25.11.2017 в 19:34
Пишет Эрл Грей:Из книги «Парфюм. История ароматов XX века» Лиззи Остром - 2URL записи
Норка, лиса и горностай, как вы пострадали из-за своего тщеславия.
Трудно даже представить, что в 1920-х годах две трети женщин имели манто
из того или иного меха. Многие были сделаны из «престижного» меха, но
были и такие, которые шили из более экзотических животных, к примеру,
вомбата или енота. Именно из меха енота шили дохи, в которые кутались
водители авто, выезжавшие в неотапливаемых машинах. Меховые палантины и
боа снова вошли в моду. Головы лис раскачивались на ветру, когда их
богатые владелицы шли по Бонд-стрит.
читать дальше
Привлекательность меха заключается и в его запахе, и в том, какой он на
ощупь. В классическом романе Доди Смита «Я захватил замок» (1948),
действие которого происходит в 1930-х годах, сестры Роза и Кассандра
должны отправиться в дорогой лондонский универмаг, чтобы подогнать по
фигуре полученные в наследство попорченные молью шубы, чье качество было
куда ниже, чем у шубок, выставленных на витринах. Поднимаясь по
лестнице, Кассандра сморщила нос: «В отделе мехов был совершенно иной
запах, более тяжелый, да и от самих мехов исходил возбуждающий аромат».
В романе Льюиса «Лев, ведьма и гардероб» Люси, впервые попавшая в
гардероб, застряла «среди шуб и потерлась о них лицом».
Если бы только Люси знала о парфюме Bouquet de Faunes («Букет фавнов»)
от Guerlain, выпущенном в 1920-х годах. Название заинтриговало бы ее,
поклонницу мифологических гибридов, и это был один из первых «меховых»
парфюмов. Либо этот парфюм, либо какой-то другой, которым, должно быть,
пользовался мистер Тамнус, чтобы его волосы фавна сильнее завивались.
Меховые парфюмы изначально были первым средство для нейтрализации не
слишком приятных запахов плесени и гнили. С течением времени эти ароматы
превратились в особый вид парфюмов для меховых изделий, а животный
запах, присутствующий в мехах, послужил основой для линейки ароматов.
Парфюм, нанесенный непосредственно на мех, держался несколько недель,
позволяя владелице шубы получать дополнительную выгоду от денег,
вложенных в покупку меха.
Парижский дом Weil, основанный, как в сказке, тремя братьями,
принадлежал к небольшой группе знаменитых меховых парфюмеров, которые
воспользовались трюком многих кутюрье, предлагал помимо одежды еще и
другой, более прибыльный товар. За ними в 1930-х годах последовала фирма
Revillon Frères, предложившая покупательницам парфюм Latitude 50 («50-я
широта»), вдохновленный северным сиянием. Самым знаменитым парфюмом от
Weil стал аромат Zibeline 1928 года, созданный Клодом Фрейссом,
обещавшим не испортить мех. Другие ароматы получили названия Chinchilla
(«Шиншилла»), Hermine («Горностай») и Une Fleur pour la Fourrure
(«Цветок для меха»). Zibeline в переводе с французского означает
«соболь». Это чувственный восточный аромат, «такой же насыщенный и
хриплый, как и сентиментальная песенка о несчастной любви». Он
предназначался для торжественных выходов в свет.
...В 1920-х годах предприимчивые
агенты в Америке начали импортировать изысканные французские парфюмы и
разливать их в крошечные «пробники», часто в форме рюмочки. Эти
маленькие скорлупки из люцита выглядели как склянки с лекарством, но
содержали некоторое количество парфюма, достаточное для одного
нанесения. Пробники продавали в таких магазинах, как Woolworth, и в
автоматах, предлагая покупательницам либо несколько ароматов одного
бренда, либо ароматы разных брендов. Это позволило все большему числу
любительниц парфюма купить его и не потратить на это месячную зарплату.
Подобная продажа, которой в частности занималась компания Nips Inc.,
заявлявшая о своей абсолютной независимости от роскошных брендов, не
была официальной и могла подорвать с таким трудом заработанный престиж
того или иного парфюма. Некоторые не обращали на это внимания. Но в 1938
году Guerlain подал иск против Nips Inc. за то, что фирма разливала
Shalimar по другим флаконам и продавала его ниже цены ретейла. Только в
1947 году суд постановил, что подобный рэкет должен быть прекращен.
...Если считается, что создателей парфюма En Avion вдохновили
женщины-летчицы, такие как Амелия Эрхарт, то источником вдохновения для
Vol de Nuit стал мировой бестселлер Антуана де Сент-Экзюпери – роман
«Ночной полет». В нем рассказывается о летчике, идущем на верную смерть,
так как он поднялся в небо в разгар страшной грозы. Выпуск парфюма от
Guerlain, намекавшего на прилив адреналина, должен был стать настоящим
событием, тем более появление парфюма совпало с выходом на экраны
экранизации романа с участием Кларка Гейбла и Хелен Хэйес.
