Несколько дней назад умерла замечательная пожилая англичанка, которую звали Мэвис Бати. Она дожила до 92 лет, что вовсе не так уж плохо. Ушел один из последних криптоаналитиков Блетчли-Парка, легендарного места, где Англия во время Второй мировой войны расшифровывала наиболее важные вражеские сообщения.
читать дальшеС конца семидесятых работавшим в Блетчли-Парке было разрешено говорить, История с большой буквы изменилась. Теперь известно, как и почему Германия проиграла решающие сражения Второй мировой войны. Крупные сражения Африканского корпуса, Битва за Британию, вторжение в Нормандию, Битва за Атлантику должны быть пересмотрены и переоценены. Сам Блетчли-Парк после нескольких лет неопределенности стал историческим музеем, который должен посетить каждый, кто интересуется криптологией (мне посчастливилось быть там однажды, и я рекомендую побывать там). Главные герои рассказали свои истории, сами или через третьих лиц, но один человек решил остаться незаметным.
Мэвис Бати никогда не хотела известности. Она сделала свою военную работу, вышла замуж за другого криптоаналитика, жила счастливо с ним в течение шестидесяти лет, написала несколько книг по садоводству, все это с большой скромностью. Хотя о ней говорится в некоторых статьях, ее история еще должна быть написана. Сегодня я собираюсь вставить свои пять копеек для заполнения данного пробела. Все, что следует далее — краткий очерк, я боюсь, он не восстанавливает справедливость, но это то, чем я хочу поделиться с вами. Некоторые детали известны, они были ранее опубликованы, и я также рекомендую недавнюю статью в “Телеграф’’.
Другие факты не опубликованы, их мне предоставила в свое время… сама Мэвис Бати.
В восемнадцать лет Мэвис Левер (такова была ее девичья фамилия) только что вернулась, закончив курс университета Цюриха. Когда началась война, она была погружена в университетские исследования немецкой классики. Она могла бы быть эвакуированной в Уэльс и там продолжить учебу, но совесть и чувство долга не позволили ей это сделать. За два года до этого, во время гражданской войны в Испании, она была свидетелем того, как некоторые из ее товарищей отправились на материк как волонтеры интернациональных бригад. Мэвис сама шила для них красный флаг. Также она записалась на “голодовку за Испанию’’ по вторникам… но как-то я узнал, что часто все ограничивалось финансовым пожертвованием, а дальше шли есть шоколадку.
Мэвис решила пойти на войну добровольно в качестве медсестры. Однако те, с кем она говорила, посчитали, что ее знание немецкого языка было бы более полезным, чем умение накладывать бинты. Когда ей сказали, что она будет отправлена в министерство для экономической войны, благодаря ее немецкому, она подумала: “Отлично, это будет интересная работа, как у Мата-Хари, соблазнять прусских офицеров’’. Не потребовалось много времени, чтобы узнать правду, и как она говорила с юмором много лет спустя, “кажется, ни мои ноги, ни мой немецкий не были достаточно хороши, потому что я была направлена в GC&CS [государственную школу кодов и шифров] ‘’. Кроме того, я предполагаю, что повлияли ее способности возиться с кодами.
Когда она прибыла в Блетчли-Парк в конце апреля или в начале мая 1940 года, была поставлена под командование легендарного криптоаналитика, настолько же талантливого, насколько мало известного широкой публике и сегодня —Дилвина (Дилли) Нокса. Этот ветеран (он взламывал немецкие коды уже во времена кайзера Вильгельма) создал отдел, который в основном занимался итальянскими кодами и ключами.
Рассказывают, что Нокс обошел весь Блетчли, выбирая самых красивых девушек. Не думаю, чтобы это было правдой, хотя верно то, что его группа была составлена из молодых девушек, затем ставших известными как “девушки Дилли’’. В первый раз, когда Левер предстала перед Ноксом, он попросил карандаш, протянул ей несколько зашифрованных сообщений и сказал, чтобы она их просмотрела. Мэвис сказала: “Боюсь, что это для меня как греческий’’ (эквивалент нашего выражения “это для меня китайский язык’’), на что Нокс, ученый, специализировавшийся в греческом, ответил “лишь бы не больше!‘’ и засмеялся. История вдвойне забавная, потому что в 1919 году криптоаналитик Фрэнк Берч написал небольшой рассказ под названием “Алиса в стране ID25’’, где герои Льюиса Кэрролла смешались с британскими криптоаналитиками. В этой работе Алиса предстает перед Дилли Ноксом с той же фразой, которую Мэвис использует в 1940 году. Сама Мэвис не знала этой детали до семидесятых годов.
