, Артур направился домой, в Эдинбург.
читать дальшеСкорее всего, он плохо представлял обстановку дома: в письме, написанном матери в 1875 году, он признавался, что был огорчен, когда узнал, что его сестра Аннет уехала работать в Португалию: «Когда же она вернется?» - спрашивал он. А год спустя в одном из писем к матери он спрашивал из Фельдкирха: “Я был очень удивлен и огорчен, узнав, что папа покинул службу, — наивно пишет он. — Он плохо себя чувствует? Или есть какая-то иная, особая причина?” Возможно, об особой причине он знал, но не догадывался, что отец дошел уже до полной физической и умственной деградации. Мэри Дойль предстояло содержать семью, в которой было уже шестеро детей (ах нет, уже пятеро, ведь Аннет работает), на 150 фунтов назначенной Чарльзу пенсии. При том, что Чарльз, обуреваемый незатухаемой жаждой, тащил из дома все, что можно было продать, и вместо портвейна теперь готов был пить любой спиртосодержащий продукт. Однако рядом с Мэри Дойль уже появился пресловутый Брайан Уоллер, и материальные проблемы семьи Дойлей потихоньку начали переползать на его широкие плечи. Нематериальные, возможно, тоже. Во всяком случае, биографы полагают, что Уоллер повлиял на выбор профессии для будущего писателя: Артур не имел склонностей к техническим наукам и математике, так что профессия гражданского инженера, о которой он подумывал в Стоунихерсте, была бы не лучшим выбором. А тут живой пример: человек, который уже отучился в Эдинбургском университете на медика и мог помочь советом.
К слову сказать, в те времена стать врачом было довольно просто: пойти в ученики аптекаря или хирурга и пару лет спустя сдать экзамен и получить лицензию. Однако дипломированные специалисты ценились выше. А в Эдинбургском университете было много самых разных стипендий, и одаренный юноша мог получить любую из них, сдав экзамен. Увы, этот вариант не прошел: экзамен–то Артур сдал, а вот стипендия, на которую он претендовал, как выяснилось слишком поздно, предназначалась для гуманитариев, а не для медиков. И вместо сорока фунтов он после долгой волокиты получил всего семь.
Что же касается самого учебного процесса в Эдинбургском университете, то он отличался весьма либеральным отношением к студентам. Если в Кембридже и Оксфорде студенты прикреплялись к определенным колледжам и жили в общежитиях, где за их поведением и моральным обликом, в том числе и в религиозном смысле, строго следили, то в Шотландии студент пользовался совершенной свободой: мог не посещать лекции, мог жить где угодно и исповедовать любую из религий или быть атеистом. Собственно говоря, он даже экзамены мог не сдавать годами – правда, и диплома он не получил бы. А результате этой почти анархической свободы многие студенты забывали о цели своего нахождения в университете – с весьма печальным итогом. Немного позже яркие воспоминания о своей учебе в Эдинбургском университете появятся в романе «Торговое дело Гердлстонов»: герой романа Том Димсдейл так увлекся свободным времяпрепровождением, что экзамены с позором завалил и был вынужден покинуть университет без диплома. Артуру Дойлю повезло больше. Правда, над Томом Димсдейлом не висело, как дамоклов меч, соображение о том, что надо быстрее научиться зарабатывать деньги, и не укоряла совесть за беспечно потраченное время. Молодость, конечно, берет свое, но Артур постоянно искал не только место, где можно улучшить свои практические медицинские навыки, но и слегка заработать. Испытание свободой, которое для Димсдейла закончилось крахом, Дойль выдержал.
Проучившись первый курс, Артур пришел к выводу, что далее стоит посвящать учебе только полгода, а остальные полгода лучше работать ассистентом у практикующего врача. Правда, с этим не очень ладилось. Артур в 1878 году поработал три недели в Шеффилде, ничего не получил, и оправился в Лондон, решив, что уж в большом-то городе найти работу будет легче. Жил он в этот приезд у дяди Генри, и с родственниками у него начал развиваться конфликт. Прежде всего, юноша оказался не таким уж «домашним»: его тянуло на улицы полного опасностей и соблазнов огромного мегаполиса. «Боюсь, я был слишком богемным для них, а они – слишком конформистами для меня», - написал Дойль в «Воспоминаниях и приключениях» об этом периоде. Правда, денег на разгул и развлечения у юноши банально не было, и он просто слонялся по улицам города, не имея возможности реализовать свои богемные наклонности. Впрочем, в беду он мог попасть и так: от бездеятельности и