из этой подборки www.liveinternet.ru/community/4675714/post37583...

@темы: Котловина, пейзажи

---

Сказочные натюрморты Натальи Закревской-Аникиной svetikya.com/post375874679/?upd

Художница из Киева Наталья Закревская-Аникина создает просто сказочные натюрморты.
Она обычные цветы мастерски превращает в сказочный натюрморт.
Все ее работы на тему цветочный натюрморт очень нежные и трепетные, легкие и воздушные.
Настоящий водопад красок и чувств!

@темы: картины

---

охота филина

@темы: птички

---

2002 год, если что

Посиделки гендерные: Макс Фрай - кто он, мужчина или женщина? www.textology.ru/article.aspx?aId=152

@темы: писательское

---

Оригинал взят у в Об одном самозванце

Когда варшавский сейм 1604 года думал над тем, стоит ли помогать "государику" - человеку, объявившему магнатам юго-востока, что он - сын "тирана" Ивана Грозного и, соответственно, природный великий князь московский, чудом спасшийся от узурпатора, канцлер Ян Замойский в своей речи не смог сдержаться. "Он говорит, что вместо него задушили кого-то другого, помилуй бог! Это комедия Плавта или Теренция, что ли?"

Пан Замойский был человек основательный и не любил разные легкомысленные затеи. Ещё он был неплохо образован (определённо лучше, чем будущий "инператор Деметриус", а потому слышал о прецедентах. Забавно, если подумать: Юрий/Григорий Отрепьев внедрял на русской почве древнюю и богатую традицию самозванства ("самозванничества"?), ничего о ней не зная (эдакий "почвенник", а те, кто читал античных комедиографов и историков, наблюдали за ним, как за персонажем бородатого анекдота. До определённого момента.

Похожие сюжеты в латинских комедиях я не припомню, а вот в реальности был один человек на поколение младше Теренция и на три младше Плавта, судьба которого могла бы вдохновить молодого монаха Чудова монастыря. Стоило только почитать Диодора Сицилийского...

Звали этого человека Андриск.

Был он сыном ремесленника (суконщика, похоже) из небольшого малоазийского города Адрамиттий, что недалеко от Трои. Когда родился, неизвестно, но, надо полагать, около 182 года до н. э. Может быть, немного позже. Время было сложное: Рим начал активно проникать на Балканы и, помимо всего прочего, разгромил Македонию. Непобедимая фаланга заставила насторожиться поседевшего в боях и походах Эмилия Павла, но совсем ненадолго. А потом Павел упразднил царскую власть в оккупированной стране, поделил территорию на четыре республики, а их жителям запретил торговать друг с другом, друг на друге жениться, добывать драгоценные металлы и даже вывозить лес. А это была основная статья македонского экспорта. Старые союзники с этого момента уже не были нужны Риму, а потому начал он притеснять пергамских царей (их подданным был молодой сын суконщика) и Родосскую республику. Весь регион стал беднеть и искать отдушину во взаимной резне - а Македония особенно.

Начали вспоминать о царях. Последнего из них, Персея, римляне увезли с собой, и в плену он умер - если верить некоторым источникам, его умертвили очень хитроумно, не давая спать. Спустя два года (164 год до н. э.) в том же италийском городке умер восемнадцатилетним старший из его сыновей - и младший из братьев одновременно: Персей просто усыновил когда-то самого младшего из сыновей отца (наверное, от другой женщины). Этого царевича звали Филиппом. А второй, по имени Александр, получил свободу, освоил латынь и стал писцом. Обычным писцом, хотя и хорошим; на родину он так и не вернулся.

И вот около 150 года до н. э. сын суконщика из города Адрамиттий начал всем рассказывать, что он и есть царевич Филипп.

Рассказывал он это, видимо, в Македонии и в соседних фракийских городах (быть самозванцем дома - занятие совсем неблагодарное). Но ему и там не слишком верили: все слышали, что Филипп умер в какой-то Альбе Фуцинской. Позже Андриск оказался в Сирии, где познакомился с "дядей" - местным царём Деметрием Сотером: сестра Деметрия была замужем за Персеем и когда-то усыновила вместе с ним Филиппа. Настоящего. Но гостю не обрадовались: и проблемы с Римом никому не были нужны, и "родственники" такие у Деметрия уже были. Как раз в то время он воевал с авантюристом из Смирны, выдававшим себя за его двоюродного брата (и позже проиграл войну). А поэтому Псевдо-Филиппа выдали римлянам.

Те подошли к проблеме не очень серьёзно. Поместили Андриска под надзором в одном италийском городе и забыли про него. А самозванец сбежал, приплыл в Милет и здесь взялся за старое. Его история стала обрастать подробностями: отец, мол, понимая, что проигрыш в войне с Римом неизбежен, решил сохранить жизнь и свободу хотя бы одному наследнику, а поэтому отдал Филиппа на воспитание какому-то критянину, а вместо него во дворец взяли мальчика низкого происхождения, очень похожего. Сам царевич не знал, кто он такой, но, когда ему было 12 лет, мнимый отец смертельно заболел и обо всём рассказал. И письмо от царя передал мальчику, где было написано о двух кладах - в Амфиполе и Фессалонике, где серебра было больше чем на 200 талантов.

Настоящему Филиппу уже в самом начале войны, когда дела македонян шли неплохо, было 11, но кто будет проверять хронологию? Андриск рассказывал свою историю милетянам, и те слушали, видимо, с интересом. Самозванца арестовали местные власти, но было непонятно, что с ним делать. Спросили у проезжавших через город римских послов - но те посмеялись над услышанным и посоветовали отпустить фантазёра.

Андриск снова оказался на свободе. У него появился спутник - арфист Николай, давший ценный совет: найти женщину по имени Каллиппа, бывшую когда-то наложницей Персея, а теперь жену уважаемого жителя Пергама. Андриск её нашёл и очень растрогал своей историей. Она дала ему денег, которых хватило на диадему, царское одеяние, двух рабов и дорогу до Фракии - один из тамошних вождей был женат на сестре Персея, то есть был ещё одним "дядей" нашего героя.

"Царское одеяние", вероятно, делало своё дело: уже на пути во Фракию вокруг самозванца начали собираться толпы людей. Знакомство с Тересом прошло очень удачно, и у Псевдо-Филиппа появилось войско, чтобы отвоевать "отцовское царство".

Появление в Македонии какого-то якобы царевича стало полной неожиданностью. Всерьёз его не восприняли ни греки, ни римляне, но уже через несколько месяцев самозванец стал царём Филиппом VI и контролировал всю страну. Рим направил против него легион (кстати, по просьбе греков), потом, после поражения и попытки нового царя договориться о союзе с Карфагеном, как раз в те годы боровшимся за жизнь, - ещё несколько легионов. Недостаток полководческих талантов и склонность к тирании (хотя про это, наверное, врут), довели Андриска до участия в триумфе римского претора и смерти в Мамертинской тюрьме. На фракиянке он не женился, отдавать территории за помощь никому не обещал. "Воскреснуть" царю Филиппу так и не пришлось.

Пожалуй, у плохо информированного чудовского монаха судьба всё же была интереснее.

@темы: исторические россказни

---

25.11.2015 в 14:41

Пишет  Taho:

4200 пигментов выставили в ряд в японском магазине красок
В Токио открылся магазин красок под названием «Пигмент» — с целью поддержать древние японские и азиатские традиции живописи. В магазине представлено аж 4200 различных пигментов, 200 кистей и перьев, изготовленных по древней методике, и традиционная японская бумага.

Дизайн магазина так же удивителен, как и количество предлагаемых товаров. Архитектор Кенго Кума создал пространство, оформленное волнами из бамбуковых палочек.

источник

@темы: блокнот

---

Оригинал взят у в Поразительные пейзажи Jaewoon U

Южнокорейский фотограф-пейзажист Jaewoon U зарекомендовал себя как один из самых популярных и плодовитых мастеров в своём жанре. У него почти 14 тысяч подписчиков на 500px и более 4 миллионов просмотров.


















































© и ©

@темы: пейзажи

---

25.11.2015 в 11:10

Пишет  MirrinMinttu:


Понятие государственной измены в английском средневековом законодательстве
До того, как Эдвард III ввёл в оборот чёткие обозначения того, что такое государственная измена, существовало согласие, что измена – это злоумышление против короля и королевского суверенитета. Но не только. На вопрос о том, кто считался преданным в деле о государственной измене, ответ давался, что «король ИЛИ система управления государством».



