Автопортретичный персонаж, спрятанный в иллюстрациях к "Мюнхаузену"
Мы живем в удивительное время, когда можно перезнакомиться с таким количеством талантливых современников, о которых раньше люди и в книгах-то не успевали прочитать за жизнь. Мне страшно любопытно про других художников. Поговорили на днях с Львом Капланом про иллюстрацию, акварели, книги, детство и течение времени.
Для тех, кто не знаком с его работами, вот положенная справка:
Живет в Штуттгарте с женой и сыном. Раз в год иллюстрирует по великолепной книге ("Бременские музыканты", "80 дней вокруг света", "Саги братьев Гримм", "Мюнхаузен"
. В свободные от работы и иллюстрации дни умудряется писать "свободные" картины.
Для тех, кто знаком с работами хорошо, вот наш разговор:
- У тебя два почти непересекающихся мира - иллюстрация и "свободные акварели". Что любишь больше? Как ты переключаешься между ними? Вообще расскажи, насколько по-разному ты себя чувствуешь в том и в другом. Ведь с тобой происходит превращение? Что это за два разных Льва Каплана?
Ну Капланов разных на самом деле три. Есть еще арт директор в рекламном агентстве. Этот презираем. Но он и жалеем больше всех остальных. Ибо он не в бирюльки играет, а отвечает за «хлеб» для всей семьи, в то время как остальные двое отвечают лишь за зрелища, ну и, разве что, за попкорн во время представления. На него и переключаться труднее всего, потому что надолго (на 5 рабочих дней) и не хочется.
Свободно-рисовальный (не только акварельный) Каплан довольно-таки ленив и привередлив: и то он не хочет рисовать и се. Ему не угодишь. Тут медвежью услугу ему оказал интернет. Этот Каплан переживает и мучается постоянно тем, что «все уже было», что «миллионы рисуют лучше», что «художников так много, что быть «одним из» ужасно и руки опускаются!» Это нервное и привередливое существо становится к мольберту лишь когда уж совсем невмоготу и необходимо самому себе доказать, что он, что… ну в общем что-то доказать… Или объяснить. Во время работы он раздражен и никакой музыки не переносит.
"Мой замок"
Пожалуй, любимчиком является Каплан-иллюстратор. Он тих, уверен в себе, спокоен и уравновешен. Даже доброжелателен. Правда такой он только тогда, когда ему кажется, что он может что-то такое, чего не могут другие. По окончании очередной иллюстрации он понимает, что ошибался. Тогда он грустен. Но, как ни странно, не теряет гармонии с миром. Переключаться с него на любого из двух других всегда очень не хочется. А если серьезно, между двумя Капланами-художниками переключаться несложно, думают-то они одинаково, ведь и любая «свободная» картинка – иллюстрация к чему-либо… К своим мыслям или воспоминаниям. А вот шизофрения переключения с Каплана-художника на Каплана-рекламщика – не шутка вовсе, а серьезная проблема, беда. И это происходит каждое воскресенье перед отходом ко сну. Тяжко.
Иллюстрация к "Мюнхаузену"
- Очень хорошо тебя понимаю. С рекламой все понятно, давай про иллюстрацию. У тебя особое отношение к иллюстрации детских книг. Там с одной стороны поразительный реализм, выписанность деталей и персонажей, а с другой - оставлено огромное пространство для интерпретации. Ты доверяешь детям самим придумать? К чему ты стремишься? Как бы ты хотел, чтобы воспринимались твои иллюстрации?
Прежде всего я не люблю тавтологичные иллюстрации – то есть те, которые изображают один в один то, что написано в тексте. В этом случае для меня теряется смысл в иллюстрации, интерес к ней. Сразу становится скучно ее рисовать. Я имею наглость примазываться в соавторы книги – добавлять в иллюстрациях «сопутствующее», не идущее вразрез с общим повествованием и общей его тональностью содержание. Вот оно и расширяет то самое интерпретационное пространство. Кроме того я все иллюстрации рисую исключительно для себя. В этот момент меня дети … вообще зрители, мало интересуют.
