Самые высокие и долгоживущие деревья (их возраст 4 тысячи лет и больше) — секвойи растут в Северной Америке. Эти деревья американцы обнаружили лишь в XIX веке, а первооткрывателям долго не верили. В 1833 году человек по фамилии Леонард в горах Сьерра-Невады обнаружил рощу стометровых деревьев и написал о них книгу. Книга никого не заинтересовала, читатели решили, что автор все выдумал.

Прошло двадцать лет, и в эти места устремились толпы искателей золота. Дауд — один из «искателей счастья» — погнался за раненным им медведем гризли и... уперся в сплошную деревянную стену. Это был не забор, построенный людьми, а огромная деревянная крепость, выращенная природой. Охотник вернулся и рассказал о поразительной находке. Его высмеяли.

 

( Читать дальше... )

@темы: цветики-листочки, 19 век, СшА

---

Что вы думаете о "Гиперболоиде инженера Гарина"?

Вопрос для людей, которые моложе 30 лет.

предыстория вопроса: писательская дискуссия о "вечном".

Сохранился ли "Гиперболоид" как увлекательное чтение для молодежи?

@темы: писательское

---

Фантастика? Гм...
Давно я не присал ничего о фантастике. И на то была причина. Она и сейчас никуда не делась, но я все-таки полагаю, что надо высказаться. Кто считает, что я ошибаюсь, -- укажите мне на ошибку.

С полгода назад один мой коллега сказал мне: "Писать надо лучше и больше". Я ничего не ответил. Насчет лучше -- и тогда не спорил, и теперь не спорю, а вот насчет больше... гм, а зачем, собственно? Основной вопрос: для кого? Коллега -- прекрасный писатель, между прочим! -- видимо, на тот момент еще сам не понял, что восьмитысячный тираж его свежего и притом замечательного романа сродни оскорблению. Но так как оскорбляться на невнимание читателей довольно глупо, надо попытаться разобраться, что в этом мире не так, куда исчез читатель и пора ли уже заносить его в Красную книгу.

Еще лет 15-20 назад другой мой коллега, ныне ушедший из фантастики, поскольку он умный человек, говорил мне: "Фантасты и их издатели выжигают собственное пастбище". Он был прав. В 2000-х фантастику стали писать очень многие, поверив, что это легкий хлеб и что для успеха не нужны мучительные годы ученичества. Были и приятные исключения, но погоды не делали. Издательский отсев был крайне слаб. Страну захлестнул вал фантастики, не увеличив при этом количество читателей. Хуже того, оно стало уменьшаться обратно пропорционально увеличению массы книжной продукции и прямо пропорционально падению ее качества. А как ему не упасть? Папы Карлы строгают и строгают новых Буратин, читатель дезориентирован, у него разбегаются глаза, он не знает, что выбрать, а тот писатель, который что-то может и хочет, никогда не даст гарантию, что из-под его пера выйдет шедевр, а не проходнячок. Нет гениев, выдающих на-гора одни только шедевры. Не бывает-с! И талант тонет в море серости; кое-как держатся лишь те, кто успел составить себе имя до вздымания вала. Притом этот писатель вынужден торопиться, чтобы заработать хоть что-то в условиях падения спроса, тиражей и, соответственно, гонораров. Но торопизм не способствует качеству, и мелкий тактический выигрыш ведет к стратегическому проигрышу, в том числе -- да-да! -- чисто финансовому. (Особи, искренне полагающие, что художник должен быть голоден и творить из чистой любви к искусству, своей неподражаемой наивностью вызывают во мне такое умиление, что хочется погладить их по головке и угостить леденцом на палочке.)

Все это банальность, извините.

Примерно в 2008 году прозвенели первые звоночки. В 2010-м загудели колокола. В 2012-м наступил коллапс. Он продолжается до сих пор и, если чутье меня не подводит, продолжится еще немало лет. Причин тому три (по убывающей):

1. Общий кризис перепроизводства информации. Действует на все виды литературы.

2. Чрезвычайное распространение пиратства. Действует преимущественно на жанровую литературу.

3. Снижение покупательной способности населения.

Лет 5 назад я считал, что каждая следующая причина в этом коротком списке действует в 3-5 раз слабее предыдущей. Теперь думаю, что раза в 2. Они ведь в некоторой степени взаимозависимы.

В этой ситуации в наилучшем положении находится читатель. Мало выходит новья, особенно хорошего новья? Не беда: можно читать иностранцев, да и того, что успело выйти у нас, читать не перечитать. Редактору хуже: издательство может просто закрыть редакцию фантастики. Не исключаю, что мы это увидим. Еще хуже писателю: для выживания ему приходится уходить в нон-фикшн, сценаристику, компьютерные игры, да мало ли еще в какие закоулки профессии. Или менять профессию радикально, чтобы выжить уже не в качестве писателя, а хотя бы в качестве белкового тела.

Что может сделать писатель, чтобы хоть немного приблизить окончание кризиса?

Увы, только одно: перестать писать фантастику. Или хотя бы предлагать ее издателям. Писать нетленку "в стол" или искать себе другое занятие. До той поры, пока в обществе вновь не возникнет острое желание читать новьё. Тогда, лет этак через 10, мы, возможно, будем свидетелями новой волны российской фантастики. Она будет другой. Какой -- не знаю, но другой. Печально, что многие нынешние фантасты, в том числе, видимо, и я, станут к тому времени уже ни на что не годны, но это только наша проблема. lemming-drover.livejournal.com/218853.html

