Записки японца, побывавшего в екатерининской России, вызвали почему-то большой интерес у ПЧ. Я нашла книгу в сети lib.freescienceengineering.org/view.php?id=1922..., скачала пдф и передрала оттуда предисловие переводчика. Править передранное не стала, оно вроде и и так читается. В общем, история и содержание этой книги:
читать дальшеИстория пребывания этих японцев в России такова.
15 января 1783 г.4 из бухты Сироко в провинции Исэ
(сейчас префектура Миэ) вышел в Эдо (ныне Токио) ко
рабль "Синс^-мару" с грузом риса и других товаров. На
корабле было 17 человек во главе с капитаном корабля
Дайкокуя Кодаю. Ночью, когда корабль вышел в откры
тое море, началась буря, судно лишилось мачты, руля,
парусов и в течение семи месяцев носилось по океану.
На корабле было много риса, поэтому экипаж не погиб с
голоду, а - выпадавшие временами дожди давали возмож
ность пополнять запасы пресной воды. На корабле умер
лишь один человек.
В августе того же года судно прибило к Амчитке, од
ному из Алеутских островов, принадлежавших в то время
России. На Амчитке японцы пробыли четыре года. За это
время от болезней умерли еще семеро. Оставшиеся девять
человек в середине 1787 г. вместе с русскими промыш
ленниками, потерпевшими кораблекрушение у этого остро
ва, переправились на Камчатку, где прожили около года.
На Камчатке от цинги умерли еще три японца, а остав
шиеся шесть человек - К'бдаю, Коити, Исокити, Синдзо,
Сё'дз5 и Кюэмон - были при содействии местных властей
отвезены в Иркутск через Тигиль, Охотск и Якутск.
В Иркутске, куда они прибыли 7 (18) февраля 1789 г.,
уже жила значительная группа японцев, в различное вре
мя потерпевших кораблекрушение у берегов России. Все
они приняли христианство, получили русские имена и фа
милии и остались жить в России. Некоторые из.них пре
подавали японский язык при народном училище. Вновь
прибывшие японцы были взяты на казенное содержание,
и им также предложили остаться в России и избрать по
собственному желанию род занятий. Двое из приехавших
с Кодаю - Сёдзо и Синдзо - изъявили желание остаться
в России, крестились и получили имена, первый - Федора
Степановича Ситникова, второй - Николая Петровича Ко-
лотыгинаЗ. А Кбдаю, Коити, Исокити и Кйэмон настойчи
во просили отправить их на родину.
Большую роль в судьбе Кбдаю и его товарищей сыграл
крупный ученый-естествоиспытатель проф. Кирилл (Эрик)
Густавович Лаксман, живший в то время в Иркутске, не
далеко от которого в селе Тальцынск у него был сте
кольный завод 6. Заинтересовавшись японцами и решив ис
пользовать их для установления отношений с Японией и
связи с японскими учеными , он взял под свое покрови
тельство Кбдаю и в январе 1791 г. поехал с ним в Пе
тербург. В столице Лаксман подал Екатерине П через ее
статс-секретаря графа Александра Андреевича Безбород-
ко прошение Кодаю о возвращении на родину и собствен
ную докладную записку с проектом отправки в Японию
официального посольства для установления с ней торговых
отношений. Лаксман предлагал, чтобы в знак дружествен
ного отношения России к Японии это посольство увезло
Кодаю и его товарищей на родину.
Екатерина заинтересовалась этим проектом и 28 июня
1791 г. приняла на аудиенции в Царском Селе Кодаю и
Лаксмана8. По возвращении в Японию Кбдаю подробно
рассказывал об этом приеме. Он говорил, что когда им
ператрице читали его прошение, где описывались бедствия
потерпевших кораблекрушение японцев, она громко выра
жала свое сочуствие. Из рассказа Кодаю видно, что он
тогда уже достаточно хорошо понимал русский язык. Так,
например, в записи его рассказа переданы японской слого
вой азбукой русские слова, произнесенные Екатериной:
"Бедняжка! " и "Ох, жалко! ", и пояснено их значение.
После официальной аудиенции Кодаю еще несколько раз
бывал во дворце, встречался и беседовал с Екатериной,
наследником, рассказывал им о Япвнии, показывал приве-
зенкую с собой японскую одежду и другие вещи.
13 сентября 1791 г. Екатерина II подписала "именной"
указ № 16985 иркутскому генерал-губернатору генерал-
поручику Пилю об отправке в Японию экспедиции в целях
установления торговых отношений.
В указе сообщалось, что Екатерина "приняла в уваже
ние" план "надворного советника и профессора Лаксмана",
за исключением "упоминаемого в плане профессора Лакс
мана предложения о изыскании нового пути по реке Аму
ру" во избежание обострения отношений с Китаем,
"Случай возвращения сих японцев в их отечество, -
говорилось в указе, - открывает надежду завести с оным
торговые связи, тем паче, что никакому Европейскому
народу нет столько удобностей, как Российскому, в рас
суждении ближайшего по морю расстояния и самого со
седства".
Пилю предписывалось сделать японскому правительству
предложение от своего имени, "с приветствием" и с ука
занием, что Россия желала бы "всегда здесь иметь сно
шения и торговые связи с Японским государством, уверяя,
что у нас всем подданным японским, приходящим к пор
там и пределам нашим, всевозможные пособия и ласки
оказываемые будут" 9.
Кбдай о разрешении вернуться на родину сообщил граф
Воронцов 29 сентября 1791 г. в доме Безбородко, а 20 ок
тября Екатерина приняла Кодаю в Зимнем дворце и лично
вручила ему в подарок табакерку.
8 ноября Кодаю был приглашён во дворец Воронцова
и получил через него от имени Екатерины золотую ме
даль с лентой, золотые часы и 150 червонцев Ю.
Не были забыты и остальные японцы, возвращавшиеся
на родину: означенным указом Пилю было приказано вы
дать "трем купцам, с ним возвращающимся, по 50 чер
вонных и серебряной медали" И. Оставшимся в России
Синдзо и Сё'дзо было выдано по 200 рублей.
Экспедиция, организованная на основании указа Екате
рины, была возглавлена сыном проф. Лаксмана, поручиком
Адамом Кирилловичем Лаксманом, и отправилась в Японию
из Охотска 13 (24) сентября 1792 г.
В то время феодальное правительство Японии, бакуфу,
проводило так называемую "политику закрытия страны"
(сакоку сэйсаку), установленную более чем за полто
ра столетия до этого, с 30-х годов ХУП в. Доступ в Япо
нию иностранцам был категорически запрещен. Исключение
было сделано только для китайцев и голландцев. Послед
ним разрешалось присылать для торговли в Нагасаки не
более чем по одному кораблю в год. Японцам выезд за
пределы страны тоже запрещался, нарушившие это запре
щение подвергались строгим наказаниям вплоть до смерт
ной казни. В результате этого в Японии почти совершен
но не знали Россию, а если и знали, то главным образом
через голландцев, которые нередко искажали действитель-
ность в целях сохранения своего исключительного положе
ния в Японии
Получив сообщение местных властей о появлении рус
ского корабля, бакуфу поручило ученому лейб-медику Ка-
цурагаве Хосю 13 дать сведения о России. Кацурагава со
ставил две рукописные работы - "Оросия-си" ("Записки о
России') и "Оросия рякки" ("Краткая записка о России").
