А я хочу вспомнить бабушку, мать моей матери, а не дедов.
Сирота с Западной Беларуси, эвакуированная в Гомель в первую мировую, здесь вышла замуж за железнодорожника, родила пятерых, выжили трое.
Дед погиб в первые же дни войны, его паровоз попал под бомбу, от деда ничего не осталось. А это означает - пропал без вести, и значит, никаких льгот для вдовы и детей после войны. Но до "после войны" еще дожить надо было, а она осталась в оккупации - без средств к существованию и с детьми на руках.
Когда забирали евреев, соседка тыкнула в нее пальцем "Юде!"
И хрен объяснишь немцу, что никакая не юде, а полька, он только по-немецки понимает.
Шарахнул прикладом по спине (я потом видела у бабушке ямку около позвоночника - след от приклада), бабушка в шоке перекрестилась, тогда немец понял, что не еврейка и отпустил. А что делали с евреями и какова была вероятность что-то доказать конвою, когда колонну обреченных ведут на убой, вы сами понимаете.
И начали жить в оккупации. Она мне говорила: "Дети - сущие выродки, говорят им, сидите тихо, пусть на вас никто внимания не обращает". Нет, не сидится тихо. То по улицам бегают, не боясь облавы (а истории про то, что детей увозили в госпитали сдавать кровь - не детские страшилки), то с расквартированными итальянцами игру в жмурки затеют (а между прочим, тоже по нервам ударило, когда итальянец с завязанными глазами вломился лбом в угол полки. Бабушка говорила: думала, схватит автомат да всех перестреляет. Не, итальянцы не немцы, ребята веселые были. Бабушка потом вспоминала одного, который нянчился с моей мамой, 39 года рождения, если что, и говорил ей: Эльвира, когда кончится война, я тебя в Италию увезу. Интересно, что потом случалось с тем итальянцем Анджело, вернулся ли в Италию).
Потом, ближе к концу оккупации, немцы начали сгонять население в лагерь на окраине города. Сейчас там кинотеатр "Октябрь", я живу в километре от него, а тогда было чисто поле и какие-то сараи, огороженные колючей проволокой. Народ предпочитал не дожидаться, что там придумают насчет них немцы и потихоньку по ночам расползался из лагеря, пользуясь тем, что дырок в ограде хватало, а вот немцы на каждый звук били из пулеметов. Ну и бабушка поползла - с тремя детьми, младшей из которых, моей маме, было около четырех. бабушка мне говорила: чуть не придушила твою мать - ползем, а она заплакала. Но выползли все-таки. А тех, кто в лагере остался потом да, всех постреляли.
В конце 43го Гомель освободили, и бабушка, жена пропавшего без вести, с тремя детьми без крыши над головой начала выживать дальше. Но это уже другая история.
Сирота с Западной Беларуси, эвакуированная в Гомель в первую мировую, здесь вышла замуж за железнодорожника, родила пятерых, выжили трое.
Дед погиб в первые же дни войны, его паровоз попал под бомбу, от деда ничего не осталось. А это означает - пропал без вести, и значит, никаких льгот для вдовы и детей после войны. Но до "после войны" еще дожить надо было, а она осталась в оккупации - без средств к существованию и с детьми на руках.
Когда забирали евреев, соседка тыкнула в нее пальцем "Юде!"
И хрен объяснишь немцу, что никакая не юде, а полька, он только по-немецки понимает.
Шарахнул прикладом по спине (я потом видела у бабушке ямку около позвоночника - след от приклада), бабушка в шоке перекрестилась, тогда немец понял, что не еврейка и отпустил. А что делали с евреями и какова была вероятность что-то доказать конвою, когда колонну обреченных ведут на убой, вы сами понимаете.
И начали жить в оккупации. Она мне говорила: "Дети - сущие выродки, говорят им, сидите тихо, пусть на вас никто внимания не обращает". Нет, не сидится тихо. То по улицам бегают, не боясь облавы (а истории про то, что детей увозили в госпитали сдавать кровь - не детские страшилки), то с расквартированными итальянцами игру в жмурки затеют (а между прочим, тоже по нервам ударило, когда итальянец с завязанными глазами вломился лбом в угол полки. Бабушка говорила: думала, схватит автомат да всех перестреляет. Не, итальянцы не немцы, ребята веселые были. Бабушка потом вспоминала одного, который нянчился с моей мамой, 39 года рождения, если что, и говорил ей: Эльвира, когда кончится война, я тебя в Италию увезу. Интересно, что потом случалось с тем итальянцем Анджело, вернулся ли в Италию).
Потом, ближе к концу оккупации, немцы начали сгонять население в лагерь на окраине города. Сейчас там кинотеатр "Октябрь", я живу в километре от него, а тогда было чисто поле и какие-то сараи, огороженные колючей проволокой. Народ предпочитал не дожидаться, что там придумают насчет них немцы и потихоньку по ночам расползался из лагеря, пользуясь тем, что дырок в ограде хватало, а вот немцы на каждый звук били из пулеметов. Ну и бабушка поползла - с тремя детьми, младшей из которых, моей маме, было около четырех. бабушка мне говорила: чуть не придушила твою мать - ползем, а она заплакала. Но выползли все-таки. А тех, кто в лагере остался потом да, всех постреляли.
В конце 43го Гомель освободили, и бабушка, жена пропавшего без вести, с тремя детьми без крыши над головой начала выживать дальше. Но это уже другая история.
