[Шано]

16.01.2019 в 19:15

Пишет  Sindani:

16.01.2019 в 03:36

Пишет  Groemlin:

«Реляция о героическом побеге невольников из турецкого плена
В продолжение поста alexuslob.livejournal.com/5152.html и alexuslob.livejournal.com/5385.html
Просмотрел я реляцию 1643 г., сравнил с переводом, вот, собственно и предлагаю немного исправленный вариант. Напомню, что в 1883 г. перевод "реляции" в "Киевской старине" был опубликован с польского перевода итальянской реляции. То есть это был "двойной перевод" - с итальянского на польский сделан Яблонским, а с польского на русский - "Киевской стариной". И только получив оригинал "реляции", удалось внести небольшие исправления. Но это только предварительные результаты - прошу это учесть, и не бить больно.
Предисловие Антонио Герарди не переводил -там ничего интересного (если у кого-то есть желание - пусть переведет):



Ну а теперь сама

Реляция о том, как русские рабы нетолерантно замочили господ турок и уплыли к Папе Римскому, а оттуда пешком пошли в Московию....

Известие
как захвачена была (лучшая) турецкая галера, бывшая под начальством Антибаши Мариоли, как получили свободу 207 человек невольников христиан из польской Руси и 70 невольников из других христианских народов, как взяты были в плен 40 турок и 4 богатых еврейских купца, как убит был упомянутый Антибаша со многими другими турками.

Некий знатный капитан, русский (Ruteno) Иван Семенов (Giouani di Semioni), в течение многих лет вместе со многими земляками своими находился в плену у турецкого царя. Он возымел твердое намерение освободить себя и земляков из тяжелой неволи и в течении трех лет обдумывал и подготовлял план избавления своего совместно с товарищами. Содержался он в каторге на изящной и отборной цареградской галере, находившейся под начальством жестокого Антибаши Мариоли. Наконец, в ноябре 1642 года он начал подготовлять средства для освобождения с большою осмотрительностью и в глубокой тайне, сообща с некоторыми более близкими и верными товарищами.

читать дальше?

