Предыдущий текст: "На английский манер" - http://alek-morse.livejournal.com/125873.html . Графство Девоншир и русская душа «Собака Баскервилей» в деталях Александр СЕДОВ (с) эссе / июнь 2017 г. . Вместо эпиграфа: . - Узнаю тебя, Русь… - сказал захмелевший Жбанков, глядя в окно поезда. - Это Эстония. - Да? . Диалог из фильма С. Говорухина «Конец прекрасной эпохи» (экранизация рассказов Сергея Довлатова). . Посмотрев нашу «Собаку Баскервилей», англичане нередко замечают, что пейзаж в фильме не «Englishlooking», и, поразмыслив, добавляют, что ландшафт – «veryRussian». Подобная оценка эстонской волости Кулламаа вызывает у нашего брата законную оторопь. Откуда в картине про графство Девоншир типично русские приметы? Нет здесь ни русских берёзок, ни бревенчатых изб с огородами. Наоборот, заметно стремление киногруппы создать на экране узнаваемо английский вид местности – с пологими холмами и торфяными болотами, с безлесыми пустошами и каменистыми ложбинами. Хотя давайте подумаем, так ли английские зрители ошибаются в своих чувствах? Не проникло ли в наш фильм чего-нибудь нематериально русского? Например, широты и простора? А где-то, может, хватили и через край. . читать дальше . . Нет в этом ландшафте и намёка на фирменный зелёный ковёр, стриженный не одним поколением жующих его овец. Вместо него, куда хватает глаз – диковатая растительность, буграми и сосёнками торчит среди небритой щетины земли. В этой первозданности легко заводятся дикие собаки и полоумные каторжники. Легче верится словам натуралиста Степлтона, что оступись на шаг – и пропадёшь ни за грош, засосёт проклятая трясина. Воистину опасное место взяло в окружение Баскервиль-холл. . Покинув место неудачного любовного свидания и пришпорив коня, наследник рода Баскервилей скачет в необозримое поле, желая по-русски отвести душу. Такого эпизода у Конан Дойла нет. Ковбой палит из револьвера в окружающий его простор – отчаянная дуэль с тянущимися кругом болотами. В этот момент «английская природа» перестаёт быть только ландшафтом и проявляет себя субъектом действия. Вроде сталкеровской зоны из романа Стругацких. Ей только захотеть – и будет гостю ответ. Помилует или отомстит. И слышно как бормочет что-то на своём гулком и топком языке болото. Про то, как опасно выходить одному, что один в поле не воин… . . Никогда прежде природа в советском киномире «Выдуманной Англии» не имела столь обширной власти над сюжетом и героями. Даже море в экранизациях «Острова сокровищ» было только морем, а лес в «Стрелах Робин Гуда» только лесом – элементом квеста. Болото же как будто простёрлось не вдоль, а над – над головами всех здесь живущих. . До ленфильмовской «Собаки Баскервилей» мир советского Шерлока Холмса был по преимуществу городским. Даже когда сыщик выезжал со своим другом в командировку ловить «пёструю ленту», это был вояж, по длительности сравнимый с загородным уикендом. Холмс и Ватсон ненадолго покидали комнаты на Бейкер-стрит, чтобы разрешить загадку других комнат. Смысл истории ни на гран не изменился, если б действие переместилось из усадьбы в Суррее в дом на окраине Лондона. . Рейхенбахский водопад стал кульминацией, вершиной в судьбе Шерлока Холмса, но эта локация возникла случайно, так как выбрана была сыщиком и его врагом по взаимному согласию. Ареной для сведения счётов между Холмсом и Мориарти могла стать любая другая точка на карте – лишь бы совпали их вкусы. Вот почему горные пики Швейцарии – фон почти абстрактный в Шерлокиане, тогда как Девоншир – конкретный до мурашек. . Режиссёр Масленников воспел чужой и далёкий нам девонширский край. А года через три лирическое чувство той же глубины захватило режиссёра Михаила Швейцера, который решил поэтизировать губернию из средней полосы России. В экранизации «Мёртвых душ» (1984) главный герой Чичиков ведёт собственное дело, колеся по округе и завязывая знакомство с «аборигенами». Но тем же занят и доктор Ватсон – разъезжает по уезду, навещая резидентов местного края. География правит сюжетом, портретная галерея пополняется лицами: суфражистка Лора Лайонс, помещица Коробочка, наблюдательный почтмейстер, слуги, кучера, уездные врачи – словом, ткётся картина нравов. Энциклопедия жизни – английской там или русской. . Сюжет «Мёртвых душ» вырос из анекдота и с лёгкостью уложится обратно. Масленников повесть Конан Дойла приблизил к анекдоту и своим фильмом толкнул народ на сочинение новых. Оба сюжета включают в себя вставные номера – легенды, которые держат в оцепенении общество. Не беда, что предмет страха в них разный: коллежский асессор Чичиков напугал дам прекрасных во всех отношениях не меньше, чем собака Баскервилей. . У ряда персонажей в обеих историях мы найдём курьёзные пересечения. Сутяга Френкленд брюзжанием напоминает сквалыгу Плюшкина (или наоборот?). Сэр Генри близок русскому барину Манилову: заявил, что облагородит старинное поместье, проведя туда электричество, но после приезда в родовое гнездо теряет инициативу – и до финала сюжета палец о палец не ударит. Дворецкий Бэрримор донимает сэра Генри своенравностью, как кучер Селифан и слуга Петрушка играют на нервах Чичикова – вечный сюжет из жизни слуг и хозяев. . . . Персонажи и там и там окантованы штрихом иронии, отточены шаржем. Найдётся общее даже в том, как Масленников и Швейцер поступили в фильмах с образом писателя. Ватсон пишет свои отчёты и отсылает их Холмсу – на этом специально задержано наше внимание. Гоголь самолично вклинивается между главами-эпизодами, диктует и комментирует похождения Чичикова. Вот он сгорбился за конторкой. А вот сжигает в печке непокорную рукопись второго тома… . . . Доктор Ватсон чинно подписывает письмо, сидя за столом зелёного сукна. Заслышав подозрительные шаги, он откладывает эпистолярный жанр и идёт выслеживать Бэрримора. В другой раз Ватсон притаился меж каменных валунов, наблюдая за сценкой из любовной драмы подследственных. Гоголь подсматривает за подопечными, прячась за колонной на балу у губернатора. Провожает взглядом бричку с Чичиковым, несущуюся по просёлку. Такое впечатление, что это не герои, а кинематограф подсматривает за литературой, а то и вступает с ней в переглядку, не забыв иронично прищуриться. . Повествование о собаке Баскервилей неожиданно заговорило на том же киноязыке, что и экранизация русской классики (или наоборот?). Триллер подчинился неспешной жизни в провинции. Даже колесо тарантаса, которое «до Казани не доедет», знакомо утопает в просёлочной грязи графства Девоншир. В фильме Игоря Масленникова окончательно свершился символический переход из условных декораций Лондона на обширные просторы «Выдуманной Англии», и закрепился в форме легенды, обретя через четверть столетия, в век интернета прописку по виртуальному адресу 221b.ru в разделе «География». С той поры шерлок-холмсовская Англия целиком уместилась в пространстве широкой русской души на вполне законных основаниях, будучи полностью задокументированной.
