суббота, 03 февраля 2024 в 20:09

Пишет natali70:

Здесь больше перечисление, но все же полезно для общего развития. Единственное, что мне не совсем понятно, почему отдельно не был упомянут труд "Полифонические мотеты Лассуса" и это название прозвучало применительно к "Картонной коробке", хотя мне кажется, что о нем говорилось в "Чертежах Брюса Партингтона". Статья из 4 выпуска журнала Baker Street Journal Произведения мистера Шерлока Холмса Уолтер Клайнефелтер УЧИТЫВАЯ, что в наши дни предпринимаются все усилия по поиску и оценке печатных произведений любого человека - если это личность , пользующаяся дурной или доброй славой, — который прикасался пером к бумаге или стучал по пишущей машинке с литературными намерениями, - можно было бы почти склониться к выводу, что произведениям ни одного из этих господ не удалось избежать изысканий книжных критиков и книжных сыщиков. Однако есть,по крайней мере, одно весьма очевидное упущение, которое следует приписать этим искателям названий и оценщикам литературных достоинств. Я имею в виду то, что они так и не взяли на заметку труды мистера Шерлока Холмса. Принимая во внимание явную значимость одних только его научных работ, столь вопиющая оплошность с их стороны, если это действительно оплошность, а не заговор молчания, почти превосходит все ожидания. Они, конечно, не могут прикрыть это заявлениями о том, что никогда не видели ни одной работы с титульными страницами, на которых утверждалось бы авторство великого детектива-консультанта, не говоря уже о выражениях сомнения относительно того, действительно ли Холмс когда-либо занимался литературным творчеством. Такие уловки бесполезны. Все улики - веские, неопровержимые доказательства — против них. Пусть эти критики и библиографы отложат в сторону свои ошибочные предположения и необоснованные убеждения, и пусть они решат возместить, насколько смогут, свою оплошность. А тем временем, чтобы они могли знать, что именно они ищут, необходимо только предоставить им в качестве руководства доказательства, которые они, по-видимому, упустили из виду, доказательства, состоящие из нескольких разрозненных ссылок, которые можно найти в различных отрывках, встречающихся в тексте Шерлокианского Канона, изложенных блаженной памяти достопочтенным доктором Джоном Х. Уотсоном. Из этих упоминаний можно составить, и расположить их в более или менее хронологическом порядке, названия всех литературных трудов, и про которые теперь можно с уверенностью сказать, что они вышли из-под пера мистера Шерлока Холмса: 1. “Книга жизни”. Статья, анонимно опубликованная в журнале, без указания его названия и даты размещения, которую доктор Уотсон прочитал, нетерпеливо ожидая свой завтрак в памятное утро 4 марта 1881 года. («Этюд в багровых тонах». Будучи изложением тех практических теорий науки дедукции и анализа, которые ему предстояло увидеть в тот самый день в действии с таким поразительным успехом при расследовании “нехорошего дела” в доме 3 по Лористон-Гарденс, и в течение последующих тридцати с лишним лет с аналогичными результатами, статья показалась ему “поразительной смесью разумных и бредовых идей” и “написанной лихо”, но, как он заметил Холмсу, “дикой чушью” и “ теорией некоего бездельника, сочинявшего... изящные парадоксы в тиши своего кабинета”. Читатель, вероятно, помнит, что Уотсон не особо далеко продвинулся в своем критическом анализе“Книги жизни”, до того, как Холмс заявил, что автором является он, а также рассказал о некоторых вещах, что разрешило большинство вопросов, которые беспокоили его соседа по квартире с тех пор, как они поселились на Бейкер-стрит несколько недель назад. Хотя “Книга жизни” - первое из произведений сыщика, упомянутых в рукописи, библиограф, вероятно, сочтет, что ему не может быть отведено первое место ни в одном из перечней его работ, изложенных в строго хронологическом порядке. И тот факт, что Холмс не подписал статью, может не только объяснить большую часть тумана, скрывающего его авторство, но и предвещать множество трудностей для его библиографа, посколькуэто позволяет предположить, что все его опубликованные работы могли быть выпущены без подписи или под псевдонимом. 2. «О различиях пепла от разных сортов табака»; с перечислением 140 видов сигарного, сигаретного и трубочного табака, с приложением цветных иллюстраций.» То, что эта работа уже существовала, по крайней мере, в рукописи, если не в виде книги, к 4 марта 1881 года, когда Уотсон прочитал “Книгу жизни”, подтверждается собственными словами Холмса, сказанными в тот же день: “Я специально изучал пепел от разных сортов табака; если хотите знать, я написал об этом целое исследование.”(«Этюд в багровых тонах». Тогда он не сообщил ее действительного названия; оно оставалось неизвестным до тех пор, пока его биограф не представил миру повесть под названием "Знак четырех", в которой рассказывалось о приключениях, связанных с их участием в деле убийства Шолто и похищении сокровищ Агры в сентябре1887 года. Однако, в то время, после более чем шести лет тесного общения с Холмсом, Уотсон, по-видимому, ничего не помнил о том, как он прочитал статью, под названием “Книга жизни”, поскольку в "Знаке четырех" он говорит о том, что был очень поражен, когда Холмс упомянул о своих произведениях и показал ему свои опубликованные работы, среди которых была монография о табаке. На первый взгляд, эта забывчивость со стороны Уотсона может показаться лишь одним из многих несоответствий и, казалось бы, противоречивых заявлений, которых так много в Священных писаниях доктора Уотсона, как и во всех других канонических откровениях, но в данном конкретном случае провал в памяти, вероятно, был преднамеренным по причинам, о которых будет сказано в свое время. Вновь упомянутая ее автором в 1889 году во время расследования убийства Чарльза Маккарти в Боскомбской долине, монография «О различиях пепла от разных сортов табака" – единственный из трудов Холмса, который, исходя из записей Уотсона, сыщик упоминает не единожды. Следовательно, можно сделать вывод, что он немало гордился ее авторством, вероятно, считая эту работу своим важным вкладом в то, что можно назвать деталями научного расследования. Работа, несомненно, была встречена с огромной благодарностью со стороны небольшого числа частных детективов, которые использовали методику, весьма похожую на методы Холмса. Можно быть уверенным, что наиболее тупые из сотрудников Скотленд-Ярда отнеслись к ней с презрением, и в этом отношении они были не одиноки: читающая публика также восприняла замечания Холмса о “разнице между черным пеплом трихинопольской сигары и белыми хлопьями «птичьего глаза»” ,как полную чушь. На самом деле, общее мнение об этой работе, по-видимому, было наиболее точно высказано джентльменом, который сделал откровения Уотсона доступными для издателей. “Довольно забавно, не правда ли?”- заметил он, когда табачный лавочник из Филадельфии написал ему, чтобы узнать, где он может получить экземпляр этой монографии. Поскольку из собственного заявления Холмса (в «Знаке четырех»известно, что в 1887 году Франсуа ле Виллар из французской полиции переводил это произведение на свой родной язык, библиограф также вынужден найти и зафиксировать это французское издание,предположительно опубликованное около 1888 года. 3. Две короткие монографии о различиях формы человеческого уха, никак не озаглавленные, в ужасном деле «Картонной коробки». Холмс заявил, что является их автором, и они появились “в «Антропологическом журнале» за прошлый год”. Уотсон не датировал «Картонную коробку», но в соответствии с хронологией Холмсианских умозаключений по этому прискорбному делу работа «О полифонических мотетах Лассуса» была напечатана и распространялась частным образом. И Уотсон сообщает, что эксперты назвали ее “последним словом науки по данному вопросу”. Отпечатанная для частного распространения, она, вероятно, окажется одним из самых редких произведений Холмса. 