Когда галера находилась у крепости Азах, он стал припасать понемногу ружейный порох и, завязывая его в мешки, отдавал на хранение некому русскому Никуле (ruteno per nomo Nicolo). Этого Никулу Антибаша считал вполне верным себе слугою и предоставил ему должность эконома, поручив ему заведовать съестными припасами, назначенными как для его личного стола, так и для продовольствия турецких солдат и невольников; турки поэтому не наблюдали за поведением Никулы; он во всякое время расхаживал без цепей по галере и только на ночь на него налагали оковы. Пользуясь своим положением, Никула припрятал мешок с порохом, которого собралось до 40 фунтов, положив его среди мешков с сухарями, где, по милости Божьей, его не заметили ни шпионы, ни сторожа турецкие. В ноябре галера, с шестью другими, снялась с якоря и прибыла в Царьград; из одной галеры успел убежать невольник грек и донес султану, что, не смотря на его указы и распоряжения, обеспечивающие безопасность греков, Антибаша захватил в плен на свою галеру 40 человек из этого народа. Султан сделал выговор Антибаши и приказал ему отпустить греков на волю. Но паша не желал исполнить этого приказания и потому 9 ноября, накануне св. Мартина, он в полночь снялся с якоря, распустил все паруса и отправился в путь; остальные шесть галер получили приказ на другой день следовать за ним в Наполи-ди-Романия, где паша предполагал провести зиму и вести выгодные торговые сделки с купцами этого города. Когда галера достигла Мраморного моря в двух милях от Цареграда, капитан Иван Семенов и его товарищи русские сочли, что им представился случай освободиться из плена раньше, чем они надеялись; они решили ускорить исполнение своего предприятия, пока их не настигнут остальные шесть галер. Переговоривши быстро между собой, они приготовились: каждый из них запасся камнем, лопатою или топором, некоторые же припасли сабли и спрятали их между скамьями; сабли эти в ту ночь роздал им юноша, по имени Сильвестр из Ливорно,(Siluestro di Liuorno) которого и султан, и Антибаша считали искренним и убежденным ренегатом, между тем как он оставался втайне христианином и состоял искренним пособником заговора. Юноша этот при наступлении ночи улегся среди турецких солдат и притворился спящим. Между тем капитан Семенов, который был прикован цепью к первой скамье, начал фитилем поджигать порох, лежа под скамьею, один же из товарищей старался закрыть его собою; порох этот был подложен под доски в задней части галеры, под то помещение, где ночевал сам Антибаша и с ним 37 солдат турецких. Шесть солдат были расставлены на ночь на галере в качестве часовых; они заметили, что у капитана блестит в руках огонь и окликнули его, спрашивая, что он делает. Семенов ответил, что курит трубку; турки удовлетворились этим ответом и успокоились. К несчастью порох оказался отсыревшим и, несмотря на двукратную попытку, ну вспыхнул.; заметив это, Сильвестр, лежавший среди турецких солдат, незаметно прополз по галере и принес русскому капитану горящих углей, обернутых в тряпку; последний бросил угли вниз в то место, где был заложен порох; наконец последовал взрыв, хотя менее сильный, чем ожидали, по причине порчи пороха то сырости; от взрыва, тем не менее взлетели на воздух 28 турок и загорелись каюты и паруса; огонь стал осыпать остальных турок, которые вынуждены были живые бросаться частью в море, частью среди русских невольников. Среди смятения и криков, поднявшихся вследствие взрыва и пожара, проснулся в тревоге Антибаша Мариоли; он выбежал на палубу исполненный ярости, стал громко браниться и кричать: «ах вы, христианские собаки! Не трогаться с места, изменники! Сидеть смирно!» Но русские храбро схватили камни, сабли и другое оружие и бросились на турок с криком: «вот, вот, сейчас овладеем галерою!» В это время капитан Семенов схватил саблю, напал с неотразимою отвагою на пашу и нанес ему смертельный удар со словами: «не сносить тебе головы, проклятая собака!» Затем он бросился вместе со своими товарищами на других турок. Вся задняя часть галеры была покрыта оторванными членами и отсеченными, окровавленными головами, которые русские сбрасывали в море. По счастливому для них стечению обстоятельств, турки не могли пустить в дело луков, ибо тетивы их были уничтожены горящими углями, падавшими из пылавших кают, так что всего два или три лука остались годными к употреблению. Из них двумя стрелами ранен был в туловище и в руку капитан Семенов; затем он подвергся большой опасности, ибо один старый, крепкий турецкий солдат бросился с желанием доконать его, но товарищи во время пришли к нему на помощь; турок храбро и упорно сражался с дьявольскою неукротимостью; долго русскиее могли одолеть его, пока, наконец, не пронзили его копьем; он пал со страшным пронзительным криком.
После продолжительной схватки невольники, с Божьею помощью, одержали полную победу; они немедленно принялись розбивать свои оковы с большим грохотом вслед за тем бросились к канатам, желая распустить паруса, но при этом почувствовали необычайную тяжесть; осмотрев паруса, они увидели, что многие турки укрылись туда, пользуясь смятением; последние просили о помиловании и невольники согласились даровать им жизнь и объявили их пленниками. Другие турки бросались в море из-за спасения жизни, а человек восемь или десять, в том числе и сын Анти-паши, спрыгнули в шлюпку; с галеры было видно, как лодка эта, полузалитая водою, кружилась по морю, весьма вероятно, что она потонула.

