[Шано]

Оригинал взят у в В чём секрет популярности исторических фальшивок?

Об этом рассуждает кандидат исторических наук Ольга Тогоева.

Каждый день

газеты и журналы, телевидение и интернет сообщают нам о многочисленных «загадках» истории: о существовании Атлантиды и родных братьев Иисуса Христа, о тайной сексуальной жизни тамплиеров и папессе Иоанне, чей секрет оказался раскрыт лишь благодаря преждевременно наступившим у нее родам, о победивших смерть и проживших еще долгую жизнь Людовике XVII и Александре I. Нас очень привлекают эти сюжеты — прежде всего потому, что на наших глазах тайное становится явным, и раскрытие очередного «секрета» превращает нас в истинных знатоков прошлого.

К числу подобных «загадок» относятся, без сомнения, и обстоятельства жизни одного из самых знаменитых персонажей западноевропейской средневековой истории — Жанны д’Арк. Мало кто из героев прошлого столь сильно привлекает внимание наших современников. Однако еще меньшее их число может похвастаться полной альтернативной версией собственной жизни, разработанной при этом в мельчайших деталях.

Робер Амбелен и его Жанна д’Арк

Отечественный читатель знаком с этой версией событий во многом благодаря книге французского автора Робера Амбелена «Драмы и секреты истории». Написанное ярко и живо, данное сочинение вызвало в свое время большой интерес у просвещенной публики. Да и сюжет был совершенно захватывающим: своей главной целью автор полагал доказать, что Жанна д’Арк не погибла, как было всегда принято думать, в 1431 году, но выжила, счастливо вышла замуж и прожила долгую жизнь под именем Клод дез Армуаз. Удалось же ей все это потому, что в действительности она была дочерью Изабеллы Баварской и Людовика Орлеанского, брата короля Карла VI. Иными словами, Жанна приходилась родной или сводной сестрой Карлу VII, которому, собственно, и помогала освободить Францию от англичан в ходе Столетней войны.

Идеи, которые развивал в своем ученом труде Робер Амбелен, на самом деле не являлись его личным открытием. Сюжет о чудесном спасении Жанны с места казни возник во французской историографии еще в XVII веке, чуть позднее, в начале XIX веке, к нему добавилась гипотеза о королевском происхождении национальной героини Франции. И уже в начале XX веке эти две версии, последователей которых стали называть «сюрвивистами» и «батардистами» соответственно, объединились в одну.

Опубликованная в 1980 году и переведенная на русский язык в 1993 году книга Р. Амбелена хорошо знакома и современному читателю. Ее экземпляр хранится в Национальной библиотеке Франции, где располагается, однако, под рубрикой «Спорные сочинения» (Ouvrages de controverse). В отечественных интернет-библиотеках и обычных книжных магазинах данное произведение, тем не менее, проходит как сугубо «историческое», то есть научное, и отзывы на него в интернете можно найти лишь самые лестные. Так, по мнению одной читательницы, Амбелен «открыл ей глаза» на то, «как все было на самом деле». Другой читатель именует автора «крутым мужиком», который «попытался распрощаться с некоторыми легендами в угоду исторической справедливости». Иными словами, в нашей стране сочинение Робера Амбелена является не только весьма популярной, но и уважаемой работой: опираясь именно на нее, многие любители истории строят свои представления о Жанне д’Арк.

Скандал во Франции

Справедливости ради следует отметить, что и французские читатели на поверку оказываются весьма падки на подобного рода литературу, регулярно появляющуюся на полках книжных магазинов. С последней по времени публикацией, впрочем, вышел настоящий скандал. В сентябре 2007 году во Франции была издана книга Роже Санцига и Марселя Ге «Афера Жанны д’Арк» (Affaire Jeanne d’Arc), продажу которой сопровождал рекламный слоган «Разоблачение одного из самых грандиозных секретов истории». Книжка эта представляла собой развитие той же традиции, к которой относилось и произведение Р. Амбелена, — удивительный сплав идей «сюрвивистов» и «батардистов» о происхождении, обстоятельствах жизни французской героини и, в частности, о ее жизни «после смерти», то есть после казни девушки в Руане 30 мая 1431 году — о превращении ее в Клод дез Армуаз, которую в научной литературе принято считать самой известной из всех самозванок, присвоивших себе имя Жанны д’Арк.

