10.11.2019 в 01:26
Пишет Gun_Grave:О стандартах и последствияхURL записи
Взято с Удела Могултая.
Пишет Antrekot:
В тот раз Вильяма Адамса спасла его разговорчивость. Лет едва ли не за 15 до описываемых событий в ходе какой-то беседы речь зашла о пожарах и Адамсу разъяснили существо японского противопожарного законодательства (по которому, в частности, виновного в поджигательстве полагалось сжечь со всеми родичами). И Адамс заметил, что сам он после Нидерландов и просто большой огонь спокойно видеть не может, а уж если в том огне кто кричит…
Слушатели попались внимательные, содержание разговора по цепочке доложили — и потому прожил Адамс на год дольше, чем рассчитывал.
Не то, чтобы у него были на этот счет какие-то определенные планы. Просто он приехал в Киото с базы флота в Хирадо очень не вовремя. На дворе стоял 1619 год, меры против христиан принимались все более решительные — и Вильяма Адамса, а вернее адмирала Андзина Миуру принесло в старую столицу как раз в тот день, когда там — прямо на его маршруте — собирались сжечь полсотни местных католиков, включая детей.
Результат — шестеро убитых, несколько раненых, один раненый в бок и в руку и очень сильно оглушенный адмирал. До помоста Адамс, конечно, не дошел.
То, что его не убили сразу, следовало отнести за счет того, что голубоглазый блондин (к тому времени уже основательно седой), имеющий право на герб и два меча, в стране был один. И все знали, что Токугава Хидетада очень высоко ценит своего адмирала и советника по варварским делам.
А вот за то, что его не убили потом — за попытку открытого противодействия приказу сегуна — Адамсу следовало благодарить ту старую обмолвку. Поскольку официальной версией стало то, что на адмирала при виде огня просто нашло помрачение ума — ну он и пошел рубить, кого попало.
Когда Адамс выздоровел, голландский купец Йостенс, старый приятель Адамса, бывший тогда на площади, пришел к нему в гости, и, среди прочего, поинтересовался, на что, собственно, Адамс рассчитывал:
— Да я просто видеть этого не хотел.
— Так тебя только чудом не убили.
— Юст, так завтра я лихорадку подхвачу, послезавтра на меня на верфи балка упадет, а следующей весной мы собираемся наведаться в Гоа, а уж что там будет, никто не предскажет. Было бы из-за чего беспокоиться, в самом деле.
— Так они, эти люди, тебя бы при случае зарезали, не задумываясь…
— Да мне-то какое дело?
Так и ушел Йостенс ни с чем. История эта от него и известна. Потому что в дневнике самого Адамса, помимо сугубо деловых записей, за ту неделю имеются всего две частные ремарки — что его сиятельство князь Хосокава — замечательный друг (он-то, судя по всему, и двинул Адамса по голове) и что у Юста Йостенса нет и никогда не было чувства юмора, что для голландца, впрочем, простительно.