Oculi Mundi,

потрясающая новая онлайн-платформа для изучения старинных карт земли и неба.

Начните изучение здесь , найдено через Present & Correct .

@темы: карты

---

Как вы думаете, что скрывает этот бидон? Я вам подскажу, ведь сегодня день рубрики #пятничныекотики

( И что же там в бидоне? 

@темы: Дэн, история игр и игрушек

---

четверг, 02 мая 2024 в 13:00

Пишет Эрл Грей:

В Лувре появилась Мона Лиза в 3D. В объемном варианте самого известного в мире портрета Мона Лиза сидит рядом с оригинальным полотном на стуле. При этом на холсте ее изображения нет: оно замещено достроенным художниками пейзажем. Источнег знаний

@темы: картины

---

среда, 01 мая 2024 в 14:15

Пишет Irina77:

Во всех романах Джейн Остин есть священнослужители, большинство которых важны для истории. Мистер Коллинз в ГиП, мистер Элтон в "Эмме", Генри Тилни в "Нортенгерском аббатстве", Эдмунд Бертрам из "Мэнсфилд-парка", и получивший в итоге пасторат Эдвард Феррас из ЧиЧ. Церковная и клерикальная система зависела от патронажа (покровительства короны, гос.учреждений, университетов, или частного землевладельца). В Великобритании насчитывалось 11 600 бенефиций, то есть церковных доходов — от служителя в соборе, до места священника, живущего в скромном доме викария или в более богатом пасторате. Около 2500 бенефиций были дарованы епископами или капитулами кафедрального собора; и очевидно, они доставались родственникам и иждивенцам епископов, каноников и так далее. 600 мест были предоставлены различными Оксфордскими или Кембриджскими колледжами и государственными школами. 1100 - были дарованы короной и 5500 - были предоставлены частными землевладельцами, такими как генерал Тилни и сэр Томас Бертрам, оба из которых имеют хороший доход, и заботятся о своих младших сыновьях. Читатели ГиП также наверняка помнят, что отец Дарси хотел, чтобы его крестник Уикхем получил церковный приход. Было практически невозможно принять духовный сан, не отучившись в Оксфордском или Кембриджском университетах – что изначально указывало на серьезный классовый и финансовый барьер. Более того, размер дохода с должности сильно варьировался от всего лишь 100 фунтов до 700 фунтов в год (ожидающих Эдмунда Бертрама в "Мэнсфилд-парке"). Но этот доход мог быть значительно увеличен, если полученный церковный приход относился к пасторату, а не скромному приходу викария. Приход в Хансфорде, дарованный леди Кэтрин мистеру Коллинзу, наверняка был довольно богатым, а как пастор, он имел право на десятину (т.е 10 % от всей сельскохозяйственной продукции в приходе), доход от глеба (земель, принадлежащих самому приходу). Также известно, что в Хансфорде есть два луга, а Коллинзы держат коров и домашнюю птицу. Весь смысл получения средств к существованию, какими бы скромными они ни были, заключался в том, что к ним прилагался дом священника - то есть место для жизни, сад и, хотелось надеяться, пара полей. Было важно, чтобы дом священника имел самодостаточность. Новобрачные Элинор Дэшвуд и Эдвард Феррарс поселились в Делафордском приходе (приносящем им ок. 250 ф. в год), и могли вырастить достаточно, чтобы прокормить себя. Вдобавок у них у каждого было по тысяче фунтов (что приносило им еще 100 ф. в год), а миссис Феррас в конце-концов вернула сыну обещанные 10 000 ф (которые могли дать еще 500 ф. дохода). Мистер и миссис Остин унаследовали от своих семей примерно по 1000 фунтов. В первое время в Стивентоне мистеру Остину удавалось собирать со своих прихожан около 200 фунтов десятины в год; позже он сумел довести этот годовой сбор почти до 600 фунтов. Ему помогли Наполеоновские войны, приведшие к нехватке продовольствия и, как следствие, к росту цен на сельскохозяйственную продукцию. Кроме того, около 300 фунтов мистеру Остину приносила ферма. Так что после трудного подъема к вершине своего процветания он добился годового дохода примерно в 1000 фунтов. Но что значили эти суммы? Георгианцам они мгновенно указали бы на определенный уровень жизни. В своих романах Джейн часто использует доход в качестве маркера статуса, не сомневаясь, что ее читатели тут же поймут, какое хозяйство она имеет в виду, говоря о семье, имеющей пятьсот или тысячу фунтов в год. Пятьсот фунтов годовых были минимумом, при котором семья могла претендовать на «изысканность». Таким доходом располагают у Джейн едва сводящие концы с концами Дэшвуды в «Чувстве и чувствительности». Тысяча фунтов была другой важной планкой, так как по ее достижении человек становился способным содержать собственный выезд, со всеми затратами на конюшню и обслугу. Остины какое-то время имели свой экипаж, но отказались от него, сочтя слишком дорогим удовольствием. Немаловажный факт - во времена Джейн Остин англиканская церковь не выплачивала пенсий священникам на пенсии, а вдовам и сиротам не выделялось никаких пособий. Так, миссис и мисс Бейтс, жена и дочь бывшего викария Хайбери в Эмме, оказались в очень бедственном положении и живут в скромной квартире всего на 100 ф.год. Для благородных леди это практически нищета. Им приходится полагаться на щедрость других, более состоятельных прихожан, чтобы "высоко держать голову". Еще одно отличие заключалось в том, сколько свободного времени было у викариев. Генри Тилни, например, проводит большую его часть со своими собаками и лошадьми, и у него есть помощник (curate - младший викарий, с оплатой от 50 до 100 фунтов в год), выполняющий часть его обязанностей. Обычно считается, что церковные службы во времена Джейн Остин были такими же частыми, как и сегодня – утренняя, Святое Причастие и вечерняя служба каждое воскресенье. Также ежедневная служба рано утром, возможная служба в середине недели, воскресная школа и так далее. И разумеется, что церкви были полны по воскресеньям. Неправда. Типичная церковь начала 19-го века мало изменилась со времен Реформации 1530-х годов. Непосещение было обычным делом, многие церкви находились в ужасающем состоянии; один викарий заметил, что его на памяти церковь внутри ни разу не побелили. Ожидалось, что священник будет проводить службу Святого Причастия лишь три-четыре раза в год. Ему даже не нужно было писать свои собственные проповеди, их было множество уже готовых. Например, проповеди Фордайса, которые мистер Коллинз читал вслух во время посещения Лонгборна (ГиП), и так грубо прерванные Лидией. Еженедельное воскресное богослужение было скорее исключением, чем правилом. Когда молодая королева Виктория говорила с лордом Мельбурном о важности регулярного посещения церкви, лорд Мельбурн ответил, что "в молодости нечасто посещал ее", чем королева была шокирована. Так чем же на самом деле занимался викарий прихода? Элизабет Беннет, сэр Уильям и Мария Лукас посетили Коллинзов накануне Пасхи, в самое загруженное время церковного года. Тем не менее, мистер Коллинз каждый день возит своего тестя по сельской местности во время их визита, они принимают приглашения на обед в Розингсе с леди Кэтрин де Бер, но в тексте опущены упоминания о каких-либо церковных мероприятиях. Мистер Элтон всегда рад по вечерам поиграть в нарды с мистером Вудхаусом; единственное, о чем упоминается, - это о его поездке в Лондон, чтобы вставить портрет Харриет в рамку, из-за чего он пропустил заседание вист-клуба в "Короне". Вряд ли это то, чего можно ждать от викария. И все же мистер Найтли называет мистера Элтона "очень респектабельным викарием Хайбери" – и он действительно навещает старую миссис Бейтс с дочерью. Однако надо отметить приходские собрания по понедельникам, которые были важной частью управления церковью. Об этом упоминают мистер Элтон (Эмма), и Генри Тилни (Норт.аб.) На них обсуждали реальные проблемы прихода, такие как ремонт церкви, который, если будет серьезным, может повлечь за собой взимание церковными старостами платы со всех прихожан в зависимости от стоимости их имущества. Все жители мужского пола, владевшие землей, имели право высказывать свое мнение на приходских собраниях, которые проходили в церковной ризнице (комната в христианских церквях для хранения облачений (таких как альба и риза) и другой церковной утвари, священных сосудов и приходских записей. Ризница обычно располагается внутри церкви, но в некоторых случаях это пристройка или отдельное здание). Приходские собрания по понедельникам также были хорошей возможностью для знакомства со своими соседями, если вы хотели добиться успеха в жизни. На таком собрании мистер Коул, например, мог встретиться с другими землевладельцами и принять участие в общем управлении Хайбери. Мистер Найтли - мировой судья, а мистер Уэстон и мистер Коул - его помощники, и значит оба мужчины, занимавшиеся торговлей, должны доказать, что теперь они берут на себя обязанности, подобающие джентльменам-землевладельцам. Складывается впечатление, что большая часть работы сельского викария заключалась в том, чтобы обеспечивать своего рода "социальный клей". Конечно, он навещал больных, но также давал советы церковным старостам или кому-либо еще и следил за тем, чтобы жизнь в деревне текла гладко. Также немаловажно, чтобы викарий был женат. Леди Кэтрин де Бург была тверда в этом вопросе: "Мистер Коллинз, вам следует жениться. Служитель церкви вашего склада должен быть женатым человеком. Выбирайте разумно, выбирайте достойную. Учтите мой вкус считаясь, конечно, и со своим. Пусть это будет порядочная, работящая женщина, не избалованная, такая, которая способна сводить концы с концами при скромном доходе." Шарлотта Лукас оказалась идеальным выбором. Интересно, что статус жены священника был более изменчивым, чем у большинства других. Мистер Элтон, очевидно, считает, что занимает достаточно высокое положение, чтобы позволить себе добиваться руки Эммы Вудхаус. Сама Эмма считает, что красивая, но социально не слишком высокого происхождения Харриет Смит подошла бы ему больше. В итоге он выбирает Августу Хокинс, молодую женщину из нуворишей, с хорошим приданым, но вульгарными манерами. Мистер Коллинз, однако, твердо убежден, что статус священнослужителя ставит его на один социальный уровень с мистером Дарси, и самовольно обращается к нему на балу в Незерфилде, к огромному смущению Элизабет Беннет. Очевидно, что мистер Дарси считает поступок мистера Коллинза дерзостью. Частичный перевод мой отсюда, также использован отрывок из книги Люси Уорсли "В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта" отсюда В дополнение еще одна статья-глоссарий здесь