бездумных пока юных лет Артур чуть не записался в армию, чтобы отправиться в Афганистан, а на работу в полевом госпитале для английских частей, участвующих в русско-турецкой войне точно записался, но на его счастье Берлинский конгресс эту войну прекратил. К счастью, тут же подвернулась и работа, и Артур отправился в Шропшир в городок с необычным названием «Райтон одиннадцати городов» ("Ruyton-of-the-eleven-towns"). Здесь он стал ассистентом доктора Эллиота, и работа его свелась в основном к приготовлению лекарств. Впрочем, и врачебной практики избежать не удалось: по соседству как-то взорвалась старая пушка, и пришлось оказать первую помощь пострадавшему, потому что настоящего врача поблизости не оказалось. «Я увидел в постели человека, у которого из головы торчал кусок металла», написал впоследствии писатель. Артур Дойль вытащил кусок металла, убедился, что мозг не задет, обработал и перевязал рану, так что подоспевшему врачу практически ничего не осталось добавить. Что и говорить, такой случай заметно может поднять самооценку девятнадцатилетнего студента. «В Райтоне я был счастлив» - писал потом Артур Конан Дойль. К сожалению, счастье денег не заменит, а доктор Эллиот не заплатил своему ассистенту ни гроша. Тем не менее, воспоминания о докторе и его жене у Дойля остались самые приятные.
В следующем году Артуру удалось устроиться лучше, но работа была тяжелая, а платили мало. Впрочем, доктор и его жена относились к нему как к сыну. Однако и сам доктор работал много, и от помощников своих работу требовал. Это был довольно известный в Ливерпуле доктор Хор, которого Дойль охарактеризовал как имеющего городскую практику о пяти лошадях (a five-horse City practice), что в доавтомобильную эпоху означало не ветеринара, как может подумать наш невежественный современник, а врача, которому приходилось держать для выездов пять лошадей, так как вызовы на него сыпались с утра до вечера. За это доктор имел заработок около трех тысяч фунтов в год; в эту сумму входили не только прием пациентов и выезд на дом, но и продажу лекарств, которые больные, как правило, покупали прямо у доктора. Вот приготовлением лекарств, а так же самостоятельными визитами к пациентам и приходилось заниматься юному Артуру.
В «Письмах Старка Монро», в которых много автобиографического, так описан день доктора и его ассистентов:
«Мы завтракали около девяти утра, и тотчас затем начинали являться утренние пациенты... Хортон [так в романе назван доктор Хор] исследует лучших пациентов в кабинете, я осматриваю беднейших в приемной, а ирландец Мак Карти пишет рецепты. По клубным правилам пациент обязан приносить свою бутылочку и пробку. О бутылочке они помнят, но пробку обыкновенно забывают. „Платите пенни или затыкайте пальцем“, – говорит Мак Карти. Они уверены, что вся сила лекарства выдохнется, если бутылочка будет открыта, и потому затыкают ее пальцем как можно старательнее. Вообще, у них курьезные представления о медицине. Всего больше им хочется получить две бутылочки: одну с раствором лимонной кислоты, другую с углекислым натром. Когда смесь начинает шипеть, они уверены, что здесь-то и сидит настоящая врачебная наука. Эта работа, а также прививка оспы, перевязки, мелкая хирургия продолжаются до одиннадцати часов, когда мы собираемся в комнате Хортона, чтобы распределить между собой пациентов, которых нужно навестить. К двум часам мы возвращаемся домой, где нас дожидается обед».
После обеда снова работа.
При такой занятости не было причин и времени тратить деньги, а это уже было плюсом. Впрочем, Хор ухитрялся не только вести практику, но и писать в солидные медицинские журналы; он заразил этим и Артура, и тот довольно рискованно экспериментировал с ядовитыми веществами, результатом чего стала первая научная статься Артура Конан Дойля «Ядовитые свойства дикого жасмина», которую опубликовали в сентябре 1879 года. В том же сентябре, но в шотландском журнале «Чемберс джорнал», было опубликовано первое художественное произведение Дойля, рассказ «Тайна Сасасской долины» ("The Mystery of the Sassassa Valley"), который был написан годом раньше только потому, что какой-то из друзей Артура сказал ему, что у него есть несомненные способности к литературе. Сюжет рассказа был скорее наивен, чем интересен, ведь дело происходило в Южной Африке, которую Артур знал только по книгам. Тем не менее свои три фунта он заработал. Правда, мысль сделать такой заработок своим постоянным занятием пока не пришла ему в голову.

