[Шано]

• что касается юридической стороны, с точки зрения «салического закона» - однозначного отстранения женщин от наследования там не было – и тем более не было невозможности передачи прав и обязанностей по женской линии. Не наследовала только вдова (супруга наследодателя), попадавшая под имущественную опеку сына – но это не касалось дочерей и ряда других родственников по женской линии, в том числе собственно женщин. Салический закон четко устанавливал очереди наследования – и наследниками первой очереди шли ДЕТИ (filii) наследодателя. Несмотря на двоякость перевода слова filii (которой, кстати, нет при переводе классических римских текстов), по смыслу нормы параграфа первого титула LIX «Об аллодах» (наследственное право, говоря современным языком) речь идет о детях обоего пола, с некоторым преимуществом сыновей в силу обычая.
  
  
  
  • При отсутствии наследников первой очереди, к наследованию призывается МАТЬ как наследник второй очереди (в силу того, что полную дееспособность мужчина, как правило, приобретал после смерти отца, отец тут не значится). Третья очередь – братья и сестры наследодателя одновременно. Четвертая очередь – сестра матери (тетка), пятая очередь – ближайший родственник по линии отца либо матери. При отсутствии наследников пятой очереди, имущество признавалось выморочным. По материнской линии  также  передавалась  обязанность выплаты верегельда (в «Русской Правде» - «вира», штраф и компенсация ущерба «в одном флаконе» и ряд других обязательств.
    С другой стороны, в самых древних текстах «салического закона» (хоть самый первый текст в оригинале до нас и не дошел) действительно присутствует императивная норма параграфа пятого титула LIX об отстранении любых женщин от наследования земли (terra), являющаяся специальной по отношению к общему порядку наследования по закону. Тут, правда, есть одна проблема – она была отменена еще в конце VI века эдиктом (капитулярием четвертым) франкского короля Хильперика (сидевшего, правда, не в Париже, а в Суассоне). Связано это было с тем, что на франкской территории были по-прежнему очень сильны правоотношения, возникшие еще в эпоху Рима и регулировавшиеся гораздо более развитым римским правом. Да и население было во многом галло-римское, то есть носители еще римской правовой культуры. Хильперик был вынужден адаптировать отдельные нормы варварского протогосударственного права к существующей правовой реальности.
  
  
  • Дело обстояло так, что галло-римлян совершенно официально продолжали судить по римским законам (точнее, использовался константинопольский «Кодекс Феодосия», включавший нормы римского права начиная с 312 г.), а «Салическая правда» применялась только к крайне немногочисленным на территории будущего Западно-Франкского королевства франкам.
    Путаница возникает с появлением Эмендаты, последней полной редакции «Салической правды», датируемой периодом Карла Великого. Из нее якобы «капитулярий Хильперика» исчезает и воспроизводится древнейшая норма. Однако анализ характера разработки Эмендаты позволяет предположить, что имело место не изменение законодательства, а наведение редакционного порядка в основном тексте Салической правды – в который капитулярии формально не входили (их туда включают только ученые 19-20 веков, причем условно). 
  
  
  • Поэтому формально-юридически принятие Эмендаты (вспомните английское amended – «уточненное» не означало отмены действия капитуляриев Меровингов, и при использовании основного текста закона следовало бы учитывать и влияющие на нее формально не отмененные указы соответствующих королей. Специального указа об отмене капитуляриев VI-VII веков нет – по крайней мере не найдено, да и не могло его быть в силу того, что именно капитуляриями управлялась жизнь в Каролингской империи из-за ее неоднородности. Надо понимать, в 1358 году в библиотеке Сен-Дени монах Ришар Скотт откопал именно Эмендату – и ТОЛЬКО ЕЕ, чему все несказанно обрадовались.
    Так или иначе, «Салическая правда» уже в конце IX века утратила статус источника права в силу юридически оформленного распада империи Карла Великого и изменения общественного уклада, и ссылаться на нее в середине XIV века – это все равно что сейчас в российском суде ссылаться на Судебник 1550 года как на закон, подлежащий применению (то есть как на источник права). В этой связи можно упомянуть также, что ряд исследователей указывает на то, что нa тогдашних франкских документах нет ссылок на «Салическую правду» - что, впрочем, может объясняться тогдашним авторитетом именно суда, а не закона как текста (авторитет текста характерен для Французской и Американской революций). Но это не так принципиально. «Салическая правда» явно носила цель частичной записи правового обычая, характерного для определенного периода – и с усилением феодальной раздробленности прекратила свое действие. 
  
  
  • На смену ей в будущей Франции пришли кутюмы – правовые обычаи, адаптированные к реалиям чисто феодального периода, причем разные в зависимости от территорий (помните, мятежные бароны – сторонники Робера Артуа при встрече с Маго ссылаются на кутюмы, а не на какой-то там салический закон, и требуют их уточнить?) Записывать их, к слову, начнут только незадолго до Филиппа Красивого. И система наследования из салического закона была обычным правом давно и полностью сломана. 
  
  
  • Вот, кстати, еще пример: тот же Дрюон пишет о норме применения пыток при судопроизводстве (к тамплиерам, братьям д’Онэ и так далее) – так вот, это было совершенно недопустимо по «Салической правде», где пытки могли применяться только к рабам (явная рецепция из античного права).
    Если же представить себе буквальное применение норм наследственного права по салическому закону с учетом капитуляриев Хильперика (об их отмене Эмендатой у нас сведений нет), то получается простейшая задачка для студентов юрфака ЛГУ: По смерти Людовика Х открывается, говоря современным языком, наследственное дело, в наследственную массу входят земли королевского домена и личные права и обязанности. В силу правового обычая вопрос откладывается до разрешения от бремени вдовы наследодателя – Клеменции Венгерской (ибо обычай диктует различное решение в зависимости от пола ребенка – к слову, учет прав нерожденного ребенка при наследовании характерен и для современного наследственного права). У нее рождается сын, который в силу обычного (то есть проистекающего из обычая) преимущества наследников мужского пола в одной линии наследования признается единственным наследником. Он приобретает правоспособность с момента рождения – и признается королем Иоанном I. 
  