Начало не было хорошим. Вскоре после начала работы в Блетчли немцы развязали наступление на Францию. В течение нескольких недель французы капитулировали, британская армия чудом была спасена в Дюнкерке и, казалось, сама Англия вот-вот будет захвачена. Один из методов, используемых для попыток расшифровки немецких сообщений, назывался “cillies’’. Пытались представить, какие четыре буквы использовал немецкий радист для шифровки сообщения. Не один раз эти четыре букв образовывали имя. В самом деле, некоторые говорят, что “cillies’’ происходит от имени подружки немецкого шифровальщика, который должен был быть очень влюблен, потому что часто использовал это слово (другие, однако, считают, что от слова “sillies’’ — “глупости’’ по-английски) . Иногда оператор использовал немецкие ругательства. Так Мэвис становится экспертом по вопросу о cillies и хвастается этим: “Я мировой эксперт по немецким ругательствам из четырех букв.’’
Еще один талант Мэвис раскрылся, когда, пытаясь расшифровать перехваченное сообщение, она обнаружила, что в зашифрованном тексте не было ни одной буквы “л’’. Она знала, что машины Энигма из класса не взаимных (то есть буква никогда не шифровалась той же самой буквой) , поэтому она решила, что в зашифрованном сообщении отсутствовали “л’’, потому что исходный текст состоял только из букв “л’’. Это указывало на то, что сообщение было “пустышкой’’, посланной, чтобы обмануть и дезинформировать врага. Мэвис справедливо предположила, что это было так, и ей удалось получить информацию, необходимую для реконструкции нового ротора машины Энигма. В своей работе она должна была обратиться за помощью к одному из лучших математиков в Блетчли-Парке, новобранцу из Тринити-колледжа по имени Кит Бати. Вскоре после этого Мэвис и Кит вступили в брак, став одной из “пар Блетчли’’.
В другой раз ее коллеги пытались выяснить, что значит гексаграмма STGOCH, которую они получили при расшифровке. Одни считали, что это Сан Гоч, другие думали, что это ошибка, и на самом деле это значило Сен-Роз, город во Франции. Мэвис нашла правильное решение , STGOCH — сокращение Сантьяго-де-Чили.
Но больше всего они отличилась в дешифровке сообщений итальянской военно-морской Энигмы. Во время гражданской войны в Испании Ноксу удалось расшифровать сообщения коммерческой Энигмы, используемой итальянцами. Вопрос был в том, будет ли работать тот же метод с итальянской моделью. Была надежда, что будет, потому что машина не была изменена. Проблема была в том, что используемый метод (названный “штыкование’’, или метод полос) зависел от предварительных знаний о структуре сообщения. Дешифровщик должен предположить, что часть зашифрованного текста соответствует определенному слову (так называемая “шпаргалка’’) , и из этого попытаться восстановить остальной текст. В основном это метод возможного слова, который использовался в криптоанализе в течение многих столетий, он еще раз продемонстрировал свою силу во время немецкого блицкрига.
Мэвис Бати первой удалось взломать итальянскую военную Энигму. Это было большим достижением, так как она знала из итальянского лишь некоторые слова, относящиеся к музыке и еде, и небольшие фрагменты “Ада’’ Данте. Конечно, это не остановило ее. Одна из вещей, которые она узнала от Нокса, что не всегда дела идут, если все сделано по написанному, и иногда нужно подойти к делу творчески и перескочить с пятого на десятое… особенно, если то, как нужно, еще не написано.