11. «Исследование халдейских корней в древнем корнуоллском языке». Фрагмент филологического исследования, которое, по словам Уотсона, Холмс начал проводить во время отпуска в Корнуолле в марте 1897 года. («Дьяволова нога». Эту работу Холмсу также пришлось на время отложить по причине профессионального характера –из-за расследования "Корнуэльского ужаса", который он считал самым странным делом, которым он когда-либо занимался. Когда эта тайна была раскрыта, он “с чистой совестью” вернулся к разработке тезиса о том, чтодревний Корнуэльский язык “был сродни халдейскому и в значительной мере заимствован у финикийских торговцев, приезжавших сюда за оловом”, и, по всей вероятности, он завершил его перед возвращением в Лондон — его следующее дело, о котором имеется запись, "Приключение в поместье Шоскомб" началось на Бейкер—стрит в мае 1897 года - но в Каноне нет ничего, что указывало бы на то, что результаты его исследований были опубликованы. Если после длительного поиска библиограф не встретит их в печатном виде, то, возможно, ему придется тешить себя надеждой, что когда-нибудь, возможно, он все же раскопает оригинал рукописи. 12. «Тайнопись: анализ 160 различных шифров.» “Я довольно хорошо знаком со всеми видами тайнописи и сам являюсь автором небольшого научного труда на эту тему”, - сказал Холмс в “Пляшущих человечках”,но признаюсь, что этот шифр для меня – совершенная новость". Дело «Пляшущих человечков» произошло в 1898 году, обстоятельство, которое объясняет место, отведенное «Тайнописи» в этом списке, но, к сожалению,не устанавливает определенно или даже приблизительно время написания и появления этого труда. Кстати, "Тайнопись" - последняя из технических публикаций, упомянутых в Каноне. Несколько раз, как до, так и после своего добровольного изгнания из Англии, Холмс намекал, что у него были мысли о написании статей по другим аспектам детективной науки. Среди тем, которыми он намеревался заняться, были пишущая машинка и ее связь с преступностью (Установление личности, 1888), симулирование болезней (Шерлок Холмс при смерти, 1889) и использование собак в детективной работе ("Человек на четвереньках", 1903). Хотя такие намерения должным образом зафиксированы в Каноне, к ним нельзя относиться слишком серьезно, поскольку об их исполнении ничего не сказано, то же самое можно сказать о намерении Холмса, озвученном в “Эбби Грейндж” в 1897 году, посвятить свои "преклонные годы составлению руководства, в котором сосредоточится все искусство раскрытия преступлений". То, что его намерения взяться за любую подобную работу были не слишком серьезными можно предположить из заявления, сделанного им в 1891 году, когда преследуемый Мориарти, который уже почти настиг его, и думая о том, чтоб уйти на покой, он сказал Уотсону: “В последнее время меня, правда, больше привлекало изучение загадок , поставленных перед нами природой, нежели те поверхностные проблемы, ответственность за которые несет несовершенное устройство нашего общества”. («Последнее дело Холмса».И если учесть также темы, о которых, как известно, он писал в период между датой его отъезда из Англии в 1891 году и временем, когда он ушел на покой, уединившись в Сассекс-Даунс, около 1904 года—а именно, о своих впечатлениях о Тибете, положении в Судане, полифонических мотетах средневекового композитора, происхождении древнего Корнуэльского языка — вывод о том, что в 1891 году и даже до этой даты он покончил с работой по науке раскрытия преступлений, почти неизбежен. Правда, темы, о которых он писал в те годы, вряд ли были задачами, поставленными природой, изучение которых ему пришлось бы отложить до ухода на покой, но в то же время они никак не были связаны с наукой раскрытия преступлений. На самом деле, каждый, кто глубоко задумается над проблемами, изложенными Холмсом-автором, не может не быть искренне убежден, что технические труды были не только прямым следствием специальных и необычных занятий, которыми он занимался в рамках подготовки к делу своей жизни, еще учась в колледже, и которые он продолжил после того, как прибыл в Лондон,но и что составляющая большинства из них, таких как разновидности табачного пепла, датирование рукописей, влияние профессии на форму руки, отслеживание следов, тайнопись и, возможно, пара других, были свершившимся фактом, когда жизнь в доме на Бейкер-стрит стала реальностью. 13. Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения над отделением пчелиной матки. В печати на тот момент, когда Холмс совершил свой последний поклон в августе 1914 года эта работа, вероятно, была завершена и сдана в типографию до того, как он приступил к поимке фон Борка – к контрразведывательной операции, на успешное завершение которой у него ушло два года. Она описывается как небольшая синяя книжечка, на обложке которой золотыми буквами было написано «Практическое руководство по пчеловодству». Холмс назвал ее “плодами” своих “досугов”, “magnum opus” своих “последних лет”. 14. “Человек с белым лицом”. Опубликовано в журнале "Стрэнд", в ноябре 1928 г., и вошло в "Архив Шерлока Холмса", Лондон и Нью-Йорк, 1927 г. “- Почему бы вам самому не писать эти рассказы? - И буду писать, мой дорогой Уотсон, непременно буду”. (Эбби Грейндж). И он писал. Это один из них.В своих публикациях на английском языке эта история не должна представлять трудностей для библиографа. А вот поиск всех ее переводов, которые были сделаны,покажется ему немного утомительным. 15. “Львиная грива”. Опубликовано в "Стрэнд Мэгэзин", декабрь 1926 г., и в "Архиве Шерлока Холмса"-, Лондон и Нью-Йорк, 1927 г. То же примечание, что было сделано к предыдущему рассказу, применимо и к этому. В связи с этими двумя рассказами остается только добавить, что литературный агент Уотсона, должно быть, мог быть очень убедительным, раз уговорил Холмса разрешить ему опубликовать эти два рассказа вместе с повествованиями доброго Доктора, чьи литературные методы сыщик так часто и так бесчувственно осуждал. И если говорить о мнении Холмса о литературных достижениях Уотсона, то это напоминает о том, что именно критическому отношению детектива в отношении работ, вышедших из-под пера его Босуэлла, несомненно, следует приписать причину, по которой так удручающе мало известно о большинстве его собственных произведений. Эти сделанные с самыми лучшими намерениями критические высказывания нанесли удар той огромной и вполне оправданной гордости, которую Уотсон испытывал за свои рассказы, удар, который был более болезненным, чем когда-либо осознавал знаменитый разоблачитель преступников. Но даже несмотря на то, что в таких случаях чувства Уотсона всегда были задеты, и хотя его обида обычно была очень горькой, за исключением нечастых вспышек протеста, он обычно сохранял спокойствие, поскольку в начале своего общения с Холмсом он придумал способ поквитаться с ним за все эти словесные колкости. Никогда больше после того, как он вынес свое поспешное суждение о “Книге жизни”, он открыто не критиковал труды своего друга. На самом деле, он пошел гораздо дальше этого:всякий раз, когда он мог это сделать, он говорил о них очень мало, а когда он не мог не упомянуть о них, то, определенно, говорил о них гораздо меньше, чем было ему известно. Потому работы его друга сейчас сравнительно неизвестны, в то время как его собственные читают везде, где только существуют печатные издания. И все же, после того как библиограф и литературные критики выполнили свой долг перед великим исследователем, кто знает, может быть, в один прекрасный день его работы станут такими же известными, как сегодня книги Уотсона?

