Женщина в байкерском снаряжении едет на мотоцикле, Берлин, Германия, 1905 год.
https://ngasanova.livejournal.com/3996684.html

@темы: Вероника, женский вопрос, история транспорта

---

пятница, 28 марта 2025 в 21:54

Пишет MirrinMinttu:

История Мэри Рид, жившей в Англии в конце 1600-х - начале 1700-х, может показаться невероятной, но, после знакомства с историями женщин в Британской армии, вполне можно признать, что она в определенном смысле была весьма типичной для женщин того времени. Наличие какого угодно мужа подразумевало лучшую или худшую, но традиционную жизнь. Если же женщина оставалась одна и без средств к существованию, пределом ее возможностей было лишь воображение и немножко судьба. Матушка Мэри была как раз из категории женщин решительных, на отсутствие воображения не жалующихся и на судьбу не надеющихся. Оставшись яко благ, яко наг после раннего вдовства, она некоторое время выживала на помощь, высылаемую свекровью для ее маленького сына. Увы, малыш умер, что в те времена с малышами происходило чрезвычайно часто, и его матери пришла в голову блестящая идея решить свои проблемы одним махом. Проблем было две - отсутствие других, кроме помощи свекрови, источников дохода, и наличие нажитой после смерти мужа незаконной дочери, родившейся в 1690 году. Находчивая женщина представила девочку мальчиком, и продолжала получать свое содержание, пока ребенку не исполнилось 13 лет, после чего он, предположительно, должен был быть в состоянии прокормить и себя, и мать. "Мальчика" Уильяма определили в посыльные, но кровь дочери моряка взяла свое, и Мэри сбежала, чтобы стать юнгой. После морской закалки было легко записаться в армию, чтобы потом наняться во Фландрию, где шла война. В общем-то служба складывалась неплохо, но Мэри хотела выслужиться в офицеры, чтобы улучшить свое положение, а офицерские патенты тогда продавали, а не давали за храбрость. Мэри перешла в кавалерию, где возможность отличиться была выше. Дело пошло на лад, чему несколько помог тот факт, что Мэри влюбилась. Обычно полковые товарищи и сам полковник были негласно в курсе того, кто у них служит, но это было своего рода джентльменским двухсторонним соглашением - мы закрываем глаза, а ты ведешь себя как подобает. В общем, Мэри могла выражать свои чувства единственным доступным ей способом, то есть участвуя во всех вылазках, в которых участвовал ее возлюбленный, и оберегать его жизнь, и в результате она заработала отличную репутацию бойца и храбреца. В какой-то момент они с милым объяснились, но это ничего на практическом уровне не изменило, кроме их планов на жизнь. Репутация "Вилли" росла, и когда военные действия закончились, она со своим возлюбленным смело пошли к полковнику с просьбой об отставке. Свадьба была веселой, гуляли с однополчанами, и полковник презентовал Мэри первые в ее жизни женские одежды, которые она, с помощью супруги полковника, даже научилась носить. Молодые открыли на выходные пособия трактир "Три подковы" близ замка Бреда Кастл. Целых четыре года передышки от испытаний получила Мэри, а потом пришел ее черед стать вдовой. Любимый супруг умер от какого-то очередного поветрия, которых ходило по обожженным огнем войны странам в предостаточном количестве. По какой-то причине Мэри не захотела остаться трактирщицей. Разные источники скудных сведений о ее судьбе довольно сильно расходятся, начиная с этого момента, но напирают на нотку необузданности в характере молодой женщины. Лично я бы поставила на ее тягу сорвать куш. Ведь до встречи с будущим мужем все ее действия были направлены на одно: обеспечить себя максимально. В общем, Мэри Рид продала трактир, снова влезла в мужское одеяние, и пошла знакомой дорожкой - в армию. В конце концов, больше-то она ничего и не умела делать, только воевать, только вот войны не предвиделось, а бить баклуши было скучно. И тут подвернулась возможность попробовать обогатиться: корабль, идущий в Вест-Индию, набирал команду. Мэри завербовалась, но, как и многие корабли в тот золотой век пиратства, ее корабль был захвачен английскими пиратами. Ей, вернее "Вилли" Риду, предложили присоединиться, потому что дралась и сквернословила эта женщина в мужской одежде как самый отъявленный забияка. И она согласилась. Года два, с 1717 по 1719, Мэри пиратствовала, пока от короля не вышел общий пардон любому пирату, который откажется от своего ремесла. Команда Мэри приняла этот пардон, и все рассредоточились в мирную жизнь. В основном до момента "покуда денег хватит", увы. Мэри податься было некуда, разве что в приватиры, что она и сделала - под командованием коменданта о-ва Провиденс. Но тот первый рейс оказался последним: команда подняла бунт и подалась в пираты, и Мэри вместе с ними, под командование капитана Джека (а возможно, Джона) Рэкхема по кличке Калико Джек - за любовь к ярко окрашенным мундирам. Говорят, что "Веселого Роджера" придумал именно он. Калико Джек был пиратом со стажем, капитаном стал через бунт, был жесток и хитер. Говорят, что пираты ничего не знали о том, что новенький, Вилли Рид, вовсе не Вилли, а Мэри. И поначалу так оно и было, потому что у Рэкхема был свой секрет, в том же роде - вместе с ним под черным флагом ходила его подруга Энн Бонни, переодетая, в свою очередь, в мужчину. В те времена пираты убили бы любую женщину, ступившую на борт, потому что верили, что она принесет с собой их погибель. Так вот эта Энн влюбилась в новенького, в Вилли. А Мэри, в свою очередь, почувствовала живейшую симпатию к пригожему пареньку. Легко представить, каков был шок, когда Энн призналась "Вилли" в своих чувствах, а тот, в свою очередь, ошарашил ее признанием, что является переодетой женщиной. Ситуация немало рассмешила Рэкхема, хотя отчасти его веселье было натянутым, потому что его отношение к Энн Бонни было достаточно серьезным. Смертельно серьезным. Энн очень отличалась и от Мэри Рид, и от своего любовника. Тех в пираты привела скудость жизненного выбора, а вот Энн родилась с золотой ложкой во рту, и выросла своевольной и упрямой дочкой богатого американского плантатора. После того, как она сбежала из роскоши с простым матросом, она переходила от одного мужчины к другому по своему собственному выбору, и все они ее, надо сказать, любили. Как водится, сама она не любила никого, и быстро уставала от своих любовников. Калико Джек был личностью яркой, но душной, и тоже ее уже изрядно утомил, что прекрасно понимал и сам. Так что свою Энн он ревновал к Мэри и после того, как узнал, что та - женщина. Тем более что милые дамы, по боевой мощи превосходившие любого мужчину на корабле, совсем страх потеряли, перестав скрывать свой пол. Что касается Мэри, то та вскоре увлеклась одним новеньким (пиратский "рекрутинг" был простым до примитивности - матросам захваченных кораблей просто предлагали место в команде или немедленную смерть, которую вряд ли кто-то выбирал). Увлеклась всерьез, зная, что тот ненавидит пиратство. Возможно, пиратство надоело и ей. О ее чувствах что-то говорит факт, что как-то с ее симпатией повздорил один пират, и парню пришлось согласиться на дуэль с ним. На дуэль, которую он выиграть не мог. Зато ее могла выиграть Мэри, которая вскоре сама довела того пирата до белого каления. Сабли были выхвачены, и Мэри его без труда убила, так как практика ее намного превосходила практику всех остальных на борту. Конец этой истории тоже типичен для контингента и времени. Корабль Калико Джека пришвартовался в берегу Ямайки, команда упилась, и посланная правителем команда захвата справилась бы с работой не вспотев, если бы не Энн и Мэри, которые слаженно оказали бешенное сопротивление. И все же они остались единственными, кто не был казнен - обе заявили, что беременны, а уж правда ли были - кто знает. Мэри, которая безуспешно пыталась на суде убедить присяжных, что ее муж (они обменялись клятвами, что в то время всё ещё было вполне признанным способом заключения брака) и она искали только возможности сбежать с пиратского корабля, чтобы жить мирно и честно, умерла в тюрьме в 1721 году. Энн, говорят, была выкуплена отцом, увезена домой, вышла там замуж, и с тех пор жила мирно, родив 10 детей.

@темы: англомания, флот, женский вопрос, история оружия

---

В 19 веке женщины не только рожали детей, занимались хозяйством и пекли пирожки. Они ещё и изобретали…
24 января 1843 года редакторы «Brooklyn Evening Star» были взволнованы изобретением их читательницы Сары Мазер (Sarah Mather).
«Мир, – восклицал автор статьи, – обязан этому изобретателю, который не только американец, но и леди!»
Далее автор статьи рассыпается в комплиментах: – «Прекрасная изобретательница приказывает старому Нептуну повиноваться: – 

( Читать дальше... 