Нокс предложил начать со слова PERX (PER = “para’’ — “за’’, X использовался для разделения слов). Мэвис послушалась и делала безуспешные попытки в течение нескольких месяцев. Наконец, в тишине ночной смены, их усилия были вознаграждены. Сообщение, казалось, начинается с текста PERS, с S вместо X. Она решила попробовать с другим словом: PERSONALE (личный). Вскоре удалось расшифровать начало сообщения: “PERSONALEXPERXSIGNORX ‘’ ( “лично для сеньора… ‘’). Этот успех принес Мэвис повышение и ужин с шефом, Дилли Ноксом (“в это время ожидали вторжения и на Уотлинг-стрит возводили противотанковые препятствия’’)… За этим словом последовали другие, такие как SUPERMARINA (название итальянского военно-морского верховного командования) или XALX ( “alto’’ — “высокий’’) . С последним Нокс придумал забавную игру слов, заявив, что с ней все они “возвысятся’’.
Несколько месяцев спустя, в марте 1941 года, расшифровка некоторых итальянских военно-морских сообщений позволила узнать намерения итальянцев: напасть на британские конвои, которые плыли к Греции для ее укрепления. Адмирал Каннингем воспользовался этой информацией, и под его руководством британский флот одержал крупную победу в битве при мысе Матапан, где итальянцы понесли тяжелые потери. Глава военно-морской разведки позвонил в Блетчли-Парк: “Скажите Дилли, что мы одержали большую победу в Средиземном море благодаря ему и его девушкам’’. Адмирал Каннингем вскоре после этого приехал в Блетчли лично поздравить “девушек Дилли’’. Девушки тем временем создавали свои собственные ловушки: они сделали так, чтобы Каннингем прижался к недавно побеленной стене, а потом весело провели время, наблюдая, как он удалялся “с кормой, окрашеннной в белый цвет’’. Никакой реакции адмирала не последовало, хотя я не думаю, что в данных обстоятельствах он сердился.
Достижения Нокса и его девушек до 1941 года сами по себе являются доказательством его выдающихся способностей. Здесь нужно иметь в виду, что способы ускорения расшифровки, придуманные Аланом Тьюрингом и другими (с помощью машины “бомба’’, например) еще не были изобретены. Группа Нокса, так сказать, смогла сохранить позиции до подхода подкрепления.
Была еще одна задача, более тонкая, если угодно: взламывать послания абвера, немецкой военной разведки. Англии удалось установить и удерживать под контролем практически всех немецких шпионов на своей территории. Но чтобы знать намерения немцев, знать, попался ли Гитлер на приманку, приготовленную ему союзниками, было крайне необходимо справиться с системами связи немецкой разведки.
Это было нелегко. Абвер использовал лучшие криптографические машины Германии, такие как Т52 (“Sturgeon’’) и SZ40/42 (“Tunny’’) . Также была задействована модель Энигма, но гораздо более сложная, чем любая из других доступных моделей (за исключением, пожалуй, военно-морской версии). Одна из таких моделей, которая называлась GGG, использовалась немецкими шпионами, дислоцированными в районе Альхесирас и Испанском Марокко для того, чтобы сообщать о передвижениях союзных судов в проливе.
Нокс и его девушки получили эту задачу от командования, они образовывали группу, которая называлась “Интеллектуальные услуги Нокса’’ или ISK. Модель GGG быстро была побеждена, поскольку это была коммерческая стандартная модель Энигмы, без дополнений или изменений. Только роторы были новыми, и вскоре они были восстановлены. Иногда сообщения немецких шпионов были ненадежными вследствие погоды или по другим обстоятельствам. Однажды английский корабль был идентифицирован как лодка “Остерегайтесь винтов’’, что вызвало большое удовольствие группы ISK.
Была вторая модель, которая называлась “Энигма абвера’’, гораздо более сложная и трудная для взлома. Процесс был долгим, утомительным и очень сложным, поэтому мы оставим его детали на другой раз. Достаточно сказать, что Нокс достиг успеха, и Мэвис Левер немало этому способствовала. Она была одной из самых больших удач Блетчли-Парка.
