среда, 22 июня 2022 в 15:26

Пишет Эрл Грей:

Осифакорид, раб-йоруба из Ихэбу, родившийся около 1798 года и проведший в Париже большую часть своей жизни, вспоминал, что до второго десятилетия XIX века, то есть до его отплытия за границу, некоторые короли Ихэбу носили золотые туфли: «бывают своего рода сандалии или туфли, которые называются lagolago, и более изысканная обувь, именуемая saka, которая напоминает наши галоши; король надевает их во время церемоний и, поскольку туфли целиком изготовлены из золота и очень тяжелые, ему приходится двигаться очень медленно, что соответствует торжественности момента». Ив де Негри добавляет, что в 1845 году король Ихэбу-Оде, по слухам, имел пару туфель из чистого золота. По всей вероятности, эти золотые туфли были изготовлены специально в государстве Ашанти (ныне Золотой берег) для правителей йоруба. ...Слова Осифакорида о том, что «простые люди не носили туфель; она предназначались для важных людей», не кажутся странными, учитывая, что обувь, наряду с зонтиками, опахалами, мухобойками, бисерными скипетрами и коронами, принадлежала к числу вещей, относящихся к королевской атрибутике. Связь между обувью и королевским статусом означала, что даже знати могло быть отказано в разрешении носить обувь. Из книги "Обувь: от сандалий до кроссовок"

@темы: камешки, история обуви

---

Старинная, если не древнейшая реклама эскорта.

Это сандалии древнегреческих жриц любви с зеркальной надписью «Следуй за мной». Как указано в описании к этому экспонату в пражском Музее секс-устройств, выбитая надпись отпечатывалась на земле, таким образом женщина рекламировала свои услуги.

@темы: шлюхи, история обуви

---

среда, 08 июня 2022 в 10:06

Пишет Эрл Грей:

...Английская идентичность в одежде формировалась как постоянно меняющаяся реакция на континентальные модные типы и образы. Идея, что распространение моды подрывает самые основы английского национального характера, была не просто остроумным замечанием, а одним из звеньев процесса, в результате которого сложилась национальная и гендерная идентичность. Традиционная взаимная антипатия Франции и Англии породила ряд оппозиций, которые, в свою очередь, определили структуру самых разнообразных явлений культуры, от театральных фарсов до сатирических гравюр. Для англоязычных стран мода была практически синонимом французской нации: умение французов выдумывать оригинальные безделицы во всех областях дизайна вызывало у англичан смешанное с восхищением отвращение. Французская мода служила удобным стереотипом, контрастным фоном; отталкиваясь от нее, можно было высказаться о любом аспекте несходства двух наций, будь то парламентская система или подход к воспитанию детей. ...Принципиальные отличия, касавшиеся формы обуви и материалов, из которых она шилась, в городах XVIII века предопределяли то, как мужчины и женщины передвигались в публичном пространстве, имели ли они возможность прогуливаться пешком ради удовольствия. ...Передвигаться по материальному миру города XVIII века было сложно — как чисто физически, так и в культурном отношении. В первой половине XVIII века физическая мобильность высших сословий 6 городской или сельской среде была значительно ограничена. В городах плохое состояние улиц не позволяло «прогуливаться ради удовольствия» за пределами площадей и декоративных садов и парков*, находившихся в частном владении. Улицы не ремонтировались, тротуары встречались крайне редко, всюду валялся мусор, да и британский климат прогулкам явно не благоприятствовал. Пешая ходьба была делом рискованным. Ужасное состояние улиц — непросыхающие лужи, непролазная грязь — породило в метрополиях институт чистильщиков обуви и подметальщиков. Вероятно, поэтому чистильщик башмаков и подметальщик перекрестков так часто фигурируют в описаниях лондонских и парижских типов, а также на карикатурах. Подтверждая бинарную структуру многих карикатурных изображений, чистильщик или подметальщик почти всегда изображался в паре со щеголем или щеголихой, обутыми в изящные бальные туфли. ...В 1670-е годы магазины в районе Холборна, примыкавшего тогда к крепостной стене Лондона с ее внешней стороны, стали оборудовать специальными площадками для «парковки» карет. Покупатели могли входить в магазин непосредственно из кареты, не пересекая уличное пространство. В текстах начала XVIII века пешая ходьба упоминается очень нечасто. Вопреки ожиданиям, эти упоминания особенно редки в описаниях городских пространств — той среды, которая преимущественно интересует нас в данной главе. В сельской местности — и во Франции, и в Англии — люди всегда предпочитали проводить досуг на свежем воздухе, в том числе охотиться и совершать увеселительные прогулки. Но практика перемещения иностранных гостей по Лондону XVIII века сводилась к посещению туристических достопримечательностей, до которых добирались на лодках, в дилижансах и наемных экипажах. Пешая ходьба считалась уделом простонародья или тех, кому экипаж был не по карману. ...Но в середине XVIII века ситуация резко изменилась: многие города Великобритании были благоустроены. При этом появились публичные пространства, приспособленные для нужд пешехода. В 1762 году был принят первый закон, предписывающий замостить улицы Лондона; в последующие десятилетия подобные законы были проведены в жизнь и во многих провинциальных городах. ...Препятствия, мешавшие пешеходу «завладеть пространством», были не только материальными. Его передвижения сковывала, так сказать, вторая линия заграждений, порожденных социальными и культурными барьерами. Границы между мужчинами и женщинами, между разными сословиями проходили одновременно в физическом и ментальном пространствах. Неравноправное пользование пространством легитимировалось отчетливым ощущением иерархичности общества. В XVIII веке этот закон действовал в том пространстве, которое мы теперь назвали бы публичным. Например, в Париже конца XVIII века охрана не допускала в Пале-Руаяль тех, кто выглядел недостаточно «респектабельно». Если в Лондоне французский дворянин-эмигрант осмеливался появиться там, где его могли невозбранно разглядывать чернорабочие и мастеровые, его «не такая, как у всех» одежда подвергалась осмеянию. Сюжетом многих карикатур на щеголей являются именно такие «межсословные» встречи в публичном пространстве, особенно на улице. ...Но перемены в публичной сфере, касавшиеся мужчин, принципиально отличались от перемен, касавшихся женщин. С начала XVIII века мужская обувь перестала походить на женскую. В XVIII веке, как и в наши дни, разграничение обуви по гендерному признаку выражалось и на производственном уровне. Люди XVIII века, описывая, как поставлено обувное производство и торговля, подчеркивали различия между мужскими и дамскими сапожниками28. Ввиду принципиальных различий между конечными продуктами технология шитья мужской обуви сильно отличалась от технологии шитья женской. Обувь мужчин, более «строгая», ненамного отличалась от современных мужских туфель. Все ее элементы изготавливали из кожи, а потому мужская обувь не страшилась ни дождя, ни грязи. У дамских туфель верх был матерчатый, из шелка, атласа, сукна или парчи. «Сопротивляемость» такой обуви ненастью или уличной грязи была крайне низкой. Только женщины низших сословий носили кожаные башмаки того же фасона, что и мужчины. Один француз в XVIII веке отметил, что в городах даже служанки не надевают кожаных башмаков; их носят только «деревенские жительницы, обреченные на утомительный труд. ...Обувь состоятельной женщины должна была гармонировать с платьем: туфли подбирались под цвет или ткань платья. Также для создания единого ансамбля могла использоваться отделка: вышивки, пряжки. Что до мужской обуви, то она подбиралась под одежду по иному критерию — по цвету каблуков, которые могли быть глянцево-черными, красными или розовыми. Кроме того, мужская туфля представляла собой этакий знак препинания, которым «оканчивалась» нога в шелковом чулке, маркирующая гендерные отличия мужчины от маленьких мальчиков и женщин, а также сословные отличия господ от трудового люда (крестьяне и мастеровые носили матерчатые или кожаные краги, защищавшие голени, а обувались в рваные башмаки и сабо). .... Мужская обувь отличалась от дамской и по цене. Любопытно, что в этом отношении XVIII век был прямой противоположностью веку XXI: мужские сапоги и туфли часто стоили дороже женских. Из книги "Обувь. От сандалий до кроссовок"

@темы: история обуви

---

среда, 08 июня 2022 в 11:27

Пишет Эрл Грей:

При Старом режиме* ношение обуви на высоком каблуке считалось материальным символом власти и богатства. Высокие каблуки не только делали человека выше ростом, но также воплощали его «ограниченную мобильность». Только представители высших сословий, в особенности дамы, могли носить обувь, в которой было невозможно далеко уйти пешком. Между тем обувь низших сословий обычно имела низкие каблуки и закругленные носы; шили ее из материи (особенно женскую) или кожи, в том числе козловой. Со своей стороны, Людовик XIV смог добиться соблюдения строгого протокола, согласно которому носить туфли на красных каблуках во Франции могли только монарх и его придворные. К середине XVIII века красные каблуки получили распространение и в Великобритании. Чарльз Джеймс Фокс, вернувшись в 1770-е годы из своего «гранд-тура», ввел в моду туфли на красных каблуках и голубые пудреные парики. ...Кличку «макарони» британцы дали своим соотечественникам, подражавшим континентальной моде. (Прим. пер.) ...Написанное в начале XVIII века анонимное стихотворение «Бабуин-модник. Сатира на французов, сочиненная одним джентльменом» — растянутая на двадцать две страницы насмешка над вычурностью в одежде, выдержанная в следующем ключе: Их моды так странно изменяют людские фигуры, Из того, кого природа создала человеком, они делают обезьяну: Недостатки, которые они тщатся исправлять, Из-за всех этих прикрас лишь гротескно искажают образ и подобие Божие. Именно этой нации хлыщей мы обязаны Гротескными одеждами, которые составляют экипировку франта: На этом малыше навешано столько самой разной сбруи, Что он порой и сам себя не узнает. <.. .> По-английски они суть фаты, мошенники и плуты; по-французски их величают красавцами, Говоря кратко, они — уродливый пасквиль [на человека? — Прим, пер.]; И, чтобы подытожить, француз — это бабуин. ...В 1782 году Карла Филипа Морица взбесил молодой франт, сидевший позади него в театре «Хеймаркет»: он «то и дело задирал ноги на мою скамью, чтобы выставить напоказ инкрустированные драгоценными камнями аляповатые пряжки своих туфель; если я не отодвигался, уступая место его обожаемым пряжкам, он пристраивал ноги мне на фалды». Ничто не ново под луной. ) ...В XVIII веке шнурки воспринимались как нечто настолько старомодное, что у них появились новые коннотации. Согласно расследованию, проведенному служащими парижской полиции — комиссаром Фуко и инспектором Ноэлем, обувь со шнурками вместо пряжек носили исключительно педерасты: то был тайный знак, по которому они опознавали «своих» в общественных местах. Это предубеждение против шнурков сохранялось даже после того, как они снова вошли в моду, — они ассоциировались с костюмом «женоподобных мужчин». ...Стиль начала XIX века — никаких пряжек, никаких высоких красных каблуков, аскетическая строгость форм — можно расценивать как «регресс», возвращение к прошлому. На первый взгляд казалось, что мир слегка обуздал свою тягу к экстравагантности, — но, возможно, он впал в еще большую зависимость от моды. Французы, и в особенности француженки, стали носить туфли весьма характерного вида: узкие, с квадратными носами, наружный слой верха был из белого либо черного атласа или шелка, а подкладка — из тонкой кожи. Со временем спереди туфли стали украшать розетками. ...Изобретение «облегченных» туфель (напоминающих современные туфли-лодочки или балетки) привело к тому, что средний срок службы туфель резко сократился. В порядке вещей была покупка 6-12 пар обуви за раз, причем этого запаса могло хватить всего на несколько недель. Благодаря этому «многократному умножению потребления» модные тенденции сменялись в гипертрофированном темпе, а Франция играла роль главной законодательницы моды, точнее la mode. - в общем, те туфельки, которые мы видим на картинках, практически одноразовые. ) ...Также исчезновению ряда фасонов на Западе способствовало и то, что в конце XVIII века авторитетные светила медицины принялись критиковать придворный костюм. Новый дискурс о мужском здоровье, выработанный французскими врачами и учеными (в том числе Дез-Эссаром, Жакэном, Тиссо и Вандермондом) и получивший распространение и в Англии, успешно побуждал отказываться от таких материалов, как шелк и бархат (подчеркивалось, что они не отстирываются от грязи и не пропускают воздух, а следовательно, вредны для здоровья), и активнее использовать шерсть и хлопок. По всей видимости, эта концепция оказала значительное влияние на нравы эпохи. Уже сам крой и силуэт мужского придворного костюма порицались как ослабляющие здоровье населения, как угроза мужской потенции. Увязав руссоистские идеи свободы и непринужденности движений с медицинскими понятиями кровообращения и беспрепятственного функционирования кожных пор, врачи критиковали румяна, пудру и вообще роскошь, возлагая на все это вину за слабое здоровье сокращающегося (как они утверждали) населения. - что-то слышится родное в долгих песнях ямщика...)) Из книги "Обувь. От сандалий до кроссовок"

@темы: напочитать, история обуви

---

«Я милого узнаю по походке…
Он носит, носит брюки галифе.
А шляпу он носит на панаму,
Ботиночки он носит «нариман». (С)

Эту песню я знаю с раннего детства, ее часто пели на гулянках мои молодые родители и их друзья.
Мне тогда еще ребенку все не давали покоя непонятные такие слова: «ботиночки нариман», я все пыталась их себе представить. Как дочь военного, я хорошо знала, что такое брюки галифе, знала что их носят обязательно с сапогами. Представить себе милого в галифе и ботиночках у меня не получалось.) 
дальше здесь picturehistory.livejournal.com/7115412.html

@темы: история музыки, 20 век: Россия и вокруг нее, история обуви