Освободившихся невольников на этой галере оказалось более 250; все это были отборные, молодые и храбрые воины. Лишь только окончилась битва и водворился порядок, тотчас все бросились к веслам и принялись грести изо всех сил; они быстро помчались по морю, тем более, что дул попутный ветер. Они непрерывно работали веслами и плыли в течении семи дней по направлению к Калабрии, намереваясь пристать к гавани в Чевита-Веккии, порте Ориетской области, высадиться там, поклониться святым в Риме и оставить галеру в подарок папе Урбану VIII. Во время пути случилось, что галера встретила турецкую фелюку, в которой плыли семь человек турок; последние, увидев одну из своих галер, приблизились к ней, спрашивая, нет ли на пути христианских кораблей. Один из русских, выдавая себя за турецкого начальника, ответил им, что кораблей христианских в море нет и ласково пригласил их к себе, предложив угощение. Но когда они взошли на галеру, то русские разрозились громким хохотом, турки же с крайним прискорбием увидели себя неожиданно в плену.
В восьмой день плаванья поднялась страшная буря; она поломала 17 весел и раздробила руль галеры; вследствие этого беглецы должны были сократить путь, они пристали к берегу в гавани Мессине, где и поныне находится упомянутая галера со всеми взятыми на ней богатствами, которые будут исчислены ниже.

Достойно замечания то обстоятельство, что в горячей схватке с турками был убит всего один русский и ранено до двадцати человек; притом несколько человек, сидевших в той стороне, где произошел взрыв, получили ожоги.
В добычу освободившимся невольникам поступили пленники: 34 турка 2 турчанки, 3 мальчика, два негра, 4 богатых еврейских купца, которые сразу же предложили за себя 10000 скудо. Сама галера, принадлежавшая к цареградской дивизии флота, была лучшая и богатейшая во всем турецком флоте; она вся была вызолочена, снабжена 15 прекрасными парусами различной величины, 8-ю большими канатами, 12 якорями, 7 большими пушками, 12 медными меньшего калибра; кроме того на ней оказалось: 250 мушкетов, большой запас сабель, из которых более 20 были инкрустированы золотом и серебром, два полных комплекта лошадиной сбруи с седлами, также позолоченныеотделаны серебром, украшенные жемчугом и дорогими каменьями в превосходной оправе; одна золотая булава, украшенная также золотыми камнями, 20 красных кафтанов с соболями, 20 одеял золотного шитья, 40 кинжалов с рукоятками из серебра и драгоценных камней, редкий экземпляр рога единорога; из денег 8000 скудо, 600 венгерских червонцев, серебряного лома на 300 талеров; 60 мешков пшеницы и большое число разной живности, 20 превосходно украшенных знамен, множество всякого богатого белья; по 2 комплекта солдатской амуниции на 250 чел., 15 роскошных ковров, каждый из которых ценой в 150 скудо, 250 деревянных брусов и 150 больших железных полос – из этого можно было построить новую галеру; а также множество мотков дамасской ткани и других предметов торговли".

Заканчивается реляция словами:

Piaccia a` sua Diuina Maesta di dar continue Vittorie a`fedeli Christiani per fua maggior gloria,& esseltatione di Santa Chiesa, e d`inspirare nel cuore de`Prencipi Christiani una uniersale pace per riuolgere le pendent armi contro l`iniquo detentore del santo Sepolcro di N.S. Giesu Christo
LAUS DEO

А теперь сравните с челобитной Ивана Семенова Мошкина 1643 г. и, как говорится, попробуйте найти отличия:

"Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичу всея России бьет челом холоп твой, калужской стрелец, Ивашка Семенов сын Мошкин.

читать?