Покаяние герцогини Глостерской


То есть, до 1352 года государственной изменой могли посчитать убийство государственного чиновника (даже если преступление не имело ничего общего с работой жертвы), или убийство человека, следующего на помощь королю во время войны. Всё зависело от персонального мнения судьи, выносившего приговор.

Однозначно государственной изменой было выступление против короля с оружием, под развёрнутыми знамёнами. Также однозначно государственной изменой было замышлять смерть короля и помогать его врагам.

Войну вообще имел право объявлять только правитель. Любое несанкционированное военное выступление вассального барона, графа, герцога рассматривалось не больше и не меньше, чем узурпация королевской власти. То есть, явная государственная измена. Иногда это понятие, при случае, растягивали на слишком властолюбивых (или просто неудобных большинству пэров) придворных. Фаворитов, например, как в случае Гавестона и Мортимера (хотя, по моему личному убеждению, в случае Мортимера была явная попытка узурпации, с предположительным убийством одного короля и планируемым убийством другого. Тогда как Гавестон просто взбесил «старых» пэров демонстрацией того, что их время прошло. Напрасно, как оказалось).

В общем, в 1348 году палата общин потребовала большей определённости в том, что именно рассматривается государственной изменой, потому что, по их мнению, эту статью применяли слишком «по обстоятельствам», и в интересах кого угодно, кроме правосудия как такового.

И вот в 1352 году появился королевский указ. Внёс ли он ожидаемую ясность – судите сами. В первую очередь, в понятие государственной измены входило очевидное – преступления против короля И его власти. То есть как реальные действия, вроде заговоров, так и просто мечтания на уровне «чтоб он сдох», разделяемые публично со слушателями. Кроме этого, государственной изменой считались действия против королевы и наследника престола, а также оскорбления достоинства королевы, старшей дочери короля, и жены старшего сына.

Убийство канцлера, казначея и судьи любого ранга, имеющего право вести дознание и выносить приговор, было государственной изменой, если убийство имело причиной исполнении вышеозначенными их рабочих обязанностей.

«When a Man doth compass or imagine the Death of our Lord the King, or of our Lady his Queen or of their eldest Son and Heir; or if a Man do violate the King’s Companion, or the King’s eldest Daughter unmarried, or the Wife the King’s eldest Son and Heir; or if a Man do levy War against our Lord the King in his Realm, or be adherent to the King’s Enemies in his Realm, giving to them Aid and Comfort in the Realm, or elsewhere, and thereof be probably attainted of open Deed by the People of their Condition: . . . , and if a Man slea the Chancellor, Treasurer, or the King’s Justices of the one Bench or the other, Justices in Eyre, or Justices of Assise, and all other Justices assigned to hear and determine, being in their Places, doing their Offices: And it is to be understood, that in the Cases above rehearsed, that ought to be judged Treason which extends to our Lord the King, and his Royal Majesty: . . .»

Но вскоре этот достаточно лаконичный указ стал разрастаться как бы сам по себе. В «преступление против короля и его власти» неизбежно попали практически любые действия и планы, направленные против правительства в целом. Например, в царствование Генри VI под статью попало дело о незаконно произведённой реквизиции для нужд королевского двора, а в царствование Эдварда IV – ограбление церкви. Баронские войнушки и междусобойные дрязги оставались за пределами закона о государственной измене.

В 1388 году знамениты «лорды-апеллянты» заставили Ричарда II признать своих политических соперников государственными изменниками через «узурпацию королевской власти», но уже в 1390-х годах король за эту временную уступку на лорда-апеллянтах отыгрался так успешно, что в истории Англии знать уже никогда не смогла диктовать свои условия королю (даже при слабом Генри VI стороны действовали от имени короля, хотя бы формально, даже в случае признания им Ричарда Йорка своим преемником. Даже в случае с Саффолком речь шла о должностном преступлении, не о государственной измене).

О чём декрет 1352 года не говорил, так это о процедуре расследования и вынесения приговора в делах о государственной измене. Поэтому, до самого пятнадцатого века, подобные дела рассматривались в рамках уголовного законодательства. Более быстрой альтернативой этому был суд коннетабля. В пятнадцатом веке постепенно дела о государственной измене перешли под эгиду парламента.

Наиболее часто и широко применяемыми понятиями из указа 1352 года были «мечты о смерти короля» и «военные действия против короля». Большинство случаев о государственно измене подводились под одно из, или сразу под оба понятия.

При Генри IV в понятие о государственной измене были введены «словесная измена» и «подстрекательство против короля». Собственно, эти параграфы не были новыми, они напрямую относились к «мечтам о смерти короля» и к «преступлениям против короля и его власти». Эти параграфы применялись уже при Генри IV, но особенно широко – при Эдварде IV. Тем не менее, Беллами в своей книге об эволюции законов о государственной измене подчёркивает, что ему не довелось увидеть ни одного приговора, когда человек был бы осуждён только за свой глупый язык, без других доказательств преступного намерения.

Полагаю, было мало просто сказать, что королева – заурядная никчёмная баба. Преступлением эти слова становились, если за сентенцией следовали конкретные предложения, как с такой бабой надо поступить, или если добавлялось, что король - подкаблучник. Это могло быть расценено как попытка «отнять у народа сердечную любовь к своему государю».

Где-то в это время прослеживаются попытки применения закона о государственной измене к «волшебству и некромантии». То есть, как попытки повлиять на короля магическим путём, так и составить гороскоп короля, чтобы узнать день его смерти.

Генри V, по вполне очевидным причинам, подвёл под изменнические действия нарушения против заключённых договоров, на государственном или частном уровне, всё равно. Если король кому-то гарантировал безопасность, то действия против такого человека были государственной изменой (очевидно, он боялся политических убийств знатных пленников). Если король подписал договор о сохранение за сдавшимся гарнизоном оружия и знамён, то любые действия против этого гарнизона, покидающего сданную крепость, были бы государственной изменой.

При Генри VI, опять же, по очевидным причинам конфликта с собственными магнатами, изменой стали квалифицировать неявку на слушание своего дела тех, кто был пока бездоказательно обвинён в изменнических действиях против короны. Явное указание на Йорка, Уорвика и Салсбери, которые не явились туда, где их на 100% осудили бы. Отсюда, кстати, и тот поток открытых писем-обращений к королю от этой троицы, в которых они подчёркивают своё верноподданство.

Эдвард IV ещё раз расширил концепт государственной измены – а именно, включил в число изменников тех, кто был им лично помилован после разногласий, но, по его мнению, не успокоился. Это был отличный способ избавиться от тех лордов, которых он считал потенциально опасными, как того же Фальконберга, уж слишком независимого и популярного в военной среде. В 1478 году этому же королю пришлось подвести под понятие государственной измены «намерение лишить короля и его наследника законной власти» - отголосок суда над братом короля. Это квалифицировалось как «преступление против королевства».

Тем не менее, большинство случаев о государственной измене проходили, всё-таки, через суд коннетабля – так было быстрее в ситуациях, когда карательные акции должны были быть проведены незамедлительно. Со временем, к шестнадцатому веку, эта практика привела к деградации всего суда коннетабля. Большинство выносимых им приговоров стали базироваться на признаниях обвиняемых, полученных при помощи пыток.

@темы: история, Арагарта

---

из этой подборки www.liveinternet.ru/community/1726655/post37571...

@темы: картины

---

Оригинал взят у в Иностранные "12 стульев"

В этот день 45 лет назад, 28 октября 1970 года в США на экраны вышел фильм «12 стульев» (The Twelve Chairs), поставленный режиссером Мелом Бруксом по роману Ильфа и Петрова. Фильм снимался в Югославии и Финляндии. Мел Брукс объяснял выбор книги для экранизации: «Джозеф Хеллер обожал Ильфа и Петрова и заставил меня прочесть «Золотого телёнка». Я был в восторге. Спрашиваю: эти деятели еще что-нибудь издали? Тогда Хеллер мне дает «Двенадцать стульев». Я влюбился. Остап Бендер — это я. Прохвост. Любитель женщин. Ни морали, ни характера. Остап Бендер — это животное, которое есть в каждом из нас
Кроме того, я же настоящий русский - фамилия моих предков Каминский».

