Попросила цыганку погадать. Та посмотрела на мою ладонь и молча вернула деньги. // — Кто это воет на болотах, Бэрримор? — Кто угодно, сэр. У всех есть повод повыть на болотах.
Прекрасно помню такие. Они сохранились годов до восьмидесятых, хотя, по уверениям старшего поколения, вкус был уже совсем другой. Но я в детстве их любила, особенно ручку.
Попросила цыганку погадать. Та посмотрела на мою ладонь и молча вернула деньги. // — Кто это воет на болотах, Бэрримор? — Кто угодно, сэр. У всех есть повод повыть на болотах.
Шано, не застала в силу юного возраста? Или в ваших краях не было?
Попросила цыганку погадать. Та посмотрела на мою ладонь и молча вернула деньги. // — Кто это воет на болотах, Бэрримор? — Кто угодно, сэр. У всех есть повод повыть на болотах.
Не исключаю, что они только в Москве и сохранялись. И то не уверена, во всех ли районах Первопрестольной. У Змея вот, в районе Ленинского проспекта, таких не выпекали. А поляница за 40 с чем-то копеек у вас продавалась? Круглая такая буханка с коркой-носиком? Они похожего вкуса были.
...до самого горизонта или до края света... (Т.Янсон)
В Звенигороде есть музей русского десерта, и там рассказывают, сколько выражений пошло как раз от такого калача с ручкой. «Дойти до ручки», «тертый калач», «со свиным рылом в калашный ряд»...
А поляница до недавнего времени встречалась в Украине, я ее там ела. В Минске калачей не было, да и в Москве я их не помню, район Бабушкино-Медведково.
А поляница за 40 с чем-то копеек у вас продавалась? Круглая такая буханка с коркой-носиком?
Они похожего вкуса были.