@темы: флот, женский вопрос, 19 век, СшА

---

воскресенье, 23 февраля 2025 в 19:31

Пишет MirrinMinttu:

На протяжении 1700-х и до середины 1800-х Британия была бесспорной царицей морей и сильной колониальной державой, победительницей Наполеоновских войн и Войн за испанское наследство. И наибольший вклад в этот успех внес английский флот. А поскольку речь идет об опасных плаваниях и смертельно опасных сражениях, флот, как и армия, в первую очередь воспринимается мужским миром. Мало кто знает, что под парусами в бой ходили сотни женщин, и уж совсем редко вспоминаются тысячи тех, кто взял на себя заботы о доме, семье и работе мужчин, ушедших воевать. "На средней палубе" Жены штурманов и шкиперов обычно ходили в рейсы с мужьями. Время от времени к ним присоединялись жены младшего командного состава. В принципе, указ Адмиралтейства от 1731 года присутствие жен на борту запрещал, но в британском флоте была тогда одна особинка: последнее слово относительно состава команды принимал капитан, и капитаны чаще всего одобряли женщин борту. Причем, чисто из практических соображений, хотя и не всегда утилитарных. Да, женщины на борту шили (в том числе и паруса, и сигнальные флаги), красили, штопали и стирали (хотя умение использовать соленую морскую воду для стирки вовсе не было поначалу тем, к чему они были готовы). Но главное, в чем капитан видел пользу от присутствия женщин - это их влияние на социальный микроклимат на борту. Джон Никол, капитан "Леди Джулианы", писал в 1789 году, что уже само умение женщин выслушивать моряков и терпение, с которым они это делали, значительно поднимало мораль и общее настроение команды. Более того, женщины умели придумывать для команды социальную активность, благодаря которой их не одолевали тяжелые мысли, обычные для тех, кто работает в изолированных местах. А Джон Никол знал, о чем говорил, потому что "Леди Джулиана" перевозила осужденных за мелкие преступления женщин в Австралию, к новой жизни, которая действительно была хоть и нелегкой, но куда как более достойной. Был и ещё один момент, намного более практический, хоть и приглушающий исторический блеск, который возникает у нас перед глазами после чтения книг об адмирале Нельсоне и прочих славных героях. Дело в том, что на практике военно- морской флот Британии всегда испытывал лютый дефицит тех, кто был добровольно согласен там служить. Так что практика похищения людей для такой непопулярной службы была не просто обычной, но даже поставленной на деловую основу. По всему побережью Британии и британских колоний в Америке существовали своеобразные прибрежные поселения, состоящих из всевозможных отбросов общества, возглавляемых командированными морскими офицерами (press gangs), и эта практика широко использовалась в 1664–1830 годах. Похищение Обычным способом мошеннического рекрутинга был так называемый "королевский шиллинг", подкинутый в очередную кружку пива глупого зеваки, подсевшего в таверне за столик "морского волка", официально вербующего желающих записаться на флот. Причем, кружки у вербовщиков были со стеклянным дном, что подразумевало, что завербованный видел шиллинг в своей кружке, и взял его как премию за добровольное желание служить на королевском флоте, но на деле шиллинг подкладывался на стадии, когда одуревшего от вылаканного на дармовщину алкоголя из кабака уже выносили. Но прибрежные банды не связывало ничто, и даже флёр законности там был не нужен - их деятельность в глазах закона была на 100% правомерной. К 1815 году около 75% служащих на флоте были именно похищенные люди, за каждого из которых бандиты получили вознаграждение от королевской казны. Более того, деятельность press gangs не вызывала никаких волнений в обществе. Страдали родные и близкие, но в целом практика никого не волновала по очевидной причине: жертва имела, со своей стороны, полное право защищаться и убегать. Например, вышеупомянутый Джон Никол, не без причины опасавшийся, что его, бывшего профессионального моряка, обосновавшегося в Эдинбурге, украдут, бежал из города в глухую сельскую местность, и оставался там до конца войны. Случаи налетов на дома были, но крайне редко, потому что здесь уже были совсем другие статьи закона против налетчиков. Их обычной добычей были моряки торговых судов, вернувшихся из долгого плавания, если те ошибались завернуть по дороге домой пропустить стаканчик, или отправиться домой в одиночестве. Но с равным успехом и офицеры с матросами отправлялись в укромные места на охоту за будущими моряками - смертность на флоте зашкаливала. Насколько наглой была деятельность банд "вербовщиков" можно судить по многочисленным судебным делам и по заметкам в газете, типа такой: "Вечером в субботу press gang, сопровождаемая несколькими офицерами с Боу Стрит (городские констебли, в будущем полиция), посетила публичный дом Адама и Евы около Излингтона, и нашла там большое количество людей, пьющих в саду и некоторых апартаментах дома, после чего они увели с собой тех, кто был не в состоянии внятно с ними объясниться. Сопротивление некоторых схваченных привлекло на место любопытных, некоторых из которых вербовщики тоже схватили". К слову сказать, при Элизабет I подобным образом очищали улицы Лондона от бродяг и безработных. Так что женщины на борту, выполняя посильные для них задачи, освобождали время морякам делать что-то другое, не говоря уже о том, что выслушивали их трагические рассказы и сетования на несчастную судьбу, и помогали писать письма, хорошо понимая, с какими трудностями сталкиваются в быту жены моряков. В посильные задачи входило и обеспечение мужчин зарядами в картузе, водой и вином в ходе битвы. В конце 1600-х женщин начали официально нанимать в команду военных кораблей, с довольствием и платой, в качестве медперсонала при корабельных хирургах. Новые веяния были встречены по-разному. Некоторые капитаны нанимали на эти должности только жен служащих на корабле моряков опасаясь, что посторонние, "ничьи" женщины на борту станут причиной конфликтов в команде. Некоторые считали, что в реалиях практически непрерывных сражений людям не до романтических отношений. Так или иначе, эти женщины оставили свой след в истории флота - например, в битве на Ниле Сара Бейтс, Мэри Френч, Энн Тейлор и Элизабет Мур остались в строю, работать в хирургии и после смерти своих мужей, причем условия работы были просто ужасающими по словам моряков. И это не было исключением - семерка женщин на "Апполо" в 1747 продолжала участливо и методично ухаживать за больными и раненными и после гибели мужей. Излишне говорить, что повышенный спрос на рекрутинг мужчин всеми правдами и неправдами довольно болезненно сказывался на их семьях. И дело было не только в том, что дети росли без отцов, а жены пытались справиться с трудностями навигации по жизни без мужей. Были письма и была возможность спросить и получить совет и подробнейшие инструкции. Но финансовая сторона... Здесь, как ни странно, лучше всего справлялись женщины из народа, как говорится. Они и в жизни намного лучше ориентировались, и умели практически всё, что делается руками. У жен высшего командного состава были свои сложности. О том, как прокормиться, речь не шла, но вот управлению финансами многим пришлось учиться по письменным инструкциям мужей-моряков. А иногда инструкции давались и вовсе по неожиданным поводам: не дать начавшей говорить дочери усвоить местный акцент местности, где жила семья автора письма. Вообще в музее королевского флота сохранилось много писем моряков и их жен, и из них можно сделать вывод, что вести из дома помогали морякам сохранить чувство определенной нормальности жизни, словно они были просто на заработках, и что в конечном итоге обязательно вернутся к родным, о которых будут по письмам знать всё. Хуже всего пришлось скромным дочерям скромных чиновников, которых никогда не учили ничему, кроме как быть женой. Жили они, как правило, тоже очень скромно, и никаких сбережений не имели - просто не с чего их было делать. И когда муж исчезал на неопределенное количество лет с неопределенной возможностью выжить или нет в этой бесконечной череде войн и морских сражений, что оставалось жене? В какой-то мере на эту проблему ответило Адмиралтейство, позволив в 1758 году женам получать часть жалования мужей через ремитирование. Проблема была в том, что такие переводы выдавали лишь в определенных конторах, так что за ними нужно было ехать, и иногда на значительные расстояния. Да и не все моряки имели возможность на ремитирование. Их женам приходилось искать выход в пособиях для бедных, но такая помощь шла через церковные приходы. А церковные приходы были и бедные тоже, так что помочь могли мало. Многих спасала помощь родственников, соседей и друзей, кто-то был наделен практической жилкой и быстро учился мелкому бизнесу, у кого-то были таланты в шитье и вышивании, обеспечивающие даже очень неплохой доход, а кому-то оставалась только проституция. Источником инспирации послужили статьи в Historic UK: Women on the March доктора исторических наук Мириам Бибби Naval Wives выпускника истфака университета Экзетера Приякаша Аденкари Press Gangs Алистера Ли

@темы: англомания, флот, женский вопрос

---

четверг, 20 февраля 2025 в 19:34

Пишет MirrinMinttu:

В армии они были, можно сказать, всегда, и отнюдь не только на ролях прачек и работниц сектора плотских увеселений, как это обычно представляют в романах и фильмах. А со времен Войны Трёх Королевств (гражданской войны 1640-х) стали явлением настолько массовым, что это привело даже к некоторым изменениям в законодательстве. Речь не идет о тех храбрых дамах типа Джейн Ингелби, она же "кавалерист Джейн", которые были хорошо известным и задокументированным фактом, а о многочисленных джейн и мэри, которые шли за своими мужчинами в армию потому, что им зачастую не было другого места жить, питаться и как-то растить детей, и которые надевали солдатское снаряжение и брали в руки оружие, потеряв своих мужчин. Не потому, что этого хотели, а просто потому, что солдатам платили жалование, и, продолжая служить под именем погибшего мужа, любовника или брата, они его получали. Они гибли, как и любые солдаты, и если их пол был замечен после этого высоким начальством, объезжающим поле боя после битвы, командиры обычно просто пожимали плечами: "она была хорошим солдатом". Командиры вообще были в армии нового типа, созданной Кромвелем, наделены властью над своим контингентом практически неограниченной. И без разрешения командира ни один солдат или даже офицер где-то с 1685 года и на следующие лет 200 не посмел бы жениться. То есть командиры действительно были в курсе практически всего, происходившего во вверенной им воинской части, и по мере возможности вовлекали неизбежно появляющихся солдатских жен в повседневную армейскую жизнь, особо это не афишируя. Высокое же начальство, тоже признававшее необходимость женского вклада в армейскую жизнь, выделило квоту на то, сколько женщин могло следовать за своими мужчинами: 6 жен на каждую сотню женатых солдат. Кто отправится на марш, а кто останется, решала лотерея. Все честно тащили билетики и результат "идет" или "идет" тут же оглашался. Тем не менее, как правило несчастные, вытянувшие невыигрышный билет, оставались дома только в случаях, когда армия отправлялась воевать на континент, да и то были нюансы. А во времена Гражданской войны, и пока англичане не начали строить из своего королевства империю, кроме легально следующих за полком жен была некоторая часть нелегальных. Не говоря о том, что в кавалерии "кавалеров" служило немалое количество дам, получивших то же воспитание, что и их мужья и братья, так же уютно чувствовавших себя в седле, и так же умеющих убивать всеми доступными способами. Собственно, королю Чарльзу пришлось выпустить приказ, эту практику запрещающий, но, сами понимаете, в кавалерии последнее слово было не за ним. Знало ли начальство начальства о том, что в армии практически служат семьи солдат? Да, потому что некоторые командиры включали их работу в платежные ведомости с 1640-х, но это было, все-таки, редкостью. Обычно женщины работали, как работали бы дома - за кров и стол. Они ухаживали за лошадьми, были на всех нужных подсобных работах, стригли и брили, готовили и штопали, выхаживали больных и раненных, что было вообще неоценимо, потому что армейские врачи были по большей части хирургами, и не имели ни времени, ни умения выхаживать больных. Такую историю рассказывает, например, баллада Sweet Polly Oliver - девушка, не видевшая в жизни особо привлекательных перспектив на будущее, оделась в мужскую одежду, оставшуюся после смерти брата, обрезала волосы, и завербовалась в армию. Там у новобранцев сразу спросили, кто умеет обращаться с больными, и она вызвалась работать в госпитале. Там оказался смертельно больной капитан, которого она выходила вопреки прогнозам, и влюбилась в него, так что когда он поправился и узнал секрет своего спасителя-спасительницы, то тоже в нее влюбился, и они вскоре сыграли веселую свадьбу. Но вообще-то женщины в армии практически всегда носили мужскую одежду - и чтобы армия не была похожа на бесконечный обоз, и потому, что мужская форма была практичнее, и, как понимаю, ничего им не стоила. До тех пор, как ганноверская династия обрядила армию в мундиры, и надела на солдат и офицеров парики. Подобные изменения, отнявшие у женщин права и доход, привели к настоящим волнениям в армии, но немецкий подход к порядку все равно победил. Вообще, начальство было более склонно закрывать глаза на присутствие жен и подруг, если с ними не было детей. И дело было не в жестокости, когда, например, врач Джон Прингл (1707-1782), баронет, носивший титул "отца военной медицины" своего времени, назвал солдатские семьи "помехой". Поскольку большинство командиров не могло поставить столько ртов на армейское довольствие или просто увеличить солдатам жалование, вся семья жила на жалование кормильца. А поскольку это жалование не поражало щедростью, то солдаты практически недоедали, чтобы их семьи не голодали. Проблему пытались решить с плохим успехом, выделяя семье определенную сумму, чтобы та где-то устроилась, запрещая после этого появляться в расположении полка. Но ведь был ещё и фактор чувств... В общем, в 1800 году был издан акт, позволяющий солдатским семьям жить в армейских бараках. Но и там в одной большой палатке, например, могла быть помещена с солдатами только семья, а в бараках семейных от холостых отделяла только занавеска. Улучшение наступило только после 1850 года, когда для семейных солдат стали строить отдельные блоки бараков, и они обрели, таким образом, достойное называться домом жилье. Чем более профессиональной становилась армия, тем больше порядка требовалось и "в обозе". Особенно ганноверская армия совершенно не была толерантна к вольностям, так что гласно или нет, но всех сопровождающих женщин разделили на ранги, так сказать. Офицерские жены были сопровождавшими первого ранга, едущими за армией в своих или наемных каретах. Они были вольны перемещаться беспрепятственно и безнадзорно. Второй ранг состоял из женщин, сопровождающих армию верхом, вместе с багажными повозками "своего" полка. По какой-то причине приличными женщинами они не считались, и начальники над ними носили насмешливое "звание" Hureweible - "охранник бл**ей", хотя они ни в коем случае не были публичными женщинами. Видимо, эти женщины не были законными супругами. Третий ранг составляла женская пехота, так сказать - те, кто шел, по причине бедности, пешком за повозками, то есть солдатские жены и жены низших офицерских чинов. Над ними тоже был наблюдатель. Никакая фривольность нравов в армии совершенно не допускалась. За очень серьезные преступления (бунт, дезертирство, измена) полагалась смертная казнь, и это касалось всех. За остальное наказывали и физически, и публичным стыдом. Было типично наказание "юлой" - клетку с заключенным ставили на крутящуюся платформу и вертели до тех пор, пока у того не начинались рвота, энурез и дефекация. Публично, естественно, и симпатии никогда не были на стороне пострадавшего. Секли тоже беспощадно. Впрочем... Была одна такая Фиби Гессель (1713-1821), которая была крещена как Фиби Смит. Отец ее был солдатом и, видимо, вдовцом, потому что девочка росла с ним в армии как мальчик. Соответственно, быть солдатом было для нее единственной возможностью в этой жизни, и она осталась в армии, записавшись в Пятый пехотный полк, где, как водится, в какой-то момент влюбилась в некоего Голдинга. Впрочем, неизвестно, в какой период, потому что о своем положении она рассказала жене полковника только около 1745 года, когда и она, и ее возлюбленный были оба ранены в битве при при Фонтенуа. Так вот, в полку знали о том, что она женщина. Неизвестно, за что Фиби решили однажды высечь, но когда дошло до дела, она сорвала со спины рубашку и крикнула: "Давай, бей и будь проклят!" Последовал всеобщий шок. Ее не высекли, информация на сторону не просочилась, и Фиби продолжала служить, пока не настало время осесть и завести семью. Судьба ее особо не баловала - с Голдингом у них было 9 детей, из который один утонул, и 8 умерли в детстве от разных поветрий. Потом Голдинг умер, и Фиби переехала из Плимута в Брайтон, где вышла за рыбака Гесселя. Фиби овдовела вторично в 80 лет. Она тогда была преуспевающей рыбной торговкой (а это не кот чихнул, рыбные торговки того периода были особой кастой, пугающей окружающих боевитостью, и препоганейшей на язык). Когда она почувствовала себя старой, то стала торговать мелочью - апельсинами и печеньем. Власти города решили почему-то прибрать старушку в работный дом в 1808 году, но кто-то рассказал о ней принцу-регенту, и тот назначил Фиби щедрое пособие, так что жила она и не тужила, и даже участвовала в коронационном параде своего благодетеля в 1820 году. Такая вот жизнь ей выпала, длиной в 108 насыщенных лет. Впрочем, вернемся к наказаниям. За интрижку замужней женщины и солдата наказывали по-разному, в зависимости от того, к чему она приводила, а приводила она иногда и к убийству, за которым следовала смертная казнь виновного. Но чаще обоих просто вовремя выкидывали из армии без выходного пособия, что неизбежно приводило к тому, что оба опускались на самое дно. Жестоко наказывали солдат и за скверное отношение к жене и детям. Незатейливая солдатская мысль создала ритуал наказания, в котором виновному абьюзеру надевали юбку, садили его на деревянную лошадь, и заставляли "скакать" на ней со всей дури - и больно, и обидно, и стыдно. В общем-то, незавидна была участь солдатских жен. Это не было секретом, потому что армейских часто размещали на постой в городах и поселках, так что желающий да увидит, но... Стоило какому-нибудь полку войти в своих нарядных мундирах под барабанный бой в город, да устроить серию балов, которые начальство поощряло за их цивилизующее воздействие на загрубевшие солдатские сердца, как число молоденьких женщин, следующих за объектами вспыхнувшей любви, резко увеличивалось. Впрочем, если участь солдатских жен была тяжела, то для женщин, не имеющих статуса, она была ужасна. Проститутки не замечались военным начальством в принципе. Когда этот контингент, вечно страдающий от болезней, алкоголизма, драк и воровства переходил определенные границы, их грубо, с применением физической силы, изгоняли, но вскоре они снова тащились за повозками, потому что идти им было некуда, и от этой тоскливой круговерти могла освободить только смерть. Детская смертность в этой среде была, разумеется, чудовищной, но, похоже, никому, включая вовлеченных в процесс рождения очередного ненужного ребенка, не было до этого никакого дела. Этими женщинами брезговали все, вплоть до самого высшего начальства. Например, герцог Камберленд, человек не без чудинки, но, в принципе, не злой к своим, после переправы армии через очередную ледяную реку велел поставить палатки для солдатских жен, самим солдатам разместиться в деревне, а не имеющих замужнего статуса женщин просто прогнал прочь, велев убираться и позаботиться о своих нуждах самостоятельно. Гуманность? Нет, не для всех.