Знаменитый роман И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев» написан в 1928 году. Произведение получило большую известность. И прежде чем роман был экранизирован в СССР, за границей в разных странах было сделано несколько экранизаций, в т.ч. одна из них в Третьем Рейхе. Вот полный список иностранных экранизаций «12 стульев»:

- «Двенадцать стульев» (Dvanáct kresel), 1933 год, Польша/Чехословакия.
Первая постановка по книге. Пражский парикмахер Фердинанд Шуплатко получает письмо, в котором сообщается, что умершая в Варшаве тётушка оставила ему наследство. Бросив всё, он уезжает в Польшу. Зная о миллионном состоянии своей родственницы, незадачливый парикмахер истратился в дороге до последнего гроша. Но в пустом доме, который к тому же был заложен, он находит только 12 потрёпанных стульев. Недолго думая, он отдаёт стулья в антикварный магазин, а ночью находит записку, в которой тетушка сообщает ему, что спрятала 100 тысяч долларов в один из стульев. Фердинанд бросается к антиквару, но тот уже распродал все стулья поштучно в разные руки. Договорившись о совместном поиске пропавшего сокровища, новоиспечённые компаньоны пустились в путь. Один из стульев попал в детский приют, и найденные в нём деньги пошли в пользу сирот как вклад анонимного доброжелателя.



- Keep your seats, please («Пожалуйста, сидите!») 1936 год, Англия.

- «13 стульев» (13 Stühle), 1938 год, Германия.
Немцы полностью заимствовали завязку у поляков. Но отказались от буффонады и внесли хеппи-энд.



- L'Eredita in Corsa («В бегах за наследством»), 1939 год, Италия.

- It's in the Bag! («Дело в мешках»), 1945 год, США (американцы внесли ещё и элементы криминального детектива). Главный герой – тренер по блошиным бегам, наследство оставляет дедушка, стульев всего пять, и финал - хеппи энд.

- Tretton stolar («Тринадцать стульев»), 1945 год, Швеция.



- «Тринадцать стульев» (Treze Cadeiras), 1957 год, Бразилия.
Бразильцы сделали Остапа Бендера девушкой - танцовщицей варьете.



- Das Gluck liegt auf der Strasse («Счастье лежит на улице»), 1957 год, ФРГ.

- «Двенадцать стульев» (Las doce sillas), 1962 год, Куба. Остапа зовут Оскар. Жена отца Фёдора - женщина-епископ.
Это первый фильм по роману Ильфа и Петрова, а не по польскому фильму.

- «Один из 13» (Una su 13, «12 + 1» — оригинальное название), 1969 год, Италия.
Тоже снят по польскому варианту, только в роли Остапа - Шарон Тейт (это её последняя роль). Итальянцы за основу взяли немецкий 1938 года. Вот его краткий пересказ:
«Марио Беретти — парикмахер, эмигрировавший в Нью-Йорк. Он получает уведомление о смерти своей тети, живущей в Англии, которая объявила его своим единственным наследником.
Марио спешно отправляется в Англию, и узнаёт, что его наследство состоит из 13 антикварных стульев. Он продаёт их, чтобы покрыть свои затраты на дорогу, но вскоре узнает из последнего сообщения тётки, что внутри одного из стульев находится состояние. Он пытается выкупить стулья, но неудачно. С помощью торговки антиквариатом Пат, живущей в Лондоне, он отправляется на поиски стульев, которые отсылают из Лондона в Рим. По пути они встречают много странных персонажей, таких как водителя фургона по перевозке мебели Альберта, проститутку по имени Джуди, Мориса, руководителя передвижной театральной труппы и т.д.
Странная погоня заканчивается в Риме, где стул с деньгами падает в грузовик, и отправляется в детский дом. Марио возвращается в Нью-Йорк на корабле, Пат машет ему на прощание.
Марио приходит в свою парикмахерскую. Его последний клиент говорит, что перед отъездом в Европу Марио изобрёл средство, способствующее бешеному росту волос. И он теперь – миллионер».

- «Двенадцать стульев» (The Twelve Chairs), 1970 год, США.



- Rabe, Pilz und dreizehn Stuhle («Рабе, Пилц и 13 стульев»), 1972 год, ФРГ, телесериал, 13 серий.

- Mein Opa und die 13 Stuhle («Мой дедушка и 13 стульев») 1997 год, Австрия.
Девочка Саманта получает известие о том, что её тетя Каролина, которая недавно умерла, оставила ей все своё состояние. Тетя жила в Кернфельде, и Саманта туда должна ехать. С ней едет её любимый дедушка. Саманта темнокожая, хотя и мама её, и дедушка белые. В Кернфельде дед с внучкой находят пустой тётин дом, который, как выяснилось, она снимала, и там одинокие 13 стульев, которые и составляют наследство. Разочарованные, они тут же сдают стулья на аукцион, однако, потом находят записку от тёти, что она вшила в один из стульев 3 млн. шиллингов, бросаются обратно за стульями, но они все проданы, и тогда начинается погоня за стульями.



- Zwoelf Stuehle («Двенадцать стульев»), 2004 год, Германия.

- دوازده صندلي («Двенадцать сидений»), 2011 год, Иран. Последняя пока экранизация по книге Ильфа и Петрова. Хотя «Ильф и Петров» тут условные – ценные бумаги прячет Амир Аббас Ховейда в сиденье машины. Именно из-за упоминания Ховейды (Ховейда был премьер-министром при прежнем режиме и был казнён после исламской революции) фильм в Иране запрещён.

@темы: книги, фильмы

---

Просто зафиксировать

Эдда (Евдокия) Урусова

Княжна Евдоки́я (Э́да) Ю́рьевна Уру́сова (10 ноября [23 ноября] 1908, Москва — 23 декабря 1996, Москва) — советская актриса, звезда Театра имени Ермоловой. Народная артистка РСФСР

По материнской линии — внучка исторического романиста Салиаса-де-Турнемира, правнучка Евгении Тур

@темы: имена

---

Оригинал взят у в Маленькое чудо природы

Как говорят - Маленькая собачка – всегда щенок. А птица с  большим желтым ртом – всегда птенчик. По крайней мере, так можно подумать, глядя на этих милых сов. Но не обольщайтесь – у них, конечно, исключительно прекрасная внешность, но это хищники и поведение их довольно агрессивно.






Вот что пишут про них в википедии: Лягушкороты, или совиные козодои, или белоноги — семейство птиц из отряда козодоеобразных. Длина тела птиц 23-40 см. Населяют Южную и Юго-Восточную Азию, Австралию, Тасманию, Новую Гвинею.




Rusvieji varliaburniai - среднего размера, компактные птицы. Их крылья овальные, короткие ноги, большая голова и большие глаза.  И главное – желтые огромные рты - атрибут настоящего хищника.
Индивидуальная высота взрослой птички от 35 до 53 сантиметров. Весом от 157 до 555 граммов.




Продолжительность жизни птиц 14 лет. В неволе были случаи, как varliaburniai дожил до 33 лет. Это приравнивается к 198 человеческим годам.
Rusvieji varliaburniai - прекрасные специалисты камуфляжа на дереве, их перья и коренастое телосложение сливается с корой.



Эти ребята не только симпатичные, они также полезны. Они любят поесть комаров, мух, моли, жуков, червей и других паразитов.

@темы: птички

---

Оригинал взят у в Eternal Flame / вечный огонь

What constantly surprises me in the US is that despite all the commercialization of outdoor activities there are still lots of cool places nobody knows about. This is the Eternal Flame, a natural gas fire behind a waterfall in a dark, deep canyon in Chestnut Ridge State Park near Buffalo, NY.

