19.11.2017 в 13:28
Пишет Эрл Грей:Из книги «Парфюм. История ароматов XX века» Лиззи ОстромURL записи
В конце девятнадцатого века группа в высшей степени стильных молодых
женщин, которых называли девушками Гибсона, олицетворяло
собой достойную жизнь этого периода. Не лишенные юмора образы,
появившиеся с легкой руки американского художника Чарльза Даны Гибсона,
девушки Гибсона воплощали живость нового поколения. Они были раскованнее
своих предшественниц и разбивали сердца джентльменов. Девушки Гибсона
стали прототипом девушек с обложки с характерными фигурками Барби
(точеная талия, тоненькие ручки и невероятно пышный бюст).
читать дальшеПредполагалось, что такая фигура отражает результаты занятий спортом, но
на самом деле она была бы невозможна без модного корсета. И еще
эдвардианские волосы! Шиньоны были настолько объемными, что в них можно
было держать упакованный ланч.
...Трудно представить, что в начале
двадцатого века фирма Colgate продавала сотни наименований туалетной
воды (а мы еще жалуемся, что сейчас в продаже слишком много ароматов).
Ричард Хаднат, первый крупный производитель косметики в США, с 1880-х
годов продавал в аптеках и универмагах ароматы, ориентированные на
средний класс. Среди них были одеколон Queen Anne Cologne и аромат
Violet Sec. Существовала также известная фирма из Детройта Frederick
Stearns & Co. и California Perfume Company, позднее сменившая свое
название на Avon.
...Благодаря своему безупречному французскому я всегда полагала, что
Mouchoir de Monsieur переводится как «Мистер Усы». И это было бы
великолепным названием для одеколона, а предприимчивые читатели уже были
бы готовы запустить новый бренд. Но на самом деле название переводится
как «Носовой платок джентльмена». И мы сразу представляем себе платок,
который бросают в лицо противнику в знак вызова на дуэль и которым
обмахивают лицо дамы, если джентльмен пытается ее соблазнить. Мы не
станем рассуждать по поводу того, был ли у джентльмена упомянутый
носовой платок.
Поверьте, это название совершенно прозаическое. Многие жидкие парфюмы
девятнадцатого века предназначались для ароматизации носовых платков.
Мужчины эпохи Регентства и их потомки полагали, что капельку парфюма
наносят на носовой платок, чтобы прижать его к носу и не ощущать зловония.
...В одном из сатирических комиксов за 1819 год фигурировал денди, попавший
в неловкую ситуацию. Он уронил носовой платок на тротуар, но его слишком
узкий костюм не позволял ему свободно нагнуться за платком, поэтому он
почти сел на шпагат, вызывая улыбки прохожих.
...Легенда гласит, что Коти устроил целое представление, чтобы добиться
встречи с управляющим престижных Больших магазинов Лувра. Он разбил
флакон духов La Rose Jacqueminot в торговой галерее, и женщины сбежались
на этот аромат, как пчелы слетаются на мед. Они требовали сказать им,
что это за аромат и где они могут его купить. Некоторые источники
утверждают, что Коти сам привел этих женщин или эта история выдумана от
начала до конца. Другие говорят, что это его жена, открывшая цветочный
магазинчик в этой галерее, случайно уронила флакон или сделала это по
его просьбе.
...Открыв дамский журнал на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков,
читатели могли обнаружить среди публикуемых объявлений маленький
привлекательный анонс предшественников парфюма L’Origan – восточные
ароматы. Этим термином настолько злоупотребляли, что им сопровождали
половину товаров, представленных в магазинах. Вы полагаете, что крупные
магазины в наши дни сходят с ума, навязывая рекламу товаров? А что вы
скажете о модных показах под названием «Сады Аллаха» или целых этажах,
превращенных в древние восточные храмы?