@темы: деньги, англомания

---

Почему во многих языках Азии названия Греции выглядят так странно?

Речь идет, например, об арабском al-yūnān 'Греция', классическом сирийском yawwān 'Греция', геэз yonan 'Греция', современном арамейском yawnoye, ивритском y'vaní 'греческий', курдских Yonan, Yewnanistan, Yonanistan, персидском yūnān, дари yūnān, таджикском Юнон, хинди yūnānī 'греческий' и yūnān 'Греция', урду yunān, бенгальском iunani 'греческий' и iunan 'Греция', пенджабском yūnān 'Греция', турецком Yunanistan, узбекском yunon 'греческий' и Yunoniston 'Греция', азербайджанском Yunanıstan, туркменском Ýunanystan, малайском и индонезийском Yunani 'греческий, Греция'.

Ответ получился очень длинный.

Меня увлекла история слова, путешествующего от народа к народу. Эта история началась во втором тысячелетии до нашей эры, а последний ее эпизод, который я упоминаю, произошел, когда я уже родился. Горит Милет после поражения антиперсидского восстания, движутся вглубь Азии армии Александра Македонского, просветленный царь Ашока отказывается от войн, Дели становится столицей, «красные кхмеры» воюют с соседями-вьетнамцами — всё это затрагивает историю интересующего нас слова. Если вы хотите получить краткий ответ, достаточно ограничиться чтением следующих двух абзацев.

Названия греков в языках народов Азии происходят от названия одной из основных ветвей древнегреческого этноса — ионийцев Ἴωνες (Iōnes) (из более ранних форм Ἰάoνες (Iaones) и *Ἰάϝoνες (Iavones)). Считалось, что ионийцы происходили с материковой Греции, откуда переселились в Малую Азию. По преданию, отраженному в «Паросской хронике», двенадцать ионийских колоний были выведены из Аттики Нелеем, сыном афинского царя Кодра, в конце XI века до н. э. Аттический диалект древнегреческого языка действительно близок ионийскому, представляя собой его обособившуюся ветвь. Города Милет, Миунт, Приена, Эфес, Колофон, Лебедос, Теос, Эрифры, Клазомены и Фокея, где жили ионийцы, и окружающие земли вдоль азиатского побережья Эгейского моря, а также острова Хиос и Самос — это и есть историческая область Иония Ἰωνία (Iōnía).

Полисы Ионии были самостоятельны и не образовывали единое государство, но ионийцев объединяли общие религиозные культы — почитание Посейдона Геликонского и праздник Панионии на мысе Микале, во время которого совершалось жертвоприношение быка. В VI веке до н. э. города Ионии вошли в состав Лидии, которую затем покорила Персидская империя.

Отсюда в древнеперсидском языке возникли слова Yaunaʰ 'Иония' и Yaunā 'иониец, грек'. Иония упоминается в числе покоренных персидскому царю стран в монументальных надписях Дария Великого, например, в Бехистунской надписи и в надписи Дария из Накше-Рустам (на фотографии клинописное написание Yauna из Нашке-Рустам).

Когда персы познакомились с греками подробнее, у них появились термины для разновидностей греков:

Yaunā tayaiy paradraya «греки, которые [живут] через море» — обитатели европейской Греции.

Yaunā tayaiy drayahyā «греки, которые [живут] у моря» — это собственно ионийцы, живущие на том же берегу Эгейского моря, что и персы.

Yaunā takabarā «греки с шапками, похожими на щиты» — это македонцы, носившие каусии (καυσία), особого фасона плоские шляпы. На иллюстрациях терракотовая статуэтка македонца в каусии и Античного собрания в Мюнхене и еще один македонец в каусии на рельефе с гробницы Ксеркса I в Накше-Рустам (V век до н. э.).

Благодаря ионийцам возникли названия греков и Греции и в других древних языках: эламские Yauna, Yaunap, Yaunaip, Iyaunaip, египетское ywnj-, фиванское ywn, древнееврейское yāwān. В Книге Бытия упоминается Иаван, сын Иафета. Многие христианские авторы, начиная с Исидора Севильского, отождествляли этого Иавана с Ионом — мифическим прародителем ионийцев. На древнеармянском языке Грецию называли Yunastan (Յունաստան), в современном армянском это название преобразовалось в Hunastan (Հունաստան).

В IV веке до нашей эры осведомленность жителей Центральной Азии о греках значительно выросла. Хотя держава Александра Македонского быстро распалась, греческая культура сохранялась благодаря наследовавшем ей эллинистическим государством: державе Селевкидов, Греко-Бактрийскому царству и так называемому Индо-Греческому царству. Последнее занимало обширную территорию на месте современных Афганистана, Пакистана и северо-западной Индии и существовало до I века нашей эры. Продолжило свое путешествие по Азии и слово «ионийцы». В «Тринадцатом большом скальном эдикте» царя Ашоки (около 250 года до н. э.) упоминается Amtiyoko nama Yonaraja «царь греков по имени Антиох». Имеется в виду Антиох II Теос, правивший государством Селевкидов. Язык надписи — пракрит гандхари, письменность — кхароштхи. На иллюстрации слово Yona и прорисовка всей надписи, где подчеркнуты имена греческих царей.

Индо-Греческое царство на санскрите называлось Yavanarajya, а его подданные и прочие греки yavana. Около 113 года до н. э. посол этого царства по имени Гелиодор воздвиг в городе Видиша в центральной Индии колонну в честь бога Кришны-Васудевы, сохранившуюся до наших дней (см. иллюстрацию). В надписи на пракрите Гелиодор сообщает, что он прибыл в качестве посла «великого греческого царя Антиалкида» (Yonadatena agatena maharajasa Amtalikitasa). Героем известного буддийского трактата «Вопросы Милинды» (около 100 года до н. э., сохранилась версия на языке пали) был другой индо-греческий царь — Менандр I (он и есть Милинда), и его подданные, естественно, именовались словом yonas. В первые века нашей эры возникает санскритский трактат Yavanajātaka «Греческая джатака», где излагались идеи греческой математики и астрономии (мы упоминали о нем, когда рассуждали о происхождении арифметического корня в вопросе 56).

В дальнейшем сансритское слово yavana и палийское yona встречаются в индийском эпосе и в буддийской литературе среди названий народов, живущих по соседству с индийскими царствами и нередко ведущих с ними войны. Это уже не те мудрецы, которые интересовались буддийским учением и сочиняли труды по астрономии. Видимо, далеко не всегда слова yavana и yona обозначают именно «индо-греков». Вокруг этих названий возникают ассоциации с диким, нецивилизованным, отчасти даже демоническим, опасным соседним народом, обычно северным.

Шабала вновь сотворила войско,
Состоящее из шаков и яванов,
И грозными шаками и яванами
Она запрудила всю землю.
Эти могучие герои воины,
Блистающие, как золотые лотосы,
С острыми мечами и копьями,
В кольчугах золотого цвета,
Перебили все войско Вишвамитры,
Будто бы выжгли его пламенем.
Тогда многославный Вишвамитра
Стал метать неотразимые стрелы
И засыпал ими войско Камбоджей,
Яванов и прочих варваров. (Рамаяна 1, 54, 21-23, перевод П. А. Гринцера)

 

В результате в позднем санскрите слово yavana стало обозначать вторгшихся в XII—XIII веках в Северную Индию мусульман — арабов и тюрков, основавших Делийский султанат. И далее yavana в санскрите использовалось в значении 'араб', 'мусульманин'. В бенгали санскритское yavana вообще превратилось в слово jobon 'чужеземец; захватчик'.