О книге Р. Санцига и М. Ге был подготовлен большой документальный фильм, 29 марта 2008 году показанный на одном из наиболее уважаемых в среде французских интеллектуалов ТВ-канале Arte — "Истинная Жанна, поддельная Жанна, проверка Жанны д’Арк«(режиссер Мартин Мейссонье). Для участия в программе были приглашены ведущие историки-специалисты по истории французской героини (Филипп Контамин, Колетт Бон, Франсуаза Мишо-Фрежавиль, Оливье Бузи), которых, однако, не предупредили, какому именно сюжету будет посвящена передача. Их интервью записали заранее, и на экран попала лишь «нарезка», в которой отдельные реплики ученых были подобраны таким образом, как будто они подтверждали выводы главного героя передачи — одного из авторов «Аферы Жанны д’Арк», Марселя Ге: историки скрывают от простых читателей «подлинную правду» о жизни Жанны и делают это специально, всеми силами поддерживая традиционную версию о простой девушке из деревни, которая полагала себя посланницей Свыше и смогла убедить в этом короля. Передача имела большой успех и была специально повторена в Орлеане 5 мая 2008 году в рамках очередного ежегодного праздника в честь Жанны д’Арк.

Естественно, после выхода передачи разгорелся скандал. Историки — «гости» передачи 7 апреля 2008 года выступили в газете «Фигаро» с официальным опровержением содержащихся в фильме фактов. Затем было опубликовано несколько разгромных рецензий на книжку Р. Санцига и М. Ге и в том же, 2008 году свет увидели монографии К. Бон и О. Бузи, посвященные передаче на Arte в частности и развернутой критике позиции «сюрвивистов» и «батардистов» в целом.

Проблема, собственно, заключалась в том — и профессиональные ученые это прекрасно понимали — что «документальный» фильм М. Мейссонье посмотрели около миллиона зрителей. Вслед за чем был выпущен отдельный DVD, который поступил в продажу уже 9 апреля 2008 года и отлично раскупался. Таким образом, французские (а вместе с ними и все прочие) специалисты по эпопее Жанны д’Арк впервые, возможно, оказались перед необходимостью задуматься, какая именно французская героиня нужна современным любителям Средневековья, зачем им Жанна д’Арк — королевская дочь, не погибшая в огне костра, но чудесным образом спасшаяся, продолжившая борьбу с англичанами и закончившая дни свои в окружении любящей семьи.

Любовь к историческим «секретам»

Для французских специалистов по истории Жанны д’Арк данный вопрос до сих пор оставался, к сожалению, открытым. До скандала с книгой Р. Санцига и М. Ге они не видели никакой угрозы для своих научных изысканий со стороны псевдоисториков, не понимали, насколько сильное влияние творения этих последних оказывают на читающую публику. Как следствие, в их работах сложно найти ответ на вопрос, почему современным французам оказалась так интересна и близка выжившая после казни Жанна д’Арк. Разгадка, однако, с моей точки зрения, скрывается в самой сути произведения Р. Санцига и М. Ге, как, впрочем, и в названии работы Р. Амбелена — «Драмы и секреты истории».

Как мне представляется, современные читатели испытывают особый и, я бы сказала, болезненный интерес именно к историческим «секретам». Они превыше всего ценят конспирологические теории (теории заговора), в которых их привлекает и то, что их посвящают в тайное знание (в секреты, которые скрывают от прочей публики профессиональные историки), и то, что им эти секреты «открывают», то есть дают насладиться «правильной» историей.

В чем же секрет успеха правильного, правильно сконструированного исторического «секрета»? Какие основные элементы должно включать в себя исследование, направленное на его раскрытие и способное заинтересовать потенциального читателя?

Прежде всего, исторический «секрет» всегда касается хорошо и заранее известного события или человека — реального (как Жанна д’Арк или Александр I) или выдаваемого за такового (как папесса Иоанна или инопланетяне, регулярно посещающие Землю). Читатель, еще не приступая к чтению, должен уже по названию книги или по ее оглавлению понимать, о чем пойдет в ней речь.