В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века прилагательное
«восточный» относилось почти к любому аромату, обещавшему вскружить вам
голову своей силой и обязательными яркими сладкими нотами. Из-за их
загадочной насыщенной формулы такие ароматы предназначались для
«сложных» женщин (этих дам противопоставляли «утонченным» дамам, которые
предпочитали цветочные ароматы с одной нотой).
...В эдвардианскую эпоху вы и шагу не смогли бы ступить, не попав в волну
аромата фиалок. Любой, кому этот запах был не по вкусу, счел бы те
времена сущим испытанием. Это и впрямь была эра цветочного удушения.
Каждый парфюмерный дом в любой момент мог предложить свой вариант этого
аромата. И за этим невиданным изобилием скрывался весьма прозаический
коммерческий расчет. Натуральные фиалки были редкими и дорогими, а
производство искусственного аромата оказалось неожиданно дешевым, и
парфюм сметали с полок магазинов, принося прибыль. Незадолго до этого
фиалкового бума были открыты химические вещества – иононы, чей запах
удивительным образом походил на аромат настоящих фиалок. Лидером в этой
волне искусственных фиалковых ароматов стала фирма Roger & Gallet,
выпустившая парфюм Vera Violetta в 1892 году. К 1910 году таких духов
насчитывалось несколько десятков наименований.
Однако поклонницы аромата могли не только воспользоваться парфюмом, но и
полакомиться шоколадными конфетами с фиалковой начинкой от Charbonnel et
Walker или фиалковым ликером, модной французской новинкой. У пудры тоже
была цветочная отдушка. В домах на столах стояли горшки с фиалками, а
если речь шла о букете ко Дню святого Валентина, то было принято дарить
именно фиалки. Имя Вайолет было необычайно популярным, и даже в одежде
преобладала фиолетовая гамма.
...Peau d’Espagne – «Испанская кожа» – уже был ароматом старой школы, когда
в 1908 году фирма L. T. Piver выпустила свою версию, возвращаясь к
собственным истокам: компания была основана в 1769 году как магазинчик
ароматизированных перчаток. Во Флоренции в эпоху Ренессанса вымачивание
кожи в ароматизированном воске было главным занятием парфюмеров, поэтому
для многих кожа и /была /парфюмом. К викторианскому периоду рецепты Peau
d’Espagne были всегда под рукой. Идея состояла в том, что семья могла
купить необходимые ингредиенты и приготовить собственный состав, чтобы
вымочить в нем полоски кожи в течение пары дней. Потом эти душистые
полоски клали в ящики, чтобы они передавали свой аромат почтовой бумаге.
По мере того как девятнадцатый век заканчивался и начинался век
двадцатый, оставалось все меньше желающих смешивать собственные духи. У
людей появлялись новые развлечения, и парфюмерная промышленность умело
предлагала готовый продукт. Во Франции, Германии, Италии, России и США
существовали разные версии жидких ароматов Peau d’Espagne.
Работавший в Лондоне парфюмер Септимус Пайесс в своем трактате 1857 года
«Искусство парфюмерии и методы извлечения запахов из растений» описал
Peau d’Espagne как классическое сочетание цветов (нероли и розы),
пряностей (гвоздики и корицы) и свежих трав (вербены и бергамота).
...Как мы уже знаем, милые девушки предпочитали фиалковый парфюм, но дурные
девицы, которые наверняка попадут в беду, пользовались Peau d’Espagne,
вытравливали волосы перекисью водорода и закапывали в глаза белладонну,
чтобы расширить зрачки. В наши дни эта связь и этот аромат давно забыты,
а зря. Его стоило бы иметь в косметичке именно с этой целью. И все же
еще живы те люди, которые, ощутив этот запах, подмигнут вам, отлично
зная, в чем дело.
...По мере того как парфюм завоевывал для
себя место под солнцем и женщины им пользовались, ароматы превратились в
новое хобби, а вместе с этим хобби появились и совершенно невероятные
способы применения парфюма. С ароматами играли, словно с игрушкой,
проверяя границы дозволенного. И хотя многие эксперименты оставались
уделом богемного меньшинства, о них рассказывали в прессе как о
последних экстравагантных поступках. И тон этих публикаций был
наполовину осуждающим, наполовину восхищенным и интригующим.