Удивительно, но несмотря на раскрученность всяких природных достопримечательностей, в США полно интересных мест, о которых почти никто не знает. Вот горящий выход природного газа позади водопада в глубоком каньоне на северо-западе штата Нью-Йорк.

@темы: блокнот

---

24.11.2015 в 09:19

Пишет  _FOTINA:

НЕИЗВЕСТНЫЙ ИРАН
Оригинал взят у в И это Иран!

На шестой день нашего путешествия по Ирану совершенно четко могу сказать: у многих сложилось и укоренилось очень неверное представление об этой стране. Иран - потрясающий и просто находка для путешественника. Взять хотя бы Исфахан. Его не просто так называют одним из самых красивых городов в мире, здесь действительно есть на что посмотреть, его изюминками являются вторая после Тяньаньмэнь площадь в мире, знаменитые мечети и, конечно же, потрясающие по красоте мосты через реку Заянде.
О них сегодня и расскажу...

много красивых больших фото и интересного текста >>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

2. В Исфахан мы приехали, когда уже темнело. Пока нашли, где поужинать местным кебабом, пока дегустировали закуски к нему - луковые кольца в панировке и булочки под чесноком, на город окончательно опустилась темнота. Сытые и довольные мы решили прогуляться по набережной реки Заянде, тем более все туристические справочники рекомендовали обязательно увидеть исфаханские мосты. И должно же было так совпасть, что первым на нашем пути оказался самый красивый и знаменитый из них - мост Хаджу.



3. Этот красивый арочный пеший переход через реку построили по приказу шаха Аббаса II в 1650 году.
С точки зрения архитектурного изящества и отделки моста изразцами он не имеет себе равных и выполняет три функции — средство перехода через реку, плотины и место отдыха. Мост состоит из двух ярусов, в центре есть павильон для отдыха правителя.



4. Мост Хаджу имеет 24 арки, его длина составляет 133 метра, в ширину 12 метров.
Как я уже сказал выше, мост помимо функции перехода, выполняет также функцию плотины - 21 большой и 26 более мелких впускных и выпускных каналов могут быть закрыты, если необходимо запрудить воду из Заянде перед мостом. Таким образом осуществляется орошение многочисленных садов, расположенных выше моста, таких как Си-о-Се Поль («Сад счастья».



5. Специалисты утверждают, что с точки зрения изящества и отделки изразцами мост Хаджу не имеет себе равных



6. Исфаханские мосты очень любят местные жители, которые целыми компаниями приходят сюда и днем и вечером посидеть, пощелкать семечки и покурить кальян



7. Вид на парки, расположенные вдоль реки Зянде с моста Хаджу



8. Совсем рядом с мостом Хаджу можно увидеть еще один знаменитый мост Исфахана - Поль-е-Джуи, также построенный в 1650 году.
Он, конечно, намного проще своего более известного соседа, не такой изящный и имеет всего один ярус.



9. У этого моста 21 арка и два павильона по краям моста, которые используются в качестве чайных



10. Вид с моста Поль-е-Джуи



11. Еще один знаменитый мост - Си-о-Се Поль или, как его еще называют, "Мост 33 пролета".



12. Мост был построен в 1602 году и связал Исфахан с армянской колонией Джульфа. На мосту, прямо по центру, расположена традиционная чайхана. Длина моста — 290 метров, а ширина 13,5 метров. Как ясно из второго названия, мост состоит из 33 пролетов



13. Каждый из пролетов устроен таким образом, что в нем можно уединиться на какое-то время от окружающего мира...



14. На нижнем ярусе нередко можно встретить подростков, которые перепрыгивают через потоки воды между пролетами и курят кальян



15. Все 33 пролета...



16. Конечно же, помимо изящных пешеходных мостов, в Исфахане есть и обычные автомобильные. Благодаря подсветке, они тоже выглядят красиво...



17. Необычны они и вблизи.
На каждом автомобильном мосту можно увидеть траурные ленты и портреты молодых людей.



18. Мы уточнили у местных жителей и они сказали, что мосты украшены траурными портретами жителей Исфахна, которые погибли при недавнем падении крана во время Хаджа в Мекку.



19. А вот так выглядят эти же мосты днем...
Мост Си-о-Се Поль



20. Мост Хаджу



21. Очень красиво выглядит этот мост в лучах заходящего солнца



20. Да и после захода, когда включают искусственную подсветку.



21. И люди. Десятки, если не сотни...



И это Иран!

---

Предыдущие мои фоторепортажи и фотосюжеты:

Что едят дальнобойщики	Базаар Базаар в Тегеране	Заброшенная больница в Рыбинске	Плохая Кострома	Больница "Красного Креста" во Владимире

При использовании материалов или фотографий, активная ссылка на источник обязательна

@темы: мосты, урбопейзажи

---

Для размышлений на тему

Оригинал взят у в Можно не только квасить

Снежок и минус пять, что продержались неделю, недолго радовали. На улице дождь, слякоть и плюс шесть. Что делать в такие выходные? Только квасить. Хотя нет, не только. Можно квасить и мариновать. Мариновать и квасить.




Капусту как раз тронул первый морозец, и она для этих целей годится как никогда лучше. Вот мы и решили сделать очередной стратегический запас. Про то, как правильно квасить, я уже писал http://dpmmax.livejournal.com/126876.html А поскольку капусты мы нарубили с запасом, то решено было часть замариновать. Тут технология отличается - даже в том, как правильно расколбасить кочан. Так вот, его нужно покрошить квадратно-гильотинным методом, с шагом в три сантиметра. Плюс-минус, как глазомер сработает.



На кочан капусты весом килограмма в два понадобится пару крупных морковок, одна крупная же свекла и головка чеснока. И (тут по желанию, но мы любим поострее) несколько стручков красного перца.

Морковку рубим... эээ... предположительно, соломкой, но у меня получилась железнодорожная тематика, что-то ближе к шпалам.



То же самое вышло и со свеклой. Можно было бы, конечно, достать специальную тёрку, но я как-то больше по старинке - привыкли руки к тесаку...



Чеснок, правда, удалось накромсать помельче. Потом весь этот винегрет я сложил в большую эмалированную кастрюлю и занялся маринадом. Расчёт прост: на два килограмма капусты - литр воды, 200 граммов сахара, 2 столовые ложки соли, 200 мл подсолнечного масла, несколько листиков из личного лаврового венка, несколько горошин перца и один стручок перца красного (остальной, по желанию, можно зарыть в капусте - пусть маринуется вместе с нею) - и на огонь.

Когда водно-масляная сладко-солёно-жгуче-пряная смесь закипит, снимаем с огня, щедро льём туда 150 мл столового уксуса (или более скромно, высчитав путём несложного уравнения - уксусной эссенции quantum satis) и, вынув сварившийся стручок, выливаем горячий маринад в кастрюлю с капустой. Накрываем всё... нет, не медным тазом, а обычной тарелкой, чуть придавливаем её рукой, чтобы проступил маринад - и, оставив тарелку просто поверху, без всякого груза (увидите, он тут не нужен!), оставляем кастрюлю с ингредиентами в тепле квартиры на сутки. Через сутки продукт можно уже употреблять:



А всё, что не употребилось с первого захода - можно упаковать в банки и убрать в холодильник. Приятного аппетита!

P.S. Рецепт не наш, он был когда-то честно спёрт с просторов интернета, но результат нам понравился, поэтому мы решили, что таким надо делиться.

@темы: рецепты

---

Оригинал взят у в Голуби переплюнули гемосканщиков

Чем хороши конвульсии с написанием книги - обращаешь внимание на кучу материала, мимо которого раньше просто прошел бы и всё. Вот как вы думаете, чем занят голубь на картинке выше? Он отсматривает стёкла на гистологию, то есть ищет признаки злокачественного процесса в биоптатах молочной железы.

Фултекст статьи в PLOS ONE доступен всем желающим: Pigeons (Columba livia) as Trainable Observers of Pathology and Radiology Breast Cancer Images, а нежелающим я кратко перескажу, чего удумали патолог Ричард Левенсон из Университета Калифорнии, психолог Эдвард Вассерман из Университета Айовы, а также сочувствующие им товарищи.