Для обоняния En Avion более откровенно напоминает об опыте пассажирских
перелетов в 1930-х годах, во время которых страх и ощущение риска
успокаивали замшевой роскошью. Пряный насыщенный аромат парфюма
воскрешает в памяти обивку из тонкой кожи, лакированное дерево и горючее
для самолетов. Эти ноты пробираются через чуть-чуть лекарственный запах
цветков апельсина. Vol de Nuit часто сравнивают с другим парфюмом от
Guerlain, словно ему не хватает индивидуальности. Однако аромат
настолько сложный, что вы можете провести все время дальнего перелета,
разгадывая ребус парфюма. Он начинается с нот цитруса, морских
водорослей и колючего зеленого галбана, а потом раскрывается сладкими
сияющими нотами амбры.
...После попоек и кутежей эры джаза наступает время очищения на ферме
здоровья, новинке 1930-х годов, с устрашающим количеством клизм. Курорт
назывался Maine Chance и был сельским домом предпринимательницы Элизабет
Арден (Elizabeth Arden), находящимся в Маунт-Вернон, штат Мэн. В 1933
году она превратила этот дом, обшитый желтой вагонкой, в первый в
истории СПА-курорт, и он стал образцом для сотен подобных заведений.
Салоны Арден с красными дверями, которые располагались по престижным
адресам (Пятая авеню и Бонд-стрит), регулярно посещали обеспеченные
дамы, но в Maine Chance следовало приезжать летом, чтобы
«подзарядиться». Необходимость такой поездки проиллюстрировал журнал
Vogue в 1933 году, который описывал утомительный характер «активной
жизни». Она «достигла такого нервного напряжения за последние несколько
лет, что лишь немногие могут выносить ее долго». Журнал поощрял
читательниц делиться с редакцией заветными адресами сельских уголков.
Миссис Руперт Кохрейн Кинг рассказала об удовольствиях жизни на ранчо в
Джексон-Хоул, штат Вайоминг:
«Вы весь день ходите в одежде для верховой езды или любимых джинсах,
вечером при необходимости надеваете чистую сорочку. Можно ездить верхом
или на автомобиле, ловить рыбу, плавать, устраивать пикники, барбекю,
ездить на родео». Другие отдавали предпочтение Аризоне или Хэмптону, но
Maine Chance считался убежищем от всего этого. Четыре года спустя уже
признанный курорт удостоился статьи в том же самом журнале: «В
сибаритской обстановке вас тренируют так же сурово, как любого спортсмена».
Пребывание в Maine Chance кажется одновременно райским и адским, это
своего рода место для релаксации, похожее на современные оздоровительные
центры наподобие австрийской Mayr Clinic. Гости жили в хижинах, набитых
средствами от Elizabeth Arden. Расписание клиенты узнавали утром, чтобы
у них не было времени мучиться принятием решения. Оно включало в себя
массаж, ходьбу, плавание, бадминтон, верховую езду и, разумеется,
очищение кишечника. Был даже кабинет солнца с раковинами каппа с
Филиппин. Еда, приготовленная терапевтом Бенджамином Гейлордом Хаузером,
включала в себя питательные мясные бульоны в термосах. Ее возили за
клиентами на тележках. Неприятной частью отдыха была необходимость
носить не позволяющие хмуриться пластыри днем и специальные повязки для
лица ночью.
...Fleurs de Rocaille
Caron, 1934
Утренний парфюм
Когда-то Fleurs de Rocaille был самым знаменитым и пользующимся доброй
славой парфюмом от Caron, но в наши дни его место где-то по соседству с
распутным Narcisse Noir, а его ледяной альдегидно-цветочный, определенно
насыщенный углекислотой, аромат уже давно не такой модный, как прежде.
Название парфюма в переводе звучит как «каменные цветы». Это был
освежающий, забавный концепт, появившийся на самом пике периода «ар
деко». Он напоминал о прогулке по потрескавшимся серым камням ради того,
чтобы найти крошечные, яркие, звенящие цветы. Это не роскошный букет, а
маленькие цветочки с ароматом мыльной пены. Caron будто намеренно
адресовал этот парфюм молодым женщинам. В центре рекламной кампании был
портрет девушки с выщипанными в тоненькую ниточку бровями, как того
требовала новая мода...
...Флакон этого парфюма стоил тридцать долларов (пятьсот долларов по
нынешнему курсу), и его цена вдвое превышала цену на другие роскошные
парфюмы того времени. Поэтому молодые женщины должны были обладать
внушительным доходом, чтобы позволить себе этот парфюм.
В 1940 году Роджерс получила роль в драме, которую продюсировала студия
R.K.O. Pictures, одна из крупнейших студий в золотую эпоху Голливуда.