Примером такой статьи можно считать репортаж, напечатанный в New York
Times за 1912 год, в котором говорилось о том, как модные парижские дамы
ищут «новых ощущений»:
Вместо того чтобы использовать морфий, кокаин или кофеин, они теперь
используют стимулирующие подкожные инъекции из розового масла и
парфюмов из фиалки и цветов вишни. Одна актриса первой попробовала
новое развлечение. Она заявила, что в течение сорока восьми часов
после инъекции парфюма, известного как «свежескошенная трава», ее
кожа оставалась пропитанной этим ароматом.
Журналист не стал добавлять предупреждение: «не пытайтесь повторить это
дома», и остается только надеяться, что инъекции ароматов практиковали
лишь одержимые. Парфюм стал активным веществом не только потому, что он
проникал через кожу, но и действовал как наркотик. Образ дамы, которая
витает в мире грез, культивируемый восточными ароматами в предыдущие
десятилетия, стал реальностью.
...«Русский балет» Дягилева стал одним из самых важных и
известных творческих коллективов десятилетия. Наибольшую известность ему
принесла языческая постановка балета «Весна священная» (1913). Новая
трактовка поразила зрителей эротической, дерзкой хореографией,
возведенной до ритуала: девушка все танцевала и танцевала, пока не
умерла, облаченная в экзотические невероятные костюмы, созданные Львом
Бакстом. Действие разворачивалось под сумасшедшую нервическую музыку
Игоря Стравинского. Парфюм был частью этого /Gesamkunstwerk /–
всеохватного произведения искусства. Поговаривали о том, что парфюм
наносили на занавес, чтобы ароматизировать воздух и настроить зрителей
на нужный лад. «Русский балет» давно и прочно ассоциировался с ароматом.
По мнению эксперта Давинии Кэдди, танцоры и постановки вдохновили
парфюмеров на создание новых ароматов в это десятилетие, включая парфюмы
Prince Igor («Князь Игорь») и Un Air Embaumé («Благоухающий воздух») –
оба аромата от Rigaud. В критической статье за 1915 год, опубликованной
во французском журнале Comoedia Illustré, «Русский балет» называли
«особо пикантным парфюмом».
...Судьба одного аромата – «Любимый букет императрицы» – служит
поразительным примером. Созданный изначально по заказу императрицы,
после революции аромат получил новое название «Красная Москва», став
известной маркой советского парфюма, который выпускала государственная
промышленность.
...Основу бизнеса Guerlain в девятнадцатом веке составляли заказы русского
императорского двора, и ароматы получали названия в честь своих
заказчиков. В том числе «Букет герцогини Бедфорд» (1840) и «Букет
императрицы» (1853). В Англии в то же самое время фирма Piesse & Lubin
выпустила ароматы «Букет баронессы Ротшильд» и «Парфюм Букингемского
дворца» (да, вот так вульгарно!).
...То, что фирма Floris проделала со своим парфюмом под названием Special
№ 127, оказалось очень умно, если не уникально. Парфюм был создан в 1890
году для русского князя Орлова. Престижные клиенты пользовались
VIP-обслуживанием, для них составляли специальные формулы и записывали
их в журнал, чтобы воспроизвести аромат при следующем заказе.
У каждого клиента был личный номер. У Орлова – № 127. После его смерти
парфюм поступил в общую продажу, предлагая покупателям шанс благоухать
столь же изысканно, как князь, но при этом получив неброский, типично
британский нумерованный флакон, чтобы не быть вульгарным. Фирма Floris
намеревалась начать экспорт парфюма в США. Владельцы фирмы, вероятно,
предчувствовали привлекательность подобных благородных ассоциаций для
тех, кому не терпелось приобщиться к роскоши Старого Света.
