[Шано]

Оригинал взят у в Шалости петербургских лицеистов и минусы сложных фамилий

Фрагмент литографии Александра Осиповича Орловского (1777–1832) «У городской заставы» (1820)
Орловский упоминается в поэме Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837) «Руслан и Людмила»

Однажды добрая шалость Александра Сергеевича Пушкина закончилась арестом его гувернёра на трое суток… И всё из-за причудливой фамилии!
вспоминает две петербургские байки времён великого литературного классика.


Эта история случилось много лет назад, еще до исторического материализма...
Молодые шалуны пушкинской поры придумали себе как-то развлечение — сговорились как можно чаще проезжать через Петербургские заставы и записываться самыми причудливыми и смешными именами и фамилиями.

Довольно скоро начальство это безобразие заметило, возмутилось и приказало немедленно задерживать всякого, кто посмеет подобным образом «пошутить».
На следующий день после грозного распоряжения через заставу случилось проезжать управляющему Министерством внутренних дел, государственному контролёру барону Балтазару Балтазаровичу фон Кампенгаузену.

Лифляндский барон громко и с достоинством выговорил своё имя и услышал в ответ от караульного:
«Некстати вздумали вы шутить, барин! Знаем мы вашу братию! Извольте-ка здесь посидеть, а после мы отправим вас к господину коменданту!»...
Барон принялся было буянить, но его скрутили и отвели в караулку «для выяснения»... вот что значит «сложная» фамилия... )))

Была легендарная история и с классиком, который наше ФСЕ. Хотел написать о ней в следующий раз, но совмещу.

В лицее во времена Пушкина служил гувернером некто Трико, докучавший лицеистам бесконечными придирками и замечаниями. Однажды Пушкин и его друг Вильгельм Кюхельбекер попросили у Трико разрешения поехать в находившийся недалеко от Царского Села Петербург, конечно же... в библиотеку...




Трико, однако, не разрешил... приземленный был воспитатель, чуждый до тяги юношей к прекрасному полу литературе. Тогда лицеисты демонстративно ослушались, вышли на дорогу, ведущую в Петербург, и, остановив два экипажа, сели по одному в каждый.

Желая догнать и наказать великовозрастных шалунов, Трико остановил еще один экипаж и поехал вдогонку.
Лицеисты, конечно, учли строгие порядки на въезде в город.
Когда на заставе, ехавшего первым Пушкина спросили, как его зовут, он ответил: «Александр Одинако».
Через несколько минут подъехал Кюхельбекер и на тот же вопрос ответил: «Меня зовут Василий Двако».
Еще через несколько минут подъехал гувернер с фамилией Трико...
Это было уже перебором, Трико арестовали и задержали на сутки до выяснения личности... затейники были, эти лицеисты )))
©
via

@темы: фамилии

Comments

[Оладушка]

затейники были, эти лицеисты

Да уж не то слово...
Надысь, когда работала над книгой о той поре узнала для себя

много нового о лицеистах...

Константин Гурьев, крестник цесаревича Константина, был принят в Царскосельский лицей вместе с Пушкиным, Дельвигом и остальными их однокашниками, хотя и был моложе большинства из них на год или даже на два (родился в 1801 г.) По отзывам наставников, он был «с хорошими дарованиями, боек, смел, чрезвычайно пылок, беглого ума, услужлив; но при малейшем поводе суров, вспыльчив, сердит, дерзок и нескромен».
Хорошенький, озорной и изобретательный Гурьев быстро сделался близким другом Пушкина и заводилой большинства проказ лицеистов. Бытует мнение, что далеко не все эти проказы были невинными детскими шалостями, о чем недвусмысленно повествует стихотворение Пушкина «Красный тюльпан», где говорится:
«Везде искал его следов,
Об нем задумывался нежно,
Весь день интимной встречи ждал
И счастье тайных мук узнал…»
Судя по всему, герой этих стихов — именно Гурьев.
В Царскосельском лицее Гурьев проучился недолго, через год его отчислили после того, как застали с двумя друзьями в самый разгар «интимной встречи». Возмутил лицейское руководство не сам факт «счастья тайных мук», об этом педагоги знали и закрывали глаза на такую пикантную подробность жизни молодых людей, изолированных от женского общества. Причиной стало место свидания — в зале для торжеств, прямо под бюстом императора Александра Первого (том самом зале, который увековечил на своей картине Илья Репин). Гурьева исключили, но с деликатной формулировкой «возвращен родителям», и не за что-нибудь, а за «греческие вкусы». По свидетельствам очевидцев, юный Пушкин, узнав об исключении друга, несколько дней проплакал в своей постели и впоследствии посвятил Гурьеву грустное стихотворение «Слеза». ©

[Шано]

Оладушка, страсти какие! а ведь опубликуешь такое в книге, начнут обвинять, что перетряхиваешь грязное белье.

[Оладушка]

а ведь опубликуешь такое в книге, начнут обвинять, что перетряхиваешь грязное белье.

В книгу о Керн этот эпизод не вошёл, с Гурьевым она даже знакома не была.
Но и без этого эпизода "наше всё" в истории с Аннушкой и её окружением выглядит никак не с лучшей стороны. Так что да, могут и полететь гнилые помидоры за грязное бельё и покушение на святыню.

[Шано]

Оладушка, И непременно полетят) на днях наткнулась на либрусеке на отзыв о книге о Булкагове: кто вы такой, чтобы перетряхивать грязное белье Михаила Афанасьевича???
Да и сама в свое время столкнулась с такой позицией, хотя книгу об Сат-оке писать не стала.

[Bats]

Шано, получается, лицеисты активно троллили других людей. И не надо было никаких интернетов))