На Пасху все красят яйца. Кто-то покупает готовую краску в магазине, а кто-то использует натуральные красители. Но, как известно, все натуральное лучше, а особенно там, где есть маленькие дети.
Мы привыкли, что яйца можно покрасить луковой шелухой и получить коричневый цвет, но ведь так хочется разноцветные.
На кухне у каждой хозяйки найдутся нужные продукты, которые сделают Пасхальные яйца разноцветными.
Легендарное парижское кабаре Moulin Rouge открылось в октябре 1889 года: ровно через сто лет после Великой французской революции родился тоже великий французский канкан -- "Френч канкан", увековеченный вдохновенной кистью Тулуз-Лотрека. И вот уже 125 лет как существуют мифы Монмартра - шелест нарядов, воздушность взлетающих юбок и брызги шампанского, посетители "голубых кровей", вроде английского короля Эдуарда VII, безумные ночи "Красной Мельницы"
читать дальше В 1890-е годы как-то разом и кучно открылись на Монмартре кабаре. Посетители перебирались из одного кабаре в другое, измерия все его злачные глубины. Главной достопримечательностью кабаре скоро стал канкан. В кабаре "Элизе-Монмартр" посетители становились зрителями невероятно эротического танца, который стали именовать "эксцентрической кадрилью", а чуть позже, под влиянием творчества Эмиля Золя — "натуралистической".
Канкан Фотография 1885 г.
В эпоху, когда обнаженная женская лодыжка, заставляла трепетать мужскую половину общества, "натуралистическая кадриль" приводила в шок. Танцовщицы задирали выше колен свои батистовые кружевные юбки, на каждую из которых уходило 60 метров английского кружева, и делали скачок лицом к публике. На первых представлениях кадрили постоянно дежурил начальник полиции нравов, следивший, чтобы девушки на сцене не задирали юбки выше колен и не подмигивали публике в зале. Но как только страж нравственного порядка обращался спиной к сцене, танцовщицы приподнимали свои кружева еще выше,по самый срез перехваченного шелковыми подвязками чулка. Публика стонала от экстаза, до настоящего фирменного канкана оставался один шаг ион был сделан в Мулен-Руже.
Осенью 1889 года в Париже началась Всемирная выставка и завершилось строительство сегодняшнего символа Франции — Эйфелевой башни. 6 октября 1889 года некие господа Жозеф Оллер и Шарль Зидлер-- люди явно германских кровей -- изобрели самое что ни на есть французское действо, пригласили всех желающих на открытие кабаре «Мулен Руж» — места, едва ли не более известного, чем знаменитая башня.
Кабаре, открывшееся на площади Бланш, быстро затмило своего предшественника — бар-кабаре «Элизе-Монмартр». Зидлер и Оллер предлагали французам танцы, представления, а красный цвет крыльев выбранной символом красной мельницы создавал неоднозначные ассоциации с районом красных фонарей
Первых своих звезд совладелец «Мулен Руж» Шарль Зидлер переманил из процветающего заведения под названием «Элизе-Монмартр» Именно на сцене «Мулен Руж» впервые был исполнен стриптиз. В 1893 году одна из танцовщиц впервые в истории полностью разделась на сцене Плакаты о представлениях в «Мулен Руж» рисовал Анри де Тулуз-Лотрек — французский художник и друг Зидлера.
Анри де Тулуз-Лотрек рисовал не выходя из кабаре, иногда во время шоу. Его утонченный вкус - наследство от аристократических предков (графы Тулузские известны со времен первых крестовых походов, а то и раньше), хотя и грешил экстравагантностью, а то и снобизмом, не выносил пошлости буржуа. И в любом случае он предпочитал ей простонародную вульгарность: она очаровывала его своей бесхитростностью и грубоватым наигрышем. Поэтому-то он и выбрал Монмартри измерил все его злачные глубины. Вероятно, только павшему с высот аристократизма и было можно достать до самого дна. По словам биографа художника Анри Перрюшо, Лотрек "наслаждался этой атмосферой, где то ли животные чувства поднимались до магии искусства, то ли искусство опускалось до скотского уровня". Да он и сам частенько говорил: "Я - моральный самоубийца".
Анри де Тулуз-Лотрек: lautrec marcelle lender doing the bolero in chilperic 1895
Афиша Анри де Тулуз-Лотрека
Его моделью была танцовщица и певица Иветта Гильбер За счастьем заглянуть под юбки неподражаемых Ла Гулю и Жанны Авриль по прозвищу Динамит в новое кабаре метнулись законодатели мировых мод — от Оскара Уайльда до принца Уэльского. Аристократы, люди искусства, литераторы, князь де Саган, Орельен Шолль, Эли де Талейран, Стевенс, Жервекс, князь Трубецкой, граф де Ларошфуко заполняли огромный, высокий, украшенный флагами зал, ярко освещенный огнями рамп, люстр и стеклянными шарами. Одна стена была зеркальной, и от этого он казался еще больше.