Special № 127 можно назвать одеколоном с шармом: хорошо сбалансированный
аромат с травянистыми и цитрусовыми аккордами и нотками герани, которые
не звучат отдельно, но добавляют элемент щегольства.
...Некоторые ароматы этого периода были и в самом деле особыми: их
выпускали в честь той или иной победы, военной или индустриальной.
Парфюм под названием «Беломорканал» был выпущен после завершения
строительства одноименного канала. Сувенирные духи 1941 года
предлагались во флаконе в виде танка с пушечной башней. Среди парфюмов
«Новой Зари», о которых много говорили в советское время на Западе, был
Экспериментальный проект «Аполлон-Союз», или сокращенно ЭПАС (EPAS),
названный в честь стыковки советского и американского аппаратов на
космической орбите. В период так называемой разрядки напряженности
аромат производили на фабрике «Новая Заря» в СССР, тогда как упаковку
изготавливали на фирме Revlon в США. Когда американского специалиста по
России попросили оценить аромат, он сказал, что это «типично русский
аромат, сладкий и назойливый».
...Репутацию не спасало и то, что один из мужских одеколонов фабрики «Новая Заря», знаменитый «Тройной», формула которого основывалась на историческом одеколоне наполеоновских времен, опустившиеся алкоголики с удовольствием употребляли внутрь вместо обычного спиртного. Его можно было купить и в уличных киосках, и в
аптеках. Ходили даже слухи, что предпринимались попытки кристаллизовать
ароматную составляющую, чтобы не вызывать отравления.
...Ревущие двадцатые
1920–1929
Возьмите кусочек сахара, смочите его парфюмом, съешьте, и ваши глаза
засияют ярче. Этот маленький ритуал, очень /соблазнительный/, был
невероятно популярен среди школьниц в 1924 году. Это стало одним из тех
веяний, которые возникают буквально из ниоткуда и на следующий год уже
выходят из моды. В 1920-х годах употребление духов внутрь было уделом
специалистов, но и у школьниц были деньги на подобные развлечения.
...И все же парфюм балансировал на грани закона. В 1920-х годах он стал
символом эмансипации молодых женщин, которые экспериментировали с новой
манерой поведения, социальными кодами и одеждой. Никто больше не
довольствовался тем, что наносил капельку парфюма на носовой платок или
пользовался ароматными саше. Новое поколение вдыхало парфюм, окуная в
него сигареты перед тем, как закурить. Некоторые носили парфюм во
фляжках, в которых впоследствии можно было держать и запрещенный законом
джин. Для меховых манто существовали специальные парфюмы. Пить, курить,
танцевать, потеть, целоваться, спать с мужчинами и душиться – все это
сплелось в одном опьяняющем водовороте.
...
Представьте себе черепаху, большую. Такого размера, чтобы верхом на ней
могла прокатиться женщина, касаясь ступнями пола. И эта женщина одета в
непристойно обтягивающее черное платье и держит в руке кожаную плетку,
чтобы погонять свое необычное средство передвижения.
Это не сценка из фильма для взрослых, а реклама турецких сигарет Murad
1920-х годов. Фантастическая и весьма эксцентричная реклама в стиле
«Алисы в Стране чудес», хотя и была предназначена для сигаретного бренда
Abdulla, решившего ассоциировать себя со знаменитой пловчихой того
времени Гертрудой Эдерле, «королевой волн», первой женщиной, переплывшей
через Ла-Манш, гласила:
ABDULLA – это самое лучшее, они настолько вдохновили ее, помогли ей
продвигаться вперед, что она бы все еще плыла, но, к счастью,
побережье Кале остановило ее.
Это с поэтическим налетом описание появилось вместе с изображением
дамы-пловчихи, которая умудрялась курить и плыть кролем.
