В одной из англоязычных книг по истории моды (а у них там история и теория моды - это не хобби, а наука), так вот вычитала я отрывок из статьи 1927 года. Писал мужчина, парижанин, журналист и обозреватель светских новостей. Тема: как ужасно выглядят современные «красавицы». Автору было что-то около сорока лет, а потому он углубился в довоенные воспоминания о «правильной красоте». Мол, женщина должна быть плавной, тонкой (а не тощей), с ярко выраженной талией, грудью - небольшой, но при этом высокой, с мягкой линией бёдер - также не пышных, но выразительных, с длинными струящимися волосами, с нежным овалом лица и прямым носом. Это, мол, тип красоты на все времена и мы его потеряли в индустриальном чаду и грохоте джаза. А сейчас?! - восклицал парижанин. Мы видим плоские фигуры и простонародные лица. Вот это слово - простонародные - меня и привлекло. Повторюсь, что речь шла не о Ленинграде с его рабфаковками и пролетарками а-ля рассказы Михаила Зощенко, а именно - о Париже.
читать дальшеДействительно, после I Мировой войны, а в 1920-х годах этот процесс усилился, в моду вошли типажи «родом из народа» - с курносыми носами и сомнительной красоты пальцами. Нет. Не так. Эти явные признаки внешней ущербности - с точки зрения эстетов 40+ и прочих не юных аристократов - просто перестали замечаться на уровне восприятия. Так, никого больше не волновало, насколько велика ступня у прекрасной дамы. Безусловно, крохотная ножка всё ещё изумляла ценителей, но у девушки уже не было проблем с воздыхателями, если её ступни - в теннисных тапочках или туфлях на каблуке - выглядели не слишком-то миниатюрно. Вздёрнутый нос и отсутствие греческого профиля тоже не беда. Напротив, это - в сочетании с блеском глаз и сочно крашеным ртом - стало считаться живым и подвижным лицом, так подходящим для эры динамики, скоростей, активности. После революций и пертурбаций конца 1910-х аристократия с её тонкими вкусами окончательно потеряла право на диктат. На сцену истории действительно (и не только в СССР) вышел пролетарий и мелкий служащий.
Они - главные потребители кинематографа - этого важнейшего из искусств. Им нравились резвые, бойкие, смешливые девушки - с короткими стрижками, в коротких юбочках. Появилась тема красивых ног, что в довоенные времена считалось несущественным - длинные юбки не давали возможности любоваться, поэтому всё внимание бывало приковано к стопе. А нынче - то есть в 1927-м году - актуален спорт, а ещё - загар. Потому - оголитесь, girlочки! Широкие и костлявые плечи, которые, опять-таки, считались признаком низших сословий, вдруг сделались красивыми и правильными. Да, у прелестниц и ранее наблюдались широкие плечи, но они были ...роскошными. Пышными. В сочетании с крепко стянутой талией. А в 1927-м году - никакой покатости. Она - упадочная. Поэтому когда в вы встречаете в советской литературе или прессе описание обморочной девы «из бывших», то будет непременно слабость плеч и бледность кожи. Но и в Париже массовая мода качнулась в сторону широких спин и загорелых лиц.
Виктор Пелевин - тонкий и всепроникающий автор - выявил типаж в описании Анки: «На её еле сформированную грудь, обтянутую тёмным бархатом, спускалась нитка крупных жемчужин; её плечи были широкими и сильными, а бёдра чуть узковатыми. У неё были слегка раскосые глаза, но это только добавляло ей очарования. Несомненно, она могла бы быть эталоном красоты, но эту красоту сложно было назвать женской. О нет, она не годилась для трипперных бунинских сеновалов! Но её легко можно было представить, например, на льду катка. В её красоте было что-то отрезвляющее, что-то простое и чуть печальное; я говорю не о том декоративно-блудливом целомудрии, которое осточертело всем в Петербурге еще до войны, – нет, это было настоящее, естественное, осознающее себя совершенство, рядом с которым похоть становится скучна и пошла, как патриотизм городового». Кстати, о целомудрии. Девушки 1920-х к нему относились с безразличием. Потому что любовь и секс - всего лишь физиология. Господам из прошлого сие казалось ужасающе вульгарным, как и вздёрнутые носы киношных звёздочек.
Кстати! Любой современный модный типаж раздражает людей 40+ (не всех, но часто). Потому что это не типаж их юности. Я постоянно сталкиваюсь с мнением, что девчата 1980-х были краше, милее, живее, чем нонешние Интсраграм-куры. Не удивлюсь, если через 20 лет эти же куры будут кудахтать в адрес новой красоты.
-
-
25.11.2017 в 22:52Опять утащила.