Кацурагава Хосю ( 1751-1809) - потомственный при
дворный врач сегуна, известный также под псевдонимом
Куниакира Гэтти, Кбкан и Дзуйтикудб, больше всех сде
лал для ознакомления Японии с Россией. Зная голландский
язык, он участвовал в переговорах с голландцами в Эдо,
в числе других переводил анатомический атлас с голланд
ского языка на японский и написал ряд научных трудов.
В 1776 г. во время пребывания в Эдо известного швед
ского ученого Карла-Петера Тунберга, находившегося с
1772 г. на службе голландской Ост-Индской компании, Ка
цурагава с его помощью изучал европейскую медицину и
получил от него свидетельство об успехах в искусстве
врачевания.
В 1783 г., впав в немилость у временщика - диктатора
Танума Окицугу, Кацурагава был выслан на остров <Ми-
курадзима, но через три года его восстановили в должно
сти придворного врача и вернули ко двору.
Несмотря на отсутствие прямых русско-японских свя
зей, Кацурагава Хосю был известен в России. Именно ему
и Накагаве Дзюнъану видный русский ученый-естество
испытатель акад. Кирилл Густавович Лаксман послал со
своим сыном Адамом Лаксманом письма, термометры и
коллекции "натуральных редкостей", что послужило нача
лом русско-японских культурных связей
Оба эти документа были написаны исключительно да осно
вании голландских источников. Только после того как вер
нувшиеся в Японию Кодаю и Исокити были неоднократно
допрошены, правительство Японии получило первые сведе
ния о России от самих японцев, проживших там много лет.
Записи их рассказов и явились первыми письменными сви
детельствами самих японцев о России.
Рассказы Кодаю и Исокити свидетельствовали о друже
ственных чувствах русского народа и правительства к япон
цам, о желании иметь хорошие, добрососедские связи с
Японией, причем подчеркивалось, что Россия не намерена
навязывать Японии силой свое стремление торговать с ней.
Кодаю так тепло отзывался о хорошем отношении к не
му и другим японцам в России, что ему на допросе в Эдо
в присутствии сегуна Иэнари № даже был задан вопрос:
"Почему же вы так упорно добивались возвращения на ро
дину и вернулись сюда, если пользовались там такими ми
лостями?" Кодаю объяснил свое решение вернуться в Япо
нию тоской по родине и семье.
Наиболее известным из документов, составленных по
приезде в Японию Кодаю и Исокити, является протоколь
ная запись упомянутого выше их допроса в присутствии
сегуна Токугава Иэнари в 18-й день девятой луны 5-го
года Кансэй, что соответствует по старому русскому ка
лендарю 22 октября 1793 г. Эта запись, носящая на
звание "Хёмин горан-но ки", т. е. "Запись о приеме се
гуном потерпевших кораблекрушение", была составлена
тайно Кацурагавой Хосю, который присутствовал на приеме.
Различные варианты этого документа приводятся в рабо
тах японских историков и были использованы советскими
востоковедами 16< Кроме того, имеются и другие рукописи,
относящиеся к приключениям Кодаю и Исокити и их расска
зам о России, в частности рукописи "Оросиякоку суйму-
дан", хранящаяся в Государственной библиотеке им. В.И.Ле-
нина I7, и "Оросиякоку хёминки", хранящаяся в Ленинград
ском отделении Института востоковедения АН СССР, а
также "Синсе'-мару х§минки" и др.
Однако до самого последнего времени нашим историкам
оставался неизвестным гораздо более полный и можно
сказать выдающийся труд Кацурагавы Хосю "Краткие ве
сти о скитаниях в северных водах", составленный им в
августе 1794 г. по приказанию сегуна Токугава Иэнари ^
Познакомиться с этой работой наши историки не мог
ли до сих пор по следующим обстоятельствам. В своем
стремлении оградить страну от иноземного влияния фео
дальное правительство Японии запретило под страхом стро
гого наказания запись, хранение и распространение каких
бы то ни было сведений о других государствах. Даже уче
ные, писавшие по распоряжению правительства о чужих
странах, боялись хранить черновики своих работ. Так, на
пример, Кацурагава Хосю, составив упомянутый выше до
кумент "Оросия рякки", один экземпляр сдал в бакуфу, а
черновик сжег, "дабы избежать разглашения тайны" 19.
Рукописи, в которых говорилось об иностранных обычаях,
нравах, быте, государстве! ном устройстве и т. д., храни
лись в правительственных учреждениях как секретные до
кументы и не опубликовались.
Та же участь постигла и "Краткие вести о скитаниях в
северных водах". О существовании этой работы было из-
вестно, но подлинной рукописи не знали. Около пятидеся
ти лет назад известному историку Камэи Такаёси удалось
достать подлинник рукописи. Однако прошло свыше двадца
ти лет, прежде чем он смог обработать и издать ее со
своими комментариями 20. Она вышла в свет в конце
1937 г. очень ограниченным -тиражом и даже в Японии
стала библиографической редкостью, так как в продажу
не поступала. Последовавшие затем события на Дальнем
Востоке, война и отсутствие в течение ряда лет культур
ных связей с Японией привели к тому, что этой весьма
ценной работы у нас до настоящего времени не было, и
она не могла быть использована нашими историками. Толь
ко теперь, когда Государственная библиотека им. В.И. Ле
нина установила книжный обмен с Японией, нам удалось
в конце прошлого года получить из университета Васэда
микрофильм "Кратких вестей о скитаниях в северных во
дах" с комментариями Камэи Такаёси.
Камэи следующим образом характеризует этот труд,
составленный Кацурагавой Хосю' со слов Кодаю, которого
Камэи вполне справедливо называет соавтором Кацурага-
вы.
"Кодаю побывал в России. Это было невиданным дото
ле событием, и поэтому естественно, что оно привлекло к
себе внимание правительства и народа. В результате по
явились произведения, рассказывающие правду о том, что
происходит в той стране, такие, как "ХЛмин горан-но ки",
"Хокуса ибун" й немало других. Однако несомненно, что
среди них ярко выделяется как своими качествами, так и
объемом труд Кацурагава Хосю. Больше того, отнюдь не
будет преувеличением сказать, что вообще в нашей лите
ратуре такого рода о потерпевших кораблекрушение нет
работы лучше этой. Но эта книга, составленная по прика
занию правительства букуфу, в течение долгого времени
хранилась как драгоценность в секретных правительствен
ных книгохранилищах, и поэтому мало что из нее дошло
до сведения народа" 21.
Действительно, своими размерами этот труд значитель
но превосходит все прочие записи рассказов Кбдаю и
Исокити. Если рукопись "Хёмин горан-но ки" в переводе
На печатный текст составит не больше 12 стр., то основ
ной текст "Кратких вестей о скитаниях в северных водах"
содержит 346 стр. печатного японского текста. Кроме то
го, к нему приложены рисунки (корабля "Екатерина", ме
далей, полученных Кбдаю и Исокити от Екатерины II, рус
ской одежды, предметов обихода, монет и т.д.) на 36 стр.,
не считая иллюстраций, помещенных в тексте, и четыре
географические карты.
Кацурагава не ограничился только тем, что расспросил
Кодаю и записал рассказанное им. Он сделал свои крат
кие примечания или пояснения к записям на основании из
вестной ему голландской литературы.
Таким образом, эта книга в целом представляет собой
первый большой научный труд, написанный в Японии о Рос
сии.
