Молодежь в средневековой английской деревне
Часть 1
В общем и целом, на вопрос, что представляла собой юность средневековых английских крестьян, с уверенностью ответить довольно трудно. На мнения современников здесь опираться трудно: в средневековой литературе крестьяне – зачастую весьма условные, обобщенные «типы», и отношение к ним у разных авторов может быть прямо противоположным. Для известного теоретика куртуазной любви Андрея Капеллана крестьяне – почти животные, для Адама де ла Аля, автора знаменитой «Игры о Робене и Марион» - воплощенная романтика.
Среднеанглийская поэма «Зерцало человеческой жизни» интересна тем, что, помимо морализаторства, описывает различные стадии человеческого существования. Период младенчества длится до семи лет, когда младенец (infant), по словам автора, становится child. На четырнадцатом году начинается «познание мужественности» (то есть, собственно, половое созревание). Следующие семь-десять лет – это время постоянной борьбы между семью добродетелями и семью пороками. Здравый смысл требует, чтобы человек получил образование и научился какому-нибудь полезному ремеслу, однако страсти гнут свое: они гонят юношу в трактир, заставляют драться на палках, играть в азартные игры, веселиться в кругу буйных товарищей и предаваться любви.
читать дальшеФлирт и ухаживания были непременной частью жизни молодых людей, а также предметом шуток и осуждения в популярной литературе. Один автор жалуется на «гордых юношей» и девиц, которые в церкви и на рынке ведут легкомысленные разговоры «о любви и всяком озорстве». Стоя в церкви, они смотрят друг на друга; девушки не слушают священника, поскольку думают только про «Уилкина и Уоткина».
Робин и Джилл
В трактире сидели,
Вместе смеялись,
Пили и ели.
Он эля принес ей
И начал болтать.
Пошла без стыда с ним
Девица гулять.
Пусть мать и грозится
Бедняжку побить,
Но Робина вечно
Джил будет любить.
Однако, по словам поэта, когда становится ясно, что «скоро родится дитя», Робин перестает замечать прежнюю возлюбленную.
Бытовые баллады – тот источник, на который во многом приходится полагаться, чтобы понять, что представлял собой пубертатный период в Средневековье (который не все исследователи даже согласны выделять как отдельно осознаваемую стадию жизни). Во многих балладах речь идет и о радостях первой любви, и о сопряженных с нею опасностях, в первую очередь для девушки.
Встречается в популярной литературе и средневековый сленг, употреблявшийся для описания сексуальной сферы.
Сэра Джона люблю я, он любит меня,
Чем больше люблю, тем смелей становлюсь.
Он молвит: «Целуй, дорогая, меня» -
И нет, отказать я ему не решусь.
Сэр Джон наслажденье дарить мне готов,
К нему я навстречу охотно стремлюсь.
Вот в кружку мою он свой пенни кладет,
И нет, отказать я ему не решусь.
Попался сэр Джон в мышеловку мою,
А если влюбился, так, значит, не трусь.
Меня обнимает он, бедра мне жмет,
И нет, отказать я ему не решусь.
В балладам мы находим идеалы юной красоты. Девушка, говоря о своем возлюбленном, хвалит его внешность и манеру одеваться; прельщает ее и то, что лицо у него «уже совершенно мужское». Его поцелуй дороже «тысячи фунтов». В другом стихотворении описывается юная деревенская красавица – у нее пышные каштановые волосы, черные глаза, стройная крепкая талия и прелестное лицо.
Любовные приключения сельской молодежи находят отражение не только в средневековой поэзии, но и в документах. Так, некий беркширский землевладелец сетовал, что в текущем году получил меньше солода, чем всегда. Затем он вспомнил, что один из его слуг влюблен в Элис – работницу, чьей обязанностью было готовить солод. Отвлекаясь, она работала хуже, чем обычно. Иногда забавы влюбленных оказывались небезопасны: так, юные Кристина и Николас шли по дороге, в шутку перебрасываясь ножом; ножны слетели, и девушка напоролась на острие.
