СЕГОДНЯ ДЕНЬ ПЕРЕВОДЧИКА С праздником, коллеги! И несколько отрывков из моей любимой книжки К. Чуковского "Высокое искусство. Принципы художественного перевода".
*** В литературе сохранился смешной анекдот, жестоко посрамляющий те переводы, которые, соблюдая буквальную точность, не передают поэтического обаяния подлинников. Анекдот этот, рассказанный в свое время Владимиром Далем, кажется мне поучительным. «Заезжий грек сидел у моря, что-то напевал про себя и потом слезно заплакал. Случившийся при этом русский попросил перевести песню, грек перевел: сидела птица, не знаю, как ее звать по-русски, сидела она на горе, долго сидела, махнула крылом, полетела далеко, далеко, через лес, далеко полетела… И все тут. По-русски не выходит ничего, а по-гречески очень жалко».
читать дальше*** ...стихотворение негритянского поэта Л. Хьюза в переводе опытного литератора Михаила Зенкевича. Стихотворение озаглавлено «Черная Мария», и в нем, судя по переводу, рассказывается, какой страстной любовью пылает некий негр к чернокожей красавице, которая отвергла его:
В Черной Марии Сияние дня Не для меня.
Воображаю, как был огорчен переводчик, когда обнаружилось, что Черная Мария – не женщина, а… тюремный автомобиль для перевозки арестованных, и что на самом-то деле негр не очень пламенно стремился в объятья этой ненавистной «Марии». Стихи следовало перевести вот такими словами:
«Черная Мария» За окном видна, «Черная Мария» Встала у окна. Не за мной, надеюсь, В этот раз она?
(Перевод В. Британишского)
*** Я вспоминаю пятистишие Пушкина, переведенное на немецкий язык и с немецкого обратно на русский:
Был Кочубей богат и горд Его поля обширны были, И очень много конских морд, Мехов, сатина первый сорт Его потребностям служили.
Изволь, докажи читателю, что хотя тут нет ни отсебятин, ни ляпсусов, хотя переводчик аккуратно строка за строкой скопировал подлинник, хотя кони у него так и остались конями, меха – мехами, Кочубей – Кочубеем, для всякого, кто не совсем равнодушен к поэзии, этот перевод отвратителен, так как Пушкин подменен здесь капитаном Лебядкиным, тем самым, который сочинил знаменитый шедевр:
Жил на свете таракан, Таракан от детства, А потом попал в стакан. Полный мухоедства.
Если бы по этому переводу мы вздумали знакомиться с творчеством Пушкина, Пушкин явился бы нам дубиноголовым кретином. Здесь главная трагедия переводческого искусства – оно зачастую содержит в себе клевету на переводимого автора. Я утверждаю, что в настоящее время в зарубежных журналах и книгах публикуется множество таких переводов Тютчева, Кольцова, Маяковского, Блока, Анны Ахматовой, Пастернака, Есенина, которые так же похожи на подлинник, как вышеприведенные строки на пушкинские:
Богат и славен Кочубей, Его луга необозримы, Там табуны его коней Пасутся вольны, нехранимы И много у него добра, Мехов, атласа, серебра…
*** Переводчики часто попадают впросак из-за того, что им остаются неведомы самые элементарные идиомы и прихоти чужого языка. Следовало бы составлять особые словари таких языковых причуд.В этих словарях было бы указано, что tall hat отнюдь не «шляпа с высокой тульей», а цилиндр, что evening dress – не вечерний туалет, а фрак, что fair girl не столько красавица, сколько блондинка, что traveller часто коммивояжер, а не путник, что minister чаще всего не министр, а священник и что genial отнюдь не гениальный. В книге Ч. Ветринского «Герцен» на странице 269 приведена цитата из лондонского журнала Critic за 1855 год: «Высшие достоинства Герцена – его гениальный дух». Конечно, это вздор. Читателю не следует думать, что англичане уже в 1855 году догадались о гениальности Герцена. В подлиннике, должно быть, сказано: genial spirits, то есть открытая душа, сердечность, приветливость. Ветринский, не зная идиомы, превратил сдержанный комплимент в восторженную похвалу.Впрочем, я знаю перевод, где «оспа» (small-pox) оказалась «маленьким сифилисом».