@темы: писательское

---

В продолжение дискуссии о грамматическом влиянии языков друг на друга, отвечу на вопрос Maxim Yanchenko, «что в русском из других языков и что в других языках из русского (кроме заимствованной лексики, естественно)».
(О себе: лингвист, доктор наук, автор четырех книг и многочисленных статей. Веду популяризаторский блог и преподаю лингвистику для «широкой публики».)
Начнем с грамматического влияния на русский язык. В прошлом русский язык обширно контактировал с языками из двух семей: тюркскими и финскими (то есть, языками прибалтийско-финской и финно-волжской ветвей финно-угорской семьи). Но влияние этих двух групп языков было очень разным: тюркские языки привнесли в русский много лексики (так называемые «тюркизмы»), а финнские языки привнесли элементы грамматики. Почему? Потому что контакты эти были очень разными: тюрки торговали и в некоторой степени осуществляли политический контроль над частью восточнославянских племен, язык которых и лег в основу русского. А финнские народы во многом слились с восточными славянами, часто через межплеменные браки. Восточные славяне продвигались на север, причем бОльшую часть этих колонизаторов составляли мужчины, которые и женились на местных финно-говорящих девушках. Это в последние годы подтвердилось генетическими исследованиями. Языком в таких смешанных браках и смешанных общинах становился восточно-славянский (прародитель русского), но носители (а чаще носительницы) финно-угорских языков привносили свои грамматические конструкции в будущий русский язык. Особенно такое грамматическое влияние заметно в северно-русских диалектах, а исторически оно наблюдается в древненовгородском диалекте, а именно в берестяных грамотах.
(Замечу в скобках, что подобная модель наблюдается и в других местах: мужчины-колонизаторы женятся на местных девушках, насаждают свой язык, который со временем приобретает грамматические элементы языка или языков, на которых говорили общины тех самых «местных девушек». Подобная же ситуация описана для Папуа Новой Гвинеи, Индии, центральной и южной Африки, Исландии и других регионов мира.)
Опишу три примера грамматических конструкций и моделей, попавших в русский язык таким образом из финно-угорских языков. Первый пример — это номинативное дополнение, которое встречается в северно-русских диалектах. Обычно дополнение выступает в русском языке в винительном падеже (например, «пить воду», «читать книгу»), а вот в некоторых диалектах встречается дополнение в именительном падеже (номинативе). Пример этого явления можно увидеть в берестяной грамоте из Старой Руссы №10, где сказано: «вода пити». (Все берестяные грамоты можно посмотреть на прекрасном сайте: gramoty.ru/)
Второе грамматическое явление, попавшее в русский язык из финно-угорских языков, — это партитивное подлежащее вне контекста отрицания. Во-первых, поясню: в русском языке при отрицании именительный падеж подлежащего (в некоторых случаях) и винительный падеж дополнения (раньше всегда, сейчас все меньше и меньше) заменяется на родительный: например, «Я читала детективы», «Я не читала детективов». Этот феномен некоторые исследователи тоже приписывыют финно-угорскому влиянию, но это достаточно спорный момент. Кроме того, дополнение может быть в родительном падеже или даже в специальной партитивной форме (она же «второй родительный») на -у, если речь идет о некотором количестве какой-то субстанции: например, «Он выпил водки», «Он выпил коньяку». А вот в северно-русских диалектах подлежащее тоже может быть в партитивной форме. Там где на (литературном/стандартном) русском языке мы скажем «У него была водка», «У него был коньяк», на северо-русских диалектах говорится «У него было коньяку». В древненовгородской грамоте №363 мы читаем: «у тебе солоду было».
В то время как два вышеупомянутых феномена так и остались регионализмами, третья конструкция попала и в литературный/стандартный русский язык. Это только что упомянутая выше притяжательная конструкция с предлогом «у» и глаголом «быть»: «У него был/есть брат». В принципе такая конструкция была в правосточно-славянском языке (и даже в праславянском языке, общем предке всех славянских языков), но еще в древнерусском языке она была довольно маргинальной. Это видно по древним русским текстам, не относящимся к древненовгородскому диалекту. Например, в «Повести временных лет» 85% притяжательных конструкций сформулированы с глаголом «иметь» и поссессором в именительном падеже (типа «Я имею ...»). Например, там можно прочесть: «брачный обычай имяху» (последнее слово на современном языке будет «имели», т.е. «они имели брачный обычай»). Только 15% притяжательных конструкций имеют форму «у него есть». В «Московском летописном своде» примерно такая же картина: три четверти притяжательных конструкций — по модели «я имею» (например: «а земля их многи воды имать», т.е. «а их земля имеет много воды»), и только четверть — по модели «у меня есть». А вот в берестяных грамотах, которые относятся примерно к тому же историческому периоду, совсем другая картина: там почти 90% притяжательных конструкций — по модели «у меня есть», и только 10% используют глагол «иметь», и то это в основном случаи с фразеологическими оборотами, типа «до меня зла имеешь» (грамота №752). Нормальное владение чем-то выражалось по модели с «у»: «у него солоду было». Более частое, продуктивное и немаркированное использование модели «у него...» и считается результатом финно-угорского влияния. Сначала этот феноменон был частью (северного) древнерусского диалекта, а потом из него попал и в «обычный» русский язык.
Кстати, конструкция «у него есть» — это далеко не единственное, что современный русский язык унаследовал от древненовгородского диалекта. Например, в современном литературном русском языке есть формы без так называемой «второй славянской палатализации», которая превратила звук «к» в некоторых контекстах в «ц» (а так же «х» в «с» и «г» в «з»). Не буду вдаваться в подробности этого процесса, который затронул все славянские языки еще в дописьменную эпоху. Вот только до древненовгородского диалекта он не докатился в силу его географического расположения и влияния финно-угорских языков (в которых славянской палатализации, разумеется, не было!). Поэтому если у других восточных славян (и не только восточных) было слово «целый», то у древних новгородцев оно произносилось как «келый» (см. берестяную грамоту №247). У других восточных славян было слово «серый», а у древних новгородцев оно произносилось как «херый» (а неотбеленная ткань называлась «херь»!!! см. грамоту №130). Точно так же в Москве, Киеве, Рязани говорили «на руце», а в древнем Новгороде — «на руке». Как вы уже наверное сообразили, в корнях мы произносим «по-южному» «ц» («целый»), а в окончаниях — «по-северному» или «по-древненовгородски» «к» («на руке»).
Другой тип окончаний, который современный литературный русский язык почерпнул из древненовгородского диалекта — это окончания предложного падежа существительных мужского и женского рода: мы говорим, как древние новгородцы, «в земле», «на коне», а не как древние москвичи, киевляни и рязанцы, «в земли», «на кони». Так же из древненовгородского унаследовал современный литературный русский язык и окончания, когда-то обозначавшие двойственное число (теперь они используются не только с «два», но и с «три», «четыре», «пол», «полтора» и сложными числительными, заканчивающимися на эти формы). В южных диалектах древнерусского (Москва, Рязань, Киев) говорили «две селе», а в древнем Новгороде — «два села», как мы и говорим сейчас по-русски. А вот по-украински и по-белорусски используются другие формы: по-украински «два браты» (а не «два брата»), по-белорусски «два сялы» (а не «два села»).
Грамматическое влияние древненовгородского диалекта на литературный русский язык не ограничивается существительными (и прилагательными). Отсутствие палатализации наблюдается не только в именных формах типа «на руке», но и в повелительных формах глагола: например, «помоги» (по-древненовгородски), а не «помози», по модели южных диалектов древнерусского языка. В древнем Новогороде говорили в повелительном наклонении «вези» и «везите», а южнее — «везе» и «везете». Деепричастная форма этого же глагола была в древнем Новгороде «везя», а на юге «веза». Мы же говорим эти формы сейчас по древненовгородской модели.
Таким образом, благодаря включению древненовгородских земель на севере в Российское государство, начиная с эпохи Ивана III («Собирателя земель русских»), современный русский язык и получился, по словам Андрея Анатольевича Зализняка, как колода карт, состоящая из половин двух разных колод, смешанных друг с другом: одни лексические, морфологические и фонологические элементы унаследованы от южных диалектов древнерусского языка, а другие — из северного (древненовгородского) диалекта.
Но вернемся вкратце к вопросу о том, что такого грамматического русский язык «подарил» другим языкам. Тут гораздо меньше материала, так как влияние русского на другие языки было в основном лексическим. Но есть и примеры грамматики, позаимствованной соседями из русского языка. Приведу только один такой пример: сравнительную конструкцию в урумском языке. Урумы проживают на Кавказе (Северный Кавказ и Грузия). Они этнические греки и православные, но говорят на языке тюркской семьи. Как и в других тюркских языках (например, в турецком), в урумском есть сравнительная конструкция, где стандарт сравнения выражен именной группой в аблативном падеже. Эта конструкция похоже на сравнительную конструкцию в русском языке, где стандарт сравнения выражен родительным падежом: «Я выше Васи». (А аблатив по своей семантике и употреблению близок к родительному падежу.) Но кроме этого, в русском языке есть сравнительная конструкция с предлогом «чем»: «Я выше, чем Вася». И вот эту-то конструкцию урумский язык позаимствовал из русского, причем прямо с самим предлогом «чем».
Нечто похожее, только наоборот, произошло и с идишем: там была изначально сравнительная конструкция с предлогом, аналогичным русскому «чем» или английскому “than”. Но в добавок к такой сравнительной конструкции идиш позаимствовал из славянских языков (правда, скорее из украинского, чем из русского) сравнительную конструкцию второго типа, с родительным падежом. Правда, вместо родительного падежа в идише используется предлог “fun” («от»), который опять же по семантике и употреблению является идишским аналогом родительного падежа в восточно-славянских языках. Поэтому на идиш можно сказать и “Er iz rajxər ejdər der man” (дословно: «Он есть богаче, чем тот человек», т.е. «Он богаче, чем тот человек»), и “Er iz rajxər fun dem man” (дословно: «Он есть богаче от того человека», т.е. «Он богаче того человека»).
Впрочем, славянские языки так глубоко повлияли как на лексику, так и на грамматику идиша, что об этом при желании можно написать отдельный пост. www.facebook.com/groups/iznakurnozh/permalink/1...

@темы: Вавилон-18, Вавилон-18 по-русски

---

Китаянка с пишущей машинкой, способной печатать более 5 тыс. различных знаков, 1947 год.