@темы: акд

URL

20:45

Оригинал взят у в post

Давно не писал ничего англо-тематического, и вот, кому интересно, продолжаю тему средневековой семьи.
Перевод главы из книги Барбары Ханауолт The Ties that Bound: Peasant Families in Medieval England (какие-то фрагменты уже были, теперь свожу воедино)

The Partnership Marriage (часть 1)

читать дальше

С заключением брака молодые люди вступали во взрослый мир – мир, где им предстояло растить потомство и совместно трудиться на благо семьи. Но, помимо практических аспектов семейной жизни, люди всех сословий обсуждали и анализировали хороший и дурной брак, перечисляя добродетели и пороки, которые бывают у мужей и жен. Ни одна стадия человеческой жизни не привлекала такого внимания со стороны моралистов, сатириков и просто любителей порассуждать. Детство и старость бледнеют в сравнении с брачными отношениями! Народная мудрость в отношении брака, со всеми его проблемами и теологическим подтекстом, блистательно подытожена Чосером в красочном прологе к рассказу Батской ткачихи. Из уст Алисон сыплются поговорки и изречения, отражающие мужскую точку зрению на женщин, с их слабость, дурным нравом и безграничным коварством…

Мы слабы, правда, но господь взамен

Нам даровал коварство для измен,

Обман и слезы…

При исследовании подлинной жизни средневековых семей полезен как фольклор, так и изучение судебных документов. Большинство семейных пар, изо дня в день занятых выживанием, конечно, не располагало досугом для того, чтобы детально анализировать свою жизнь. Добыть хлеб насущный, вырастить достойных детей, избежать болезни и скопить немного денег на старость… большинство пар чувствовали себя совершенно счастливыми, если им удавалось достигнуть всего этого.

В церковной и народной литературе есть две традиции описания брачных отношений, дожившие до наших дней. Одна традиция – это постоянная война между полами, как описывается в прологе к рассказу Батской ткачихи. Женщины в этой войне устрашают мужей и манипулируют ими при помощи брани, слез и измен. Столкнувшись с пороками женщин, мужчина обычно вынужден прибегать к физическому насилию и колотить жену: «Укротить женщину невозможно словами, это можно сделать только палкой, и кто не бьет свою жену, когда она его оскорбляет, тот дурной глава семьи». Бывает, что роли меняются, и жена бьет мужа. Подобные стычки обычно обрисованы комически, с полным сознанием того, что они нежелательны – и не так уж часты. Изображения жен, бьющих своих мужей, разумеется, предназначены для развлечения, а не в качестве инструкции.

Впрочем, призывы к физическому и эмоциональному насилию в культуре изрядно уравновешены советами, выдержанными в русле второй традиции, которая рекомендует взаимное уважение и благонравие. В «Наставлении для приходского священника» (XIV в.) говорится, что священник на исповеди должен спрашивать у прихожан, помогают ли они свои женам в час нужды, и предостерегать их от ссор. Тот же совет повторяется и в назидательном стихотворении под названием «Как мудрый человек учил своего сына». Отец советует сыну не жениться из-за денег, но поначалу разузнать, достаточно ли девушка кротка, учтива и умна. «Если ты найдешь такую девицу, - говорит он, - лелей и не обременяй ее, потому что лучше есть хлеб в мире и покое, чем обед из сотни роскошных блюд, приправленных ссорой». Муж не должен сердить свою жену и называть ее дурными словами, но исправлять ее промахи мягко и справедливо. Он должен принимать сторону жены, если она жалуется, но прежде хорошенько вникнуть в суть дела, чтобы не пожалеть о своей поспешности. Парное стихотворение – «Как добрая женщина учила свою дочь» - словно в зеркале, отражает советы, данные молодому человеку. Девушке не следует с насмешкой отвергать женихов, но посоветоваться о браке с друзьями и близкими. Чтобы быть счастливой в браке, нужно уважать и любить мужа превыше всего на свете, на дурное настроение отвечать кроткими и ласковыми словами. Кроме того, женщине надлежит быть веселой, верной, неизменно выказывать почтение к мужу и твердой рукой управлять слугами. Короче говоря, добродетельная жена отрицает все рекомендации Батской ткачихи, кроме одной – мудро распоряжаться деньгами.