Камэи Такаёси тщательно изучил рукопись, сопоставил
ее с различными вариантами записей рассказов о Кодаю и
Исокити (эти рассказы тайно переписывались и хранились
у различных лиц) и написал свои комментарии, для кото
рых использовал также иностранную литературу, имеющую
отношение к данному вопросу.
В первой главе памятника даются полный список лиц,
находившихся на корабле "Синсе'-мару", и сведения о даль
нейшей судьбе каждого из них.
Две следующие главы (стр. 7-62) посвящены подроб
ному описанию приключений потерпевших кораблекрушение
японцев. Здесь рассказывается о пребывания Кодаю и его
товарищей на острове Амчитка и на Камчатке, о путеше
ствии по России, жизни в Иркутске и Петербурге, о приеме
Кодаю русской императрицей - словом, о том, что они
видели и пережили в России.
В четвертой главе (стр. 63-110) описываются места,
где побывал Кодаю и члены его экипажа: остров Амчитка
и соседние острова, куда японцы ездили вместе с жителя
ми острова во время рыбной ловли; Камчатка, Тигиль -
рассказывается о занятиях местных жителей, о средствах
сообщения, о местных русских чиновниках и т. д.; Якутск -
его климат, морозы, описываются жилища, занятия, нравы
и обычаи якутов, тунгусов (эвенков) и бурят, начальство
(князьки) из местного населения и представители русских
властей; Иркутск - дано описание города, школ, больниц,
торговли с Китаем; Удинск^З _ 0 сборе налогов с якутов
и бурят, размер налогов, о чиновниках, ведавших сбором
налогов, и т. д.; Тобольск, Екатеринбург, Казань, Нижний
Новгород, Москва; Петербург, его улицы, дома, царский
дворец, памятник Петру 1, Нева, мосты; Царское Село,
где Кодаю жил некоторое время, ожидая первой аудиенции
Екатерины, и т. д.
Дальше даются перечень национальных меньшинств Рос
сии и некоторые сведения о них. В заключение главы при
водится список 52 государств, с которыми в то время Рос
сия вела торговлю, составленный Кацурагавой на основании
голландских источников.
Пятая глава (стр. 111-134) делится на несколько раз
делов, которые дают представление о ее содержании: цар
ская династия, природа, климат, люди, обычаи, имена, фа
милии, брак, похороны, крещение, изменение имен ино
странцев при крещении.
В шестой главе (стр. 135-176) описывается государ
ственное устройство России, административная система,
даются сведения о чинах, жалованье, русских врачах, свя
щенниках, храмах, календаре, системе летосчисления, пись
менности, деньгах, налогах, мерах длины, объема и веса
и т. д.
Седьмая глава (стр. 177-208) содержит описание по
строек, жилых домов, бань, школ, аптек, казенных уч
реждений, тюрем, больниц, детских домов, магазинов, бан
ков, театров и публичных домов.
В восьмой главе (стр. 209-230) сообщается о больших
праздниках, пище, напитках.
В девятой главе (стр. 231-270) - о средствах передви
жения (сани, кибитка, карета, корабли), видах оружия,
музыкальных инструментах, посуде, книгопечатании, бу
маге, песочных часах, бильярде, шахматах и т. д.
В десятой главе (стр. 271-296) - о естественных бо
гатствах России, флоре, фауне, полезных ископаемых.
Одиннадцатая глава (стр. 297-346) посвящена русскому
языку и по существу представляет собой первую попытку
составления русско-японского словаря. Словарь включает
около 1500 слов и выражений, которые помнил Кодаю. Рус
ские слова написаны японской слоговой азбукой - кат а-
к а н о й.
Читая рассказы Кодаю о России, поражаешься его
наблюдательности и памяти. Особенное впечатление на не
го производило то, чего в те времена не было в Японии
и что поэтому казалось ему необыкновенным. Так, Ка
цурагава, перечислив известные Кодаю чины и указав раз
меры жалованья, записал с его слов следующее.
Вся сумма жалованья делится на три доли и вносится
три раза в год, в апреле, августе и декабре, в "банка"^
("банка" - учреждение, ведающее приемом и выдачей де
нег) . В России производство пяти зерновых растений очень
незначительное, поэтому все жалованье выплачивается
деньгами 25. Чины и жалованье не наследуются, поэтому,
даже если крупный чиновник с большим жалованьем уйдет
со службы или умрет, он и его наследники становятся
простолюдинами и занимаются каким-нибудь делом, кото
рое приносит пользу и государству. Они строят за городом
мастерские, открывают магазины, нанимают мастеров, а
также приказчиков, которые ведут дела.
Московский наместник генерал-фельдмаршал Кирилл
Григорьевич Разумовский и подполковник Василий Петро
вич Турчанинов имеют кузницы, генерал-фельдмаршал князь
Григорий Александрович Потемкин и отец Адама, сопро
вождавшего сюда потерпевших кораблекрушение, Кирилл*^,
занимаются производством стекла, генерал-аншеф Алек
сандр Романович Воронцов при помощи водяных мельниц
делает медную и железную 'черепицу. Воронцов ведает де
лами, касающимися иностранных купцов, лиц, потерпев
ших кораблекрушение и принесенных в Россию, и т. д., и
поэтому, когда Кбдаю впервые попал в столицу, то он
первым долгом подал просьбу о возвращении его на ро
дину этому человеку.
Генерал-аншеф Александр Андреевич Безбородко и ге
нерал-майор Аполлос Аполлосович Мусин-Пушкин занима
ются сахарным производством, генерал-поручик Осип Анд
реевич Ингельстром имеет мельницы, на которых мелятся
на муку ячмень и пшеница. Таким образом, все чиновники,
и мелкие и крупные, занимаются каким-нибудь промыслом,
который и народу пользу приносит и им самим выгоду да
ет,. По-видимому, этим самым возмещается ущерб от то
го, что не поднимается целина там, где это следовало
бы, делать .
Кбдаю бывал на упомянутом выше стекольном заводе
Кирилла Лаксмана в Тальцах и так описал его:
"Фабрика стеклянных изделий Кирилла Лаксмана нахо
дится в шести-семи верстах в глубине гор. Она устроена
на площади, каждая из четырех сторон которой равна око
ло двухсот саженей. В центре устроена печь. Размеры
печи две сажени на одну сажень. Мастеровых двадцать один
человек, все они живут там с женами и детьми в домах,
стоящих рядом друг с другом. Там же имеется баня, пе
карня и т. д., так что получается прямо, как городок^.
Из стекла там делают рюмки, листовое стекло, чашки
с крышками, лампады, всевозможные бусы и так далее.
Изделия фабрики продаются не только в стране, но много
отправляется в маньчжурские края. Производительность
фабрики в год очень велика. Если даже фабрика Кирилла
так велика, то предприятия, принадлежавшие Потемкину,
Жигареву и другим, говорят еще больше".
Живя на Алеутских островах, Кодаю наблюдал, как на
живаются русские промышленники на торговле "мягкой
рухлядью", т. е. мехом.
"Ракко называется "бобура" /бобер, т. е. морской бо
бер/ ^ . Бобра добывают на островах вокруг Амчитки. Ту
да крупные русские купцы, как Жигарев и другие, посы
лают своих приказчиков, которые ведут там торговлю. Од
ну шкуру морского бобра они выменивают на четыре-лять
листов табака. Шкуры отправляют в Россию для торговли
с Турцией. В Турции мех высших сортов продается за во-
семьсот-девятьсот рублей серебром и даже за шкуры низ
шего качества берут по двести-триста рублей за штуку.