Деревенские обычаи узаконивали флирт. Так, молодежь в деревне Кроскомб (графство Сомерсет) делилась на две «гильдии» - гильдию юнцов (Younglyngs) и, соответственно, гильдию девиц (Maidens). По праздникам девицы перегораживали деревенскую улицу и заставляли молодых людей платить за проход. На следующий день гильдия юнцов делала то же самое; собранные деньги передавались в приходскую церковь. Главным праздником для деревенской молодежи был, конечно, Майский день, когда выбирали короля и королеву мая, танцевали моррис и разыгрывали пьески о Робин Гуде. Английский хронист Роберт Мэннинг (1275–1338) сурово осуждал такие увеселения, во время которых молодежь собиралась в полях, украшала себя венками и выбирала самую красивую девицу; в представлении многих моралистов эти сборища были средоточием разврата и тщеславия.
Повседневные взаимодействия деревенской молодежи мы находим в судебных отчетах и жалобах. Так, однажды компания подростков под Рождество распевала кэролы, рассчитывая в награду получить нескольких голубей. Один из мальчиков захотел отдать голубей девочке, которая, по его мнению, пела лучше всех; однако владельцы птиц не согласились с этим решением, и завязалась потасовка. Как-то раз в ноябре, после вечерни, компания молодых людей и девушек – Эдит, дочь Томаса Фишера, Джеффри, сын Уильяма из Челлингтона, Томас, сын Джона ле Хода, Агнес, дочь Дэниэла Атвелла, Элис, дочь Хью Фишера, и другая Агнес, дочь Уолтера Миллера – собралась у реки. Эдит предложила переплыть на лодке на другой берег. Лодка оказалась старой и затонула. Молодые люди сумели вытащить из воды всех девушек, кроме Эдит. В другом случае Саймон и Ричард, сыновья Хью Фишера, однажды вечером шли к себе домой. Они решили пройти напрямик, через двор фермы Роберта Болла, и застали там врасплох двух влюбленных, Саймона Радвелла и Джулиану, лежавших в стогу сена. Саймон Радвелл вылез из стога, взял топор и ударил одного из братьев по голове.
Моралистов, впрочем, беспокоили не столько возможные убийства, сколько опасность, грозящая душам влюбленных. Роберт Мэннинг предостерегал против «нечестивых поцелуев» со всем пылом человека, искушенного в этом деле:
Лобзанья иные порока полны,
Влекут они душу в оплот сатаны,
И в тяжком грехе виноват озорник,
Что к женщине с умыслом гнусным приник.
Выяснить, были ли распространены добрачные связи среди деревенской молодежи, удается благодаря тому, что лорды штрафовали молодых женщин за блуд или рождение ребенка вне брака. За первый из этих проступков полагался штраф, называемый legerwite/lecherwite, а за второй – childwite. Впрочем, в разных поместьях эти штрафы зачастую налагались непоследовательно. Так, в Бротоне они взимались на более или менее регулярной основе: из 56 штрафов, наложенных на женщин на протяжении примерно полувека, 34 были за внебрачное сожительства или за рождение незаконного ребенка (восемь сожительств, двадцать шесть детей). В Уэйкфилде же legerwite налагался редко; исключением стала лишь одна курьезная судебная сессия в 1316 году, когда всех местных девиц разом оштрафовали за «блудное сожительство» либо за вступление в брак без лицензии. Записи об этом событии гласят: «Джулиана, дочь Джона Сиббсона, лишилась девственности, прежде чем вступила в брак, и до сих пор не уплатила ни штрафа, ни налога, 2 шиллинга. Элис, дочь упомянутого Джона, лишилась девственности», и проч. Таким образом перечислены все девушки брачного возраста. Но эта судебная сессия уникальна и свидетельствует, скорее, о желании лорда поправить свои финансовые дела, чем о внезапном падении нравов в Уэйкфилде. В деревне Халесоуэн за семьдесят восемь лет, предшествующих эпидемии чумы, legerwite был наложен 117 раз; за последующие тридцать семь лет – всего девять раз. Можно предположить, что причиной тому стали более ранние браки (и, следовательно, число случаев добрачного сожительства сократилось); с другой стороны, в это время крестьяне все чаще стали отказываться от уплаты традиционных «господских» штрафов, служивших маркером их несвободного состояния. tal-gilas.livejournal.com/380778.html?mode=repl...