Афиша Шере
В 1915 году здание «Мулен Руж» сгорело. Существует легенда, согласно которой кабаре сжег ревнивец, влюбившийся в танцовщицу. «Мулен Руж» открыли вновь только спустя шесть лет. Был изменен формат шоу — теперь в кабаре ставили оперетты и ревю, использовали в качестве кинотеатра
Менялись владельцы кабаре, но его стиль оставался неизменным. В 1964 году зрителей поразило представление «Феерия» — в огромном аквариуме плавали голые танцовщицы. Это шоу было признано самым удачным представлением за всю историю кабаре. Танцовщицы «Мулен Руж» попадали в Книгу рекордов Гиннесса шесть раз, в том числе за самое большое число взмахов ногой
Однако вышедший на экраны одноименный фильм База Лурмана снова сделал «Мулен Руж» популярным. Режиссеры всегда вдохновлялись темой скандального кабаре — всего о нем снято шесть фильмов. Один из них рассказывает о печальной судьбе художника Анри де Тулуз-Лотрека, чья жизнь проходила в «Мулен Руж»
Модистки в России и большой выбор дамских нарядов. В светском обществе, где мода и туалеты были определенным языком, на котором общались высшие круги, наряд стал символом этикета. Отсюда появление с XVIII века модисток, - лучших портних, шивших на индивидуальный заказ, а потом и магазинов парижского платья. Законодателем женских мод всегда был Париж. Французских портных пригласила еще венценосная Елизавета Петровна, а ее фактическая преемница Екатерина Великая указом от 1763 года позволила иностранцам жить и торговать в Москве с привилегиями. В екатерининское время уже появились в обеих столицах французские модистки и разные модные лавки: последние появились под названиями: "Аu temple de gout" (Храм вкуса), "Musee de Nouveautes" (Музей новинок) и т. д. В то время в Москве славилась модистка Виль, которая продавала модные "шельмовки" (шубки без рукавов), чепцы, рожки, сороки, "королевино вставанье" а Lа грек, башмачки-стерлядки, улиточки, подкольный женский кафтан, распашные кур-форме и фурро-форме, разные бантики, кружева. читать дальшеСмотреть После революции 1789 года в Москву хлынули эмигранты. Среди них была знаменитая мадам Мари-Роз Обер-Шальме. С конца XVIII века мадам имела магазин на Кузнецком мосту, а потом в собственном доме в Глинищевском переулке близ Тверской, где среди прочего торговала превосходными шляпками с запредельными ценами, отчего москвичи прозвали ее «обер-шельмой» - даже считают, что само слово шельма произошло от ее имени. У нее был такой «приезд», что Глинищевский переулок был весь заставлен каретами, а сам магазин стал модным центром встреч московского бомонда. Знатные клиенты однажды спасли саму мадам, когда ее магазин был запечатан за контрабанду. Профиль модистки был весьма широк. У нее заказывали и «приданое» для богатых девиц на выданье, и бальные платья, - так мадам попала на страницы эпопеи «Война и мир»: именно к ней старуха Ахросимова повезла одевать дочерей графа Ростова. Модистку постигла печальная и нелестная участь. Когда Наполеон напал на Россию, два враждовавших мира столкнулись и на Кузнецком мосту. Став советницей Наполеона, опытная мадам давала ему ценные рекомендации относительно политики в России и вместе с наполеоновской армией она покинула Москву и в дороге умерла от тифа.
На смену Обер-Шальме пришла еще более известная модистка Сиклер, в московском просторечии Сихлерша. В Петербурге она имела магазин близ Гороховой улицы, а в Москве - на Большой Дмитровке. У нее одевался высший свет России и жены знаменитостей. Одной из постоянных клиенток Сиклер была Натали Пушкина, которая обожала заказывать у нее туалеты, а однажды преподнесла в подарок шляпку от Сиклер жене Павла Нащокина, друга Пушкина. Из писем поэта известно, что модистка не раз теребила его за долги. Говорили, что Пушкин заплатил Сиклер за туалеты жены сумму, едва ли не большую гонорара за «Историю Пугачевского бунта», а после смерти Пушкина опека возместила Сиклер еще 3 тысячи его долгов. Высшее общество заказывало у Сиклер бальные платья в тот год, когда Москву посещал Николай I, за что модистка имела в месяц 80 тысяч барыша. Выходили и казусы. Иногда небогатые, но нежные мужья большим финансовым усилием баловали любимых жен платьем от Сиклер, но оно оказывалось настолько роскошным, что в нем нельзя было показаться на вечер в обществе их круга, и для визитов требовалось шить новый туалет попроще. Над такими мужьями особенно любил язвить М.Е.Салтыков-Щедрин, - его собственная жена выписывала платья себе и дочери только из Парижа, и «скупочные аппетиты» супруги сильно огорчали сатирика. Преемницами Сиклер стали две московские модистки. Первой была «французская искусница» госпожа Дюбуа, имевшая на той же Большой Дмитровке лучший магазин с изысканной круглой залой, где всегда были самые хорошие шляпы и не витринах, а в шкафах - для знатоков. Второй преемницей Сиклер с 1850-х годов стала знаменитая мадам Минангуа: ее слава лучшей модистки Москвы не меркла до самой революции. Мадам имела роскошные магазины и на Большой Дмитровке, и на Кузнецком мосту, которые были посвящены исключительно последним парижским модам. Здесь делали дамские платья, приданое, белье и корсеты изящной отделки. Это была крупнейшая и самая дорогая в старой Москве фирма заказа капризного дамского платья даже в ту пору, когда появились в изобилии магазины готовой европейской одежды. Важнейшими были бальные туалеты, в которых женщина представала на глаза столичному бомонду - согласно этикету, даже в самом роскошном платье нельзя было показываться более 3-4 раз. Наиболее дешевыми были девичьи платья: для самой балованной оно стоило 80 рублей серебром, легкое, с воланами, из шелка или газа. Дама же платила за одну только ткань для сего туалета 200 рублей серебром, а за само платье – еще сотни рублей. Роскошь неимоверная, которую, воздыхали современники, право, стоило бы ограничить каким-нибудь законом.