@темы: письменные принадлежности

---

Специальный агент Макс Отто фон Штирлиц знал многое, например то, что запоминается всегда последняя фраза. Но то, что можно поставить под сомнение надежность дактилоскопической идентификации, он не знал. Поэтому, когда его отпечатки нашли на чемодане с радиопередатчиком, он не стал этого отрицать, а принялся искать правдоподобное объяснение, вошедшее даже в анекдоты. Папаша Мюллер, в свою очередь, утверждал, что верить вообще нельзя никому, кроме самого Мюллера, но дактилоскопии всё же доверял. Иначе не реагировал бы так бурно особенно в фильме, где даже лично сличает фотографии с отпечатками (причем, очевидно от волнения, рассматривает их вверх тормашками). А всё потому, что у них тогда велосипеда интернета не было. Там, как известно, всю правду найти можно.

Что в наше время делает человек, когда ему надо о чем-то по-быстрому получить представление? Не будем себя обманывать, он идёт в Википедию. Иногда это оправдано, статьи касающихся точных и естественных наук вполне пригодны для первоначального знакомства с предметом. Но в случае с дактилоскопией, умоляю вас пока этого не делать. Статья о ней в русском сегменте удивительно невразумительная. Похоже, автор не озаботясь какой-либо редактурой «перепёр бургундскую полечку на родной язык». Польза, однако, есть и в этом случае. Можно хоть понять, откуда взяты претензии в ненаучности и ненадёжности, которыми всякий уважающий себя автор интернет-контента, обязан снабдить материал о дактилоскопической идентификации. А их уже вон сколько:

продолжение здесь teplenkij.livejournal.com/43667.html

@темы: ШХ

---

26.02.2018 в 09:27

Пишет  Diary best:

Зрительный контакт
Пишет  А. Кришан:

Все о зрительном контакте

Переводчик: Анна Осипова

Невозможность поддерживать глазной контакт – одна из самых известных, и в то же время самых малопонятных особенностей людей с РАС.

Что такое зрительный (глазной) контакт?
Визуальных или зрительный контакт – это нечто большее, чем просто возможность посмотреть кому-то в глаза.

Лицо — это не просто важная часть нашего образа, лица дают нам возможность получать и транслировать информацию при помощи мимики. Возможность без страха смотреть собеседнику в лицо помогает нам обмениваться информацией, наблюдая за реакцией собеседника, и давать ему понять, насколько его слова интересны для нас.


Вопреки расхожему мнению, отсутствие зрительного контакта у собеседника – совсем не повод для немедленной диагностики аутизма. Согласно Руководству по диагностике и статистике психических расстройств, взгляд глаза-в-глаза — лишь один из способов невербального общения, наряду с мимикой и языком тела, в области которых при аутизме могут наблюдаться некоторые нарушения.

Таким образом речь идет не о том, умеет ли ребенок смотреть в глаза, а о том, как он использует это умение: умеет ли он инициировать глазной контакт, удерживать его и прерывать, знает ли, какие нормы этикета существуют для этих действий и как их придерживаться. Другими словами, чрезмерно пристальный, «сверлящий» взгляд в глаза не менее показателен, чем его отсутствие, а способность смотреть в глаза собеседнику еще не говорит о том, что у человека нет расстройства аутистического спектра.

Считается, что для многих людей с аутизмом необходимость поддерживать зрительный контакт представляет большую проблему. Описывая свои ощущения, многие говорят о мучительном напряжении.

Почему может быть сложно?

Чужой взгляд подавляет
Когда вы невольно отмечаете все, даже самые мелкие детали, чужое лицо обрушивает на вас лавину информации: движения глаз, расширяющиеся на свету зрачки, моргание, алые капилляры в глазном яблоке, ну а кроме этого брови, рот, который то закрывается, то открывается, губы, зубы- каждый своего размера и формы. Информации так много, что единственным способом не погибнуть под ее лавиной остается отвести взгляд.
Держать все под контролем не просто
Инициирование, поддержание и управление зрительным контактом — части большой комплексной задачи. Нужно одновременно держать под контролем сенсорные каналы, по которым поступает и обрабатывается информация, удерживать в памяти нормы поведения, принятые в обществе, успевать не только обрабатывать чужие высказывания, но и формулировать подходящий ответ. Решение всех этих вопросов требует умения работать в режиме многозадачности и быстро переключать внимание.У аутичного ребенка все эти навыки отнимают очень много сил.
Это смущает
Социальные нормы и нормы приличия бывает практически невозможно объяснить. Если ребенку сложно улавливать нюансы чужого настроения, страх сделать что-нибудь не так и обидеть собеседника может быть настолько велик, что кажется проще избегать проблемной ситуации.
В этом нет необходимости
Многие люди с аутизмом испытывают сложности с распознаванием чужих лиц. А ведь вряд ли кому-то придет в голову идея поддерживать длительный зрительный контакт с незнакомцем.
Это бессмысленно
Выражение лица собеседника может передавать самую разную информацию, но для того, кому трудно считывать мимические сигналы и распознавать эмоции, она окажется бесполезной. В действительности необходимость смотреть в лицо может даже помешать понять, о чем собеседник говорит.
Это пугает
Мозжечковая миндалина — часть человеческого мозга, отвечающая за связь наших воспоминаний с эмоциями, что в конечном итоге формирует наш опыт. Ученые считают, что при аутизме в работе миндалины наблюдаются некоторые нарушения, суть которых еще предстоит выяснить — например, мозговые реакции и движения зрачков свидетельствуют о том, что некоторым аутичным людям действительно страшно смотреть другим в глаза.

От первого лица

Поддержание глазного контакта очень, очень трудно мне дается! Это настолько неприятно и тревожно, что приносит боль. Вы слышали, что говорят будто глаза – это зеркало души? Позволяя кому-то поймать мой взгляд, я чувствую, будто разрешаю этому человеку проникнуть внутрь себя. Поэтому заставлять меня встречаться взглядом – это все равно, что обезоружить и ранить мою душу.
Я хочу бороться с этим чувством незащищенности, поэтому не буду смотреть на лица, а буду отводить взгляд, как тургеневская девушка, что может быть расценено окружающими, как стыд, застенчивость или неуверенность в себе. Т.е. получается, что общество диктует мне «надо смотреть в глаза» – от этого еще меньше хочется с кем-то общаться.
С годами я научился фокусироваться и смотреть во время разговора исключительно на рот собеседника, бросая пару беглых взглядов в глаза, чтобы не выглядеть грубым. В результате я отлично научился читать по губам, что очень удобно, когда приходится смотреть телевизор в шумном аэропорту.

Важно ли умение смотреть в глаза?

Если человек отводит взгляд, то это может создавать проблемы в общении и привести к недопониманию: отсутствие важных сигналов и эмоционального контакта выглядят как отсутствие интереса.
Хотя визуальный контакт является очень эффективным способом невербального общения, он далеко не единственный. Есть множество других способов взаимодействовать и контактировать с собеседником, не встречаясь взглядом.
Также есть множество ситуаций, в которых отвести взгляд – типичное и ожидаемое поведение. Во многих культурах пристальный взгляд может быть расценен как грубость или агрессия. Кроме этого, нормальным считается отвернуться или сфокусироваться на чем-то, когда человек задумался и пытается решить какую-то проблему.
Взгляд в глаза – это что-то очень личное и даже интимное. Принуждать кого-то смотреть в глаза, когда человеку это неприятно, это все равно, что посадить его перед собой и кричать ему в ухо. В результате получаемый стресс и перевозбуждение только помешать общению.

Как можно помочь?