Если значение слова так изменилось, то откуда же тогда названия греков в новоиндийских языках, типа yūnānī на хинди? Дело в том, что мусульманские завоеватели принесли с собой персидский язык. В Делийском султанате и в державе Великих Моголов именно персидский выполнял официальные функции. А сохранил названия греков и Греции, которые и были заимствованы в хинди, бенгали и некоторые другие языки. Начиная с XX века с этими названиями конкурируют слова, восходящие к английскому Greece: например, в хинди yūnān и grīs, в бенгали iunan и griś.

Но история слова на этом не кончается. Вместе с индийскими текстами слово yona попало в Индокитай, и там его стали использовать для обозначения собственных северных соседей. В тайском языке словом yuuan обозначали древние государства, существовавшие на севере нынешнего Таиланда: Сингханавати (VI век) и Ланнатай (1292—1775). Также слово yuuan используется для обозначения довольно многочисленного народа, живущего на севере Таиланда. По-русски этот народ так и называют юан. 

Сам этот народ называет себя khon muang. Тайское слово yuuan было заимствовано в бирманский язык (ywan:) в значении 'Северный Таиланд'.

Царство Ланнатай (фиолетовый цвет) на карте Юго-Восточной Азии 1400 года

И последняя история. В кхмерском языке существует слово yuən со значениями 'Вьетнам' и 'вьетнамец', когда-то оно было нейтральным, сейчас имеет оскорбительный оттенок (нейтральный вариант в современном кхмерском — viət naam). По одной из версий, оно тоже восходит к санскритскому yavana и палийскому yona. Однако есть другая этимология, согласно которой yuən происходит в конечном счете от китайского названия вьетнамцев yuè (越), к которому восходит и собственно вьетнамское слово Việt. Во второй половине 1970-х годов, когда режим Пол Пота начал войну с Вьетнамом, сходство названия вьетнамцев с жестокими захватчиками из древних сказаний было использовано пропагандой, изображавшей вьетнамцев ничуть не лучше злобных яванов из «Рамаяны» и «Махабхараты».

 

rousseau.livejournal.com/594749.html

@темы: Вавилон-18

---

 Да, во всех существующих языках есть преимущественный порядок слов из субьекта, обьекта и глагола (S, O, V), отражающий мышление этих носителей. В языках со свободным порядком слов грамматически корректен будет всякий, но типологически для отнесения берется наиболее типичный, немаркированный. ...И распределяются языки так:
1. 45% языков тяготеет к порядку SOV
2. Чуть менее, 42% - к SVO
3. 9% - к VSO
4. 3% - к VOS
5. 1% - к OVS
6. к OSV относится незначительное количество языков преимущественно труднодоступных глубин бассейна Амазонки.
Что можно видеть - к наименее распространенным типам относятся языки или хорошо задокументированные древние (классический арабский, литургический язык коптской церкви геэз - VSO) или языки оттесненные на периферию / получившие контакты с другими достаточно поздно (сэлишская семья, существующая только на северо-западе США и юго-западе Канады - VSO, VOS; островные кельтские - VSO). Искусственный клингонский язык использует порядок слов OVS, поскольку большинство людей воспринимает такой нетипичным, инаким, чужеродным, а магистр Йoда из звездных войн по той же причине тяготеет к OSV, самым редким языкам. А самые многочисленные народы и языки тяготеют к первым двум. То ли дело в том, что такой порядок "естествен", от природы, то ли в том, что языки, организованные так, структурируют мышление оптимальным для успеха образом, и мысливших иначе просто перебили/оттеснили на периферию - острова, джунгли, снега.
- Подставил соответствующие слова и пришёл к выводу, что в русском языке возможны все перечисленные варианты... 8-)
- У русского языка свободный порядок слов, но немаркированный, базовый - SVO, "Петя любит Машу". Инверсия ради эмфазы обширно встречается в поэзии, а постоянно говорить, как человек из клевера (на что я отвечал) - очень нетипично. Если я стану говорить как Йода что на русском, что на английском, окружающие встревожатся.
https://ivanov-petrov.livejournal.com/2498289.html?thread=237946097#t237946097

@темы: Вавилон-18

---

вторник, 30 апреля 2024 в 18:31

Пишет Irina77:

картинка просто для красоты Продолжение темы. За что взимали налоги, и как уклонялись от их уплаты. Налог на кирпич Это было введено в 1784 году как средство, для восполнения расходов на войны в американских колониях. Налог уплачивался из расчета 4 шиллинга за тысячу кирпичей. Очевидно, что популярностью это не пользовалось, поэтому поначалу проблему снизили изготовлением кирпичей бОльшего размера, чтобы меньше платить. Но правительство изменило правило, и установило максимальный вес кирпича. Как можно себе представить, многие из компании прекратили бизнес. Другим вариантом стало использование бОльшего количества древесины, в качестве альтернативы и частичной замены. Налог окончательно отменили в 1850 году, поскольку сочли пагубным для развития промышленности. На свечи С 1709 года правительство ввело еще один налог, на этот раз выходящий за рамки простого. Изготовление свечей в домашних условиях также запретили, если не было на то лицензии. В результате народ использовал альтернативную форму освещения, известную как "rush lighting ("свеча на пять минут"), поскольку это было исключением. Тростник обмакивали в животный жир, затем оставляли застывать. После этого "свечу" можно было поджечь с обоих концов. И, хотя это давало свет лишь на очень короткое время, налогом не облагалось. Возможно, именно отсюда возникла поговорка "жечь свечу с обоих концов". На часы В попытке получить доход для страны, в 1797 году Уильям Питт ввел еще один налог – на часы. Он требовал уплаты пяти шиллингов за каждые часы, даже находящиеся в частном доме, двух шиллингов и шести пенсов за карманные часы из серебра или другого металла и десяти шиллингов за золотые. Как можно себе представить, решение оказалось крайне непопулярным и было отменено всего через девять месяцев. Налог на обои Этот ввели в Великобритании в 1712 году, т.к обои стало дешевой альтернативой гобеленам или панелям. Правительство рассматривало его как еще один способ получения столь необходимого дохода, поэтому облагало людей налогом за покупку обоев с набивным рисунком, или росписью. Первоначально налог взимался в размере 1 пенса за квадратный ярд, к 1809 году его увеличили до шиллинга. Способ избежать уплаты был простым – использовать обычную бумагу и нанести на нее трафарет от руки. Полностью легальная форма уклонения от уплаты налога. Излишне говорить, что он не работал и был отменен в 1836 году. Введение налогов приводило и к другим интересным последствиям. Н-р, налог на английские газеты привел к созданию книжных клубов и библиотек по подписке, к нескольким из которых присоединилась Остин. Эти группы значительно увеличили число читателей, и на собраниях часто обсуждалась политика, что, вероятно, ускорило усилия по реформированию. Большая часть налогов оставалась в силе во время войны с Францией, но дамы получили передышку. Налог на мужские шляпы существовал до 1811 года, но налог на духи отменили в 1800 году. На собак Первоначально предложение внесли в 1758 году. Наверное, мало какой парламентский акт вызывал такие разногласия, что на его принятие потребовалось почти сорок лет! Изначально план был относительно простым. На одну собаку — в размере 1 шиллинга, на двух собак по 5 шиллингов и на каждую собаку от двух до десяти по 5 шиллингов. От двадцати до сорока – 10 фунтов и более сорока – 20 фунтов. Очевидно, что это был крайне непопулярный вариант, и в конечном итоге, после четырех лет дебатов, от всей концепции отказались в пользу налога на лошадей. Однако вопрос снова подняли в 1782 году, где постановили, что нужен: Ежегодный налог в размере десяти гиней с каждой своры гончих и пяти шиллингов с каждой другой охотничьей собаки. Этому законопроекту потребовалось еще два года, чтобы быть принятым кабинетом министров, а затем быть заслушанным в парламенте, к тому времени был утвержден фактический налог, который увеличился и стал более конкретным. Интересно, что "собака-поводырь" не облагалась налогом. За борзых и ищеек взимается плата в размере двадцати шиллингов за каждую. Пойнтеры и все другие спортивные собаки - по десять шиллингов каждая. И собаки разных описаний, такие как мастифы, комнатные собачки и т.д. по пять шиллингов за голову. Собаки-поводыри не облагаются налогом. Человек, который держит стадо овец, вполне может позволить себе платить за свою овчарку. На некоторое время все стихло, поскольку это предложение было отклонено парламентом, т.к взимание такого налога было сочтено слишком сложным. Однако по всей стране разгорелись бурные споры по поводу налогообложения собак, как за, так и против. Наконец, согласно "Стаффордширскому вестнику" от 19 марта 1796 года, Уильям Питт поддержал налог на собак. Плату в размере двух шиллингов и шести пенсов (полкроны) должны были платить все владельцы собак, за несколькими исключениями. Но и это еще не все, поскольку сражения с обеих сторон продолжались. Настолько, что даже сам парламент прокомментировал факт, что это предложение обсуждалось почти сорок лет – очевидно, они не могли договориться о том, как и следует ли его реализовывать. Было выдвинуто простое предложение, что, за исключением собак-поводырей, каждый владелец собаки должен платить единый налог в размере двух шиллингов и шести пенсов, что, по оценкам, будет приносить доход в размере 125 000 фунтов стерлингов в год. Но нет! И этот вариант не подходил. Дебаты стали настолько драматичными, что в парламенте заговорили о возможном кровопролитии из-за этого по всему Королевству! Одной из главных проблем, по-видимому, была эмоциональная привязанность хозяев к собакам. 11 июня 1796 года в одной из газет была опубликована следующая формулировка закона: Начиная с 5 июля 1796 года и после этой даты, каждое лицо, содержащее борзую, гончую, пойнтера, дога, спаниеля, ищейку или терьера или которое будет содержать двух или более собак любого описания или наименования, будет ежегодно облагаться суммой в пять шиллингов за голову. За собаку, не относящуюся к одной из вышеуказанных, взималась ежегодная плата в размере трех шиллингов. Налог не распространялся на собак моложе шести месяцев, а джентльмены, держащие гончих, могли увеличить количество собак до любого количества, заплатив в этом году пятнадцать фунтов, а в каждом последующем - двадцать фунтов. Однако и этот вариант долго не продержался. Просуществовав всего два года, он был заменен налогом на имущество в 1798 году. Подробнее о других налогах здесь, на собак Эти ссылки уже были в одном из давних постов по Регентству, но лишним продублировать не будет: Немного полезного об экономических реалиях здесь и здесь