Испокон веку слыла в Европе законодательницей моды и Одесса , она, как о том еще Пушкин писал, изначально была европейским городом. По таковой причине местные дамы щеголяли тут и изумляли заезжих провинциалов изящнейшего фасона и тончайшего плетения французскими соломенными шляпками от мадам Мулис или Виктории Оливье на Дерибасовской в доме Фраполи, изысканными, последней моды туалетами из магазинов Адель Мартен на Итальянской, нынешней Пушкинской улице, госпожи Пальмер или Сюзанны Помер. А мадам Лобади, хозяйка шикарного салона на Ришельевской, периодически даже приглашала специальных консультанток из самого Парижа, у которых покупательницы всегда могли «иметь все новости мод». С построением же в 1842 году обширного торгового комплекса, коего побывавшие во французской столице одесситы вскорости стали называть Пале-Роялем, туда перебрался модный магазин Марии Ивановны Страц. Открытый еще в допушкинские времена и потом просуществовавший множество лет, магазин этот приобрел известность далеко за пределами Одессы и долго не имел себе подобных чуть ли ни на всем Юге. Оно и неудивительно было, поскольку имелось там буквально всё, что только самой капризной женской душе угодно: готовые наряды, шерстяные ткани, голландское полотно, лионские шелка, французские шали, кружева, невиданной красоты перчатки, тяжелый бархат всевозможных цветов и тончайший батист, трепетавший, казалось, от одного дыхания…
Чарли Паркхерст родился Шарлоттой Паркхерст в 1812 г., получил известность как «Одноглазый Чарли» и «Чарли-Шесть-Лошадей». Ее можно назвать первой женщиной, которая в 1868 г. приняла участие в президентских выборах, если бы не одно обстоятельство — то, что Паркхерст была женщиной, стало известно только после ее смерти.
Она родилась в Новой Англии и провела детство в детском доме, как девочка. В 12 лет отправилась в бега, решив взять мужское имя, и жить как мужчина. Чарли устроился на конюшни, где научился обращаться с лошадьми и хорошо управлять ими. Именно там он освоил довольно непростое дело — управлять шестеркой лошадей. В поисках достойной работы он много путешествовал по стране. В конце концов, судьба забросила его в Калифорнию, где во времена Золотой лихорадки пользовалась престижем работа водителя дилижанса. Конечно, профессия была опасной — дилижансы часто подвергались нападениям грабителей, но за эту работу неплохо платили. Именно там он получил свое прозвище. После неудачного падения с высокого дилижанса, Чарли лишился глаза. Теперь его стали называть «Одноглазый Чарли». Второе прозвище отражало его мастерство. Прошло совсем немного времени и Чарли удалось приобрести репутацию одного из лучших водителей дилижансов, и уважительное прозвище «Чарли-Шесть-Лошадей». Чарли удалось встать в один ряд с такими легендарными личностями как Хэнк Монк и Джордж Гордон. О первом, кстати, упоминал в своих произведениях Марк Твен. Как писал историк, «…он занимался опасной работой в опасной стране, где опасные условия были нормой». читать дальше Видя, что развитие железных дорог вытесняет дилижансы, Чарли ушел из этого бизнеса, поселился на старой барже в шести километрах от Уотсонвилля в Калифорнии и в течение последующих пятнадцати лет занимался сельским хозяйством и лесозаготовками. Все это время он уже страдал от ревматизма, к которому потом прибавился еще и рак. Он умер 18 декабря 1879 г. от рака языка. Когда соседи пришли в каюту, чтобы забрать тело Чарли и предать его земле, его тайна была раскрыта. При чем, врач, осматривавший тело, не только выяснил, что Паркхерст был женщиной, но он был женщиной, которая некоторое время назад родила ребенка. Впрочем, судьба отпрыска «Одноглазого Чарли» осталась неизвестной. По всей видимости, это была девочка, так как в шкафу покойного висело детское платьице.
«Разоблачение» Паркхерста стало вначале местной сенсацией, а потом обсуждение в прессе прокатилось и по всей стране. Раскрытие личности Чарли-Шарлотты не помешало проводить его в последний путь со всеми почестями и уважением. В конце концов, его бесстрашие и слава одного из самых умелых водителей дилижансов не подлежало сомнению.
В наши дни в старых библиотеках, которым насчитывается несколько сотен лет, можно обнаружить весьма удивительные стеллажи с прикованными к ним книгами. Прикованными они были к полкам при помощи цепей, чтобы их нельзя было украсть. Подобный метод стали использовать еще в те времена, когда не было печатного станка и книги были рукописными. Стоили книги очень дорого, а потому и столь дикий на первый взгляд способ был вполне оправданным. На полках книги лежали несколько иначе, и порой необходимо было позаботиться о том, чтобы цепь не путалась. Просуществовала подобная практика вплоть до конца XIX века, когда книги уже печатались массово.