@темы: ШХ

---

Многие из вас, вероятно, знают этого художника из Малайзии и его замечательную серию рисунков тушью под названием «The Furry Thing». Первоначально на иллюстрациях был изображен коренастый черный кот; однако с тех пор художник стал показывать нам кошек с разным внешним видом.
Фонг начал рисовать котов еще до того, как в его доме появилась первая киса. Очень быстро их стало две.
( Читать дальше... 

@темы: картины, звери

---

МХАТовская школа

Вербянская (Дееву, смятенно) Ах, Валентин, да любите ли вы меня?!

Пауза.
Деев молчит, глядит через окно на закат; вытаскивает из жилетного кармана часы-луковицу, открывает на них крышку; кидает взгляд на напольные часы в углу, подходит к ним, отворяет круглое стекло и подводит стрелки; зажигает свечи в канделябрах, садится за стол, раскладывает долгий пасьянс, бросает карты, когда тот не сходится; раскуривает трубку, разрезает и пролистывает последние страницы недочитанного романа; достает из стола плоский ящик, из ящика - пистолет, откидывает затвор и заглядывает сзади в ствол, примеряется ладонью к рукоятке; встает и приближается к буфету, наливает себе рюмку ореховой настойки, выпивает ее скупыми глотками; выбивает и прочищает погасшую трубку; оборачивается к Вербянской, замершей с заломленными руками.

