Оригинал взят у в
Хотелось бы написать про конец дуэльного периода что-то умное и серьезное. Но что поделать, если в конце 19в. дуэль превратилась в анахронизм. То, что было раньше героическим, трагическим и т.п, закончилось нелепыми анекдотами.
Я бы отнес этот период в США где-то к концу 1880-х. Когда известный виргинский дуэлянт П.Маккарти оскорбил в печати Д. Вайза (тоже в прошлом дуэлянта), тот ответил вместо вызова статьей в газете. «Я больше не участвую в дуэлях. Какое удовлетворение я могу получить от Маккарти? Я не буду с ним драться. Он не женат, беден, без постоянной работы, ему нечего терять. Пусть он гордится своими предками и честью. У меня хороший дом, веселые дети, мой доход позволяет жить с комфортом, у меня высокооплачиваемая работа, я счастлив и хочу жить. Что может Маккарти поставить на кон против этого, если мы встанем на 10 шагах с пистолетами?»
Это написано в марте 1884г. Среди виргинской «аристократии» (к которой они оба принадлежали), 20 лет назад такое поведение превратило бы человека в изгоя. А теперь это было вполне приемлемо, и проиграл в глазах общества не он, а зачинщик.
читать дальше
Причины такой эволюции общественного мнения иллюстрирует нашумевший поединок П.Кэлхауна и Д.Вильямсона 10 авг.1889г.- последняя традиционная дуэль на Юге (или, по крайней мере, в Джорджии).
Вильямсон был президентом железной дороги с офисом в г.Рим (Джорджия). Его противник Кэлхаун был юрисконсультом конкурирующей дороги. В конгрессе штата он обвинил Вильямсона в мошенничестве, тот в ответ назвал его лжецом. Кэлхаун прислал вызов, Вильямсон принял. Местом назначили г.Сидер Хилл на границе Джорджии и Алабамы (дуэли обычно проходили на границе 2 штатов). Условия: пятизарядные револьверы 42 калибра на 15 шагах- на Юге в игрушки не играли. Все в лучших традициях местного высшего общества.
Затем современность начала вносить коррективы. Пресса уже была богата и вездесуща, и за несколько дней до срока по пятам за участниками следовали репортеры (с полными карманами денег на расходы). Губернаторы Джорджии и Алабамы запретили поединок, а государственная власть и закон стали на юге уже не пустым звуком. По телеграфу и телефону шерифам 2 штатов были отданы приказы арестовать дуэлянтов, если они поедут в Алабаму.
10 августа Вильямсон с друзьями отправился в Алабаму на поезде, репортеры увязались следом. Чтобы оторваться, он пересел на свой личный поезд президента кампании. Репортеры спрятались и там, но их обнаружили и выгнали. Не растерявшись, они тоже наняли паровоз и бросились в погоню. Поскольку не было кочегара, сами кидали уголь в топку. Вскоре они догнали поезд Вильямсона, машинист которого не знал дороги и опасался ехать дальше. Они предложили своего машиниста, если им разрешат присоединиться. Вильямсон был вынужден согласиться. На следующую станцию они приехали почти одновременно с поездом Кэлхауна (ехавшего по другой ветке), которого также сопровождали репортеры.
Тут их всех отловил шериф с отрядом и телеграммой об аресте. Но в лицо он их не знал, а свои фамилии все называть отказались. Тогда шериф остановил движение: ни один поезд не двинется, пока он не разберется! Репортер Браффи решил пожертвовать собой и назвался Кэлхауном. Пусть его арестуют, но дуэль должна состояться-читатели ждут. Шериф надел на него наручники (Браффи, кстати говоря, в тот момент ходил на костылях со сломанной ногой). К несчастью, случайный прохожий опознал репортера, и все началось по новой.