Внезапно - не книжечка, а коробочка с сигаретную пачку. Внезапно - разовый набор листков, сшитый на пуговицу, а не постоянная тетрадь. Кстати, можно вместо пуговицы брать одинокий пуссет. У меня как раз такой валяется, правда, без стопора. Красиво.
Их привозили в качестве рабов. Английские суда перевозили множество человеческого товара в обе Америки. Их перевозили сотнями тысяч: мужчин, женщин и даже маленьких детей. Когда они восставали или просто не подчинялись приказам, их жестоко наказывали. Рабовладельцы подвешивали их за руки и поджигали ноги в порядке наказания. Их сжигали заживо, а оставшиеся головы надевали на пики, которые стояли вокруг рынков в качестве предупреждения остальным пленникам.
Нам не нужно перечислять все кровавые подробности, не так ли? Мы слишком хорошо знаем злодеяния работорговли африканцами. Но разве сейчас речь идёт об африканских рабах? Короли Яков Второй и Карл Первый тоже приложили множество усилий для развития рабства – порабощая ирландцев. Знаменитый англичанин Оливер Кромвель развил практику дегуманизации ближайших соседей.
Торговля ирландцами началась, когда Яков Второй продал 30 тыс. ирландских заключённых в американское рабство. Его прокламация 1625 года провозгласила необходимость отправки ирландских политических заключённых за границу и продажу их английским поселенцам в Вест-Индии. К середине 1600-х ирландских рабов больше других продавали в Антигуа и Монсеррат. В то время 70% общей популяции Монсеррат составляли ирландские рабы. Вскоре Ирландия стала крупнейшим источником человеческого товара для английских бизнесменов. Большинство первых рабов Нового Света были белыми. С 1641 по 1652 гг. англичане убили более 500 тысяч ирландцев и ещё 300 тысяч продали в рабство. Только за это десятилетие население Ирландии сократилось с 1500 тыс. до 600 тыс. человек. Семьи разделяли, так как англичане не разрешали ирландским мужчинам брать с собой в Америку жён и детей. Это сделало население, состоящее из бездомных женщин и детей, беспомощным. Но и их англичане продавали через работорговые аукционы.
В течение 1650-х более 100 тыс. ирландских детей 10-14 лет были отобраны у родителей и проданы в рабство в Вест-Индию, Вирджинию и Новую Англию. За это же десятилетие 52 тыс. ирландских мужчин и женщин были проданы в Барбадос и Вирджинию. Ещё 30 тысяч ирландцев были проданы с аукционов в другие места. В 1656 году Кромвель приказал отправить на Ямайку 2000 ирландских детей и продать их в рабство английским конкистадорам. Сегодня многие избегают называть ирландских рабов правдивым термином - «рабы». В их отношении применяют термин «контрактные слуги». Однако, в большинстве случаев, в XVII-XVIII веках ирландцев продавали в качестве рабов, как простой скот.
читать дальшеВ это время торговля африканскими рабами только начиналась. Есть документальные подтверждения, что к африканским рабам, не запачканным ненавистной католической верой и более дорогим, относились намного лучше, чем к ирландцам. В конце 1600-х африканские рабы стоили очень дорого – 50 стерлингов. Ирландские рабы обходились дешевле – не более 5 стерлингов. Если плантатор хлестал, клёймил и избивал ирландского раба до смерти – это не считалось преступлением. Смерть была расходной статьёй, но менее значимой, чем убийство дорогого негра. Английские рабовладельцы использовали ирландских женщин для своего удовольствия и прибыли. Дети рабов были рабами, которые увеличивали богатство своего господина. Даже если ирландская женщина, каким-либо образом, получала свободу, её дети оставались рабами господина. Поэтому ирландские мамы, даже получив свободу, редко покидали своих детей и оставались в рабстве.
Англичане задумывались о лучших способах использования этих женщин (часто, просто девочек лет 12) для увеличения прибыли. Поселенцы начали скрещивать ирландских женщин и девочек с африканскими мужчинами для получения рабов с другим цветом кожи. Эти новые мулаты стоили больше, чем ирландские рабы, и позволяли поселенцам экономить деньги, не покупая новых африканских рабов. Эта практика скрещивания ирландок с неграми продолжалась несколько десятилетий и настолько широко распространилась, что в 1681 году был принят закон «запрещающий практику спаривания ирландских женщин-рабынь с африканскими мужчинами-рабами с целью производства рабов на продажу». Короче говоря, это было прекращено только потому, что мешало работорговым компаниям получать прибыль.
Англия продолжала перевозить десятки тысяч ирландских рабов более века. История говорит, что после Ирландского восстания 1798 года тысячи ирландских рабов были проданы в обе Америки и в Австралию. Ужасно относились и к африканским и к ирландским невольникам. Один английский корабль выбросил в Атлантический океан 1302 живых раба, так как на борту оказалось мало еды. Мало кто сомневается, что ирландцы в полной мере испытали кошмары рабства – наравне с неграми (а в XVII веке – даже сильнее). А также, мало кто сомневается, что коричневые мулаты в Вест-Индии были, в основном, плодами африкано-ирландского скрещивания. Только в 1839 году Англия задумала свернуть с сатанинской дороги и прекратить работорговлю. Хотя эта мысль не мешала английским пиратам продолжать заниматься этим. Новый закон стал первым шагом в завершении этой главы кошмарных ирландских страданий.