В столице мех высших сортов стоит сто семьдесят-сто во
семьдесят рублей, а на Камчатке и вообще в тех краях -
рублей пять серебром".
Много внимания уделено налоговой политике.
"Налог платится вне зависимости от размера и плодо
родия земли и с мужчин и с женщин в возрасте от пят
надцати лет и выше по пятьсот медных мон /копеек/ с
человека, это относится ко всем сословиям, кроме чинов
ников, то есть к крестьянам, ремесленникам и купцам. Н^-
лог, приходящийся на слуг, вносят их хозяева. Поскольку
в России зерновые не растут, естественно, что налог ри
сом или зерном не вносится. А якуты, тунгусы, буряты,
камчадалы и прочие дикари, живущие на островах, а так
же горные жители денег не платят, а вносят ежегодно по
две шкуры диких зверей на одного человека. Купцы же,
которые выменивают на островах мех морского бобра, нер
пы и других животных, уплачивают налог по одной шкуре с
каждых десяти добытых шкур. Таких крупных купцов, тор
гующих мехом, имеется пять домов: два дома братьев Де
мидовых и три дома братьев Жигаревых. Кроме того, бо
гатые купцы докладывают правительству о размере налич~
ньгх денег и уплачивают налог по одной медной копейке
с десяти рублей (соответствуют нашему одному рё золо
том) . В зависимости от размеров этого налога купцам
жалуется соответствующий ранг. Поэтому имеются среди
них и такие, которые, желая получить ранг повыше, ука
зывают большую сумму наличных денег и уплачивают боль
ший налог; есть же, наоборот, и такие, которые, стремясь
уменьшить свой налог, указывают меньшую сумму налич
ных денег. Говорят, что такой порядок установлен при
царствующей ныне императрице*.
Кодаю подчеркивал, что ему разрешили везде бывать
и все осматривать. Поэтому он имел возможность подроб
но описать не только обычные учреждения, дома, дворцы
и т. д., но и тюрьмы, которые видел в Петербурге, поло
жение заключенных, существовавшие в то время наказания;
как можно видеть из его описания, он. лично присутство
вал во время наказаний.
'Тюрьма для особо важных преступников находится на
Васильевском острове. Забор вокруг нее сделан из бревен,
, которые стоят вплотную одно к другому без единой щели
и с наклоном внутрь.С их внутренней стороны набито мно
го больших гвоздей. Ворота в тюрьме только с одной сто
роны и очень узкие, а порог у них сделан такой высокий,
что на него надо сесть верхом, чтобы перешагнуть. Там
на питание арестантам отпускается по медной копейке в
день. Этих денег, конечно, не хватает, поэтому заключен
ных выводят собирать милостыню. При этом их сковывают
по два человека кандалами - одна нога одного заключен
ного с ногой другого, и их сопровождает один солдат.
Стоя у ворот они просят у прохожих милостыню, говоря:
"Миросутэ, батисйка, матисйка'^О, "Миросутэ" значит
"Подайте милостыню!", 'батисйка" значит 'батюшка*,
"матисйка" значит 'матушка", то есть: "Подайте милосты
ню, батюшка, матушка! ".
В Китае хуанцзы /нищие/ называют подающих им ми
лостыню отцом и матерью. У нас нищие, обращаясь к про
хожим, называют всех их отёдзя ^отец, старшой/. Оче
видно, во всех странах просящие о сочувствии прибегают
к одинаковым словам.
Летом заключенные нанимаются работать в сельском
хозяйстве за 16 копеек в день и из этих денег отклады
вают себе запас на зиму. Зимой выходить на улицу они
не могут, ибо одежда у них тонкая, и расходуют на пищу
деньги, накопленные летом.
Наказаний существует только три вида: порка плетями,
вырывание ноздрей и клеймление. Смертной казни совсем
нет".
Дальше идет подробное описание наказаний плетью, вы
рывания ноздрей, пропускания сквозь строй и т. д., кото
рые, по-видимому, Кодаю лично наблюдал, с такими дета
лями они описаны. В заключение добавляется, что крупные
преступники, кроме того, ссылаются на рудники в Сибирь
и Малороссию.
С восхищением описывая Эрмитаж, в котором Кбдай
был вместе с Кириллом Лаксманом, он заявил, что собра
ние книг там, "вероятно, самое лучшее в мире". В восторг
привели его также различные коллекции, чучела животных,
большой магнит и т. д. (стр. 257).
Проездом через Нижний Новгород Кирилл Лаксман ку
пил две шкатулки драгоценных камней. По этому поводу
записано:
"Вообще во всех домах среднего достатка и выше лю
бят собирать драгоценные камни, птиц, животных, рыб, ра
ковины и иные всевозможные диковинные и редкие вещи и
хвастаться ими. Поэтому цена на драгоценные камни и
тому подобные вещи там очень высока. Когда Кирилл ехал
с Кодаю в столицу, то в Нижнем Новгороде он купил два"
ящичка минералов. За один ящичек он заплатил семь ты
сяч девятьсот рублей, за другой - пятнадцать тысяч руб
лей. Размер этих ящичков вроде наших хйтайбако". Кодай
был возмущен такой ценой, но когда сказал об этом Ки
риллу, то тот только рассмеялся и сказал, что иногда
только один хороший камень может стоить тысячу и даже
две тысячи рублей, а здесь много камней, так что это
даже не так уж дорого.
В Петербурге в судьбе Кодаю принял участие статс-
секретарь Екатерины II граф Безбородко. Кодаю нередко
бывал у него и, рассказывая об этом в Японии, отмечал
простоту его обращения.
"Когда Кодаю жил в Петербурге, к нему особенно сер
дечно относился сиссэй /канцлер. - В.К^/ Безбородко,и
Кодаю постоянно бывал у него. Во время обеда Кодаю си-
дел за одним столом с его семьей. Когда перед подъез
дом было много карет, КбдаЮ понимал, что Безбородко
занят, и не входил. В других же случаях он входил в дом
без всякого разрешения, и камердинер докладывал о нем,
когда он уже находился в соседней с гостиной комнате.
Его сейчас же приглашали в гостиную, там он вел беседу
и так далее. Иногда Безбородко брал его с собой на про
гулки в поле. В таких случаях, а также при поездках в
другие места они нередко ехали в одной карете. Иногда и
в царский дворец Безбородко возил его в своей карете.
Вообще там держатся очень просто".
Кбдаю вообще очень хорошо отзывался об отношении
русских к нему и другим японцам, и несомненно, что сооб
щаемые им сведения помогли отчасти рассеять неправиль
ное представление о России и ее политике, складывающее
ся в Японии под влиянием голландцев. Возможно, что в
значительной степени этим объясняется и то, что Адаму
Лаксману "удалось установить хорошие отношения не толь
ко с княжеством Мацумаэ* куда он прибыл, но ... и с
сёгунатом. Россия в это время^* добилась того, чего не
могли добиться другие иностранные государства до "отк
рытия дверей" Японии в 1854 г."32( а именно письменно
го разрешения на заход русского судна в Нагасаки.
В настоящем сообщении приходится ограничиться толь
ко краткими сведениями о содержании и характере этого
ценного исторического документа. В целом же работа Ка-
цурагавы Хосю и комментарии Камэи Такаёси представля
ют собой интересный материал как для лиц, изучающих
отношения Японии и России, так и для исследователей
истории и историографии нашей страны,
В.М. Константинов
читать дальшеИстория пребывания этих японцев в России такова.
