К 2050 году правительство Новой Зеландии планирует завершить масштабный проект по полному искоренению на территории страны ряда инвазивных видов млекопитающих, в том числе крыс, диких кошек и горностаев.
Хотя это может показаться удивительным, еще совсем недавно по историческим меркам в Новой Зеландии не было млекопитающих. Наземные животные были представлены преимущественно ящерицами и птицами, среди которых было несколько нелетающих видов. Исключение составляли лишь два вида летучих мышей, а также морские млекопитающие – новозеландский морской лев (Phocarctos hookeri) и новозеландский морской котик (Arctocephalus forsteri).
История завезенных видов начинается во второй половине XIII века, когда в Новую Зеландию прибыли предки народа маори. Они привезли с собой собак, а также полинезийских крыс, или киоре (Rattus exulans). Первых – осознанно, вторых – случайно. С XVIII века, когда на островах появились европейцы, с ними прибыли и корабельные черные крысы (Rattus rattus), а с 1860-х годов в Новой Зеландии завелись и серые крысы (Rattus norvegicus).
читать дальшеПоселенцы привозили с собой европейских домашних животных: лошадей, свиней, коров и, конечно, овец, ставших важной частью новозеландской экономики. Но помимо этого они привезли и ряд других видов, которым лучше было бы не появляться в Новой Зеландии. Во-первых, новозеландцы оказались ничуть не умнее австралийцев и, желая охотиться, как это делалось в старой доброй Англии, привезли в Новую Зеландию европейских кроликов, которые тут же расплодились. Более того, завезли еще и зайцев-русаков. Для обеспечения охотников более крупной добычей во второй половине XIX века в новозеландские леса выпустили лосей (Alces alces), гималайских таров (Hemitragus jemlahicus), европейских ланей (Dama dama) и серн (Rupicapra rupicapra). Лоси прижились плохо. Последнего лося в стране видели в 1952 году. Но в 2002 году нашли сброшенные рога, тогда была предпринята кампании по поиску лосей. Автоматические камеры не зафиксировали ни одного лося, но были найдены следы лосиных лежек, объеденные лосями и следы рогов на деревьях. Лани, серны и гималайские тары размножились в довольно большом количестве, и на все виды в Новой Зеландии разрешена охота без ограничений.
Относительно серн известно даже, кто несет личную ответственность за появление серн в Новой Зеландии. Это австрийский император Франц Иосиф I, подаривший в 1907 году новозеландскому правительству двух самцов и шесть самок. В ответ в Вену были посланы живые новозеландские папоротники, ящерицы и птицы для ботанического сада и зоопарка. Но в Новой Зеландии серны жили не в зоопарке, а в дикой природе возле горы Кука на Южном острове, и положили начало местной популяции.
Когда кроликов и зайцев в Новой Зеландии стало слишком много, была допущена вторая ошибка. Фермеры стали требовать, чтобы из Англии привезли хищников – горностаев, которые бы стали контролировать численность кроликов. Выдающийся новозеландский орнитолог Уолтер Буллер предупреждал, как опасны могут быть хищники для местных птиц, но к нему никто не прислушался. В 1880-х годах из Британии стали привозить и выпускать в леса горностаев, а также ласок и хорьков. И что же? С кроликами куньи не справились, поскольку те, как обычно применили стратегию «размножаться с опережением», зато сами расплодились и подчистую уничтожили некоторые местные виды птиц. Помогли им в этом одичавшие домашние кошки.
Завезенные млекопитающие стали причиной полного исчезновения 51 новозеландского вида.
Наконец, еще один вид животных был привезен в Новую Зеландию, чтобы положить начало местному пушному промыслу. На этот раз далеко обращаться не стали, а взяли из соседней Австралии лисовидного поссума, известного также под названиями лисий кузу и щеткохвост (Trichosurus vulpecula). Завезенный в 1850-х годах этот вид на пике своей численности в Новой Зеландии к 1980 году насчитывал 60 – 70 миллионов особей. Благодаря усиленным мерам контроля к 2009 году популяцию удалось снизить до 30 миллионов.
Лисовидный поссум
Распространение лисовидного посумма в Новой Зеландии
Поссумы оказались переносчиками бактерий, вызывающих туберкулез крупного рогатого скота (Mycobacterium bovis), и животноводам Новой Зеландии пришлось потратить немало средств, чтобы взять распространение болезни под контроль.