После окончания войны Кит и Мэвис Бати (уже не Левер) перешли на работу в другие отделы британской администрации: на дипломатическую службу она и в государственную службу Уайтхолла он. Наряду со многими другими героями Блетчли-Парка они жили анонимно, наблюдая, как растут их дети, а затем внуки. Мэвис Бати стала членом Ордена Британской империи в 1987 году, но не за свои воинские успехи, а… за охрану и сохранение исторических садов Англии. Оба вышли в отставку в восьмидесятых, но не стоит делать ошибку, считая, что они стали скучными пенсионерами. Наоборот, они продолжали жить так активно, как во времена Блетчли-Парка. Она возобновила свои литературные исследования на том месте, где должна была прерваться в 1939 году, и была по совместительству преподавателем, обучавшим экстернов в Оксфорде.
В начале нового века по просьбе историка Дэвида Кана Мэвис начала вспоминать о Дилли Ноксе и его подвигах в Блетчли-Парке. По мнению Мэвис, Дилли заслуживает место в первом ряду в истории Блетчли-парка, и я не могу не согласиться с ней. Как одна из “девушек Дилли’’, она знает об этом лучше, чем кто бы то ни было. Результатом стала книга “Дилли, человек, который взламывал Энигмы’’ (Dilly, the man who broke Enigmas), в которой Бати отдала должное своему начальнику и другу и рассказала его историю. Его, а не свою собственную.
Именно во время ее работы в качестве биографа Нокса наши с ней пути пересеклись. В начале прошлого десятилетия меня увлекла криптография (мне очень нравится эта тема, и хотя у меня теперь меньше времени, вы можете прочитать о моей работе в книге “Когда криптография сдается’’ — Cuando la Criptografía Falla). Я изучал машины Энигма, которые использвал Франко во время гражданской войны в Испании. Многое сейчас уже известно об этом, особенно когда эти машины появились в штабе армии в октябре 2008 года, но в то время эта история была почти неизвестна. О Дилли Ноксе было известно, что он работал с итальянской машиной Энигма, и один историк дал мне электронный адрес Мэвис.
Я должен признаться, что не питал больших надежд. В конце концов, ей уже было более восьмидесяти лет. Как могла эта почтенная старушка помочь мне в истории, которая случилась шестьдесят лет назад? Так вот, могла, и много. Она и ее муж Кит удивили меня, делясь своими воспоминаниями. Они рассказали мне анекдоты и мелкие бытовые истории. Они вытащили из архивов (подозреваю, что из архивов Блетчли-Парка, который в настоящее время является музеем) и прислал мне уйму технических деталей, некоторые из которых не опубликованы до сих пор.
Мне сказали, что, например, в ноябре 1943 года Киту удалось расшифровать сообщения, отправленные испанским военным советником в Берлине, который среди прочего отвечал за прием сообщений от Голубой дивизии и пересылку их в Мадрид. Кит нашел много сообщений, в которых открытым текстом было всегда одно и то же: “Сегодня от дивизии (Голубой) нет новостей’’. Шифровка одного и того же сообщения с различными ключами — ошибка новичка, и Кит воспользовался ей, чтобы легко расшифровать другие сообщения. Хуже того, он обнаружил, что ключи, использованные для шифрования сообщения, были предсказуемы, и что они соответствовали названиям испанских прибрежных городов.
Однажды я имел честь читать проект статьи о Дилли Ноксе, которую Мэвис Бати готовила для журнала “Криптология’’. В электронной почте от 4 апреля 2007 года семья криптоаналитиков раскрылась мне со своей человеческой и искренней стороны. Мэвис попросила меня не упоминать о проекте до принятия статьи редактором, но в остальном “все, что я говорю [статья], Вы можете использовать, если хотите’’. Кит, со своей стороны попросивший не называть его, в ответ мне написал: “Мне нравится анонимность и безвестность’’. По этой причине я не давал подробной информации о его собственной жизни. Информация о нем, которую я публиковал, уже была где-то ранее опубликована.
Кейт Бати умер в 2010 году. Его жена и спутница, старушка из Блетчли-Парка, недавно покинула нас. Я знаю, что это закон жизни и все такое, но мне трудно привыкнуть к этой мысли. Остается кому-то написать ее историю, и хотя она не хотела этого делать, это стоит рассказать. Я надеюсь, что это кто-то сделает. Когда-нибудь.
Источник: naukas.com/2013/11/21/mavis-batey-la-chica-crip...
@темы: женский вопрос, 20 век, Вавилон-18
-
-
09.03.2014 в 18:40-
-
09.03.2014 в 18:44