Если хотите помочь собеседнику, который отводит взгляд, снизьте его тревожность – есть множество способов этого достичь.
Не давите и не требуйте
Для людей, которые не любят смотреть в глаза крайне важно заранее знать, что их не заставляют это делать. Просто позвольте им быть естественными, никогда не хватайте их за подбородок со словами: «Смотри в глаза, когда с тобой разговаривают!»
Не судите по глазам о внимании собеседника
Некоторым людям нет необходимости смотреть на собеседника, чтобы сконцентрироваться на его словах: в действительности то, что собеседник на вас не смотрит, позволяет ему сосредоточиться на том, что вы говорите.
Думайте, что говорите
«Смотри на меня!» – достаточно смутное указание. Смотреть куда? На ваше лицо? В книжку, которую вы держите? На доску, где рисуете маркером? Чего вы хотите этим достичь? Заполучить внимание? Убедиться, что вас слушают? Поощряете внимание к вам? Или улучшаете обратную связь? Если вы заставляете кого-то поднять взгляд, подвергая при этом человека стрессу, ни к чему хорошему это не приведет.
Разъясните, что и зачем вам нужно
Посмотреть человеку в глаза – это не то же самое, что поддерживать с ним зрительный контакт, несмотря на то, что мы учим наших детей, что это оно и есть. Те, кому это кажется затруднительным или неудобным, часто осознают, что «что-то в них не так», но без понимания причин, почему это важно для других. Потратив время на объяснение пользы визуального контакта, вы вместе с собеседником можете добиться более конструктивного общения.
Разъясните также, когда это не нужно
Также очень важно знать, когда не следует смотреть собеседнику в глаза. Принятые касательно этого в обществе нормы и правила достаточно сложны, и ожидать от людей с аутизмом, которые весьма ранимы, понимания этих правил без подробных предварительных разъяснений было бы не правильно. Например, если девушка пристально смотрит на незнакомца в автобусе, это может быть ненароком неправильно истолковано, равно как закрытые глаза мужчины в баре могут заставить его казаться враждебным.
Создайте безопасную обстановку
Только если дети чувствуют себя в безопасности, у них появляется желание взаимодействовать и исследовать мир. Заставляя кого-то смотреть в глаза, когда ему страшно и неуютно , мы не способствуем тому, человек он чувствовал себя в безопасности, не позволяя, тем самым, ему расширить зону взаимодействия и контактов с другими людьми.
Сделайте так, чтобы лица не смущали
Помогите вашим детям научиться понимать выражения лиц: показывайте картинки в книжках, используйте карточки и играйте в соответствующие игры.
Помогите найти другие способы
Мы можем получать и отправлять невербальные сигналы собеседнику не только заглядывая ему в глаза. Сфокусировать внимание на губах говорящего – хороший способ показать свою заинтересованность и улучшить взаимопонимание без лишнего напряжения, которое может доставить пристальный взгляд. Кроме этого, солнечные очки могут стать определенной зоной безопасности, которая упрощает зрительный контакт.
Практикуйтесь
Предоставьте более простые в реализации способы построить зрительный контакт. Если собеседнику комфортно смотреть на лицо, когда вы отвели взгляд, потихоньку возвращайте взгляд: чуть ближе каждый раз. Даже простое наблюдение за лицами на ТВ экране может принести большую пользу, особенно за ведущими новостей, которые смотрят прямо в камеру. Обеспечивайте некую буферную зону, позволяя держать физическую и эмоциональную дистанцию: например, во время диалога, посвященному просто обмену информацией, позвольте не строить эмоционального контакта, а просто находится в одной комнате.
Ставьте реальные цели
Умение держать контакт глазами никогда не должно быть самоцелью. Не стоит требовать от кого-то поддерживать общение в стрессовой для него ситуации: визуальный контакт – не единственный способ установления контакта. Это умение требует понимания социальных норм и правил, объяснить которые может быть не просто. Чтобы достичь успеха, разбейте эту большую задачу на много маленьких, и начинайте тренироваться.

Резюме

Если вы будете заставлять собеседника смотреть вам в глаза во время разговора в ситуации когда ему это не приятно — это только усложнит ваше общение. Если собеседник отводит взгляд — это сигнал, что смотреть в лицо ему трудно или неприятно. И если вы хотите помочь, лучшее, что вы можете сделать, это признавать и уважать за собеседником право не смотреть вам в глаза.

Ссылка на первоисточник

Свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: медицина

---

Однажды 45-летняя американка Мишель Майерс (Michelle Myers) из Аризоны, проснувшись, неожиданно начала говорить с британским акцентом, хотя она никогда не была в Великобритании. Ранее с ней уже происходили подобные случаи. В первый раз в ее речи появился австралийский акцент, а во второй раз – ирландский. Но оба раза эти состояния длились не более двух недель, а с британским акцентом Мишель говорит уже два года. Описавшие этот случай ученые говорят, что у нее наблюдается редкое состояние, которое известно как «синдром иностранного акцента».

Следует сразу отметить, что в действительности речь людей с «синдромом иностранного акцента» никак не связана с реальными фонетическими вариантами того или иного языка. Просто в их речи возникают необычные, несвойственные ранее характеристики, которые и сам человек, и его окружающие иллюзорно воспринимают как некоторой акцент. Выбор конкретного варианта определяется мерой случайного сходства между речью пациента и известными акцентами. Причина особенностей речи кроется в нарушениях работы отделов мозга, отвечающих за координацию движений, в том числе за процессы артикуляции. В результате работа органов речи изменяется, и возникает некий «акцент». Синдром иностранного акцента следует отличать от случаев, когда после инсульта пациент забывает свой основной язык и начинает говорить на языке, который освоил в детстве.

Впервые «синдром иностранного акцента» был описан еще в 1907 году, когда французский врач обнаружил, что перенесший инсульт пациент вдруг начал говорить “с эльзасским акцентом”. С тех пор подобных случаев зарегистрировано около сотни. Термин «синдром иностранного акцента» был предложен в 1982 году нейролингвистом Гарри Уитакером.

Нарушения артикуляции, связанные с этим синдромом, появляются в результате инсульта или травмы мозга. В случае Мишель он может быть связан с имеющимся у нее наследственным заболеванием – синдромом Элерса – Данлоса, для которого характерны гиперподвижность суставов, легко повреждаемая кожа и хрупкие кровеносные сосуды. polit.ru/news/2018/02/15/ps_fls/

@темы: медицина, Вавилон-18

---

Навеяло. Не только обыватели, но и специалисты сферы здравоохранения упускают из внимания, что инсульт может проявляться не только классическими признаками из шкалы FAST (англ. Face — лицо, Arm — рука, Speеch — речь, Time — время; а также, как игра слов fast — быстро, быстродействие).

Обратился пациент, разменявший седьмой десяток, несмотря на это, работающий журналистом в пресс-службе. Трое суток тому назад, когда направлялся с рукописью на работу, «потерялся» на автобусной остановке, ненадолго перестал понимать, где находится. Еле добрался домой, где при измерении артериального давления, были установлены высокие цифры 170/100 мм.рт.ст. Врачами скорой медицинской помощи, прибывшей на вызов, диагноз инсульт был исключен, на основании того, что:

 «F» - Лицо было симметрично, когда пациент улыбался, скалил зубы, надувал щеки
 «A» - В конечностях не было ни слабости, ни онемения.
 «S» - Речь была внятная, ориентация в месте и пространстве восстановилась.

Все это время имелась только одна жалоба: после указанного эпизода, пациент не мог «подобрать слов», словарный запас, будто резко оскудел. На МРТ – ишемический инсульт. www.facebook.com/dr.ostrovskaya/posts/820540774...

@темы: медицина

---

Считается, что на формирование в голове Конан Дойля этого персонажа -- певицы и соблазнительницы, повлияло несколько прекрасных дам аналогичного занятия, его современниц. О двух из них я слыхала раньше, да и вы наверняка тоже, а вот третья, звавшаяся именем Людмила, попалась мне первый раз. Очень интересная история.


( Читать дальше... )

@темы: ШХ

---

25.02.2018 в 20:36

Пишет  Sindani:

25.02.2018 в 19:26

Пишет  Меррил:

ГРОМКОЕ ДЕЛО ТОРНТОНА
Записки учителя фехтования



Сергей Мишенев выложил захватывающую детективную историю. По ней фильм снимать можно. Причем, если посадить сценаристов за работу, не исключено, что они и "дело раскроют", а куда им деваться-то!)