@темы: англомания, шлюхи, женский вопрос, история оружия

---

Женская пожарная бригада добровольцев на учениях. Лондон, Англия, 1926 год.

@темы: англомания, женский вопрос

---

вторник, 05 ноября 2024 в 19:12

Пишет EricMackay:

Книжка беляковская мне не понравилась, но приложениях есть несколько роскошных документов. Синопсис. У касимовского царя и бывшего казахского царевича Ураз-Мухаммеда была сестра Бахты-ханым, дочь казахского же хана Ондана, выданная замуж за ногайского мурзу Сафарлея Шейдякова. Кормили ее сначала брат, потом муж, обоих убили в Смуту, гражданка осталась ни с чем, перебралась к родственницам в Ярославль, тем, в конце концов, кормить ее надоело и теперь она просит о назначении кормового жалованья. Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Русии бьет челом горькая вдова Сафарлей-мурзина женишко... Бахты-ханышка, Айданова дочеришко Казацкой Орды, Касимовского царя Уразметю сестришко. ... А за мною, горькою вдовою, того поместийца, мужа моево выслуги, не осталось ни единой чети... А корму мне, горькой вдове, после мужа моего не дают ни по единой денге... Милосердный государь... пожалуй меня, сироту твою... вели давать корм против моих сестер... А о поместье, государь... не бью челом... мне горькой вдовице на поместье не прожить, промыслить... некому, человек бедной и одинокой, ни роду, ни племяни у бедной иноземки нет. Выписано в доклад в Посольском приказе: ... В роспросе сказал человек ее, Резайко Васильев, который за нее в челобитчиках: Выехала де она ис Казацкие Орды з братом своим, с Розмагметем-царем, что был в Касимове царем. Поил ее и кормил, и одевал и с людьми брат ее Розмагмет царь. И замуж ее выдал брат же ее за Сафарлей-мурзу Шейдякова. И Сафарлея де мурзу Шейдякова убили... литовские люди при царе Василье, как стоял в Тушине Вор. А поместье де за ним было в Юрьевском уезде... И то де ево поместье... отдано выезжему поляку пану Симону. А об ней де было в то время о том... поместье бить челом некому, приятелей не было. И от тех мест по ся места кормилась у родимцев своих, жила в Ярославле... А ныне де ей родимцы ее отказали, кормить ее не хотят. И она де ныне скитаетца меж двор, помирает голодной смертью. И государь бы ее пожаловал, велел ей давати... государево жалованье, поденный корм, против ее сестер... чтоб ей, волочась меж двор, голодной смертью не умереть. Государь ее в итоге пожаловал, велел давать корм.

@темы: женский вопрос

---

суббота, 19 октября 2024 в 07:11

Пишет Нари:

dzen.ru/a/ZxKy4MwJGRl96nlG?share_to=link В Средние века дочери королей рассматривались как ценный актив в укреплении политических отношений. Первое, без чего не могла состояться свадьба – это выбор перспективного жениха, с помощью которого можно было решить определенные политические задачи. Однако из-за постоянно меняющейся политической ситуации, надо было проводить церемонию бракосочетания и свадьбу как можно быстрее. Маргарита – старшая дочь Генриха III Английского, была выдана замуж за Александра III, короля Шотландии, в 1251 году, когда ей было всего 11 лет. А ее супруг был также молод. Подчас из-за смены политических интересов короля, помолвки дочерей расторгались и начинались поиски нового жениха. Так, например, Изабелла, дочь английского короля Эдуарда III, была помолвлена 5 раз и вышла замуж только в 33 года, что является необычно поздним возрастом для принцессы. Свадебный переполох Сразу после согласования даты свадьбы Королевская канцелярия Генриха III начала издавать соответствующие инструкции. Было приказано отправить в Йорк для свадебного пиршества огромное количество скота, дичи и рыбы. Все это было непросто; домашний скот можно было купить на рынках, но затем нужно было позаботиться о том, чтобы животных кормили и ухаживали за ними до того, как придет время их забивать; на дичь нужно было охотиться с учетом соответствующих сезонов; рыбу нужно было ловить и консервировать; живая рыба хранилась в специально вырытых прудах, чтобы ее можно было поймать и подать свежей. Только у шерифа Йорка было заказано тысяча кур, триста куропаток, тридцать лебедей, двадцать журавлей, двадцать пять павлинов, пятьдесят кроликов и триста зайцев. Помимо всего этого изысканного угощения, требовалось выпекать огромное количество хлеба, а также закупать специи, миндаль и сахар. О чем никогда не упоминается, так это о закупке фруктов или овощей – не потому, что их не ели, а потому, что они были выращены на фермах, принадлежащих королевским поместьям, и поэтому их не нужно было покупать. Перед Робертом Дакром, ответственным за закупку вин, стояла непростая задача: не только решить, где и у кого купить необходимое количество, но и организовать отправку морем. Питер де Чакепорк, хранитель королевского гардероба, и королевские портные приложили все усилия, чтобы сшить новые наряды для невесты, ее родителей, брата и фрейлин Генриха III и королевы Элеоноры, а также для самой Маргарет и двух ее фрейлин. Надо было найти золотую или, если не удастся, алую ткань, вышить на ней королевские гербы, оторочить мехом… Кроме этого необходимо было подумать о драгоценностях: утвердить дизайн, количество бриллиантов и других драгоценных камней в короне, серьгах, брошах. Понимаете, как нелегко пришлось ювелирам? Еще предстояло решить вопрос о размещении многочисленных высокопоставленных гостей. А если их больше, чем комнат в королевском замке? Эмоции явно накалялись, понимаем мы, читая «Большую хронику» Мэтью Пэриса. Дорого ли обходилось свадебное торжество? Свадьба принцессы Изабеллы Английской состоялась 27 июля 1365 года в Виндзорском замке и обошлась в беспрецедентную сумму. По меньшей мере 4 505 фунтов стерлингов были потрачены только на работу ювелиров по подготовке к свадьбе - целое состояние для XIV века! 100 фунтов стерлингов заплатили группе менестрелей. Вино стоило более 200 фунтов стерлингов, что значительно превышает 100 000 фунтов стерлингов в сегодняшних деньгах. Но положение обязывало идти на такие траты. Использованная литература A Medieval Royal Wedding: How Much Could it Cost? Royal weddings in history: dynasty and diplomacy

@темы: средние века, женский вопрос

---

понедельник, 24 июня 2024 в 18:15

Пишет Irina77:

Роль компаньонки в эпоху Регентства была двоякой: во-первых, она следила за тем, чтобы ее подопечная не попала в передряги... вплоть до разорения, и, во-вторых, помогала дебютантке идти к выгодному браку. Обычно дебютантку сопровождала мать. Если у молодой женщины не было матери, она, возможно, искала ту, которая помогла бы ей войти в общество, предпочтительно женщину с высоким титулом и положением. Молодая леди могла комфортно жить дома и без компаньонки, пока она не вышла в общество. Компаньонкой же на прогулках могла быть горничная, родственница или любой другой человек, который мог временно защитить репутацию молодой женщины. В Лондоне правила были более жесткими. Согласно «Руководству для женщин по полному этикету» (1800 г.): "Первым и наиболее понятным из всех является правило, согласно которому ни одна молодая леди не должна появляться на публике без компаньонки, которая, при условии, что она замужем или вдова, считается, независимо от ее возраста, полностью подходящей для этой роли. Правда, эта любезная привилегия иногда влечет за собой довольно смехотворные последствия; как в случае, когда девицы зрелых лет появляются в бальной зале под крылом сопровождающей, которая моложе них самих, но подходящей в качестве матроны в глазах общества для их защиты и соблюдения всех приличий. Следующий пункт также касается молодых леди, по крайней мере тех, которым довелось проживать в Белгравии; их утренние прогулки, даже в сопровождении незаменимой Эбигейл, причудливо ограничивались этим аристократическим кварталом города. Они могут делать покупки на Слоан-стрит или даже в Найтсбридже, но угол Гайд-парка — это барьер, за который для них нет прохода; еще один шаг приведет их на Пикадилли, и тогда – что скажет миссис Гранди! Очень часто молодой леди приходится выходить на улицу не под присмотром матери; и иногда она немного сомневается в том, чего от нее ожидают в таких обстоятельствах. Леди должна оставаться рядом со своей компаньонкой на балу, пока не начнет танцевать. Между танцами она может прогуляться со своим последним партером, пойти с ним перекусить или посидеть в одном из отведенных для этой цели углов до начала следующего танца. Затем партнер должен отвести ее обратно к компаньонке, и, если ее следующий партнер не встретит ее на обратном пути в бальный зал, она должна ожидать рядом с компаньонкой, пока он не придет за ней. Девушки с танцующими компаньонками иногда чувствуют себя неловко, так как иногда компаньонки могу быть приглашены на танец в то время, как их подопечные вынуждены сидеть без партнера, и в этих обстоятельствах молодая леди может чувствовать себя довольно одиноко в переполненном помещении. Если она знает другую присутствующую компаньонку, она может попросить ее посидеть рядом с ней, пока не придет ее следующий партнер. Компаньонка слишком часто считает, что ее обязанности заканчиваются при входе в помещение. Но если она добросовестно выполняет их, она постарается познакомить свою подопечную с кем-нибудь и обеспечить тем самым комфортное общение для всех. Компаньонка должна быть всегда рядом в любой ситуации: например, если молодая леди порвет платье и ей придется идти в гардероб, чтобы его починить, или в тысяче других мелких непредвиденных обстоятельствах, которые могут произойти. Компаньонка также дает сигнал для ухода, и ни одна молодя леди с хорошим воспитанием не попытается ускользнуть от нее или заставить ее остаться дольше, чем она того желает." Что касается Элеонор Тилни ("Нортенгерское аббатство"), она упоминает в одном из диалогов Алису, которая, по-видимому, была ее горничной и иногда выступала в роли компаньонки, когда ее брата или отца не было рядом. Судя по общим характеристикам отца Элеонор, он не заботился о том, чтобы ввести ее в общество, а ее брат мог легко защитить ее добродетель. Что касается Эммы (из романа "Эмма"), то во время прогулок ее часто сопровождает Гарриет Смит или кто-то другой. Джейн Остин также приводит нам примеры молодых незамужних дам в сельской местности, которые либо обходятся без сопровождения, либо имеют друзей, выступающих в роли импровизированных сопровождающих. И Джейн, и Элизабет едут в Незерфилд без миссис Беннетт. Марианна гуляет с младшей сестрой, а Энн Эллиот часто предоставлена ​​сама себе. Подводя итог, необходимо выделить несколько правил относительно сопровождающих: - Незамужняя молодая женщина в возрасте до тридцати лет всегда должна выходить в город в сопровождении компаньонки, за исключением прогулок в пределах парка у дома или визитов к очень близким знакомым (например, родственникам). - Сопровождать молодых леди в городе могли только замужние женщины. Вдовы также подходят для этой роли, но, как правило, старая дева не справляется с этой задачей (по крайней мере, с точки зрения помощи в качестве защитницы). - Незамужняя женщина не могла оставаться одна в комнате с посетителем-мужчиной. - Незамужняя женщина не могла никуда пойти с мужчиной, которому она не была родственницей, если ее не сопровождала замужняя компаньонка или служанка. - Деревенские ограничения были менее жесткими, что давало молодым девушкам больше свободы. - Брат или другой родственник мужского пола мог выступать в качестве сопровождающего, но в целом они считались плохой заменой женщине, у них было мало мотивации обеспечить себе пару и еще меньше оставаться внимательными. отсюда

@темы: англомания, женский вопрос

---

https://anariel-rowen.livejournal.com/942971.html
нашла подборку хороших статьей про противозачаточные практики в Средневековье.
Выложу список, хотя они все английские, вдруг кому-то пригодится.

Abortion and Contraception in the Middle Ages (Both were far more common than you might think) https://www.scientificamerican.com/article/abortion-and-contraception-in-the-middle-ages/

Birth Control and Abortion in the Middle Ages: https://www.medievalists.net/2024/02/birth-control-abortion-middle-ages/

Sex, Contraception, and Abortion in Medieval England: https://dirtysexyhistory.com/2017/07/30/sex-contraception-and-abortion-in-medieval-england/

The Joy of Confessing: “Women’s Vices” and Burchard’s Decretum of 1003: https://dirtysexyhistory.com/2017/05/11/the-joy-of-confessing-womens-vices-and-burchards-decretum-of-1003/

@темы: женский вопрос, медицина-историческое

---

 странная и одновременно абсурдная история произошла по освобождению одного из приговоренных к смертной казни. За преступление в воровстве получили обвинения супруги жители Суассона Колен Пти и Авелина. На эшафоте жена решила выгородить мужа и взяла на себя всю вину, и ее повесили первой. Она бы разочаровалась в своих словах, если бы видела дальнейшую ситуацию. Как только Авелина была вздернута, из толпы послышался голос девушки, пожелавшей Колина в мужья. Это была дочь Симона из этого же города – Алисон. Колин стал вдовцом, поэтому на него можно было претендовать. Пожелание девушки приняли, юношу вернули сначала в тюрьму, и прощение пришло очень быстро. С него сняли все обвинения и вернули имущество, учитывая, что Алисон является достойной и невинной девушкой, пожелавшей взять Колена в мужья.  masterok.livejournal.com/10584344.html

@темы: женский вопрос

---

понедельник, 08 апреля 2024 в 19:56

Пишет Irina77:

Выходя замуж, женщина становилась полностью бесправной в финансовом плане. Она не могла распоряжаться своим имуществом, доставшимся ей в наследство или приобретенным на ее средства. Она не имела права получать свой заработок. Супруг мог явиться к прямому работодателю жены и потребовать, чтобы все заработанные ею деньги выдавали ему лично в руки. Оспаривать это требование в суде было бесполезно. Законы Англии того времени защищали права мужчин. Известны случаи, когда женщина успешно организовала свое дело, но после смерти мужа вся собственность (ее, между прочим, собственность) перешла по завещанию родственникам супруга (или его любовнице / внебрачным детям). Налаженное дело переходило в руки людей, совершенно не причастных к его созданию. Сама вдова оказывалась в нищете. Единственной отдушиной в этой финансовой кабале был закон, по которому женщина не отвечала за свои долги. Так как она существо финансово бесправное, ответственным за ее покупки оставался муж. Некоторые дамы использовали этот факт в качестве мести своим супругам. Покупали дорогие платья, украшения, а за расчетом отправляли к мужу. Счета иногда были настолько велики, что могли просто разорить человека. Законы о праве женщин распоряжаться своим доходом и своей собственностью начали принимать только в конце XIX века – в 1870, 1882 годах. отсюда В 1882 году парламент Великобритании принял закон о собственности замужних женщин, так называемый Married Women's Property Act. Это стало одним из самых важных событий в истории викторианского общества; согласно парламентскому акту, жена окончательно объявлялась самостоятельным субъектом имущественного права, а не «женщиной, находившейся под покровительством мужа, или барона, или лорда», как до этого гласил common law. Супруга могла теперь беспрепятственно распоряжаться своей собственностью, иметь ее отдельно от мужа, получать и оставлять сепаратное наследство. За 12 лет до этого, в 1870-м, парламент принял закон с таким же названием, где утверждалось право женщин получать и владеть наследством отдельно, находясь в состоянии замужества. Более того, закон утверждал их право распоряжаться заработанными собственноручно средствами (или доходом от своих вложений и так далее), а не передавать их в собственность супруга. На самом деле именно это положение, в более общем виде, и было положено в основу закона 1882 года. Акт 1870-го вызвал довольно сильную критику как непоследовательный, полный противоречий, дающий возможность мужу все-таки наложить лапу на все имущество жены. Тем не менее можно с уверенностью утверждать, что в последней трети XIX века был нанесен удар, кажется, по самой вопиющей гендерной несправедливости Нового времени – в том, что касается собственности, этого столпа буржуазного порядка. Впрочем, британцы давно уже выработали способы обходить несправедливые установления архаичного common law; к примеру, отец семейства мог специально оговаривать долю наследства, которое отойдет незамужним пока дочерям в случае его смерти. Получалось, что даже если, потеряв супруга, его жена решит связать свою жизнь с другим мужчиной, то последний не получит в свое полное распоряжение всех средств, которые покойный оставил своим детям. Он может только распоряжаться доходами с них (если эти средства вложены в ценные бумаги или просто находятся в банке) до замужества падчериц (или до их 21-летия), что логично и даже отчасти честно: отчим должен же обеспечить пропитание и качество жизни девушек, а это немало стоит! Тут возникал вопрос о том, куда денутся средства и имущество покойного отца, когда его дочь наконец-то выйдет замуж и обретет собственный дом, – и вот здесь должны были помочь парламентские акты 1870-го и 1882 годов. Пока же, если наследницы оставались не замужем, отмечает Эми Луиз Эриксон в книге «Женщины и собственность в Англии раннего модерна», они имели статус «одиноких женщин» (feme sole), получали полный контроль над своей собственностью и распоряжались ею самостоятельно – либо с помощью опекуна, если таковой назначен. Естественно, выделяя специальную «дочернюю» долю наследства, родители (прежде всего отцы) назначали опекунов заранее: мало ли на что эти несмышленые девушки будут швырять с таким трудом заработанные (или накопленные) капиталы. Через шесть лет после принятия Married Women's Property Act в английском графстве Суррей произошла странная история. Владелец поместья Сток-Морен – удалившийся от дел доктор Гримсби Ройлотт – был найден мертвым в собственной комнате. Расследование назвало в качестве причины смерти укус ядовитой индийской змеи, которую Ройлотт держал в сейфе. Наличие столь смертоносного существа в обычном английском доме в данном случае мало кого удивило: Ройлотт долгие годы провел в Калькутте, откуда вывез множество странных предметов и даже животных. По его поместью бегали гиена и павиан. Жившая в том же доме падчерица доктора Ройлотта Эллен Стонер также не была чужда колониальной экзотике: дочь генерал-майора британской бенгальской артиллерии, она, наверняка, провела детство в Индии. Дело о смерти Ройлотта закрыли, а вскоре Эллен Стонер вышла замуж за Перси Эрмитеджа из Крэнуотера. Впрочем, нервная система молодой женщины была так потрясена произошедшей трагедией – и случившейся за два года до этого странной смертью ее сестры-близнеца Джулии, – что Эллен скончалась несколько лет спустя после трагического происшествия с отчимом. Один из тех, кто был вовлечен в дела семейства Ройлотт-Стонер – коллега Гримсби Ройлотта по врачебной профессии мистер Ватсон, – позже описал это дело, а в феврале 1892 года отставной шотландский врач Артур Конан Дойл опубликовал историю под своим именем в журнале «Strand Magazine». Рассказ назывался «The Adventure of the Speckled Band» (в русском переводе «Пестрая лента». В том же "Strand Magazine" были напечатаны и два других рассказа Конан Дойла "A Case of Identity" (русский перевод «Установление личности», и "The Adventure of the Copper Beeches" ("Медные буки"), о несчастных дочерях/падчерийах, которых не пускают замуж, чтобы не потерять их денег, и о фальшивых персонах. Все три рассказа написаны Конан Дойлом примерно в одно время 1890 / 92 г., и имеют примерно один и тот же социально-экономический сюжет с похожими подтекстами. Если говорить попросту, перед нами драма позднего викторианства, не желающего осознавать себя модерном, не принимающего "современности", отчаянно пытающегося – угрозами, зловещими трюками, инцестом, убийством – сохранить для себя ренту, возможность продлить существование в настоящем своем виде, без изменений. Но так или иначе, после Married Women's Property Act 1882 года многие женщины смогли вздохнуть с облегчением, а дочери и падчерицы — спокойно выходить замуж. отсюда