Деев (Вербянской, со значением в голосе) Не буду скрывать!.. zh-an.livejournal.com/339730.html

@темы: хи-хи

---

Cегодня я узнал, что azulejo/азулежу (португальские изразцы) - вовсе не от слова azul, как подумал бы всякий, учитывая, что голубой/синий в них отчетливо преобладает, а от арабского: "The word azulejo (as well as the Ligurian laggion[4]) is derived from the Arabic الزليج (al-zillīj), zellij meaning "polished stone" because the original idea was to imitate the Byzantine and Roman mosaics". "Изначально слово zulaycha или zuleija («маленький полированный камушек» пришло в португальский язык из арабского. Керамические изразцы изготавливали на древнем Востоке и использовали для облицовки стен. Арабы принесли с собой глазурованный кафель (зуляйдж) в Испанию (где он стал называться «асулехос» и Португалию (где то же самое слово произносилось «азулежу»".

Для примера: старый железнодорожный вокзал в Авейру. kot-kam.livejournal.com/3785193.html

@темы: Вавилон-18

---

В "Записной книжке Шерлока Холмса", изданной в Нью-Йорке в 1974 году, приводится газетная заметка из The Church Times за 1910 год. Гость из Южной Африки путешествовал по Волге двумя годами ранее, когда работал учителем-воспитателем двух сыновей предводителя дворянства Казанской губернии.

Он пишет:
"Я обнаружил, что вся Россия сходит с ума по Шерлоку Холмсу. Даже у крестьян (у тех, кто мог читать) имелись сборники рассказов, дешевые и, конечно, пиратские издания. Но рисунки Пейджета проникли и туда, так что все были в курсе, как выглядел главный герой.

Курьезный момент случился с моими двумя подопечными, которые, заметив, что я высок, худощав, гладко выбрит, да еще и курю трубку, уверяли, что я - живое воплощение образа Шерлока Холмса и умоляли сойти на ближайшей деревне, чтобы выдать меня за настоящую достопримечательность.

Я всегда жалел, что не согласился на эту мистификацию". vk.com/wall-203479626_1223

@темы: ШХ, 20 век: Россия и вокруг нее

---

@темы: хи-хи

---

Каково происхождение слова пай-, в выражениях пай-мальчик, пай-девочка?

Пай-мальчик появляется в русском языке с начала 1880-х (есть у Салтыкова-Щедрина), но просто пай как несогласуемое определение встречается и раньше:

Слава богу, ты здорова, дети здоровы, ты пай дитя; с бала уезжаешь прежде мазурки, по приходам не таскаешься А. С. Пушкин Письмо Н. Н. Пушкиной (Вчера был наконец&hellip (30 апреля 1834)

...как у бессмысленного ребенка, разбегаются глаза на пестроту и блеск, которого занимает только внешность, который тянется только к тому, чем можно играть и забавлять себя; который кричит, когда ему не дают хлопнуть по зеркалу, разбить часы, рвать книгу, для которого всё игрушки, всё забава и, наконец, который любит только тех, кто потворствует ему и гладит по голове: «Пай дитя!» А. Ф. Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского. Саломея (1848)

Иногда слово пай использовалось самостоятельно:

Если будешь пай, — говорит няня, — то и тебя повезут на вейке по городу кататься, да и на балаганы Александр Бенуа Жизнь художника.

Фасмер пишет, что это пай- происходит от финского и эстонского pai 'хороший, милый', которое было заимствовано также в языки прибалтийских немцев и шведов. В доступных мне финско-русском и эстонско-русском словарях, я этого слова не нашел, поэтому обратился к большим толковым словарям этих языков, которые доступны онлайн благодаря финским и эстонским ученым. Тут следует оговориться, что с финским я знаком настолько же, насколько с тибетским, то есть никак, а эстонский знаю еще хуже. Поэтому я доверился гугл-переводчику.

В словаре современного финского (Kielitoimiston sanakirja) обнаружилось неизменяемое слово pai «повторяющийся термин нежной ласки, особенно в связи с поглаживанием» (Pai pai pientä! «Пай-пай, маленький!». В эстонском сведений больше. Я использовал словари Sõnaveeb, Eesti keele seletav sõnaraamat и Eesti õigekeelsussõnaraamat. Как кажется, слово pai в эстонском может выступать как существительное 'ласка, поглаживание' и как прилагательное 'хороший, милый, послушный (о детях или в речи детей)' (Kui oled pai, ostan sulle kommi. 'Если будешь послушным, я куплю тебе конфеты', Tüdrukud püüdsid hästi, kangesti paid olla 'Девочки очень старались быть хорошими'), а также при обращения с просьбой или мольбой: Pai Jeesuke, tee mind terveks! 'Дорогой Иисус, исцели меня!' Gustav, olge nii pai ja aidake natuke! 'Густав, будь так добр и помоги немного!'. Произносят это слово, и когда гладят животных: Pai, pai, kiisu! 'Пай, пай, кошка!'. Нашлись в эстонском и прямые предшественники выражений пай-дитя (pailaps) и пай-мальчик (paipoiss). Так что информация Фасмера прекрасно подтверждается.

Слово пай в значении 'доля участника в общем деле' сюда не относится. Это тюркизм, появившийся в русском языке раньше, чем финско-эстонское пай. Среди его родственников турецкое pay 'часть, доля; числитель в дроби', азербайджанское pay 'доля, пай; участь, судьба; подарок, гостинец', гагаузское pay 'пай, часть, доля; участь, судьба; участок, надел; член предложения'. От финско-эстонского пай образовано слово паинька, от тюркского пай — паёк, пайщик. rousseau.livejournal.com/590120.html

@темы: Вавилон-18

---

Элизабет Фридман стояла в зале судебных заседаний и оглядывала присутствующих взглядом. Перед ней на скамье подсудимых были разные люди: помощники шерифа, директора крупной фирмы по перевозкам, мелкие бандиты и моряки. Все они сидели по ту сторону тюремной решётки только потому, что она расшифровала их тайный шифр. Благодаря этому шифру преступники передавали свои сообщения о перевозках нелегального спиртного в Америку.