@темы: деньги, англомания

---

вторник, 30 апреля 2024 в 17:03

Пишет Irina77:

Тема большая, материала много, так что разделю на две части. В 1799 году, чтобы поддержать войну с Францией и оплатить ее, британское правительство ввело налог в размере 2 шиллингов за фунт со всего дохода свыше 200 фунтов стерлингов; а также на "предметы роскоши". (Первоначальный подоходный налог составлял 2 пенса за фунт при доходах свыше 60 фунтов). Товары, облагавшиеся налогом в период с 1795 по 1820 год, включали: календари, кирпичи, свечи, экипажи, игральные карты, перчатки, пудра для волос, шляпы (для мужчин), лошади, экипажи, кожа, бланки для писем, газеты, духи (для женщин), ленты, слуги и егеря, лицензии на охоту, собаки, спиртные напитки и вино, крахмал, часы, табак, обои и завещания / наследство. Величина налога варьировалась от трех пенсов за дешевую рабочую шляпу до нескольких фунтов за предметы роскоши. Хотя налоги на алкоголь и табак касались всех, большинство из них касалось в основном богатых. Н-р, верховые лошади облагались налогом, а рабочие - нет. В "Гордости и предубеждении" лошади мистера Беннета, которые предназначались для работы на ферме, а свободное время тянули экипаж, не облагались налогом. В противном случае, семья Беннет не могла бы позволить себе экипаж. Хорошая верховая лошадь могла стоить до 100 фунтов. Лошади "попроще" - такие, как "хакни" (hach), или рабочий "коб" (cob ) оценивались в пределах 25-40 фунтов, в зависимости от возраста, здоровья и внешнего вида лошади. Хотя пони и не обладал потенциалом производить впечатление, покупать и кормить его было немного дешевле, чем лошадь. "Маленький фаэтон и пони" мисс де Бург в "Гордости и предубеждении", скорее всего, являются пережитками избалованного детства, чем какой-либо попыткой экономии. Корм для одной лошади стоил еще ок. 30 фунтов в год, не считая расходов на солому, сено, платы кузнецу, кучеру и груму, а также налог на роскошь в размере ок. 30 шиллингов (1ф.8ш.9п) в год, за каждую голову. (Мне встречались и другие данные, где размер налога увеличивался в зависимости от количества лошадей. Н-р, если за одну лошадь платили ок.30ш., то за пару - уже не 60, а ок. 94 шиллингов (4ф.14ш.6п) в год. Удовольствие действительно, дорогое. Еще одной затратой было обеспечение лошади жильем. Так что доводы Элинор по поводу безответственности Уиллоби, подарившего скаковую лошадь Марианне, были вполне оправданы. У них действительно не было возможности ее содержать, при их доходе в 500 ф. на четверых, которого и так едва хватало. В Лондоне же стоимость содержания одной верховой лошади составляла ок. 120 фунтов в год. Семейный экипаж мог обойтись примерно в 400 ф. Для сравнения, неквалифицированный рабочий того времени зарабатывал всего около 25 фунтов в год, а женщины Остин после смерти мистера Остина жили примерно на 400 фунтов в год. Вот кстати, книжка A new system of practical domestic economy, с таблицами расходов на семью в зависимости от дохода (по состоянию на 1827г.). На англ.,. без впн может не открыться. Если кто захочет подробнее разобраться с налогами на лошадей, кареты, расходы на все это - в самом конце книжки стр.474-480). Но конечно, величина налога могла меняться на протяжении всей георгианской эпохи. Одним из способов избежать финансовых потерь, связанных с содержанием лошадей для кареты, была аренда их в ближайшей платной конюшне (или на ферме), и именно так поступили мистер Найтли в " Эмме", и Херсты в " Гордости и предубеждении". Самой экономичной альтернативой владения лошадью была покупка осла. Живя в Чотон-коттедже чуть менее чем на 500 фунтов в год, Джейн Остин, Кассандра и их мать обзавелись ослом и повозкой. Обычный ослик стоил около 5 шиллингов, а самого дорогого осла можно было купить всего за 3 фунта. Помимо того, что он был симпатичным и обладал значительным личным обаянием, осел мог есть практически все. Недостатки в основном были связаны с небольшими размерами осла, что делало его медлительным и неспособным везти большую повозку или более двух взрослых человек. В "Эмме", когда лошадь миссис Элтон, запряженная в карету, захромала, и она осталась без транспорта, она красноречиво рассказывает о деревенских радостях поездки на осле в Бокс-Хилл: "...мы с Джейн и мисс Бейтс верхом на осликах, а мой саrо sposo шагал бы рядом. Нужно будет серьезно с ним обсудить, не завести ли нам ослика. Я чувствую, при сельской жизни это своего рода необходимость..." Но, несмотря на все их преимущества, пожалуй, невозможно изобразить лихого наездника, сидящего верхом на осле. Налог на кареты был одним из самых высоких - от 6 до 8 ф.16 шиллингов за одну четырехколесную повозку, 9ф.18ш. за вторую, и 11ф. за каждую последующую, как документирует Хейзел Джонс в "Путешествиях Джейн Остин". За что еще взимали налог? С 1795 по 1861 год те, кто пользовался пудрой для волос (для сохранения белизны париков), должны были платить от гинеи (1ф.1ш) до 1ф.3ш.6п. в год. Исключения касались королевской семьи и их ближайших слуг, армейских офицеров, священнослужителей, министров оппозиции, священников, с годовым доходом ниже 100 фунтов. Войдя в комнату, часто с первого взгляда можно определить политическую принадлежность - тори продолжали носить парики и платить налог, тогда как виги от париков избавились, и не только из коммерческих интересов. Но так или иначе эра париков приказала долго жить. Поскольку не удалось собрать столько денег, сколько ожидалось, налог на пудру в конечном итоге был снижен; но к тому времени вошли в моду естественные волосы, и прически в "римском" стиле. Несмотря на отсутствие доходов, налог на пудру для волос действительно оказал положительное влияние. Пудра производилась из пшеницы; а поскольку спрос упал, это снизило нагрузку на поставки продовольствия для армии. Налогом облагалось ношение париков слугами (как часть их ливреи). Хотя к 1812г. большинство людей больше не носили напудренные волосы или напудренные парики, многие домашние слуги аристократии носили их, как часть своей ливреи. К таким ливрейным слугам, среди прочего, относились кучера, грумы и лакеи. Налог нужно было платить за каждого слугу, который носил напудренный парик. В законе, касающемся прислуги, было положение, которое несколько смягчало бремя налога на пудру для волос для прислуги. Если домовладелец предоставлял полный отчет обо всех своих слугах, которые пользовались пудрой, и о том, на каких должностях они служили, после уплаты налогов он мог запросить справки для этих слуг. Каждому слуге, за которого был уплачен налог, будет выдан сертификат с указанием его имени и должности, в которой он работал в его доме. Налог был отменен только к 1869 году. Налог на окна. Налог, который существовал и до эпохи регентства, - это налог, который Остин упоминает в "Мэнсфилд-парке" как показатель богатства. Генри Кроуфорд серьезно качает головой, оценивая размеры Созертон-Корта, дома Рашвортов, и рассказчик комментирует, что окон здесь больше, “чем можно было бы предположить, чтобы от них была хоть какая-то польза, кроме как для уплаты налога на окна”. (Здесь также можно припомнить окна в Розингсе, поместье леди Кэтрин де Бург из Гип) Поначалу, если в доме было меньше 10 окон, взималось 2 шиллинга в год. За 10-20 окон взимали 4 ш., владелец дома с более чем 20 окнами должен был выложить 8 ш. В период с 1747г по 1808 оконный налог вырос в шесть раз, прежде чем его снизили. В налог несколько раз вносились поправки, он часто считался несправедливым и рассматривался как налог на свет и воздух. Он был окончательно отменен в 1851 году. Выборка и перевод мой отсюда и отсюда Почитать более полно о налогах на слуг и пудру, и еще здесь Еще о налогах тут, и тут и повозка Джейн Остин