Литература, художественная и «справочная» (дидактическая), зачастую повествует о брачных ссорах и примирениях, но, если нас интересует истинное поведение людей в подобных ситуациях, следует обратиться к судебным записям. Разумеется, нужно относиться к ним с осторожностью, иначе наше внимание в первую очередь рискуют привлечь «яркие» случаи, связанные с прелюбодеянием и физической жестокостью, даже несмотря на то что их количество в процентном соотношении невелико. Вообще, большинство дел, разбираемых в поместных судах, так или иначе связаны с совместной деятельностью мужа и жены. Речь там идет о наследстве, о суммах (merchet), которую платили крестьяне своему лорду за право взять жену, о завещаниях, согласно которым жена оставалась душеприказчицей. Муж и жена работали в поле и дома как единое целое, и в судебных отчетах нередко фигурируют описания того, как супруги сообща занимались своими делами или вместе ужинали, когда случилась какая-то беда. Число брачных разногласий, завершавшихся трагедией, относительно невелико; так, в 1300-1381 гг. в уголовных судах лишь 0.7 процента всех тяжких преступлений – это преступления, совершенные одним членом семьи против другого. Если рассматривать отдельно убийства, лишь в 8 процентах случаев под подозрение подпадали домашние. Хотя во внутрисемейных междоусобицах, дошедших до уголовного суда, насилие действительно преобладает над прочими преступлениями, судебная статистика показывает, что братья чаще, нежели мужья, склонны были решать семейный спор силой или – в принципе – тащить родичей в суд.

Сообщества своими силами пытались ограничивать любителей ругаться и драться, потому что такие люди нарушали мирное существование деревни или прихода. Так, в Уэйкфилде в 1322 г. судья велел Ричарду Чайлду найти поручителей в знак того, что он «вернет жену домой и будет обращаться с ней достойно, честно и учтиво». В других случаях вмешивались родственники жены. Томас Эсхолф подал в суд на Джона де Скоулза, объявив, что они условились, что Джон будет обеспечивать Элен, дочь Томаса, едой и одеждой. Но Джон выгнал ее из дома и избил, так что она больше не могла там оставаться. Джон возражал, утверждая, что Элен ушла, забрав с собой все имущество. В другом случае избитая жена обратилась к брату, прося защиты от буяна-мужа. Брат ворвался в дом и навеки успокоил драчуна ударом топора.

Ревность и неверность также вносили разлад в семью и в сообщество. Моралисты убеждали мужчин и женщин не поддаваться ревности, потому что это верный способ рассориться с супругом. Но, разумеется, изменников наказывали. Так, Уэйкфилдский манориальный суд вызвал Джона Кенварда, который сошелся с Элис, дочерью Саймона из Гепворта, выгнав из дома свою жену. Сообщество сочло необходимым прибегнуть к серьезным санкциям: Джон заплатил крупный штраф – шесть шиллингов восемь пенсов – за неявку в суд. Другой мужчина, обвиненный в сожительстве с женщиной легкого поведения, заплатил сорок шиллингов штрафа. Впрочем, судебные записи свидетельствуют о том, что не только мужчины, но и женщины сбивались с пути истинного. Так, жена Томаса Лэнгсфилда изменила мужу и сбежала из деревни, прихватив с собой имущество супруга.

Супружеская неверность вполне могла послужить поводом для убийства. Джон Эдвин из Уэлда и Эмма, бывшая жена Уильяма Карпентера, а ныне сожительница Джона предстали перед судом в Хантингдоншире по обвинению в убийстве Уильяма. Впрочем, чаще бывало, что муж убивал жену и/или любовника. Так, Роберт Баузерман убил Джона Доти, который явился к нему домой ночью, когда Роберт спал, на свидание с его женой. Проснувшись, Роберт обнаружил, что жены рядом с ним нет; увидев ее в соседней комнате с Джоном, он убил незваного гостя. Давние претензии, усугубленные раздельным проживанием и воспитанием детей, также порой становились причинами преступлений. «Вечером 29 марта 1271 года Уолтер Бедель из Ренхолда пришел в дом своей жены Изабеллы, дочери Рейнольда, и попросил ее сходить с ним в Ренхольд и забрать бушель пшеницы, который он хотел дать ей для пропитания сыновей. Она пошла с ним. Когда они добрались до Долгого луга, Уолтер ударил ее ножом выше левого уха».