В далеком прошлом остался 1908 год, когда штат Нью-Йорк запретил
женщинам курить в общественных местах, делая это занятие еще более
тайным, чем прежде. Прошло всего лишь двенадцать лет, а сигареты уже
стали массовой привычкой буржуазной эпохи джаза, особенно среди
эмансипированных и модных молодых женщин. Сигареты как товар не были
новинкой, но они только-только были открыты как разрешенный способ
употребления никотина. Раньше их считали слишком женственными по
сравнению с трубками и сигарами (у истинных мачо их миниатюрность
ассоциировалась с небольшими размерами весьма важного для них органа).
Отношение к сигаретам изменилось во время Первой мировой войны, потому
что их курили солдаты, которым требовалось успокоить нервы. Сигареты
были удобнее, легче, да и стоили они дешевле. Суфражистки считали
сигареты символом эмансипации. Как только Элеанора Рузвельт и другие
знаменитости позволили себе курить на людях, вместо того чтобы прятать
свой порок в гостиной, табачная промышленность поставила перед собой
цель: охватить курением максимально возможное количество женщин. В этом
им помогал изысканный гламур мундштука, перед которым невозможно было
устоять.
...Bain de Champagne
Caron, 1923
Парфюм времен «сухого закона»
Шампанскому место в теле, а не на коже. Ванна из шампанского относится к
разряду «даже не пытайтесь» в разделе хвастовства. Давайте на минуту
забудем о цене такого удовольствия. Представьте лучше, как сначала
липкая теплая жидкость обволакивает ваши волосы, а потом вам придется
еще и сдавать бутылки! Если не считать скраба для тела из черной икры,
то это самый нелепый способ потратить шесть тысяч фунтов. Именно столько
будет стоить ванна из шампанского, причем не винтажного. Этот обычай
время от времени возвращают к жизни некоторые люксовые отели, чтобы
привлечь журналистов, но сколько женщин действительно хотели бы принять
ванну из шампанского?
И все же ванна из шампанского остается соблазнительной декадентской
мечтой. К числу ее знаменитых энтузиастов относились Мэрилин Монро и
король Эдуард VII, который в 1890-х годах наполнил шампанским ванну в
парижском борделе «Ла Шабанэ» для себя и веселых проституток. Эдвард был
крупным мужчиной, поэтому если он планировал лечь в ванну, то это
помогло бы сократить необходимое количество шампанского.
В США во времена «сухого закона» все стало еще более тайным, поскольку
шампанское было нелегальным. Одним из знаменитых поборников подобного
купания оказался бродвейский продюсер Эрл Кэрролл. В 1926 году агенты
ФБР провели расследование после особенно шумной вечеринки, устроенной на
сцене его театра. Кэрролл настаивал на том, что «любой человек, даже
министр, мог прийти со своей женой… Там стояла ванна… но в ней был
имбирный эль, а никто не купается в имбирном эле». Увы, ему не удалось
провести власти, и на следующий год Кэрролл и его жена предстали перед
судом за лжесвидетельство. Версию ответчика опровергли показания
свидетелей, о чем сохранились записи в материалах суда по делу «Кэрролл
против Соединенных Штатов»:
Мисс Хоули вышла из кулис, одетая в ночную сорочку. Ответчик держал
перед ней накидку, пока она снимала сорочку и опускалась в ванну,
после чего ответчик объявил: «Выстраиваемся в очередь справа. Прошу
вас, джентльмены». Примерно пятнадцать-двадцать мужчин выстроились
сбоку от ванны, проходя мимо, они брали бокалы и наполняли их из ванны.
Эта сенсационная история не сходила со страниц прессы, и Кэрролл
отправился в тюрьму на год. - да, народ оттягивался как мог.
...Мужчины и ароматы начали испытывать трудности в 1920-х годах. Лет за сто
до этого мужчины подчинялись куда более строгим правилам при
использовании парфюма, чем женщины (вспомните надушенные носовые
платки). И все же некоторые ароматы стали ассоциироваться с мужчинами и
считались для них приличными. Парфюмы совершили переход от «для него и
для нее» к «для него или для нее» и, наконец, «для нее, но не для него».