Иллюстрация к "Бременским музыкантам"
Я уже хотел было сказать, что таким образом я не могу иллюстрировать для совсем маленьких детей, но вспомнил, что уже минимум от десятка родителей слышал, что их трехлетние дети не выпускали из рук моих Бременских музыкантов, которые я сам считаю довольно «взрослой» книжкой.
- Дада, мой Лиран очень любит ее.
Вот! Я детям в этом смысле доверяю безраздельно просто потому, что всегда утверждал и продолжаю утверждать: мы НЕ ЗНАЕМ как и о чем думают дети, рассматривая картинки и воспринимая текст. Единственное, что знаю я, так это то, что они это воспринимают совершенно по-разному, но всегда правильно. Исходя из этого, считаю, что нет такого, как «идеальное» восприятие книги. Иными словами, если мои картинки заставили ребенка взять в руки книгу и не выпустить ее, не просмотрев все картинки до конца – вот оно идеальное восприятие.
Иллюстрация к "Бременским музыкантам"
Мне нравится, когда и дети и взрослые находят в моих картинках что-то свое, совершенно независимо от «правильности» понимания, «совпадения» их мыслей с тем, что вкладывал в рисунок я. Это совершенно неважно.
Касательно детализации и реализма все просто: когда ребенок сочиняет истории, даже для родителей, он всегда весьма подробен. Для него это символ полной правдоподобности. Вот я и хочу, чтобы дети мне верили. А для взрослых в этих деталях я пакую некие аллюзии, знаки, вторые смыслы. Просто потому что так интересно.
Иллюстрация к "Бременским музыкантам"
- У тебя есть любимый момент в рисовании? Вообще во всем процессе? Что-то, что доставляет почти физическое наслаждение, как вкусная еда или вино? Типа шуршания кисточки, первой линии? Есть такое? Что?
И вовсе не почти, а реально доставляет. Правильнее даже будет рассказать, что НЕ доставляет! Я не люблю, собственно, два момента: переводить рисунок с картона на чистовик и натягивать чистовик на планшет. И то и другое несет в себе некий уж вовсе технологический, «конвейерный» элемент и поэтому я стараюсь это сделать быстро и аккуратно. Больше всего люблю, обложившись кучкой эскизов, рисовать финальный вариант, так называемый «картон». Когда вижу, что нарисованное полностью соответствует замыслу (картинке внутри меня), испытываю почти физическое наслаждение, потому что это далеко не всегда удается сделать «один в один». Ну и «красить» очень люблю. Такую среднюю стадию – когда проявляется форма, утрясаются цветовые и тональные отношения.
- Я знаю, что ты очень дисциплинированный человек. Когда ты работаешь над иллюстрацией, есть какой-то лимит? Например, больше трех (шести и т.д.) часов в день невозможно, даже если время позволяет?
Я встаю в рабочий день на час раньше, чтобы поработать часок до ухода на работу (прощание с Капланом-иллюстратором, в этот час - довольно продуктивный, ибо я жаворонок – происходит то, что и должно с вервольфами – растут рабочие клыки, шерсть и хвост для рекламного агентства. Но за это время я успеваю, работая над иллюстрацией, примириться с тяжкой долей оборотня ну и решить кое-какие изобразительные или технические вопросы на свежую голову.
По выходным же работаю «от этого столба и до обеда» - причем до обеда в прямом смысле этого слова. Ибо по выходным мы обедаем в основном вместе, втроем – жена, сын и я. Это получается - в зависимости от момента наступления голода у одного из нас – примерно 6-7 часов работы с маленьким перерывом на кофе. Мне это нравится: одно удовольствие – рисовать, сменяется другим – вкусно поесть, выпить, поболтать с семейством. Иногда, когда позволяет график и сроки, устраиваю себе «день непослушания»: иду гулять (сам или с семьей) в лес или на охоту за винилом в город – тут уж сам: охотник должен быть одинок!
Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"
- У тебя бывают "кризисы"? Когда не рисуется? Не выходит? Не придумывается? Что ты тогда делаешь?
Если речь об иллюстрации, то нет, не бывает. Там работает пословица „Аппетит приходит во время еды“. Я профессионал (как минимум считаю себя таковым) и потому никаких вдохновений и кризисов. Сел и работаешь. Иногда просто дольше придумывается. Хотя базисную идею иллюстрации я всегда вижу сразу. Вот как нарисовать – не всегда сразу ясно, но это уже работа, ремесло и вдохновения не требует, а лишь усидчивости. А вот если о свободных работах, то бывает конечно. Тогда я просто занимаюсь еще одним любимым делом – валяюсь на диване и пью красное вино под какой-нибудь фильмец. Или под пластинку. Или книжку.
Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"
- Твоя книга мечты. Как она выглядит? Что это за книга? Если прогнать сейчас все ограничения, дарованные нам в ощущениях, какую книгу ты хотел бы нарисовать?
Ты удивишься, но такой нет. Разве что та, которую мы написали и сделали бы вместе?! Она была бы дико навернутая! Такой винегрет из всего – которым и ребенка накормить полезно и взрослому рюмку водки закусить можно!
- Ахахаха!!! Надо брать! Дайте две. Нет, серьезно
Во-во! Есть о чем подумать
Иллюстрация к "Мюнхаузену"
- Так, тут сделаем закладку, идем дальше. Если бы ты учил иллюстрации, что бы ты постарался "передать другому"? Что считаешь важным?
Прежде всего – не делать тавтологичных иллюстраций. Прожить иллюстрируемый кусочек текста (или даже весь текст) и вложить в иллюстрацию весь свой интеллект, знания, эрудицию. Это сделает иллюстрацию многоплановой и тем самым обогатит текст. Ну например, когда я делал Мюнхаузена, по контексту стало понятно, что генералом-фельдмаршалом, о встрече с которым он упоминает в связи с приездом в русскую армию, мог быть только Миних – весьма значительная историческая персона. Это потому что я не спал на уроках истории... И я ищу изображения Миниха, рисую в иллюстрации его портрет. Но при этом он ... разговаривает не с Мюнхаузеном, а с лошадью, о которой речь в истории. Детям это должно понравиться, а взрослые должны хмыкнуть и задуматься, ведь это не просто война с турками, а война... в Крыму. Весьма знаковая штука. И поэтому же в картинке полета на ядре появляется компиляция из крымских крепостей: Керчь, Балаклава... Вот это то, что на мой взгляд важно и интересно в работе с иллюстрацией. Не изменяя тексту, дать дополнительное содержание, дополнить рассказ.
Обложка к "Мюнхаузену"
Еще можно говорить о концепции книги в целом. Если уж о Мюнхаузене речь, то что есть эта история? Это апофеоз лжи. Но лжи не вредной, а творческой, фантазийной. Той, которая развлекает. И я так и решал всю книжку. Например, выбрав как символ обмана парик и одев в парики всех и вся... Ну и встроил всяких прочих обманок в рисунки. Кроме того я взял даже эпиграф к иллюстрациям – Poetis mentiri liset Плиния (Поэту пристало лгать).
Иллюстрация к "Мюнхаузену"
- Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне современная книжная иллюстрация (я про профессию и ее лучших представителей, к которым отношу и тебя) представляется несколько филантропическим занятием. В том плане, что если сопоставлять время, которое уходит на иллюстрацию книги, с гонораром за нее, даже хорошим, то... Ты мог бы озвучить примерно эту ситуацию? Про время и деньги.
Спасибо, Светочка. Да, сегодня книжная иллюстрация – дань идеализму. Аванс за книгу, которую я делаю полтора года, меньше моей месячной зарплаты артдиректора и покрывает роялти от первого тиража. То есть дополнительные суммы начинают поступать только от второго тиража, если он вообще печатается. Ну еще, конечно, продажа лицензий... Но это крошечные деньги.