Был я, холоп твой, на твоей государевой службе на Усерде и на той службе взяли меня, холопа твоего, в полон крымские люди, и продали меня, холопа твоего, в Турскую землю на каторгу;и я, холоп твой, живот свой мучил на каторге за тебя, праведного государя, 7 лет, и веры христианския не забывал, и стал подговаривать своих товарыщей, всех невольников, чтоб как турок побить и в православную христианскую веру пойтить. И те, государь мои товарыщи слова моево не ослушались и в православную веру пошли, и розных земель было со мною, холопем твоим, невольников, в Турской земле 280 человек, и в том мне, холопу твоему, посягались, что слова моего слушать и ни в чем, меня, холопа твоего, не выдать и твоего государского счастия исповедать. И мы, холопи твои, Божиею милостию и твоим государским счастием турских людей побили 210 человек, а 40 живых взяли, и с своих с рук и с ног железа посняли и им на руки и на ноги поклали. И как, государь, пошли турские люди из Царягорода на Черное море под Азов 100 кадерг и 200 кораблей и со многими мелкими судами, и везли те турские люди на тех кораблях многие запасы, и пришедши те турские люди под город под Азоев, и выбирали из тех кораблей запасы – порох на каторге, и возили на берег. И мы, холопи твои, в той час украли у тех турских людей 40 фунтов пороху и схоронили меж запасов сухарей. И те, государь, турские люди доставали Озоев и его не достали, и много войска истеряли и пошли от Озоева опять во Царьгород, и пришли, государь, во Царьгород, и турской царь на них опалился и многих пашей четвертовал и вешал, что они города Азоева не достали. И наш турчанин Апты-паш-Марьев , у котораго мы, холопи твои, живот свой мучали на каторге, убоялся и побежал в ночи из Царяграда на Белое море, и отошедши от Царяграда 2 версты и стали ночевать; а то, государь, деется на Дмитрову субботу в 8 часу нощи ныняшнего 151-го году. И мы, холопи твои, вспомня православную христианскую веру, и видим Божию милость и час добрый и взяли мы, холопи твои, порох из тех сухарей из запасу; и я, холоп твой, Ивашка, подложил тот порох, где спит турчанин Апты- паш-Марьев, и с ним спало лутчих янычар 40 человек. И зажегши я, холоп твой, фитиль и стал порох палить и запаливал дважды, и не мог загореться, и тот турчанин с теми янычары у меня, холопа твоего, увидал тот фитиль с огнем и стал меня, холопа твоего, бранить, что де ты собака делаешь? И я, холоп твой, ему сказал, что хочу пить табак дымной, и ты де пив, и ляги спать. И мне, холопу твоему, в том поверил, и тот Абты-паш с теми янычары лег спать и поставил сторожу. И в то время я, холоп твой, не мог ничего учинити. И подговорил одного иноземца Шпанския земли, в их турскую веру веровал, и наговорил я, холоп твой, его на христианскую веру и велел ему принесть головню огню и велел ему увертеть в плат, чтоб не видали сторожа; и тот, государь, иноземец принес головню с огнем, увертев в плат, и подал мне, холопу твоему. И потом я, холоп твой, стал его выпрашивать, чтоб он мне, холопу твоему, выдал сабель, и он слова моего не ослушался и выдал 12 сабель. И я, холоп твой, те сабли роздал ближним своим товарыщам, которые сидели подле меня. И потом я, холоп твой, тое головню положил под порохи от той, государь, головни порох загорелся и турских людей, янычар, которые впали с пашем, в море половину побросало, а половина, государь, осталось тех сорока человек на каторге, а сам Апты-паш спал на упокойном месте, и всех, государь, было на катогре турских людей 250 человек. И, услышав Апты-паш крик и шум, и выбежал на переднюю лаву и держит в руках саблю и стал, говорил: «то есте собаки крестьяне-изменники, сядьте, а не вставайте, и что вы то делаете?» И я, холоп твой, Ивашка, учал ему говорить спорно и стал его Апты-паша называть: «то еси сабака турчанин неверный». И проколол я, холоп твой, того Апты-паша саблею в брюхо, и потом его ухватили ближние мои товарыщи и бросили его в море; и потом я, холоп твой, стал гоняться за турскими людьми со всеми своими товарищи, которые остались на каторге. И в то время те турские люди учали с нами битьсяи почали по нас из луков