Исторический «секрет» также ни в коем случае не должен основываться на источнике-фальсификации: напротив, псевдоисторики регулярно обвиняют в использовании подделок сообщество профессиональных ученых. Настоящий же «секрет» всегда апеллирует к «подлинному» источнику, с которым, тем не менее, в альтернативных версиях истории могут происходить весьма специфические метаморфозы. Например, очень часто оказывается, что документы, на которые ссылается тот или иной самопровозглашенный историк, нельзя увидеть и прочесть: они, безусловно, существуют, но их специально «скрывают» сотрудники архивов и библиотек, дабы утаить от широких масс читателей истинную правду о прошлом. Либо эти документы «воруют» или «теряют» — с теми же, надо полагать, целями. Впрочем, не менее часто исторический источник оказывается вполне подлинным и прекрасно известным научному сообществу. Эту ситуацию мы наблюдаем, к примеру, в случае с материалами обвинительного и оправдательного процессов Жанны д’Арк (1431 году и 1455-1456 годах соответственно), которые охотно используются и «сюрвивистами», и «батардистами», однако их данные приводятся крайне произвольно: фразы сознательно искажаются при переводе с латыни на современные языки или цитируются с купюрами, полностью нарушающими смысл того или иного пассажа.

Не менее важной особенностью сочинений псевдоисториков, специализирующихся на периоде Средневековья, является их страсть к использованию текстов более позднего времени в качестве основного источника сведений о том или ином персонаже прошлого. Так, при изучении эпопеи Жанны д’Арк принято ссылаться не на современные ей документы XV века, но, к примеру, на жизнеописания знаменитых людей XVII века, авторы которых и сами по себе имели крайне смутное представление об эпопее французской героини.
Однако, ни данное обстоятельство, ни такой важный факт, как несоответствие мировоззрения человека эпохи Средневековья (его идеалов, политических и религиозных установок) представлениям об окружающем мире человека Нового времени, псевдоисториками в расчет не берется. Очевидно, существование общества видится им статичным и не подверженным никаким изменениям, ни внешним, ни внутренним. Иными словами, Средневековье «сюрвивистов», «батардистов» и иже с ними является в большой степени «вторичным», заимствованным у авторов XVII века вместе с их пониманием социального устройства, правил придворного этикета и даже норм разговорного языка.

Данное обстоятельство уже само по себе подразумевает, что создание альтернативных версий прошлого — удел отнюдь не профессиональных ученых, но журналистов, юристов и даже художников, хотя сами они именуют себя и своих коллег по цеху именно «историками», пишущими «истинную» историю в противовес истории «официальной».

Это определение — «официальная история» — вообще является одним из ключевых понятий, которыми пользуются Робер Амбелен и подобные ему авторы. Навешивание всяческих ярлыков и общий, в достаточной мере агрессивный стиль изложения — еще одна яркая отличительная черта их сочинений. Такой язык повествования призван создать у читателя эффект реальности, личного присутствия при раскрытии очередного «секрета», который скрывают от широких масс профессиональные ученые с какими-то, только им одним известными целями. Дабы казаться ближе к своим читателям, оппоненты-псевдоисторики привносят на страницы своих произведений собственные чувства и эмоции, ссылаются на личный опыт журналистских, как правило, расследований, непосредственными участниками которых они и делают читателей. Слова «я убежден», «это мое убеждение», «мы видим», «мы понимаем» весьма типичны для подобного рода текстов. В них нет места гипотезам, но есть лишь a priori сформулированная данность. Вот почему очень часто псевдоисторикам вообще не нужны доказательства, почерпнутые из источников. Напротив, их отсутствие — главное доказательство того, что идея о существовании заговора профессиональных ученых, скрывающих истину, абсолютна верна. Таким образом, доверительный стиль изложения дополняется не только завлекательным названием, но и — что особенно важно — практически полным отсутствием научного аппарата: если в книге нет примечаний, внимание на них не отвлекается.

Так создаются псевдоисторические «исследования». И хотя список этих «правил» можно легко продолжить, главное всегда остается одинаковым. Авторы подобных сочинений не интересуются «удивительным» в истории. Ни в том смысле, который в свое время вкладывала в это понятие американский медиевист Кэролайн Байнум, предлагавшая изучать то, что являлось удивительным для самих людей Средневековья. Ни в том смысле, который часто придают этому понятию современные последователи микроистории, полагающие удивление важнейшим стимулом к собственным научным изысканиям, одним из возможных путей постижения прошлого, а вместе с тем — способом поделиться радостью этого понимания с окружающими.
Исторические «секреты», напротив, представляют собой ту информацию, которая якобы сознательно скрывается от читателей.