@темы: деньги, ШХ, англомания, женский вопрос

---

четверг, 04 апреля 2024 в 12:55

Пишет Irina77:

Браки между родственниками. Хотя брак между двоюродными братьями и сестрами сегодня запрещен законами многих штатов США и канонами Католической Церкви, такие браки были разрешены в Англии в течение сотен лет, начиная с правления Генриха VIII, разорвавшего связи с Римом. Список родственников, которым нельзя было вступать в брак между собой, был изложен в Законе о браке 1540 г. и оставался в силе во времена Джейн Остин. По этому закону двоюродным братьям и сестрам не было запрещено вступать в брак друг с другом (например, король Георг IV и королева Каролина были двоюродными братом и сестрой). Мысли о возможном браке такого рода возникали у сэра Томаса Бертрама, когда он размышлял о том, насколько разумно взять на себя заботу о своей племяннице Фанни Прайс в романе "Мэнсфилд-парк": «Он думал о своих четверых детях — особенно о двух своих сыновьях — о возможности возникновения любви между ними и кузиной и т. д.». В конце концов, сэр Томас остался вполне доволен тем, что Фанни Прайс стала его невесткой. Конечно, это такой значительный брак, который объединил бы два больших состояния, как тот, который планировала леди Кэтрин Де Бёр для своей дочери и племянника, но Фанни привнесла в семью ясное понимание добра и зла, очень ценное качество, особенно после того, как была разоблачена моральная несостоятельность блестящих незнакомцев, Генри и Мэри Кроуфордов, а также собственной дочери сэра Томаса. Браки между братьями и сестрами, конечно же, были запрещены Законом о браке. Тот же запрет распространялся на шуринов и невесток: мужчина не мог жениться на сестре своей умершей жены, а женщина не могла выйти замуж за брата своего умершего мужа. Такие браки находились в пределах запрещенных степеней родства и могли быть признаны недействительными. Различие между недействительными и спорными браками имеет важное значение. Недействительные браки считались незаконными, и любые дети, рожденные в них, были незаконнорожденными. Спорные браки, с другой стороны, были действительными браками до тех пор, пока не аннулировались. Если такой брак аннулировался, любые дети, рожденные в нем, становились незаконнорожденными и не могли стать законными наследниками. Спорный брак не мог быть аннулирован после смерти одного из супругов, поэтому никто из жадных родственников, надеющихся захватить наследство, не мог оспорить такой брак после смерти одного или обоих супругов с целью присвоить наследство оставшегося в живых супруга или детей. Но пока супруги были живы, их брак мог быть аннулирован. Для решения проблемы неопределенного статуса детей, рожденных от лиц, состоящих в аннулируемом браке, Закон о браке 1835 г. признавал действительными браки в пределах запрещенных степеней родства, которые имели место до 1835 г. и не были аннулированы, однако любые такие браки, заключенные после принятия Закона, могли быть признаны недействительными. Закон о браке 1835 года не мог быть применен для признания недействительным брака брата Джейн Остин Чарльза с сестрой его покойной жены, который был заключен в 1820 году. Но брак племянницы Джейн Остин Луизы Найт с лордом Джорджем Хиллом, мужем ее покойной сестры, состоявшийся в мае 1847 года, мог быть признан недействительным, потому что был заключен после 1835 года. Пытаясь избежать таких последствий, Луиза Найт и Джордж Хилл отправились в Данию, чтобы пожениться. Многие пары поступали именно так, что позже привело к публичному расследованию «состояния и действия закона о браке в отношении запрещенных степеней родства и браков, заключенных за границей или в британских колониях», которое включало и изучение брака Луизы Найт и лорда Джорджа Хилла, в ноябре 1847 г. В 1861 году Палата лордов вынесла эпохальное постановление о действительности браков в пределах запрещенных степеней родства, которые заключались за границей. Дело, рассматриваемое Палатой лордов, касалось прежде всего брака, заключенного в 1850 году между Уильямом Бруком и сестрой его покойной жены Эмили Армитидж. Пара жила в Англии, но, как и родственники Джейн Остин, они заключили брак в Дании с целью обойти британский закон о браке. Палата лордов постановила, что Закон о браке 1835 г. применяется ко всем британским подданным, даже к тем, кто во время заключения брака временно находился за границей. Следовательно, брак Брука и Армитидж был недействителен (как, предположительно, и брак Найт и Хилла). Горячие дебаты о браках мужчин с сестрами умерших жен продолжались в парламенте до 1907 года, когда наконец был принят закон, разрешающий такие браки. Во всяком случае, во времена Джейн Остин брак с сестрой умершей жены или братом умершего мужа мог быть аннулирован. Если бы Джон Найтли в романе "Эмма" овдовел, он не смог бы вступить в действительный брак с Эммой, которая по закону являлась его сестрой. Точно так же Джордж Найтли не мог бы жениться на Изабелле на законных основаниях, если бы она пережила своего мужа. Но хотя у Эммы и мистера Найтли есть общая сестра Изабелла и общий брат Джон Найтли, сами они по закону не являются братом и сестрой. Эмма говорит мистеру Найтли на балу: «Вы показали, что прекрасно танцуете, — и, знаете, не настолько мы с вами брат с сестрою, чтобы это противоречило приличиям.» Они, конечно, в некотором смысле родственники, но не юридически и не в пределах запрещенных степеней. Из слов Эммы мы можем предположить, что она изначально ошибочно рассматривала мистера Найтли в качестве брата. Эта ошибка объясняет ее медлительность в осознании своих чувств к нему. отсюда

@темы: англомания, женский вопрос

---

Некрогамия, практика бракосочетания с умершим человеком (также называемая посмертным браком или браком-призраком).
Это было юридически признано во Франции в 1804 году (и до сих пор это одна из немногих стран, в законодательстве которых предусмотрены посмертные браки). Оно предназначено для вдов военных - разрешить брак павшими солдатами.
https://ngasanova.livejournal.com/3814774.html

@темы: женский вопрос

---

вторник, 02 апреля 2024 в 10:28

Пишет Irina77:

У замужней англичанки XIX века не было и не могло быть своего дохода. Когда она жила в семье родителей, ее нужды, как и нужды ее матери, удовлетворял отец. Затем она и все ее наследство переходили в безраздельное владение мужа, который выдавал ей определенную сумму на личные расходы, это назвалось pin money – в буквальном переводе «деньги на булавки». Она была вечной содержанкой. Женщина из низших сословий имела некоторый выбор. Она могла выйти замуж за соседского сына, могла в ожидании суженого работать на ферме или уйти в город, учиться на швею, вышивальщицу, модистку или продавщицу. Это не самые легкие пути заработать на кусок хлеба, к тому же одинокая молодая женщина запросто могла стать добычей любого заинтересовавшегося ею мужчины, и все же для девушек это была заманчивая жизнь – вдалеке от родителей, в компании подруг. Собственные деньги, пусть даже самые мизерные, давали некоторую самостоятельность. И когда такая девушка в конце концов все же выходила замуж, она знала, что в случае чего сможет внести вклад в семейный бюджет, и не так уж благоговела перед супругом. Дочь священника или небогатого чиновника могла получить образование и пойти в гувернантки или учительницы. Конечно, не многим гувернанткам доставался главный приз – рука и сердце хозяина именья, чаще на их долю выпадали лишь попреки и издевательства, как со стороны хозяев и их детей, так и со стороны прислуги, видевшей в образованной гувернантке «выскочку и кривляку». Но учительница в пансионе могла позволить себе некоторую самостоятельность, и если она решалась предложить свои услуги на континенте, то могла и повидать мир. Девушке из дворянской семьи, как правило, не грозили голод и нищета, ее статус защищал ее от оскорблений и посягательств со стороны мужчин, но у нее были иные трудности. На пути к семейному счастью девушек-дворянок ожидало одно серьезное препятствие. Их было попросту больше, чем женихов. Выйти замуж могли лишь приблизительно 30 % дворянок, остальные вынуждены были жить старыми девами на иждивении своих братьев. Из книги "Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи".отсюда Деньги - один из очевидных способов, с помощью которых родители могут ограничить своих детей и держать их под контролем. Это происходило с обоими полами по разным причинам во времена Джейн Остин, но это имело еще больший вес для женщины, потому что одновременно с замужеством наступали определенные финансовые ограничения. Даже если женщина происходила из богатой семьи. В то время в Англии мужья полностью контролировали финансы своих жен. Не имея достаточного личного бюджета, чтобы тратить ее по своему усмотрению, жене приходилось идти к мужу, чтобы попросить денег и купить то, что ей могло понадобиться. Без установленного пособия жены могли оказаться в очень тяжелом или несчастном положении. Это одна из многих причин, почему брачное соглашение было настолько важным, потому что это был один из способов, с помощью которого отцы могли обеспечить финансовую заботу о своих дочерях. Молодая женщина из богатой семьи, очевидно, имеет перспективу на лучшие условия брака, чем молодая женщина с очень малым достатком. Ее отец мог выделять сумму на содержание дочери, позволяя ей иметь необходимые деньги для нее и своих детей, а также пенсию вдовы в случае смерти ее мужа. Молодые женщины из семьи со скромным доходом будут иметь меньший личный бюджет или, в некоторых случаях, вообще никакого личного бюджета. В книге Дэниэла Пула «What Jane Austen Ate and What Charles Dickens Knew» он пишет: «Обычно семья невесты заставляет своих адвокатов вести переговоры с адвокатами мужа, чтобы заставить мужа согласиться предоставить ей «карманные деньги», ежегодное пособие при жизни, имущество или деньги, чтобы поддержать ее после смерти супруга, и деньги для их детей. Все это будет записано юристами в брачном соглашении до того, как кто-нибудь пойдет под венец. Тема брачных соглашений и содержания ясно прослеживается в произведениях Джейн Остин, в том числе и в знакомом всем романе «Гордость и предубеждение»: Свадебным контрактом за миссис Беннет и ее детьми было закреплено пять тысяч фунтов. Распределение денег между детьми зависело от решения родителей. Такое решение предстояло сейчас принять, по крайней мере, относительно Лидии. И у мистера Беннета не возникало колебаний по поводу условий, предложенных мистером Гардинером. Выразив самым любезным, хотя и кратким, образом свою признательность шурину за его доброту, он далее одобрил предпринятые мистером Гардинером шаги, а также подтвердил свое согласие выполнить взятые от его имени обязательства. Раньше ему не пришло бы в голову, что он может выдать дочь за Уикхема — даже, если бы сам Уикхем захотел на ней жениться — при столь незначительных затратах. Учитывая стоимость содержания Лидии, ее карманные расходы и частые денежные подарки, которые дочка получала от матери, его годовой доход уменьшался не более чем на десять фунтов. отсюда

@темы: деньги, англомания, женский вопрос

---

суббота, 30 марта 2024 в 19:39

Пишет Irina77:

Элизабет Беннет и мистер Дарси жили в разных английских графствах. Поэтому, когда дело дошло до свадьбы, мать девушки начала советовать: нужно непременно получить особую лицензию на свадьбу. Это было так дорого, что немногие в Англии шли на подобный шаг. Но зато подчеркивало статус молодожёнов: они, дескать, могут себе это позволить. Изначально её придумали, чтобы можно было спокойно обвенчать людей, по каким-то причинам не желающим, чтобы об их союзе узнали. В этом случае, жених обращался в церковь за лицензией – разрешением – вступить в брак. Он шел к пастору, по месту жительства его будущей жены, объяснял, что является совершеннолетним, и за несколько фунтов покупал лицензию. С этим документом, спустя пятнадцать дней, молодой человек мог явиться к венцу вместе со своей избранницей и заключить союз. Церемонию проводили по утрам. Правда, священник, хорошо знавший свою паству, не позволил бы выдать бумагу для брака с той, кому меньше двадцати одного года. Так что этот способ подходил не всем. Часто не стремились к огласке состоятельные знатные люди, вступающие в брак во второй раз. Например, баронет сэр Генри Глайд. Его супруга пятнадцать лет находилась в доме для потерявших рассудок. За это время сэр Генри встретил женщину, которую искренне полюбил. Но жениться, по понятным причинам, не мог. И едва ему стало известно, что леди Аделаида отправилась к праотцам, сэр Генри получил лицензию. Он не стал выжидать положенного годичного срока вдовства, и обвенчался со своей избранницей практически сразу. А вот объявил о своём союзе позже. Если бы не существовало такой уловки, как лицензия, старший сын сэра Генри оказался бы незаконнорождённым. По свадебной лицензии женился и поэт Роберт Браунинг. Отец его невесты категорически не хотел отпускать дочь в свободное плавание. Особая лицензия (на которую намекала миссис Беннет) выдавалась архиепископом Кентерберийским. За тридцать гиней – гигантская сумма для англичан в середине XIX столетия – жених и невеста получали право жениться в любом приходе и в любое время. Это было особенно актуально для тех, кто жил в разных частях Англии. Традиционно свадьбу проводили «по месту жительства» невесты, а с лицензией можно было широко отпраздновать где угодно. В лицензии нуждались и те, кто собирался вступать в брак не по англиканскому обряду. Например, католики. Им следовало обратиться в окружную регистрационную контору, и там провести церемонию. Обычно она была куда скромнее. Вспомним роман Томаса Гарди: «В зале собралось несколько человек… шло бракосочетание солдата с молодой женщиной… В скором времени, ей… предстояло стать матерью… Церемония закончилась, и пара покинула помещение в сопровождении засуетившихся друзей». Леди Роуз, персонаж «Аббатства Даунтон», тоже выходила замуж в зале регистраций – ее супруг не исповедовал англиканскую веру. И хотя все происходило по взаимному согласию, и жених с невестой были самыми достойными людьми, леди Роуз признается, что ей немного неловко. Дочь маркиза Флинтшера должна была идти к алтарю, соблюдая старинные традиции. Впрочем, небольшой «нюанс» этого бракосочетания не помешал леди Роуз обрести счастье с сыном лорда Синдерби. В современной Великобритании регистрацию вместо торжественной церемонии венчания выбирают все чаще. Две трети всех свадеб в Англии и в Уэльсе проводятся не под сводами старинных соборов, а в упрощенном порядке. отсюда Британские свадебные традиции Великобритания в некотором роде является колыбелью европейских свадебных традиций. Здесь начали отмечать День святого Валентина, появились первые брачные агентства, а также процветала практика продажи жен (причем иногда это было совместно принятым решением супругов). Свахи составляли списки претендентов, потенциальных женихов и невест еще с младых лет, а великосветский бал дебютанток — не что иное, как ярмарка спроса и предложений среди равных. Изначально в Англии, как и в других странах, обручали даже младенцев, но позже такую практику признали незаконной и разрешили заключать предварительные союзы, только когда одному из претендентов уже исполнилось семь лет. В 1753 году был принят акт лорда Хардвика, который считается поворотным не только в английском, но и в европейском семейном праве. До середины XVIII столетия брачная церемония в Англии проходила просто и незатейливо. Не требовалось ни разрешения родителей, ни особых денег и не было никаких сроков ожидания. Всего за семь шиллингов венчали любых желающих, причем неограниченное количество раз. Прошедшим процедуру выдавали или полноценный сертификат, или тот же самый документ, заполненный наполовину, — он стоил еще дешевле, но позволял парам чувствовать себя вполне женатыми. Кроме того, с точки зрения церкви заключение брака считалось нерасторжимым, если мужчина при свидетелях давал обещание в настоящем времени: «Беру тебя в жены». А обещание жениться, скрепленное интимными отношениями, и вовсе считалось уже совершенным союзом. Такие незатейливые церемонии вели к множеству поспешных браков — непонятно, то ли по любви, то ли в состоянии алкогольного опьянения. Многие новобрачные потом просто рвали свидетельства и заявляли, что ничего такого не припоминают. В общем, сказать, кто был точно женатым или замужним, а кто только считал себя таковым, было довольно сложно. Тем не менее, при всей этой путанице, получить развод было сложно, долго и дорого, а кроме того, отношение к нему в обществе было крайне отрицательным. Вина за развод всегда ложилась на женщину, что сильно портило ее репутацию. Впрочем, и мужчин статус разведенного тоже не украшал. Акт лорда Хардвика не изменил процедуру развода, но внес важные уточнения в сам процесс бракосочетания. Отныне церемония могла проходить только в церкви, причем в некоторых округах требовалось, чтобы жених или невеста были прихожанами именно этой духовной обители. Объявить о планируемой церемонии требовалось заранее. Был установлен минимальный возраст для вступления в брак без согласия родителей — 21 год. Стало невозможным венчаться под вымышленными именами и что-либо менять в выданном свидетельстве, а само свидетельство должно было быть заполнено по определенным правилам. Запись о бракосочетании дублировалась в приходских книгах. Лицо, согласившееся провести сомнительную церемонию, могли отправить в колонию или даже казнить. У закона была и оборотная сторона: теперь половина жителей Англии попадала в категорию незаконнорожденных, но это уже другая история. отсюда