Для меня эта история началась в начале 90-х годов прошлого века

Для меня эта история началась в начале 90-х годов прошлого века, когда я начинал писать книгу о судебных поединках. Забегая вперед замечу, что книгу эту я так и не написал, а собранные мною материалы вошли в другие работы. Но сейчас не об этом.
В поисках информации об интересующем меня предмете, я обнаружил больше количество примечательных брошюр конца XIX – начала XX веков. Именно в те годы, российская общественная мысль была взбудоражена законом 1894 года, который легализовал дуэли в офицерской среде. Десятки авторов, среди которых были политики, писатели, военные, историки – заинтересовались темой дуэльного поединка и, в процессе исследования этой традиции, большинство из них обратилось к ее истории. При этом, практически все упомянутые исследователи, возвели историю дуэли к судебным поединкам Средневековья. Идея, по моему убеждению, в корне ошибочная, но сейчас и не об этом тоже.
А рассказать я хотел вот о чем. Читая авторов столетней давности, я тогда впервые познакомился с любопытным фактом: оказывается, что средневековый обычай судебного поединка кое где заметно пережил средние века. А дольше всего, продержался в своде законах Англии, где был отменен лишь в 1819 году в связи с громким делом Торнтона.
Именно такая формулировка – «громкое дело Торнтона» встретилась мне сразу в нескольких изданиях. При этом, о сути дела, авторы даже не упомянули. Вероятно, они дружно полагали, что о таком громком деле читатели, конечно, и так знают.
Я, читая их работы спустя почти сто лет после их издания, о громком деле даже не слышал. Но, поскольку, дело это касалось истории судебных поединков – то есть – было напрямую связано с историей фехтования и предметом моего текущего исследования, мною овладело жадное любопытство. И утолить его было практически невозможно. Для тех, кто плохо помнить начало 90-х – уточню: интернета в те давние времена у нас еще не было…
Сосредоточив свои поиски вокруг упомянутого инцидента, я нашел, наконец, упоминание, что каменщик Абрахам Торнтон, обвиненный в убийстве некоей Мери Эшворт, в 1817 году потребовал судебного поединка с обвиняющей стороной, дабы доказать свою невиновность. Торнтон при этом ссылался на забытый, но официально не отмененный древний закон. Удалось установить и оружие, которое должно было использоваться – дубинки со щитами.



Но это – все. В доступных мне источниках я не смог даже выяснить, состоялся ли примечательный поединок, или Торнтон его всего лишь «потребовал».
В те далекие годы удовлетворить мое любопытство мне не удалось. Однако, словосочетание «громкое дело Торнтона» крепко врезалось мне в память. Так крепко, что когда, в 2014 году, я услышал фамилию Торнтон, я мгновенно вспомнил и пресловутое «громкое дело».
А услышал эту фамилия я вот где. В Гамбурге, некая крупная общественная организация ежегодно проводит большой семинар по различным видам исторического фехтования. Для проведения семинара привлекаются признанные специалисты со всего мира. В упомянутом, 2014 году, я совершал большое путешествие по 10 европейским странам. Основной целью поездки был семинар мастера Петера Козы, который мы организуем каждый год, и в качестве дополнительного бонуса, во второй половине нашего большого маршрута, мы записались на гамбургский семинар. Как говорится, себя показать и людей посмотреть.
Именно на этом семинаре, я встретил человека, которого звали Роберт Торнтон. Его фамилия, всколыхнула во мне волну воспоминаний о том самом деле, которое так раздразнило мое любопытство за двадцать с лишним лет до того. И поэтому, по возвращении домой, я вновь обратился к поискам.
На этот раз, в моем распоряжении был интернет и масса зарубежных источников. Поэтому, после недолгих (теперь это действительно оказалось совсем несложно) поисков, передо мной раскрылась загадочная детективная история которая, в свое время, действительно, стала очень громким делом.

Все началось 27 мая 1817 года. В этот день, некий простолюдин из местечка Эрдингтон, по дороге на работу, наткнулся на окровавленную женскую одежду. Он поспешил сообщить о находке в полицию. Стражи порядка тщательно обыскали окрестности и обнаружили следы, принадлежавшие мужчине и женщине. Следы привели полицейских к затопленной песчаную яму. И в этой яме было обнаружено тело известной и всеми любимой девушки Мэри Эшворт. Ее рука была сильно ранена, а оставшиеся фрагменты одежды окровавлены…
Опросив местных жителей, полиция вскоре смогла достаточно точно воссоздать последний день жизни мисс Эшфорд.
26 мая Мэри приехала Эрдингтон в Бирмингеме продавать молоко на местном рынке. Было 6 часов вечера, когда Мэри, закончив продажу, отправилась к подруге, некоей Ханне Кокс, чтобы переодеться. Мэри одела новое платье, и они с Ханной пошли на танцы.
Недостатка мужского внимания юные леди на танцах не испытывали. Мэри большую часть вечера провела в компании молодого Мейсона Абрахама Торнтона, в то время как Ханна танцевала с парнем по имени Бенджамин Картер.
Танцы закончились около полуночи. После этого молодые люди отправились домой. Сначала они шли вчетвером. Однако, спустя какое-то время, Ханна и Бенджамин пошли в одну сторону, а Мэри и Эшворт – в другую…
Дальше начинается непонятное. Согласно показаниям свидетелей, ночью, около 3 часов 30 минут, Мэри Эшфорд была замечена приближающейся к дому Ханны Кокс. Там в это время была только мать подруги – сама Ханна, видимо, продолжала гулять со своим кавалером. Свидетель уверял, что Мэри шла медленно и одна. В доме Ханны, Мери сняла новое платье и переоделась в рабочую одежду.
Около 4 утра, Мэри попрощалась с матерью Ханны, сказав, что идет домой.
После этого ее видели живой еще два раза: в 4.15 и 4.25. Это показали два свидетеля: Джозеф Доусон и Томас Бродхерст. Мэри шла по переулку одна.
После того, как эта картина была восстановлена, полиция немедленно отыскала и допросила Абрахама Торнтона. Узнав о случившемся, Торнтон, казалось, был потрясен. Он заявил, что был с девушкой до 4 утра, и оставался достаточно откровенным с полицией, пока не понял, что сам является главным подозреваемым. Похоже, что он понял это, только тогда, когда его арестовали и обыскали.
Детективы рассказали каменщику о событиях, которые произошли после того, как все четверо покинули танцы. Торнтон признался, что у них с Мэри был половой акт, но отрицал, что он изнасиловал и убил девушку, настаивая. что секс произошел по взаимному согласию.
По его словам, после того, как Ханна и Бенджамин покинула их, они с Марией шли рукой по полю (там и случилась близость), а затем четверть часа сидели на ступеньках одной из городских лестниц и болтали.
После этого они направились к дому Ханны, потому что Мэри захотела переодеться. Торнтон ждал ее некоторое время на улице, но девушка, по его словам, так и не вышла. В результате он пошел домой один. Действительно, несколько свидетелей подтвердили, что видели Торнтона примерно в это время. Один из них даже разговаривал с каменщиком около пятнадцати минут.
Но не нашлось ни одного свидетеля, которые видели бы Мэри и Абрахама после того, как они сидели на ступеньках городской лестницы. И расследование зашло в тупик…
Тем не менее, в августе 1817 года Абрахам Торнтон предстал перед судом присяжных. Сотни людей, которые считали, что это именно он убил Мэри Эшфорд, толпились возле здания суда в ожидании приговора. Но всех их ждало разочарование: судьям понадобилось всего шесть минут, чтобы признать Торнтона невиновным.
Однако, на этом дело не закончилось. Кроме сторонних наблюдателей, в виновности Торнтона был уверен и родной брат Мэри, Уильям Эшворт. Апеллируя к какому-то древнему закону, он сумел настоять на пересмотре дела. И 17 ноября 1817 года, Абрахам Торнтон вновь предстал перед судом. На этот раз его судил королевский судья лорд Элленборо. К этому времени дело об убийстве Мэри Эшворд было уже известно всей стране. Все ожидали чего-то драматичного. Так и случилось.
Каменщик (или его друзья) тоже обратился к древним английским законам, многие из которых не функционировали уже несколько веков, однако, благодаря прецедентной системе британского судопроизводства, формально оставались действующими. Одним из таких старинных казусов был закон о доказательстве через поединок…
Во время нового судебного заседания, Торнтон неожиданно встал, и с криком «Я не виновен!» бросил перчатку к ногам Уильяма Эшворда. Вызов означал следующее: противники должны были драться на дубинках со щитами до тех пор, пока один из участников не сдастся, или окажется не в состоянии продолжать бой. Согласно правилам, в случае победы Эшворда, Торнтон автоматически признавался виновным в предъявленном обвинении и должен был быть немедленно казнен через повешение. В случае же победы, Торнтон также незамедлительно освобождался от всех обвинений по этому делу.
Судья, лорд Элленборо, вероятно, довольный тем, что труднейшее судебное разбирательство может быть решено так просто, с легкостью санкционировал поединок. И теперь, свой шаг должен был сделать Уильям Эшворд.
Однако, к разочарованию многочисленных наблюдателей, Эшворд не принял вызов, а лишь попытался оспорить санкцию лорда Элленборо через своего адвоката. Безрезультатно!
Согласно закону, после отказа оппонента от поединка, Абрахам Торнтон считался полностью оправданным. И в апреле 1818 года он был освобожден из-под стражи.
Теперь, никто не мог обвинить Торнтона в этом резонансном преступлении. Однако, на дворе стоял прогрессивный XIX век. Вера в архаичное доказательство через поединок ушла в прошлое вместе с романтическим средневековьем Вальтера Скотта. Поэтому многие простые люди, повседневно окружавшие Торнтона, сохранили собственное мнение относительно его участия в убийстве Мэри Эшворд. С каменщиком перестали иметь дела, старались не замечать на улице, не здоровались… Проще говоря – он был подвергнут общественной обструкции.
Пожив в родном городе в качестве изгоя еще некоторое время, Торнтон поступил вполне ожидаемо: собрал вещи, и навсегда уехал в Соединенные Штаты Америки.
Известно, что некоторые криминалисты до сих пор пытаются раскрыть убийство Мэри Эшворд, но пока никто не достиг успеха.
Таким образом, услышав о «громком деле Торнтона» в далекие 90-е, я сумел более-менее подробно познакомиться с ним лишь в 2014 году, благодаря мимолетному знакомству с неким Робертом, однофамильцем нашего героя.
Но, я бы не стал сейчас рассказывать эту историю, если бы она ограничилась только тем, что мне удалось прочитать в интернете. Потому что самую интересную информацию я получил после того, как написал Роберту письмо, в котором поинтересовался, не является ли он потомком Абрахама…

