Как уже говорилось, вопрос о том, что есть законный брак, в средневековой Англии стояла остро. Брак, перестав быть родом юридического соглашения между семьями, скрепленным физической консуммацией, сделался союзом двух людей, свободно изъявивших свое согласие. Он считался законным и признанным, если стороны обменялись клятвами, даже в отсутствие священника.
читать дальше
Церковь признавала законнорожденным ребенка, который родился от пары, не имевшей препятствий к браку и заключившей союз «как должно», публично и официально, дабы всем было очевидно, что обе стороны дают согласие добровольно. Эта формулировка таила ряд опасностей сама в себе. Поскольку брак должен был, в первую очередь, основываться на добровольном согласии двух лиц, можно было заключить его и тайно, без свидетелей. Мужчине и женщине было достаточно лишь заявить, что они готовы стать супругами, и (опционально) обменяться кольцами. В документах церковных судов мы находим немало случаев, когда женщина настаивала, что состоит в законном браке, утверждая, что переспала с мужчиной, после того как они поклялись друг другу в верности, в то время как мужчина уверял, что это был просто секс без обязательств. Отсутствие свидетелей делало обе стороны уязвимыми, но, судя по всему, чаще именно женщины становились жертвой этого юридического казуса. В начале 13 века епископ Солсберийский даже обнародовал статут, настоятельно советуя мужчинам «не надевать девушкам соломенные кольца» и не побуждать их к разврату.
Расхождения между церковным и гражданским правом также мешали однозначно определить, что есть законнорожденность. Кроме того, картину усложняло и то, что можно назвать общественным мнением – точка зрения прихода, соседей, друзей и родственников, которые выносили собственный вердикт касательно того, можно ли назвать конкретный союз браком. Хотя церковное представление о браке было в целом установлено в 11-12 веках, вплоть до 15 века на детей, которых церковь имела право счесть незаконными, местное общество порой смотрело как на законных, и наоборот.
История Агнес Редвелл. Еще одна женщина, Беатрис Шарп (отец ее ребенка, Джон Уэст, не явился на суд), в 1435 г. должна была три воскресенья подряд босиком и в одной сорочке обойти вокруг церкви. Кроме того, в Англии до Реформации существовал обычай, согласно которому молодая мать спустя примерно тридцать дней после родов преклоняла колени на паперти местной церкви и получала благословение священника. Эта церемония носила название «очищения» (purification). Войдя в церковь, женщина, обычно в сопровождении подруг и родственниц, садилась на особую скамью, первой ставила свечу и преклоняла колени у алтаря после мессы. В то время как для замужней женщины «очищение» становилось своего рода праздником, для невенчанной матери эта процедура могла быть мучительным испытанием. Документы свидетельствуют, что некоторые пытались ее избежать. Так, в 1451 году Джоанна Тальбот предстала перед судом в Лондоне за то, что покинула свой приход, не пройдя «очищение» после рождения внебрачного ребенка. Оказалось, что, когда она преклонила колени на паперти, священник, вместо того чтобы, по обычаю, пригласить ее в церковь, задул свечу, которая Джоанна держала в руке. Во время мессы он выражал ей свое презрение, во всеуслышание восклицая: «Будем мы нянчиться с тобой за свечку, пенни и кусок полотна!».
С другой стороны, ритуалы публичного покаяния, при всей их унизительности, имели целью не только заклеймить родителей внебрачного ребенка; ученые предполагают, что эти процедуры хотя бы отчасти спасали людей от последствий общественного осуждения. В эпоху развитых горизонтальных связей это было весьма и весьма актуально. Сплетня, неприязнь соседей, испорченная репутация могли иметь далеко идущие последствия. Публичное признание свое проступка и публичное же покаяние, вероятно, давали родителям внебрачного ребенка шанс восстановить отношения с общиной и жить прежней жизнью, отделавшись относительно малой кровью. Кроме того, примирение с приходской церковью могло обеспечить одинокой женщине необходимую поддержку, чтобы вырастить ребенка. Несмотря на все попытки церковных судов добиться финансовой поддержки от мужчины, это удавалось далеко не всегда. Отцы нередко исчезали, а члены их семей отказывались брать на себя ответственность; таким образом, женщина, не способная прокормиться своими силами, оказывалась на попечении прихода, гильдии, муниципалитета.