@темы: деньги, англомания

---

понедельник, 29 апреля 2024 в 15:45

Пишет Irina77:

Если вы не могли позволить себе иметь собственный экипаж, были альтернативные способы путешествовать по Англии. Одним из них был наем транспорта на большие или малые расстояния. Самым дорогим способом путешествия было нанять почтовую карету плюс лошадей, кучера и / или форейтора. Уставших лошадей меняли на почтовых постоялых дворах. Иногда плата включала стоимость возвращения пустого экипажа к месту отправления или взималась дополнительная плата. Наиболее экономичным способом для группы из трех или четырех человек был найм кареты и кучера на день. К 1839 году это стоило 1 гинею (1 фунт 1 ш.) в день плюс плата за проезд по главной дороге (магистрали). Обычно путешествие в наемном экипаже обходилось от 12 пенсов (один шиллинг) до 15 пенсов за милю, плюс сборы на магистрали и плата почтальону / форейтору, но сумма увеличивалась, если требовалось больше одной или двух лошадей, часто по настоянию владельцев гостиниц. Половина этой суммы часто шла за возврат кареты, занятой или нет. Например, путешественник платит 12 пенсов за милю от пункта А до пункта В, плюс 6 пенсов за милю за возвращение кареты, т.е в среднем 18 пенсов за милю за пройденное расстояние. Плата могла взиматься по разному - за дневную аренду, за время пути (+ остановки), или за пройденное расстояние. Последнее могло быть как по "твердому" тарифу, так и по "скользящему" (последнее, насколько поняла, больше касалось загородных поездок на небольшие расстояния в крупных городах). Если человек путешествовал из пункта А в пункт Б, с него взималась плата один шиллинг за милю, которая увеличивалась на шесть пенсов за каждые полмили и дополнительные шесть пенсов за каждые пройденные две мили. Наемным экипажам не разрешалось проезжать по Гайд-парку. Бристольская почта открыла эру почтовых дилижансов, разогнавшись до восьми миль в час, но это была совершенно исключительная скорость, и в среднем почтовые дилижансы совершались со скоростью не более семи миль в час задолго до начала девятнадцатого века. В 1812 году, когда полковник Хоукер отправился в Глазго, почте потребовалось 57 часов непрерывных усилий, чтобы преодолеть 404 мили - три ночи и два дня неудобств. Конечно, очень немногим людям когда-либо удавалось или могло хватить выдержки преодолеть все это расстояние сразу, и поэтому путешествие еще больше усложнялось, затягивалось и становилось более дорогостоящим из-за остановок, необходимых для привлечения измученной натуры. Хокер, очевидно, проделал это в четыре этапа: до Феррибриджа, 179 миль, где он отдохнул первую ночь и забрал следующую почту на следующий день; оттуда 65 миль вперед до Грета Бридж; снова 59 миль до Карлайла; и оттуда, наконец, до Глазго, еще 101 миля. В своем дневнике он приводит таблицу, показывающую, сколько джентльмен и его слуга (первый внутри с 14 фунтами багажа; второй снаружи с 7 фунтами) могут проехать из Лондона в Глазго. Таковы были расходы джентльмена, путешествующего по стране в 1812 году, за исключением гостиничных счетов для себя и прислуги по дороге. Что из себя представляли "магистрали". С 1652 года в Англии и с 1752 года в Уэльсе парламентские акты позволяли советам дворянства и другим лицам улучшать либо конкретную дорогу, либо все основные дороги в графстве. Эти комиссии были известны как "Дорожные заставы", потому что пика (или столб), а позже ворота перекрывали дорогу до тех пор, пока всадники, транспортные средства или стадо животных не уплачивали пошлину. Такие организации имели полномочия занимать деньги, при необходимости в принудительном порядке приобретать землю и взимать плату с проезжающих для покрытия расходов на ремонт дорог. С большинства животных и колесных транспортных средств плата взималась на каждой заставе, который они проезжали, и это могло обойтись дорого, если фермер, например, перевозил известь на свои поля . Иные люди пытались избежать уплаты за проезд различными способами: погонщики и их большие стада иногда выбирали более длинный маршрут по дороге, на которой не было заставы. Пешеходы не платили за проезд. Путешественник с одной лошадью обычно платил один пенни на каждых "воротах", если только он не проезжал более чем через одни ворота на небольшом расстоянии от других (например, в пределах одного города), где он платил только один раз. Путешественники в экипажах обычно платили несколько пенсов за лошадь или пони; этот сбор варьировался в зависимости от типа транспортного средства, а позже и от толщины колес (с узких взималась более высокая плата, поскольку они наносили больший ущерб дорожному покрытию). Со временем сборы увеличивались. Для тех, кто путешествовал на большие расстояния, эти сборы выросли. На большинстве магистралей по всей протяженности были установлены столбы с указанием расстояний до одного или нескольких городов. Путешественники сочли их полезным показателем расстояния, которое им предстояло преодолеть до следующей гостиницы или которое они преодолели в тот день. Перевозка грузов по дорогам была дорогой. На тот период (1818г) , на расстояние чуть более ста миль от Лондона, к примеру, до Лестера и Бирмингема, за перевозку товаров в фургоне могла взиматься плата в размере 5 шиллингов за квинтал (cwt = ок. 50 кг), или 5 фунтов за тонну. Тогда как за доставку небольшой посылки почтовой каретой - брали лишь 1 пенни за фунт веса. И даже по воде (каналам), последнему дешевому транспорту до появления поездов, сбор составлял 2ш.9п за 50 кг., или 2 ф.15ш. за тонну. Вот почему мебель Дэшвудов (ЧиЧ) "была отправлена по воде" из Норленда в Бартон. Но с появлением и развитием железной дороги, как более дешевого и быстрого транспорта, эпоха "общественных почтовых карет" подошла к концу. О путешествиях более подробно по Уэльсу О магистралях, плате за проезд, кто и за что платил, а кто освобождался здесь Стоимость путешествий по стране и Лондону, найма карет, лодок, и проч. здесь На сайте Гутенберга целая книжка здесь и до кучи Кареты и путешествия в ГиП и немного, еще тут и тут

@темы: деньги, лошади и телеги, англомания

---

понедельник, 29 апреля 2024 в 09:12

Пишет Irina77:

В 28-29 главе "Нортенгерского аббатства" между Элеонорой и Кэтрин разворачивается эмоциональная драма. Обнаружив, что Кэтрин Морланд не такая богатая наследница, какой он ее считал, генерал Тилни велел своей дочери выгнать Кэтрин из Нортенгерского аббатства. Кто-то, впервые прочитавший романы Джейн Остин или недавно познакомившийся с эпохой Регентства со всеми ее строгими обычаями и правилами этикета, мог только догадываться, почему Элеонора была так огорчена поведением своего отца. Генри же, узнав о случившемся, был так возмущен, что рассорился и практически порвал с отцом. Правда заключалась в том, что ни одной благородной леди статуса джентри и выше (как Кэтрин), семья не разрешала путешествовать в общественном транспорте без сопровождения. Приказ генерала был неоправданным и рискованным. И Элеонора, и Кэтрин хорошо это понимали. Кэтрин должна была покинуть аббатство без соблюдения даже самых элементарных правил приличия и вежливости, одна и почти без средств - ее кошмар стал явью, за исключением того, что ее собрались не похищать, а выселять. К тому же, путешествие могло быть не только опасным, особенно ночью, когда бродили разбойники с большой дороги, или в зимний холод, но оно могло затянуться из-за сломанного колеса кареты, захромавшей лошади или плохих дорог, разлива рек или ручьев. Кэтрин должно быть, имела точное представление о дальности своего путешествия, и связанных с ним трудностей. Нортенгерское аббатство более чем в два раза дальше от ее дома, нежели Бат, куда она приехала с Алленами. Т.е, ей придется проехать 70 миль (ок. 106 км), прежде чем она доберется до дома. Путешествовать она могла с пересадками в другую карету, или же в одной - когда на постах менялись только лошади и сопровождающий форейтор (почтальон). Наемная почтовая карета представляла собой четырехколесный экипаж для двоих-троих человек, запряженный двумя лошадьми. Лошадей приходилось менять примерно каждые десять миль на почтовой станции. Также Кэтрин понимала, что приказ генерала был крайне невежливым, однако ей не предоставили выбора ни в отношении времени и дня отъезда, ни способа передвижения. Представьте, что сказала бы леди Кэтрин де Бург (ГиП) о генерале Тилни, отправившем бедняжку домой одну в почтовой карете без слуги! Чтобы понять, насколько он бессердечен, нужно посмотреть, что влечет за собой это путешествие. Кэтрин должна отправиться из Нортенгерского аббатства в Глостершире в Фуллертон, недалеко от Солсбери в Уилтшире, в путешествие на 60-70 миль, которое займет одиннадцать часов. (Это означало, что лошади шли со скоростью до 7 миль в час. Дополнительное время уходило на остановки, когда заменяли уставших лошадей на свежих. Расстояние между перегонами составляло не более 10-15 миль (реже 20), после чего лошадей надо было заменить. Замена была быстрой, и обычно занимала около пяти минут.) Наемная почтовая карета (фаэтон). К тому же Кэтрин вполне практически ничего не знала о маршруте, не говоря уже о том, как справиться со всеми возможными проблемами. "После первого же перегона ей пришлось полагаться при выборе следующих пунктов своего продвижения на советы станционных смотрителей - настолько велика была ее неосведомленность о предстоящей дороге. Однако все прошло гладко и благополучно. Ее молодость, любезное обращение с окружающими и денежная щедрость обеспечили ей все внимание, в каком могла нуждаться подобная путешественница. Она останавливалась только для того, чтобы сменить лошадей..." Другой сложностью было наличие достаточных денег. Отец дал Кэтрин десять гиней (10 фунтов + 10 шиллингов. или 210 шиллингов), это неплохая сумма, но она потратила часть на платья, письменный прибор, и другие вещи. Остатка явно могло не хватить, и Элеонора одалживает ей из своих, хотя сама стеснена в средствах. В общей сложности путешествие обошлось Кэтрин как минимум в 3-4 фунта: примерно шиллинг за милю плюс дополнительные услуги, чаевые форейтору, служащим станции и др. Фаэтон мог находиться в частной собственности или быть нанятым на время. Обычно выкрашенный в канареечно-желтый цвет (охра - самая дешевая и доступная краска в то время), управлялась почтальоном/форейтором, который ехал верхом на одной из лошадей. Такой каретой пользовались люди недостаточно богатые, чтобы иметь собственный экипаж, но слишком утонченные, чтобы пользоваться дилижансом. Путешествие в большой (общественной) почтовой карете (дилижансе), запряженной 4-6 лошадьми, было дешевле - 2-3 пенса за милю, но сопровождалось неудобствами: в ней было тесно и неуютно. Она управлялась кучером, вмещала от 4 до 6 пассажиров, еще несколько могли ехать снаружи, включала перевозку багажа, и иногда - почты. Останавливалась на различных, заранее назначенных станциях, чтобы забрать /высадить пассажиров и сменить лошадей. В основном дилижансом пользовались слуги и небогатые люди. По воскресеньям не путешествовали. Карету (дилижанс) королевской почты, запряженной шестеркой лошадей, сопровождал вооруженный охранник с рожком - дороги были небезопасны, в этом случае проезд стоил дороже на 1 пенс (за милю). Но двигалась она быстрее, т.к. была освобождена от уплаты дорожных пошлин. Дилижанс Выборочный перевод мой отсюда и отсюда Более подробно Кареты и экипажи в романах Остин здесь и здесь Путешествия в наемной почтовой карете, и кто были "почтальонами" здесь

@темы: книги, деньги, лошади и телеги, англомания

---

СЯУ, что "корнишон" — это определенный сорт мелкоплодных огурцов, а вовсе не любые недозрелые огурчики небольшого размера.
И самый большой корнишон был не менее 92 см в длину. bodeh.livejournal.com/270958.html

@темы: фрукты-овощи

---

Почему соцветия ивы называют по-украински котиками?

Думаю, что это метафора — соцветия пушистые как котики. В славянских языках эта метафора существует в белорусском (коцiк, каток), украинском (котик), чешском (kočička), польском (kotka). На польских сайтах встречается запись легенды о том, как склонившаяся над водой ива спасла своими ветвями тонущих в реке котят. Мне казалось, что название «котики» встречается и в русском языке, но подтверждений этому я сейчас не нашел.

Если мы посмотрим за пределы славянских языков, то обнаружим аналогичные названия в армянском (katvik, կատվիկ), нидерландском (katje), английском (catkin), финском (pajunkissa “ивовый кот”), французском (chaton), немецком (Kätzchen), ирландском (caitín), шотландском (clòimh-chat “шерстяной кот”), итальянском (gattino), румынском (mâț, чаще уменьшительное mâțișor).

Иногда для название цветов ивы выбирается другое пушистое существо. Это может быть гусенок (датское gæsling, норвежское gåsunge, румынское boboc), ягненок (чешское jehněda, польско bazia, словацкие jahňada, bahniatka), собака (манси тып кӯтюв «ивовая собака», козленок (тувинское анай-хаак «ивовый козленок». Может быть, кто-то из читателей сможет пополнить эту коллекцию.

Английское catkin, немецкое Kätzchen, французское chaton сейчас обозначают также соцветия березы, лесного или грецкого ореха. Иногда пишут, что такие соцветия хоть и непушистые, но свисают, подобно кошачьему хвосту. В связи с этим рассмотрим еще одну метафору. Сережкой тип соцветия называют в русском, украинском (сережка), бурятском (hиихэ), коми (исерга) и мокшанском (пилькс) языках. rousseau.livejournal.com/594501.html

@темы: Вавилон-18, цветики-листочки

---

Если где-то люди не срутся, это не потому, что они такие интеллигентные и культурные - это просто значит, что их покамест за живое не задело. Вон, Глюку в инстаграме попалось (ссылку дать не могу, я туда не хожу): англоязычные обсуждают, что такое "white sausage sauce". Короче, это такая полужидкая намазка, куда мелко крошат колбасу, и все это едят на завтрак, макая туда сухари или галеты. Можно и как соус к мясу использовать (ага, у кого-то паста с пастой, а у кого-то мясо с мясом...) Одна из характерных особенностей кухни американского Юга. Вот там у них в комментах срач до небес, типа "насвятоепокусились".

- Ну да, выглядит не очень, но зато вкусный какой!
- А есть еще такое блюдо shit on the shingle - тонкие ломтики жареной говядины с этим вот соусом...
- Ну, я лично американец, я такого блюда не знаю, это все ихнее, южанское что-то...
- Ой, но оно же в самом деле выглядит как блевотина!
- Большинству людей это блюдо нравится, и только вы себе позволяете...
- Почему это "большинству"?! Потому что ты так сказал?!

* * *
Отдельное ответвление дискуссии про белый колбасный соус: "Я вам объясню, что это такое, но только если вы мне взамен объясните: что такое junior infants and senior infants?!" Кто-то в ответ, задумчиво: "Ну, это то же самое, что low babies and high babies..." Ага, спасибо, друг! Теперь-то все ясно... Пошел гуглить, что же это значит (кстати, вот чем хорош современный интернет: там на любое "все же знают" рано или поздно, и скорее даже рано, найдется ссылка, по которой объясняют даже такие очевидные вещи, для тех, кто почему-либо все-таки НЕ ЗНАЕТ).

Senior infant (plural senior infants) (Ireland) A child in the second year of primary school. Короче, на наши деньги - старшая группа детского сада. 5-6 лет.

* * *
Впервые в жизни встретил выражение white goods. Вот вы угадаете, что это? Я бы нипочем не догадался. Только по контексту понял, когда речь зашла о посудомойке. White goods - это кухонная техника. Ну понятно, потому что в белом корпусе по умолчанию. Есть еще black goods - это, соответственно, домашняя электроника, типа магнитофон-телевизор-колонки и проч.

В комментах на фейсбуке - наглядная демонстрация, насколько на самом деле неоднороден английский, который нам отсюда представляется неделимым, как античный атом. Американцы: ой, и я первый раз слышу! Жители Британских островов: ну да, так и называется, все время так говорят, а что? Тут приходят жители восточной Европы (Болгария-Чехия-Сербия) и сообщают, что у них это тоже так называется. "Бела техника" или как-то так. И в немецком тоже. kot-kam.livejournal.com/3849211.html

@темы: Вавилон-18

---

 

найденные в Сети

( Читать дальше... 

@темы: картины

---

пятница, 26 апреля 2024 в 13:29

Пишет natali70:

Неоднозначная статья, одна из первых об афганском периоде в жизни Уотсона. Здесь затронута интересная тема, но я сразу еще хочу подчеркнуть некоторые моменты. Не все из наших товарищей могут осознать, что, видимо, "Шоскомб" относится к 1883 году. Так же, как и тот же "Серебряный". И автор делает смелое предположение, что пресловутый Джеймс из "Человека с рассеченной губой", это, возможно, сын Уотсонов. Статья из журнала Baker Street Journal за июнь 1980 года Джезайл, джезайл Пирсон Паркер Как известно читателю, это слово произносится как "ДЖЕЗАЙЛ" (je-ZILE). Мушкеты "джезайл" использовались в основном афганцами. По словам Джона Х. Уотсона («Этюд в багровых тонах», в битве при Майванде он был “ранен в плечо пулей из джезайла, которая раздробила кость и задела подключичную артерию". Несколько месяцев спустя Холмс отметил, что Уотсон “был ранен в левую руку. Он держит ее неподвижно и немного неестественно”. Однако, в более поздних публикациях Уотсон утверждает, что джезайлская пуля пронзила его ногу («Знак четырех». Она засела там (Знатный холостяк), из-за чего он захромал, и Холмс поинтересовался, вынесет ли его друг длинную трудную дорогу (ЗНАК). Уотсон преодолел ее с большим трудом, но после этого его нога “сильно хромала, все тело ломило от усталости, в голове был туман”. Кое-кто ощутил, что здесь возникли некоторые трудности. Уотсон забыл, куда он был ранен? Или “нога” - это эвфемизм? Пуля настигла его, когда он пребывал в определенной позе, и прошла от плеча, скажем, до большой ягодичной мышцы, области, о которой во времена Виктории не принято было упоминать? (В таком случае остается только гадать, что же произошло с туловищем , находящимся между этими частями тела.) Уважаемый Джулиан Вольф, доктор медицины, считает, что рана была в еще менее произносимой вслух части тела, и что именно поэтому у Уотсонов не было детей. Однако эта гипотеза наталкивается на пару препятствий. Однажды Холмс сказал Уотсону: “Ваша рука потянулась к старой ране, и на ваших губах задрожала улыбка” (Картонная коробка). Ни один мужчина, попавший в положение, которое пытается представить Вольф, не стал бы улыбаться, даже подрагивавшими губами. Ни у одного джентльмена викторианской эпохи рука не блуждала бы так, даже в минуту задумчивости; а если бы, не дай Бог, это произошло, ни один джентльмен, подобный Холмсу, не заговорил бы об этом. Кроме того, какой бы вред ни причинила пуля, это не уменьшило тяги Уотсона к прекрасному полу. Он известен тем, что описывал фигуру женщины до того, как перейти к описанию ее лица. Даже в 1926 году, когда ему было далеко за семьдесят, он оглядывается на тридцать лет назад , вспоминая «полную и чувственную фигуру» миссис Рондер (Жиличка под вуалью). Кроме того, возможно, а некоторые даже назвали бы вероятным, что у Джона и Мэри Уотсон действительно был, по крайней мере, один ребенок по имени Джеймс (Человек с рассеченной губой). Но проблема сложнее, чем мы указывали. Остается открытым вопрос не только о том, в какую часть тела был ранен Уотсон, но и о том, где в Афганистане он получил ранение. Как будет видно, тут много расхождений, и они не только анатомические. Во время битвы при Майванде в 1880 году британские войска размещались в домах в Кандагаре (Kandahar) (Уотсон произносит это как " Candahar ") и оттуда отправились в бой. Но семь или восемь лет спустя Уотсон рассказывал о том, как жил в палатке (tent) в Афганистане, где стрелял из мушкета в тигренка (Знак четырех), и не вспоминал о более крупном сражении. (Сообщая об этом Мэри, влюбленный Уотсон утверждал, что выстрелил из тигренка в мушкета.) Когда в 1890-1891 годах он пишет «Тайну Боскомбской долины», то он снова говорит о “лагерной жизни в Афганистане”, которая сделала его “закаленным и легким на подъем путешественником”. Для Уотсона афганская кампания 1880 года не принесла “ничего, кроме неудач и несчастья” (Этюд в багровых тонах). И все же, беседуя с Мэри в 1887 или 1888 году, он вспоминал бодрящие и увлекательные афганские приключения (Знак четырех)(на самом деле это не совсем правильная цитата, ибо в "Знаке" рассказом о них Уотсон пытался ободрить мисс Морстен). Похоже, они все еще не выходят у него из головы, когда он дальше говорит: “кого и где только мне не доводилось преследовать” и сравнивает такой “спорт” и “жгучее волнение” с погоней по Темзе. Ранение в плечо было получено в 1880 году, но ранение в ногу было нанесено Уотсону “за некоторое время до” его знакомства с Мэри. Эта фраза явно указывает на то, что это событие произошло не семь или восемь лет назад. Какое-то время после переезда на Бейкер-стрит здоровье Уотсона оставалось шатким и ослабленным - “с непоправимо подорванным здоровьем”, “худой, как щепка”, “еще не достаточно окреп, чтобы выносить шум и всякие сильные впечатления. У меня столько было того и другого в Афганистане, что с меня хватит до конца моего земного бытия” — он и представить себе не мог, что ожидало его в доме 221б по Бейкер-стрит! “Здоровье не позволяло мне выходить в пасмурную или прохладную погоду”, “у меня расстроены нервы”, “лицо изможденное". Точно так же в первоначальном тексте “Постоянного пациента” он утверждает, что " это был конец того первого года... на Бейкер-стрит... я боялся с моим пошатнувшимся здоровьем столкнуться лицом к лицу с пронизывающим осенним ветром". Но после этого он быстро поправился. В ближайшие два-три года нет никаких признаков каких-либо проблем со здоровьем, и Уотсон всегда был готов отправляться в длительные поездки и мчаться по делу «по первому сигналу». Даже в первые дни после возвращения из Майванда у Уотсона не было никаких проблем с ногой. Он постоял в баре, дошел пешком до больницы, а оттуда до своей гостиницы (Этюд в багровых тонах). То же самое можно сказать о его поведении на протяжении 1883 года и позже: “Мы гуляли часа три” (Постоянный пациент), “Мы несколько раз прошлись по лужайке”, “Пробираясь между деревьями, мы... уже собирались влезть в окно” (Пестрая лента); он отправился «на рыбалку. ...на мельничном ручье», прошел «через пастбище», спустился “ по крутой лестнице в склеп” (Загадка поместья Шоскомб), дошел “пешком до Фэрбенка” (Берилловая диадема), “выпрыгнул” из ландо, “шел быстрым шагом”, «прошел по пустоши», «пересек болотистую лощину и прошел чуть ли не четверть мили по сухому, жесткому дерну” (Серебряный) — и все это без малейшей хромоты и без всяких предостережений со стороны Холмса. И все же, спустя два года после всего этого и через семь или восемь лет после Майванда, внезапно “Мой организм еще не вполне оправился от афганской кампании. И я не хочу подвергать его лишней нагрузке” ,“Я. ...сидел, покачивая больной ногой...хотя рана не мешала ходить, нога к перемене погоды каждый раз ныла”, “Я. ...хромая зашагал по комнате”(Знак четырех), и вскоре после этого “весь день сидел в комнате ...удобно устроившись в одном кресле и положив ноги на другое” (Знатный холостяк). Джезайлская пуля в 1880 году оборвала службу Уотсона в Афганистане, и следующие месяцы он провел по ту сторону границы в Пешаварском госпитале (Этюд в багровых тонах). И все же в 1889 году он называл себя “старым солдатом” (Человек с рассеченной губой). Некоторые думают, что он сказал это только для того, чтобы произвести впечатление на миссис Сент-Клер; но он повторил эту фразу в 1893 году, когда писал «Последнее дело Холмса», горе и печаль, несомненно, должны были удерживать его от преувеличения собственной доблести. В 1889 году он вспоминает , что “повидал женщин многих национальностей на трех континентах”. Континентами предположительно были Австралия (упомянутая в «Знаке четырех», Азия (Этюд, Знак четырех, Картонная коробка) и Европа (Рейгетские сквайры); но как бы там ни было, это потребовало бы больше времени и энергии, чем было у Уотсона в 1880 году. “Сумбурная работа в Афганистане, -пишет он в 1892-93 годах (Обряд дома Месгрейвов), “ сделала меня более безалаберным, чем это позволительно для врача”. Все это говорит о том, что его пребывание в Афганистане было и более недавним и гораздо более продолжительным, нежели только один 1880-й год. Затем рассмотрим Индию. В 1880-м году Уотсон впервые побывал в Индии, нагоняя свой полк, который прибыл в Афганистан раньше него, и вскоре после этого он лечился в госпитале Пешавара, где едва не умер от брюшного тифа. Оттуда его отправили обратно в Англию. Но в августе 1887 года он говорит о “времени службы в Индии”, которое “научило меня переносить жару лучше, чем холод” (Картонная коробка). Британская Индийская армия не была задействована в афганской кампании 1880 года. Уотсон сначала был приписан к Нортумберлендскому стрелковому полку, но был “переведен” оттуда в Беркширский полк, “с которым я участвовал в роковом сражении при Майванде” (Этюд в багровых тонах). Тем не менее, в 1921 году он писал о себе как о “бывшем офицере индийской армии” (Загадка Торского моста). Это не может относиться к его службе во время Первой мировой войны (Его прощальный поклон), поскольку в 1917 году он, очевидно, находился в Англии, в непосредственной близости от Сассекса, где жил Холмс. В самом начале своего проживания в доме 221-б Уотсон получал пенсию по ранению (Поместье Шоскомб). Но к тому времени, когда он встретил Мэри Морстен, о пенсии по ранению не говорилось уже ни слова, и он был на половинном жалованье армейского хирурга (Знак четырех). В конечном итоге, рана в плечо было получена в битве. Этого никогда не говорится о ранении в ногу. Все эти канонические факты противоречат «Этюду в багровых тонах». Но, что еще важнее, все эти “несоответствия” согласуются друг с другом. Позаимствовав фразу, знакомую нам из другой области знаний, скажем, что это не может быть случайностью. Это не может объясняться небрежностью или капризом ни со стороны Уотсона, ни со стороны его агента А. К. Дойла. Все это слишком хорошо сочетается. Согласно каноническим фактам, противоречащим «Этюду», у Уотсона был какой-то второй период службы в Индии и Афганистане, где, будучи прикомандированным к индийской армии, он прослужил дольше, чем в первый раз, стоял лагерем в разных местах, предавался развлечениям, побывал на охоте, ему мало приходилось принимать участие непосредственно в боях, но, к несчастью, он был ранен в ногу пулей, выпущенной из афганского джезайла. В этот более поздний период службы у Уотсона было время - чего не могло произойти в первом ее периоде - когда полковник Хейтер “был моим пациентом в Афганистане” и стал Уотсону верным другом (Рейгетские сквайры). Та же поздняя служба частично объясняет трехлетний разрыв, 1883-1886 гг., в отчетах Уотсона о Холмсе. И именно поэтому Холмс сказал сидящему Уотсону: “Ваша рука потянулась к вашей собственной старой ране” (Картонная коробка). Очевидно, была и более свежая, но она не был связана с боем, и до нее нелегко было дотянуться из сидячего положения. Но теперь возникает поразительный и, если возможно, еще более решающий фактор. Все эти “несоответствия” и их последствия связаны с тем, что на самом деле произошло в Индии и Афганистане после Майванда. В 1884-1888 годах различным государствам, включая Афганистан, было разрешено создавать свои собственные войска (так называемая“Королевская служба&rdquo , но в них должны были быть британские офицеры. В 1880-1890 годах Афганистаном под британским наблюдением правил эмир Абдур Рахман, и ему пришлось подавить множество восстаний. В марте 1885 года возникли разногласия с Россией по поводу северной афганской границы. Затем 1 января 1886 года была аннексирована Бирма. В том году состоялся Первый Национальный Конгресс Индии; но конгресс был бойкотирован мусульманами. Таким образом, потребность в британских офицерах, включая, конечно, врачей, была наибольшей именно в тот момент, когда, как мы выяснили, Уотсон снова поступил на службу. Конечно, по словам Уотсона после Майванда можно предположить, что он никогда больше не хотел бы оказаться в Афганистане (Этюд). Исцеление тела приводит к исцелению души. Уотсон был патриотом, никогда не боялся опасности. Возможно, у него была еще одна причина. Он умалчивает о том, почему в 1880 году он был “переведен” из своей бригады. Не было ли там за ним какой-то вины, которую он хотел бы получить возможность искупить? Какими бы ни были его мотивы, примерно в 1885 году он снова оказался на службе на субконтиненте. Он так же сдержан в отношении того, где и как он получил в ногу джезайлскую пулю. Учитывая время и место, и его многочисленные упоминания об охоте, это, вероятно, произошло где-то на севере. Как это произошло, мы можем только догадываться. Возможно, какой-нибудь разъяренный афганец выстрелил в этого представителя британской империи. Возможно, наоборот, это был дружелюбный, но неуклюжий афганец, который участвовал в охоте и по ошибке попал в этого англичанина. Или, возможно, афганец пытался спасти Уотсона от тигренка. Возможно, даже, когда Уотсон увидел тигренка, он сам схватился за джезайлский мушкет. В таком случае неудивительно, что он совсем запутался, когда попытался объяснить все это своей возлюбленной.