Брачные обеты, хотя они и ставились несколько ниже обета целомудрия, было нелегко расторгнуть. В английских церковных судах фигурируют несколько поводов для расторжения брака, но не все с одинаковой частотой. Слишком ранний брак и брак по принуждению достаточно редко появляются в прошениях о разводе – возможно, это свидетельствует о том, что подобные браки и заключались нечасто, поскольку общество, как и церковь, питало отвращение к таким союзам. Расторгнуть брак из-за родства было возможно, но не так просто. Зато двоеженство/двоемужество и наличие более раннего сговора – в ту пору, когда согласие сторон было достаточным условием для того, чтобы брак считался состоявшимся – вели к многочисленным спорным ситуациям и не раз становились поводами для развода.

Наличие предыдущего сговора было весьма распространенной причиной для расторжения брака – или, как минимум, расследования его законности. Церковный суд расследовал подобные дела тщательно и осторожно, потому что, к сожалению, они не раз становились полем для злоупотреблений и мошенничества. Одна из сторон могла заручиться поддержкой третьих лиц, готовых подтвердить наличие предыдущего сговора, и, таким образом, добиться расторжения брака. В одном случае, в Или, Уильям Чилтерн, два года назад обвенчавшийся с Амисией Нен, внезапно объявил, что уже был женат до того и потому его брак с Амисией надлежит считать незаконным, и что он «сделал это со зла». Некто Джоан Сквайр, условившись с Уильямом, подтвердила, что они были женаты на момент заключения брака с Амисией и что от этого союза были дети. Суд аннулировал брак Уильяма и Амисии. Однако вскорости Джоан сама вышла за другого и тем разоблачила свое мошенничество. Суд был вынужден признать свою ошибку и объявить союз Уильяма и Амисии действительным с самого начала.

В случае с внебрачным сожительством суды обычно старались сподвигнуть мужчину и женщину к официальному заключению брака, если только к тому не было препятствий. Зачастую при разборе таких дел в суде пара объявляла, что она уже жената, или же ей предписывалось сделать это как можно скорее. Но, однако ж, стороны могли и проявить упорство. Так, в 1376 году Томас Барбо и его возлюбленная Джоан Сестер предстали перед судом по обвинению в сожительстве. Джоан объявила, что они поженились в прошлом году в Стоурбридже, и попросила, чтобы Томаса официально объявили ее мужем. Но Томас оспорил слова подруги. Он сказал, что незадолго до праздника Крестовоздвижения объявил Джоан, что между ними все кончено. Однако, увидев, что она уходит, он впал в такое уныние, что чуть не покончил с собой. Явившись в слезах к Джоан, он сказал: «Если ты останешься со мной, я буду тебе верен». Джоан ответила, что не прочь остаться. Томас продолжал: «Джоан, я клянусь, что хочу жить с тобой», и Джоан ответила, что она согласна. После этого они стали жить как прежде. В суде Томас утверждал, что не намеревался вступать в брак, а только сожительствовать с Джоан. Суд добился компромисса, вынудив Томаса поклясться, что он откажется от «блудного сожительства» – или, в случае рецидива, возьмет Джоан в законные жены. Через два года Джоан стала женой Томаса. Видимо, он и впрямь не мог жить без нее .

Вообще характерно, что священнослужители в подобных случаях играли, скорее, роль семейных консультантов, нежели строгих судей, хотя, разумеется, признавали, что некоторые пороки способны сделать узы брака непереносимыми. Показателен случай Роберта Хенденбая и его жены Маргарет, которая обратилась в йоркский суд в 1390 году, прося разрешения разъехаться с мужем из-за его жестокости. Суд посоветовал им попытаться «достичь примирения»: «если помянутый Роберт в будущем станет дурно обращаться с Маргарет и это докажут два надежных свидетеля, тогда помянутая Маргарет вправе получить развод». Суд зачастую требовал, чтобы муж в качестве гарантий примерного поведения в будущем нашел поручителей или внес залог деньгами или имуществом. Конечно, не все споры завершались примирением супругов. Так, Джон Колуэлл и его жена попросили о дозволении разойтись, потому что они «жили в ежедневном страхе за свою жизнь и предпочли бы жить в тюрьме, чем вместе». Им было разрешено жить отдельно, однако суд позаботился о том, чтобы детям Джона было выделено содержание. В плане соблюдения интересов детей характерен следующий случай: Гавиза, дочь Уильяма из Шеррингтона, вышла замуж и получила в приданое некую семейную недвижимость. Затем она оставила мужа и ушла жить к Томасу из Ширфорда. У них родился внебрачный сын, потом еще трое детей. Хотя церковные и светские власти порицали Гавизу (ее безуспешно увещевал даже знаменитый Роберт Гроссетест, канцлер Оксфордского университета и епископ Линкольнский), они не стали возражать, когда сын Гавизы предъявил свои права на материнское имущество в качестве законного наследника. Здесь, конечно, сыграло свою роль то, что у Гавизы не было детей в первом, официальном браке.

