Оригинал взят у в
Монастырский манускрипт I.33, хранящийся в Лидсе, считается старейшим европейским учебником фехтования. Написанный на латыни с использованием немецких терминов, он датируется обычно рубежом тринадцатого и четырнадцатого веков, хотя вероятна и поздняя датировка - 1322 год. Он представляет собой великолепно иллюстрированное подробное пособие по бою на мече и баклере и описывает весьма оригинальную и сложную систему фехтования. По сложности и подаче материала I.33 не уступает многим куда более поздним учебникам фехтования, а по мечу и баклеру более подробного пособия лично я еще не находил. Между тем, это вооружение пользовалось устойчивой популярностью еще в шестнадцатом веке даже в дворянской среде.
I.33 необычен во многих отношениях и словно бросает вызов крепко устоявшимся стереотипам о Средних Веках - не только стереотипам родом из массовой культуры, но и весьма авторитетным, академическим представлениям о той эпохе. Его автором и по совместительству мастером фехтования был монах. Не вполне ясно, где он научился своему искусству и кем был прежде, но он обучал бою на мече и баклере как монахов, так и мирян. Более того, среди его учеников в учебнике фигурирует женщина по имени Вальпургис! (Во всяком случае, так расшифровал ее имя историк фехтования и переводчик этого манускрипта на современный английский Джеффри Форгенг.)
читать дальше
Надо сказать, странности I.33 ставили в тупик еще его средневековых читателей. Один из них даже подпортил манусрипт "ценными" замечаниями насчет безумия фехтовальщика и его ученицы. (Видимо, только так "комментатору" удалось объяснить себе, откуда взялась в монастыре такая книга.) Кое-кто из авторитетных медиевистов столь же уверенно и безапелляционно судит о психологии масс в Средние Века и о внутреннем мире тогдашнего человека. Выводы в обоих случаях делаются по методу бюргера из исторического анекдота, который заметил по поводу жирафа в берлинском зоопарке "Этого животного не может быть!".
Бюргер прав. В "его" Берлине жирафа быть не может. В "исторической" реальности, реконструированной по ограниченному кругу источников, тоже много чего не может быть. Фанатичный монах, веселый монах, нищенствующий монах, монах-проповедник, монах-инквизитор, ученый монах, развратный монах или даже расстрига там могут быть. И дама там может быть, и тоже только типовая резиновая. И крестьянин, и ремесленник, и рыцарь, и правитель там обязаны соответствовать неким стандартам - от Дюби, от Ле Гоффа, от немецкого бюргера, от специалиста по гендерным штудиям или еще от какого глобального мыслителя. А живому человеку там места нет: живой человек слишком широк, и его традиционно стремятся сузить. В этом смысле монах с мечом и баклером существует лишь наравне с жирафом. Как и женщина по имени Вальпургис.
Во всем, что выходит за границы, очерченные избыточными сущностями - от бюргерского "здравого смысла" до "незыблемых" академических и моральных авторитетов - водится очень много интересного и настоящего. И вдумчивый взгляд на это интересное и настоящее может открыть немало и даже в чем-то перевернуть устоявшиеся представления не только об отдаленном Средневековье, но и нашем времени.
Фехтование, как всякое творческое действие, дает возможность кое-что узнать с неожиданного ракурса. С одной стороны оно имеет отношение к контролю крайних проявлений агрессии и специфическим формам конфликта, а с другой - отражает повседневность, обычную жизнь в данную эпоху и, значит, может рассказать о современном ему обществе нечто такое, что едва ли расскажет какая-то другая сфера деятельности. Фехтовальные трактаты Средних Веков и Нового Времени, как и другие старинные книги, обладающие яркой индивидуальностью и имеющие отношение к крайним и вместе с тем обыденным явлениям повседневной жизни, дают возможность читателям заглянуть в чуждую для них реальность и узнать кое-что не только о ней.
Поэтому здорово, что Форгенг и другие переводчики за последние полтора десятка лет перевели массу интереснейших книг по европейским боевым искусствам. Кстати, Джеффри Форгенг недавно подготовил обновленный перевод I.33, и скоро эта книга выйдет в свет. По его словам, новый перевод будет значительно отличаться от прежнего и, кроме того, там будет рассмотрена проблема вероятных лакун и новые интерпретации текста манускрипта.