Эта же студия сняла почти все самые успешные фильмы с участием Роджерс и
Астера. R.K.O. заключила контракт с Caron, чтобы флаконы с Fleurs de
Rocaille появились в одной из сцен нового фильма. Парфюмерный дом не
сомневался, что это станет выгодной рекламой для парфюма. Но фильм был о
проституции, и Джинджер Роджерс играла роль девушки, которая пытается
избежать того, чем занимались и ее мать, и ее бабушка. И вместо
ассоциации с высшим светом, на которую так надеялся Caron, оказалось,
что один из звездных ароматов Дома показан в обстоятельствах,
«представляющих грязь, омерзение и порочность», с «явно отвратительными
людьми». Эта жалоба появилась после безуспешных попыток заставить R.K.O.
убрать сцену. Фирма Caron даже обратилась в суд. Честно говоря, цензура
так поработала над фильмом, что все намеки на проституцию были облачены
в недомолвки, и половина зрителей вообще не поняла, о чем речь.
Что ж, перемотаем ленту до 1992 года и обратимся к другому фильму –
«Запах женщины». В сцене, хорошо известной поклонникам парфюма, слепой
персонаж в исполнении Аль Пачино, бывший офицер, производит впечатление
на женщину, вдохнув аромат ее парфюма и правильно назвав парфюм: Fleurs
de Rocaille. На это ушло пятьдесят лет, но Caron все же получила сцену в
фильме, которую парфюмерный дом так долго ждал.
...Несмотря на приближение войны Европу и США охватила спортивная мания,
сохранившаяся до сих пор. Этот вид спорта у некоторых вызывает восторг,
у других разочарование или зависть. Это лыжи.
Лыжные курорты только-только начали устанавливать подъемники, осознав
наконец, что людям нравится мчаться вниз с горы, но перспектива снова и
снова подниматься на вершину не вызывает у них восторга. Лыжи стали
доступны всем, у кого было хотя бы немного денег, экипировка и смелость.
«Лыжная мода» была массовой, и помимо предсказуемого образа тирольской
девушки у дизайнеров, включая Лелонга, Скьяпарелли и Пату, появилась
восхитительная возможность выпускать экспериментальные линейки одежды,
каждый день одевая женщин в брюки и разрабатывая утилитарный шик. Хотя
для нас некоторые из нарядов 1930-х годов граничат с шиком тюремным.
Как только катание на лыжах, увлекавшее около пятисот тысяч американцев,
стало приносить большие деньги, находчивые предприниматели начали
применять к горным склонам ту же философию, которая превратила круизные
лайнеры в плавучие дворцы. Европейские Альпы были уже колонизированы. Но
американские горы, где никто не жил, стали гигантским полем для
экспериментов с изысканным стилем жизни в духе высокогорья.
Самым престижным курортом считалась Солнечная долина в Айдахо,
«открытая» австрийским графом Феликсом Шаффготсхом, неугомонным
наследником банкиров и, как потом выяснилось, преданным сторонником
нацизма. Кто-то из друзей попросил его найти идеальный эквивалент Альп в
Северной Америке. Кетчум в Солнечной долине превратился из тихого
городка с сотней жителей в сверкающий рай, в котором можно было не
только заниматься спортом, но и ужинать, выпивать и играть в азартные
игры. Знаменитости во главе с Эрнестом Хемингуэем, за которым
последовали Кларк Гейбл, Ингрид Бергман и Гэри Купер, вскоре слетелись
сюда ради зимнего веселья. На лыжных курортах звезды становятся более
доступными, их можно сфотографировать с лыжными палками в руках.
...Солнечная долина даже вдохновила Голливуд на создание мюзикла «Серенада
Солнечной долины» (1941), в котором курорт предстал в виде утопического
пантеистического мира, где толпы организованных, готовых сотрудничать
людей рассекают на санях или бродят в теплых сапогах по снегу, словно
работяги-муравьи, участвующие в крупном проекте. В этом и есть изюминка
лыж. Они кажутся активными, и мы забываем о том, что они предполагают
опасный спуск с горы.
...Парфюм Colony Жана Пату был парфюмом-постером для тропиков, поэтому
требовался парфюм-антитеза для катания на лыжах. В конце концов, что это
за тренд, если у вас нет парфюма, чтобы следовать этому тренду? И таким
парфюмом стал Alpona от Caron. Утверждают, что этот горько-сладкий
аромат стал последней громкой премьерой перед началом Второй мировой
войны.
...Alpona, возможно, намекает на вершины, но обстоятельства оказались
провальными. Дальтрофф, силы которого были подорваны лишениями
эмиграции, умер вскоре после выхода парфюма. Графа Феликса убили в
России, когда он сражался в частях Ваффен-СС. Парфюм Alpona стал
лебединой песней Дальтроффа, причем относительно малоизвестной по
сравнению с его бестселлерами Tabac Blond и Narcisse Noir, но он все
равно остается шедевром.
@темы: 20 век, история одежды