Не секрет, что стёкла на гистологию - один из самых муторных лабораторных анализов, где человеческий фактор играет просто гигантскую роль, а системы обработки сложных изображений с этой задачей всё никак не научатся справляться на все сто. Да и стоят немеряно. Левенсон и компания решили сэкономить и сделать гистологами... голубей. Не представляю, как ученые до этого додумались, честно. Вот когда собак научили вынюхивать рак легких по выдыхаемому воздуху - тут всё было логично, для собак нюх - что для нас глаза, даже круче, пожалуй. А голуби... видимо, дело в особенностях их зрительного аппарата. Орнитологи, думаю, расскажут точнее, но отличия есть, причем существенные.

Одно из самых существенных - цветовосприятие. Если у нас 3 базовых цвета, то у голубей вроде как 5, но могу ошибаться. Плюс они не «достраивают» в мозгу изображения, как это часто делают люди, особенно опытные лаборанты: если объекта нет, то его нет, никаких парейдолий. И на этом авторы исследования решили сыграть.

Чтобы исключить любое влияние человека на птиц, экспериментаторы помещали их в особые коробки, как на фото. Дальше всё просто: в рандомном порядке на сенсорном экране голубям показывали гистологические препараты. Ну и нужно было клюнуть либо в левую полоску, либо в правую, синего или желтого цвета, причем ответы «да» и «нет» не привязывались строго к цвету, для каждой из 16 птиц опять же рандомно выбиралась своя система ответов. Если голубь клюнул правильно, то есть препарат был действительно со «злом», его кормили. Если неправильно - не кормили.

Голуби насобачились отличать норму от патологии за несколько часов! Через месяц тренировок они уже в 80% случаев давали правильный ответ. А если их использовали массивом, то есть объединяли «диагнозы» всех птиц и использовали самый частый ответ, то цифра доходила до 99%. Кстати, они не только со стёклами прекрасно справлялись, но и с маммограммами, где лучше всего голуби обнаруживали кальцификаты.

С нетерпением буду ждать новых экспериментов. Интересно, смогут ли они найти признаки злокачественности там, где промахнулись люди и компьютерные системы? А отличить разные виды рака друг от друга? А «добро» от «зла»? В общем, поле для фантазий открывается огромное. И да, как тут не вспомнить граждан с темнопольными микроскопами, которые даже в ходе исследования, результаты которого публиковались в комплементарно-медицинском журнале, продемонстрировали чувствительность по той же онкологии аж в 25%.

Пример пойдет в главу про гемосканирование, довеском к говорящим собачкам-диагностам.

В коментах к жж-посту обсуждение

@темы: медицина, птички

---

У нас, как и в любом крупном городе есть секция восточных единоборств. В этой секции есть детские группы. Детки в возрасте 4-5лет, на радость родителям, с большим удовольствием машут ручками и ножками и кричат: «КИЯ-А-А». Ведут эти группы два преподавателя (Андрей Дейхванович и Геннадий Мирославович). Понятно, что отчество Андрея ни один ребенок 5 лет без помощи логопеда выговорить не сможет. Поэтому детки вечно путаются и называют его то Диванович, то Душманович, Духанович, и т. д. Всего вариантов было собрано около трех десятков. Геннадий по этому поводу часто подшучивал и Андрей просил детей называть его просто по имени...

Но ситуацию сравнял один малыш, который подошол во время занятий к преподавателю и сказал: «Геннадий Мимосралович. Мне нужно в туалет». После того как утих смех Андрея, Геннадий собрал детей и сказал: «Все. С этого дня я для вас просто Гена»...
eku.ru/slozhnye-otchestva/

@темы: имена

---

Английский — ненормальный язык
Нет, английский язык не является уникально ярким, могучим или легко приспосабливающимся. Однако он, на самом деле, более странный, чем достаточное большое количество других языков.

Носители английского знают, что это очень странный язык. Знают об этом и те люди, для которых он не является родным и которые его учат. Та странность, которую мы чаще всего замечаем, связана с правописанием, и это, на самом деле, настоящий кошмар. В тех странах, где не говорят по-английски, не проводятся конкурсы по правописанию. В нормальных языках правописание, по крайней мере, претендует на наличие основного соответствия с тем, как люди произносят слова. Однако английский язык не является нормальным.
Правописание связано, естественно, с написанием, тогда как язык, по сути, имеет отношение к речи. Речь возникла задолго до письма, мы говорим значительно больше, и около пары сотен из тысячи существующих в мире языков почти или совершенно не имеют письменности. Но даже в своей разговорной речи английский язык представляется странным. Его странности легко можно не заметить, поскольку англоязычные жители Соединенных Штатов и Британии не особенно стремятся изучать другие языки.

Однако наша моноязыковая тенденция делает нас похожими на вошедшую в поговорку рыбу, которая не знает, что значит «мокрый». Наш язык воспринимается как нормальный только до того момента, пока человек не получает представление о том, что такое, на самом деле, нормальный язык.

Нет, например, другого такого языка, который был бы достаточно близок к английскому в том смысле, что в половине того, что говорят люди, можно было бы разобраться, вообще не занимаясь им, а все остальное можно было бы усвоить, приложив лишь незначительные усилия. То же самое можно сказать о немецком и о голландском, а также об испанском и португальском, а еще о тайском и о лаосском. Ближе всего для англоговорящего человека может оказаться малоизвестный североевропейский язык под названием фризский: если вы знаете, что tsiis — это сыр, а Frysk означает «фризский», то не трудно представить, что означает фраза: Brea, bûter, en griene tsiis is goed Ingelsk en goed Frysk. Однако это фраза является искусственной, и, в целом, мы склонны думать, что фризский язык больше похож на немецкий, что соответствует действительности.

Мы считаем неудобством то, что во многих европейских языках существительным без каких бы то ни было причин приписывается род, и при этом у французов луна получается женского рода, а лодка — мужского, и тому подобное. Но, на самом деле, странными являемся мы сами: почти все европейские языки принадлежат к одной семье — индоевропейской, и только в одном из них, в английском не существует подобной категории рода.


Хотите еще примеры странности? О’кей. На Земле есть только один язык, в котором настоящее время требует специального окончания только в третьем лице единственного числа. На этом языке я пишу так: I talk, you talk, he/she talk-s — но почему так происходит. Глаголы в настоящем времени в нормальных языках либо не имеют вообще окончаний, либо имеют кучу различных окончаний (по-испански: hablo, hablas, habla). И назовите другой язык, где вы должны вставить слово do для отрицания чего-то или для того, чтобы задать вопрос. Вы находите это сложным? Если только вы родом не из Уэльса, не из Ирландии и не родились на севере Франции, то, вероятно, так оно и есть.

Почему наш язык столь странный? И вообще, что это за язык, на котором мы говорим, и почему он стал именно таким?

Английский язык, по сути, начинался как один из германских. Древнеанглийский язык так не похож на современную версию, что требуется значительное усилие для того, чтобы считать его тем же самым языком. Hwæt, we gardena in geardagum þeodcyninga þrym gefrunon — неужели это, на самом деле, означает: «И мы, датские конунги, слышали во времена оно о славе королей»? Исландцы могут и сегодня прочитать подобные истории, написанные на древнескандинавском предшественнике их языка 1000 лет назад, и, тем не менее, для неподготовленного глаза поэма «Беовульф» (Beowulf) может показаться произведением, написанном на турецком.

Первая вещь, которая удалила нас от того первоначального языка, состояла в следующем: когда англы, саксы и юты (а также фризы) принесли свой язык в Англию, на острове уже обитали другие люди, говорившие на других языках. Это были кельтские языки, которые сегодня представлены валлийским, ирландским языками, а на другой стороне Ламанша, во Франции, еще и бретонским. Кельты были порабощены, по выжили, и поскольку всего было около 250 тысяч германских завоевателей — примерно население такого скромного города как Джерси-Сити, — то очень быстро получилось так, что большинство людей, говоривших на древнеанглийском, стали составлять кельты.