Хотя поссумы питаются листьями и плодами деревьев, они сумели нанести урон и новозеландским птицам, так как не прочь порой разорить гнездо, полакомившись яйцами и птенцами. Появление поссума нарушило экологическое равновесие: они стали конкурировать за пищу с местными птицами, ящерицами и насекомыми. Они также повлияли на количество некоторых видов деревьев, например, значительно сократив распространение дерева Metrosideros rata. Недовольны и фермеры – поссум активно уничтожает посевы. Наконец, у поссумов обнаружилась тяга грызть электрические провода. Поссумы при этом погибали, но и провода обрывались, порой оставляя без света целые населенные пункты. Чтобы избежать этого, опоры линий электропередач в Новой Зеландии стали обшивать жестью.
На поссумов разрешена неограниченная охота. Их шкурки действительно дают сравнительно неплохой мех, причем производители называют его «эко-мехом», так как отлов поссумов помогает восстановлению экосистемы. Также мясо поссумов экспортируют в Тайвань, Гонконг и Малайзию, где их считают деликатесом и называют «медведь-киви». Используется оно и для изготовления корма для собак марки Possyum. Но отлов оказывается неэффективной мерой.
Сократить численность поссумов помогает использование ядов, например, пестицида марки 1080 (фторацетат натрия). Вокруг использования этого вещества в стране ведется ожесточенная дискуссия. Активисты, выступающие в защиту животных, а также любители спортивной охоты выступают за запрет 1080, утверждая, что он наносит вред и другим видам, а также увеличивает поступления фтора в биосферу. Противники 1080 порой прибегают к нечестным методам борьбы. Так, в 2004 году активист Филипп Андертон продемонстрировал прессе мертвую птицу киви, утверждая, что она погибла от отравления фторацетатом. Но выяснилось, что киви погиб, попав в капкан, установленный для отлова поссумов, а Андертон завладел мертвой птицей. Куда серьезнее оказалась история, случившаяся в марте 2015 года, когда газеты получили анонимные письма, где содержалась угроза отравить детское питание в супермаркетах, если не будет введен запрет на использование фторацетата. Полиция проверила более 2600 человек и сумел установить отправителя писем. Им оказался бизнесмен Джереми Хэмиш Керр, который, как утверждается, был финансово заинтересован в запрете фторацетата. В 2016 году он был признан виновным в шантаже и приговорен к восьми с половиной годам заключения.
В целом, как подсчитали ученые, инвазивные млекопитающие стали причиной полного исчезновения 51 новозеландского вида животных, преимущественно птиц. Среди них, например, новозеландский кустарниковый крапивник (Xenicus longipes) и смеющаяся сова (Sceloglaux albifacies).
В XX веке годов ученые пытались оградить от проникновения диких кошек, крыс и горностаев некоторые небольшие острова, где был установлен заповедный режим. Часто эти усилия оказываются тщетными. Еще с 1890-х годов начал действовать заповедник на острове Резольюшен, куда специально переселяли вымирающих попугаев какапо (Strigops habroptila). Но в 1900 году горностаи добрались туда и за шесть лет уничтожили всех какапо на острове. Позднее еще на двух островах какапо были съедены дикими кошками.
Насколько сложно держать ситуацию под контролем, показывает история, случившаяся с новозеландским биологом Джеймсом Расселом. В начале 2000-х годов Рассел, в то время готовивший диссертацию, провел эксперимент, в котором хотел изучить методы адаптации серых крыс, попавших на остров. Он получил разрешение выпустить группу животных, снабженных ошейниками с радиопередатчиками, на маленький островок у новозеландского побережья. Рассел, конечно, гарантировал, что его подопытные крысы не убегут и после окончания эксперимента будут вывезены с острова. Но одна из крыс сумела преодолеть 400 метров воды, отделявших этот остров от соседнего, и уйти в бега. Хотя радио-ошейник действовал, изловить ее оказалось нелегко. Биолог, с ужасом ожидавший, что его с позором выгонят из университета за распространение опасного инвазивного вида, 18 недель гонялся за крысой по сравнительно небольшому острову, пока, наконец, сумел ее поймать., использовав в качестве приманки тушку пингвина. Эта поучительная история была описана в статье журнала Nature и даже вдохновила автора детской книжки.