15 января 1783 г.4 из бухты Сироко в провинции Исэ
(сейчас префектура Миэ) вышел в Эдо (ныне Токио) ко
рабль "Синс^-мару" с грузом риса и других товаров. На
корабле было 17 человек во главе с капитаном корабля
Дайкокуя Кодаю. Ночью, когда корабль вышел в откры
тое море, началась буря, судно лишилось мачты, руля,
парусов и в течение семи месяцев носилось по океану.
На корабле было много риса, поэтому экипаж не погиб с
голоду, а - выпадавшие временами дожди давали возмож
ность пополнять запасы пресной воды. На корабле умер
лишь один человек.
В августе того же года судно прибило к Амчитке, од
ному из Алеутских островов, принадлежавших в то время
России. На Амчитке японцы пробыли четыре года. За это
время от болезней умерли еще семеро. Оставшиеся девять
человек в середине 1787 г. вместе с русскими промыш
ленниками, потерпевшими кораблекрушение у этого остро
ва, переправились на Камчатку, где прожили около года.
На Камчатке от цинги умерли еще три японца, а остав
шиеся шесть человек - К'бдаю, Коити, Исокити, Синдзо,
Сё'дз5 и Кюэмон - были при содействии местных властей
отвезены в Иркутск через Тигиль, Охотск и Якутск.
В Иркутске, куда они прибыли 7 (18) февраля 1789 г.,
уже жила значительная группа японцев, в различное вре
мя потерпевших кораблекрушение у берегов России. Все
они приняли христианство, получили русские имена и фа
милии и остались жить в России. Некоторые из.них пре
подавали японский язык при народном училище. Вновь
прибывшие японцы были взяты на казенное содержание,
и им также предложили остаться в России и избрать по
собственному желанию род занятий. Двое из приехавших
с Кодаю - Сёдзо и Синдзо - изъявили желание остаться
в России, крестились и получили имена, первый - Федора
Степановича Ситникова, второй - Николая Петровича Ко-
лотыгинаЗ. А Кбдаю, Коити, Исокити и Кйэмон настойчи
во просили отправить их на родину.
Большую роль в судьбе Кбдаю и его товарищей сыграл
крупный ученый-естествоиспытатель проф. Кирилл (Эрик)
Густавович Лаксман, живший в то время в Иркутске, не
далеко от которого в селе Тальцынск у него был сте
кольный завод 6. Заинтересовавшись японцами и решив ис
пользовать их для установления отношений с Японией и
связи с японскими учеными , он взял под свое покрови
тельство Кбдаю и в январе 1791 г. поехал с ним в Пе
тербург. В столице Лаксман подал Екатерине П через ее
статс-секретаря графа Александра Андреевича Безбород-
ко прошение Кодаю о возвращении на родину и собствен
ную докладную записку с проектом отправки в Японию
официального посольства для установления с ней торговых
отношений. Лаксман предлагал, чтобы в знак дружествен
ного отношения России к Японии это посольство увезло
Кодаю и его товарищей на родину.
Екатерина заинтересовалась этим проектом и 28 июня
1791 г. приняла на аудиенции в Царском Селе Кодаю и
Лаксмана8. По возвращении в Японию Кбдаю подробно
рассказывал об этом приеме. Он говорил, что когда им
ператрице читали его прошение, где описывались бедствия
потерпевших кораблекрушение японцев, она громко выра
жала свое сочуствие. Из рассказа Кодаю видно, что он
тогда уже достаточно хорошо понимал русский язык. Так,
например, в записи его рассказа переданы японской слого
вой азбукой русские слова, произнесенные Екатериной:
"Бедняжка! " и "Ох, жалко! ", и пояснено их значение.
После официальной аудиенции Кодаю еще несколько раз
бывал во дворце, встречался и беседовал с Екатериной,
наследником, рассказывал им о Япвнии, показывал приве-
зенкую с собой японскую одежду и другие вещи.
13 сентября 1791 г. Екатерина II подписала "именной"
указ № 16985 иркутскому генерал-губернатору генерал-
поручику Пилю об отправке в Японию экспедиции в целях
установления торговых отношений.
В указе сообщалось, что Екатерина "приняла в уваже
ние" план "надворного советника и профессора Лаксмана",
за исключением "упоминаемого в плане профессора Лакс
мана предложения о изыскании нового пути по реке Аму
ру" во избежание обострения отношений с Китаем,
"Случай возвращения сих японцев в их отечество, -
говорилось в указе, - открывает надежду завести с оным
торговые связи, тем паче, что никакому Европейскому
народу нет столько удобностей, как Российскому, в рас
суждении ближайшего по морю расстояния и самого со
седства".
Пилю предписывалось сделать японскому правительству
предложение от своего имени, "с приветствием" и с ука
занием, что Россия желала бы "всегда здесь иметь сно
шения и торговые связи с Японским государством, уверяя,
что у нас всем подданным японским, приходящим к пор
там и пределам нашим, всевозможные пособия и ласки
оказываемые будут" 9.
Кбдай о разрешении вернуться на родину сообщил граф
Воронцов 29 сентября 1791 г. в доме Безбородко, а 20 ок
тября Екатерина приняла Кодаю в Зимнем дворце и лично
вручила ему в подарок табакерку.
8 ноября Кодаю был приглашён во дворец Воронцова
и получил через него от имени Екатерины золотую ме
даль с лентой, золотые часы и 150 червонцев Ю.
Не были забыты и остальные японцы, возвращавшиеся
на родину: означенным указом Пилю было приказано вы
дать "трем купцам, с ним возвращающимся, по 50 чер
вонных и серебряной медали" И. Оставшимся в России
Синдзо и Сё'дзо было выдано по 200 рублей.
Экспедиция, организованная на основании указа Екате
рины, была возглавлена сыном проф. Лаксмана, поручиком
Адамом Кирилловичем Лаксманом, и отправилась в Японию
из Охотска 13 (24) сентября 1792 г.
В то время феодальное правительство Японии, бакуфу,
проводило так называемую "политику закрытия страны"
(сакоку сэйсаку), установленную более чем за полто
ра столетия до этого, с 30-х годов ХУП в. Доступ в Япо
нию иностранцам был категорически запрещен. Исключение
было сделано только для китайцев и голландцев. Послед
ним разрешалось присылать для торговли в Нагасаки не
более чем по одному кораблю в год. Японцам выезд за
пределы страны тоже запрещался, нарушившие это запре
щение подвергались строгим наказаниям вплоть до смерт
ной казни. В результате этого в Японии почти совершен
но не знали Россию, а если и знали, то главным образом
через голландцев, которые нередко искажали действитель-
ность в целях сохранения своего исключительного положе
ния в Японии
Получив сообщение местных властей о появлении рус
ского корабля, бакуфу поручило ученому лейб-медику Ка-
цурагаве Хосю 13 дать сведения о России. Кацурагава со
ставил две рукописные работы - "Оросия-си" ("Записки о
России') и "Оросия рякки" ("Краткая записка о России").
Кацурагава Хосю ( 1751-1809) - потомственный при
дворный врач сегуна, известный также под псевдонимом
Куниакира Гэтти, Кбкан и Дзуйтикудб, больше всех сде
лал для ознакомления Японии с Россией. Зная голландский
язык, он участвовал в переговорах с голландцами в Эдо,
в числе других переводил анатомический атлас с голланд
ского языка на японский и написал ряд научных трудов.