Любопытно, что больше всего денег приносит продажа оригиналов – но опять же, надо заниматься выставками, поиском галерей, которые выставляют оригиналы иллюстраций, а таких самый минимум-миниморум. Есть конечно один момент, который позволит зарабатывать больше – делать ВСЮ книгу самому и текст и иллюстрации. И делать их быстро и для маленьких детей. Лучше всего серию с каким-нибудь мышонком-котенком. Я здесь таких много вижу. Есть и совершенно блестящие, а есть и чистой воды халтура. Но это – способ если не прожить, то заработать значительно больше, чем если заниматься тем, что делаю я. Поиск материала, эскизы, отрисовка... На одну иллюстрацию уходит в среднем по 50-70 часов работы. То есть в среднем на книгу уходит полгода при 40-часовой рабочей неделе. И это если в темпе метеора... А денег – месячная зарплата.
Иллюстрация к "Мюнхаузену"
Поэтому – только как хобби, как ни грустно это звучит. И, как не люби это дело, как не гори филантропическим пламенем, но это – жизнь без выходных вовсе. Ибо выходные и есть рабочие дни над иллюстрацией. Я так живу с 2004-го года и чувствую это на своем здоровье весьма и весьма... Однако те, кто воспримут это как жалобу – ошибаются, ибо работа над книгой – счастье и тут можно немного заплатить болями в спине или перманентной (иногда весьма приятной) усталостью. Ну у меня так.
Иллюстрация к "Мюнхаузену"
- Есть ли что-то, о чем ты жалеешь?
Да, жалею. Есть пара вещей. Начнем с того, что не закончил настоящий художественный вуз. Жалею о том, что, приехав в Германию молодым человеком, не уперся рогом и не попытался начать карьеру художника. Печалит недостаток таланта и смелости, чтобы стать свободным художником. С этой печалью я сроднился, таскаю ее за собой. Жалею о том, что не учился играть на фортепиано. А теперь нет времени.
"Вечерний звон"
- Если б ты получил жизнь заново, кем бы ты стал?
А можно три штуки?!
- Бери!
Тогда, может быть, удалось бы стать настоящим художником?! Я имею ввиду full time job. А еще хотелось бы джазовым пианистом. А еще – пилотом пассажирской авиации!
Иллюстрация к "80 дней вокруг света"
- Расскажи про Левушку, когда он был маленьким. Как тебя называла мама в детстве? Что ты любил делать? Где оно прошло, как?
Детство я провел с героями любимых книг, в общем-то, в благополучной еврейской семье чуть ниже среднего по тем временам достатка. Оно было у меня счастливым. Классическое советское детство времен застоя. Прошло оно в ставшем ныне знаковым Луганске. Меня все любили. Баловали. Мама возила в Москву (там у нас родственники) таскала по музеям. Классические летние каникулы с кучей фруктов, книжками, поездками в Крым, в Ялту (еще одно нынче знаковое место!) с одной бабушкой, и в дом отдыха на Северский Донец – с другой.
Потом, конечно, детство прошло во дворе: войнушка и прятки летом, хоккей – зимой. Никогда не дрался. Иногда вот сижу летом на балконе, ем абрикосы, читаю книжку и вдруг кажется, что детство еще не закончилось. А кличек у меня дома никогда не было. Да и в школе тоже. Мама просто Левой называла, как и сейчас. Меня никогда сильно не заставляли чем-либо заниматься. В школе я и так был отличником, мне учеба легко давалась, уроков почти никогда не учил. Все и так запоминал, в классе. А вне школы тоже была свобода: начал учиться играть на скрипке – сам хотел, не понравилось, бросил. Никто не неволил. Потом художка. Шахматы... Поездки с командой на Белую Ладью.. Когда принимали в пионеры, торжественно поклялся больше никогда не ругаться матом (sic!) Не думаю, что пионерская организация развалилась от так по сей день и не выполненной клятвы…
Из хедера
- Тебя дразнили в школе? ты был популярным мальчиком или так себе? Клички были? Любимый предмет?