Теперь Джеймс Рассел, работающий в Университете Окленда, стал координатором научных работ в рамках программы по избавлению Новой Зеландии от особо опасных инвазивных видов к 2050 году. Ученые полагают, что эта задача хоть и амбициозная, но вполне выполнимая. Сейчас уже более тысячи островов в мире были очищены от инвазивных видов животных (преимущественно, крыс), около двухсот из них – в Новой Зеландии. Но, конечно, эти острова по площади значительно уступают Северному и Южному островам Новой Зеландии. Самый большой из них – австралийский остров Маккуори – имеет площадь около 128 квадратных километров. Тогда как общая площадь Новой Зеландии составляет около 268 000 квадратных километров, причем там есть много населенных пунктов, где животные легко скрываются от преследований.
Избавиться к 2050 году новозеландцы хотят от хищников (диких кошек и куньих), а также от крыс и поссумов. Миссию по сдерживанию крупных копытных по-прежнему возложат на плечи охотников, а избавиться от кроликов надежды, видимо, мало. Рассел и его коллеги разработали план, включающий применение новых типов приманок, ядов, а также генетические технологии, которые будут препятствовать размножению этих животных. Согласно статье, опубликованной ими в 2015 году, общие расходы составят 9 миллиардов новозеландских долларов (6 млрд. долларов США). Сумма кажется огромной, но надо помнить, что потери сельского хозяйства из-за недополученной продукции по вине диких хищников оцениваются в 3,3 миллиарда новозеландских долларов ежегодно. Еще 70 миллионов каждый год тратятся на текущую борьбу с крысами, горностаями и другими представителями инвазивных видов. Пока правительство и частные жертвователи готовы выделить три из девяти необходимых миллиардов.
В 2008 – 2011 годах был реализован проект по очистке двух островов недалеко от Окленда: Рангитото и Мотупату, общей площадью 38 квадратных километров. От крыс удалось избавиться за месяц, оставшееся время посвятили борьбе с горностаями, кроликами, ежами (их тоже завезли в Новую Зеландию из Англии) и дикими кошками. После 2011 года перешли к карантинным мерам. Паром ходит на острова шесть раз в день, по выходным туда приезжают жители Окленда на лодках. Примерно раз в год перехватывают крысу или мышь, прибывающую на эти острова, но, по сообщению ученых, они до сих пор остаются чисты от инвазивных видов. Стоимость проекта составила 3,4 млн. новозеландских долларов.
Авторы проекта помнят, что они должны сохранить местные виды, многие из которых находятся под угрозой вымирания. Эндрю Краличек (Andrew Kralicek) из Университета Окленда работает над созданием беспроводных электронных биосенсоров, которые могли бы обнаружить видоспецифичные молекулы. Такие устройства можно использовать в ловушках, а также контролировать с их помощью очищенные территории.
Планируется использовать даже беспилотники, с целью обнаружения “противника”, а также для распыления ядов там, где это нельзя сделать с помощью вертолета. У новозеландцев уже есть большой опыт применения беспилотников, так как их применяют для слежения за стадами овец.
Среди генетических методов борьбы в Новой Зеландии разрабатывается метод «троянских самок» (Trojan Female Technique). Он заключается во внесении мутаций в митохондриальный геном, ведущих к нарушению подвижности сперматозоидов. Поскольку эти мутации влияют на способность к размножению самцов, а митохондрии передаются потомству от самок, то мутации сохраняются в последующих поколениях, продолжая сокращать численность животных. Предполагается, что метод будет использован на тех популяция млекопитающих, которые уже будут сокращены при помощи традиционных способов. Компьютерные модели показывают, что он будет эффективен. Правда, на практике он реализован пока только на мухах дрозофилах.