В плане достигнутого хотя бы временно компромисса интересен пример знаменитой визионерки Марджери Кемп: после четырнадцати родов она добилась от мужа, донимавшего ее требованием плотских утех, права хранить целомудрие при том условии, что они останутся жить в одном доме, будут есть за одним столом и она выплатит его долги. (Впрочем, в дальнейшем Кемпы все-таки разъехались и жили порознь, пока муж не состарился – тогда Марджери взяла его к себе и ухаживала за ним.)

Что характерно, разногласия свекровей и невесток, столь часто и драматически описываемые в фольклоре, в реальности возникали куда реже. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что родители мужа редко жили с ним и его семьей – в большинстве случаев старики предпочитали жить отдельно от взрослого сына, пока у них хватало сил. Ссоры со старшим поколением редко возникают в судебных записях и почти никогда не становятся причиной преступлений. Марджери Кемп, при всех ее семейных сложностях, была доброй и любящей свекровью. Ее сын женился на немке и привез жену домой, чтобы познакомить с матерью, но спустя месяц после приезда скончался. Марджери лично отвезла вдову к ее родне в Германии, сочтя неприличным отпускать молодую женщину в путешествие одну.

@темы: женский вопрос

URL

19:49

Оригинал взят у в А.Тормосов. Сказка

@темы: картины

URL

12:39

Оригинал взят у в А Слава КПСС, так оказывается вообще - не человек

Веду лекцию по концепциям естествознания. Тема планеты. Говорю:

- Несколько космогонических гипотез формирования планетных систем можно для упрощения объединить в гипотезу Канта-Лапласа-Шмидта...

Голос с задней парты:

- А можно записать только "Шмидта", а то фамилия простая, а имя и отчество я могу и не запомнить.

Занавес

@темы: фамилии

URL

суббота, 29 ноября 2014

21:39

Оригинал взят у в Diane Romanello

@темы: картины

URL

20:31

29.11.2014 в 20:28

Пишет Касиопея:

Photograph by JohnStanmeyer Petra

URL записи

@темы: фото

URL

20:18

29.11.2014 в 20:14

Пишет Касиопея:

URL записи

@темы: фото

URL

17:07

Карты созвездий

@темы: звезды

URL

15:21

Снежное безмолвие. www.liveinternet.ru/users/nadin_andreeva/post14...

728846 (700x560, 199 Kb)

@темы: пейзажи

URL

09:24

Оригинал взят у в "Если ты не получаешь от меня писем, не думай, что я их не пишу" (с) Mail coach

"Человек, следящий за собой и за модой как никто другой, в тот момент, о котором шла речь, спал тяжелым сном в углу зелено-золотой публичной почтовой кареты, которая, важно раскачиваясь, преодолевала путь до Бристоля. На часах было два пополудни, экипаж подъехал к городку Кэлкот-Грин, что к западу от Рединга, и лондонскому денди снились весьма беспокойные сны. Он несколько раз просыпался в те моменты, когда карета останавливалась, накренившись, чтобы выпустить или впустить пассажиров, сменить лошадей или подождать, пока медлительный будочник откроет на заставе шлагбаум. Но эти мгновения бодрствования казались ему еще более кошмарными, чем сны.
Голова болела, глаза жгло огнем, а фантасмагория странных, неприветливых лиц расплывалась перед его воспаленным взором. Предпочтя сны реальности, он снова со стоном закрыл глаза, но когда карета остановилась в Кэлкот-Грин, где вышла полная женщина, которая хрипло и с присвистом дышала, сон окончательно покинул его, и он открыл глаза, моргнул, взглянув на педантичного вида мужчину в аккуратном черном костюме, который сидел напротив него, воскликнул: "О Господи!" – и выпрямился на сиденье."
Джорджетт Хейер. "Гибельная страсть"

Почтовая карета 1820 года в лондонском Музее Науки.