Ситуацию спас один из друзей Вильямсона, судья. Он заявил шерифу, что за ними следует поезд почты США, задерживать который-преступление. Начался спор, в суматохе все сели на отходящий поезд. Отряд шерифа продолжал преследовать их верхом и неоднократно обыскивал вагоны. Дуэлянты прятались всеми способами: в товарных вагонах, на полу под грязными мешками. Один раз Вильямсону пришлось взять лопату и бросать уголь в топку, прикидываясь кочегаром (для президента дороги неплохой опыт). Затем все запрыгнули на частный поезд и помчались во весь опор. Люди шерифа скакали за ними, целясь из винчестеров и крича, что перестреляют всех, если они не остановятся. Но машинист гнал, как сумасшедший, не спрашивая, свободны ли пути. Просто чудо, что не произошло крушения. Они оторвались от погони и прибыли в Сидер Хилл. Можно было начать дуэль.
К тому времени уже стемнело, решили драться при свете луны. Принесли коробку с патронами, секундант Вильямсона зарядил револьвер и передал ему. Секундант Кэлхауна Джексон начал заряжать, вставил один патрон, но не мог провернуть барабан. Это был самовзводный бескурковый Смит-Вессон, а Джексон был незнаком с этой моделью (хотя в газетных отчетах его и называют "капитан",что на Юге ничего не значило). Тоже примета времени-южный джентльмен уже вполне мог прожить жизнь и зваться "капитаном", не слишком умея обращаться с оружием. Все тот же репортер Браффи взялся помочь и начал вертеть револьвер в руках. Раздался выстрел, Браффи воскликнул "Я отстрелил себе палец!". От помощи доктора отказался, крикнув "начинайте уже дуэль, один палец-это пустяки." Перехватив рану носовым платком, геройский репортер похромал на костылях в сторону и встал среди зрителей.
Дуэлянты заняли позиции. Внезапно один из свидетелей бросился между ними и потребовал прекратить поединок. Уговоры на него не действовали, пришлось унести его с поля за руки-за ноги.
Наконец, раздалась команда «Огонь!», и сразу прогремело 6 выстрелов подряд.
Зрители были ошеломлены. Затем до всех дошло, что неопытные дуэлянты и секунданты просто не поняли друг друга. Вильямсон думал, что после первой команды можно стрелять по желанию. Кэлхаун думал, что после каждого обмена выстрелами надо останавливаться и ждать команду. В результате он выстрелил 1 раз, а Вильямсон все 5. Впрочем, в темноте все пули обоих ушли в молоко.
Просто недоразумение-но что делать в таких случаях, никто не знал. Вильямсон неуверенно обратился к секунданту: «Зарядите мой револьвер снова.» В ответ секундант Кэлхауна Джексон выхватил свой револьвер: «Первого, кто двинется, я застрелю!». Секундант Вильямсона пытался возражать, но Кэлхаун крикнул: "Я убью любого, кто ступит за линию, да поможет мне Бог!" Тогда, подумав, Вильямсон предложил Кэлхауну использовать свое право и стрелять в него. Тот растерялся- 4 выстрела в безоружного на 15 шагах были бы безусловным убийством. Он повернулся к своему секунданту, но тут уже сторонник Вильямсона выбежал на поле и заорал, чтобы Кэлхаун не смел двигаться. У нескольких зрителей сдали нервы и они бросились в лес, решив, что вот-вот начнется всеобщая перестрелка.
Последовали долгие, мучительные обьяснения о сделанных в конгрессе обвинениях, оба изо всех сил пытались выйти из дурацкого положения с достоинством. Наконец, Кэлхаун извинился первым, затем выпустил все патроны в воздух и предложил Вильямсону тоже извиниться, что тот и сделал. Противники пожали руки и устроили дружескую пьянку. Это позже породило слухи о том, что участники были пьяны с самого начала, а патроны холостые.
На этой комической ноте и закончилась последняя южная дуэль «по всем правилам».
Возможно, именно подобные нелепости сделали то, чего за 300 лет не смогли сделать все философы с трактатами, церковники с проповедями и короли с эшафотами. Дуэль стала восприниматься как дикость, и желающих больше не было. Джентльмен ради защиты чести был готов пойти на смерть, но не был готов выглядеть смешным.