  
  • Тут, как видим из исторических источников и из текста Дрюона, споров никаких нет, все бароны королевства согласны – «Да здравствует король!». Наследственное дело после смерти Людовика Х закрыто, Жанна Наваррская от наследования французской короны отсекается независимо от решения вопроса о ее реальном происхождении от формального отца. Кстати, закрепление за ней прав на Наварру де-факто означало признание ее законнорожденности, так как эти права она получала по отцовской, а не материнской линии. Однако тут же возникает новое наследственное дело, в связи со смертью уже Иоанна I. Сыновей и дочерей, то есть наследников первой очереди, у него нет. Тогда получается, что к наследованию по салическому закону должна была быть призвана… его мать – Клеменция Венгерская (как минимум в отношении титулов, с учетом споров о привязке королевского титула к земле). И именно она должна была стать правящей королевой. Кстати, такие разговоры в «чертогах власти» тогда звучали. Филипп V Длинный пролетал как фанера над (как раз) Парижем.
    У российских читателей «Проклятых королей» приход Филиппа Длинного к власти не вызывал никаких вопросов, потому что он четко ложился в принятую у древнерусских князей систему лествичного права – прекрасно знакомую любому, кто мало-мальски интересуется историей. На Руси власть передавалась не от отца к сыну, а от брата к брату. Кода умирал последний брат в предыдущем поколении, власть переходила к старшему сыну старшего брата предыдущей ветви, то есть открывалась новая ветвь – новое поколение «лествицы». 
  
  
  • Но вот проблема в том, что в «Салическом законе» «лествичной» системы… не было. И переход власти к Филиппу V, если предположить формальное провозглашение следования салической системе (чего в реале не было), был бы обусловлен именно незнанием реальной системы наследования у древних франков, которое повлекло за собой применение де-факто лествичной системы – применение третьей очереди в обход первой и второй. Соответствие перехода власти от Филиппа V к его брату Карлу IV именно салической системе можно было бы обосновать только выбором трактовки перевода латинского filii как «сыновья» - тогда да, третья очередь. Что некорректно – если в единственном числе filius означает «сын», а filia - «дочь», то filii во множественном – именно «дети», без заострения внимания на гендере. Но тут совершенно точно, что древние положения салических франков к позднекапетингскому режиму перехода власти не имели ни малейшего отношения.
    Ибо прецеденты наследования земель женщиной и передачи прав на земли через женщину в древнефранцузской истории – причем уже намного позже Эмендаты - БЫЛИ, и про них в описываемый период вспоминали. В первую очередь это Алиенора Аквитанская – мать Ричарда Львиное Сердце. В отсутствие живых братьев, после смерти отца именно она – дочь – была признана владетельной герцогиней огромной территории в четверть с лишним нынешней Франции (включая, кстати, Гасконь, которая «пока еще жива» в песне д’Артаньяна в начале советского фильма). Причем, если на ее замужество требовалось согласие баронов, то вот на наследование земель никакого согласия не требовалось – то есть правовой обычай наследования дочерьми земель у западных франков был, и вопросов ни у кого не вызывал. А вот приводимый
  
  
  • Дрюоном второй пример в лице Анны Русской (Анны Ярославны, дочери киевского князя \ цезаря россов Ярослава Мудрого) некорректен – Анна не являлась самостоятельной правительницей и была со-регентшей при малолетнем сыне Филиппе I. Это не княгиня Ольга – да и та вроде воспринималась как регентша при Святославе, ибо, по летописям, на древлян войско формально вел четырехлетний Святослав именно в качестве князя (а не княжича). 
  
  
  • Путаница в статусе Ольги возникла из-за Константина Багрянородного, писавшего про «королеву ругов» - но он имел в виду явно статус королевы-матери, так как упоминает про «Сфендослава». Кстати, аналогичный статус регентш был и у Елены Глинской, и у Софьи – первой правящей самостоятельной коронованной особой женского пола на Руси стала Екатерина I. Что же касается Алиеноры, то именно благодаря ее второму браку с Генрихом Плантагенетом, в результате которого Алиенора передала Аквитанию под английское управление, Англия получила огромные и прочные владения на континенте, ставшие материальной причиной Столетней войны. Это еще одно доказательство того, что женщина могла передавать права, связанные с землей – проще говоря, французские правительства времен второго и последующих этапов Столетней войны безбожно врали.
    Ну и последний вопрос: мог ли Эдуард III быть «первым в очереди» на французский престол? По салическому праву – точно нет. По реально сложившемуся порядку престолонаследия – видимо, мог. По отношению к последнему королю из династии Капетингов он – сын сестры, племянник. Филипп Валуа – двоюродный брат, сын брата отца последнего короля. То есть Эдуард - ближайший родственник мужского пола, что, кстати, совпадает и с салической ветвью наследования. Эдуард III – внук царствовавшего короля. Филипп VI по идее тоже, только вот короли разные – если Филипп – внук Филиппа III, то Эдуард – внук Филиппа IV, более близкого в линейке царствования. 
  
  
  
  


• немного больше здесь author.today/post/390447

@темы: средние века