Следует отметить, что, в то время как матери внебрачных детей в целом не считались единственно ответственными за свое положение (если отец ребенка не скрывался, он также обязан был пройти процедуру покаяния), на тех из них, кто становился бременем для общины, смотрели неодобрительно. Часть женщин, представавших перед судом по обвинению в разврате, вероятно, навсегда попадала в порочный круг сексуальной эксплуатации, порожденной бедностью. В документах манориальных судов есть истории женщин, оштрафованных за две и более внебрачных беременности; встречаются целые кланы из теток, матерей и дочерей, регулярно предстающих перед судом за рождение детей вне брака. Некоторые благотворительные организации, сами едва сводившие концы с концами, исключали таких женщин из списков бедняков, достойных помощи.
Экономическое положение общины также играло свою роль в том, как обращались с незамужними матерями. Незамужних матерей активно уличали и штрафовали, когда земли и доступных ресурсов было мало. В эпоху перенаселения внебрачные дети считались нежеланным бременем для общины, у которой и без того ресурсов было не в избытке. Однако после того как чума заметно проредила население, незамужних матерей перестали штрафовать; их дети, с вероятностью, считались желанной рабочей силой.
Кроме того, существовала некоторая разница между деревенскими и городскими общинами. В крестьянском сообществе рождение незаконного ребенка, как правило, не стигматизировало мать, даже если лорд брал с нее штраф за "развратное поведение". Отчасти это было связано с брачными обычаями. Для средневековых английских крестьян заключение брака было длительным процессом, который стирал грань между браком и сожительством. В промежутке между помолвкой и венчанием пара вполне могла жить в одном доме; это считалось допустимым и в то время, пока обговаривались условия брака. В преддверии свадьбы семья и общество терпимей относились к нарушениям запретов. Приходские отчеты дают понять, что порой крестьянка в день свадьбы проходила и вышеупомянутое «очищение», то есть после венчания заодно получала благословение как молодая мать.
https://tal-gilas.livejournal.com/392462.html
читать дальше
Церковь признавала законнорожденным ребенка, который родился от пары, не имевшей препятствий к браку и заключившей союз «как должно», публично и официально, дабы всем было очевидно, что обе стороны дают согласие добровольно. Эта формулировка таила ряд опасностей сама в себе. Поскольку брак должен был, в первую очередь, основываться на добровольном согласии двух лиц, можно было заключить его и тайно, без свидетелей. Мужчине и женщине было достаточно лишь заявить, что они готовы стать супругами, и (опционально) обменяться кольцами. В документах церковных судов мы находим немало случаев, когда женщина настаивала, что состоит в законном браке, утверждая, что переспала с мужчиной, после того как они поклялись друг другу в верности, в то время как мужчина уверял, что это был просто секс без обязательств. Отсутствие свидетелей делало обе стороны уязвимыми, но, судя по всему, чаще именно женщины становились жертвой этого юридического казуса. В начале 13 века епископ Солсберийский даже обнародовал статут, настоятельно советуя мужчинам «не надевать девушкам соломенные кольца» и не побуждать их к разврату.
Расхождения между церковным и гражданским правом также мешали однозначно определить, что есть законнорожденность. Кроме того, картину усложняло и то, что можно назвать общественным мнением – точка зрения прихода, соседей, друзей и родственников, которые выносили собственный вердикт касательно того, можно ли назвать конкретный союз браком. Хотя церковное представление о браке было в целом установлено в 11-12 веках, вплоть до 15 века на детей, которых церковь имела право счесть незаконными, местное общество порой смотрело как на законных, и наоборот.