На мое первое письмо, Роберт ответил, что «этот парень» (Абрахам) действительно является его предком. Однако, Роберт ничего не знал о его предполагаемом поединке с Эшвордом.

Потрясенный, я тут же написал Роберту снова: «Ты знаешь что-нибудь об этой истории? Может, у вас есть семейные предания, рисунки, портреты? Это невероятно интересно!!!»

Ответ Роберта был примечательным. Нельзя сказать, что он пролил свет на убийство Мэри, однако, он ясно дал понять, почему был оправдан главный и единственный обвиняемый. Пожалуй, приведу это письмо почти целиком:

«О, у нас ничего не сохранилось с тех далеких времен. Но могу сказать следующее: наша семья переехала из центральной Англии в Бирмингеме и многие из нас были каменщиками. Эти каменщики принадлежали к тайной гильдии и были известны как «масоны». Масоны обладали мощными связями и пользовались защитой высокопоставленных юристов. Даже сегодня масоны сохраняются как тайное общество и пользуются льготами недоступными для рядовых членов общества. Поэтому неудивительно, что Абрахам так быстро был оправдан по обвинению в убийстве. В нашей семье, на протяжении сотен лет, много интересных парней. И мы все время решаем проблемы! :-) »
Значит, Абрахам был не просто каменщиком, а «вольным каменщиком», что, по мнению его нынешнего потомка, многое объясняет. А для меня лично – ставит выразительную и многозначительную точку в этом загадочном деле.



Роберт Торнтон и сейчас тренируется с холодным оружием. Мало ли что...

источник: Сергей Мишенев sergey-mishenev.livejournal.com/8384.html?utm_s...

Короткое "от себя" - как только в третий раз прочитала "каменщик" - у меня уже зародились какие-то подозрения. Надо же - подтвердились. Но только по части "причастности к ордену". Но если Сергею Викторовичу всё в деле ясно, то мне - нет. Ну не верится, что ее прибил именно Абрахам. Имя, конечно, у него противное. И морда тоже. И руки на гравюре очень подозрительные. Там такие пальчики, будто он белошвейкой работает. И еще он их забавно держит. Случайность, понты или тайный знак "своим"? Я бы поставила на брата девушки. Может, ему светило уменьшение наследства в случае ее свадьбы, а все к тому шло. А тут есть на кого свалить. Но Абрахам...Не знаю, не знаю. Да кто угодно еще, кроме него. "Все любили" - не факт. Эх, Шерлока не вызовешь, какая жалость! И отдельная - что поединок не состоялся. Вот в то, что "каменщики" могли купить его противника, чтобы он отказался от поединка - поверить можно.

@темы: 19 век, ШХ, англомания

---

Первая книга светского содержания, изданная в Москве!

Вальхаузен, Иоганн Якоби фон. Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. — 26.VIII.1647: 7157. — 225 л.: ил., 2o.
Об этой книге говорят очень часто и строго говоря, ее вряд ли можно назвать очень редкой. Написанная датско-немецким капитаном, она была переведена на многие языки, в том числе и на русский. Тираж русского издания (Москва) был для своего времени огромен — 1200 экз.
Обычно книгу Вальхаузена принято называть одним из первых воинских уставов, но это вряд ли правильно. Не спорю, в "Учении..." есть разделы, которые вполне можно так назвать, но они занимают не так уж и много места. С большим основанием книгу можно назвать трактатом по военному делу. В "Учении..." можно найти как общие рассуждения, так и конкретные рекомендации — к примеру о том, как обращаться с оружием и разбивать лагерь. Но мне особенно запомнилось рассуждение автора о том, как вредно для полка становиться на постой в населенном пункте. По мнению Вальхаузена это было вредно, как для солдат, так и для поселян, потому что солдаты готовы тащить все подряд, даже если вещи прибить гвоздями. Судя по всему, никаких иллюзий касательно воинской дисциплины у Вальхаузена не было.
Еще несколько слов об издании книги. Нам известна точная дата окончания набора "Учения...". Сама книга выглядит как типичная книга кирилической печати: соответствующий шрифт, буквицы, орнаменты и виньетки. При этом в книге очень много гравюр: изображения оружия и доспехов, различные схемы пехотных построений, схемы атак и обороны, схемы походных маршей и вариантов расположения лагерей. Во время издания книги подобные гравюры в Московии делать еще не умели, так что весь тираж гравюр был заказан в Голландии. Автор гравюр известен — Иоганн Теодор де Бри.
Как уже сказано, книга была издана большим тиражом, однако продана была лишь малая его часть. Трудно сказать, останавливала ли покупателей дороговизна книги — 1 рубль, или она просто не пользовалась спросом, но в конце концов продажа тиража была прекращена. Зато в начале ХХ века интерес к книге Вальхаузена возродился и книга была переиздана для нужд Генерального Штаба.

картинки тута leninka.diary.ru/p163170354.htm

@темы: рай библиомана

---

А "рябой" - это какой, вообще (если без гугла)? А "пестрый"? Чем "пестрый" отличается от "рябого"? А "бурый" - это какой?
Про масти лошадей спрашивать не буду, потому что это уже как высшая математика.

На самом деле, у меня с этим в детстве был полный швах. Потому что для меня "рябой", "пестрый" и "бурый" обозначали примерно одно и то же. Ну такой... в точечку. Или нет. При чем тут "бурый" - не спрашивайте, не знаю. По созвучию, наверное.

