polit.ru/article/2012/12/14/uspensky/
в таких странах, как Русь и Скандинавия, то есть странах, которые приняли крещение по сравнению с другими государствами довольно поздно, освоение христианских имен проистекало, в общем-то, по-разному. Естественно, вместе с приходом христианства в обиход было привнесено множество новых имен, и церковь поначалу прилагала немало усилий для того, чтобы все обращенные именовались так, как подобает именоваться христианам. Однако на Руси и в Скандинавии, как и в других странах, принявших крещение на рубеже C и XI веков, постепенная адаптация, освоение христианских имен, как ни странно, вначале не носила губительный, деструктивный для языческой традиции именования характер. И мне кажется, мы даже можем объяснить, почему это так.
Дело в том, что языческий, традиционный именослов проявляет поразительную живучесть имянаречения; наречение именем оказывается одной из самых устойчивых, консервативных областей культуры. Исконно языческое имя устанавливало связь человека с его родом – с прошлым, настоящим и, конечно, с будущим. А вот христианское имя, только что появившееся в обиходе, хотя и поддерживалось, конечно, всем авторитетом церкви, относительно долгое время оставалось словом, как сказал бы лингвист, без коннотаций, то есть словом без дополнительных ассоциаций и значений. Такого рода ситуация могла вести к двуименности, потому что каждый человек оказывался обладателем традиционного, родового имени, не имевшего с христианством ничего общего, и имени христианского, которое давалось теперь уже при крещении. Пожалуй, наиболее полно бытование этих двух систем имен, двух именословов - языческого и христианского - прослеживается в обиходе династий, правящих на Руси.
вся лекция и обсуждение в пост не поместятся, поэтому читать по ссылке.
в таких странах, как Русь и Скандинавия, то есть странах, которые приняли крещение по сравнению с другими государствами довольно поздно, освоение христианских имен проистекало, в общем-то, по-разному. Естественно, вместе с приходом христианства в обиход было привнесено множество новых имен, и церковь поначалу прилагала немало усилий для того, чтобы все обращенные именовались так, как подобает именоваться христианам. Однако на Руси и в Скандинавии, как и в других странах, принявших крещение на рубеже C и XI веков, постепенная адаптация, освоение христианских имен, как ни странно, вначале не носила губительный, деструктивный для языческой традиции именования характер. И мне кажется, мы даже можем объяснить, почему это так.
Дело в том, что языческий, традиционный именослов проявляет поразительную живучесть имянаречения; наречение именем оказывается одной из самых устойчивых, консервативных областей культуры. Исконно языческое имя устанавливало связь человека с его родом – с прошлым, настоящим и, конечно, с будущим. А вот христианское имя, только что появившееся в обиходе, хотя и поддерживалось, конечно, всем авторитетом церкви, относительно долгое время оставалось словом, как сказал бы лингвист, без коннотаций, то есть словом без дополнительных ассоциаций и значений. Такого рода ситуация могла вести к двуименности, потому что каждый человек оказывался обладателем традиционного, родового имени, не имевшего с христианством ничего общего, и имени христианского, которое давалось теперь уже при крещении. Пожалуй, наиболее полно бытование этих двух систем имен, двух именословов - языческого и христианского - прослеживается в обиходе династий, правящих на Руси.
вся лекция и обсуждение в пост не поместятся, поэтому читать по ссылке.