[Шано]

26.06.2018 в 16:10

Пишет  Sindani:

...Сейчас Корпи, работающий судебным психологом, рассказал мне, что его драматическое выступление в эксперименте было вызвано страхом, но не перед жестокостью охранников. Он волновался, что не сможет попасть в аспирантуру.

«Я согласился на эту работу, потому что решил, что смогу целыми днями готовиться к тесту GRE, — объяснял Корпи по поводу одного из видов экзамена в аспирантуру, который часто используется для приёма студентов, и добавил, что экзамен должен был начаться сразу по окончанию эксперимента. Вскоре после начала эксперимента он попросил дать ему его учебники. Сотрудники тюрьмы отказали ему в этом. На следующий день он снова попросил об этом. Не вышло. И тогда он решил, что, как он сказал мне, „в этой работе не было смысла“. Сначала Корпи попытался притвориться, что у него болит живот. Когда это не сработало, он попытался симулировать психическое расстройство.

... признал, что в подписанных испытуемыми формах информированного согласия была указана специальная безопасная фраза: «Я покидаю эксперимент». Только эта точная фраза могла заставить отпустить их.«Никто из них этого не сказал, — сказал Зимбардо. – Они говорили: „Я хочу выйти. Мне нужен доктор. Я хочу к маме“, и так далее, и тому подобное. Я, по сути, говорил: „Вы должны сказать: “Я покидаю эксперимент». Но в формах информированного согласия, которые подписывали испытуемые, и которые теперь можно скачать с сайта самого Зимбардо, нет ни одного упоминания фразы «Я покидаю эксперимент».

...Хотя Зимбардо любит начинать историю эксперимента с воскресенья, 15 августа 1971, когда охранники начали изводить новоприбывших заключённых в „стэнфордской окружной тюрьме“ – обставляя всё так, будто они перешли к жестокости сами по себе – честнее будет начать историю на день раньше, с координационной встречи с охранниками. Тогда Зимбардо, обращаясь к ним больше как к сотрудникам, нежели как к испытуемым, совершенно явно обозначил, что от охранников ожидают помощи в создании правильного настроения у заключённых, ощущения беспомощности и страха.

»Мы не можем применять физические наказания или пытки, — сказал им Зимбардо, как следует из записей, впервые выпущенных через пятнадцать лет после эксперимента. – Мы можем создать скуку. Чувство фрустрации. Вызвать у них страх до определённой степени. У нас в руках вся власть над ситуацией, а у них – нет".

...Нас учили, что охранники жестоко обращались с заключёнными в стэнфордской тюрьме из-за возможностей, предоставленных их ролью, но Хаслам и Райкер утверждают, что их поведение появилось из-за их отождествления не с целью, а с экспериментаторами, что Джафф и Зимбардо постоянно поощряли. Эшельман, описывавший себя в приёмной анкете, как «учёный в душе», возможно, усерднее других отождествлял себя с ними, но Джафф и сам в собственной оценке признавался: «Я поражён той лёгкостью, с которой я могу отключить свою восприимчивость и беспокойство за других людей ради „достойной цели“.

... Ричард Йакко рассказал репортёру NBC, что ему и другим заключённым рассказывали, что они не могут выйти из эксперимента, но после того, как он не сумел подтвердить рассказ Зимбардо о том, как заключённые „органично влились“ в свои роли, его вырезали из программы (но запись осталась).

В своей статье 1973 года для New York Times Magazine Зимбардо однозначно указывал на то, что срыв Корпи был настоящим. К середине 1980-х, когда он попросил Корпи поучаствовать в шоу Фила Донахью и в документальном фильме „Тихая ярость“, Корпи уже давно внёс ясность в тот факт, что он притворялся, но Зимбардо всё равно захотел включить в описание эксперимента нервный срыв. Корпи пошёл у него на поводу.

...Несмотря на канонический статус СТЭ в вводных классах по психологии по всей стране, его методологическая критика была быстрой и широко распространилась в годы, последовавшие за его проведением. Зимбардо со своими студентами отошли от научных правил, опубликовав первую статью об эксперименте не в научном журнале по психологии, а в The New York Times Magazine, не проходя обычной экспертной оценки. Знаменитый психолог Эрих Фромм, не знавший о том, что охранников специально просили быть «покруче», тем не менее, высказал предположение о том, что в свете очевидного принуждения к жестокостям, самое удивительное в этом эксперименте то, как мало охранников реально этим занимались. «Авторы считают, что это доказывает, будто одни лишь только обстоятельства способны за несколько дней превратить нормальных людей в покорных, смиренных личностей, или в безжалостных садистов, — писал Фромм. – Мне кажется, что если этот эксперимент что и доказывает, так только противоположное». Некоторые учёные утверждали, что это вообще был не эксперимент. Леон Фестингер, психолог, автор концепции когнитивного диссонанса, вообще назвал произошедшее "хеппенингом".

...В 2005-м Карло Прескотт, вышедший на поруки из Сан-Квентина, бывший консультатом по проработке эксперимента, опубликовал op-ed в газете The Stanford Daily под названием "Ложь Стэнфордского тюремного эксперимента", раскрыв тот факт, что многие техники пыток заключённых были взяты из его собственного опыта в Сан-Квентине, а не изобретены участниками.

Ещё одним ударом по научной звезде эксперимента стало то, что Хаслам и Райхер попытались воспроизвести эксперимент, в котором охранников никто не наставлял, а заключённые могли в любой момент прекратить участие – и у них не получилось воспроизвести открытия Зимбардо. Заключённые, вместо того, чтобы испытывать срывы из-за усиливающегося жестокого обращения, объединялись вместе, получали дополнительные привилегии от охранников – последние же становились всё более пассивными и запуганными. Согласно Райхеру, Зимбардо очень плохо воспринял их попытку опубликовать своё исследование в журнале British Journal of Social Psychology.

...Апелляции к СТЭ связаны с чем-то более глубоким, чем его научная обоснованность, возможно, потому, что он рассказывает нам историю о нас самих, в которую мы отчаянно хотим верить: что мы, как личности, не можем нести ответственность за предосудительные действия, которые мы иногда совершаем. Хотя принимать точку зрения Зимбардо на падшую человеческую природу и неприятно, это чувство одновременно и освобождает. Мы срываемся с крючка. Наши действия определяются обстоятельствами. Наша склонность к ошибкам ситуационная. Как Евангелие обещает избавить нас от грехов, если только мы будем верить, так и СТЭ предлагает нам некую форму искупления, специально созданную для научной эры, которую мы с готовностью принимаем.
(c)m.habr.com/post/414973/

@темы: медицина, кладовка мифов