@темы: ШХ

---

https://anariel-rowen.livejournal.com/942971.html
нашла подборку хороших статьей про противозачаточные практики в Средневековье.
Выложу список, хотя они все английские, вдруг кому-то пригодится.

Abortion and Contraception in the Middle Ages (Both were far more common than you might think) https://www.scientificamerican.com/article/abortion-and-contraception-in-the-middle-ages/

Birth Control and Abortion in the Middle Ages: https://www.medievalists.net/2024/02/birth-control-abortion-middle-ages/

Sex, Contraception, and Abortion in Medieval England: https://dirtysexyhistory.com/2017/07/30/sex-contraception-and-abortion-in-medieval-england/

The Joy of Confessing: “Women’s Vices” and Burchard’s Decretum of 1003: https://dirtysexyhistory.com/2017/05/11/the-joy-of-confessing-womens-vices-and-burchards-decretum-of-1003/

@темы: женский вопрос, медицина-историческое

---

Действие романа Марка Данна «Элла Минноу Пи» разворачивается на вымышленном острове Ноллоп, где установлен памятник Невину Ноллопу, придумавшему панграмму «The quick brown fox jumps over the lazy dog». Постепенно буквы вываливаются из этой надписи на памятнике, после чего правительство острова запрещает их употребление. Автор соответственно перестаёт их использовать и в тексте романа, который таким образом становится прогрессирующей липограммой. Когда остаётся лишь пять букв — L, M, N, O и P — герои наконец-то обнаруживают ещё более короткую панграмму «Pack my box with five dozen liquor jugs», и запреты снимаются.

Источник: Википедия / Элла Минноу Пи

@темы: книги

---

Откуда происходит английское слово bead 'бусина'?

История этого слова удивила меня, хотя, казалось бы, я повидал всякое. Неожиданно, одним из родственников английского bead 'бусина' оказывается немецкое bitte 'пожалуйста'. Как же такое получилось?

Начнем с истока. В прагерманском были глагол *bidjaną 'просить' и существительное *bedō или *bedą 'просьба, молитва'. К ним восходят соответствующие глаголы и существительные в целом ряде германских языков: нидерландские bidden 'молить, молиться' и bede 'молитва', готские bidjan 'просить' и bida 'просьба, мольба, молитва', фризские bidde 'молиться' и bea 'молитва', в немецком сохранился глагол bitten 'просить'. Слово bitte 'пожалуйста' происходит от фразы ich bitte (dich) 'я прошу (тебя)'.

Унаследовал эти прагерманские слова и древнеанглийский — biddan 'просить' и bedu 'просьба, молитва'. В современном английском глагол превратился в bid 'приглашать', а с существительным вышло вот что: в среднеанглийском, где это слово имело много вариантов написания bede, bed, beed, beode..., оно означало молитву, а также с XIV века получило новое значение 'бусина розария — чёток, с помощью которых отсчитывали молитвы'. Одна молитва — одна бусина. Потом это значение стало основным. Хотя первоначальное значение еще порой встречалось и в Новое время: That he must believe in the Pope;—go to Mass;—cross himself;—tell his beads;—be a good Catholick, and that this, in all conscience, was enough to carry him to heaven. «...надо верить в папу; — ходить к обедне; — креститься; — почитывать молитвы, перебирая четки; — — быть хорошим католиком, — и что этого за глаза довольно, чтобы попасть на небо» (Лоренс Стерн «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1760), перевод А. Франковского).

rousseau.livejournal.com/594061.html

@темы: Вавилон-18

---

Зашел в комментах разговор про "Гарри Поттера" - немедленно вспомнил, как мне всегда хотелось перевести "Малфоев" как "Мальфуа". Потому что фамилия-то, фамилия-то - говорящая! "Подлый, коварный, вероломный". Достославный слизеринский род, чо. И слово "Малфой" мне лично этого не говорит, а "Мальфуа" таки да.

Нет, на самом деле, делать этого не надо. Потому что это именно старинная французская по происхождению фамилия, благополучно прошедшая вместе с английским языком все перипетии превращения из древнеанглийского в современный английский; кажется, чуть ли не реально существующая (часть старых слизеринских фамилий именно реально существующие фамилии французского происхождения, но именно за Малфоев не поручусь), и все подобные имена и названия читаются не как во французском, а как в современном английском. То есть таки "Малфой". Но понятно, что именно этого слоя русский читатель не считает (если ему примечание не написать), так же, как не считает того, что значительная часть Хаффлпаффа и чуток Гриффиндора - это старые добрые англосаксонские, "хоббичьи" фамилии, звучащие как названия каких-нибудь деревушек или хуторков. kot-kam.livejournal.com/3846012.html

@темы: книги, фамилии, Вавилон-18

---

В белорусском языке бусы называются пацеркi от пацеры 'молитва' от молитвы Отче наш (Pater noster) (ТСБЛМ 2016, 571).

Схожая история в польском языке: pacierz 'молитва Отче наш', разг. 'молитва вообще', от нее уменьшительное paciorek 'бусина'. В польском дополнительно еще два занятных факта. Во-первых, слово засвидетельствовано в значении народной единицы времени, равной примерно двадцати пяти секундам. Во-вторых, от слово paciorek 'бусина' образовано paciorkowiec 'стрептококк'.

В валийском языке слово pader имеет значения 'молитва Отче наш' и 'бусина розария'.

Названия бусины в португальском (conta), галисийском (conta) и испанском (cuenta) языках происходят от глагола contar 'считать', что тоже, видимо, связано с использованием бусин католического розария для отсчета прочитанных молитв.

И за пределами христианской культуры нашелся пример. Арабское tasbīḥ означает произнесение фразы subḥān Allah, которую переводят как «пречист Аллах», «слава Аллаху» или «хвала Аллаху». И то же слово tasbīḥ стало названием исламских четок. Правда, в арабском не произошло дальнейшего переноса названия на светские бусы. rousseau.livejournal.com/594301.html

@темы: история вещей, Вавилон-18