Большинство новозеландцев поддерживают программу. В стране действует несколько тысяч групп добровольцев, которые заняты расстановкой ловушек на хищников. Жители Крофтон-Даунса, в окрестностях Веллингтона, говорят, что им удалось очистить район от диких хищников, после того, как капканы начали ставить в каждом пятом дворе. «Новая Зеландия стала уникальным местом, где люди готовы убивать ради защиты природы», – комментирует усилия волонтеров Джеймс Рассел polit.ru/article/2017/01/15/ps_nz_stoat/
Хотя это может показаться удивительным, еще совсем недавно по историческим меркам в Новой Зеландии не было млекопитающих. Наземные животные были представлены преимущественно ящерицами и птицами, среди которых было несколько нелетающих видов. Исключение составляли лишь два вида летучих мышей, а также морские млекопитающие – новозеландский морской лев (Phocarctos hookeri) и новозеландский морской котик (Arctocephalus forsteri).
История завезенных видов начинается во второй половине XIII века, когда в Новую Зеландию прибыли предки народа маори. Они привезли с собой собак, а также полинезийских крыс, или киоре (Rattus exulans). Первых – осознанно, вторых – случайно. С XVIII века, когда на островах появились европейцы, с ними прибыли и корабельные черные крысы (Rattus rattus), а с 1860-х годов в Новой Зеландии завелись и серые крысы (Rattus norvegicus).
читать дальшеПоселенцы привозили с собой европейских домашних животных: лошадей, свиней, коров и, конечно, овец, ставших важной частью новозеландской экономики. Но помимо этого они привезли и ряд других видов, которым лучше было бы не появляться в Новой Зеландии. Во-первых, новозеландцы оказались ничуть не умнее австралийцев и, желая охотиться, как это делалось в старой доброй Англии, привезли в Новую Зеландию европейских кроликов, которые тут же расплодились. Более того, завезли еще и зайцев-русаков. Для обеспечения охотников более крупной добычей во второй половине XIX века в новозеландские леса выпустили лосей (Alces alces), гималайских таров (Hemitragus jemlahicus), европейских ланей (Dama dama) и серн (Rupicapra rupicapra). Лоси прижились плохо. Последнего лося в стране видели в 1952 году. Но в 2002 году нашли сброшенные рога, тогда была предпринята кампании по поиску лосей. Автоматические камеры не зафиксировали ни одного лося, но были найдены следы лосиных лежек, объеденные лосями и следы рогов на деревьях. Лани, серны и гималайские тары размножились в довольно большом количестве, и на все виды в Новой Зеландии разрешена охота без ограничений.
Относительно серн известно даже, кто несет личную ответственность за появление серн в Новой Зеландии. Это австрийский император Франц Иосиф I, подаривший в 1907 году новозеландскому правительству двух самцов и шесть самок. В ответ в Вену были посланы живые новозеландские папоротники, ящерицы и птицы для ботанического сада и зоопарка. Но в Новой Зеландии серны жили не в зоопарке, а в дикой природе возле горы Кука на Южном острове, и положили начало местной популяции.
Когда кроликов и зайцев в Новой Зеландии стало слишком много, была допущена вторая ошибка. Фермеры стали требовать, чтобы из Англии привезли хищников – горностаев, которые бы стали контролировать численность кроликов. Выдающийся новозеландский орнитолог Уолтер Буллер предупреждал, как опасны могут быть хищники для местных птиц, но к нему никто не прислушался. В 1880-х годах из Британии стали привозить и выпускать в леса горностаев, а также ласок и хорьков. И что же? С кроликами куньи не справились, поскольку те, как обычно применили стратегию «размножаться с опережением», зато сами расплодились и подчистую уничтожили некоторые местные виды птиц. Помогли им в этом одичавшие домашние кошки.
Завезенные млекопитающие стали причиной полного исчезновения 51 новозеландского вида.
Наконец, еще один вид животных был привезен в Новую Зеландию, чтобы положить начало местному пушному промыслу. На этот раз далеко обращаться не стали, а взяли из соседней Австралии лисовидного поссума, известного также под названиями лисий кузу и щеткохвост (Trichosurus vulpecula). Завезенный в 1850-х годах этот вид на пике своей численности в Новой Зеландии к 1980 году насчитывал 60 – 70 миллионов особей. Благодаря усиленным мерам контроля к 2009 году популяцию удалось снизить до 30 миллионов.
Лисовидный поссум
Распространение лисовидного посумма в Новой Зеландии
Поссумы оказались переносчиками бактерий, вызывающих туберкулез крупного рогатого скота (Mycobacterium bovis), и животноводам Новой Зеландии пришлось потратить немало средств, чтобы взять распространение болезни под контроль.
