[Шано]

четверг, 05 сентября 2024 в 20:13

Пишет Эрл Грей:

Что такое норма в языке? Мы говорим, что это правило реализации языковых единиц в речи образованных людей. Я сама так пишу в научных работах, хотя знаю, что это не совсем правильно (или даже совсем неправильно). Мы подменили слово «культурный» словом «образованный». Но что на самом деле значит «образованные люди»? Я уже не раз приводила в интервью одну шуточную фразу, она мне очень нравится: «У него два высших образования, но, правда, нет начального», — сейчас это типичная ситуация. Образованность перестала коррелировать с уровнем культурности, и мы не можем найти новые критерии. Важно ли, сколько у человека высших образований? Или наличие хотя бы одного? Важно ли, сколько человек читает? Между этими вводными и результатом, то есть хорошей речью, нет прямой связи. У меня есть подо­зрение, что хорошая речь идет скорее от семьи, чем от каких-то внешних факторов. О фонетических отцах, детях и внуках У нас убыстрилась смена языковых поколений. Скажем, на середину XX века нам хватало двух норм произношения: старшей и младшей. Метафорически мы называли их носителей фонетическими отцами и фонетическими детьми. В мировой социолингвистике считается, что смена языкового поколения происходит каждые 25–30 лет: за это время проявляются и устанавливаются новые нормы и закономерности. Сейчас нам уже недостаточно этих двух стандартов: помимо фонетических отцов и фонетических детей, нужны фонетические внуки, а иногда и правнуки. С чем это связано? Во-первых, люди стали дольше жить. Во-вторых, они усваивают особенности произношения и языка в значительно более раннем возрасте. Также языковые закономерности стали меняться гораздо быстрее, чем раньше. Я говорю именно про произно­шение, но это очень хорошо заметно и в лексике: слова стали гораздо быстрее появляться и исчезать. Это связано с огромным объемом заимствований, очень многое приходит извне. У нас одновременно могут существовать много разных эталонов правильной литературной речи. Представление, о том, что норма — это единственно правильный способ реализации языковой единицы, которое бытовало еще полвека назад, в наше время абсолютный миф и утопия. Норма — это набор вариантов, из которых человек выбирает наиболее подходящий к условиям общения в определенный момент. О московском и петербургском произношениях Полвека назад разница между произношением в Москве и Петербурге была чрезвычайно заметной и «била в уши» не только профессионалу. Там, где москвич произносил «щ» («я ищу», петербуржец произносил «шч» («я ишчу», там, где у москвича на конце слова были мягкие губные («семь», «голубь», «любовь», у петербуржца звучали твердые («сем», «голуп», «любоф». Это было нормой. В середине XX века насчитывали около 19 таких ярких отличий, а затем, с каждым следующим поколением, разница стала нивелироваться. Причины абсолютно понятны: все слушают одно и то же телевидение и радио, а все звучащие средства массовой информации ориентированы на московское произношение. Но что-то все равно осталось, в первую очередь в речи старых петербуржцев. Поехала я как-то с очень известным лингвистом, историком языка на конференцию в Петербург. И вот мы уже въезжаем на Московский вокзал, стоим в тамбуре, и он задает вопрос: «Слушай, а петербургское произношение вообще осталось?» Я отвечаю: «Да, осталось в осколках речи старшего поколения». Этому он не поверил, потому что, когда оканчивал в Петербурге аспирантуру и докторантуру, никакого петербургского произно­шения не слышал. В этот момент «в кустах стоял рояль» — открываются двери вагона, и раздается зычный крик носильщика: «Все на платформу номер восем, прибыл поезд из Москвы». Наш знаменитейший лингвист Александр Александрович Реформатский очень трепетно относился к изменению московской нормы и свою дочку Марию Александровну Реформатскую, что называется, кнутом и пряником приучал к старомосковским нормам. Например, она говорила не «коричневый», а «коришневый». Это осталось с ней на всю жизнь, потому что было искусственно заложено в детстве. Вообще все, что делается искусственно (и в отношении языка тоже), никогда до добра не доводит. Очевидно, такого рода примеры можно найти и среди старинных петербургских семей. Это связано с убеждением, что их норма по определению должна отличаться от московской. Мария Каленчук Источнег знаний Весьма интересные рассуждения о норме от профессионала.

@темы: Вавилон-18 по-русски