Но если кто-нибудь, чёрный или белый, думает, что рабство касалось только африканцев – он совершенно не прав.
1ая Неделя полета - полет нормальный. Это я о краудфандинге, если что. Помнится, был с кем-то разговор на эту тему, я выразила сомнение. что мне удастся набрать таким путем более 10 баксов. Не, таки набралось.
Но вообще оказалось, что такое простое действие, как выставить роман на сайт, произвело на меня деморализирующее впечатление. Моя косная натура возмутилась столь решительным поступком и отплатила мне резким ухудшением самочувствия. Таки у меня есть нервы, граждане. Хотя, могет быть, тут еще наслоился пробегавший мимо циклон и солнечное затмение. Так что я не сделала за эту неделю многого из того, что планировала. Отсюда вывод: ваще не заниматься планированием, нехай все валится как валится, да.
Кто-нибудь занимался публикацией через сайт Ридеро? А то мой голова нихьт. Не, как слепить эл.книгу, я таки разобралась, но вот дальше...
Кстати, если кому-нибудь придет в голову странное желание заплатить за удовольствие, полученное от моих книг, то мой кошелек вот: ЯД 410011541051178
Фамилия Курганов уже ничего не говорит современным любителям российской словесности. А между тем для рассказчика «Истории села Горюхина» он был «величайшим человеком». Упоминанием его важнейшего сочинения, собственно, и открывается эта пушкинская повесть:
«Родители мои, люди почтенные, но простые и воспитанные по-старинному, никогда ничего не читывали, и во всем доме, кроме Азбуки, купленной для меня, календарей и Новейшего письмовника, никаких книг не находилось. Чтение письмовника долго было любимым моим упражнением. Я знал его наизусть и, несмотря на то, каждый день находил в нем новые незамеченные красоты. После генерала ***, у которого батюшка был некогда адъютантом, Курганов казался мне величайшим человеком. Я расспрашивал о нем у всех, и, к сожалению, никто не мог удовлетворить моему любопытству, никто не знал его лично, на все мои вопросы отвечали только, что Курганов сочинил Новейший письмовник, что твердо знал я и прежде. Мрак неизвестности окружал его, как некоего древнего полубога, иногда я сомневался в истине его существования. Имя его казалось мне вымышленным, и предание о нем — пустою мифою... Однако же он все преследовал мое воображение, я старался предать какой-нибудь образ сему таинственному лицу и наконец решил, что должен он был походить на земского заседателя Корючкина, маленького старичка, с красным носом и сверкающими глазами…»
Вполне вероятно, что Пушкин иронически обыгрывает здесь свои собственные детские впечатления от прочтения кургановского «Письмовника». Во всяком случае, он был хорошо знаком с этим сочинением, как и тысячи его современников. Имеет смысл заново открыть его и нам, людям XXI века. читать дальше
Надо сказать, что хотя сей великий таинственный муж и предстал воображению автора горюхинской истории маленьким старичком с красным носом, в действительности он был довольно дородной персоной. По имени-отчеству его звали Николаем Гаврилычем, чин он имел подполковничий и состоял в должности профессора математики и навигации в петербургской Морской академии (впоследствии Морском корпусе). Курганов ненадолго пережил срок, отмеренный людям Данте, и умер в 1796 году, чуть больше 70-ти лет от роду. Пушкин хотел написать биографию Курганова, но отказался от своего намерения из-за скудости собранных о нем сведений.
Имея большую охоту и до российской грамматики, Курганов издал несколько сочинений, из которых наибольшую известность приобрела. «Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русскому языку с седмью присовокуплениями разных учебных и полезно-забавных вещей» (1769), или — «всеобщий чертеж наук и художеств, ключ писцу, любящему российскую пропись, сбор разных русских пословиц, краткие замысловатые повести, различные шутки, достопамятные речи, хорошие мнения, опись качеств знатнейших европейских народов, загадки, древние апофегмы, правила Епиктетова нравоучения, рассуждение Сенеково, разные поучительные разговоры о любомудрии, о навигации или кораблеплавании, о геральдике, о мифологии» и прочая. Во 2-м издании (1777) книга получила название «Письмовник, содержащий в себе науку российского языка со многим присовокуплением разного учебного и полезнозабавного вещесловия».
Затеян был «Письмовник» для домашней пользы: автор «вздумал детей своих поучить правилам нашего языка по преждеизданной Русской Грамматике, но она показалась ему для них многотрудною, то принужден он ее преобразить», — сказано в предисловии.
«Письмовник» быстро стал настольной книгой в домах русских образованных людей, и до 1837 года выдержал 11 (по др. сведениям, 18) изданий. А это между прочим 800-страничный том! По словам одного писателя, «книга Курганова — чудесная кунсткамера всякой всячины, любопытнейшая настольная энциклопедия россиянина пудреного века и прелестные сокровища речи российской…».