Фридман попросила у судьи найти классную доску и мел, чтобы показать всем в этой большой комнате, как она раскрыла их заговор. Перед глазами она видела все сообщения, над которыми она сидела бессонными ночами на протяжении пяти лет. Все кодовые слова, все варианты расшифровки, все 12 тысяч сообщений о том, как лучше перевозить незаконный груз.

( Читать дальше... 

@темы: женский вопрос, 20 век, 19 век, СшА

---

callmycow.livejournal.com/496744.html

@темы: картины

---

( Ещё 2 фото... 

@темы: пейзажи

---

Откуда возникла испанская утвердительная частица sí 'да'?

Ее источник латинское слово sic 'так', поскольку подтверждение в латыни часто выражалось словами sic est '[это] так'. Аналогичного происхождения утвердительные частицы в итальянском (sì), галисийском (si), каталонском (sí), португальском (sim), фриульском (sì) ретороманском (schi) и корсиканском (sì) языках. Превращение наречия sic в утвердительную частицу произошло довольно рано в средневековой латыни. Уже в начале XII века Пьер Абеляр написал трактат Sic et Non “Да и Нет”. В основной части книги он разбирал 158 боголовских утверждений, сформулированных по общему образцу: «Должна ли человеческая вера дополняться разумом или нет?», «Имеет ли вера дело только с невидимыми вещами или нет?», «Можно ли верить только в одного Бога или нет?», «Является ли Бог единым унитарным существом или нет?».

В XIV веке Данте в трактате «О народном красноречии» использовал различие способов сказать «да» как основание для классификации языков Европы. Он отделил северные языки, где «да» чаще всего звучит как yò, от южных (романских) языков, которые делятся на три ветви. В одной «да» это si, в другой — oil, а в третьей — oc. “...произносящие "ок" занимают западную часть Южной Европы, начиная от границ генуэзцев. А говорящие "си" занимают восточную — от указанных границ именно до того мыса Италии, которым начинается залив Адриатического моря, и до Сицилии. Говорящие же "ойл" оказываются по отношению к ним северянами” (перевод Ф. Петровского).

Не знаю, первым ли Данте придумал разделение на lange de si, lange d'oil и lange d'oc, но для обозначения областей, где говорили на старофранцузском и староокситанском языках названия lange d'oil и lange d'oc закрепились, говорящие на окситанском языке и сейчас используют lenga d'òc для его названия, оно же стало источником топонима Лангедок (фр. Languedoc, окс. Lengadòc). Кстати, слово окситанский (Occitan), видимо, происходит от сложения oc и aquitanus 'аквитанский'.

А откуда взялись oil и oc? Их источник тоже латынь, а именно слово hoc 'это'. Скорее всего, они образовались из фразы hoc illud, которая дословно переводится несколько неуклюже «это то». Из старофранцузского oil возникло современное французское oui.

Интересно, что несмотря на, казалось бы, четкое разделение на lange de si, lange d'oil и lange d'oc, есть случаи, когда языки используют несвойственное им выражение согласия. Хотя каталонский относится к группе si, в старокаталонском языке применялась и частица òc, которая до сих пор сохраняется в северокаталонских говорах. Более того, в каталонском языке есть и oi. Это слово применяется в вопросах типа Ell ha estat ací a les vuit del matí; oi? «Он был здесь в восемь утра, да?». Его даже можно встретить в высоком стиле в качестве утвердительной частицы: Ell és un mal amic — Oi; sens dubte «Он плохой друг — Да, конечно». В свою очередь во французском языке есть si, которое используют при возражении в ответ на вопросы, заданные с отрицанием: например, Vous n'avez pas de frères? — Si, j'en ai sept». «У вас нет братьев? — Да нет, у меня семеро», Tu ne m’aimes pas, n’est-ce pas? — Si! «Ты меня не любишь, не так ли? — Да нет [люблю]», Moi, je n’ai rien fait! — Si! «Я ничего не делал — Да нет [еще как делал]».

Превращение слов со значением 'так, таким образом' в утвердительную частицу случилось не только в романских языках. Говоря по-русски, мы тоже можем при положительном ответе сказать не да, а так. А в польском, белорусском и украинском языках так / tak стало главной утвердительной частицей.

Вероятно, значения 'таким образом' и 'да' совмещались и в германском *ja. Правда, пока подтверждение этому я нашел лишь в готском, где слово ja имеет оба этих значения. Чаще для языков-потомков указывают только значение 'да'.

Заодно скажем, что от прагерманского *ja произошло древнеанглийское ġēa 'да'. Современное английское yes происходит от усиленного древнеанглийского ġīese, составленного из ġēa и sie — сослагательной формы глагола wesan 'быть'. Изначально ġīese значило что-то вроде 'да будет так'. rousseau.livejournal.com/589580.html

@темы: Вавилон-18

---

dok-zlo.livejournal.com/5501391.html

@темы: картины

---

"К основным продуктам питания индейцев относятся два: один называется картофель, он похож на трюфель, внутри такой же нежный, как вареные каштаны; у него нет ни кожуры, ни ядра, кроме той, что есть у трюфеля; потому что он также растет под землей".

Как обычно, "культурная война", ведущаяся англоамериканским лагерем, приписывает испанцам все ошибки и глупости, а англосаксам - все успехи и открытия. Именно она долгое время утверждала, что картофель в Европу завез Френсис Дрейк, что было бы слишком великой честью для пирата. На самом деле растение было привезено из Анд испанцами, которые, конечно же, попробовали его и полюбили. В наши дни споры идут только о том, где впервые в Европе посадили картофель: в Севилье или на Канарских островах.