Решающее значение имел тот факт, что их язык сильно отличался от английского. Так, например, глагол находился у них на первом месте. А еще у кельтов были странные конструкции с глаголом do: они использовали его для того, чтобы сформулировать вопрос, сделать предложение отрицательным — и даже для того, чтобы создать своего рода добавление к глаголу: Do you walk? I do not walk. I do walk. Сейчас это выглядит знакомым, поскольку кельты стали делать это и в их собственной версии английского языка. Однако до этого подобное предложение показалось бы странным для англоговорящего человека — как и сегодня это покажется странным в любом языке, за исключением нашего собственного и сохранившихся кельтских. Обратите внимание на то, что само обсуждение этого странного использования глагола do заставляет нас обнаружить в себе нечто странное — как будто тебе сообщили о том, что в твоем рту постоянно находится язык.

На сегодняшний день не установлено существование других языков на Земле, кроме кельтского и английского, в которых бы использовался глагол do таким же образом. Поэтому странность английского языка началась с трансформации во рту людей, в большей степени привыкших к совершенно другим языкам. Мы продолжаем говорить, как они, и делаем это таким способом, который нам самим не пришел бы в голову. Когда вы произносите считалочку «eeny, meeny, miny, moe», у вас когда-нибудь возникало ощущение, что речь идет о своего рода счете? На самом деле, так оно и есть — это кельтские цифры, которые со временем претерпели изменения, однако до сих пор можно понять, что они восходят к словам, которыми пользовались сельские жители Британии, когда они пересчитывали зверей или играли в игры. А вот слова из детской песенки: «Hickory, dickory, dock» — что вообще все это значит? Вот разгадка: слова hovera, dovera, dick на том же самом кельтском языке означали восемь, девять и десять.

Затем произошло еще одно событие, повлиявшее на английский язык: на острове, переправившись с континента, появились в большом количестве люди, которые были носителями германских языков и которые имели весьма серьезные намерения. Этот процесс начался в IX век, и на этот раз завоеватели говорили на еще одном ответвлении германского языка — на древнескандинавском. Однако они не навязывали свой язык. Вместо этого они женились на местных женщинах и переходили на использование английского языка. Однако это были уже взрослые люди, а взрослые люди, как правило, не так легко усваивают новый язык, особенно если речь идет об обществе, где используется устный язык.

Тогда не было школ и не было средств массовой информации. Изучение языка тогда означало, что надо было внимательно слушать и прикладывать большие усилия для понимания. Мы можем только представить себе, как бы мы говорили по-немецки, если бы вынуждены были именно так бы его учить — то есть, встречаясь с ним не в записанном виде, а в большей мере на своей тарелке (разделка туш зверей, общение с людьми и тому подобное), а не просто работая над нашим произношением.

Пока завоеватели могли сообщить то, что хотели, это было нормально. Но это можно сделать, используя весьма приблизительную версию языка — разборчивость приведенного фризского предложения именно это и доказывает. Поэтому скандинавы делали как раз то, что и было ожидаемым: они говорили на плохом древнеанглийском. Их дети слышали столько же плохой, сколь и реальный древнеанглийский язык. Жизнь продолжалась, и вскоре их плохой древнеанглийский стал реальным английским, и вот что мы сегодня имеем: скандинавы сделали английский язык более легким.

Здесь я должен сделать одно уточнение. В лингвистических кругах рискованно говорить о том, что какой-то язык «легче», чем другой, поскольку нет единой системы измерения, с помощью которой можно было бы составить объективный рейтинг. Но даже если и нет светлой полосы между днем и ночью, мы бы не стали говорить о том, что не существует различия между жизнью в 10 часов утра и жизнью в 10 часов вечера. То же самое можно сказать про языки — в некоторых из них звучит больше колокольчиков и свистков, чем в других. Если бы кому-то сказали, что ему дается год на изучение либо русского, либо древнееврейского языка, а затем ему бы стали вырывать ноготь за каждую сделанную ошибку в ходе трехминутного теста на проверку его знаний, то только мазохист выбрал бы русский язык — если только он к этому времени уже не владел бы каким-нибудь родственным ему языком. В этом смысле английский «легче», чем другие германские языки, и все из-за викингов.

В древнеанглийском языке присутствовали безумные категории рода, которые мы ожидаем встретить в хорошем европейском языке — однако скандинавы особого внимания на них не обращали, и поэтому теперь их у нас нет. Обратите внимание на эту странность английского. Кроме того, викинги усвоили только одну часть когда-то бывшей прекрасной системы спряжения: поэтому в третьем лице единственного числе и появляется одинокое окончание —s, и теперь оно застряло там, как мертвое насекомое на ветровом стекле автомобиля. Здесь, как и в других местах, викинги пригладили сложный материал.

Они также последовали примеру кельтов, и изменили язык тем способом, который представлялся им наиболее естественным. Хорошо известен тот факт, что они добавили тысячи новых слов в английский язык, в том числе те, которые кажутся нам исключительно «нашими»: спойте старую песню «Get Happy» — слова в названии пришли к нам из древнескандинавского языка. Казалось, что иногда они хотели оставить в языке указания типа «Мы тоже находимся здесь» и поэтому дополняли наши родные слова эквивалентами из древнескандинавского языка. В результате возникли такие дубликаты как слова dike (у них) и ditch (у нас), scatter (у них) и shatter (у нас), а также ship (у них) и skipper (на древнескандинавском skip означало ship, и поэтому skipper — это shipper).

Однако приведенные выше слова были только началом. Они оставили свой отпечаток и на английской грамматике. К счастью, теперь в школе учителя редко говорят о том, что неправильно говорить Which town do you come from? (Какого города вы приехали из). То есть речь идет о вынесении в конец в конец предлога вместо того, чтобы вставить его сразу после слова, начинающегося на wh. В таком случае этот вопрос звучал бы так: «Из какого города вы приехали?» (From which town do you come?) В английском языке предложения с «обособленными предлогами» вполне естественны и понятны, и никому вреда не причиняют. Однако и в данном случае возникает вопрос о сырости и рыбе: в нормальных языках предлоги не обособляются и не болтаются в конце предложения. Носители испанского языка, обратите внимание: фраза El hombre quien yo llegué con (Человек, которым я пришел с), является столь же естественной, как ношение вывернутых наизнанку брюк.

Время от времени какой-нибудь язык позволяет делать нечто подобное — в одном случае речь идет о языке аборигенов в Мексике, а в другом случае речь идет о языке в Либерии. Других нет. В целом, подобные вещи воспринимаются как странность. Но известно ли вам, что такие же вещи были разрешены в древнескандинавском языке и сохранились в современном датском?

Мы можем показать все эти странные древнескандинавские влияния на примере одного предложения: Произнесите следующую фразу: That’s the man you walk in with (Вот человек, которым вы вошли с). Она является странной, потому что 1) определенный артикль не имеет специальной формы мужского рода для того, чтобы соответствовать слову man (человек); 2) в глаголе walk (ходить) нет окончания и 3) вы не говорите «in with whom you walk». Все эти странности обусловлены тем, что сделали скандинавские викинги в те времена со старым добрым английским языком.


Но и это еще не все — в английский язык, как из пожарного шланга, влились потоки слов из некоторых других языков. После скандинавов пришли французы. Норманны — потомки тех же самых викингов, как оказалось, — завоевали Англию, правили ей в течение нескольких столетий, и в это время английский язык пополнился еще 10 тысячью новых слов. Затем, начиная с XVI века, образованные англоговорящие люди стали культивировать английский как средство для утонченного писательского ремесла, и поэтому стало модным заимствовать слова из латыни для того, чтобы придать языку более возвышенный характер.

Благодаря притоку новых слов из французского и из латыни (часто трудно установить первоначальный источник конкретного слова) в английском появились такие слова как crucified (распятый), fundamental (фундаментальный), definition (определение) and conclusion (вывод). Эти слова воспринимаются сегодня как вполне английские, но когда они были новыми, многие образованные люди в XVI веке (а также после) считали их раздражающе претенциозными и навязчивым, и именно так они бы оценили фразу «раздражающе претенциозный и навязчивый» (irritatingly pretentious and intrusive).