Однажды Пушкин сказал: «Я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую откровенность». И еще в этом роде: «Я не люблю видеть в первобытном нашем языке следы европейского жеманства и французской утонченности. Грубость и простота более ему пристали…»
Вот эта первобытная мощь (а также природное изящество) русской речи и зачаровывает в сочинении Николая Гаврилыча Курганова. Перед нами — тонкий знаток родного языка. Вот как он объясняет разницу между родиной и отечеством: «Отечественные имена суть, кои происходят от отечества: как россиянин, пруссак». «Родину значащия имена суть: сибиряк, камчадал, остяк, якут…»
Или его пример на «виват» — торжественный клич побед и славы империи: «Виват требует именительного. Виват вся Российская палата и воинство…»
А вот довод — эстетический — в пользу того, что послереволюционная реформа правописания испоганила и обезобразила русскую словесность — «противно зрению»:
«Буква «i» произносится так же, как «и», а употребляется для того, чтобы стечение подобных букв не мешало правильному и скорому чтению: например: Россiи, скинiи и проч., вместо России, скинии, ибо сие противно зрению».
Послушайте, какой живой прелестью дышат любовно собранные Кургановым примеры на «умалительные имена собственные»: «Ванька, Ивашко, Ванюшка, Ваня, Ванюша, Иваша, Ванюшко, Ванюшичка, Иванушка, Ивушка, Ивашичка, Ванюшутачка, Ванютачка, Иванишка».
В кургановском «соборе пословиц» русский язык играет всеми огнями, хотя, может быть, именно этой части «Письмовника» пристали больше всего пушкинские слова о грубости и простоте: «брюзжит, как худое пиво у афендрона; где бес не сможет, туда бабу пошлет; даром и чирей не сядет; за свой грош везде хорош; испужан зверь далече бежит; кто ветром служит, тому дымом платят; плохого князя и телята лижут; слушай, дуброва, что лес говорит; смолоду прорешка, под старость дыра; та не овца, что с волком пошла; у гордого вельможи и туфли чин имеют; аминем беса не избыть» и др.
«Замысловатые повести» Курганова переиздаются до сих пор. Вспомним некоторые из них:
«Два ученых, один русак, другой пруссак, спорились о старом и новом штиле. Пруссак многими доводами доказывал, что григорианское счисление вернее старого, говоря, что в 1592 году от искусных математиков найдено 10 дней излишка в старом календаре, считая от Иулия Кесаря по сие время. — Тем лучше, — отвечал русак, — что когда новое исчисление верно, то последний суд будет у вас ранее нежели у нас, и когда дойдет до нас, то уже ад будет полон».
«Школьник, принеся чинить сапоги, у коих пробились запятки, говорил сапожнику: — О, ты, куриозный транслатер, не малым трудом и потом в науке и искусстве такого явного совершенства в починке обветшалых калькументов достигший, приставь мне два семи-циркуля к моим суппедиторам». (Не напоминает речь многих сегодняшних молодых людей?)
С удивлением именно здесь, в «Письмовнике» читаем «якобинский» анекдот: «Италианец, будучи вопрошен французом, у кого бы он лучше хотел быть в подданстве, у короля ли французского или у ишпанского: «Я бы желал видеть одного, повешена на кишках другого». Эту антимонархическую формулу мы найдем позднее среди подцензурных стихотворений, приписываемых Пушкину, в более резкой редакции:
Мы добрых граждан позабавим И у позорного столпа Кишкой последнего попа Последнего царя удавим.
А что за чудо «Разномысленные предложения»! Полюбуйтесь: «Ученое: планеты суть твердые и темные шары, кои по принятии на себя солнечных лучей становятся светлыми. Учено-забавное: планеты суть небесные зеркала, кои хоть и мрачны, но когда солнце в них заглядывает, то они кажутся солнцами нощными. Забавно-важное: звезды суть священные вечного храма Божия лампады. Красивое: звезды суть убранный драгоценными каменьями света шатер. Веселое: звезды суть блистательные в саду блаженных цветы. Свирепое: звезды суть небесные мегеры, имеющие свои косы сияющими змеями извиты, для недопускания злых людей до неба. Печальное: звезды суть плачевные горящего храма светила при погребении солнца. Смешное: звезды суть летающие по синим небесным лугам ракеты. Баснословное: звезды суть фонари богов, при которых они ночью шествуют».