Почему так? Думаю, потому, что в бытовой речи эти слова отсутствовали в принципе. Например, в деревне у нас (у моей подружки, единственного ребенка в деревне) были рябые куры - но никто их так не называл. Куры были черные, белые, и "вот еще такие". Но это полбеды. Куда существенней то, что эти слова и в детских книжках не объяснялись. Видимо, для того поколения, которое эти книжки издавало, смысл этих слов был и так очевиден - а для меня уже нет. Информацию я мог получить только из иллюстраций, а иллюстрации зачастую были скорее художественные, чем точные и подробные. Хотя основной массив информации о предметах крестьянского быта - в том числе тех, которых в современной деревне уже не использовали, - я получил именно из таких иллюстраций. Как выглядит ухват? Корыто (деревянное)? Ведро (деревянное)? Хлебная лопата? Все это было на картинках, и все это я знал еще до того, как увидел живьем, скажем, валек, хомут или маслобойку (у нас в деревне еще сбивали масло вручную). А вот насчет цветов (за исключением тех же лошадиных мастей) никто пояснений не давал.

kot-kam.livejournal.com/2131015.html

@темы: Вавилон-18 по-русски

---

В 1565 году, на восьмом году правления Елизаветы I, был выпущен королевский указ о регулировании каботажного плавания в Англии – ‘An Act concerning Sea-marks and Mariners’, дававший руководству Тринити Хаус полномочия

“at their wills and pleasures, and at their costs, [to] make, erect, and set up such, and so many beacons, marks, and signs for the sea… whereby the dangers may be avoided and escaped, and ships the better come into their ports without peril.”
по их желанию и за их счет, изготавливать, воздвигать и устанавливать такое количество маяков и морских знаков, которое позволит избежать опасностей и обеспечит благополучное прибытие кораблей в свои порты.


В январе 1581 года на Тринити Хаус был возложен контроль за рыболовными судами на Темзе и прибрежных акваториях от Ньюкасла до Портсмута. По инициативе гильдии среда была объявлена рыбным днем, чтобы поощрить дальнейшее развитие рыболовного флота.

большой пост здесь galea-galley.livejournal.com/207892.html

@темы: флот, история кухни

---

25.02.2018 в 13:19

Пишет  Taho:

Путеводитель врача 16го века
Пускание крови, чума, проба мочи на вкус. Жизнь врача 15-го и 16-го веков не всегда была приятной, и уж точно никогда не бывала скучной.

Fasciculus Medicinae - первое печатное средневековое руководство по множеству медицинских предметов, в которое входила даже диагностика осложнений у беременных женщин.

Книга впервые была напечатана в 1491 году, а после множество раз переиздана и переведена с латыни на все языки Европы. Сама по себе она не была бы столь интересна, если бы авторы не придумали отличные иллюстрации, увлекающие средневековым взглядом на человеческое тело.

Например Человек-зодиак - карта знаков зодиака на теле, где каждый влиял на определенный орган. Служил указанием средневековым хирургам, когда не следует проводить операции, ведь от определенного положения звезд на небе, пациент мог погибнуть.




А здесь у нас легендарная инструкция по кровопусканию, все точки отмечены и описаны, а процедура помогала пациентам восстановить баланс жизненно-важных жидкостей организма.




А это иллюстрация различных болезней на теле. Четыре кружка обозначали четыре составных части головы человека: воображение, здравый смысл, рациональность и память.




А так представляли женскую анатомию, особое внимание уделяли описанию репродуктивных органов и чреву.




Это изображение описывало самые различные раны, которые можно нанести человеку кинжалами, мечами, булавой и даже стрелами, а так же то, как их следует обрабатывать.




Отдельная глава была посвящена профилактике и лечению чумы, на изображении врач посещает зараженного больного.




Средневековым докторам приходилось тяжко, диагностика множества заболеваний производилась по исследованию мочи: определялся цвет, запах, и даже вкус мочи.

В книге подробно описаны вышеозначенных свойства мочи здоровых и больных людей.




Круг диагностики мочи: помогал в соответствии с определенными свойствами жидкости определить конкретное заболевание, и что не менее важно - темперамент человека!

Да, по моче легко можно было узнать сангвиник ли ты, холерик, меланхолик или флегматик.

А здесь иллюстрировано вскрытие трупа обучающимися врачами, под тщательным руководством более опытного коллеги.





Онлайн выставка древнего трактата.
(c)

@темы: медицина-историческое

---

15.02.2018 в 23:59

Пишет  *Пересмешник*:

Была сегодня на конференции по истории библиотек. Только сегодня хоть немного разобралась, что же за зверушка базировалась раньше на Профсоюзной (я про Институт научной информации по общественным наукам).
Еще узнала дивную вещь. Речь шла об одной из областных библиотек, не уверена, что такое можно было провернуть в столицах. В качестве первоисточника указывался очерк Шаламова «Мои библиотеки». Хотела найти текст, но все ссылки в Сети ведут на неработающий сайт.
Итак. 50-е годы. Период, про который, как уверял докладчик, принято считать, что читать можно было только правильную партийную, прокоммунистическую, агитационную литературу, а всё остальное под запретом и строгим надзором. Областная библиотека. Один зал – открытый, туда может попасть любой. И там действительно читают агитки и прочую «правильную» литературу. Другой зал – только для «настоящих» читателей. Туда закупались у букинистов и т.п. дореволюционные и зарубежные авторы, то бишь нормальная художественная литература. Когда приезжали проверки и прочее высокое начальство, комнату запирали на амбарный замок и вешали какую-нибудь надпись а-ля «ремонт». И это прокатывало.