Дизайнеры модной одежды, в 1920-х годах выступавшие самыми серьезными
продавцами роскошных ароматов, были слишком заняты «окучиванием»
клиентуры женского пола. Парфюм все чаще рассматривался как женский
аксессуар красоты, элемент гламурной амуниции. Разумеется, смелые
мужчины могли воспользоваться парфюмом, предназначенным для дам.
Легендарный джазовый музыкант Лесли «Хатч» Хатчинсон, имевший детей от
шести разных женщин, щедро поливал себя Chanel № 5, который одна из
актрис варьете ассоциировала с запахом его туалетной комнаты. Тем не
менее все нарочито броское воспринималось подозрительно женственным,
предназначенным для аристократов с неоднозначной сексуальной ориентацией.
Стивен Тенант был воплощением подобного персонажа. Стивен родился в
семье шотландского пэра, владевшей огромными землями, поэтому ему не
было нужды работать. Он сам был для себя «работой» и стал «последним
профессиональным красавцем», по мнению аристократического писателя
Осберта Ситвела. Правда, Стивен провел немало времени за написанием
собственного романа и стал прототипом Себастьяна Флайта в романе Ивлина
Во «Возвращение в Брайдсхед». Мир Стивена, наполненный копиями
персонажей Ноэля Кауарда и Сесила Битона, был миром изысканной, но
чрезмерной красоты. Чтобы соответствовать требованиям канона, нужно было
носить нижнее белье из шелка-сырца, домашние халаты с узором «под
леопарда» и ремни из кожи экзотических животных. Известно, что Стивен
Тенант посыпал золотой пудрой свои завитые щипцами волосы и появлялся на
вечерах, накрасив губы помадой («я хочу, чтобы у меня были пухлые губки,
как у Мэй Мюррей») и надев серьги. Стивен любил парфюм и без колебаний
пользовался пульверизатором, словно бросая вызов окружающим и заявляя о
своей свободе вести себя так, как ему заблагорассудится, и получать
удовольствие от экстаза чувств. Когда его внешность Адониса поблекла, а
фигура утратила стройность, он лег в постель в комнате, пропитанной
сильным ароматом парфюма, и не покидал ее на протяжении почти двадцати
лет, до самой смерти в 1987 году. По словам его внучатого племянника,
Стивен предпочитал ароматы парфюмерного дома Worth, который за
исключением двух ароматов 1960-х годов, выпускал только парфюмы для
женщин, в частности Dans la Nuit («В ночи») и Je Reviens («Я возвращаюсь»).
Если любитель парфюма в 1920-е годы был богатым, тщеславным и развратным
молодым человеком, то понятно, почему самым почитаемым ароматом того
времени стал парфюм Le Dandy от фирмы D’Orsay. Хотя граф д’Орсэ
(1801–1852) уже давно умер к тому времени, когда Стивен смущал своим
видом светские гостиные, его имя было написано на флаконе. Граф
оставался завораживающей фигурой в начале двадцатого века, так как он
управлял эротическими ожиданиями других мужчин. Его изображали на
вложенных в сигареты карточках, ему посвятили одну из передач на радио в
1920-х годах, траснлировавшихся в серии «Парижские романы». Как и
Стивен, граф д’Орсэ был отпрыском богатой семьи наполеоновского
генерала. Ему незачем было заниматься торговлей. Его удел – стать
модником и музой, в частности, для лорда Байрона, которому нравилось
называть его Купидоном. Граф был не только актером-любителем, но и, как
поговаривали, «алхимиком роскоши». Он создавал парфюмы. Во всяком
случае, так утверждали инвесторы, которые через семьдесят лет после
смерти д’Орсэ создали в его честь Compagnie Française des Parfums
d’Orsay (Французская компания парфюма д’Орсэ).
@темы: 20 век, шлюхи, цветики-листочки, 20 век: Россия и вокруг нее, Сантехнически-гигиеническое, сумочки и аксессуары, пьем и будем пить, фрукты-овощи, история одежды