В 1776 г. во время пребывания в Эдо известного швед
ского ученого Карла-Петера Тунберга, находившегося с
1772 г. на службе голландской Ост-Индской компании, Ка
цурагава с его помощью изучал европейскую медицину и
получил от него свидетельство об успехах в искусстве
врачевания.
В 1783 г., впав в немилость у временщика - диктатора
Танума Окицугу, Кацурагава был выслан на остров <Ми-
курадзима, но через три года его восстановили в должно
сти придворного врача и вернули ко двору.
Несмотря на отсутствие прямых русско-японских свя
зей, Кацурагава Хосю был известен в России. Именно ему
и Накагаве Дзюнъану видный русский ученый-естество
испытатель акад. Кирилл Густавович Лаксман послал со
своим сыном Адамом Лаксманом письма, термометры и
коллекции "натуральных редкостей", что послужило нача
лом русско-японских культурных связей
Оба эти документа были написаны исключительно да осно
вании голландских источников. Только после того как вер
нувшиеся в Японию Кодаю и Исокити были неоднократно
допрошены, правительство Японии получило первые сведе
ния о России от самих японцев, проживших там много лет.
Записи их рассказов и явились первыми письменными сви
детельствами самих японцев о России.
Рассказы Кодаю и Исокити свидетельствовали о друже
ственных чувствах русского народа и правительства к япон
цам, о желании иметь хорошие, добрососедские связи с
Японией, причем подчеркивалось, что Россия не намерена
навязывать Японии силой свое стремление торговать с ней.
Кодаю так тепло отзывался о хорошем отношении к не
му и другим японцам в России, что ему на допросе в Эдо
в присутствии сегуна Иэнари № даже был задан вопрос:
"Почему же вы так упорно добивались возвращения на ро
дину и вернулись сюда, если пользовались там такими ми
лостями?" Кодаю объяснил свое решение вернуться в Япо
нию тоской по родине и семье.
Наиболее известным из документов, составленных по
приезде в Японию Кодаю и Исокити, является протоколь
ная запись упомянутого выше их допроса в присутствии
сегуна Токугава Иэнари в 18-й день девятой луны 5-го
года Кансэй, что соответствует по старому русскому ка
лендарю 22 октября 1793 г. Эта запись, носящая на
звание "Хёмин горан-но ки", т. е. "Запись о приеме се
гуном потерпевших кораблекрушение", была составлена
тайно Кацурагавой Хосю, который присутствовал на приеме.
Различные варианты этого документа приводятся в рабо
тах японских историков и были использованы советскими
востоковедами 16< Кроме того, имеются и другие рукописи,
относящиеся к приключениям Кодаю и Исокити и их расска
зам о России, в частности рукописи "Оросиякоку суйму-
дан", хранящаяся в Государственной библиотеке им. В.И.Ле-
нина I7, и "Оросиякоку хёминки", хранящаяся в Ленинград
ском отделении Института востоковедения АН СССР, а
также "Синсе'-мару х§минки" и др.
Однако до самого последнего времени нашим историкам
оставался неизвестным гораздо более полный и можно
сказать выдающийся труд Кацурагавы Хосю "Краткие ве
сти о скитаниях в северных водах", составленный им в
августе 1794 г. по приказанию сегуна Токугава Иэнари ^
Познакомиться с этой работой наши историки не мог
ли до сих пор по следующим обстоятельствам. В своем
стремлении оградить страну от иноземного влияния фео
дальное правительство Японии запретило под страхом стро
гого наказания запись, хранение и распространение каких
бы то ни было сведений о других государствах. Даже уче
ные, писавшие по распоряжению правительства о чужих
странах, боялись хранить черновики своих работ. Так, на
пример, Кацурагава Хосю, составив упомянутый выше до
кумент "Оросия рякки", один экземпляр сдал в бакуфу, а
черновик сжег, "дабы избежать разглашения тайны" 19.
Рукописи, в которых говорилось об иностранных обычаях,
нравах, быте, государстве! ном устройстве и т. д., храни
лись в правительственных учреждениях как секретные до
кументы и не опубликовались.
Та же участь постигла и "Краткие вести о скитаниях в
северных водах". О существовании этой работы было из-
вестно, но подлинной рукописи не знали. Около пятидеся
ти лет назад известному историку Камэи Такаёси удалось
достать подлинник рукописи. Однако прошло свыше двадца
ти лет, прежде чем он смог обработать и издать ее со
своими комментариями 20. Она вышла в свет в конце
1937 г. очень ограниченным -тиражом и даже в Японии
стала библиографической редкостью, так как в продажу
не поступала. Последовавшие затем события на Дальнем
Востоке, война и отсутствие в течение ряда лет культур
ных связей с Японией привели к тому, что этой весьма
ценной работы у нас до настоящего времени не было, и
она не могла быть использована нашими историками. Толь
ко теперь, когда Государственная библиотека им. В.И. Ле
нина установила книжный обмен с Японией, нам удалось
в конце прошлого года получить из университета Васэда
микрофильм "Кратких вестей о скитаниях в северных во
дах" с комментариями Камэи Такаёси.
Камэи следующим образом характеризует этот труд,
составленный Кацурагавой Хосю' со слов Кодаю, которого
Камэи вполне справедливо называет соавтором Кацурага-
вы.
"Кодаю побывал в России. Это было невиданным дото
ле событием, и поэтому естественно, что оно привлекло к
себе внимание правительства и народа. В результате по
явились произведения, рассказывающие правду о том, что
происходит в той стране, такие, как "ХЛмин горан-но ки",
"Хокуса ибун" й немало других. Однако несомненно, что
среди них ярко выделяется как своими качествами, так и
объемом труд Кацурагава Хосю. Больше того, отнюдь не
будет преувеличением сказать, что вообще в нашей лите
ратуре такого рода о потерпевших кораблекрушение нет
работы лучше этой. Но эта книга, составленная по прика
занию правительства букуфу, в течение долгого времени
хранилась как драгоценность в секретных правительствен
ных книгохранилищах, и поэтому мало что из нее дошло
до сведения народа" 21.
Действительно, своими размерами этот труд значитель
но превосходит все прочие записи рассказов Кбдаю и
Исокити. Если рукопись "Хёмин горан-но ки" в переводе
На печатный текст составит не больше 12 стр., то основ
ной текст "Кратких вестей о скитаниях в северных водах"
содержит 346 стр. печатного японского текста. Кроме то
го, к нему приложены рисунки (корабля "Екатерина", ме
далей, полученных Кбдаю и Исокити от Екатерины II, рус
ской одежды, предметов обихода, монет и т.д.) на 36 стр.,
не считая иллюстраций, помещенных в тексте, и четыре
географические карты.
Кацурагава не ограничился только тем, что расспросил
Кодаю и записал рассказанное им. Он сделал свои крат
кие примечания или пояснения к записям на основании из
вестной ему голландской литературы.
Таким образом, эта книга в целом представляет собой
первый большой научный труд, написанный в Японии о Рос
сии.
Камэи Такаёси тщательно изучил рукопись, сопоставил
ее с различными вариантами записей рассказов о Кодаю и
Исокити (эти рассказы тайно переписывались и хранились
у различных лиц) и написал свои комментарии, для кото
рых использовал также иностранную литературу, имеющую
отношение к данному вопросу.