читать дальше

@темы: лошади и телеги

URL

пятница, 28 ноября 2014

23:47

рисовалка

pencilmadness.com/pencil_madness

@темы: шпаргалки

URL

12:06

Оригинал взят у в Наш паровоз вперед летит

Заметки про омнибусы и конки я поместил в рубрику "стимпанк", хотя к стимпанку они относятся только хронологически, а по сути это воплощения гораздо более ранних технологий, ведь лошади таскали повозки с незапамятных времен, да и рельсовый ход появился раньше паровой машины. Но сейчас речь пойдет о настоящем стимпанке, точнее - об одном из наиболее ярких его проявлений - паровых трамваях.
Начнем с предпосылок их появления. Тягловая лошадь, как известно, производит не только полезную работу, но и отходы жизнедеятельности, причем в немалых количествах. Одна сивка-бурка в среднем за день щедро выдает по 15-20 килограммов навоза и более 10 литров мочи, а так как ее невозможно приучить делать это в специально отведеннных местах, городская коняга удобряет мостовую везде, где ей заблагорассудится. Ну а поскольку в середине XIX века лошадей в городах было много (например, в Париже - более 70 тысяч), на улицы ежедневно вываливались и выливались тысячи тонн экскрементов. Газеты печатали ужасные прогнозы, что если количество конных экипажей и дальше будет расти, то европейские столицы уже к началу будущего столетия буквально утонут в навозе.
читать дальше

@темы: паромобили, лошади и телеги

URL

четверг, 27 ноября 2014

23:25

27.11.2014 в 23:17

Пишет Taho:

Художник, который рисует счастье
В Сан-Франциско живет светлый художник, чьи картины заряжают радостью, улыбками и весельем всех вокруг. У него есть жена и трое детей, которые и стали главными героями его рисунков о детстве.

Мы с удовольствием собрали для вас коллекцию картин Паскаля Кэмпиона о том, сколько удивительного происходит вокруг, когда ты еще совсем ребенок.

Утро. Последние мгновения тишины

URL записи

@темы: картины

URL

09:32

Зимние обои на рабочий стол

bar-guzin.com/post344203210/

Зимние обои на рабочий стол. 25 штук

Зима все чаще заявляет свои права. Она стучит холодными ночами в наши окна. Для многих это самая любимая пора года.

Но зима - это еще и самое холодное время года. Природа засыпает, уютно укрывшись белым одеялом из снега, а водоемы покрывают оковы льда и снега. Зима...

Для вас красивые обои на рабочий стол для компьютера)

@темы: пейзажи

URL

среда, 26 ноября 2014

21:23

Мне почему-то кажется, что совсем неслучайно Артур Конан Дойль дал фамилию Мориарти величайшему из лондонских преступников: был в Стоунхерсте некий Джон Мориарти, будущий известный ирландский юрист, четырьмя годами старше Артура. Это чисто мои домыслы, конечно, но представьте, как может пятнадцатилетний мальчик издеваться над одиннадцатилетним, даже если за ними практически постоянно следят воспитатели. Нет, я не хочу ничего плохого сказать о генеральном атторни Ирландии. Кроме него, были в Стоунхерсте и другие Мориарти, может быть, неприязнь у Артура вызывал кто-то другой. А может быть, и вовсе никакой неприязни не было, а просто подвернулась фамилия на память, когда пришел черед давать фамилию «гению преступного мира». Кстати замечу уж, несмотря на то, что среди русских любителей холмсианы Мориарти непонятно почему считают итальянцем, фамилия эта совершенно ирландская, это англинизированная форма имени Ó Muircheartaigh, которое означает «навигатор». Эти самые Ó Muircheartaigh, как бы потом их фамилия не писалась (а вариантов много), род свой ведут от древних мюнстерских королей, а через них – от совсем легендарного короля Миледа, чьи сыновья победили племена богини Дану при завоевании Ирландии. Впрочем, в какого ирландца пальцем не ткни, он наверняка будет потомком Миледа.

@темы: акд

URL