Подумайте о том, как французские педанты сегодня отворачивают свои носы, сталкиваясь с потоком проникающих в их язык английских слов. А еще были даже такие литераторы, которые предлагали заменить родными английскими словами высокопарные латинские заимствования, и сложно не сожалеть по поводу утраты некоторых из них: вместо crucified, fundamental, definition и conclusion мы могли бы иметь crossed, groundwrought, saywhat, и endsay.

Однако язык склонен не делать то, что мы от него хотим. Но жребий был уже брошен: английский язык получил тысячи новых слов, который стали конкурировать с английскими словами для обозначения одних и тех же вещей. В итоге у нас появились тройняшки, что позволяет нам выражать идею с различной степенью формальности. Возьмите, к примеру, слово «помогать»: help — это английское слово, aid — слово французского происхождения, assist — латинского. То же самое относится к слову «королевский»: kingly — английское слово, royal — слово французского происхождения, regal — латинского. Обратите внимание на то, как в этих словах усиливается значимость с каждым новым вариантом: слово kingly звучит почти насмешливо, regal — такое же прямое, как трон, тогда как слово royal находится где-то посредине — достойный, но не избавленный от ошибок монарх.

А еще есть двойняшки — они менее драматичны, чем тройняшки, но, тем не менее, они забавные. Речь идет о таких англо-французских парах, как в случае со словом «начинать»: begin и commence, а также со словом желать: want и desire. Здесь особенно следует отметить кулинарные превращения: мы убиваем корову (cow) или свинью (pig) — это английские слова — для того, чтобы получить говядину (beef) или свинину (pork) — французские слова. Почему так происходит? Вероятно, в основном потому, что в завоеванной норманнами Англии англоговорящие рабочие работали на скотобойнях и обслуживали таким образом богатых франкоязычных и их застолье. Различные способы обозначения мяса зависели от места человека в существовавшей системе вещей, и классовые различия дошли до нас в данной ненавязчивой форме.

Однако Caveat lector (лат. Пусть остерегается покупатель — прим. перев), поскольку традиционные объяснения английского языка склонны преувеличивать важность импортированных формальных уровней в нашей речи. Некоторые считают, что только они делают английский язык уникально богатым. Именно такой точки зрения придерживаются Роберт Маккрам (Robert McCrum), Вильям Крэн (William Cran) и Роберт Макнил (Robert MacNeil) в своей книге «История английского» (The Story of English, 1986). По их мнению, первое большое заимствование латинских слов позволило людям, говорившим на древнеанглийском, выражать абстрактные мысли.

Однако никто не определял в количественных показателях богатство и абстрактность в этом смысле (кто эти люди, люди любого уровня развития, которые могут свидетельствовать об отсутствии абстрактных мыслей и даже об отсутствии способности их выражать?). Кроме того, не известен такой язык, где для обозначения одной концепции существовало бы лишь одно слово. В языках, как и в человеческом мышлении, слишком много нюансов — и даже неопределенностей — для того, чтобы они могли оставаться столь элементарными. Даже не имеющие письменности языки имеют формальные регистры. Более того, в английском языке есть простое слово жизнь (life), а также утонченное слово «существование» (existence), тогда как на языке американских аборигенов зуни (zuni) существует более изысканный слово — «вдыхание» (a breathing into).

Даже в английском языке родные корни делают больше, чем мы обычно замечаем. О богатстве словарного запаса дневнеанглийского языка мы можем судить лишь по немногим сохранившимся произведениям. Проще сказать, что слово «постигать» (comprehend) во французском предоставило нам новый формальный повод сказать «понимаю» (understand) — однако в самом дневнеанглийском существовали слова, которые в переводе на современный английский выглядели бы примерно так: forstand, underget и undergrasp. Судя по всему, все они означают «понимать», однако у них, несомненно, были различные коннотации, и весьма вероятно, что эти отличия включали в себя определенный уровень формальности.

Тем не менее, латинское вторжение, на самом деле, стало причиной появления определенных особенностей в нашем языке. Так, например, именно в тот момент возникло представление о том, что «большие слова» являются более изощренными. В большинстве языков мира более длинные слова не считаются «более высокими» или каким-то особенными. На языке суахили фраза Tumtazame mbwa atakavyofanya означает всего лишь «Посмотрим, что будет делать собака». Если формальные концепции настаивали бы на использовании еще более длинных слов, то в таком случае от человека, говорящего на суахили, потребовались бы сверхчеловеческие способности контроля над своим дыханием.

Английское представление о том, что большие слова является более значимыми, объясняется тем фактом, что французские и особенно латинские слова, как правило, являются более длинными, чем слова в древнеанглийском: сравните end (конец) и conclusion, walk (ходить) и ambulate. Многочисленные случаи притока иностранных слов также частично объясняет тот факт, что английские слова имеют так много различных источников — иногда сразу несколько в пределах одного предложения. Сама идея относительно того, что этимология является шведским столом полиглота, а каждое слово имеет захватывающую историю миграции и обменов, представляется нам вполне обычной. Однако корни значительного большинства слов являются намного более туманными. Типичное слово может быть, скажем, ранней версией того же слова — вот так-то! Изучение этимологии не очень интересно, например, для тех, кто говорит на арабском языке.

Справедливости ради следует сказать, что ублюдочные слова весьма распространены в мире, однако гибридность английского языка значительно превосходит большинство других европейских языков. В предыдущем предложении, например, присутствует смесь слов из дневнеанглийского, из дневнескандинавского, из французского и из латыни. Еще один источник — греческий язык: в альтернативном мире мы бы назвали фотографию «светописью». В соответствии с модой, достигшей своего пика в XIX столетии, научные понятия должны были получить греческие обозначения. Поэтому мы имеем непонятные слова, обозначающие химические элементы: почему бы нам не называть глутамат-мононатрий «односолевой глутаминовой кислотой»? Но поздно задавать такие вопросы. Вместе с тем подобный «дворняжный» словарный состав является одной из причин, отделяющих английский язык от его ближайших лингвистический соседей.

И, наконец, из-за этого потока заимствованных слов мы, англоговорящие люди, вынуждены сталкиваться с двумя различными способами постановки ударения. Добавьте суффикс к слову wonder (чудо) и вы получите слово wonderful (чудесный). Но если вы добавите окончание к слову modern (современный), то это окончание потянет за собой и ударение: MO-dern, однако mo-DERN-ity, а не MO-dern-ity. Однако такие вещи не происходят со словом wonder (чудесный), и поэтому мы имеем WON-der и WON-der-ful, а также CHEER-y (веселый) и CHEER-i-ly (весело). Вместе с тем этого не происходит со словом PER-sonal (личный) и person-AL-ity (личность).

Так в чем различие? Не в том ли, что —ful и —ly являются германскими окончаниями, тогда как —ity пришли к нам из Франции? Французские и латинские окончания приближают к себе ударение — TEM-pest, tem-PEST-uous, тогда как германские окончания оставляют ударение в покое. Такие вещи, обычно, не замечаешь, но это одна из причин того, что этот «простой» язык, на самом деле, таковым не является.

Таким образом история английского языка с того момента, когда он оказался на берегах Британии 1600 лет назад и до сегодняшнего дня, представляет собой язык, становящийся приятно странным. С ним произошло значительно больше событий, чем с каким-нибудь родственным ему языком или с любым другим языком на Земле. Вот пример древнескандинавского языка, взятый из X века — речь идет о первых строках из Младшей Эдды. Эти строки в переводе означают: «В гневе был Вингтор, когда проснулся» (Angry was Ving-Thor/he woke up; или he was mad when he woke up). На древнескандинавском это написано так: «Vreiðr vas Ving-Þórr / es vaknaði».

А вот как звучат эти две строки на современном исландском:
«Reiður var þá Vingþórr / er hann vaknaði».

Не нужно владеть исландским для того, чтобы понять: этот язык не сильно изменился. Слово «гневный» раньше было vreiðr, а сегодня — reiður, то есть одно и то же слово с небольшим различием в окончании. На древнескандинавском слово vas означало was (был), а сегодня нужно говорить var — небольшое изменение.

Однако на древнеанглийском фраза «Вингтон был в гневе, когда проснулся» звучала бы так: «Wraþmod wæs Ving-Þórr/he áwæcnede). Мы не без труда можем догадаться, что это «английский», однако мы сегодня находимся значительно дальше «Беовульфа», чем жители Рейкьявика от Вингтора.