После такого языкового шедевра понятна благородная гордость кургановских слов, что «российский язык кратче и словами изобильнее всех прочих европейских диалектов», понятны и заключительные «Вопросы и ответы» письмовника: «Вопрос: Какой диалект есть самолучший? Ответ: Карл V, римский император, говаривал, что испанским языком говорят с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелем, италианским — с женским полом, но русским языком, по мнению г. Ломоносова, со всеми оными беседовать пристойно: ибо, ежели кто прострет в него разум и с прилежанием вникнет, тот найдет в нем великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатства и сильную во изображениях краткость греческого и латинского языка. Славное красноречие Цицероново, великолепная Виргилиева важность, Овидиево приятное витийство не теряют своего достоинства на русском языке. Тончайшие философические рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира и в человеческих обращениях, имеют у нас достойные и вещь выражающие речи. И ежели чего точно изобразить не можем, то не языку нашему, но недовольному в нем искусству приписывать долженствуем…» ---------------------------------------------------------------- Использованы материалы: "Письмовник, содержащий в себе науку российского языка со многим присовокуплением разного учебного и полезнозабавного вещесловия. Седьмое издание, вновь выправленное, приумноженное и разделенное на две части профессором и кавалером Николаем Кургановым". Ч. 1, 2. СПб., 1802, 1803. И.С. Лукаш. Российский словотолк. http://az.lib.ru/k/kurganow_n_g/
Rebecca Latham (Ребекка Латам) читать дальшеRebecca Latham (Ребекка Латам) – американская художница, живет в Гастингсе, штат Миннесота . Работы художницы выставляются в галереях Канады, Англии, Германии и на территории Соединенных Штатов. Она получила множество наград за ее искусство и является членом многочисленных престижных обществ искусства. Тонкие акварельные работы Латам производят незабываемое впечатление.
Для бедолаг коммунаров Полдня всё запретно, им недоступны ни карнавалы, ни психоаналитики. Жилин прав: стоит народу узнать, какую штучку вставлять в приёмник вместо супергетеродина – и мир Полдня опустеет, уйдёт туда, в безмятежную свободу своего "я", не скованного уродующим корсетом этических и идеологических догм. Для Жилина, вероятно, стержень личности – постоянное самоограничение, ставшее для него естественным, как для глубоко верующего пустынника или для идущего Путём, ну бывают такие люди, для которых аскетизм есть путь духовного освобождения и восхождения. Где Пек обрёл свободу, Жилин сорвался с горной тропы, которой поднимался всю жизнь.
Фиг с ней, с критикой Стругацких, но с такой неприкрытой пропагандой наркотиков и порнографии давно не сталкивалась. Наркотики - это свобода. Если ты не потребляешь наркотики - ты жалкая ущербная личность. Если ты не описываешь графично секс - ты презираешь телесный низ.
В 1820 году полковник Роберт Гиббон Джонсон из города Салем в штате Нью-Джерси прямо на ступеньках местного суда съел целую корзину помидоров, чтобы доказать их безвредность.
Написать десять фактов о себе на любую тему, которую поднимут в комментах, и осалить пятерых ПЧ.
Ей-богу, не знаю, кого осаливать)
А вопросы можете задавать)))
Шано и творческое вдохновениечитать дальшеНе люблю этих слов: ни "творческое", ни "вдохновение". Слишком затертые от постоянного их употребления слова. для меня "творческая личность" - это бледная чахоточная чеховская барышня (не путать с тургеневской), которая пытается изображать себя декаденткой и кокаинисткой, но у которой не хватает на это актерских способностей.Там что я солидарна в размышлениях о творчестве с Анчаровым: не хочу заниматься творчеством, а то, чем я занимаюсь, это сплошной фердипюкс. А вдохновение... не знаю, не встречалась. То, что в народе зовется вдохновением, лично для меня расслоено на две составляющие: "Вдохновение №1", более известное народу как "шиза" - я живу в нем постоянно и уже даже не терзаюсь мыслью, как от этого избавиться. На самом деле сцены из моих книг, герои и прочий рабочий процесс присутствует в моей голове постоянно, и единственный работающий способ избавиться от этих навязчивых мыслей - это написать роман. Но боже мой, как мне не нравится процесс писания. Все слова тут же разбегаются кто куда, и вместо живописного "ля-ля-тополя", которое болталось в моей голове, получается суровый и лаконичный текст, не обремененный излишествами. Эмоции я тоже описывать не умею. И еще я ленивая. Сплошной негатив. И чтобы написать-таки текст, мне нужно "вдохновение №2". Это когда читаешь книгу и чувствуешь дискомфорт: а чё это я всякую муру читаю, а сама не пишу? Не, действительно, а чё? А чё? И когда я довожу себя до состояния "Ты будешь писать, бля, или мне разбить клаву о твою голову???", тогда я сажусь и начинаю... нет, не писать, а вяло просматривать, чё это я уже раньше написала. Как-то так. А волшебные посещения музы - не, не встречала. Только упорным трудом и преодолевая отвращение к себе и к процессу.
Шано - инженер!читать дальше Шано - хреновый инженер, потому что больна вдохновением №1. Я работала технологом в радиомонтажном цеху, потом конструктором в отделе, где проектировали нестандартное оборудование. Вершиной моего творческого инженерного гения стала гальваническая ванна из нержавейки с индукционным подогревом, уж не знаю, зачем она им понадобилась. Вообще-то я люблю математику и технику, но моя любовь не взаимна. Впрочем, "вдохновение №1" очень сильно мешало мне интересоваться математикой и техникой всерьез. С другой стороны, мое инженерное образование заметно отражается на моих книгах. Я не считаю, что фантастика должна звать юных читателей во втузы (хотя неплохо бы), но полагаю, что даже в фэнтезийном мире должно быть место техническому прогрессу. Магия без машины Бэбиджа - это скучно. И в своем романе "Там, где Королевская Охота" я попробовала объединить. На мой взгляд, получилось. Нет, сейчас я не инженер. Я ушла с завода, когда моя инженерская зарплата стала меньше пенсии моей матери-техника. Я бы предпочла быть профессиональным тунеядцем и писать книги, но как-то не получается: то здесь подработаешь, то там. Сейчас типо социальный работник.