@темы: англомания, женский вопрос

---

третий брак Аллы Николаевны Басиной, она же Алла Карловна Дюмениль. Мэрия 16 района Парижа, 19 января 1945 г.

Жених капитан ВВС Франции Шарль Жилле. Отсюда забавный курьез - по законам тех лет замужняя женщина не имела права ни работать ни служить в армии (и много еще чего) без письменного разрешения мужа. В данном случае Алла Дюмениль уже имела звание майора французской армии и получилось, что капитан (младший по званию) разрешает службу в армии майору (старшему по званию). severr.livejournal.com/1755569.html

@темы: женский вопрос, история оружия

---

Элизабет Фридман стояла в зале судебных заседаний и оглядывала присутствующих взглядом. Перед ней на скамье подсудимых были разные люди: помощники шерифа, директора крупной фирмы по перевозкам, мелкие бандиты и моряки. Все они сидели по ту сторону тюремной решётки только потому, что она расшифровала их тайный шифр. Благодаря этому шифру преступники передавали свои сообщения о перевозках нелегального спиртного в Америку.

Фридман попросила у судьи найти классную доску и мел, чтобы показать всем в этой большой комнате, как она раскрыла их заговор. Перед глазами она видела все сообщения, над которыми она сидела бессонными ночами на протяжении пяти лет. Все кодовые слова, все варианты расшифровки, все 12 тысяч сообщений о том, как лучше перевозить незаконный груз.

( Читать дальше... 

@темы: 20 век, женский вопрос, 19 век, СшА

---

четверг, 04 января 2024 в 14:24

Пишет Irina77:

Ватсон: – Чем она живёт? Мортимер: – Френкленд вряд ли ей даёт что-нибудь, так как его дела находятся в плачевном состоянии. ..Мы хотели, чтобы она выучилась печатать на машинке... Не случайно, что с ростом женского образования, выросла и женская занятость. Прорыв в английском обществе случился с "Закона об образовании 1870г", который предоставлял школьное образование всем детям от пяти до двенадцати лет, при этом начальная школа стала обязательной в 1880г., и бесплатной - в 1891г. Прибавить к этому основание женских колледжей в Оксфорде и Кембридже, присуждение ученых степеней женщинам из других колледжей и университетов (чего Оксбридж не делал до 20-го века, а также борьбу за среднее образование и основание школ для девочек, и вы получите настоящую революцию в мышлении. В результате этих монументальных изменений женщины и девочки-подростки эдвардианской эпохи стали первым поколением женщин, получившим образование по тем же стандартам, что и мужчины. И это произошло в идеальное время для женщин поздневикторианской и эдвардианской эпох. К 1860-1870-м годам “Вопрос о лишних женщинах” стал темой бесчисленных статей, лекций и брошюр. Несмотря на вековое мнение о том, что женщины созданы для брака и материнства, неприятная реальность того, что сотни тысяч, возможно, миллионы женщин не выходят замуж из-за бедности, возраста, внешности, отсутствия положения и особенно нехватки подходящих мужчин, пугала общество. Однако никто не предлагал никаких реальных решений, кроме как посвятить себя заботам о своих стареющих родителях или стать смотрителем / гувернанткой в доме своего женатого брата или сестры. Женщины 1880-х годов восстали против этого унылого существования и медленно, но верно начали проникать в ряды рабочей силы в качестве продавщиц, учителей, библиотекарей, журналистов, медсестер и т.д. Одной из профессий, царящей над остальными, была "девушка-наборщица", или машинистка. Будучи одной из наиболее высокооплачиваемых и “благородных” должностей, она пользовалась большим спросом у женщин-профессионалов. Женщина, владеющая навыками машинописи, письма под диктовку и стенографии, могла работать личным секретарем, помощником писателя, клерком у адвоката или в правительстве. Для обучения женщин необходимым навыкам, были основаны бизнес-школы и классы, и по истечении установленного срока студентке выдавался сертификат, подтверждающий потенциальным работодателям, что соискатель обучен и имеет опыт работы с вышеупомянутыми навыками, а также с несложными бухгалтерскими, деловыми терминами, бизнес-арифметикой и кратким изложением (составление “документа как можно меньшим количеством слов, последовательно с четкостью и аккуратностью&rdquo. В Лондоне Столичная школа стенографии на Чансери-лейн брала пять гиней за полный курс обучения, пока ученица не достигала скорости около 120 слов в минуту (еженедельно можно было выплачивать полгинеи, при этом плата снижалась до 5 шиллингов, если посещались вечерние занятия). Будущая машинистка также могла научиться пользоваться пишущей машинкой в головном офисе или филиалах ведущих производителей пишущих машинок, и часто эти занятия были бесплатными при покупке. Зарплата машинистки или секретаря варьировалась в зависимости от опыта и занимаемой должности. Клерку-стенографисту и машинистке могли платить от 15 шиллингов для новичка до 2 или 3 фунтов стерлингов в неделю, тогда как секретарь получал от 50 до 250 фунтов стерлингов в год. Но как ни странно, при том, что найти работу переписчика для юриста или перепечатки рукописей было трудно, платили довольно скудно – около 5 фунтов стерлингов за роман объемом в 100 000 слов. Наиболее надежные и оплачиваемые должности были на Государственной службе. Из отделов, открытых для женщин-машинисток, были Совет по образованию (Англия), Министерство по делам колоний, Таможня, Министерство иностранных дел, Управление Индии, Налоговое управление, Канцелярия министра по делам Шотландии, Казначейство и Военное министерство (включая склад одежды Королевской армии). Чтобы стать машинисткой в правительственном департаменте, женщина должна была быть в возрасте от 18 до 30 лет, быть незамужней или вдовой, “иметь надлежащую квалификацию в отношении здоровья и характера”, быть прирожденной или натурализованной британской подданной и ростом не менее пяти футов без ботинок. Экзамен при приеме на работу включал “письмо, орфографию, сочинение по английскому языку, перепечатку рукописи, арифметику (первые четыре правила, простые и составные, включая английские меры веса и сокращение), машинопись; и, если того требовал факультет, от которого был выдвинут кандидат, стенографию – и они должны были сдать все темы. Хотя домашняя прислуга продолжала доминировать в сфере занятости женщин, профессиональный класс женщин был солидным и внушительным. Впервые в истории женщины могли найти и находили работу вне дома, с помощью которой они могли прокормить себя. Конечно, проблема неравной оплаты труда между работниками мужского и женского пола существует и по сей день, но в позднюю викторианскую и эдвардианскую эпохи “лишние женщины” больше не были жалкими, кроткими созданиями, заслуживающими жалости: это были независимые и жизнерадостные женщины, которые прокладывали индивидуальный путь вопреки диктату общества. И для многих женщин пишущая машинка была инструментом кардинальных социальных перемен. перевод мой отсюда

@темы: деньги, англомания, женский вопрос

---

Недавно в институте Вейцмана требовались девушки, которые легко и обильно плачут. Набрали шесть человек от 22 до 25 лет, каждая из них ходила плакать в среднем пятнадцать раз. Научно это звучит так: "we harvested emotional tears" (не знаю, отличаются ли эти emotional tears от слёз от лука). А дальше делали эксперимент на мужчинах, давая одной группе понюхать женские слёзы, а другим физиологический раствор. И что бы вы думали? Понюхавшие женские слёзы мужчины размякали и плохо играли в агрессивные игры.
https://jenya444.livejournal.com/874835.html

@темы: женский вопрос