По мнению псевдоисториков, официальные ученые «врут нам»: они совершенно точно знают о каких-то аутентичных источниках, но либо вообще не публикуют их данных, либо извращают их содержание, либо подгоняют его под заранее принятую «норму». Виновной в сокрытии «истины» — как в случае с Жанной д’Арк, так и в случае с тамплиерами, папессой Иоанной, папой Бонифацием VIII и многими другими историческими персонажами — признается и католическая церковь, прежде всего Ватикан, стерегущий свои архивы, где надежно спрятаны от посторонних глаз самые разнообразные, но, безусловно, очень ценные, с точки зрения псевдоисториков, документы. Не меньше виноваты и сотрудники государственных архивов и библиотек: именно они умышленно воруют, перепродают или просто «теряют» самые важные документы, в которых и сокрыта истина. И, наконец, в «заговоре» против рядовых читателей регулярно участвуют представители государственных структур — например, французское правительство, в 2001 г. не предоставившее вид на жительство некоему «выдающемуся» украинскому ученому Сергею Горбенко, который якобы идентифицировал скелет Жанны д’Арк, найденный им в усыпальнице Людовика XI в Клери, куда его тайно перевезли для большей сохранности из Пюлинье-сюр-Мадон (усыпальницы графов Амбуаз), где Жанна была захоронена рядом со своим супругом. Надгробная плита, установленная на месте этого первого погребения, по мнению всех без исключения «сюрвивистов» и «батардистов», свидетельствовала о королевском происхождении французской героини, но таинственным образом оказалась уничтожена — не иначе, как происками эмиссаров Ватикана.

Таким образом, главной отличительной чертой всех псевдоисторических сочинений является стойкая уверенность их авторов в том, что истина «где-то рядом», что она специально скрывается от рядовых читателей, и это — настоящий заговор, в котором издавна замешаны как представители государства и церкви, так и собственно ученые.

Историк vs читатель

Откуда происходит подобное недоверие к работам профессиональных историков? Если обратиться к российской действительности, то в определенной степени подобную ситуацию можно было бы объяснить тяжелым наследием советской эпохи: слишком многие факты из нашего недавнего прошлого от нас скрывали, документы и статистику подделывали, фотографии ретушировали или просто уничтожали. Но как в таком случае объяснить неистребимую любовь к конспирологическим теориям, к примеру, во Франции, история которой не была омрачена построением социализма со всеми вытекающими из этого последствиями? Почему французским читателям, в не меньшей степени нежели русским, нужны «секреты» и, как следствие, их «раскрытие»? Почему у них точно так же, как у нас в 60-70 годах XX века был популярен Морис Дрюон, а в начале XXI века — Дэн Браун?

Одно из возможных (и здесь я ни в коем случае не претендую на полноту охвата материала) объяснений данного парадокса кроется в особенностях самого современного историописания. «Существует две истории, — писал еще Оноре де Бальзак, — история официальная, которую преподают в школе, и история секретная, в которой скрыты истинные причины событий». Как мне представляется, в этих словах есть большая доля правды, поскольку та история, которая обычно представлена в школьных и университетских учебниках, является исключительно политической, государственно-институциональной. Факты, касающиеся быта, повседневной и частной жизни наших предков, авторами, как правило, из повествования исключаются. Как следствие, у читателей возникает совершенно закономерный интерес именно к этой сфере.

Подобное объяснение вполне подходит, к примеру, к эпопее той же Жанны д’Арк, поскольку все, что «домысливают» за профессиональных историков «сюрвивисты» и «батардисты», по большому счету касается именно «личной жизни» французской героини: ее происхождения, родителей, образования и семейной жизни «после смерти». Точно так же можно объяснить интерес и к альтернативной версии жизни Иисуса Христа, у которого, согласно тому же Роберу Амбелену, имелся брат-близнец и еще два родных брата, или к истории папессы Иоанны с ее не во время случившимися родами.

Вполне возможным также (в частности, применительно к эпопее Жанны д’Арк) в качестве объяснения особой любви псевдоисториков и их последователей к «секретности» представляется вариант с мифологическим или даже сказочным объяснением действительности. Согласно канону, главная героиня любой волшебной сказки в конце повествования должна обрести личное счастье, поскольку волшебная сказка, как мы знаем из работ В.Я.Проппа, всегда заканчивается хорошо: Белоснежка и Мертвая царевна просыпаются, Красная шапочка избегает зубов волка, Василиса Прекрасная достается отнюдь не Кощею Бессмертному, а Ивану-царевичу (пусть он даже и дурак). Таков один из инвариантов поведения сказочного героя, не умирающего никогда, но живущего «долго и счастливо». Именно так можно объяснить и возникновение альтернативной версии жизни Жанны д’Арк, которая не сгорела в пламени костра, но спаслась и вышла замуж. Любопытно при этом отметить, что появление этой версии событий в XVII в. совпало по времени с кампанией по переработке многих известных сказочных сюжетов, когда печальный или страшный конец истории сознательно заменялся европейскими литераторами (например, известным нам Шарлем Перро) на счастливый. Иными словами, читатели XVII века (впрочем, как и многие наши современники) подсознательно ждали от любой истории — от хорошо рассказанной истории — именно такого, счастливого конца. Особенно, когда ее главный герой действительно их интересовал, когда в нем чувствовалась некая харизма, когда он был истинным героем, как та же самая Жанна д’Арк или Людовик XVII.