@темы: рай библиомана

---

По заказу Александра Данковского пост про «упрощение языка». Вот его вопрос: Слышал, что языки со временем упрощаются: английский и болгарский утеряли падежи, русский – двойственное число и пр.
1. Так ли это или все же закон не является общим?
2. Если так, то есть ли версии, зачем предкам были сложные речевые конструкции, если мы без таковых обходимся?
3. Есть ли связь/корреляция между лексическим богатством языка и его грамматической сложностью? Т. е., возможно, чем больше в языке разных слов, тем он проще, ибо сложный смысл можно передать словами, а не их сложными грамматическими сочетаниями (совершенно умозрительная версия).
(О себе: лингвист, доктор наук, автор четырех книг и многочисленных статей. Веду популяризаторский блог и преподаю лингвистику для «широкой публики».)
Начнем с фактов: упрощаются ли языки? Если под «упрощением» понимать уменьшение «навороченности» системы грамматических категорий (или так называемую «морфосинтаксическую сложность», см. мой отдельный пост по тэгу), то НЕКОТОРЫЕ языки ИНОГДА упрощаются. Но это вовсе не «общий закон». Тот же болгарский язык хоть и потерял в сложности падежной системы, но приобрел артикли. А его сосед румынский язык сначала потерял падежную систему (как и другие языки романской группы), а потом приобрел новую падежную систему. Примеры языков, в которых наблюдаются новые падежные маркеры или даже новые падежные системы, включают в себя тайский язык, язык эве (из нигеро-конголезской семьи, на нем говорят в Гане), дравидийский язык каннада, карельский язык и многие другие (подробности и примеры в гл. 6 книги Barry J. Blake “Case”). Кстати, и в русском языке наблюдается образование нового падежа – вокативного (звательного). Унаследнованный из праславянского старый вокативный падеж практически отмер: он наблюдается только в идиомах типа «отче наш» и «боже, господи». А вот в современном русском языке появился новый вокатив: Мам! Тань! Вась!
Если же брать шире, то предполагаемое «упрощение» грамматической системы – это скорее переход ее от одного типа к другому. Но сначала надо разобраться, какие бывают типы морфологических систем. (Для тех кто забыл: морфология – это организация и структура слов.) Основных таких типов три: фузионный (он же «флексионный», «флективный» и «синтетический»), изолирующий (он же аналитический) и агглютинативный. (Если еще полисинтаксические языки, но они могут рассматриваться как более усложненный вариант фузионного типа.) Об этих системах можно почитать в посте Kuroske Makkuro (ссылка в комментариях). Различия между этими типами в том, как «упаковывается» грамматическая информация, такая как число, время, падежные отношения и т.п. В фузионных языках такая информация выражена зависимыми морфемами, то есть такими, которые присоединяются к существительным, глаголам и прилагательным. Кроме того, в фузионных языках грамматические морфемы, во-первых, могут выражать более одного грамматического значения (например, окончание -ов в «столов» выражает и родительный падеж, и множественное число сразу, так сказать «2-в-1», как шампунь и кондиционер в одном флаконе). А во-вторых, в фузионных языках грамматические морфемы могут влиять друг на друга. Приведу пример такого влияния морфем друг на друга: посмотрим на русские глаголы неопределенной формы, образующиеся с помощью суффикса -ти. В глаголе «нести» мы видим так сказать «чистый» вариант их соединения: корень нес- (как в «несу») плюс суффикс -ти дает «нести». Но вот в «плести» и «скрести» суффикс -ти вызывает изменения корней: плет- (см. «плет-у») и скреб- (см. «скреб-у») меняют свою конечную согласную на «с». В «печь» и «стричь» конечные согласные корней, «к» и «г» (ср. «пек-у» и «стриг-у») вместе с «т» из суффикса дают «ч», а «и» из суффикса выпадает. А вот в «плыть» конечная согласная корня выпадает и вовсе (ср. «плыв-у»), как и звук «и» в суффиксе.
Второй тип системы – это изолирующий. Тут каждое грамматическое значение «упаковывается» в отдельное слово. Например, то, что в русском языке выражено окончаниями и суффиксами (множественное число, несовершенный вид и т.п.), в тайском языке выражено отдельными словами. Третий основной тип – это агглютинативные языки. Они чем-то похожи на фузионные, и чем-то на изолирующие. Как в фузионных языках, грамматические значения в агглютинативных языках выражены зависимыми морфемами, а как в изолирующих языках каждое грамматическое значение «упаковано» в свою отдельную морфему. Так в отличие от фузионного русского языка, где множественное число и родительный падеж могут быть выражены одной морфемой -ов (см. выше), в агглютинативном татарском множественное число выражено одним суффиксом, а родительный падеж другим: например, «отцов» по-татарски будет «ата-лар-нынг», где «ата» отец, + «лар» множественное число + «нынг» родительный падеж. Слова, как поезда, складываются из множества морфем-«вагончиков». Кроме того, в отличие от фузионных языков такие морфемы-«вагончики» не влияют друг на друга, т.е. от того какие именно морфемы соединились в одном слове, не зависит, как эти морфемы произносятся.
Теперь мы можем вернуться к вопросу об «упрощении» языков. То, что лучше известно носителям индоевропейских языков – это, разумеется, то, что происходило и происходит с этими языками. Праиндоевропейский язык (общий предок всех индоевропейских языков) был фузионным языком, а его потомки (включая упомянутые в вопросе Александра английский, болгарский и русский) все движутся в направлении изолирующих языков. Правда, движутся с разной скоростью: английский и болгарский продвинулись туда больше, чем русский. (Почему именно так? На этот счет существует несколько теорий, но мне наиболее правдоподобной кажется объяснение, связанное с языковыми контактами: английский язык приходилось учить сначала большому числу кельтов, а потом еще и экс-викингам. Болгарский язык так же находился в зоне повышенной контактности, на Балканах, где языки разных групп и семей слились в экстазе, зачеркнуто, в одном так называемом «языковом союзе».)
Итак, индоевропейские языки движутся от фузионных к изолирующим. Но тут не просто «упрощение», а замена одних грамматических средств другими. Например, потеря падежной системы (или ее упрощение) ведет к усилению использования предлогов. Например, в новгородской берестяной грамоте №247, написанной на древнерусском языке (ей почти 1000 лет!), читаем: обвинил сего (человека) «40ми резанами» («резана» – денежная единица). Тут суть обвинения выражена именной группой в творительном падеже. А в современном русском языке нам надо использовать предлоги «в» и «на»: «в ущербе на 40 резан», а сказать «я обвиняю вас 100 долларами» уже нельзя. Другими примерами изолирующей морфологии в русском языке являются частицы: вопросительная «ли», контрфактическая «бы» и так далее. В английском языке падежи, как известно, исчезли совсем, и вместо них упор делается на предлоги. Элементы изолирующей системы наблюдаются и в английских глаголах: прошедшее время выражено фузионно (play—played, eat—ate), а будущее — с помощью отдельного вспомогательного глагола will.
Но и изолирующие языки не стоят на месте! Так, в китайском языке, который часто приводится как пример чисто изолирующей системы, появились агглютинативные суффиксы для выражения глагольного вида: -le и -guo. Поэтому классический китайский считается чисто изолирующим, а вот современный китайский отчасти агглютинативный. Агглютинативные языки (включая языки австралийских аборигенов и финно-угорские языки), в свою очередь, развиваются в фузионные — и оппа, круг замкнулся! Все эти процессы занимают столетия и даже тысячелетия, и поэтому у нас нет хороших примеров языков, которые прошли полный круг, кроме пожалуй египетского, но и там чуть-чуть не дотягивает до полного круга.
Теперь мы можем ответить на последний вопрос Александра о «корреляции между лексическим богатством языка и его грамматической сложностью». Во-первых, если под «лексическим богатством языка» подразумевать количество лексических слов или корней (существительных, глаголов, прилагательных), то наука показывает, что такое понятие бессмысленно. (Тут тоже потенциальная тема для отдельного поста, но пока отошлю читателей к замечательному эссэ Джеффри Пулума “The Great Eskimo Vocabulary Hoax”.) Нет языков лексически богатых или бедных. Для многих, если не для большинства, языков вообще понятие «слова», так как понимаем его мы, носители индо-европейских языков, бесмысленно, включая эскимоские языки, в которых якобы завались слов для снега: в этих языках слов в нашем понимании нет и вовсе!
Если же под «лексическим богатством» подразумевать число лексических единиц, т.е. не таких слов, которыми можно играть в Scrabble, а всех слов, в том числе частиц, вспомогательных глаголов, предлогов и т.п., то как раз якобы «бедные» (а именно изолирующие) языки и оказываются богатыми, так как там такого добра навалом. Ну а если считать не только отдельно стоящие слова (для лингвистов, «фонологические слова»), но и зависимые морфемы, то тут явно в выигрыше не наши якобы «сложные» фузионные языки, а изолирующие и агглютинативные языки, ведь они не слепляют грамматические значения в одну морфему!
И напоследок, добавлю по поводу «лексического богатства», что такие популярные подсчеты слов в том или ином языке и отсылки к словарям говорят не о собственно богатстве языка, а о «богатстве» его лексикографической традиции. И закончу словами того же Джеффри Пулума (ссылка в комментариях), которые по причине их красочности оставлю на языке оригинала: “Precision, richness, and eloquence don't spring from dictionary page count. They're a function not of how well you've been endowed by lexicographical history but of how well you use what you've got. People don't seem to understand that vocabulary-size counting is to language as penis-length measurement is to sexiness.” www.facebook.com/groups/iznakurnozh/permalink/1...

@темы: Вавилон-18

---

---

В том нежном возрасте, когда мне читали эту сказку, "Ряба" было просто именем курочки. Имена не обязаны были иметь смысл - например, что значит "Маша" или "Вася"? Да ничего, их просто так зовут. Вот и курочку просто звали Ряба. Тем более, что читалось оно в рифму:

Жили-были дед да баба,
Была у них курочка Ряба.

Поскольку курочка и сама была явно не простая (несет золотые яйца!), наличие у нее имени собственного вопросов не вызывало. А задуматься над тем, что "Ряба" - это не "просто имя", вроде какого-нибудь "Тимофея", а обозначение масти (или окраса? как оно у птиц-то называется?), у меня как-то случая не было.

На самом деле, разумеется, "Ряба" - это определение. Краткое прилагательное, обозначающее цвет. Весна-красна, земля черна, курочка ряба. Только тогда и ударение должно падать на последний слог. Но я ни разу в жизни не слышал, чтобы кто-то читал эту сказку именно так. Из поколения в поколение - "Жили-были дед да баба..." kot-kam.livejournal.com/2130135.html

@темы: имена

---

В 1565 году испанский конкистадор Педро Менендес де Авилес штурмовал французскую колонию Форт Каролина (Флорида), после чего вырезал всех ее жителей. Тела убитых конкистадор приказал повесить на деревьях с надписью: «Не как француза, но как лютеранина».

Французский дворянин Доминик де Гург решил отомстить за это преступление. Хотя сам он был католиком. Де Гург продал все свое имущество и занял деньги у своего брата, чтобы набрать команду и снарядить три корабля. Вместе с индейцами, которые тоже были не в восторге от испанцев, он штурмовал Форт Каролина, который испанцы уже переименовали в Форт Сан-Матео и повесил его защитников с надписью «Не как испанца, но как убийцу»

via

@темы: исторические россказни