Первое документальное подтверждение того, что в Севилье картофель выращивался для употребления в пищу, можно найти в бухгалтерских книгах госпиталя Синко Льягас. За 1573 году впервые записаны несколько покупок картофеля для пропитания персонала и больных. Любопытно, что эти закупки делались в декабре и январе, что позволяет заключить, что в Европу завезли андские сорта картофеля, которым требовалось меньше часов солнечного света для созревания.
Из Испании картошка попала в Италию и далее на север, в Германию. Сейчас также опровергнуто, что Дрейк привез картофель в Англию – это сделал математик Томас Хэрриот, который участвовал в экспедиции Уолтера Рэли в Карибский бассейн в 1585 году.

Распространению картофеля способствовало несколько факторов. Употребляемый в пищу в необходимом количестве, он обеспечивает организм человека всеми питательными веществами. Его можно выращивать в северных регионах, где мало солнца, много дождей и холода; растущий под землей, он не подвержен воздействию мороза и снега. А в условиях постоянных войн, когда разношёрстные армии вытаптывали всю Центральную Европу, крестьянам было удобно прятать его под землей и тем самым скрывать от грабежа. Фридрих II Прусский настолько популяризировал это растение, что в немецкой истории его прозвали "картофельным королем".

На протяжении веков картофель не давал умереть с голоду немцам, бельгийцам, ирландцам, полякам, датчанам, русским, шведам и т. д. Он стал одним из самых распространенных продуктов питания в Европе, о чем свидетельствует его присутствие во всевозможных рецептах и блюдах. Когда в 1840-х годах чума уничтожила посевы картофеля в Европе, около миллиона ирландских крестьян умерли от голода, а еще миллиону пришлось эмигрировать, поскольку они лишились своего основного продукта питания, а английские землевладельцы, которым принадлежали их фермы, не пожелали делиться урожаем пшеницы со своими арендателями.

Только благодаря картофелю, завезённому испанцами, европейцы сейчас живут настолько хорошо, что им даже пришло в голову отказаться от него – так же, как они расстаются с украшениями своих бабушек и дедушек. antinormanist.livejournal.com/532703.html

@темы: история кухни, фрукты-овощи

---

суббота, 27 января 2024 в 13:11

Пишет Эрл Грей:

Обычно языки имеют диалекты — региональные акценты, — а в каждом регионе существуют инновационные социальные секторы (артисты, солдаты, торговцы) и консервативные секторы (очень богатые, очень бедные). В зависимости от того, кто вы, ваш язык может меняться очень быстро или очень медленно. Нестабильные условия — военные вторжения, голод, падение прежних элитарных групп и возвышение новых — подстегивают темп трансформации. Некоторые части языка меняются легче и быстрее, тогда как другие более устойчивы. Это последнее jбстоятельство позволило лингвисту Моррису Сводешу составить стандартный список слов, образующих наиболее устойчивую часть словаря, — слов, которые имеют свойство сохраняться в большинстве языков мира даже после вторжений и завоеваний. В долгосрочной перспективе, полагал он, средний темп замещения этого устойчивого словаря может служить надежной стандартной мерой скорости изменения языка — Сводеш называл этот метод «глоттохронологией». Между 1950 и 1952 годами Сводеш опубликовал стословный и двухсотсловный списки базовой, или стержневой, лексики, включающие наиболее устойчивые термины. Согласно его гипотезе, всем языкам свойственно сохранять родные слова для передачи определенных значений, включая части тела (кровь, нога), малые числа (один, два, три), некоторые понятия родства (мать, отец), базовые потребности (есть, спать), основные природные явления (солнце, луна, дождь, река), некоторые названия флоры и фауны (дерево, домашние животные), некоторые местоимения (это, то, он, она) и союзы (и, или, если). Объем списка может варьироваться в зависимости от конкретных языков: так, в случае английского двухсотсловный список первоочередной лексики состоит из 215 слов. ...Сравнив словари стержневой лексики разных фаз истории языков, имеющих долгую письменную традицию (древнеанглийский — современный английский; среднеегипетский — коптский; древнекитайский — северокитайский, или мандаринский; поздний латинский — современный французский и еще девять других пар), Сводеш вычислил средний темп замещения, который составляет 14% слов в тысячу лет для стословного списка и 19% слов в тысячу лет для двухсотсловного. Сводеш предположил, что 19% — приемлемая средняя цифра для всех языков (обычно она округляется до 20%). Чтобы было ясно, что означают эти цифры, приведу пример: итальянский и французский содержат 23% неродственных слов двухсотсловного списка, а в испанском и португальском эта разница составляет 15%. Общее правило гласит, что если расхождения между словарями стержневой лексики двух диалектов превышают 10%, они взаимно непонятны либо приближаются к этому состоянию, то есть являются разными языками либо вот-вот таковыми станут. К этому надо добавить, что при скорости замещения, составляющей 14–19% базового словаря в тысячелетие, наш язык, скорее всего, будет непонятен нашим потомкам через тысячу лет. Из книги Дэвида Энтони "Лошадь, колесо и язык" У нас в стране наиболее значительный вклад в развитие лексикостатистики и глоттохронологии внес Сергей Анатольевич Старостин (1953-2005). Он, во-первых, внес в формулу Сводеша несколько важных поправок, которые позволили получать более точные и достоверные результаты, во-вторых, сумел разрешить одну из самых сложных проблем метода, предложив разграничивать между «внутренними» лексическими заменами (когда базисное слово заменяется на другое, уже существовавшее в языке, но имевшее другое значение — например, русское брюхо вытесняется животом, т. е. ʽжизньюʼ) и «внешними», то есть заимствованиями из другого языка. Оказывается, что постоянная скорость изменений характерна в первую очередь для внутренних замен, а не внешних, что естественно, поскольку объем заимствований очень зависит от конкретных непредсказуемых исторических и географических условий, а вот для того, чтобы непрерывной, но медленной струйкой текли «внутренние» замены, никаких контактов с другими языками не требуется. (В связи с этим «коэффициент» Сводеша по методике Старостина было предложено снизить с четырнадцати выпадающих слов до пяти из ста за тысячу лет). Источнег знаний

@темы: Вавилон-18, напочитать

---

Живописец Жан-Батист Грёз как иллюстрация злокозненности Мориарти.

