Повсюду рыскали сторожевые собаки. В деревнях они несли двойную службу: охраняли от воров и хищников. Днем из-за своей кровожадности эти псы сидели на цепи. Согласно Уильяму Харрисону, название «мастиф» произошло от английского /master-thief :/ эти собаки особенно отличались при ловле забравшихся в дом преступников. Повсюду за свою исключительную бдительность собаки удостаивались особых похвал — от чутких калмыцких собак Южной России до псов сельской Франции, где, как писала в XIX веке Жорж Санд, даже самый захудалый крестьянин имел четвероногого сторожа. читать дальшеПрактически каждую ночь в деревнях то тут, то там раздавался со)бачий лай. Оказавшись поздно вечером под открытым небом в сельской местности в Шотландии, путешественник жаловался, что не мог найти себе ночлега: «Никто мне не отвечал, кроме собак, этих главных жильцов дома». ...Что касается необходимых качеств, которыми должна была обладать сторожевая собака, то автор XVI века советовал заводить животных «крупных, лохматых и неустрашимых, с большой головой, большими лапами и задом». Харрисон рекомендовал «огромных собак, упрямых, уродливых, дерзких, грузных (и потому не очень быстрых), жутких и всем своим видом вселяющих страх». Лучше всего — и с этим соглашались все, — чтобы собака была черной окраски, тогда вор испугается ее в темноте. Ценность собаки состояла в умении хорошо лаять и так же хорошо кусаться. Хозяева могли догадаться о непрошеном посетителе по одному только тону и силе собачьего лая. В Англии такие собаки назывались «вестниками» (/warners/) или «сторожами» /(watchers)./ Не менее важна была и их способность служить средством устрашения. «Всякий раз, как я устраивал такую вылазку, мы немедленно бросали свои попытки, стоило нам услышать лай собаки, свидетельствующий о том, что в доме предупреждены», — утверждал один вор. В середине XV века флорентиец Леон Баттиста Альберти уверял, что не только собаки, но и гуси годятся для охраны дома: «Один будит другого, а потом и всю стаю, и поэтому обитатели дома всегда в безопасности». Опытные воры травили собак, но это было делом рискованным. Так, в Лондоне некий нетерпеливый взломщик, перекинув отравленную пищу через стену, залез во двор слишком быстро и был серьезно покалечен. .../«То pig»/ — распространенное британское выражение, означающее «спать вместе с одним человеком или более», когда каждый член семьи имеет определенное место в соответствии с возрастом и полом. Согласно записям одного из очевидцев начала XIX века, в ирландских семьях «ложатся, как заведено, по порядку — старшая дочь у стены, дальней от двери, затем все сестры соответственно возрасту, затем друг за другом мать, отец и сыновья и затем посторонние — странствующий коробейник, или портной, или нищий». Мужчины, располагавшиеся ближе к двери, прежде чем лечь спать, обеспечивали безопасность домочадцев. Что еще более важно, женская часть семьи была изолирована как от приглашенных гостей, так и от непрошеных посетителей. Вынужденный ночевать в доме у знакомого, Жак-Луи Менетра спал с краю, хозяин в середине и жена хозяина — у стены.
...За порчу городской стены или попытку на нее взобраться предусматривались суровые наказания, а в Стокгольме даже отрубали голову. Если человек без предупреждения оказывался ночью рядом с городской стеной, это уже считалось преступлением. В 1602 году миланский ученый сообщал, что Ромул убил своего брата Рема за то, что тот перелез через римскую городскую стену. «Так погибнет каждый, кто перелезет через мои стены», — якобы заявил при этом Ромул.
На протяжении нескольких столетий окружающий пейзаж украшали преимущественно средневековые городские укрепления. Настоящим бедствием крупных и малых городов было разрушение зубчатых стен с бойницами, на месте которых возводились другие, с заново укрепленными фасадами. Даже многочисленные небольшие поселения, несмотря на то что это требовало тяжелого труда, временных и материальных затрат, постепенно обретали необходимую защиту. В Нидерландах, к примеру, в XVI веке насчитывалось более двухсот укрепленных городов.
...Самые прочные укрепления окружали такие крупные города, как Норидж, Эксетер и Йорк. При отсутствии стен горожан защищали рвы или земляные валы. В Лондоне, несмотря на сохранившиеся древние обветшалые бастионы, было построено еще и множество ворот, отделявших одну часть города от другой. Строительство продолжалось даже после Великого пожара 1666 года. Наряду с воротами, от огня не пострадавшими, использовались и другие, перестроенные «с большею прочностью и великолепием», например Лудгейт и Ньюгейт. Все городские ворота, свидетельствовал Уильям Чемберлен в 1669 году, «содержатся в исправности и закрываются каждый вечер с вящим усердием». Для поддержания общественного порядка жители запирали их как в мирное, так и в военное время. Еще долго после того, как городские стены утратили свое первоначальное значение, они продолжали оберегать горожан от преступников всех мастей, включая бродяг и цыган.
...Чтобы ограничить передвижения жителей внутри городских стен в ночное время, муниципальные власти ввели так называемый вечерний звон /(curfew),/ или то, что мы теперь называем «комендантский час». Через некоторое время после закрытия ворот (или раньше, если на дворе было лето) колокола сообщали, что пора, погасив огонь, отходить ко сну. Само слово /curfew,/ говорят, произошло от французского /cuvre-feu,/ что буквально означает «закрыть огонь». /До/ нас дошли сведения, что в 1068 году Вильгельм Завоеватель (ок. 1028–1087) якобы установил в Англии время «вечернего звона» — восемь часов. Неизвестно, хотел ли он таким образом избежать пожаров или, как предполагали позже, ночных заговоров, но сходные ограничения были распространены по всей средневековой Европе. Пешеходов прогоняли с улиц, а жителей домов, где после означенного часа горел свет, ожидали неприятности.
...В дополнение к «вечернему звону» массивные железные цепи, закреплявшиеся тяжелыми висячими замками, перегораживали главные улицы городов, от Копенгагена до Пармы. В безлунные ночи это становилось серьезным препятствием как для всадников, так и для пешеходов. Только в Нюрнберге насчитывалось более четырехсот таких цепных заграждений. Каждый вечер цепи разматывали с огромных катушек и протягивали с одной стороны улицы на другую на уровне пояса, иногда в два или три ряда. В Москве, чтобы помешать ночным бродягам, вместо цепей поперек улиц выкатывали бревна. В 1405 году парижские власти приказали всем кузнецам ковать цепи для охраны не только улиц, но и Сены. В Лионе цепями отгораживали реку Сону, а в Амстердаме железные заграждения перекидывали через каналы.
Лишь к концу Средневековья комендантский час стал соблюдаться не столь строго и приходился уже не на восемь, а девять и даже десять часов вечера.
...Со временем комендантский час стал соблюдаться уже не так строго. Все больше людей свободно передвигалось по своим надобностям, особенно если это были люди с хорошей репутацией или путешествующие по веской причине, в отличие от «ночных побродяжек», не имевших, конечно же, разумной причины» для хождений по городу. Кроме тех, чье поведение, внешний вид или маршрут вызывали у властей подозрение, еще нескольким категориям людей запрещалось покидать дома ночью ввиду очевидной угрозы, которую они представляли для общественного порядка. Речь идет о чужестранцах, нищих и проститутках. В Париже, начиная с 1516 года, бродяг по ночам связывали попарно, а в Женеве с закатом солнца их просто выгоняли из города. Никто из чужеземцев не мог оставаться в Венеции более одного вечера без одобрения магистрата.
Из книги А. Роджера Экерча "На исходе дня. История ночи"