Любопытно, что в школе меня дразнила … только моя классная руководительница. Она была преподавателем физкультуры с соответствующим интеллектуальным развитием. И, сообразно ему, она дразнила меня «профессором». Причем в ее устах это была именно что обидная дразнилка, ибо для нее профессор был равен бездельнику. И, ведь правда, будет ли профессор таскать металлолом?! Нет! Ну и зачем он тогда вообще нужен?! А я не таскал. Вот и был профессором. Кличка же появилась у меня только уже в институте и была такой же, как у моего папы – Клапан.
Иллюстрация к "80 дней вокруг света"
Популярным я по определению быть не мог, ибо по окончании занятий мгновенно убегал из школы (художка, шахматы, английский). Да и, чего греха таить, я был высокомерным отличником… Не самое приятное млекопитающее в школе. Правда во время контрольных моя популярность у одноклассников резко подскакивала… Любимого предмета у меня не было – вся любовь была сосредоточена вне стен школы - те же художка, шахматы, английский. Вообще о школе хороших воспоминаний у меня практически не осталось.
Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"
- Расскажи секрет.
Открою один и очень страшный: мне удалось внушить большому количеству народа, что я умею рисовать!
- Тут все подумают, что ты кокетничаешь, но ведь я знаю, что ты искренне… А есть ли у тебя работы, которыми ты доволен спустя годы? А вообще как ты относишься к прошлым плодам рук твоих? Как скоро они перестают тебе нравиться?
Ну разве что моим сыном. А если о картинках, то таких нет. Я не могу сказать, что вот прямо сильно недоволен всеми. Да, некоторыми активно недоволен, стыжусь, почти как плохих поступков, с существованием остальных мирюсь, просто лучше не умел тогда, пусть живут, но видеть их не хочу. Моя жена любит некоторые из них и они висят у нас на стенах дома. А для меня это такой немой укор, напоминание о том, что мог бы и лучше...
Иллюстрация к "80 дней вокруг света"
Но по большому счету я о них – о плодах – вовсе не думаю. Я действую по принципу „Вы любите детей? Нет, но сам процесс...“ Я люблю только одну картинку – ту, которую вот сейчас рисую. Как только она закончена, она перестает меня интересовать, поэтому у меня нет работ, которые я бы ни за что не продал, которые мне были бы особенно дороги.
Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"
- Как знакомо… Про свободные акварели. В них почти не бывает людей. А если и появляются, то чаще - дети. И тем не менее, это истории именно о людях. Или? Ты сам как считаешь?
Нет, это не истории о людях. Это наблюдение за стрелкой часов, попытка уловить кожей течение и ускользание времени. Ни в коем случае не остановить! А именно почувствовать, как поток времени в котором ты стоишь, царапает тебя, пролетая мимо, как уносит с собой частицы твоего эпителия. Вот дальше видимо уже сам начну придумывать, интерпретируя собственные картинки, но, думаю, что дети там появляются потому, что они – как поплавки, глядя на которые, ясно видишь скорость потока.
Полцарства
- Это твое наваждение? Известно, что у каждого художника есть свои "наваждения" - образы, темы, которые неизменно его привлекают, заставляют тикать и рисовать из раза в раз. Вот у меня это – мифы, превращения, старинный цирк, алхимия, тайна, средневековье. А у тебя? Что заставляет тебя возвращаться к этим историям?
Ну по сути, мои картинки – это рассматривание собственного пупка, стоя в потоке времени. А что может точнее передавать течение времени, как не его отметины: развалины, ржавчина, растрескавшаяся древесина, облупившаяся краска. Вот это и есть мои наваждения... Все эти потеки, трещины. Но они как бы не декоративная самоцель, не пошлый „винтаж“, а именно что „морщины окружающего мира“.
Москва - Владивосток
Quo vadis?
@темы: иллюстрации