Шано и именачитать дальшеДумаю, моя любовь к именам зародилась с прочитанной в детстве книги Льва Успенского "Ты и твое имя". А потом я как-то начала пристальнее присматриваться к именам. И хотя книга Успенского - безусловный бестселлер и сейчас, все-таки местами он устарел. И надо написать что-то новое. Почему бы не мне?
Шано и писательствочитать дальшеПисать начала чуть ли не раньше, чем научилась читать. нет, не в 4 года. У меня с чтением в детстве были большие проблемы и понимать написанное я научилась где-то в третьем классе. От нас в школе требовали какую-нибудь поделку (идиотское задание для того, кто понимает чувства восьмилетнего слегка аутичного ребенка) и я не придумала ничего лучшего, как написать и нарисовать маленькую книжку про мою семью. Учительнице не понравилось, она вернула книжку моей матери и посоветовала сделать какие-нибудь цветочки. В семье над моей книжкой до сих пор смеются. Не, цветочки я сделала: взяла лист зеленого картона, торчком воткнула в него медные проволоки, вырезала из цветной бумаги этакие очень символические типо-ромашки, и смочила их мамиными духами. Ниче, в школе понравилось. Это приключение желание писать отбило надолго, так что я вернулась к этому занятию где-то лет в 12. Писала, бросала написанное, писала заново, и снова и снова, и снова, пока в начале 90х не решилась наконец показать свои творения людям. Люди посмотрели и сказали: Проду! Расширьте ваш роман с 12 а.л. до 30. Так (вкратце) родилась "Карми". Я за нее чуть не получила Аэлиту-Старт, но чуть не считается, в то время как раз стартовало много хороших авторов. Не помню, кто в том году получил Старт. Лукьяненко, что ли? Сергей Бережной потом говорил, что в Азбуке надеялись, что это будет серия вроде семеновского "Волкодава" (я срочно писала "Смирола"), но блин, Волкодава же раскручивали и его реклама была чуть не на каждом столбе. К тому же случился дефолт, и Азбука потеряла к нам интерес. Потом был "Приют изгоев" с аннотацией про попаданца и 13 главой, размазанной по окружающим главам. К нам потеряла интерес и АСТ. Потом "Форум" вдруг ни с того ни с сего напечатал "Часы доктора Ватсона" и "На тихом перекрестке", но не напечатал "Там, где Королевская Охота". потом я послала все свое писательство нахрен, впала в депрессию, написал для издательства "Питер" сначала про астрологию, потом про беременность и воспитание ребенка до трех лет (напечатали только про беременность, насколько я видела. а могет быть, пустили под другим именем, я не отслеживала), потом еще две книжки про имена. Фся мая писательская карьера. Щас вот опять вздумала возобновить это дело, тем более что есть неопубликованное, но гениальное, как водится у непризнанных авторов. и не знаю как.
Шано и киночитать дальшеПрактически никак не сочетается. Не люблю пялиться в экран, а люблю в это время что-то делать. Отвлекаешься и упускаешь, чё они там на экране натворили. Есть некоторое количество старых фильмов, которые мы с мужем знаем чуть не наизусть. а нового практически не смотрю. Русские кины в основном заставляют страдать за глубокую неинтеллектуальность их создателей, а к импортным я таких требований не предъявляю, но если в кине только спецэффекты, а повороты сюжета я предсказываю на счет раз - нафиг мне такое кино? Сериалы иногда посматриваю, но именно фоном. Люблю бибисишного "Шерлока", но порой задумываюсь, подействовал ли он на меня так шокирующе, если б я посмотрела "Доктора Кто" раньше. Доктор, кстати. тоже хорош, но я перестала его смотреть еще при Смите. Ушло очарование. "Приключения Мэрдока" неплохи, но бляха муха эта романтическая линия с докторшей уже задолбала. "В поле зрения" - хорошая идея, но наворотили фигни. "Жизнь" - хорошо так, приятственно. "24" - вот хорошо бы оно, но столько логических проколов. Хотя в таком темпе проколы слабо ощущаются. "Думать как преступник" - слишком искусственно. "Менталист" неплохо было только первые три сезона. И че-то там еще поглядывала, но ярких впечатлений нет.
Шано и живопись.читать дальшеЯ ничего не понимаю в живописи, просто люблю яркие картинки. Кстати сказать, пока я тут на дайри постила картинки, стала различать некоторых художников. Так что картинкоспамя, я занимаюсь собственным самообразованием. Нет, я вряд ли стала бы покупать картину, чтобы повесить ее на стену. И ходить по музеям - явно не мое. А вот в компе картинки разглядывать - совсем другое. Я - варвар.
Шано и детские мечтычитать дальшеА даже и не помню, были ли у меня детские мечты. Скорее всего, нет. Мне вполне было достаточно того, что есть. Я даже о писательстве не мечтала, а просто писала. и особых таких мечт прославиться хотя бы писательством - тоже не было. Когда живешь во вдохновении №1 - никаких мечт не надо. Раз - и ты уже в Карибском море. Два - и ты на космическом корабле. Как-то так.