В первой главе памятника даются полный список лиц,
находившихся на корабле "Синсе'-мару", и сведения о даль
нейшей судьбе каждого из них.
Две следующие главы (стр. 7-62) посвящены подроб
ному описанию приключений потерпевших кораблекрушение
японцев. Здесь рассказывается о пребывания Кодаю и его
товарищей на острове Амчитка и на Камчатке, о путеше
ствии по России, жизни в Иркутске и Петербурге, о приеме
Кодаю русской императрицей - словом, о том, что они
видели и пережили в России.
В четвертой главе (стр. 63-110) описываются места,
где побывал Кодаю и члены его экипажа: остров Амчитка
и соседние острова, куда японцы ездили вместе с жителя
ми острова во время рыбной ловли; Камчатка, Тигиль -
рассказывается о занятиях местных жителей, о средствах
сообщения, о местных русских чиновниках и т. д.; Якутск -
его климат, морозы, описываются жилища, занятия, нравы
и обычаи якутов, тунгусов (эвенков) и бурят, начальство
(князьки) из местного населения и представители русских
властей; Иркутск - дано описание города, школ, больниц,
торговли с Китаем; Удинск^З _ 0 сборе налогов с якутов
и бурят, размер налогов, о чиновниках, ведавших сбором
налогов, и т. д.; Тобольск, Екатеринбург, Казань, Нижний
Новгород, Москва; Петербург, его улицы, дома, царский
дворец, памятник Петру 1, Нева, мосты; Царское Село,
где Кодаю жил некоторое время, ожидая первой аудиенции
Екатерины, и т. д.
Дальше даются перечень национальных меньшинств Рос
сии и некоторые сведения о них. В заключение главы при
водится список 52 государств, с которыми в то время Рос
сия вела торговлю, составленный Кацурагавой на основании
голландских источников.
Пятая глава (стр. 111-134) делится на несколько раз
делов, которые дают представление о ее содержании: цар
ская династия, природа, климат, люди, обычаи, имена, фа
милии, брак, похороны, крещение, изменение имен ино
странцев при крещении.
В шестой главе (стр. 135-176) описывается государ
ственное устройство России, административная система,
даются сведения о чинах, жалованье, русских врачах, свя
щенниках, храмах, календаре, системе летосчисления, пись
менности, деньгах, налогах, мерах длины, объема и веса
и т. д.
Седьмая глава (стр. 177-208) содержит описание по
строек, жилых домов, бань, школ, аптек, казенных уч
реждений, тюрем, больниц, детских домов, магазинов, бан
ков, театров и публичных домов.
В восьмой главе (стр. 209-230) сообщается о больших
праздниках, пище, напитках.
В девятой главе (стр. 231-270) - о средствах передви
жения (сани, кибитка, карета, корабли), видах оружия,
музыкальных инструментах, посуде, книгопечатании, бу
маге, песочных часах, бильярде, шахматах и т. д.
В десятой главе (стр. 271-296) - о естественных бо
гатствах России, флоре, фауне, полезных ископаемых.
Одиннадцатая глава (стр. 297-346) посвящена русскому
языку и по существу представляет собой первую попытку
составления русско-японского словаря. Словарь включает
около 1500 слов и выражений, которые помнил Кодаю. Рус
ские слова написаны японской слоговой азбукой - кат а-
к а н о й.
Читая рассказы Кодаю о России, поражаешься его
наблюдательности и памяти. Особенное впечатление на не
го производило то, чего в те времена не было в Японии
и что поэтому казалось ему необыкновенным. Так, Ка
цурагава, перечислив известные Кодаю чины и указав раз
меры жалованья, записал с его слов следующее.
Вся сумма жалованья делится на три доли и вносится
три раза в год, в апреле, августе и декабре, в "банка"^
("банка" - учреждение, ведающее приемом и выдачей де
нег) . В России производство пяти зерновых растений очень
незначительное, поэтому все жалованье выплачивается
деньгами 25. Чины и жалованье не наследуются, поэтому,
даже если крупный чиновник с большим жалованьем уйдет
со службы или умрет, он и его наследники становятся
простолюдинами и занимаются каким-нибудь делом, кото
рое приносит пользу и государству. Они строят за городом
мастерские, открывают магазины, нанимают мастеров, а
также приказчиков, которые ведут дела.
Московский наместник генерал-фельдмаршал Кирилл
Григорьевич Разумовский и подполковник Василий Петро
вич Турчанинов имеют кузницы, генерал-фельдмаршал князь
Григорий Александрович Потемкин и отец Адама, сопро
вождавшего сюда потерпевших кораблекрушение, Кирилл*^,
занимаются производством стекла, генерал-аншеф Алек
сандр Романович Воронцов при помощи водяных мельниц
делает медную и железную 'черепицу. Воронцов ведает де
лами, касающимися иностранных купцов, лиц, потерпев
ших кораблекрушение и принесенных в Россию, и т. д., и
поэтому, когда Кбдаю впервые попал в столицу, то он
первым долгом подал просьбу о возвращении его на ро
дину этому человеку.
Генерал-аншеф Александр Андреевич Безбородко и ге
нерал-майор Аполлос Аполлосович Мусин-Пушкин занима
ются сахарным производством, генерал-поручик Осип Анд
реевич Ингельстром имеет мельницы, на которых мелятся
на муку ячмень и пшеница. Таким образом, все чиновники,
и мелкие и крупные, занимаются каким-нибудь промыслом,
который и народу пользу приносит и им самим выгоду да
ет,. По-видимому, этим самым возмещается ущерб от то
го, что не поднимается целина там, где это следовало
бы, делать .
Кбдаю бывал на упомянутом выше стекольном заводе
Кирилла Лаксмана в Тальцах и так описал его:
"Фабрика стеклянных изделий Кирилла Лаксмана нахо
дится в шести-семи верстах в глубине гор. Она устроена
на площади, каждая из четырех сторон которой равна око
ло двухсот саженей. В центре устроена печь. Размеры
печи две сажени на одну сажень. Мастеровых двадцать один
человек, все они живут там с женами и детьми в домах,
стоящих рядом друг с другом. Там же имеется баня, пе
карня и т. д., так что получается прямо, как городок^.
Из стекла там делают рюмки, листовое стекло, чашки
с крышками, лампады, всевозможные бусы и так далее.
Изделия фабрики продаются не только в стране, но много
отправляется в маньчжурские края. Производительность
фабрики в год очень велика. Если даже фабрика Кирилла
так велика, то предприятия, принадлежавшие Потемкину,
Жигареву и другим, говорят еще больше".
Живя на Алеутских островах, Кодаю наблюдал, как на
живаются русские промышленники на торговле "мягкой
рухлядью", т. е. мехом.
"Ракко называется "бобура" /бобер, т. е. морской бо
бер/ ^ . Бобра добывают на островах вокруг Амчитки. Ту
да крупные русские купцы, как Жигарев и другие, посы
лают своих приказчиков, которые ведут там торговлю. Од
ну шкуру морского бобра они выменивают на четыре-лять
листов табака. Шкуры отправляют в Россию для торговли
с Турцией. В Турции мех высших сортов продается за во-
семьсот-девятьсот рублей серебром и даже за шкуры низ
шего качества берут по двести-триста рублей за штуку.
В столице мех высших сортов стоит сто семьдесят-сто во
семьдесят рублей, а на Камчатке и вообще в тех краях -
рублей пять серебром".
Много внимания уделено налоговой политике.