Однако, вместе с тем — и это еще один принцип конструирования правильного «секрета» — герой альтернативного псевдоисторического повествования обязан быть реалистичным. Современные читатели, как кажется, не испытывают склонности к поискам «чудесного» в истории: напротив, их превыше всего интересует рациональное объяснение фактов. Именно на противопоставлении «чудесного» (в том виде, в котором его понимали люди Средневековья и в котором его пытаются осознать профессиональные медиевисты) и «рационального» построена вся книга Р. Санцига и М. Ге, для которых королевское происхождение Жанны д’Арк является единственным возможным объяснением всех тех, действительно странных и удивительных, с нашей точки зрения, событий, которые с ней происходили. Ту же самую ситуацию мы наблюдаем и в современном кинематографе, для которого, особенно в последние десятилетия, стали нормой поиски рациональных причин, подвигших, к примеру, ту же Жанну д’Арк на «поход во Францию». Безусловно, одним из наиболее показательных примеров здесь может являться фильм Люка Бессона (1999 г.), в котором данное решение героини увязывалось с изнасилованием и последующей гибелью ее старшей сестры, а вовсе не с «голосами» святых, которые ее якобы направляли.

Еще одно возможное объяснение живучести альтернативной версии эпопеи Жанны д’Арк кроется, вне всякого сомнения, в особенностях политического прочтения ее образа во Франции, для которой она является одним из важнейших «мест памяти» — исторической фигурой, повлиявшей на становление национального самосознания французов. Вместе с тем, она по-прежнему выступает предметом ожесточенных споров между либеральными и консервативными политическими кругами, которые до сих пор не могут поделить ее между собой. Это, пусть и неявное, разделение общества находит отражение и в среде псевдоисториков, поскольку к лагерю «батардистов» относятся в большинстве случаев монархисты и католики, а к лагерю «сюрвивистов» — республиканцы и атеисты. Таким образом, слияние двух альтернативных версий истории Жанны д’Арк в одну, о котором упоминалось выше и которое произошло в начале XX в., можно в какой-то степени рассматривать как своеобразное объединение нации. Идеи «батардистов» и «сюрвивистов», соединенные вместе, дают возможность прекратить бесконечные споры французские правых и левых, кому из них она все-таки принадлежит, что становится особенно актуально в последние десятилетия, когда светский характер государства во Франции регулярно обсуждается и подвергается сомнению.

И, наконец, пытаясь понять, чем там близки «драмы и секреты истории» современным читателям, не стоит забывать и этих последних. Как я уже упоминала, французские профессиональные историки до последнего скандала с книгой Р. Санцига и М. Ге вовсе не учитывали столь важное явление, как читательский спрос на подобного рода литературу: с их точки зрения, регулярное появление таких книг оставалось незамеченным читающей публикой. В этом, с моей точки зрения, заключалась их главная ошибка, поскольку спрос существовал всегда. Существует он и поныне, и мы должны это понимать, глядя на то, как за последние годы выросли тиражи произведений А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, о которых в середине 80-х годов XX века знали лишь единицы.

Для многих современных любителей истории сочинения подобные «Новой хронологии» удобны и интересны — как удобна и интересна желтая пресса. Написанные легко и непринужденно, снабженные завлекательными заголовками и аннотациями, они дают своим читателям столь желанный отдых от окружающей действительности, избавляют от необходимости думать и оценивать происходящее. Вот почему востребованными оказываются знакомые исторические персонажи и события прошлого: про них уже все всё знают, а главное — знают, что в них заключена некая «тайна», скрытая учеными. Вина этих последних — в том, что они в большинстве случаев пишут слишком «академично», слишком сухо и слишком сложно, чтобы их охотно читали рядовые любители истории. Людям нужно «умное», но «легкое» чтение, и, к сожалению, профессиональные историки очень редко оказываются в состоянии его предоставить.

@темы: история, женский вопрос