стрелять, и в ту пору меня, холопа твоего, те турские люди пострелили в голову, а другою стрелою в правую руку и порубили меня саблею в голову и в брюхо. И потом я, холоп твой, как зажигал под тех турских людей, и обгорел я, холоп твой по пояс. И постреляли, государь, те турские люди моих товарыщей, поранили 20 человек, а до смерти убили одного человека, и потом мы, холопи твои, Божиею милостию и твоим государским счастиемтех турских неверных людей побили. И пошли мы, холопи твои, на Шпанскую землю, и дал нам Господь Бог доброй ветер, и чинили мы два паруса, и пошли, государь, мы через Белое море, шли мы, холопи твои, 7 дней и 7 нощей, и пришли мы в Шпанскую землю в порубежный город в Мисину, и стали нас Шпанския земли иноземцыпризывать и призвали нас, холопей твоих, в город и зазвали нас в одну палату, и приставили к нам сторожу, и воду нам, холопем твоим, продавали. И я, холоп твой, не мог в том ничего учинити потому, что ранен и обгорел и два месяца лечился, и потом я, холоп твой, оздоровел и стал писать Шпанския земли до воеводы, чтоб нас, холопей твоих, из своей земли отпустил в православную христианскую веру. И он нас пустить не хотел и давал нам гроши и платья и жалованья, чтоб мы служили шпанскому королю, и мы, холопи твои, христианские веры не покинули и шпанскому королю служить не захотели; мне, холопу твоему, Ивашке, давал Шпанския земли король по 20 рублей на месяц, и мы ему служить не захотели. И пошел я, холоп твой, со своими товарыщи, в православную христианскую веру на твою государскую милость. И как мы, холопи твои, пошли из той Шпанския землм из города Мисины, и взяли у нас 7 человек, и засадили в тюрьму, что мы, холопи твои, шпанскому королю не захотели служить, и каторгу у нас, холопей твоих, те Шпанския немцы отняли со всеми животы, что было, и отняли у нас, у холопей твоих, те Шпанския немцы 40 человек турских невольников, и потом мы, холопи твои, не могли ничего учинити, и отпустили нас совсем, ограбив душею и телом, и дали нам, холопем твоим, лист вольной. И шли мы через их Шпанскую землю до Рима до папы римскаго наги и босы и голодны; и от папы римскаго шли мы на Венецу и из Венецы шли мы, холопи твои, до цесаря крестьянскаго, и цесарь крестьянской был нам рад и звал нас на службу и давал нам жалованье большое, а мне, холопу твоему Ивашке, давал поместье; и мы ему служить не захотели и христианския веры покинуть, и шли мы, холопи твои, в православную христианскую веру на твою государскую милость. И из Цысарския земли пришли мы, холопи твои, на Венгерскую землю и из Венгерской земли пришли мы к литовскому королю в Варшаву. И литовский король для твоего государскаго величества велел нам дати пити и есть, и дал нам пристава своего, королевскаго коморника Андрея Заклику, и дал подводы; мне, холопу твоему Ивашке, на дорогу дал 10 рублев, а товарищам моим всем по 2 рубли, и вез на подводах до Вязьмы, а из Вязьмы ехали мы, холопи твои, до Москвы на твоих государевых подводах. И шел я, холоп твой Ивашка, с товарыщи своими через многия земли наг и бос, и во всех землях призывали нас на службу и давали жалованье большое, и мы, холопи твои, христианския веры не покинули, и в иных землях служить не захотели, и шли мы, холопи твои, на твою государскую милость. Милосердный царь, государь и великий князь Михайла Федорович всея России! Пожалуй меня, холопа твоего, с моими товарыщи за наши службишка и за полонское нужное терпение своим царским жалованием, чем тебе, праведному и милосердному государю об нас Бог известит.»

Ниже челобитной И. Мошкина идут краткие «челобитья» двадцати одного товарища. На обороте документа помета думного дьяка И. Гавренева: «151 г. июня в 20 день государь пожаловал тому стрельцу…велел дать корму по 2 алтына, а достальным всем детям боярским по 8 денег, казакам по 7, пашенным крестьянам по 6 денег для того, чтоб освободились без окупу, и отослать под начало к патриарху для исправления, для того, что у папы приимали сокрамент"

Действительно, впору фильм снимать...."МихАлков, дай денег"»

См.: alexuslob.livejournal.com/20360.html

@темы: исторические россказни