Как выяснилось про прочтении нового перевода романа Конан Дойля "Долина ужаса", великий детектив баловался искусствоведением и арт-экспертизой, более того, он использовал их для доказательства преступной деятельности.
Но неудачно!!!

Давайте вникнем.



( Читать дальше... 

@темы: ШХ, деньги, картины

---

четверг, 25 января 2024 в 19:36

Пишет Дейдре:

@темы: ж/д, 20 век: Россия и вокруг нее

---

Откуда пришло английское слово chair 'стул'?

Проследим историю с древнейших времен. В индоевропейском праязыке корень *sed- обозначал «сидеть». Среди его многочисленных потомков есть и русский глагол сидеть, и английский to sit. Когда из индоевропейского выделился протогреческий язык, одним из характерных для него звуковых изменений стал переход s- в начале слова перед гласным в звук h-. В классической греческой письменности этот звук обозначается особым надстрочным знаком — «густым придыханием» (Ἁἁ, Ἑἑ, Ἡἡ, Ἱἱ, Ὁὁ, Ὑὑ, Ὡὡ). Сравните, например, латинское septem и древнегреческое ἑπτά [heptá] 'семь'. Как-нибудь мы поговорим о густом придыхании подробнее, а сейчас вернемся к корню *sed-.

Он не стал исключением, в нем начальный звук тоже превратился в густое придыхание, поэтому от индоевропейского *sed- происходит греческий глагол ἕζομαι [hézomai] 'сидеть' и существительное ἕδρα [hédrā] 'сидение (как процесс и как то, на чем сидять)'. От ἕζομαι при помощи приставки κατα- 'вниз' был образован глагол καθέζομαι 'садиться', и у него тоже есть парное существительное καθέδρα 'сиденье, стул, скамья, трон' — именно оно нас интересует.

Греческое καθέδρα было заимствовано в латынь — cathedra. Греческое и латинское слова обросли переносными значениями, которые унаследовали другие языки, заимствовав эти слова. Так благодаря сидению, где располагался учитель, оратор, проповедник, слова καθέδρα и cathedra стали обозначать возвышение для выступления оратора, а также трон епископа в храме (архиерейская кафедра). Отсюда новые значения — должность епископа или преподавателя (профессорская кафедра), а затем епархия, который управляет епископ (переведен на смоленскую кафедру) и подразделение в университете, где служит профессор (кафедра низших растений). В некоторых языках к ним добавляется еще значение 'кафедральный собор' (польское katedra).

Но латинское слово сохраняло cathedra свое исходное значение 'стул, кресло, сиденье'. В старофранцузском языке оно превратилось в chaiere, в среднефранцузском — в chaire. А дальше произошло раздвоение. В XV веке вокруг Парижа, а также на юго-востоке региона langue d’oil звук -r- между двумя гласными стали произносить как -s-. Это звуковое изменение так и осталось диалектным явлением, не превратившись в обязательный фонетический закон, но след свой оставило. В литературном французском языке появилось два слова chaire с традиционным произношением и chaise с новым диалектным. Вплоть до XVII века chaire и chaise конкурировали, обозначая одни и те же вещи (разнообразные стулья, кресла и сиденья), а затем chaise стало основным обозначением мебели для сиденья, а за chaire закрепились особые случаи, например, трон римского папы. Также chaire обозначает кафедру преподавателя или проповедника. Французское chaise мы встречаем в словах шезлонг и портшез.

Но еще в старофранцузский период это слово было заимствовано в среднеанглийский язык, где из-за слабости орфографических норм могло писаться множеством способов: chayer, chaire, chaiere, chayere, cheyere, cheier, chaere, chayre, cheire, cheier, cheyer, cheyur, schayer, chier, chaȝer. Ну и в итоге нормы установились и возникло английское слово chair 'стул'.

Из забавных потомков греко-латинского καθέδρα / cathedra назову ирландское cathaoir, у которого помимо значений 'стул, сиденье, трон' и 'профессорская кафедра' есть значение 'пень', а также валлийское cadair, означающее 'стул' и 'вымя' (четыре соска коровьего вымени похоже на ножки стула?). rousseau.livejournal.com/588729.html

@темы: Вавилон-18

---

Помимо того, о чем я писал вчера (исчезновение и размытие представления об "объективной реальности", которая по умолчанию одна на всех), возможно, существует и еще одна причина смены точки зрения "всеведущего автора" на одну или несколько точек зрения разных персонажей, на этот раз - психологическая. Это общее упрочнение представления о точке зрения Другого. Ну, короче, я забыл, как это по-умному называется, но вы, наверное, понимаете, о чем я. Что условный "средний читатель", целевая аудитория любой современной литературы, по умолчанию исходит из того, что разные люди видят мир по-разному, что другой человек вовсе не обязательно смотрит на события так же, как я, и, скорее всего, видит мир несколько иначе. Короче вот это вот "Если я вижу тетю, мишку и Чебурашку, то Чебурашка видит тетю, мишку и меня".