Хотя поссумы питаются листьями и плодами деревьев, они сумели нанести урон и новозеландским птицам, так как не прочь порой разорить гнездо, полакомившись яйцами и птенцами. Появление поссума нарушило экологическое равновесие: они стали конкурировать за пищу с местными птицами, ящерицами и насекомыми. Они также повлияли на количество некоторых видов деревьев, например, значительно сократив распространение дерева Metrosideros rata. Недовольны и фермеры – поссум активно уничтожает посевы. Наконец, у поссумов обнаружилась тяга грызть электрические провода. Поссумы при этом погибали, но и провода обрывались, порой оставляя без света целые населенные пункты. Чтобы избежать этого, опоры линий электропередач в Новой Зеландии стали обшивать жестью.
На поссумов разрешена неограниченная охота. Их шкурки действительно дают сравнительно неплохой мех, причем производители называют его «эко-мехом», так как отлов поссумов помогает восстановлению экосистемы. Также мясо поссумов экспортируют в Тайвань, Гонконг и Малайзию, где их считают деликатесом и называют «медведь-киви». Используется оно и для изготовления корма для собак марки Possyum. Но отлов оказывается неэффективной мерой.
Сократить численность поссумов помогает использование ядов, например, пестицида марки 1080 (фторацетат натрия). Вокруг использования этого вещества в стране ведется ожесточенная дискуссия. Активисты, выступающие в защиту животных, а также любители спортивной охоты выступают за запрет 1080, утверждая, что он наносит вред и другим видам, а также увеличивает поступления фтора в биосферу. Противники 1080 порой прибегают к нечестным методам борьбы. Так, в 2004 году активист Филипп Андертон продемонстрировал прессе мертвую птицу киви, утверждая, что она погибла от отравления фторацетатом. Но выяснилось, что киви погиб, попав в капкан, установленный для отлова поссумов, а Андертон завладел мертвой птицей. Куда серьезнее оказалась история, случившаяся в марте 2015 года, когда газеты получили анонимные письма, где содержалась угроза отравить детское питание в супермаркетах, если не будет введен запрет на использование фторацетата. Полиция проверила более 2600 человек и сумел установить отправителя писем. Им оказался бизнесмен Джереми Хэмиш Керр, который, как утверждается, был финансово заинтересован в запрете фторацетата. В 2016 году он был признан виновным в шантаже и приговорен к восьми с половиной годам заключения.
В целом, как подсчитали ученые, инвазивные млекопитающие стали причиной полного исчезновения 51 новозеландского вида животных, преимущественно птиц. Среди них, например, новозеландский кустарниковый крапивник (Xenicus longipes) и смеющаяся сова (Sceloglaux albifacies).
В XX веке годов ученые пытались оградить от проникновения диких кошек, крыс и горностаев некоторые небольшие острова, где был установлен заповедный режим. Часто эти усилия оказываются тщетными. Еще с 1890-х годов начал действовать заповедник на острове Резольюшен, куда специально переселяли вымирающих попугаев какапо (Strigops habroptila). Но в 1900 году горностаи добрались туда и за шесть лет уничтожили всех какапо на острове. Позднее еще на двух островах какапо были съедены дикими кошками.
Насколько сложно держать ситуацию под контролем, показывает история, случившаяся с новозеландским биологом Джеймсом Расселом. В начале 2000-х годов Рассел, в то время готовивший диссертацию, провел эксперимент, в котором хотел изучить методы адаптации серых крыс, попавших на остров. Он получил разрешение выпустить группу животных, снабженных ошейниками с радиопередатчиками, на маленький островок у новозеландского побережья. Рассел, конечно, гарантировал, что его подопытные крысы не убегут и после окончания эксперимента будут вывезены с острова. Но одна из крыс сумела преодолеть 400 метров воды, отделявших этот остров от соседнего, и уйти в бега. Хотя радио-ошейник действовал, изловить ее оказалось нелегко. Биолог, с ужасом ожидавший, что его с позором выгонят из университета за распространение опасного инвазивного вида, 18 недель гонялся за крысой по сравнительно небольшому острову, пока, наконец, сумел ее поймать., использовав в качестве приманки тушку пингвина. Эта поучительная история была описана в статье журнала Nature и даже вдохновила автора детской книжки.