"Налог платится вне зависимости от размера и плодо
родия земли и с мужчин и с женщин в возрасте от пят
надцати лет и выше по пятьсот медных мон /копеек/ с
человека, это относится ко всем сословиям, кроме чинов
ников, то есть к крестьянам, ремесленникам и купцам. Н^-
лог, приходящийся на слуг, вносят их хозяева. Поскольку
в России зерновые не растут, естественно, что налог ри
сом или зерном не вносится. А якуты, тунгусы, буряты,
камчадалы и прочие дикари, живущие на островах, а так
же горные жители денег не платят, а вносят ежегодно по
две шкуры диких зверей на одного человека. Купцы же,
которые выменивают на островах мех морского бобра, нер
пы и других животных, уплачивают налог по одной шкуре с
каждых десяти добытых шкур. Таких крупных купцов, тор
гующих мехом, имеется пять домов: два дома братьев Де
мидовых и три дома братьев Жигаревых. Кроме того, бо
гатые купцы докладывают правительству о размере налич~
ньгх денег и уплачивают налог по одной медной копейке
с десяти рублей (соответствуют нашему одному рё золо
том) . В зависимости от размеров этого налога купцам
жалуется соответствующий ранг. Поэтому имеются среди
них и такие, которые, желая получить ранг повыше, ука
зывают большую сумму наличных денег и уплачивают боль
ший налог; есть же, наоборот, и такие, которые, стремясь
уменьшить свой налог, указывают меньшую сумму налич
ных денег. Говорят, что такой порядок установлен при
царствующей ныне императрице*.
Кодаю подчеркивал, что ему разрешили везде бывать
и все осматривать. Поэтому он имел возможность подроб
но описать не только обычные учреждения, дома, дворцы
и т. д., но и тюрьмы, которые видел в Петербурге, поло
жение заключенных, существовавшие в то время наказания;
как можно видеть из его описания, он. лично присутство
вал во время наказаний.
'Тюрьма для особо важных преступников находится на
Васильевском острове. Забор вокруг нее сделан из бревен,
, которые стоят вплотную одно к другому без единой щели
и с наклоном внутрь.С их внутренней стороны набито мно
го больших гвоздей. Ворота в тюрьме только с одной сто
роны и очень узкие, а порог у них сделан такой высокий,
что на него надо сесть верхом, чтобы перешагнуть. Там
на питание арестантам отпускается по медной копейке в
день. Этих денег, конечно, не хватает, поэтому заключен
ных выводят собирать милостыню. При этом их сковывают
по два человека кандалами - одна нога одного заключен
ного с ногой другого, и их сопровождает один солдат.
Стоя у ворот они просят у прохожих милостыню, говоря:
"Миросутэ, батисйка, матисйка'^О, "Миросутэ" значит
"Подайте милостыню!", 'батисйка" значит 'батюшка*,
"матисйка" значит 'матушка", то есть: "Подайте милосты
ню, батюшка, матушка! ".
В Китае хуанцзы /нищие/ называют подающих им ми
лостыню отцом и матерью. У нас нищие, обращаясь к про
хожим, называют всех их отёдзя ^отец, старшой/. Оче
видно, во всех странах просящие о сочувствии прибегают
к одинаковым словам.
Летом заключенные нанимаются работать в сельском
хозяйстве за 16 копеек в день и из этих денег отклады
вают себе запас на зиму. Зимой выходить на улицу они
не могут, ибо одежда у них тонкая, и расходуют на пищу
деньги, накопленные летом.
Наказаний существует только три вида: порка плетями,
вырывание ноздрей и клеймление. Смертной казни совсем
нет".
Дальше идет подробное описание наказаний плетью, вы
рывания ноздрей, пропускания сквозь строй и т. д., кото
рые, по-видимому, Кодаю лично наблюдал, с такими дета
лями они описаны. В заключение добавляется, что крупные
преступники, кроме того, ссылаются на рудники в Сибирь
и Малороссию.
С восхищением описывая Эрмитаж, в котором Кбдай
был вместе с Кириллом Лаксманом, он заявил, что собра
ние книг там, "вероятно, самое лучшее в мире". В восторг
привели его также различные коллекции, чучела животных,
большой магнит и т. д. (стр. 257).
Проездом через Нижний Новгород Кирилл Лаксман ку
пил две шкатулки драгоценных камней. По этому поводу
записано:
"Вообще во всех домах среднего достатка и выше лю
бят собирать драгоценные камни, птиц, животных, рыб, ра
ковины и иные всевозможные диковинные и редкие вещи и
хвастаться ими. Поэтому цена на драгоценные камни и
тому подобные вещи там очень высока. Когда Кирилл ехал
с Кодаю в столицу, то в Нижнем Новгороде он купил два"
ящичка минералов. За один ящичек он заплатил семь ты
сяч девятьсот рублей, за другой - пятнадцать тысяч руб
лей. Размер этих ящичков вроде наших хйтайбако". Кодай
был возмущен такой ценой, но когда сказал об этом Ки
риллу, то тот только рассмеялся и сказал, что иногда
только один хороший камень может стоить тысячу и даже
две тысячи рублей, а здесь много камней, так что это
даже не так уж дорого.
В Петербурге в судьбе Кодаю принял участие статс-
секретарь Екатерины II граф Безбородко. Кодаю нередко
бывал у него и, рассказывая об этом в Японии, отмечал
простоту его обращения.
"Когда Кодаю жил в Петербурге, к нему особенно сер
дечно относился сиссэй /канцлер. - В.К^/ Безбородко,и
Кодаю постоянно бывал у него. Во время обеда Кодаю си-
дел за одним столом с его семьей. Когда перед подъез
дом было много карет, КбдаЮ понимал, что Безбородко
занят, и не входил. В других же случаях он входил в дом
без всякого разрешения, и камердинер докладывал о нем,
когда он уже находился в соседней с гостиной комнате.
Его сейчас же приглашали в гостиную, там он вел беседу
и так далее. Иногда Безбородко брал его с собой на про
гулки в поле. В таких случаях, а также при поездках в
другие места они нередко ехали в одной карете. Иногда и
в царский дворец Безбородко возил его в своей карете.
Вообще там держатся очень просто".
Кбдаю вообще очень хорошо отзывался об отношении
русских к нему и другим японцам, и несомненно, что сооб
щаемые им сведения помогли отчасти рассеять неправиль
ное представление о России и ее политике, складывающее
ся в Японии под влиянием голландцев. Возможно, что в
значительной степени этим объясняется и то, что Адаму
Лаксману "удалось установить хорошие отношения не толь
ко с княжеством Мацумаэ* куда он прибыл, но ... и с
сёгунатом. Россия в это время^* добилась того, чего не
могли добиться другие иностранные государства до "отк
рытия дверей" Японии в 1854 г."32( а именно письменно
го разрешения на заход русского судна в Нагасаки.
В настоящем сообщении приходится ограничиться толь
ко краткими сведениями о содержании и характере этого
ценного исторического документа. В целом же работа Ка-
цурагавы Хосю и комментарии Камэи Такаёси представля
ют собой интересный материал как для лиц, изучающих
отношения Японии и России, так и для исследователей
истории и историографии нашей страны,
В.М. Константинов
-
-
12.02.2014 в 14:11-
-
12.02.2014 в 14:22-
-
12.02.2014 в 14:27-
-
12.02.2014 в 14:30-
-
12.02.2014 в 14:39-
-
12.02.2014 в 14:42