Это тоже не прошито по умолчанию и развивалось постепенно. От совсем наивного восприятия, когда взгляд нарратора (и его аудитории) на события представляется единственно возможным вообще (когда в былине басурманский царь обращается к своему войску "Ой вы, псы поганые, злы татаровья!") к более сложному представлению о мире, когда становится ясно, что для басурманского царя его воины, пожалуй, все-таки не "псы поганые", а совсем наоборот, "мои отважные воины", а может, даже и "любезные соратники", чем черт не шутит; и вплоть до современной нормы, когда POV жестко закрепляется за персонажем, глазами которого мы видим происходящее, и мы не можем позволить себе ни увидеть ничего, что не может видеть он, ни употребить слова и выражения, которых он употреблять не стал бы. Вот как мне тут привели пример, когда при POV героя о нем самом вдруг говорится нечто вроде: "Луч солнца, коснувшись в эту минуту его головы, оттенил тонкие и смелые черты его лица" (у тебя герой что, в зеркало на себя смотрит?)"

То есть современное представление о POV, "точке зрения", которого, сознательно или бессознательно, придерживаются и авторы, и читатели (и это рано или поздно станет еще одной преградой на пути чтения классической литературы, еще одним "но это же невозможно читать!"), помимо всего прочего, является производным от современных психологических установок образованного человека (ну а кто у нас еще книжки-то читает?)

P.S. И да, конечно, подобно тому, как многие вещи проговариваются, систематизируются и закрепляются в среде фанфикописцев - потому что вещи, которые повторяются снова и снова, и которые в моем поколении, в середине девяностых, тоже существовали, но воспринимались как уникальные и трудноописуемые, сейчас опознаны, определены, и для всего этого есть термины; увы, по большей части англоязычные и непереведенные; так вот, подобно этому представление о POV, в числе всего прочего, явно развилось и зафиксировалось в том числе благодаря компьютерным видеоиграм. Когда ты можешь наблюдать за происходящим с высоты, с птичьего полета, и перед тобой, как на ладони, вся карта событий; когда ты смотришь с точки зрения персонажа, но как бы со стороны, видя и происходящее, и самого персонажа (обычно со спины и чуть сверху), и когда ты смотришь глазами персонажа и видишь только то, что видит он. Успенский пишет о чем-то подобном в "Поэтике композиции", но для той эпохи это специальные знания, а сейчас это представление есть, в общем-то, у любого мальчишки. Это часть геймплея, это прописано и задано игрой - но, главное, в игре это наглядно и разница очевидна; иногда игра еще позволяет переключаться между точками зрения персонажа и "с птичьего полета". То есть когда у тебя есть такой опыт игры, то у тебя есть и достаточно жесткое представление о том, что может/не может видеть твой персонаж, и "развидеть" это ты уже не сумеешь. kot-kam.livejournal.com/3782406.html

@темы: писательское

---

С детских лет у меня отложилось в голове, что оригинальное имя Навуходоносора переводится с аккадского как "(Бог) Набу установил межевой камень". А вот оказывается, что это не так. Во-первых, даже с межевым камнем не "установил", а "охрани" (пожелание). А во-вторых, теперь считается, что имеется в виду вообще не межевой камень, а "старший сын, первенец". Так что Набу-кудурри-уцур это "Набу, охрани / защити первенца!". Это, прямо скажем, звучит куда более осмысленно.

У древних майя, кстати, царские теофорные имена вполне прозрачны и описывают аспекты или действия божеств. Например, бог солнца К'инич-Ахау или просто К'инич, судя по царским именам, весь огненный (К'ак'-Ухоль-К'инич, "Голова бога солнца - огонь" или К'ак'-Йоль-К'инич, "Сердце бога солнца - огонь"). А еще он воитель (Йехте-К'инич, "Острие копья бога солнца" или Танте-К'инич, "Центр копья бога солнца" или Упакаль-К'инич, "Щит бога солнца"). А вот боги-громовики и дождевики типа Чаака, Йопата или К'авиля в основном занимаются своими делами в небесах: Чак горит (К'ак'-Тилив-Чан-Чаак, "Чаак - это огонь, который горит в небе"), К'авиль грохочет и трясет (Бахлах-Чан-К'авиль, "К'авиль грохочет в небе", Йуклах-Чан-К'авиль, "К'авиль трясет в небе"), Йопат поджигает (К'ак'-Хоплах-Чан-Йопат, "Йопат - это огонь, что разжигается в небе"). maoist.livejournal.com/575405.html

@темы: имена

---

Так вот, все более подчеркнутое отсутствие в современной литературе всеведущего "автора", который доподлинно знает все как было на самом деле, включая все мысли и чувства персонажей (и существование которого еще в те времена, когда я учился в универе, рассматривалось как опция по умолчанию: например, когда мы обсуждали исландские саги, нам нарочно указывали, что в саге никогда не известно, что думал и чувствовал персонаж, если он сам об этом никому не говорил, потому что откуда это вообще может быть известно, ведь он же никому не сказал - а в современной литературе это как раз обычно описывается, потому что ну как же без этого), может иметь множество самых разных объяснений, и про это наверняка написаны томы и томы исследований (которых я не читал и не буду, извините). Но одно объяснение напрашивается само собой, и объяснение это мировоззренческое.

В XIX-XX веках (а именно литература, точнее даже, роман той эпохи для нас есть "литература по умолчанию") принято было считать, что существует некая объективная реальность, которую все здравомыслящие люди видят и воспринимают примерно одинаково. ( Читать дальше...