Английский, на самом деле, странный язык, достаточно посмотреть на его правописание. В своей весьма популярной книге Globish (2010) ее автор Маккрам (McCrum) прославляет английский как уникально «живой» язык, как «весьма стойкий язык, подавить который не удалось норманнским завоевателям». Он также считает английский язык замечательно «гибким» и «способным к приспособлению», а также находится под впечатлением его дворняжного, гибридного словарного состава. Маккрам просто следует давней традиции солнечных и мощных восхвалений, что напоминает русскую идею о том, что русский язык является «великим и могучим», как его назвал в XIX веке писатель Иван Тургенев, или на французскую идею относительно того, что их язык уникально «ясен» Ce qui n’est pas clair n’est pas français (То, что не ясно, это не по-французски).

Однако мы не склонны определять, какие языки не являются «могучими», особенно если принять во внимание то, что некоторые туманные языки, на которых говорит небольшое количество людей, обычно бывают величественно сложными. Обычная идея о том, что английский занимает господствующее положение в мире из-за его «гибкости», предполагает следующее: существовали языки, которые не смогли выйти за пределы своего племени, потому что они были загадочным образом негибкими. Однако мне такие языки не известны.

Что, на самом деле отличает английский от других языков, так это существенная особенность в структурном плане. И он приобрел эту особенность в результате необходимости выносить «удары пращи и стрел судьбы жестокой», а также испытывать на себе ее капризы.
inosmi.ru/science/20151122/234510593.html

@темы: Вавилон-18, англомания

---

Ночью я просыпаюсь и в темноте выдумываю свои ненаписанные книги. И я счастлив.

Я вру мало. Я выдумываю.

— Витя появляется — весь в слезах, всхлипывает, шмыгает носом...
— Что случилось?!
— Толстого жалко... умирает...
(Писалась последняя страница биографии Л. Н. Толстого.)

опять таки из устного шкловского

@темы: писательское

---

24.11.2015 в 08:13

Пишет  _FOTINA:

УСТНЫЙ ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ
После смерти Володи Маяковского осталось два чемодана писем женщин к нему.
Эти чемоданы забрала Лиля Брик, сожгла письма в ванной и приняла из них ванну.

Когда я был в Риме, мне сказали, что в здешнем университете висит мой портрет.
Я не пошел проверять. А вдруг не висит?..

Моя телефонная книжка умирает.

В 1918 году в Самаре мне нужно было по некоторым обстоятельствам на время куда-нибудь скрыться. Эсеровские дела... Был один знакомый доктор. Он устроил меня в сумасшедший дом. При этом предупредил: только никого не изображайте, ведите себя как всегда. Этого достаточно...

Очень немногим известно, что во время голода именно Л. Н. Толстому пришла мысль подбавлять в тесто (муки не хватало) патоку. Это давало возможность накормить большее число голодающих. Получился хлеб, который сейчас называется бородинским...

В Ленинграде долгое время работала в Библиотеке им. Салтыкова-Щедрина сотрудница, старушка по фамилии Люксембург. Полагали, что она еврейка. Однажды в отделе кадров поинтересовались — есть ли у нее родственники за границей. Оказалось, что есть. Кто? Она сказала: английская королева, королева Голландии... Дело в том, что я герцогиня Люксембургская... Поинтересовались, как она попала в библиотеку. Выяснилось, что имеется записка Ленина, рекомендовавшего ее на эту работу...

Вторая история: нищая старушка в Ленинграде. Нуждалась, одалживала по рублю. Тоже библиотечный работник. После ее смерти обнаружили среди тряпья завернутый в тряпицу бриллиант таких размеров, что ему не было цены. Выяснилось, что старушка - сестра королевы Сиама, русской женщины. Та в свое время прислала сестре «на черный день» этот бесценный бриллиант. Настолько бесценный, что нищая старуха не решалась его кому-либо показать.

Когда меня спросили, какие женщины мне больше нравятся, я ответил им сразу: виноватые.

Рукопись была настолько плоха, что не годилась даже для возврата...

У одной женщины спросили — от кого у нее ребенок. Она ответила: «Главным образом от Фадеева».

Мимо нашей дачи в Переделкино рысью пробежал Евтушенко, торопясь за границу...

Моя жена по каждому вопросу имеет два мнения, и оба окончательные, поэтому мне довольно трудно...

Я впервые напечатался в 1908 году. Устаешь от одной этой даты.

Это было, вероятно, в 1918 году. Как-то ночью мы бродили с Блоком по петроградским улицам и увлеченно разговаривали. «А вы все понимаете», — сказал мне, прощаясь, Блок. Странная вещь память. Она работает выборочно и не всегда удачно. Я запомнил эти слова Блока и унес их как хорошую отметку, полученную — совершенно не помню за что.

Шайкович принес Горькому китайский сервиз. (Алексей Максимович собирал китайский фарфор.) Он посмотрел на сервиз, принесенный Шайковичем, и сказал, что это фарфор поддельный. Принес английский каталог. И там Ш. вычитал, что сервиз действительно поддельный, но что эта английская подделка под китайский фарфор — одно из самых ранних фарфоровых изделий в Англии. И что, не будучи китайским фарфором, этот сервиз совершенно бесценен как английский фарфор.
Поблагодарив А. М. за это неожиданное открытие, Ш. удалился, унося свою драгоценность.
А. М. не был на него в обиде, так как в свое время увел у него жену...

Один из способов убийства писателя — засахаривание в меду.

Скуп был Горький. В Берлине я попросил у него взаймы, он сделал мне морду номер три. Я сказал: «Алексей Максимович, вы же знаете, что я достану и отдам. Разве у вас нет денег?» Он ответил: «Я сначала издаю свои книги в Германии, мой представитель получает гонорар в валюте. Кроме того, я получаю ежедневно, не исключая праздников, по сто рублей золотом из России, за собрание сочинений. Деньги у меня есть. Но я вырос в семье, где три копейки были деньги. Я скуп. Я дам вам взаймы, но не мешайте мне при этом иметь то выражение, какое у меня есть...»


У критика Тарасенкова была собрана большая библиотека русской поэзии. Он всю ее переплел в ситчик, заклеив переплеты с выходными данными... От этой библиотеки пахло дураком.

"Пировали в Ясной Поляне году, примерно, в 1936-м. Писатели. Был там, помню, Бабель. Еще был Лебедев-Кумач, "солнце русской поэзии". Остальных не помню. Ко мне несколько раз подходил глубокий старик, прислуживавший за столом, в прошлом — графский лакей. Предлагал налить бокал. Я отказывался, а он все время подходил. Наконец я сказал: оставьте меня, что вы ко мне привязались?.. Он ответил: "Его сиятельство велели...» После объяснил: "Его сиятельство велели всегда доливать бокалы по шуму. Там, где тише, там и доливать. Чтобы гости шумели ровно..."

В драматургии все должно быть замотивировано. Должно быть замотивировано появление действующих лиц и их уход. Мне говорил Горький: «Я никогда не мог замотивировать приход и уход моих персонажей. Они появлялись на сцене и покидали ее, как мухи влетают и вылетают из комнаты... Единственная моя пьеса, где мне не нужно было над этим думать, это «На дне». Ночлежка. Каждый приходит и уходит когда вздумается...»

Во время последней войны одно партизанское соединение остановилось в селе, где была неразрушенная церковь. Командир пришел к священнику и сказал: «Батюшка, у нас много раненых, позвольте расположить госпиталь в церкви, это наиболее подходящее помещение». «Что ж, — сказал священник. — Дело Божье. Не возражаю. Только одна просьба: не занимайте алтарь». — «Но как раз в алтаре мы думали устроить операционную, там больше всего света...» — «Ну что ж, — вздохнул священник, — будь по-вашему. Но только одна просьба: пусть в алтарь не заходят женщины». — «И это не получится. Из четырех хирургов у нас три женщины». — «Ладно, — сказал священник, — делайте, как находите нужным, а с Богом я как-нибудь сам договорюсь...»

отсюда

@темы: блокнот