Caes. Heist. IV, 77. Один рыцарь исповедался священнику во множестве грехов. Тот наложил на него епитимью, которую рыцарь не смог выдержать, и так было раз за разом. Наконец священник говорит: "Этак мы никуда не продвинемся. Есть вообще что-то, что ты в состоянии соблюсти?" Рыцарь: "О да! на моей земле есть яблонька с такими горькими и отвратными плодами, что я никак не могу их есть. Если вы рассудите за благо, предпишите мне в покаяние, чтоб я никогда не ел ее яблок". Священник: "Прекрасно, за все грехи твои я предписываю, чтобы ты никогда не ел от плода ее".
Ушел рыцарь, считая эту епитимью мелочью. Каждый раз, выходя со своего двора или входя к себе, он видел эту яблоню, и нечистый, набивший руку кормить людей яблоками, разнимал его хуже некуда. В один прекрасный день рыцарь, разглядывая ее, ощутил такое неописуемое желание натрескаться этим мантетом, что подошел к яблоне и, то протягивая руку, то отдергивая ее, целый день мучился противоположными устремлениями, пока наконец от изнурения не упал под ней замертво.
(там несколько однотипных историй подряд, но эта - самая феерическая)
Caes. Heist. VI. 2. Один синьор, сосед цистерцианской обители, неизменно выказывал ей враждебность и притеснял ее, как мог. Однажды он похитил большую часть монастырского скота. Монахи принялись совещаться, кому идти в замок упрашивать господина; аббат отказался, другие тоже; решили отправить одного монаха, простодушного старика. Его призывают в совет, рассказывают, что надобно; он соглашается пойти, а перед уходом спрашивает: "Если будут отдавать только часть, принимать или нет?" Аббат ему: "Прими все, что будут давать, во имя Господне; лучше что-то, чем ничего". Он идет в замок, возвещает причину своего прихода; господин, потешаясь над ним, велит обождать решения до конца трапезы и сажает его за стол отобедать. Подают мясо; монах ест; господин смотрит. По окончании трапезы господин спрашивает: скажи, у вас в обители едят мясо? - Нет, никогда. - А когда вы из нее выходите? - Тоже. - Так чего ж ты ел? - Аббат, посылая меня, - говорит монах, - велел брать все, что отдадут из нашего скота, и ни от чего не отказываться; а как я уразумел, что это мясо - от нашей скотины и что мне тут не дадут ничего, кроме того, что можно унести на зубах, то я и ел из послушания и чтоб не уйти пусту. - Слыша это, господин говорит: обожди, я посоветуюсь с женой. Идет к ней, пересказывает все случившееся и прибавляет: "Боюсь, близко мне отмщение Божие, коли мужа такого простодушия и такой праведности я выпровожу с отказом". Жена с ним соглашается. Господин идет к монаху и говорит: "Ради твоей добродетели я верну вашему монастырю весь отнятый доныне скот, все былые убытки возмещу и наперед вас не потревожу". Старик, всячески его благодаря, отбыл в радости домой и принес аббату и братии нежданную весть. С той поры они жили в мире.
roman-shmarakov.livejournal.com/
Ушел рыцарь, считая эту епитимью мелочью. Каждый раз, выходя со своего двора или входя к себе, он видел эту яблоню, и нечистый, набивший руку кормить людей яблоками, разнимал его хуже некуда. В один прекрасный день рыцарь, разглядывая ее, ощутил такое неописуемое желание натрескаться этим мантетом, что подошел к яблоне и, то протягивая руку, то отдергивая ее, целый день мучился противоположными устремлениями, пока наконец от изнурения не упал под ней замертво.
(там несколько однотипных историй подряд, но эта - самая феерическая)
Caes. Heist. VI. 2. Один синьор, сосед цистерцианской обители, неизменно выказывал ей враждебность и притеснял ее, как мог. Однажды он похитил большую часть монастырского скота. Монахи принялись совещаться, кому идти в замок упрашивать господина; аббат отказался, другие тоже; решили отправить одного монаха, простодушного старика. Его призывают в совет, рассказывают, что надобно; он соглашается пойти, а перед уходом спрашивает: "Если будут отдавать только часть, принимать или нет?" Аббат ему: "Прими все, что будут давать, во имя Господне; лучше что-то, чем ничего". Он идет в замок, возвещает причину своего прихода; господин, потешаясь над ним, велит обождать решения до конца трапезы и сажает его за стол отобедать. Подают мясо; монах ест; господин смотрит. По окончании трапезы господин спрашивает: скажи, у вас в обители едят мясо? - Нет, никогда. - А когда вы из нее выходите? - Тоже. - Так чего ж ты ел? - Аббат, посылая меня, - говорит монах, - велел брать все, что отдадут из нашего скота, и ни от чего не отказываться; а как я уразумел, что это мясо - от нашей скотины и что мне тут не дадут ничего, кроме того, что можно унести на зубах, то я и ел из послушания и чтоб не уйти пусту. - Слыша это, господин говорит: обожди, я посоветуюсь с женой. Идет к ней, пересказывает все случившееся и прибавляет: "Боюсь, близко мне отмщение Божие, коли мужа такого простодушия и такой праведности я выпровожу с отказом". Жена с ним соглашается. Господин идет к монаху и говорит: "Ради твоей добродетели я верну вашему монастырю весь отнятый доныне скот, все былые убытки возмещу и наперед вас не потревожу". Старик, всячески его благодаря, отбыл в радости домой и принес аббату и братии нежданную весть. С той поры они жили в мире.
roman-shmarakov.livejournal.com/