Теперь Джеймс Рассел, работающий в Университете Окленда, стал координатором научных работ в рамках программы по избавлению Новой Зеландии от особо опасных инвазивных видов к 2050 году. Ученые полагают, что эта задача хоть и амбициозная, но вполне выполнимая. Сейчас уже более тысячи островов в мире были очищены от инвазивных видов животных (преимущественно, крыс), около двухсот из них – в Новой Зеландии. Но, конечно, эти острова по площади значительно уступают Северному и Южному островам Новой Зеландии. Самый большой из них – австралийский остров Маккуори – имеет площадь около 128 квадратных километров. Тогда как общая площадь Новой Зеландии составляет около 268 000 квадратных километров, причем там есть много населенных пунктов, где животные легко скрываются от преследований.
Избавиться к 2050 году новозеландцы хотят от хищников (диких кошек и куньих), а также от крыс и поссумов. Миссию по сдерживанию крупных копытных по-прежнему возложат на плечи охотников, а избавиться от кроликов надежды, видимо, мало. Рассел и его коллеги разработали план, включающий применение новых типов приманок, ядов, а также генетические технологии, которые будут препятствовать размножению этих животных. Согласно статье, опубликованной ими в 2015 году, общие расходы составят 9 миллиардов новозеландских долларов (6 млрд. долларов США). Сумма кажется огромной, но надо помнить, что потери сельского хозяйства из-за недополученной продукции по вине диких хищников оцениваются в 3,3 миллиарда новозеландских долларов ежегодно. Еще 70 миллионов каждый год тратятся на текущую борьбу с крысами, горностаями и другими представителями инвазивных видов. Пока правительство и частные жертвователи готовы выделить три из девяти необходимых миллиардов.
В 2008 – 2011 годах был реализован проект по очистке двух островов недалеко от Окленда: Рангитото и Мотупату, общей площадью 38 квадратных километров. От крыс удалось избавиться за месяц, оставшееся время посвятили борьбе с горностаями, кроликами, ежами (их тоже завезли в Новую Зеландию из Англии) и дикими кошками. После 2011 года перешли к карантинным мерам. Паром ходит на острова шесть раз в день, по выходным туда приезжают жители Окленда на лодках. Примерно раз в год перехватывают крысу или мышь, прибывающую на эти острова, но, по сообщению ученых, они до сих пор остаются чисты от инвазивных видов. Стоимость проекта составила 3,4 млн. новозеландских долларов.
Авторы проекта помнят, что они должны сохранить местные виды, многие из которых находятся под угрозой вымирания. Эндрю Краличек (Andrew Kralicek) из Университета Окленда работает над созданием беспроводных электронных биосенсоров, которые могли бы обнаружить видоспецифичные молекулы. Такие устройства можно использовать в ловушках, а также контролировать с их помощью очищенные территории.
Планируется использовать даже беспилотники, с целью обнаружения “противника”, а также для распыления ядов там, где это нельзя сделать с помощью вертолета. У новозеландцев уже есть большой опыт применения беспилотников, так как их применяют для слежения за стадами овец.
Среди генетических методов борьбы в Новой Зеландии разрабатывается метод «троянских самок» (Trojan Female Technique). Он заключается во внесении мутаций в митохондриальный геном, ведущих к нарушению подвижности сперматозоидов. Поскольку эти мутации влияют на способность к размножению самцов, а митохондрии передаются потомству от самок, то мутации сохраняются в последующих поколениях, продолжая сокращать численность животных. Предполагается, что метод будет использован на тех популяция млекопитающих, которые уже будут сокращены при помощи традиционных способов. Компьютерные модели показывают, что он будет эффективен. Правда, на практике он реализован пока только на мухах дрозофилах.
Большинство новозеландцев поддерживают программу. В стране действует несколько тысяч групп добровольцев, которые заняты расстановкой ловушек на хищников. Жители Крофтон-Даунса, в окрестностях Веллингтона, говорят, что им удалось очистить район от диких хищников, после того, как капканы начали ставить в каждом пятом дворе. «Новая Зеландия стала уникальным местом, где люди готовы убивать ради защиты природы», – комментирует усилия волонтеров Джеймс Рассел polit.ru/article/2017/01/15/ps_nz_stoat/