История Агнес Редвелл. Еще одна женщина, Беатрис Шарп (отец ее ребенка, Джон Уэст, не явился на суд), в 1435 г. должна была три воскресенья подряд босиком и в одной сорочке обойти вокруг церкви. Кроме того, в Англии до Реформации существовал обычай, согласно которому молодая мать спустя примерно тридцать дней после родов преклоняла колени на паперти местной церкви и получала благословение священника. Эта церемония носила название «очищения» (purification). Войдя в церковь, женщина, обычно в сопровождении подруг и родственниц, садилась на особую скамью, первой ставила свечу и преклоняла колени у алтаря после мессы. В то время как для замужней женщины «очищение» становилось своего рода праздником, для невенчанной матери эта процедура могла быть мучительным испытанием. Документы свидетельствуют, что некоторые пытались ее избежать. Так, в 1451 году Джоанна Тальбот предстала перед судом в Лондоне за то, что покинула свой приход, не пройдя «очищение» после рождения внебрачного ребенка. Оказалось, что, когда она преклонила колени на паперти, священник, вместо того чтобы, по обычаю, пригласить ее в церковь, задул свечу, которая Джоанна держала в руке. Во время мессы он выражал ей свое презрение, во всеуслышание восклицая: «Будем мы нянчиться с тобой за свечку, пенни и кусок полотна!».
С другой стороны, ритуалы публичного покаяния, при всей их унизительности, имели целью не только заклеймить родителей внебрачного ребенка; ученые предполагают, что эти процедуры хотя бы отчасти спасали людей от последствий общественного осуждения. В эпоху развитых горизонтальных связей это было весьма и весьма актуально. Сплетня, неприязнь соседей, испорченная репутация могли иметь далеко идущие последствия. Публичное признание свое проступка и публичное же покаяние, вероятно, давали родителям внебрачного ребенка шанс восстановить отношения с общиной и жить прежней жизнью, отделавшись относительно малой кровью. Кроме того, примирение с приходской церковью могло обеспечить одинокой женщине необходимую поддержку, чтобы вырастить ребенка. Несмотря на все попытки церковных судов добиться финансовой поддержки от мужчины, это удавалось далеко не всегда. Отцы нередко исчезали, а члены их семей отказывались брать на себя ответственность; таким образом, женщина, не способная прокормиться своими силами, оказывалась на попечении прихода, гильдии, муниципалитета.
Следует отметить, что, в то время как матери внебрачных детей в целом не считались единственно ответственными за свое положение (если отец ребенка не скрывался, он также обязан был пройти процедуру покаяния), на тех из них, кто становился бременем для общины, смотрели неодобрительно. Часть женщин, представавших перед судом по обвинению в разврате, вероятно, навсегда попадала в порочный круг сексуальной эксплуатации, порожденной бедностью. В документах манориальных судов есть истории женщин, оштрафованных за две и более внебрачных беременности; встречаются целые кланы из теток, матерей и дочерей, регулярно предстающих перед судом за рождение детей вне брака. Некоторые благотворительные организации, сами едва сводившие концы с концами, исключали таких женщин из списков бедняков, достойных помощи.
Экономическое положение общины также играло свою роль в том, как обращались с незамужними матерями. Незамужних матерей активно уличали и штрафовали, когда земли и доступных ресурсов было мало. В эпоху перенаселения внебрачные дети считались нежеланным бременем для общины, у которой и без того ресурсов было не в избытке. Однако после того как чума заметно проредила население, незамужних матерей перестали штрафовать; их дети, с вероятностью, считались желанной рабочей силой.
Кроме того, существовала некоторая разница между деревенскими и городскими общинами. В крестьянском сообществе рождение незаконного ребенка, как правило, не стигматизировало мать, даже если лорд брал с нее штраф за "развратное поведение". Отчасти это было связано с брачными обычаями. Для средневековых английских крестьян заключение брака было длительным процессом, который стирал грань между браком и сожительством. В промежутке между помолвкой и венчанием пара вполне могла жить в одном доме; это считалось допустимым и в то время, пока обговаривались условия брака. В преддверии свадьбы семья и общество терпимей относились к нарушениям запретов. Приходские отчеты дают понять, что порой крестьянка в день свадьбы проходила и вышеупомянутое «очищение», то есть после венчания заодно получала благословение как молодая мать.
https://tal-gilas.livejournal.com/392462.html
@темы: женский вопрос, детский вопрос, англомания